Накануне катастрофы

22

Начиная с девятнадцатого мая Джонни уже почти не покидал стен обсерватории. Он знал, что телескопы всех стран мира обращены теперь на ту точку неба, в которой должна была появиться его «Керри». И она появилась наконец…

Как колоссальное ядро, с огромной скоростью несся астероид к нашей планете. Но за пределами ионосферы, на высоте полутора тысяч километров искусственные спутники Земли уже подстерегали незванного гостя. Момент встречи их с астероидом был рассчитан с максимальной точностью, кто знает, однако, как произойдет все это на самом деле…

Весь день двадцать первого мая был, к счастью, безоблачным. К двадцать одному часу астероид приблизился к Земле настолько, что можно было уже отчетливо разглядеть его неправильную угловатую форму А в двадцать один тридцать он был уже всего лишь в тысяче пятистах километрах от поверхности земного шара.

Затаив дыхание, следили теперь за ним не только коллеги Джонни Мунна по Уайтхаузской обсерватории, но и астрономы почти всего Западного полушария планеты.

На подступах к верхним слоям ионосферы астероид несся со скоростью, близкой к двадцати километрам в секунду, а самый верхний искусственный спутник мчался к нему сбоку с быстротой, в двадцать с лишним раз превышающей распространение звука. Столкновение при таких скоростях не могло оставаться бесследным для астероида, даже если бы маленький искусственный спутник Земли не был начинен атомной взрывчаткой.

Астрономы понимали, однако, с какими невероятными трудностями связан запуск искусственного спутника, рассчитанного на столкновение с астероидом. При всей безукоризненности теоретических данных, приготовленных электронными счетными машинами, избежать ошибки казалось им почти невозможным Но они знали также, что в том случае, если первый искусственный спутник не столкнется с астероидом, атакуют его второй, третий, четвертый…

Знал это и Джонни, однако по-прежнему продолжал нервничать. Волнение его еще более возросло, когда увидел он, что первый искусственный спутник пронесся над астероидом, не задев его. Трудно было точно сказать, на каком расстоянии промчались они мимо друг друга, только взрыв атомной бомбы, ослепивший Джонни, кажется, не причинил астероиду никакого ущерба. Бомба же взорвалась под воздействием фотоэлементов, безукоризненно точно зарегистрировавших момент пересечения искусственным спутником траектории астероида.

Второй спутник тоже не столкнулся с «Керри», но он взорвался уже ближе, и Джонни заметил, как потемнела (видимо, оплавилась) значительная часть его поверхности.

«Выходит, что и атомная бомба бессильна против него…» - тревожно подумал Джонни, хотя он и знал, что грандиозная сила ударной волны атомного взрыва не могла сказаться в полной мере в безвоздушном пространстве. Световое же излучение и проникающая радиация, смертоносные для живых существ, астероиду были совершенно безвредны. Причинить ему значительный ущерб мог лишь взрыв атомной бомбы при прямом попадании.

Но вот пятый искусственный спутник столкнулся наконец с астероидом. Он отколол от него огромную глыбу и оплавил теперь вторую сторону небесного камня…

Следующие спутники взрывались уже в зоне ионосферы. Они раздробили астероид еще на несколько крупных кусков и значительно снизили скорость их движения, хотя до плотных слоев атмосферы было еще довольно далеко.

На флагманском корабле генерала Рэншэла пришла теперь в действие система «Сейдж», в которой применялась гигантская электронная вычислительная машина. Она получала от радиолокационных станций дальнего обнаружения информацию о всех осколках астероида: их местоположение, направление и скорость движения.

Генерал Рэншэл, не отрываясь, следил теперь за всплесками отраженных сигналов, слегка отклоняющих движение светящегося луча на экране индикатора дальности. А электронная вычислительная машина приводила уже в боевую готовность все средства противовоздушной обороны, мгновенно разрабатывая тактический план обороны и выбирая из всех возможных активных средств борьбы с астероидом наиболее выгодные.

В это же самое время такие же электронные вычислительные машины на других военных кораблях, сосредоточенных в различных зонах Атлантического океана, обрабатывали показания индикаторов дальности и кругового обзора своих радиолокационных установок. Они молниеносно готовили данные станциям орудийной наводки, сообщали текущие координаты целей приборам управления артиллерийским зенитным огнем.

По сигналам этих машин с грозным ревом взмыли в небо со своих стартовых площадок межконтинентальные ракеты, управляемые и самонаводящиеся снаряды. Темная поверхность океана на огромном пространстве озарялась теперь вспышками мощных выхлопов ракетных двигателей.

В этом небывалом за всю историю человечества сражении, время в котором исчислялось сотыми и тысячными долями секунд, не только руки человека, но и мозг его не успевали реагировать на быстроменяющуюся обстановку. Успешно действовали тут лишь электронные вычислительные машины да радиолокационные установки, созданные его гением. И как не велика была скорость теперь уже довольно многочисленных частей астероида, радиоволны радаров распространялись в десятки тысяч раз быстрее, успевая в сотые доли секунды многократно отразиться и от астероида, и от летящих ему навстречу снарядов. Со столь же колоссальной скоростью обрабатывали показания локаторов электронные вычислительные машины, корректируя полет снарядов.

Теперь работали уже все калибры морских орудий и небо было густо исчерчено светящимися трассами их снарядов да звездным дождем метеоров - раскаленными осколками астероида.

Сражение это, к которому готовились почти целый год, длилось всего несколько минут. Знаменитые самозаводящиеся часы на здании Конгресса в Уайтхаусе не успели еще отсчитать десяти ударов, когда над океаном смолкли и грохот орудий, и разрывы снарядов, и свист осколков. Только светлые прямые полосы простирались теперь по темному небу вдоль траекторий некоторых осколков астероида, влетевших в атмосферу с космической скоростью и сгоревших в ней. Но и их искривляли уже стратосферные течения.

А Уайтхаус все еще находился в тревоге, хотя несомненно было, что главная беда миновала. Горожане знали, что астероид разбили, раскрошили на мелкие части, многие из которых сгорели в атмосфере, а некоторые упали в океан. Ню какая-то часть, однако, достигла все же не только побережья, но и восточных окраин Уайтхауса. Конечно, на эти мелкие осколки и на метеоритную пыль, которая висела еще в воздухе, можно было бы не обращать внимания, если бы не ее радиоактивность.

И жители города, сидя в бомбоубежищах и прочих укрытиях, настороженно прислушивались - не раздастся ли сигнал отбоя. А войсковые подразделения радиационной разведки обследовали уже каждую площадь, улицу, переулок и двор. С помощью различных индикаторов, рентгенометров и радиометров участки, на которых обнаруживалась радиоактивность, тотчас же ограждались. Там, где она отсутствовала или была в пределах допустимой, ставились знаки свободного прохода.

На крышах высоких зданий брались пробы воздуха. То же самое проделывалось в атмосфере с помощью шаров-зондов. К счастью ветер дул в сторону океана и радиоактивная метеоритная пыль не достигала материка.

Отбой был дан только в одиннадцать часов ночи, но движение пока было разрешено не по всем улицам. К площади Независимости, на которой находился ресторан «Космос», путь был свободен. Керри, Джонни и Чарльз Каннинг с женой воспользовались этим и поспешили к давно уже приготовленному услужливым ресторатором свадебному столу.

А в полночь по радио, после сообщения об успешном предотвращении катастрофы, нависшей над Уайтхаусом, диктор торжественно поздравил молодоженов - Керри Хиггинс и Джонни Мунна, свадьба которых была в это время в полном разгаре.

- Празднованием этой свадьбы жизнь нашего города снова входит в свою обычную колею, - торжественно заключил диктор.

Помощник военного министра, все еще находившийся на флагманском корабле, с которого руководил обстрелом астероида, прослушав эту передачу, тяжело вздохнул:

- Хорошо хоть, что сегодня этих истинных патриотов помянули добрым словом, завтра о них уже и не вспомнит никто. Завтра газеты и радио будут прославлять иных героев. Не астронома Джонни Мунна, первым оповестившего об опасности, нависшей над Уайтхаусом, а редактора «Сирены», добившегося небывалых тиражей на раздувании этой опасности. И не тех, кто самоотверженно осуществлял оборону города от космического пришельца, а генерала Хазарда, заработавшего огромные деньги на тайных соглашениях с предпринимателями, выполнявшими наши срочные заказы.

Майор Райт, к которому были обращены эти слова, мог бы добавить к сказанному, что и его, генерала Рэншэла, ждут вскоре неприятности за его слишком уж критический образ мыслей. Поговаривают даже, что заменит его никто иной, как генерал Хазард. Но разве сообщают такие неприятные вещи высокому начальству? И майору Райту ничего больше не оставалось, как согласиться с почти крамольными мыслями Рэншэла.

- Да, вы, конечно, правы, сэр. Но, знаете, что еще меня все эти дни чертовски волновало? Куда же девался этот Дэвис, которого Гоуст с Хазардом заслали все-таки в Россию, хотя они и пытаются теперь всячески замять это дело?

- Почему же интересует вас именно это? - удивился Рэншэл.

- Ну, как же, сэр! Очень ведь непонятно поведение русских. Удивительно загадочный народ!

- А я ничего загадочного в этом не вижу, - спокойно ответил Рэншэл. - Они просто очень трезвые люди с хорошим политическим чутьем. Дэвис этот давно, видимо, попал в руки их контрразведки. Но они не стали поднимать из-за этого шума в условиях сложившейся обстановки. Да, видимо, и не так уж опасны были для них эти нейтронные детонаторы.

- Так вы, значит, все это дело с «Эн-Джи» считаете авантюрой?

- Вне всяких сомнений, - убежденно заявил Рэншэл. - Все, к чему бы ни прикоснулся генерал Хазард, - всегда попахивает авантюрой. Я положительно не верю в его «Нейтронные детонаторы». Да если бы даже они и были созданы, применение их все равно не принесло бы никакого практического эффекта. Русские не держат ведь запасы своих атомных бомб в одном каком-нибудь месте. Не говоря уже о том, что проникнуть к этим запасам не так-то просто, взрыв какой-нибудь из их атомных баз ничего не дал бы нам, кроме очередного международного скандала.

- А знаете, - продолжал после некоторого раздумья майор Райт, - говорят, что этот Дэвис был будто бы болен раком желудка и, попав к русским, тотчас же явился в один из их онкологических институтов, так как русские нашли, кажется, метод лечения этой болезни.

- Думаю, что и эта басня сочинена либо Хазардом либо Гоустом, чтобы хоть как-нибудь объяснить исчезновение своего агента.

…А в это время Чарльз Каннинг произносил очередной тост за свадебным столом в ресторане «Космос».

- Мы уже достаточно выпили за здоровье молодых и можно считать, что здоровье им обеспечено. Нужно выпить теперь и за их счастье, которое зависит не от их только личной судьбы. Предлагаю поэтому выпить за торжество того самого здравого смысла в отношениях между народами, который так блистательно восторжествовал сегодня над безумием.

- А так как восторжествовал он не без нашего участия, - в тон своему редактору весело добавила Керри, - то выпьем и за тех, кто помогает торжеству этого здравого смысла.