Налле Лапсон

Глава одиннадцатая. Я пришел арестовать медведя

Тут в дверь постучали.

Потом стали колотить, барабанить и дубасить.

— Кто это так рано? — удивилась бабушка. — И так громко?

— Я открою, бабушка! — крикнула Лотта из своей комнаты.

Накинув халат, она выбежала на цыпочках в переднюю.

— Откройте! — кричали снаружи. — Именем закона — откройте!

Это был полицейский Касклунд — весь красный, как его носовой платок.

— Доброе утро, — поздоровалась Лотта и сделала книксен.

— Я пришел арестовать медведя, — заявил полицейский Касклунд.

— Потому что он возмутительный? — спросила Лотта.

— Потому что он украл цветы, — сказал полицейский Касклунд. — Прямо с нарядной клумбы на площади. Карамельщик Карлсон все видел в окно. Это крупнейший скандал в истории города. И теперь медведя надо арестовать. Где он?

— Вот он я, — сказал Налле Лапсон, выходя из бабушкиной комнаты.

— Следуй за мной, — приказал полицейский Касклунд. — В полицейский участок. Именем закона.

— А что мы будем там делать? — удивился Налле Лапсон. — Мед у вас в участке хотя бы есть? Именем закона!

— Ты арестован за то, что воровал цветы на городских улицах, площадях и в прилегающих зданиях и сооружениях.

— Пожалуйста, господин полицейский, отпустите его! — взмолилась Лотта. — Он же не знал, что цветы в городе рвать нельзя! Понимаете, он родом из сельской местности. А там можно собирать цветы сколько душе угодно.

— Это не предмет обсуждения, — сказал полицейский Касклунд. — Данный медведь — нарушитель правил на городских улицах, площадях и в прилегающих зданиях и сооружениях.

— Это не привет от суждения, — сказал Налле Лапсон. — Я следую за ним. Но скоро вернусь.

— Это вряд ли, — сказал полицейский Касклунд.

— Да ну! — сказала Лотта. — Его же скоро отпустят, правда, дяденька полицейский? После обеда или ближе к вечеру?

— Это милейший медведь на свете! — крикнула бабушка из своей комнаты.

— Это вор, — сказал полицейский Касклунд, — и нарушитель. И теперь его ждет арест. Ладно, пошли! Прощайте!

— Не волнуйтесь за меня! — крикнул Налле Лапсон. — Разберемся!

И полицейский с Налле Лапсоном зашагали прочь по Речной улице.

— Сегодня прекрасная погода, — заметил Налле Лапсон.

— Ты идешь не в ногу, — сказал полицейский Касклунд.

— Это господин полиолицейский идет не в лапу, — сказал Налле Лапсон. — Но погода сегодня просто прекрасная.

— Небось невесело сесть под замок таким хорошим весенним днем, — покачал головой полицейский Касклунд.

— Да, обидно, — согласился Налле Лапсон.

— В кутузке темно и тесно, — сказал полицейский Касклунд.

— А что такое кутузка? — спросил Налле Лапсон.

— А это куда тебя запрут, — сказал полицейский Касклунд. — А вот и участок.

Полицейский участок располагался в белом домике на площади, по соседству с карамельной лавкой и наискось от гостиницы.

— Заходим, — сурово приказал полицейский Касклунд.

Они зашли в комнатку с письменным столом, телефоном и сейфом.

— Это кутузка? — спросил Налле Лапсон.

— Еще чего, — сказал полицейский Касклунд. — Это мой кабинет. Пошли!

Полицейский Касклунд взял ржавый ключ и отпер им дверь в углу.

Как же там было тесно и темно!

— Не мог бы господин Какасклунд поднять шторы? — попросил Налле Лапсон.

— Глупости, — сказал полицейский Касклунд. — Тут нет никаких штор! Тут и окон нет! Только глазок.

— Бабушкин дом гораздо уютнее, чем твой, — сказал Налле Лапсон. — Ой, смотри, какая оса здоровенная по ключу ползет!

— ПОМОГИТЕ! — крикнул полицейский Касклунд и выронил ключ. Налле Лапсон тотчас его подхватил, и прежде, чем полицейский успел сообразить, что происходит, он оказался заперт в кутузке.

Вместо Налле Лапсона!

А Налле Лапсон провернул как следует ключ в замке и громко крикнул:

— Счастливо оставаться в картузке!