Наказание для продюсера

Глава 29

Ксюша

— Ты готова? — спрашивает Златогорский, стоит мне открыть дверь.

Быстрым взглядом оглядываю мужчину. Черная футболка обтягивала его торс, выдавая несколько кубиков. Свободные, темные, спортивные штаны, черные кроссовки и белое полотенце на плече вырисовывали образ спортсмена, который собирается на пробежку, но совсем не привычного Златогорского, собранного и серьезного, как дипломат на переговорах… или же приставучего, как подросток с повышенным либидо.

— Да, — отвечаю ему вяло, так как не выспалась этой ночью.

Меня до сих пор трясло от воспоминаний, каким Владислав был прошлым вечером. Понимаю, что, возможно, спровоцировала его сама, тем, что начала разговор про групповой секс, но я ведь шутила и он точно это понял.

Зайдя в душ, я долго мылась, пытаясь смыть с себя все и, наконец, вернуться к своему привычному состоянию. К счастью позвонил папа и отвлек меня на несколько часов разговором. Он был разочарован, что завтра я не смогу с ними всей семьей поехать на пикник. Даже дедушка с бабушкой приезжают с Алтая, а я не могу. Но папа понял, что мне это нужно, и пообещал уладить все вопросы и взять удар на себя.

И за что маме такое чудо досталось? Вот бы мне такого мужа!

— Пойдем? — предлагает продюсер и отступает на шаг, давая возможность выйти из комнаты и не соприкоснуться с ним, что очень хорошо сейчас для меня.

Не хочу ни случайных, ни намеренных касаний, опасаясь, что они вдруг могут превратиться в недвусмысленные предложения.

— Ага, — покинув номер, я запираю дверь на ключ. — Куда мы идем? — интересуюсь у Златогорского, развернувшись к нему.

Все это время он наблюдал за мной. Я чувствовала это спиной, которая жгла и горела под его взглядом.

— Второй этаж, там спортзал и танцзал, — отвечает он и, не говоря больше и слова, идет к лестнице.

— Ясно.

Почти весь путь, мы проходим в тишине. Я молчу, потому что не знаю, что сказать, а продюсер явно придумывает очередную пакость, что сделает. Или то, как подкатить ко мне еще раз. Права была мама: шоу-бизнес и постель тесно связаны. Но пока мне удается удержать Златогорского и не подпустить к себе так близко… физически, но душевно он пролез уже слишком глубоко — в самое сердце.

— Ксюша, извини за вчерашнее, — произносит продюсер, нарушив наше взаимное молчание, когда до комнаты с табличкой «Танцзал № 1» остается несколько шагов. — Это было глупо с моей стороны.

— Согласна.

— Что? — удивляется он, остановившись.

— Ну, глупо с вашей стороны приставать к левой девушке, когда у вас жена есть. Если вам уж так сильно захотелось… — скрываю слово за кашлем, — … то у вас жена есть. Зачем вам другая? Вы знаете, что такое супружеская верность? — остановившись, оборачиваюсь к нему, заметив, с каким лицом он смотрит на меня. Ее взгляд точно говорит: «Ты в своем уме?» «Ты это серьезно?»

— А ты знаешь? — усмехнувшись, спрашивает он.

— Я знаю! — гордо отвечаю. — А вы нет! Разве можно изменять жене? В чем смысл брака тогда? Вы ведь сделали выбор, а сейчас его же отвергаете.

Для меня брак — это действительно что-то серьезное. Выбор, который я сделаю раз в жизни и тот, за кем буду следовать всю эту жизнь. Я хочу иметь рядом с собой мужчину, который будет любить меня также сильно, как и я его. И я никогда не стану изменять ему и не потерплю измены с его стороны. Иначе, в чем суть? Можно ведь сожительствовать и разойтись в любой момент. Брак — это серьезнее. Он показывает, что ты выбрал своего человека и не хочешь его потерять, следовательно, и другого ты искать не будешь.

— И кто это мне тут нотации читает? Кто жизни учит? Сама Ксения премудрая и Ксения всеправильная? — с издевкой, интересуется Златогорский.

— Ой, зачем издеваться? Вы спросили, а ответила и обосновала свой ответ, — закатив глаза, отвечаю на его колкость.

— Глупышка-глупышка… — произносит он тихо, глядя на меня и за пару шагов оказывается рядом. — Когда ты уже прекратишь разыгрывать спектакль? Но, признаюсь, если с эстрадой не получиться, то театр тебя примет с распростёртые объятия. Такой талант нельзя потерять. Сам подсоблю и порекомендую тебя, куда нужно.

— Благодарю! — зло выплевываю и делаю низкий поклон. — Благодарю, батюшка, за дар такой ценный! В ноги падать не буду… — изображаю беглый взгляд по всему ему телу, после чего выплевываю. — … не заслужили!

— Говорю же, актриса! — скрестив руки на груди, комментирует он моё поведение, а мне так и хочется парочку раз треснуть его о дверной косяк, чтобы перестал меня нервировать. Нервные клетки не восстанавливаются, так-то…