Наиль. Маг и попаданец

Глава 3

День 1. Вечер. Из не вошедшего в дневник

Штормило не по-детски. Казалось бы, ну что такого-то? Он знал, что они встречаются. Люба и Стас. Лизка ему об этом весь мозг «запачкала». Но увидел своими глазами и… сбежал. Спрятался в туалете и рыдает как ребенок, у которого отняли конфетку.

Свет в туалете мигнул, замерцал. Потом погас. Опять включился, но только одной лампой, которая снова стала мерзко мерцать и трещать какими-то своими пружинками.

Отлично! Прям под настроение! Рыдать тут в темноте, чтоб никто не видел.

Наиль забрался с ногами на подоконник и стал смотреть в окно на тихий полутемный двор. Пытался унять слезы. Но в голове опять стрельнуло «никому не нужен» и «никто меня не любит», и слезы покатились по щекам.

Блин. Размазня. Соберись! Пойдешь на танцы с зареванным лицом?

Никуда не пойду. Здесь останусь. Замерший и одинокий.

За окном тишина. Никого. Ни собак, ни прохожих. И в коридоре тишина. Странно. Здесь всегда шумно: звуки музыки, голоса и топот учащихся. Только мерцает лампочка под потолком туалета, надоедливо чём-то цыкает, дергает по нервам.

Потом кто-то прошаркал по коридору. Мимо? Нет. Зашел внутрь, громко скрипнув дверью. Пощелкал выключателем, пробубнил что-то. И подошел ближе.

Наиль шмыгнул и прижался лбом к холодному стеклу. «Идите мимо, что вам за дело? Я на вас не смотрю, вот и вы не смотрите. Где хочу, там и сижу... Хочу, и реву».

Незнакомец молча встал возле окна, заняв свободный от Наиля край подоконника. Повозился, доставая сигарету, бросил пустую пачку на подоконник.

Наиль засопел. Пришли тут, мешают. Сейчас дымом еще вонять будут — вынуждают покинуть помещение. Хрен вам, не пойду никуда! Здесь туалет, а не курилка!

Лампочка жалобно крякнула и погасла окончательно.

В тишине незнакомец вхолостую щелкнул зажигалкой. Раз, другой, третий... десятый.

Наиль из-под длинной челки скосил на нее глаза. Подрагивающие длинные пальцы раз за разом крутили колесико. Зажигалка упрямо не поддавалась, иногда выпуская хилый огонек, тут же гасла. Незнакомец вполголоса чертыхнулся.

Наиль перевел взгляд за окно, где ничего не происходило и подумал: «Отлично, нечего тут дымить, иди отсюда».

— Помоги.

Он вздрогнул от хриплого голоса незнакомца. «Что? Вот наглость».

— Пожалуйста.

«Пожалуйста? Вежливый, надо же», — Наиль растерялся.

— Когда нервничаю, всегда так — не слушается.

«Кто не слушается? Зажигалка?» Наиль невольно посмотрел на металлический плоский цилиндр. Подумал секунду, а потом осторожно взял из нервных пальцев и неловко крутанул колесико. Огонек тут же радостно вспыхнул сине-желтым, заметался от сквозняка.

— Вот и славно, — улыбнулся незнакомец и, наклонившись, прикурил тонкую сигарету.

Наиль удивлялся. Удивил сам незнакомец: он оказался гораздо моложе своей шаркающей походки — старшеклассник или студент. Удивила сигарета — по-женски тонкая, длинная, пахнущая ментоловыми леденцами, а не табаком.

— Извини, что дымлю. Я бросил давно, только когда сильно нервничаю... — сказал незнакомец, прислонившись к стене и пуская дым в сторону. — А тут вон оно как, — непонятно пояснил он. — И сигарет больше нет. Последняя, — и замолчал. Молча курил и длинно выдыхал. Дым поднимался к потолку и утекал в темноту, затянутый потоком вентиляции.

Наиль тоже молчал и щелкал зажигалкой, огонек послушно вспыхивал каждый раз. Он просто ждал, когда студент докурит и уйдет. Дым утекал, и утекали куда-то в темноту его обида и злость. Напряжение понемногу отпускало, и Наиль понял, что от окна дует и он продрог.

— Я тебя помню, — вдруг сказал студент. — Концерт в честь юбилея школы, — Наиль скривился: «сколько тех концертов было», — скукотища смертная, ничего нового, заезженные поздравления, стандартные хороводы, оркестр с трубами. Я бы ушел, если б не работа. — Сделал паузу, но не дождался вопроса про работу и продолжил: — И тут вы – джигиты, резкие, быстрые, задорные, глаза горят, белозубые улыбки сверкают, сабли тоже сверкают — вжих-вжих, как фейерверк. — Студент замолчал, примял остаток сигареты о пустую пачку.

Наиль вздохнул: да, на фейерверк похоже: яркие вспышки мимолетного счастья. Именно так и осталось в памяти вспышками, как росчерки молний в грозовой туче. Танец с саблями. Именно этот танец наконец-то сделал его своим в группе парней. Тяжелый клинок, резкие и рискованные движения: опасность покалечить соседа была велика, нельзя ошибиться. Нельзя было выходить на сцену со страхом в сердце. Только вперед, только вверх, на кураже, точно зная, что не подведут пацаны, не подставят. И не подвели.

И самый пик — танцевальный «поединок»: вдвоем с Арсланом против «всех». Клинки пролетают в сантиметре от кожи— вжих! — свист ветра. Прыжок вверх над лезвием, потом сразу вниз, прогнувшись почти до земли, и клинок мелькает перед тобой размытым кругом. Прыжком вскинуться вверх, подкинуть саблю и спиной назад. Поймают? Удержат? Поймали. Удержали. Подкинули вверх, выше головы. Оттолкнуться от спины Арса и метнуться ногами вверх, сделав «ножницы». Падая, поймать плечо друга, гася скорость. Поймать саблю, крутануть «вертушку». Поймать удар чужой сабли на свой клинок, закрутить, отбить еще два удара. Кинуть саблю другу, метнуть тело вперед, проехать на спине под крутящимися клинками «врагов», поймать свою саблю и отбить еще удар. Асса! Вспышки счастья.

Только оно было недолгим. Закончилось всё нелепым фингалом под глазом, мамиными длинными тирадами на тему «как можно подвергать детей такому риску?» и «куда смотрит педсовет?», сотрясанием воздуха и рук. Кажется, она решила, что «глаз ребенку выбили» на сцене этим «варварским мечом». И, под упрямое молчание руководителя группы ВанВаныча, который не стал ни кричать в ответ, ни оправдываться (мужчине недостойно спорить с женщиной), мама поставила решительную точку: «Хватит. Мы уходим», — и потащила Наиля за собой. Как в замедленной съемке он обернулся и поймал умоляющий взгляд Арслана, чьи губы беззвучно шептали: «Не уходи». «Но что делать?» — «Сбеги!» — «Куда? — беззвучно вопил он в ответ. — «Куда? И от кого? От мамы?» И Арслан смирился с неизбежным: «От мамы нельзя...» Но все равно упрямо шептал: «Не уходи, მჭირდება თქვენ», — что-то, что Наиль тогда не смог понять.

И вдруг теперь, спустя год, понимает, что это были за слова: «Не уходи. Ты нужен». Нужен? Почему он все это забыл и вспомнил только сейчас? И понял только сейчас.

Нужен.

Наиль вздохнул, выпрямился и расслабленно прислонился к боковому оконному откосу. Лампочка вдруг мигнула и неярко зажглась.

Теперь стало возможным рассмотреть незнакомца. Студент, чуть улыбаясь, разглядывал Наиля, и он занялся тем же самым, почему-то совсем не чувствуя никакого стеснения. Непослушная шапка растрепанных темных волос, тонкие губы в легкой ехидной улыбке. Длинный, нескладный, помятый, производил впечатление хорошего человека и почему-то напоминал большую собаку, сенбернара. Ощущения сбоили и сбивали с толку, ведь в темноте студент казался гораздо старше и скособоченнее, что ли. Впрочем, при свете лампочки тоже было что-то не то, мерещилась эта собака.

Студент пошарил в карманах, достал сложенную вчетверо бумагу, разгладил руками по подоконнику. Наиль узнал листовку. Афиша зазывала на концерт и обещала показать «весь цвет жемчужин области». Здесь, в коллаже, среди прочих коллективов была и фотография группы «Асса» — фото отважных джигитов в мохнатых шапках-папахах.

— Ты был как черная жемчужина, — улыбнулся студент, — черная в россыпи белых. Красиво.

Наиль рассмеялся:

— Черная? Я же светлый, — он дернул себя за прядь волос, — а они наоборот — как вóроны.

В «Асса» было много парней с Кавказа, ну, как же иначе, кавказские танцы. Большинство из них были с черными кудрями, хотя встречались и каштановые, и рыжеватые. И его, Наиля, пепельно-русые волосы на этом фоне казались самыми светлыми.

— Нет, — упрямо мотнул головой студент, — вы же в шапках были. Кожа. Ты был очень загорелый, а они — бледные.

Ах, это. Значит, это тот концерт, последний, в котором он выступил с «Асса». Он тогда вернулся с моря, загорелый и пропитанный солнцем: неожиданная неделя отпуска с мамой по бесплатной путевке. Море среди зимы. Еще один кусочек счастья.

Лампочка вдруг цыкнула и зажглась в полную силу. Где-то стукнула дверь, и коридор наполнился шумом гомонящих детей.

— Ну, это… я пошел, — зачем-то сообщил студент. Положил окурок в пустую пачку, смял коробочку и зачем-то сунул в карман, а не выбросил в урну. Вздохнул, почесал спину и неловко пошел, прихрамывая на правую ногу.

Наиль понял, что студент забыл зажигалку и листовку.

— Оставь себе, — не оборачиваясь и не останавливаясь ответил тот на незаданный вопрос, — подарок.

За окном пробежали дети, неспешно шла толстая тетя.

Студент. Странный такой. Пришел, накурил, сам с собой поговорил, похвалил, одарил. Подарок-то за что? Наиль не курит и не собирается. «Выплюнь бяку».

Покрутил в руках зажигалку. Не магазинная, видимо, самодельная, но очень хорошо сделанная, мастером. А вот рисунок на боку нацарапал кто-то другой: неровный круг с точкой посередине. Мишень? Знак «стоп»? Убрал в боковой карман толстовки: «От подарков не отказываются» — учила мама.

Взял в руки мятую листовку. Ой, а это не та афиша концерта, это вообще объявление. Фотографии те же, а слова другие. «Объявляется набор мальчиков, возраст... в группу танцев «Асса»... Звонить по номеру телефона... Руководитель... В.В.»

Сердце застучало быстрее. А ведь он может записаться! Просто записаться в группу. И маму спрашивать не будет. М-м-м. То есть, конечно, спросит, но сначала запишется.

Наиль спрыгнул с подоконника, аккуратно убрал объявление во внутренний кармашек, застегнул на молнию, чтоб случайно не потерять.

Марго ждет. Интересно, что сегодня будем танцевать?

Дневник Н. День 2 ( среда)

Сегодня с Марго изучали тектоник. Похож на хип-хоп, только музыка тяжелая, «электро». Много махал руками — непривычно. Хм, ну-у… хип-хоп лучше. Марго не сказал.

День 3 (четверг)

Локинг. Быстрые движения и замирания в позах.

Мило, но не зашло.

День 4 (пятница)

Паппинг. Прикольный. «Я робот, вжих, вжих».

День 5 (суббота)

Вог. Сразу нет. Полная ерунда! Вслух я этого не сказал, конечно же, но Марго, кажется, поняла по моей кислой роже, и после получаса мучений перешли на модерн. Вот это знакомо. Балет, но без пуантов. И гораздо больше свободы в движениях.

День 6 (воскресенье)

Танцев сегодня не было. Выходной. Валялся с книжкой на диване. Редкое зрелище. Мама несколько раз подходила и трогала лоб. Я не заболел, честно, просто лень напала.