Наперекор богам

А у меня слёзы на глаза навернулись. За что со мной так судьба? Что плохого я в этой жизни сделала? Только-только всё налаживаться начинает, и тут же такая вот гадость приключается.

Эльма в шоке взирает на моего отца и начинает усиленно жестикулировать, привлекая внимание, но реакции ноль. Отчётливо побледневший, обычно довольно ярко выглядящий призрак уже вплотную приближается к задумчиво взирающему на то место, где мгновение назад стоял мой супруг, владельцу замка…

А тот, игнорируя ведьму, вздохнул и… нет, никаких порталов! Просто исчез! Как??? Собственно, он и появился весьма странным образом. Вот только не до этого было. Ну, явился и явился. Меня больше всего его поведение и спокойствие насторожили. Словно подменили. Но сейчас не до психоанализа странного поведения предка. Надо сына искать.

И какая-то гнетущая тишина опустилась на замок. Смотрю на призрачную ведьму. Та на затею что-либо сказать уже подзабила и просто глазами хлопает, а меня вдруг осеняет:

-- Я не способна взаимодействовать с предметами. Если ты говорить не можешь, то напиши, -- предлагаю, и та, коротко кивнув, куда-то унеслась.

Появилась мгновением позже. По-прежнему молчаливая, но со стопочкой бумажных листков и пером в руках. И тут же начала что-то строчить. А я нервно жду. Протягивает лист, всматриваюсь в неровный, но вполне разборчивый почерк: «Не стала б я ему ничего говорить, даже если б смогла. Он странный. Вернулся без жены. О тебе и внуке не волнуется. А ведь должен! Что происходит? Кто тебя так? Это же не просто тело забрали, я даже сказать ничего не могла!»

Отрываю взгляд от листка, ощущая, как слезы по новой подкатываются. Вот оно как призраком быть, оказывается: тела нет, а ощущения-то имеются и душевные, и реакции несуществующей физической оболочки налицо.

-- Мне показалось он и тебя не видел, -- шепчу, а призрак кивает, соглашаясь.

Какое-то время так и общались: ведьма писала, я говорила вслух. Ясности разговор не принёс. Вот только Эльма так же, как и я, отца в чём-то заподозрила. Нет, он бесспорно ведёт себя странно. Можно было бы предположить, что его околдовали, но… это же не просто сильный маг, и даже не просто бог, он – верховный!

И вдруг, выдёргивая меня из задумчивости, откуда-то доносится рёв огня. Эльма тоже встрепенулась и смотрит в сторону двери. А порталы папины по звуку узнать несложно, и тут же, заставив вздрогнуть, раздался бешеный рык:

-- Старый пень! Ты где??? Где эту рухлядь носит, когда он нужен?.. – последнее скорее раздражённо и задумчиво прозвучало.

Ответом ему служит всё та же окутавшая замок тишина, только угасающее эхо от его вопля где-то вдалеке ещё раздаётся. Кидаюсь к двери. И тут же, заставив меня встать как вкопанную, вновь раздаётся шум открывшегося портала. Неужели ушёл? – с грустью успеваю подумать, но сознание подсказывает: звук иной – тише обычного пламя шумело.

-- Её нет в академии, -- доносится голос Артона. – Алсея сказала, что Катя больше часа назад ушла. И эльфа не врёт, -- уже тише добавляет.

-- Что-то возродилось, -- глухо молвит отец, но его слова эхом разносятся по странно затихшему замку. – И с духом рода что-то произошло. Я его не ощущаю… и ещё Гарнеля, Симирона.

Эти имена показались смутно знакомыми. Лихорадочно пытаюсь вспомнить, где я слышала их? И всплывает в памяти тот фрагмент изменённой мною истории. Разговор с Архом, духом хранителем рода Винд-Арконте, когда он сообщил мне о гибели Элифана на западном рубеже:

-- …Куда смотрели эти проклятые боги? – сходя с ума от горя кричала я.

-- Они были там. Трое погибли, -- ответил мне дух.

-- Кто? – вновь затаив дыхание, спросила.

-- Артон, Гарнель, Симирон…

Боги… отец не ощущает присутствия двух богов. Помнится, он как-то рассказывал о том, как проходит процедура наделения силой. Возведённые в ранг богов становятся настолько близки ему по духу, что порой могут на очень больших расстояниях даже ощущать сильные эмоции друг друга. Их связывает нечто, и теперь он, видимо, ощущает потерю этой самой связи.

Тогда же он рассказал и о вариантах лишения силы. Младших богов могли лишить силы. Его лично в своё время спасло только то, что он являлся богом изначальным, и по определению не мог быть лишён сил. У бунтовщиков в результате победы был выбор: обстоятельства сложились таким образом, что у них появился единственный способ уничтожить его раз и навсегда, или же изгнать, лишив возможности вернуться на Карпег. Благодаря хитроумному ходу Артона, большинство приняло решение в пользу изгнания, а шанс убить оказался потерян раз и навсегда.

А вот отец очень хорошо запомнил то ощущение, когда погибали поддержавшие его немногочисленные соратники. Он так и сказал мне тогда:

-- Я вдруг осознал, что перестал их чувствовать, и это очень больно.

И по его же словам, это нельзя спутать с тем, когда боги уходили гулять по иным мирам. А значит сейчас… сейчас кто-то лишил сил, а возможно и жизни, двух младших богов. И этот некто впитал в себя эти самые силы…

Все эти мысли и воспоминания проскользнули в доли секунды. Из-за двери послышался вздох. И у меня закралось сомнение: кем был тот, кого мы с Эльмой посчитали моим отцом? Почему он! Верховный! Не увидел её и меня? Я метнулась к двери, по привычке потянувшись к ручке, но не нашла опоры, и всё тело проскользнуло в прилегающую к тому залу галерею, где мы до этого находились.

Отец тут же издал стон. Стоящий напротив него Артон, обернулся, проследив за его взглядом, посмотрел куда-то мимо меня, и заметив вплывшую в галерею Эльму, скривился, но всё же кивнул ей в знак приветствия, тут же обернувшись обратно к так и не сводившему с меня глаз отцу. А тот, как и мы с Эльмой недавно, стоял и прикидывался выкинутой на берег рыбиной.

-- Пап, -- как-то совсем уж жалобно произнесла я, и заметила, как на его скулах заиграли желваки, волевой подбородок дрогнул, а в глазах этого вечно сильного мужчины проступили слёзы. – Они Кайрона забрали, -- только и хватило сил сказать, и наконец-то осознав, что меня слышат и видят, я разразилась слезами…

Вновь доносится звук портала из того зала, где мы были минуту назад. Открывается дверь, впуская в галерею зачем-то вернувшегося Элифана. Сквозь застелившую глаза пелену вижу, как отец опрометью бросается ко мне, но, как и стоило ожидать, его руки касаются пустоты. А мне ещё больнее становится. Так хочется ощутить чьё-то прикосновение, тепло рук…

-- Она здесь, -- хрипло произносит вмиг состарившийся лет на двадцать мужчина. Элифан и Артон в непонимании смотрят на него:

-- Кто?

-- Катя… -- выдыхает отец так, словно это даётся ему с трудом, -- здесь, -- правая рука указывает на то место где я стою, левая проводит по вмиг поседевшей шевелюре.

У меня аж слезы от этой картины пропали. В книгах читала фразу: он поседел. Но воспринимала это не буквально, а вот оно как бывает-то! Перевожу взгляд на Элифана. Растерян. Водит глазами из стороны в сторону, но, увы, ничего не видит. Артон же как-то по-детски теребит подол свободной рубахи, и явно пытается подобрать слова утешения. Вот только чем тут утешишь?

И понимаю, что у отца шок, а мы стоим и тратим драгоценное время, которое может стоить жизни моему сыну.

-- Пап, я уже однажды выскреблась, и в этот раз что-нибудь придумаем, -- непонятно, кого я в этот момент утешала: его или себя?

-- Никто не мог проникнуть сюда! Обойти защиту духа невозможно… хотя где он теперь… -- задумчиво произносит.

-- Что? – не поняла хода его мыслей я.

-- Ты здесь! Значит тебя лишили тела здесь!

– А-а-а… Я не привязана к замку. Всё произошло во время перехода… А здесь… здесь действительно кто-то был. И выглядел как ты, пап.

-- У-у-у… -- простонал отец, закрывая громадными ладонями испещрённое морщинами лицо. – Я же знал! Знал! – простонал он, а я смотрю на него и не понимаю. -- Говорил же -- в момент перехода ты уязвима.

-- Это уже не важно. Я смогла пройти сюда за Элифаном. Возможно, смогу переместиться к сыну.

-- Пробуй, -- вызвав удивлённые взгляды присутствующих, произнёс он, и в голосе послышался приказ.

Попробовала! И чуть не запрыгала от радости, увидев такое родное синее пламя… и в глазах отца появилась надежда, но слова смотрящего куда-то мимо меня Артона опечалили:

-- Что пробовать?

М-да… если портал и есть, то видим его лишь я и отец. И вот тут созревает новый вопрос: а воспользоваться им он сможет? Смотрю на него. Он на меня. Кивает головой, приближается к полыхающему голубым пламенем овалу и с грустным вздохом проходит сквозь него. А я уже не в силах терпеть. Где-то там мой сын! Делаю шаг и…

Мрачно кругом. В единственное крохотное, основательно замызганное окошко еле-еле свет пробивается. Низкий потолок из грубо обработанных досок показался тяжёлым и давящим после неимоверно высоких, к каким я успела привыкнуть за последнее время в академии и замках отца и мужа.

Прямо передо мной стояла я… то есть, моё тело, а в нём некто. За его спиной на какой-то тряпке, брошенной на грубо сколоченный топчан, свернувшись клубочком, дремлет принявший кошачье обличие Кайрон. Больше в комнатушке никого.

Поняв, что засевшая в моём теле тварь, как и все остальные в упор меня не замечает, подхожу к сыну. Судя по довольной мордочке, он ничего не понял. Не нервничает и, слава богам, не голоден. Это радует.

Вот только как объяснить отцу, где это место?

-- Мам! – раздаётся смутно знакомый мужской голос с улицы. Та, что не я, по-прежнему не реагирует.

А с улицы раздаётся второй голос, на этот раз -- женский:

-- Чего?

-- Так, а сыкунок этот, бабке на кой сдался-то? – приглушённо вопрошает всё тот же мужчина.

И меня осеняет: «Отец! Интонации не его, но тембр и всё остальное…» Отгоняю несущественные мысли, прислушиваясь к тишине за дверью.

-- Ма-а-а…

-- Мне-то откель знать? – приглушённо шипит в ответ женщина. – Тебе оно надо, вот и поспрошай. Чай внучка ненаглядного не обидит…

М-да, весёленькие у них тут семейные взаимоотношения, ничего не скажешь. Вот только ясности пока не прибавилось. Судя по всему, в моём теле -- та самая бабка засела, другая тётка матерью приходится тому, кто моим отцом прикинулся. Зачем им это всё? Кто они такие? И что это за место? Вопросов море. Ответов, увы, нет.

Присела на край топчана рядом с сыном. Малыш знай себе сладко посапывает. И этот звук навевает умиротворение. Сижу. Думу думаю. А умного ничегошеньки в голову не приходит. Но хотя бы паника отступает. Не знаю, что дальше будет, но пока ему вроде бы ничего не грозит.

А та, что не я, всё в задумчивости пребывает и даже с места не сдвинулась за это время. Встаю, по привычке огибаю препятствия, касаюсь дверной ручки и вновь, как и когда-то в замке отца, не ощутив сопротивления, попросту вываливаюсь на залитый солнцем двор. И только тут до меня доходит: сейчас же ночь должна быть!

Поднимаю взгляд, в небе прячась в лёгких пушистых облачках, виднеются оба солнышка. Теперь с определённостью можно сказать: мы на Карпеге, и скорее всего с другой стороны планеты. Вот только планета эта совсем не крохотная, и отцу эта информация вряд ли в поисках поможет.

Оглядываюсь по сторонам. Лес дремучий вокруг, деревья непривычные, я таких раньше не видывала. Хотя много ли путешествовать приходилось, порталами-то перемещаясь? Вся местная флора, которую я видела, заканчивается лужайками в академии, кустарником на древнем кладбище, да посадками Артизы на подходах к нему же, ну и искусственно выращенные декоративные кустики вокруг Винд-Арконте.

А тут деревья мощные, кронами в небо уходят, тёмные стволы необъятные, и листва не листва, да и на иголки не похоже: прямые отростки, чем-то напоминающие зелёную стручковую фасоль, гроздьями с ветвей свисают. Ни сада возле дома, ни огорода, да и тропок тоже не видать. Хотя халупу под выгоревшей на солнце, слежавшейся соломенной крышей и домом назвать-то сложно, особенно если учесть, что та комнатушка, в которой я появилась, судя по всему ещё и единственная.

Видимо давненько тут никого не было: колодец каменный стоит, а вот ворот покосился, да и крыльцо травою поросло. За домом костёр горит, над ним котелок. И никого… обладателей подслушанного ранее семейного междусобойчика, словно по заказу, ветром сдуло.

Побродила по округе, но ничего примечательного так и не нашла. Тем временем со стороны халупы вновь голоса послышались. Бегу туда что есть сил, вдруг полезное что-нибудь услышу?

-- …так вот с отцом и разговаривай! – тихо рычала на «моего папашу» какая-то потрёпанного вида блондя, судя по всему, мамаша. – Мне жизнь опротивела, вот на кой ляд было вытаскивать, а? Кто тебя просил?

-- Бабушка настояла, -- виновато произносит «папаня».

А мне слушать даже противно этакие сопливые подкаблучные речи в исполнении папиной копии. Протусила я возле них до наступления сумерек, но ни имён, ни чего-то указывающего на местоположение или дальнейшие планы, так и не услышала. Та самая рулящая здесь всем бабушка по-прежнему пребывала в каком-то стазисе. «Папаня» дважды соизволил покормить из вполне земной бутылочки с соской (!) едва начинавшего просыпаться малыша, и тот странным образом опять проваливался в сон.

«Околдовали. Как есть околдовали!» -- подумала я и перенеслась к отцу.

Он и бригада быстрого реагирования обнаружились в замке, в некогда выделенной мне хрустальной спальне. Помимо отца присутствовали последний оставшийся в живых младший Карпегский бог, Элифан, явно не находящая себе места Эльма и… вот кого я меньше всего ожидала увидеть в их компашке, так это… Кхёрна!

Из портала я вышла за спиной отца, поэтому меня, кроме так и не обретшей дар речи, взирающей влюблёнными глазами на нежданного гостя Эльмы, никто не заметил. Но и ведьма почему-то не спешила привлекать внимание к моей скромной невидимой персоне. Это показалось странным.

-- …пытался использовать описанный ею способ перемещения к цели и ничего! – в сердцах восклицает тем временем отец.

-- Не мудрено, -- вздохнул Элифан. – Она как дитя не ведает границ и творит невозможное. Наш разум слишком зашорен.

-- Именно её непосредственность в магии и может сделать реальным то, что нам не под силу. Одно то, что неприкаянный дух способен перемещаться посредством портала, чего стоит, -- задумчиво молвит Кхёрн.

А я всё ещё в шоке. Ну Артон, отец и Элифан, это понятно, но этого-то каким ветром сюда занесло? Вот уж загадка.

-- Давайте-ка к этой вашей Элеоноре, -- тихим голосом распоряжается отец, и…

О боги! Кхёрн вызывает такой же, как и до лишения сил синий портал! Это что ж такое творится-то? Он опять бог? Не-е-ет… невозможно! Может это Артон? Хотя нет. Положение портала явно говорит о том, кто именно его призвал. Что-то я окончательно ничего не понимаю. А заметившая мой шок Эльма всё же что-то соизволила коротко чиркнуть на листочке.

«Стерва ты всё же» -- гласила короткая фраза. М-да… информативно, ничего не скажешь. Вот и что с ней? Мне плохо, поддержки хочется, а эта ведьма ещё и… это что ж это выходит? Если хамит, значит уже не надеется, что я сумею тело вернуть? Ситуация настолько безвыходна? Или она ещё и злится на меня за то, что порушила её мечты и планы? Обидно! Очень! Хоть плачь. Но не время сопли распускать. Одно хорошо, заметив её движение, отец в мою сторону обернулся. Обоих богов и Элифана уже и след простыл к этому моменту.

-- Удалось? – встревоженно и с надеждой взирает на меня отец.

Киваю. Всё ещё в шоке пребывая, не знаю, что говорить, и он молчит.

-- Они на Карпеге, с другой стороны планеты, -- на это заявление лишь бровь недоумённо у собеседника приподнимается. Поясняю: -- Уходила туда ночью, а там день. Местность и растительность совершенно незнакомые. Кайрон спит. Околдован явно, -- вздыхаю. -- В глухом лесу, заброшенная халупа с соломенной крышей. Ни тропок, ни чего. В ней твой двойник. Он явно мужчина. И две женщины. Судя по разговорам, обе воскрешённые. Его мать и бабка. Последняя ими верховодит. Семейка та ещё.

-- Кто они?

-- Знала бы, уже сказала б! Полдня рядом слонялась, но ничего путного так и не услышала.

Отец скривился как от зубной боли.

-- Вот такой вот тупик, -- вновь вздыхаю. -- Как вы додумались Кхёрну силу вернуть?

-- Кать, остались-то только я и Артон, а в мире такое творится… не приведи господи, -- нелепо прозвучали эти слова из уст верховного бога. – Времени на поиск достойных и надёжных у нас нет. Вот и решили, что Кхёрн меньшее из зол. Он уже наказан, и за возвращение силы на многое бы пошёл. Клятву дал… -- я ухмыльнулась, отец же, заметив это, головой покачал и добавил: -- Такую, Кать, что предать априори теперь не сможет.

Стою. Хлопаю глазами. Хотя кто их, этих богов, знает, может и есть какие-то способы обезопасить себя, если знаешь заранее, от кого предательства можно ожидать.

-- Но как вы его разыскали?

-- Сам заявился, -- с кривой усмешкой отвечает отец и, видя моё непонимание, поясняет: -- До него слухи с опозданием дошли о том, что ты с мужем рассталась. Пришёл вымаливать прощения и руки твоей просить, -- я в ответ лишь глаза закатила, а ведьма одарила ТАКИМ взглядом, что впору было бы в прах рассыпаться.

-- Твоим он будет, твоим, -- обещаю ей, а сама думаю: «Если себя вернуть смогу…», и опять к отцу обращаюсь: -- А к Элеоноре-то зачем рванули?

-- У неё имеется семейный талисман с поисковым действием. С его помощью, возможно, удастся Кайрона разыскать. Если он может в чьих-то руках, помимо хозяина, работать. В противном случае… -- отец вздохнул. – Она же ребёнка никогда не видела, а абстрактное имя в поиске не поможет. И если таки найдём… то спрятать его здесь не получится. Придётся на Землю отправлять. Но это потом. А пока ждём. Надеюсь, она не откажет. Не хотелось бы на крайние меры идти.

У меня от этих новостей надежда вспыхнула где-то внутри. Жду. Отец тоже. Молчим. Он весь измотанный, постаревший, смотреть на него больно. Ещё и Эльма до сих пор косые взгляды на меня бросает, что с учётом всей ситуации тоже бодрости духу не прибавляет. Наконец-то вспыхивает синий портал. За ним второй. Третий голубой.

-- Одним не пройти что ли? – ворчу.

-- В отличие от тебя им портал удерживать тяжело, -- отвечает отец и тут же обращается к визитёрам. – Ну что?

-- Оббегали половину академии, пока нашли эту ведьму упёртую, -- фыркнул Кхёрн.

Отец после этих слов ощутимо напрягся. А Артон тем временем с довольной физиономией достаёт из-за пазухи амулет… Вот если б мне о свойствах не сказали, решила бы, что это та самая звезда, которая мне некогда от Кхёрна досталась. М-да уж… у производителей артефактов здесь фантазия не слишком бурная.

-- Идей новых нет? – уточнил котяра.

Отец поведал о принесённых мной новостях. По мере недлинного рассказа оба бога ощутимо так напряглись, поглядывая друг на друга, но вслух ничего так и не сказали.

Всё так же держа на ладони амулет, Артон вытянул вперёд руку, взглядом предлагая присутствующим взяться за неё. И зашептал заклятие активации. Вспышка, и в помещении остались только я и Эльма. Даже не взглянув на ведьму, перенеслась к отцу.

Темно. Тихо. Вспыхивают магические огоньки светильники, и…

-- Ох… -- Кхёрн.

-- Мать вашу… -- Артон.

-- Что? – мой отец.

-- Это… -- начинают оба и опять, как и в замке отца, переглядываются.

-- …дом моей матери… -- выдыхает поражённо Кхёрн.

Не знаю почему, но ни магические огоньки, ни диалог нежданных гостей не были замечены крепко спящими обитателями халупы. Элифан тут же подхватил на руки продолжающего дремать Кайрона. Отец с Артоном подошли к существам, лежащим на расстеленной по полу соломе.

-- Элифан, Кхёрн… нет, Артон, ты в Винд-Арконте. Переправишь мою жену с Кайроном и Элифаном на Землю, -- он покосился на Кхёрна, перевёл взгляд на моего супруга, -- …ты отправишься с ними. Обеспечишь им безопасность.

-- Эта стерва, -- взгляд Артона указывает на некогда бывшее моим тело, -- …сильной ведьмой была. Будущее видела. Смерть свою предсказала. И бредила тем, чтобы возродиться. Она же не от старости сдохла, и не потеряв желание жить. Её убили. Теперь мстить будет.

-- Ясно, -- странным голосом ответил отец. – Идите уже. Время.

Глава 10 Кровная месть

Стою в полном бездействии и смотрю, как их спины растворяются в огне порталов. Да, я рада, что сын теперь в безопасности, но так хочется к нему прикоснуться…

А в руках отца вспыхивает ярким фиолетовым пламенем огромный двуручный меч. Тут же в памяти всплывают воспоминания о том злосчастном дне на западном рубеже. Тогда в руках отца был точно такой же. Кхёрн начинает напевать какое-то заклятие. А я, как заворожённая, смотрю на отца.

Замах. Глаза белобрысой открываются. Сокрушительный удар по шее не успевшей осознать происходящее блонди. Кровавый фонтан из конвульсивно дёрнувшегося тела окропил присутствующих. Отец же спокойно вытаскивает глубоко погрузившееся в пол оружие, и его уверенный голос присоединяется к странному напеву Кхёрна. Слова мне не понятны, но ясно – упокоивают дух.

Смотрю на откатившуюся к моим ногам голову. Голоса заклинающих становятся всё громче, темп речитатива ускоряется. А мне страшно становится. Не от того, что убили человека, боюсь, что остальные от странного сна очнутся, и тогда… не знаю, что будет…

Отскакиваю от неожиданно воззрившейся на меня головы. А по бледному, залитому кровью лицу проскальзывает довольная ухмылка. Кхёрн умолкает. Отец же продолжает свою странную песнь, и ноты уже настолько высоки, что режут мои призрачные уши. Последний слог затихает, и взиравшие на меня очи тускнеют, теряя остатки жизни.

И тут с опозданием приходит ужас. Смотрю на окровавленных мужчин. На распростёртое на полу тело. На безропотно ожидающих своей участи беспробудно спящих жертв. Это даже не месть -- скотобойня какая-то. Вроде и понимаю, что их оставлять в живых нельзя. Но и вот так убивать… противно как-то.

-- Главное -- не повредить Катино тело, -- напоминает отец и… не успевает сделать замах над собственным двойником, как перед ним возникает Кхёрн.

-- Не убивай… -- в глазах мольба. – Это мой сын… -- видно, что слова даются ему с трудом.

-- В нём сила двух богов, -- холодно напоминает, взирая на него, мой отец.

-- Забери её. Ты же можешь…

-- Он сильный маг. Где гарантия, что следующей жертвой не станет Артон или ты?

-- При его отношении к родственным связям, нас он не тронет, -- едва ли не шепчет, всё так же, не отрывая взгляда от верховного. – Ты бессмертен. Лиши сил, вышли за пределы Карпега…

-- Вы меня когда-то выслали… и вот он я! Здесь.

-- Тебя сил не лишали, -- напомнил Кхёрн. – Ты выдохся, но сил не лишился. Да и если бы Катя не провела, ты бы сам вернуться не смог.

-- И его проведут рано или поздно, -- отодвигая в сторону недавно обретённого соратника, выносит вердикт отец.

А я понимаю, что если сейчас…

-- Пап! – встаю рядом с Кхёрном. – Пап. Кхёрн силён.

-- И?

-- Однажды он избавился от тебя ради власти. Сейчас ты можешь получить жаждущего мести врага. Да, он не покусится на твою власть, та клятва удержит его. А что будет с нами? С мамой, Кайроном, со мной. Это предусмотрено в клятве?

Отец недовольно скривился и, испепеляя взглядом стоящего возле меня мужчину, прошипел:

-- Будь по-твоему. Но чтобы с Земли он ни ногой!

Дальнейшее едва не лишило меня сознания, если вообще подобное с призраком возможно. Отец вновь запел, и помещение охватила какая-то феерия. В глазах рябило от змеящихся вокруг нас молний, искр, вспышек. Уши заложило от магически усилившегося голоса отца, и раздающихся откуда-то с неба за пределами дома, но от того не менее оглушительных раскатов грома. Зажмурив глаза, закрыла руками свои вполне ощутимые для самой себя уши, но это не сильно спасало. Казалось прошла уже вечность, ещё чуть-чуть и я попросту сойду с ума. И вдруг всё затихло.

Робко открываю глаза. В воздухе тихо искря гаснут последние сгустки магической энергии, а вместо того, кто моим отцом не был, хрипло дыша лежит… Сергей! Тот, что Лексай. Перевожу взгляд на Кхёрна. Видно, что ему не по себе от всей этой ситуации.

-- Я отправлю его на Землю? – робко предлагает он.

-- Вот уж нет, -- на губах отца, промелькнула недобрая усмешка. – Там сейчас моя жена и внук. А с твоим выродком, -- он словно выплюнул это слово, от чего лицо Кхёрна совсем помрачнело, -- побеседовать ещё надо бы. И да, я блокировал его силы. Здесь ему теперь даже порталы не подвластны, -- заверил и угрожающе добавил: -- Попробуешь освободить…

-- Понял, -- опустил взгляд Кхёрн, и вмиг ссутулившись отступил прочь. – Спасибо.

-- Понял? Катю благодари. Если бы не она… убил бы!

А я смотрю на Сергея, вспоминаю Гардариельку, и так грустно становится. Какой же мир… нет, все миры настолько гнилые, даже противно. И ведь что странно. Сначала этот ко мне на Земле подкатил, потом Кхёрн нарисовался, а тут и Артон покоя не давал. Ну с последним-то понятно, а эти-то куда лезли? Я для их семейства словно мёдом намазана.

-- Обнови заклятие сна. Мне силы экономить надо, -- взглянув на Кхёрна, распорядился отец, сбросил с освободившегося топчана пропитавшуюся кровью тряпку. Сел и тихо произнёс: -- О чём задумалась, доча?

В этот момент мне показалось, что увлечённо бубнящий какое-то заклятие Кхёрн его не услышал. Хотя я же не ведаю всех возможностей отца. В многочисленных прочтённых ещё там, на Земле, книжках часто описываются всякие пологи неслышимости и прочие защитные эффекты, почему бы им не существовать здесь? Кстати, на будущее: надо попытаться добиться невидимости и защиту от подслушивания попробовать создать.

Это всё мысли и далеко идущие планы, а сейчас озвучила наболевшее:

-- Непонятно мне столь поголовное семейное неравнодушие, -- заметив, что отец непонимающе вздёрнул бровь, я пояснила: -- Лексай, Кхёрн, Артон.

-- В тебе, по маминой ветке, течёт кровь фей. А это, доча, сильнейший афродизиак для мужчин. Эффект многократно усилен доставшейся от меня божественной примесью.

-- Ага… Только вот за остальными я такой маниакальности не замечала, -- ворчу.

-- Правильно. Для смертных ты неимоверно притягательна, но вызываешь благоговейный страх, желание подчиняться, а не обладать. Удивительно как твой Элифан не убоялся. Надо б и в его родословной покопаться, -- задумчиво молвил отец.

-- Речь не о нём, -- припомнив мысленно о приворотах, отвлекаю отца от опасной темы.

-- Ну что ещё не понятно-то, Кать? В этих троих божественная сила есть, -- усмехнулся отец. – Ты -- единственная любовь старшего. Его мать, -- взгляд на закончившего читать заклинание младшего бога, -- твоя точная копия. Ты напоминаешь Кхёрну с Лексаем единственное близкое для них существо, плюс ничем не подавляемое физическое влечение и желание обладать. Совладать с этим непросто, -- он смутился и добавил: -- по себе знаю…

-- Бррр… упаси меня господи от подобной тяги, -- вспоминая свой визит в прошлое и обуреваемого отнюдь не родственными чувствами отца, проворчала я. – А что с этой? – взглядом указываю на… ту, что не я.

Спросила, и с содроганием сердца жду ответа. Нет, судьба вселившейся в меня ведьмы меня не волнует. Но как вернуть моё тело?

-- С этим проще, -- спокойно ответил отец. -- Только надо дождаться затмения красной луны.

Опять это затмение… Гардариель в то же время, пусть и на одну ночь, но обретёт своё тело.

-- В случае с Эльмой или твоей подругой, когда их тела уже давно погибли, -- неправильно истолковав мою задумчивость, углубился в пояснения отец, – им нереально уже чем-либо помочь. То есть, под силу только тебе.

-- И когда?

Молчит. Задумался.

-- Нам, кажется, повезло. Вроде бы завтра…

Вопреки обновлённому Кхёрном заклинанию, та, что не я, шевельнулась. Отец тут же встрепенулся, и вмиг позабыв обо мне, всё внимание переключил на неё. Мгновение, и она уже на его руках, вспыхивает портал и стоило отцу скрыться, как оставшийся здесь бог, окинув ищущим взглядом комнатушку, вздохнул и шепнул какое-то непонятное мне слово.

Сергей… то есть Лексай, встрепенулся и в ужасе уставился на отца.

-- Что… -- он огляделся, отполз к стене, сел.

-- Гейм овер, сынок, -- с горечью произнёс Кхёрн. – Как ты на такое сподобился?!

Лексай окинул взглядом свои руки, попытался прошептать какое-то заклятие. Ничего не произошло. Очевидно, мой отец качественно заблокировал его магию. Вид у первого красавца факультета стал откровенно жалким. И вся его мужественность и привлекательность вмиг растерялись. А вот глаза Кхёрна уже вовсю мечут молнии, крепко сжатые кулаки и заигравшие на скулах желваки красноречиво говорят о том, с каким трудом удаётся себя сдерживать.

-- И всё же? – он навис над отползающим в угол сыном. – Как мог ты посягнуть на Катерину? Ты же знал: дочь верховного мне дорога!

-- А ты?! Ты тоже знал, как была дорога она мне! – вздёрнув подбородок и сверкнув очами, выпалил тот в ответ. – Но ты попался на её пути, и что? Оттолкнула! Она же и тебя продинамила, кстати… Тебя! Того, чьей силой и целеустремлённостью я всегда восхищался! И я отомстил… за нас…

-- Вернув этих? – Кхёрн брезгливо кивнул на распростёртое на полу обезглавленное тело.

-- А хоть бы и так, -- дерзко прошипел продолжающий вжиматься в стенку юнец. – А ты… ты даже сейчас, забрав мою силу, став сильнейшим, остался… обычной тряпкой, -- эти слова он словно выплюнул.

«Не он забрал, -- подумала я, и заметив короткий рывок Кхёрна, поняла: Хана уроду». Но нет. Сдержался. А может рука не поднялась убить собственного сына? Нет, жалко Сергея не было, но… я была в шоке. Это семейство открыто воевало за меня между собой. Интересно, Артон в этом тоже участвовал? Или он втихую от остальных?

-- Какого демона, Лекс! Тебе было сказано: держись от неё подальше! – прорычал сверкающий глазищами бог.

-- Папуля, ты и дед… лишили меня тех, кого я любил… -- он взглянул на распростёртое на полу тело, на пустующую лежанку, где ещё недавно находилась та, что не я, -- …дважды лишили. Я вас -- пока лишь однажды, -- сказал и сжался, ожидая удара, но поняв, что ничего не произошло, добавил: -- Не фиг было на мою девушку западать!

Ох… какая самоуверенность! И вот он, образец высоких отношений в семье! Жесть.

-- Катерина, -- окидывая взором помещение, словно о чём-то вспомнив, промолвил Кхёрн. -- Если ты здесь… Клянусь, что не отпущу его, но прошу: дай поговорить с сыном наедине.

Уходить я не спешила. Меня же не видно. А любопытство такая вещь…

-- Ох, ох!!! Неужто она сама с тобой связалась?! И ты пошёл ради этой шалавы…

Кулак Кхёрна оборвал его речь. Послышался какой-то хруст, треск. С ужасом наблюдаю за отстраняющимся мужчиной. Хм… а Сергей-то… тьфу ты, Лексай, покрепче, чем стоило думать. Нет, с губы и носа тонкие струйки крови текут, но треск не его костей был, это его головой стену слегка проломило.

-- …пхотив фобфтвенного фына, -- вновь подняв взгляд на своего отца, прошепелявил явно потерявший часть зубов… козёл!

-- Только из-за трижды проклятого родства ты ещё жив! – рыкнул бог и сотворил какое-то заклятие.

Уже приоткрывавший рот для ответа Лексай так и застыл, молча глядя в одну точку. Кхёрн, постоял немного, глядя на сына. Вздохнул. И перекинув его тело через плечо, вошёл в мгновенно взметнувшееся пламя портала. Естественно, я скользнула за ним.

Что скрывать? Да, я несмотря ни на что боялась предательства. Кхёрн, ну и, собственно, я, очутились в каком-то подземелье. Вскоре откуда-то из глубин неосвещённого коридора послышался звук отдающихся эхом шагов. Сама не знаю почему, но я быстро скрылась за ближайшей дверью. Шаги затихли.

-- Долго ты, -- произнёс подошедший. – Судя по узорам на его морде, ты уже пообщался с сыночком?

Голос явно принадлежал отцу, и я уже хотела высунуться, но любопытство победило.

-- Угу, -- коротко буркнул Кхёрн. – Катя где-то там осталась.

Вновь послышались шаги, и они, как и голоса, удалялись. Крадусь следом. Всё так же прислушиваясь сквозь стену.

-- Не пропадёт, -- как-то слишком легко отмахнулся отец, хотя в чём-то он прав: что со мной станется, если меня даже не видит никто? – Ну так и что же наш соловей-разбойник насвистел? – тем временем интересуется он.

-- Да ничего. Мстить надумал за то, что отвергли и его, и меня, и…

-- Всё ваше кобелиное семейство, -- завершил за него мой отец. – Вот ты знаешь, ещё там, на Земле, я всё волновался, что Кате уже двадцать, а личная жизнь не клеится никак. Но надеялся, что на не особо-то набожных русских мужиков её кровь влияния не окажет. Иначе это уже сродни проклятию. А вы нашли её и там. Но! То, что вас переплюнул какой-то маркиз… удивлён.

-- Что-то мне подсказывает, что мой отец об этом знает куда больше нас. В конце концов, он был последним, кто боролся за неё.

-- К-хм… да, пожалуй, ты прав. Меня удивило: почему он так легко отказался? С одной стороны, самопожертвование -- выбор любимой и всё такое. Но это же бред! Что-то не то с этим Элифаном. Понять бы что?

-- А что тут понимать! – вспылил Кхёрн. – Сам подумай, многие ли маги в состоянии перемещаться порталами? А теперь вспомни, какого цвета их огонь? А у этого крылатого котяры?

-- А у тебя, кстати, после того как силу отняли оранжевое было, -- припомнил отец.

-- Да уж… тут батя поусердствовал. Голубое у меня до возвышения было, го-лу-бое! Понимаешь, к чему клоню?

Шаги как-то вмиг затихли.

-- Это что ж выходит, он сын кого-то из наших? – едва различимо пробормотал отец.

-- Хм… догадлив же ты, однако, -- ответил младший бог.

-- И?..

И… опора из-под ног исчезла. Чёрный до непроглядности мир ощутимо завертелся. Лечу куда-то. Никакая жизнь, как описывают многие, перед глазами не промелькнула. Или не успела? Но вот вопрос возник: больно будет? Нет. То есть больно не было. Только обидно. Летела-то недалеко. Так как замок отца выстроен на горном плато, то подземные этажи, соответственно, в скальных породах выдолблены. И вот повезло мне нарваться на какой-то природный колодец.

Сижу во тьме. Где-то в отдалении, отдаваясь эхом, раздаётся: «Кап. Кап. Кап…» Вот и как выбираться? И так обидно! Я же самое интересное в разговоре отца с Кхёрном так и не услышала. Но долго дуться на несправедливости судьбы не стала. Перенеслась к отцу. И! Мне-таки повезло очутиться за его спиной!

-- …факт, -- доносится обрывок фразы, сказанной Кхёрном.

-- Это да. В любом случае, надо бы поинтересоваться, -- ответил отец и умолк.

Блин! И вот как всегда, самое интересное я пропустила. Обидно.

-- Кать, -- как ни в чём не бывало, даже не оборачиваясь позвал отец. – Ты решила посмотреть на допрос ведьмы?

-- Эм… -- растерялась я.

-- Что значит -- эм? Не думаю, что тебе это понравится. Слетала бы пока в академию, подругу успокоила. А то эта эльфа скоро умом двинется.

-- Угу, -- поняв, что меня всё равно выпроводят соглашаюсь.

Ну, в какой-то степени он прав. Пытки это не для слабонервных. Тем более, измываться будут над моим собственным телом. Покалечить, думаю, не покалечат, но приятного будет мало. Пожалуй, стоит последовать совету. Вспыхивает синим пламенем портал, и я тут же зажимаю уши от неимоверно громкого вопля:

-- Ка-а-атька-а-а!!!

Вот только обнять меня у Алсеи не вышло. Собственно, как и у очутившейся рядом Гардариельки, попытка ткнуться пятачком в ногу. Первое явно было плюсом: объятиями не задушили. Второе опечалило. Но зато в глазах эльфы тут же блеснули слёзы.

-- Ох… ты… ты… ничего у нас не получится? – и только с виду, как показывает практика, хрупкие плечики эльфы поникли.

-- Всё хорошо, -- отвечаю. – На днях всё со мной будет хорошо. А потом и с вами, -- вздыхаю.

Если быть честной, я устала. Не физически, за неимением того самого тела, а морально. Сын в безопасности, но неведомо где. Муж там же и с ним же, мается в безызвестности. Отец пытает засевшую в моём теле ведьму. Единственная подруга причитает так, что хочется уши заткнуть. Дверь в спальню открывается… на пороге леди Элеонора появляется, и… смотрит прямо мне в глаза!

-- Вы меня видите? – не особо рассчитывая на ответ интересуюсь, а та кивает. – Но… как? – памятуя о том, что даже младшие боги оставались слепы, удивлённо спрашиваю.

-- А не должна? – встряхнув своими огненными локонами, воззрилась на меня леди. – Ты-то как?

Тут же всплывают слова Алсеи: «Леди Элеонора с подругами тебе та-а-ак кости перемывают…»

-- Нормально, -- уклончиво отвечаю. -- А вы тут как… -- чуть не ляпнула: «Каким ветром».

-- Двое богов ко мне приходили! – округлив глаза для пущей значимости, извещает леди и приближается ко мне, я отступаю с мыслью: «Нашла чем удивить. Богами. И странно, почему Элифан сам не попросил?» А леди продолжает наступать: -- Сказали, вы вместе с ребёнком пропали. Одолжили семейный талисман для вашего поиска.

-- И не вернули? – попыталась угадать я.

-- Вернули. Но сам факт вашего исчезновения, подозрений насчёт лорда Элифана прибавило. Для нас репутация коллег очень важна, знаете ли.

Это «нас» меня напрягло. Да и вообще, о каких подозрениях речь? Взглянула на эльфу, та глаза отвела и неопределённо плечиками повела. Та-а-ак… ну и что за тайны Мадридского двора у нас тут? Алсея не в курсе или говорить при не в меру глазастой гостье не желает?

-- Сначала объявление о помолвке с леди Морганой, -- нажала на больную мозоль Элеонора. – Потом она исчезает. Потом оказывается, что вы поженились, и снова его пассия исчезает…

Пренебрежительное слово «пассия» опять резануло слух, а леди всё ближе. И вдруг настырная гостья, посрамив своим броском даже кобр, кинулась ко мне и… схватив воздух, весьма неэлегантно и громко растянулась на полу. Пока она, кряхтя и пыхтя водружала свою тушку на ноги, мы с Алсеей успели попереглядываться, но, увы, информативности в этом нехитром действе было маловато. Принявшая, наконец-то, вертикальное положение гостья как-то боязливо покосилась на меня. Достала из-за пазухи тот самый звездатый амулет и… исчезла.

-- М-да… попадос Элифану, -- ухмыльнулась эльфа.

-- Ничего, вот завтра ночью тело верну, и кое-кто язычок поприкусит, -- от одной только мысли, что удастся насолить местным сплетницам на душе посветлело.

Но в следующий миг спальню огласило душераздирающее: «Уи-и-и-и-и!!!» И мы с Алсеей и Гардариель уставились на вновь соизволившую заявиться леди Элеонору, в руках у неё продолжала визжать довольно чумазая и истощённая свинка. В которой без подсказок можно было узнать Моргану.

Как я сумела сдержать рвущийся наружу досадливый стон, сама не пойму. Однако мина на моём лице была самая что ни на есть невинная и непонимающая. Станиславский бы явно с криком «ВЕРЮ» аплодировал бы стоя! Вот и я взираю на гостью. Та, на меня. Я на неё. Она… в общем, играем в гляделки.

-- Это Моргана, -- сообщает она очевидное, и я делаю удивлённые, даже не круглые… а такие слегка квадратные глаза для пущей достоверности. – А вот где твоё тело? Амулет перенёс меня к духу.

Как ей объяснить, что не надо лезть в чужие дела? Представила сценку: «Уважаемая леди Элеонора, дело в том, что мой отец верховный бог, а все оставшиеся в живых младшие боги, являются моими бывшими, и, в общем, их сын и внук, мною некогда брошенный, осерчал и вот так отомстил. Так что Элифчик ни в чём не виноват. Тело моё сейчас папашка в своих подземелье пытает. А завтра я предстану перед вами в нормальной, вполне себе телесной, оболочке!»

-- М-м-м… -- вместо всей этой тирады выдавила я, и уставилась на вызывающую искреннюю жалость свинку в руках Элеоноры, а та на меня взглянула и… по нежно кремовому платью незваной гостьи, окончательно согрев мою душу, расплылось красноречивое пятно.

-- О бог мой! – выронив живую ещё пока ношу из рук, воскликнула леди и воззрилась на испорченный элемент гардероба.

-- Вы её оставьте, -- улыбнулась я. – Мы о ней позаботимся.

-- Да? – удивилась леди и с надеждой взглянула на нас с Алсеей.

-- Да, -- молвила в этот раз эльфа.

-- Мы разберёмся, -- пообещала и я в свою очередь, подумывая о том, что не мешало бы кой-кому память подчистить, пока не поздно. – И если хотите, можете воспользоваться моею уборной и выбрать что-нибудь в гардеробе. Мне пока это без надобности, а вам не придётся идти вот в таком вот, -- окидываю взглядом её платье, словно оно полностью испорчено, -- виде, через половину общежития.

Элеонора повелась! Опрометью кинулась в гардеробную, оттуда в ванную. А я, стоило закрыться двери, рванула к Артону. Вот не знаю, почему именно к нему. Казалось, что несмотря ни на что, ему можно доверять.

-- Чёрт! – взвыла я, услышав охи и вздохи, и осознав, что котяра меня не увидит и не услышит. Общение с огненной леди заставило забыть как о том, что я невидимка, так и о том, что Артон редкостный кобель.

Следующий рейс был к единственному видящему меня человеку. Хотя вдаваться в подробности, доселе неизвестные ему, совершенно не хотелось. Как ни странно, отец объяснений и не потребовал. Выслушал, что от него требуется, и перенёсся в мою спальню, откуда, игнорируя возмущённый крик леди, ввалился в ванную. Спустя минуту вышел и известил:

-- Сейчас дружно ретируйтесь. Последние сутки она забыла. Только на глаза не попадитесь прямо сейчас. Пока заклятие свежо -- слететь может. И что это за свинарник ты тут развела? – его взгляд скользил с Гардариель на Моргану.

-- Эту, -- ткнула я пальчиком в худую, -- можешь дома вместо кошки оставить. А эту… -- указала на Гардариельку. -- Ты же самый сильный маг. Можешь расколдовать?

-- Попытаюсь, если нужно. Давайте уже сюда ваш свинарник, и уходим.

Обнадёженная его словами Алсея, поблескивая слезами в глазах, лишь ручкой помахала на прощание и растворилась в воздухе раньше нас.

Моргану тут же отправили на кухню. Нет, в качестве жаркого её костлявая тушка никого не прельстила, но помыть и покормить её не мешало бы. А кухарка в замке отца была сама не своя до этого дела: чистюля непомерная с явными признаками мании перекармливания всех попадающих в её поле зрения.

Отец тем временем шаманил над трогательно повизгивающей изредка Гардариелькой. В итоге не прошло и получаса, как рыдающая от счастья эльфочка была препровождена отцом обратно в академию. А я... я… хоть и была искренне рада за всех, но решила остаться в замке отца, в надежде на покой и уединение.

И вот сижу в хрустальной спальне, любуюсь тем как преломляются лучи восходящего солнца в хрустальных гранях этого архитектурного шедевра. А на душе грустно. Не тяжело, не больно, а именно грустно от того, что не могу понять -- жалеть себя или не стоит?

С одной стороны, не окажись я в этом сказочном мире, сидела бы сейчас на скучных парах, отец прозябал бы в фирме, мама убивала бы время просмотром сериалов. А так... так у меня появились Кайрон, Элифан, Алсея, Каргулечка... Папа, вернув прежнее могущество, жизнерадостнее стал. Мама здесь расцвела, хоть и нет тут телевизора с сериалами, но она определённо счастлива… была.

Вот почему всё это обретается через боль, страдания, предательства и ненависть окружающих? Ведь могло всё быть иначе?

Попала бы в академию, училась бы, возможно полюбила бы Элифана, а он меня. И чтобы не было Кхёрнов, Лексаев, Морган, ну и Артонов тоже. Хотя... из обрывков фраз ясно: первой меня заметил Лексай, за ним, скорее всего неспроста, в моём доме поселился Кхёрн, а без него я не очутилась бы здесь. Первое посещение Карпега в компании Эльранда – не в счёт, это было сродни сну, и никак иначе я бы это не восприняла...

И если бы всего этого не произошло, я просто сдохла бы в той больнице! Это здесь отец почти всесилен, а там. Там он беспомощно сидел и наблюдал, как в моём теле угасает жизнь…

Всё, Катерина, прекращай себя жалеть! Жизнь течёт так, как должно быть, и ничего не изменить. Нет, конечно можно вернуться в прошлое, но... как показывает практика, вычеркнуть из случившегося ничего нельзя.

Вырвав меня из пучины самокопания, взревел фиолетовым пламенем портал, и в комнату ступил отец. Я уже была готова завалить его вопросами о допросе ведьмы, о… но он, предупредительно приподняв руку, призвал к молчанию. Устало вздохнул и произнёс:

-- Чуть не сказал: "Отдохнула бы", но тебе оно ни к чему. А вот мне... Прости, доча, мне надо поспать, -- и прежде, чем я успела что-то сказать, скрылся в очередном портале.

-- М-да, вот и поговорили, -- вздыхаю.

-- Так что ты там говорила про то, что он будет мой? -- заставив вздрогнуть, раздался рядом голос Эльмы.

-- Ну надо же! Кто соизволил заговорить! -- не без доли ехидства произношу.

Ну а что? Да, я злопамятная! И обидчивая! А она... она... как была рыжей стерлядью, так ей и осталась!

-- Тебе ли не знать, что я не могла, -- проигнорировала поддевку ведьма.

Нет, склерозом я не страдала, но и последнюю нашу встречу помню более чем отчётливо. Обидно было до ужаса! Вот спрашивается: что нового узнала Эльма? То, что я на кой-то ляд Кхёрну нужна. Так это и прежде в секрете никто не держал. А то, что он припёрся руки моей просить, так в том моей вины нет, между прочем.

-- И что в моих словах непонятного? -- вместо рвущейся наружу гневной тирады интересуюсь.

-- Зачем?.. -- шмыгнула в ответ Эльма, и из призрачных глаз буквально брызнули фонтаны слёз. – Зачем ты давала ему надежду? Зачем…

"Мать вашу! За ногу и об стол..." -- мысленно прорычала я. Мне сейчас почему-то и без её соплей не сладко, и ведь ни утешить, ни придушить не удастся, и даже в мышь или свинью не обратить... Жизнь вообще не слишком справедливая штука, и сейчас я в этом в очередной раз убедилась, ибо жертва несчастной любви слезами не ограничилась, она начала плакаться на свою горькую долю.

-- У-у-у-у… -- зажимая свои призрачные уши, простонала я.

Не помогло. Эльма только ещё сильнее разошлась. Нет, я не бессердечная. И – да, мне её даже жалко, в какой-то степени. Но! Сейчас -- бесит!!! Всё бесит! И скулящая рядом ведьма в особенности.

-- Р-р-р-р... А кому сейчас легко? -- сорвалась я и собралась ретироваться, но ведьма в долю мгновения нарисовалась перед глазами:

-- Ты не можешь отказаться от своих слов!

-- Бог мой! Эльма! От каких именно? О твоём теле или о Кхёрне?

Ведьма растерялась. Даже слёзы вмиг испарились. Видимо решила, что это ультиматум, и её перед выбором поставили. Да уж, я бы на её месте тоже озадачилась. Смотрю на поникшие плечики, и где-то внутри даже то ли совесть, то ли жалость просыпается, и неприя-я-ятно так это нечто непрошенное ёрзать по душе начинает.

-- Всё в силе. Довольна? Я устала, -- вздыхаю. -- Оставь меня в покое. Пожалуйста, -- примирительно прошу.

Я глазам не поверила, когда Эльма, кивнув, убралась с глаз долой. Может быть понятливой, если хочет. Наконец-то оставшись в тишине и покое, вновь любуюсь уже взошедшими солнышками. Гнев, затмивший грусть уже ушёл. И так спокойно на душе стало, что словами не описать. Жизнь вновь прекрасной кажется. Ведь всё налаживается.

Ночью отец вернёт моё тело. Элифан, мама и Кайрон, с Артоном вернутся домой. Лексай же наоборот безвозвратно будет сослан на Землю. Ведьму, вселившуюся в моё тело упокоят на веки вечные. Останется осуществить обещанное Алсее и Эльме, и откуда-то пришла абсолютная уверенность в том, что всё получится как надо. Приворот сделаю, пусть ведьма жизни радуется. Эх, как там мои белки монстрозубые поживают?

А потом… потом мы все будем жить долго и счастливо! Прямо как в сказке.

Глава 11 Новая жизнь

До наступления сумерек меня так никто и не потревожил. Обдумать я успела не просто многое, а о-о-очень многое! Это ж сколько человек теряет из-за необходимости спать, тратить время на всякие гигиенические процедуры, добычу пропитания и собственно еду. Все эти желания типа поспать, голод и прочее отвлекают. Сегодня я впервые ощутила превосходство духов перед людьми.

Задумчиво предаюсь созерцанию искрящихся в хрустальных гранях звёзд и двух лун – розовой и фиолетовой, третья – красная, действительно на небосводе так и не появлялась. И подлунный мир такой красивый.

Вот только папа что-то не спешит. Может, самой к нему пойти? И вдруг… Хоть и ждала, а всё же вздрогнула, когда рядом взревел полыхающий фиолетовым пламенем портал. Вышедший из него отец задумчиво окинул меня взором.

-- Готова? – напомнив мне о вечной фразе Эльмы, поинтересовался он.

-- Как пионер, -- восклицаю, даже не пытаясь скрыть охватившее меня нетерпение, и прикладываю руку к голове как делали киногерои советских времён.

-- Не той рукой салют изображаешь, -- усмехнулся отец, как будто сам когда-то пионером успел побывать. – Дуй за мною в портал, -- распорядился он, и тут же вспыхнуло вновь фиолетовое пламя.

-- Па-а-ап, -- уже входя в портал, вспомнила я о мучившем с недавних пор вопросе, -- а что там с таинственным происхождением Элифана?

Не верилось мне, что милая, не в меру моложавая маркиза Анджея могла так коварно рожки мужу наставить. Со стороны казалось, что они души друг в друге не чают. И узнать такие подробности было, как минимум, неприятно. Как максимум, я бы после такого не очень доверяла бы её словам в дальнейшем. Ведь женщина, всю жизнь водящая за нос родных, с лёгкостью соврёт и мне, выгораживая своё не в меру любвеобильное чадо.

-- Вопрос не в его происхождении, -- целеустремлённо шагая по мрачному коридору, не стал уходить от темы отец. – И не в его отце. Дело в том, что крылатых котов среди возвышенных не было. Поэтому твой муж -- не результат порочных связей кого-то из богов, ибо крылья унаследовал от отца, и рождён однозначно Анджеей.

-- Я рада, если так, -- с облегчением вздохнув, признаюсь.

-- А вот происхождение его матери покрыто мраком. И рассеять нам его так и не удалось. Хотя, если честно, и времени на это в принципе не было, как ты понимаешь. Да это и не столь важно, дочка. Ты с ним счастлива, и это главное.

-- Но у них… у его родителей, то есть порталы у обоих есть точно… Но… но я ни разу не видела их цвет, -- с удивление осознаю этот странный факт.

-- Когда-нибудь увидишь или у мужа спросишь, -- отмахнулся отец. – Почему тебя так это взволновало?

А вот действительно – почему? Может, стараюсь просто болтать, чтобы не думать о возможной неудаче в ходе предстоящего действа? Хотя глупо обманывать себя. Да, доля страха присутствовала, конечно же, но настолько крохотная, что, сидя где-то на задворках сознания, практически не тревожила. А вот вопрос происхождения Элифана почему-то казался очень важным.

Где-то впереди, за пределами освещённого магическими светильниками пространства, скрипнула несмазанными петлями железная дверь. Я взглянула на отца – спокоен. Значит, всё нормально, и волноваться не о чём.

-- Кхёрн? – окликнул отец неясную мелькнувшую во тьме подземелья, тень.

Впереди послышались тихие шаги, и… у меня мурашки по несуществующей спине поползли, потому что, сбившись с шага, папа вдруг насторожился. Замер. Перестав даже дышать. Явно прислушиваясь к чему-то. Я тоже всем своим недосуществом превратилась в слух – ничего. Один из магических светляков пополз вперёд, освещая подземный туннель. И нашему взору предстала юная эльфа.

-- Лия? – удивлённо уставился на неё отец. – Что ты тут делаешь?

-- Мой повелитель, -- сверкнув ярко голубыми глазами, эльфа присела в подобии реверанса, насколько это было возможно при условии того, что в одной руке у неё было ведро. -- Андер велел принести ведро холодной воды.

-- Андер? – переспросила я у явно опешившего отца.

-- Старый пень, -- отмахнулся тот и тут же рванул вперёд.

Но… но он же сам говорил, что больше не ощущает присутствие духа-хранителя рода! Мне ничего не оставалось, как помчаться следом. Где-то за нашими спинами зазвенело о каменный пол, по-видимому, выроненное эльфой ведро, а я неслась что было сил вслед за уже замершим в дверях одной из камер, отцом. И на душе теперь было отнюдь не спокойно.

-- Всё хорошо, -- отозвался он уже из камеры. – Она просто спит.

Удивительное самообладание. Окажись я в подобной ситуации, о сне и речи бы не было.

-- А вот он… -- начал было говорить отец, но тут же послышался сдавленный стон, явно мужской, и я… ощутив, как внезапно сжимается всё внутри несуществующего тела, побежала ещё быстрее, в доли секунд преодолевая оставшиеся метры.

-- Задержите ведьму… -- простонал лежащий возле стены Кхёрн.

-- Кого? – я.

-- Какую? – отец.

Что бы ни пытался сейчас донести до сознания верховного, младший бог, я не воспринимала, и думала лишь об одном: «Зря, зря его вновь возвысили! Раз предавший предаст и повторно. А в моём теле была не просто ведьма, а воспитавшая его, и не исключено что любимая, мать. Какой бы сильной она ни была, но он хоть и младший, но бог! И его беспомощность не внушает доверия…»

Однако отец на всё это не обратил внимания. Протянул Кхёрну руку, помогая встать, и тут же повернулся к моему бездыханному на первый взгляд телу.

-- Кать, подойди, -- позвал он.

С недоверием кошусь на стоящего за спиной отца мужчину, но всё же подчиняюсь. И в то же время так страшно -- вдруг он прервёт действо в процессе? Что тогда будет со мной? И вообще не исключено, что в это время отец будет уязвим. Вот как, спрашивается, можно быть настолько доверчивым и оставлять предателя за своей спиной?

Отец же моих волнений явно не разделяет. Лицо сосредоточено, взгляд затуманен, губы шепчут какое-то заклятие, и кажется, для него в этот миг вообще не существует никого и ничего. Стою рядом. Наблюдаю. И вдруг... распростёртое на полу тело окутывает плотная дымка, светящегося в полумраке камеры тумана, а из него, словно живые, тянутся в мою сторону тонкие белёсые щупальца.

Едва не вскрикнула от ужаса, но в поле зрения очутился начинающий подниматься с пола Кхёрн, и я отвлеклась, на миг забыв о страхе. Тут же мир закружился в сводящем с ума круговороте. Откуда-то слышались размытые, растянутые до неузнаваемости голоса, произносящие какие-то заунывные непонятные фразы. Калейдоскоп размазанных цветных линий, заслонивших весь мир, вызвал граничащее с потерей сознания головокружение. А следом... следом пришёл холод... жажда... голод... выворачивающе неприятный запах многовековой сырости, плесени, и... осознание: всё получилось! Глаза вновь застилают слёзы...

Головокружение отступает. Сквозь мутную пелену с трудом различаю происходящее. Кто-то подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Конечно же, это отец, он же не доверит меня этому божественному предателю. Уткнулась носом в твёрдое и такое надёжное плечо. И так мне в этот миг хорошо стало, так спокойно...

-- Отпусти её!!! -- раздаётся над самым ухом разъярённое рычание, в котором с трудом узнаю Элифана.

Поддерживающие меня руки только крепче сжали, словно их хозяин пытался слиться со мной воедино. Протираю глаза. Осматриваюсь. За спиной несущего меня мужчины устало плетётся отец. Напряглась в попытке освободиться, да куда там!

-- Расслабься, сладкая моя, -- игнорируя мои трепыхания, шепчет младший бог, и от его интонаций мурашки по коже бегут.

Напротив нас гневно метает молнии взором Элифан. Хорош он… ох хорош, даже вот такой -- с играющими на лице желваками, напряжёнными, слегка дрожащими крыльями носа. Вот только нервно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки наводят на некоторое сомнение в его благоразумии.

Нет, с одной стороны, приятно конечно. Но с другой… с другой он мне живым больше нравится. Ведь его соперник -- хоть и младший, но бог! Стоит ли связываться? Ну ослабла я, ну несёт он меня… и что? Не изнасилует же в присутствии папы. В конце концов, его самого рядом не было, отец измотан, а я, если честно, не в силах пока перемещаться самостоятельно. Словно успела отвыкнуть от тела.

-- Ты не понял? – преграждая нам путь, рычит мой безумно любимый и до глупости упёртый муж.

Ощущаю, что обнимающие меня руки ещё сильнее напрягаются… Кхёрн бросает взгляд назад, в долю секунды оказываясь возле отца, передаёт ему свою ношу, и…

-- О не-е-ет... – простонала я, понимая, что вместо отдыха мне предстоит наблюдать за сражением двух упёртых и ревнивых баранов.

Ненормальная я какая-то, это факт. Вот вроде бы радоваться надо, а мне опять так жалко себя стало, что жуть просто.

-- Кхёрн, -- тяжело дыша, окликает младшего бога отец. – Не до вашего детсада сейчас! Займись лучше поиском ведьмы.

«Да какая там ведьма?! Как можно быть настолько слепым?! Это же его мать! Он… он предатель! Сто процентов предатель!» -- билось в голове. Хотелось кричать, вот только слова комом в горле застряли, а наконец-то обретённое тело вновь разразилось непрошенными слезами.

Послышались удаляющиеся тяжёлые шаги. Учитывая прекратившееся рычание, видимо, Кхёрн всё же свалил. Моя безвольно рыдающая тушка перекочевала из рук в руки, и стоило ощутить прикосновение любимого, как тут же сознание окутал небывалый покой. Я потянулась к любимому. Какое же это наслаждение -- ощущать его запах, его тёплую кожу… Элифан ответил нежными поцелуями, которые, словно собирая солёную влагу, покрыли всё лицо. Вмиг стало безразлично всё творящееся вокруг.

Весь мир растворился в этих сказочных ощущениях. Где-то там слышались усталые шаркающие шаги отца, но мне было всё равно, ведь здесь были только мой несносно упёртый, но бесконечно любимый муж и я. В какой-то момент, где-то рядом, затрещало пламя вызванного портала. А мгновение спустя я ощутила…

Сначала ненавистный запах лечебного бальзама! Потом не столько почувствовала, сколько услышала звук рвущейся ткани… краткий миг, когда тела коснулся прохладный воздух сменился обжигающе горячей водой, и… бо-о-оль… всепоглощающая! Не позволяющая сделать даже вдох. Тело разрывает не на части, на атомы! Все мышцы свело. Изгибаюсь дугой… кажется, вою… и… наконец-то приходит облегчение.

Выныриваю. Дышу-у-у! Стыдясь своей реакции. И тут же тону в голубых, как бездонные озёра, глазах склонившегося надо мною мужчины. А он улыбается. Тепло, нежно, и жизнь вновь прекрасна.

Откуда-то из-за двери доносится детский плач. Охватившая сознание и тело нега улетучивается вмиг. Забыв о стеснении, выскальзываю из ванны… прохладно… огромное мохнатое полотенце словно по мановению волшебной палочки окутывает моё тело…

Как вылетела из ванной, не помню. Мама протягивает укутанный в одеяльце комочек. И вот у меня на руках, забыв о едва зародившемся плаче, сверкая совсем не детской улыбкой тянется к груди самое близкое существо на всём свете. А сзади нежно обнимает любимый муж. А я… я смотрю на кроху и улыбаюсь. Наверное, со стороны это смотрится глупо. Но мне всё равно…

Муж нежно укладывает нас на кровать. А за окном уже вовсю занимается заря. И как-то отстранённо приходит мысль: «Это же сколько времени ушло у отца на то, чтобы вернуть мне тело?» Не мудрено, что он едва ноги передвигал там, в подземелье. Ему, наверное, плохо, а мне та-а-ак хо-о-оро-о-ошо-о-о… и напрягаться или думать о чём-то, совсем не хочется. Где-то там остаются Кхёрн, папа, ведьма…

«Эгоистка…» -- проносится в моём уплывающем сознании, и я проваливаюсь в сон. И сновидения меня захлестнули, кажется, сразу. Настолько яркие и реалистичные, что невозможно было понять: где явь, а где грёзы?

А виделось мне…

***

…Утро. Я сладко потягиваюсь в постели. Открыла глаза: поняла, что нахожусь в родительской элитке на Земле.

Между шторок вместо пасмурного неба виднеется залитая солнечным светом листва. Первым делом раздвинув шторы, впустила солнечных зайчиков, весело запрыгавших по лакированному паркету. Внутри всё ликует. И за окном... красота! В Питере ясные солнечные деньки не часто случаются. Вот и залюбовалась чистым голубым небом, яркой, сочной зеленью и сверкающей гладью озера.

В квартире тихо. И ощущение дежавю не отпускает. Кажется, всё это уже когда-то было. Заскочив на кухню, включаю электрочайник и бегу в ванную комнату. Окидываю оценивающим взглядом отражение в зеркале. Потом душ, парк, озеро. Небо чистое, и ни единого облачка, а мне видятся белоснежные врата, а за ними...

Карандаш скользит по бумаге, стараясь запечатлеть начинающее терять очертания видение.

-- Красиво, -- раздаётся откуда-то из-за плеча приятный, бархатистый мужской голос. -- Я узнаю это место...

И тут состояние дежавю сменяется воспоминаниями. Всё это действительно уже было! Вот только помню я, увы, не так и много. И тут же всплывает идея:

-- Покажи мне её, Альранд, -- мягко произношу и наблюдаю, как волевой подбородок красавчика с глазами цвета стали медленно и неотвратимо «отваливается».

-- Мы знакомы? – удивлённо вопрошает.

Вот и как объяснить то, что самой непонятно? Помню, что немало дел во сне наворотила, там же и сестру его замочила… помню, что в прошлое научилась переноситься… а что делаю здесь? Откуда всё знаю? Это сон или явь? Ответа, конечно же, нет.

-- Не знаю, -- пожимаю плечиками, и ведь не вру! Действительно не понимаю, встречались ли мы или? В сознании всё спуталось. И ощутив повисшее между нами напряжение из-за затянувшегося молчания, напоминаю: -- Так покажешь?

-- Для столь прекрасной феи любой каприз готов исполнить, -- с поклоном оповещает принц.

А у меня в груди гнев разгорается: «Как он смеет флиртовать? А как же Алсея?!» И тут же доходит – их встреча и примирение ещё не состоялись. Ну и ладно, всему своё время, а сейчас… сейчас мне жутко захотелось увидеть в оригинале ту арку, что изображена на моём наброске. Вспоминаются создаваемые мною синие порталы, и тут же приходит понимание: я не знаю, где эта арка…

-- И как же ты перенесёшь меня на Карпег?

Бли-и-ин… вот чем я думаю? У бедолаги Альранда явно перезагрузка мозга. Надо было вести речи словно с незнакомцем… Но теперь поздняк метаться!

-- Эм… -- наконец-то разродился неслабо прифигевший принц. – Вы и о Карпеге знаете?

-- Прости… -- вполне искренне раскаиваясь, произношу, -- возможно, это покажется тебе странным, но знаю я многое…

-- Например? – в глазах принца проскользнуло недоверие.

У-у-у… как тяжко жить! Ведь он же тряпка, романтик и подкаблучник! А тут ишь, на слабо берёт… ну и что сказать?

-- Насчёт того, как ты обманул любимую ради сестры… -- фраза получилась скользкая, но Альранд побледнел. -- О том, что Алсея простит тебя позднее, и возможно вам даже удастся вернуть её тело…

-- Но… но оно недавно умерло… -- бормочет вконец растерянный принц.

-- Знаю, -- твёрдо говорю и натолкнувшись на его явно шокированный взгляд, добиваю: -- За Кхёрна вступилась и погибла, вселилась в какую-то селянку. Теперь она рыжая и зеленоглазая.

Всё! Клиент готов. Выносите. Следующий! Вот только меня такой расклад не устраивает совершенно. Как я здесь очутилась повторно -- неведомо, сколько у меня ещё времени осталось тоже не известно, так что ждать, пока этот тряпичный красавчик переварит полученную информацию, некогда. Встаю. Поворачиваюсь к нему. Да, хорош, не удивительно что Алька от одного упоминания о нём тает.

Та-а-ак… что-то не туда меня заносит, не хватало ещё на чужих мужиков заглядываться, тем более у Альранда кроме внешности и романтичности никаких больше плюсов и нет. Да и вообще, второе качество весьма неуверенно к плюсам отнесено. По мне так он из-за этой своей романтичности в тряпку подкаблучную и превратился.

-- Долго стоять будем? – интересуюсь.

Как ни странно, в этот раз не завис, взглянул на меня вопросительно, пожал плечами, буркнув что-то типа: «Извиняюсь», и подхватив меня на руки, активировал портал. И сделал это ни дать, ни взять таким же точно талисманом, как и у Кхёрна был. Вот интересно – они их что, штампуют? А если так, то откуда ректору стало ведомо, какому именно роду принадлежал артефакт?

Пока размышляла, оказалась поставлена на ноги. Осмотрелась. В небе оба солнышка висят, ни единого облачка, как и там, на Земле, мы стоим на едва различимой тропе. По бокам давят своими габаритами деревья-великаны со странной, напоминающей стручковую фасоль, листвой.

-- Я почему-то подумал, ты на Карпеге уже бывала, -- задумчиво наблюдая за мной, изрёк принц, я в ответ только бровь заломила. – На портал спокойно отреагировала, -- пояснил он. – А ведь даже коренные жители планеты не все могут подобным спокойствием похвастать. И вот ты стоишь и озираешься, словно впервые…

-- Вот такие деревья и вправду никогда не видала, -- признаюсь.

-- А-а-а… они называются Ситвое, -- расплывается в улыбке Альранд. – Думаю, тебе стоит обернуться. Ты же её увидеть хотела?

Я обернулась так резко, что спецэффекты в фильмах о вампирах показались бы детскими зарисовками. Хм… а ведь это действительно была она! То есть та самая арка, что привиделась мне на поверхности озера. И так любопытно стало. Это что ж выходит? Возможно, все фантазии, нашедшие отображения в моих рисунках имеют где-то вполне реальный прототип?

Кажется, чем ближе подхожу, тем дальше становится весь окружающий мир, и даже звуки глушатся, доносясь словно издалека. Увлечённая собственными мыслями, приближаюсь к словно бы манящему к себе и совершенно чуждому среди древних деревьев архитектурному шедевру. Краси-и-иво-о-о… глаз не оторвать!

Конструкция довольно высокая, метров семи в высоту, не меньше! И оказавшись ближе, вспомнила странный эффект, удививший ещё там, в парке: все линии узоров, словно живые, перетекают друг в друга, но при этом общая картина экспозиции сохраняет вполне узнаваемые очертания. Тогда я даже озадачилась на миг, не понимая, как возможно это отобразить? Но очевидно справилась, коль Альранд это место узнал.

Руки сами тянутся прикоснуться к этому чуду. Чувство как у того монстроидного из «Властелина колец», что самозабвенно шептал «Мо-о-оя пре-е-еле-е-есть…» И вдруг ощущаю, как что-то или кто-то вцепляется в меня сзади мёртвой хваткой, но страха нет, есть только непреодолимое желание идти вперёд…

Кто-то или что-то по-прежнему не отпускает. Это не просто злит. Это бесит! Лягнула это нечто ногой. О, да! Хватка ослабла. В ход идёт локоть. Но в меня вцепляются с новой силой. А арка так манит… кажется, за нею смысл всей моей никчёмной жизни. Прошлое смутными образами кружит в сознании. Оно тусклое, серое, безынтересное, а там… там всё будет наполнено красками, цветами, запахами, эмоциями!

Меняю ипостась. Выскальзываю из чьих-то совсем не ласковых рук. Бегу-у-у! Вот она, уже близко, ещё пара прыжков… вот оно… только лапку протянуть…

-- Мяяяя… За хво-о-ост больно-о-о же-е-е-е!!!

Когтями по наглой лапище, когтями! Ух, как -- кровища-то хлещет! Кра-аси-и-иво-о-о… это я про арку, но покоцанная лапа тоже ничегошненько смотрится, вполне симпатично: располосованная, с кровавыми подтёками. Вот так философствуя бе-егу-у-у… сзади раздаётся какое-то далёкое, приглушённое шипение. Наверное, хозяину загребущей лапы не понравились мои коготки. Ну и поделом! Не фиг хапать было!

А я всё бегу. И конца края этому марш-броску нет. Кажется, вот лапу протяни и… скачок, второй, третий… расстояние словно растягивается. Позади топот стоит такой, что земля под лапами сотрясается. У меня уже второе дыхание открывается, а цель забега всё так же близка и недостижима одновременно. Но отказаться от попытки добежать нет никаких сил. Ощущение такое, что если не дойду, то жизнь пройдёт мимо…

***

-- Кать! Ка-а-атя-я-я!!! – доносится словно издалека смутно знакомый мужской голос.

Ну да, я Катя, знаю, и что? Нашлись мне тут понимаешь ли первооткрыватели Америки через форточку. Видали мы таких… а этот некто всё орёт и орёт. И под эти вопли арка начинает плыть перед глазами, теряя очертания. О, нет! Только не это!!! Она что, исчезает? Или это я сознание теряю?

Нет. Зажмурилась и бегу-у-у!!! Дыхание сбивается, сердце вот-вот выскочит из груди, лапы… да что там лапы? Всё тело стонет от боли в перетруженных забегом мышцах. Кто-то хватает моё почти обессилившее тело. Но вытащить когти и махнуть лапкой я ещё способна. Получи, гад! На! На! И ещё разок. И… меня накрывает невесть откуда взявшаяся волна…

Стоп! Откуда здесь вода? Окружающий лес и арка растворяются в мгновенно обрушившейся на мир темноте. И да, как-то мокро кругом. Вскочила на ноги. Непонимающе озираюсь по сторонам: погруженная в полумрак спальня в замке Винд-Арконте, мокрая кровать, а в её центре -- не более сухая я.

Встряхиваюсь всем телом. И таки да, я в своей пушистой, ну или облизанно-мокрой в данный момент ипостаси. Брызги, срываясь с шубки, летят во все стороны. Поворачиваюсь назад. А там… там Элифан с уже пустым ведром в исцарапанных до крови руках. Приплыли…

-- Ка-а-ать? Ты в порядке? – с опаской взирает на меня муж.

Кивнула. Оценила его по-прежнему вопрошающий вид. Вздохнула, брезгливо потопала лапками по мокрой простыне. Обратилась, сверзилась с кровати. Откинула в сторону свисающие на лицо мокрые пряди.

-- Озверел что ли водой поливать? – рычу.

-- А ты чего кидаешься? – не остался в долгу муженёк.

Молчу. Ну да, руки его вижу изодранные, сон помню про арку, и то что кого-то нещадно когтями в том самом сне полосовала тоже припомнилось. Где-то глубоко даже совесть шевельнулась. Опять мокрая прядь на лицо падает. Нездоровый пацифизм как рукой сняло. А в довершение ко всему перед мысленным взором явственно прорисовывается та самая, дважды уже виданная мною, арка. Выходит, это не Альранд во сне не пускал меня, это Элифан мешал?

И такое зло вдруг разбирает. Смотрю в глаза стоящего напротив существа, а внутри всё бурлит и клокочет. Он лишил меня чего-то неимоверно важного там во сне. И теперь… теперь я не успокоюсь, пока не узнаю -- чего именно?

Осознав, что стою вся из себя голая, игнорируя вопрошающий взор супруга, окидываю взглядом спальню, подхватываю и тут же натягиваю на себя мужской банный халат за неимением вариантов, открываю портал, но, не успев и шага сделать, слышу доносящийся из-за двери детский плач. Этот звук словно пелену с сознания сорвал. Стою, смотрю на открытый мною же портал, на безмолвно наблюдающего за моими действиями Элифана, и как-то стыдно становится.

Ведь это был всего лишь сон! А я… я мало того, что едва не изодрала собственного мужа в клочья, ещё и, забыв обо всём на свете, чуть не кинулась искать какую-то арку из мира грёз…

Тем временем раздался нерешительный стук в дверь. Элефан взглянул на меня, на полыхающий синим пламенем портал, опять на меня. С трудом совладав с переполняющими меня эмоциями, погасила переход, с опозданием подумав: «Открылся, значит, это место реально существует?» Муж, облегчённо вздохнув, запахнул поплотнее халат и направился открывать дверь.

А дальше… Стоило вмиг прекратившему плакать и заулыбавшемуся во все… Хм… и сколько у него зубов, интересно? В общем, счастливо лыбящемуся Кайрону очутиться у меня на руках, и все мысли про минувший сон, про арку и прочее тут же забылись.

Глава 12 Врата безвременья

За завтраком -- прямо как в старые добрые времена, когда сказки были сказками, фантазии фантазиями, а реальность просто реальностью, я положила рядом с тарелкой лист бумаги и, задумчиво жуя, наносила штрих за штрихом. Вскоре картинка обрела вполне узнаваемые формы: та самая арка из мира грёз! Сижу, бездумно смотрю на неё и удивляюсь, что ж это меня так во сне зацепило-то?

Вдруг, отвлекая от размышлений, посреди столовой, оглушительно ревя, вспыхивает фиолетовое пламя портала, и в помещение входит взволнованный донельзя отец. Взглянул на меня и, кажется, немного успокоился. Забыв поприветствовать присутствующих, подошёл к столу, отодвинул один из свободных стульев, грузно сел и порадовал:

-- Кать, вам надо быть очень осторожными. Видать, ведьма очень сильна, коли даже посланный по её следу Кхёрн пропал.

-- Па-а-апа-а-а… -- взвыла я от подобной наивности. – Он не пропал, он предатель!

-- Кать, -- недовольно скривил губы отец, -- понимаю, что ты его недолюбливаешь, у меня для этого основания ненамного меньше, но дело-то в том, что он именно пропал. Ещё вчера, когда он кинулся за ней, по моему же, заметь, приказу!

-- Ой, ой! Можно подумать он перед тобой за каждый свой шаг отчитывался бы? Свалил бы к ней, как только освободился!

-- Кать!!! – рявкнули на меня, и вот, честное слово, так обидно стало, что… что… вот не скажу ему больше ничего! Вот. – Ты меня слышишь? О какой встрече речь? Где бы он её искал?

Ага! Договориться, конечно же, нереально было, пока он прохлаждался у неё в камере и инсценировал отключку. Небось, ещё и из тела в тело переселиться помог, гад. Но это всё только мысли – я же обиделась!

-- Так вот, спустя час я перестал его ощущать, -- не унимается мой наивный папашка. – И по сию пору не чувствую. Словно его не просто сил лишили, словно…

-- Ой, пап. Ты реально как маленький. Ещё скажи -- она собственного сына убила?

Вот тут на лице верховного отразилось явное замешательство. Неужели до него наконец-то доходит столь очевидное?

-- Демоны… из-за родства он бессилен нанести ей вред! – восклицает тем временем отец, а я, закатив глаза, вздыхаю:

-- А это что за бредовое кредо? Не убей ближнего своего?

-- Это, Кать, чтоб ты знала, от нас не зависит. Времени рассказать не было о моей истории, да и сейчас не до этого, -- терпеливо молвит отец. – Ты сама-то вспомни, я хоть раз, хоть бы щелбан или подзатыльник какой-нибудь тебе отвесил?

Пожимаю плечами. Нет, такого, конечно же, не было, но ведь это в принципе непедагогично. А при чём тут родство и прочее? Но ощущаю, что вся эта теория трещит по швам, было что-то, точно было… ну о-о-очень явно не вписывающееся в контекст его заявления. И тут же кое-что вспомнила:

-- Ага, особенно когда Артон его божественной силы лишал, это как раз не кровное! – выпалила осенённая снизошедшим озарением я.

-- Это-то как раз не насилие, Кать. Там всё совсем иначе, -- понурился отец. – А ты можешь… нет. Пожалуй, нет. Хотя… нет, это опасно…

-- Ты это хотел? – угадав его желание, открываю портал к Кхёрну, и…

В шоке взираю на виднеющуюся с той стороны портала не далее, как сегодня, виденную мною во сне арку. И ощущаю, что былые чувства начинают накрывать волной. Смотрю, и не могу взгляда от неё оторвать…

Всем моим существом вновь завладело наваждение. Вот, кажется, всего-то надо сделать два шага до портала и шаг до арки и…

-- Не смотрите туда! – оглушает истошный вопль Анджеи, и стоило мне сделать шаг: -- Остановите её!

Да что же это такое? То во сне кто-то мешал, теперь тут. Весь мир словно сговорился против меня. И так возмущает тот факт, что никто даже и не думает считаться с моими желаниями. В моё тело вцепились мёртвой хваткой абсолютно все присутствовавшие в столовой. Рывок, другой. Наивно. Понимаю, что так не вырвусь и вновь, как и во сне, оборачиваюсь. Да куда там!

-- Мя-я-я-я… Мой хвост!!!

Что ж они так не оригинальны-то? Опять за то же место. Больно же! А впереди она… вон… так близко…

-- Закройте портал, -- орёт маркиза, да так, что у меня ушки заложило.

Юлю, не отрывая взгляда от вожделенного объекта архитектуры. Верчусь, пытаясь обрести свободу пока портал не схлопнулся. Другие закрыть его не смогут, а я не сумею удержать в этой ипостаси. Ещё минута и… и… нет, конечно же, потом я смогу открыть его вновь, но я хочу СЕЙЧАС! И когти уже в ход пошли и шёрстку окропила кровь врагов, и зубы вонзаются в чью-то плоть… и портал гаснет. Наваливается апатия.

-- Что это было?! – раздаётся над самым ухом голос отца.

-- Если ваш Кхёрн был там, то его уже нет, -- со знанием дела отвечает Анджея. – Здесь нет и никогда уже не будет.

И к этим словам, понемногу приходя в себя, я всё же прислушиваюсь.

-- То есть? – уточняет явно опешивший верховный.

-- Это врата в иное пространство и время, -- произнесла маркиза таким тоном, словно этим всё объяснила, а я задумалась: «Я единственная, кому ни черта неясно?»

-- И что помешает ему вернуться? – вклинился в разговор отец Элифана.

-- А что помешало вернуться мне? – фыркнула его жена и вихрем вылетела из столовой.

-- Ну… я, конечно, понимаю, что чего только не существует, но вот так? И… Кать! Что на тебя нашло?

Меня небрежно подняли и взглянули в глаза. Вот и как объяснить? Нет, сейчас наваждение вновь спало, но надолго ли? Вот приснится вновь сон, и смогу ли я противостоять? Ответ на этот вопрос был весьма неутешителен. И даже думать об этом, если честно, стало несколько страшновато, ибо тут же вспыхивало остаточное возмущение и желание всё же отправиться куда-то… но… я не имею права так поступать. Здесь Кайрон, Элифан, родители в конце концов.

Постаравшись успокоиться вернула свой человеческий облик, с обидой заметив, что отец и муж по-прежнему держатся поблизости, словно не доверяют моему благоразумию. Хотя… в чём-то они правы. Но всё равно обидно.

И ответить бы что-то надо, но тут хозяин замка взял со стола листок и протянул его верховному. Тот окинул меня строгим взглядом и вопросил:

-- Ты уже видела это место?

Ответ «да» их явно не удовлетворит, пришлось рассказать. И о прогулке в парк, и о словах Альранда о реальности этих врат, и минувшем сне. Обо всех впечатлениях, чувствах, эмоциях. И даже рассказывая ощущала, как вновь окунаюсь в пучину того безумия, где единственный смысл жизни – вожделенная арка.

-- Забавно, -- всё ещё стоя поблизости, резюмировал отец. – Врата эти не первый день в нашем мире, коли принц их уже видал, и Анджея через них явилась. Вот только с чего бы Кхёрна туда понесло? И почему какой-то фей, -- это он явно так пренебрежительно об Альранде, -- смог противостоять, а младший бог нет?

Все дружно разгадывали эти головоломки, только шокированный признанием жены маркиз ушёл. Как выяснилось, он за все эти годы так и не сумел разгадать, откуда появилась его прекрасная и благовоспитанная супруга. Подозревал беглянку из великосветских родов, но за годы совместной жизни проверил все! И ничего. Предполагал переселение духа даже. А вот теперь всё встало на свои места. Ну или почти всё. Оставался вопрос: откуда она и почему очутилась когда-то здесь.

Денёк выдался суматошным: стараясь не думать о треклятой арке, я словно заведённая моталась то в библиотеку в замке отца, где заодно консультировалась с Эльмой, то в общагу, то обратно в Винд-Арконте покормить сына. Поначалу муж навязывался за компанию. Было видно, что опасается, как бы не сорвалась и не канула на веки вечные в неизвестность. В итоге, успокоился только за ужином. И только я обрадовалась обретённой свободе, как заявился отец в обществе Артона и тут же обратился с новой просьбой:

-- Ка-ать! – крикнул он, выходя из ревущего фиолетового пламени, а заметив меня, уже тише добавил: -- Открой-ка, дочь, портал к ведьме, а?

Ну я и открыла. Будь он неладен, тот сто раз проклятый портал, и папочка со своими просьбами! За ним вновь была та самая арка! И несмотря на то, что я целый день умудрялась вполне осознанно контролировать свои мысли и эмоции по этому поводу, однако к такому повороту событий оказалась не готова. Вмиг охватившее меня влечение поманило за собой, и я сделала несколько заветных шагов. Крики за моей спиной удалились, но расстояние до арки, как во сне не растягивалось. Всего лишь какой-то малюсенький шаг и…

Я вывалилась за её пределы. Темно. Небо затянуто плотными тучами. Воздух, мягко говоря, прохладен, градусов десять тепла, не больше, а я в лёгких брючках, блузке и домашних тапочках! Оглянулась назад – вот она арка. И тут до меня дошло: Анджея, пройдя в такую же в своём мире, так и не смогла вернуться… а там… там же Кайрон…

В шоке прислонившись к растущему возле меня дереву взираю на неведомо кем и зачем созданный магический артефакт по своей сути. Слёзы душат. Пытаюсь взять себя в руки и рационально подумать, да какое там? Но всё же попыталась создать портал к сыну. Ничего. К отцу. То же самое. К мужу. Итог прежний. К Кхёрну…

Всколыхнув надежду, вспыхнуло синее пламя, делаю шаг и… в нос ударяет непередаваемое амбре из смеси запахов: алкоголь, перегар, дешёвый табак, застарелый пот… окидываю взглядом помещение куда меня занесло. Довольно высокий закопчённый бревенчатый потолок, бревенчатые же стены, замызганные массивные деревянные столы и лавки, и… откровенно уставившийся на меня сброд!

-- Упс… -- вырвалось против моей воли и этот звук стал словно командой к действию, ко мне тут же неверной походкой со всех сторон направились завсегдатаи этого средневекового кабака.

-- Ведьма! – тут же раздалось откуда-то справа.

-- На костёр её… -- кровожадно предлагают слева.

-- Хо-о-оро-о-ошенька-а-ая… -- не оставляя сомнений в намерениях владельца голоса, протянул довольно габаритный детина со шрамом в полморды.

А я… я в панике высматриваю того, к кому, собственно, портал открывала. И нашла. Валяется, гад, носом в тарелке и, судя по всему, пьян вдрызг. А мужичьё всё подступает. Пихнула Кхёрна в плечо, да тому это, что слону дробина.

-- Кхёрн! Подъём!!! – не особо надеясь на результат, ору.

И надо же? Поднимает буйну голову и, расплываясь в сальной улыбочке, устремляет на меня мутный взор. Вот же гад.

-- Уходим! – хватая за руку ору, одновременно создавая портал…

К арке, куда ж ещё? Я иных мест тут не ведаю, а сваливать-то надо и причём срочно. Вот только уйти, увы, не удалось. Пока этот божок недоделанный с пьяной головы соображал, что я от него хочу, ту самую меня уже и сграбастали.

Чьи-то лапы абсолютно беззастенчиво облапили мою грудь. Кто-то качественно так ущипнул за то место, где у моей второй ипостаси хвостик растёт. А тот самый детина со шрамом, обдав убойным перегаром, вызвав едва сдерживаемый рвотный рефлекс, ещё и обслюнявить успел.

-- Ка-а-атька-а-а?! – тем временем пьяно проревел наконец-то сфокусировавший на мне взгляд Кхёрн. – Приглючится же! – тут же отмахнулся он и, отхлебнув из здоровенной глиняной кружки, вновь завалился на стол, огласив на мгновение притихший кабак богатырским храпом.

А эти кобели немытые тут же бросились в атаку. Ну то есть, не так. Тут же послышался показавшийся мне оглушительным треск ткани, пуговицы на блузке улетели прочь. Чьи-то руки абсолютно беззастенчиво заграбастали моё самое сокровенное, там, пониже живота. Шею обслюнявили. И всё это действо перемежалось планами насчёт меня, и сводились они к банальному изнасилованию, с сожжением на костре в финале сего благого действия нацеленного на избавление этого грешного мира от ещё одной ведьмы, то есть меня!

И вот хоть прям сейчас убивайте, но с подобным планом я совершенно не согласна! Тут же, преодолевая очередной позыв к тошноте, меняю ипостась. Прошмыгиваю между ног растерявшегося мужичья и к дверям, благо кто-то на шум зайти решил и распахнул их вовремя. Свежий воздух ударил в нос, вскружив голову после смрада кабака и его обитателей. Позади слышно, как хлопают двери, раздаётся топот многочисленных ног.

На улице фонари масляные горят. И меня видно! А я… я к какому-то каменному забору всё жмусь, там тенёк. И… бе-е-егу-у-у!!! Прямо как тогда -- в академии. Куда? Да какая в принципе разница? Лишь бы подальше. И демон с ним, с этим Кхёрном недоделанным, главное выжить. Несу-у-усь… Вот уже и топот преследователей, потерявших цель затих где-то вдали.

Сердце где-то в горле колотится пойманной птицей, и лапы дрожат от перенапряжения, а остановиться страшно! Бе-е-егу-у-у… и… падаю. Во рту всё пересохло, из глотки вырывается хриплое дыхание, в груди боль острая, кажется, сейчас сердечко не выдержит.

Лежу посреди дороги. Туман перед глазами. Только звуки и остались, да и те за хриплым дыханием и сердцебиением едва различимы. Расслабиться не могу -- лапы поддёргиваются в бессмысленной попытке бежать дальше. Обратиться бы… Да сил и на это уже нет.

-- Смотри, киса, -- прорываясь сквозь грохот выпрыгивающего из груди сердца, доносящийся откуда-то приглушённый детский голосок.

-- Люськ, мы ж за яблоками, на кой те та киса? Тя мамка вместе с ней из хаты погоне, -- откликается какой-то парнишка.

-- Хочу! – капризно извещает очутившийся ещё ближе девичий голосок.

-- Э-эх… ну тащи её в сарайку чо ли? Придём да покормим, -- вздыхает пацан, и моего болезного тельца неуверенно касаются чьи-то ласковые ручки.

Осознав, что меня не обидят, проваливаюсь в полусон-полубред. И в нём я бе-е-егу-у-у…

Пробудилась я от приглушённого восклицания:

-- Это же Анджи!

Голос был женским и смутно знакомым. Вот только язык, то есть произношение, как и у тех, в кабаке, был несколько странным, слегка рыкающим что ли? В той сваре, во время неудачной попытки докричаться до сознания Кхёрна, мне было не до анализа звуковых особенностей в речах местного населения. Понимала их и ладно. Но сейчас эти рычащие нотки резанули по ушам.

И да, я по-прежнему была жутко измотана. Лапы уже не дрожали, но даже слабая попытка слегка приподнять голову отозвалась такой жуткой, всепоглощающей болью во всём теле, что я мысленно заскулила. Но глаза приоткрыть всё же сумела.

В пробивающихся в приоткрытую дверь солнечных лучах моему взору предстали силуэты двух женщин, развешенные вдоль обшитых необработанной доской стен пучки трав, клочок виднеющейся тряпицы, очевидно, подстеленной под моё измученное тельце заботливыми ребятишками. И тут же память вернула слова парнишки: «…на кой те та киса? Тя мамка вместе с ней из хаты погоне…»

И как-то вдруг всё безразлично стало. Ну дочку-то хозяйка явно не прогонит, а меня… смысл мне жить? Сын где-то недосягаемо далеко, но о нём позаботятся, в этом я уверена. Но какой смысл вообще жить вдали от него, от мужа, от родных?

-- Это невозможно Рила, -- ворвался в мои мысли другой голос, принадлежащий явно пожилой женщине. – Её выбросили с Нариви первой, и в каком она мире -- неведомо, -- вздохнув, добавила она: – Шансов, что мы попали в один и тот же нет.

-- Да как же ты не видишь? – та, чей голос казался знакомым бросилась ко мне.

Я мысленно взвыла, ожидая прикосновения и неизбежной боли в измученном теле. Но нет, меня она не тронула. Вместо этого, почти уткнулась лицом в мою шерсть, вдохнула поглубже, словно принюхиваясь, и произнесла:

-- Сама-то не чуешь что ли? Нашей кровью от неё пахнет.

Бабка, а вот сейчас, когда она отошла, и свет упал на её лицо, я убедилась, что старушке хорошо за семьдесят. Так вот, она довольно споро очутилась на коленях возле меня и точно так же повела носом.

-- Хм… есть что-то определённо, но слабо выражено. Это однозначно не Анджи, но, возможно, нашей девочке удалось найти себе подходящего мужчину и обзавестись потомством.

Лежу. Слушаю. И искренне ничегошеньки не понимаю.

-- Да не может такого быть! Смотри! – вновь восклицает та, что моложе, и повернувшись к собеседнице… «Ох!!! Это же Анджея! Или… стоп… они говорили Анджи? И думают, что это я? Значит это… близнец?» -- Внимательно, смотри, -- добавляет копия моей свекрови и… оборачивается!

И бог мой! Дымчатая мягкая шубка, белые носочки на лапках, янтарные глазки! И даже… да… даже за левым глазиком точно такое же тёмное пятнышко в форме буквы “Z”, как и меня! Её вторая ипостась является моей полной копией! Это что ж выходит-то? Если они нас сравнивают, то я и c Элифановой мамашей как две капли воды во второй ипостаси похожа?

-- Сколько раз говорила – не смей обращаться! – шустро не по годам метнувшись к дверям, прошипела старуха. Выглянув за порог, покивала каким-то своим мыслям и, затворив дверь поплотнее, продолжила наставления: -- Ты головой вообще думаешь? А коли дети увидят? Ещё портал тут создай! Пяти лет на одном месте не прожили, опять в бега?

-- То не мои дети, -- вновь возвращаясь в человеческое обличие, грустно молвила та, что не Анджея.

-- Какие есть, такие и твои, -- вздыхает старушка. – Всё одно не выкинешь их уже за порог. Да и мало ты мужиков, что ли, перебрала? Успокойся! Нет здесь мужчин, от которых у тебя дети смогут появиться. Они и у нас то редкостью были.

«Есть, Кхёрном зовётся. Предатель, сволочь, но к продолжению рода вполне пригоден», -- думаю, и продолжаю размышлять: выходит, Анджея, как и я, обращается в кошку. Волей судеб, в совершенно чужом мире меня занесло в дом дальней родни по мужниной линии. Эта информация в какой-то степени заполняла пробелы в понимании того, кем является моя весьма загадочная свекровь. Обнадёживала в плане дальнейшего существования здесь. Но… всё же гложет что-то иное…

Только вот что? Сестра Анджеи, если мои предположения относительно этой женщины верны, так вот, она не может иметь своих детей от местных мужчин, и те оболтусы, что притащили меня в эту сарайку -- явно приёмные. Познавательно, но не суть важно. Что-то иное крутится на краю сознания, связанное с детьми…

И тут в голове начала складываться головоломка: оборотни-коты, как мой отец и всё семейство Артона, могли иметь потомство исключительно от себе подобных, крылатых и фей, а вот крылатые, как Элифан и его отец, только от себе подобных и оборотней-котов. И что дальше? Ну да, так родился мой муж… это уже и так понятно.

А вот… вот… Артон! – внезапно всплыло в уме имя. Хм… Он нашёл похожую на меня женщину. У них родился ребёнок. Значит… значит, та ведьма или крылатая, или кошка, или фея. «Хотя какая разница кем она была?» -- подумалось и тут же из глубин сознания пришло возмущение и понимание: это ОЧЕНЬ важно!

Думай, Катя. Думай! Ведь эта ведьма замешана в историях со свержением моего отца, похищением моего сына (до сих пор не понимаю: зачем он ей нужен был?), попытке истребления собственно меня. Присвоение моего тела, опять же не без её непосредственного участия произошло, затем эта история с порталом. В общем как ни крути, а все её действия вертятся вокруг благополучия моего отца и его семьи.

Казалось, что это всё очень важно, и какое-то открытие лежит почти на поверхности… Но, прислушиваясь к тихому разговору женщин, поймать мысль, витающую где-то рядом, никак не удавалось.

-- Одно скажу, Рила, -- вынесла вердикт старушка, -- это не обычное животное. Второе обличие точно есть. И да… не исключу, что родня. Сменить ипостась не в силах. Ибо исчерпала внутренний резерв. Отвлеки-ка сорванцов, чтобы сюда не сунулись. Попытаюсь что-то сделать, а там может и поговорим, -- завершила она и приоткрыла дверь, в ожидании, когда так похожая на мою свекровь женщина покинет сарай.

Оставшись наедине со мной, бабулька заперла дверь изнутри, и с грустью взглянув в мою сторону, тихонечко пробормотала:

-- Измоталась ты, девочка. А Рилку не слушай, вроде бы и большая уже, а всё в сказки верит.

На ответ она явно не рассчитывала, ибо тут же увлечённо приступила к выбору каких-то трав из числа сушившихся в пучках на стене. Откуда-то вдруг появилась стеклянная, довольно объёмистая колба с длинной ручкой. В эту тару полетели пучки трав. Откупорив одну из многочисленных, стоявших на деревянной полочке бутылей, бабуля отлила из неё, потом ещё из одной. Принюхалась. Скривила задумчиво губы и, хлопнув себя по лбу, помчала в дальний угол сарайки. Что там делала -- не ведомо, но вернулась безмерно довольная собой.

И самое интересное, в колбочке к тому времени что-то бурлило. Видать, огонь призывала, воспользовавшись тем, что у меня нет сил голову повернуть. Ну да и ладно. Не хочет, чтобы я видела магию в её исполнении – не надо.

-- Вот и готовенько зелье целебное. Теперь надо чуток обождать пока остынет. Ты, главное, потерпи милая, честно скажу – больно будет. Но та боль вся разом уйдёт, и вмиг здорова станешь, -- побалтывая колбой так, чтобы жидкость в ней непрестанно колыхалась, разглагольствовала старушка.

Смотрю на неведомое варево. Вроде мне и так совсем уж худо, а совсем недавно жизнь вообще не мила была, но сейчас пить это нечто совсем не хотелось. И тут моего носа наконец-то достиг жутко отвратительный и до боли знакомый запах. Точно так же вонял лечебный бальзам, повсеместно используемый на Карпеге. Хм… ну даже если предположить, что бабулька не здешняя, но ведь и Анджея изначально не с Карпега! А снадобье использует из тамошнего арсенала…

Покамест думала, гадала, старушка потрогала пальцем стеночку колбы. Взглянула на меня и со словами -- «Терпи, малышка», и равномерно орошая все участки моего многострадального тела опустошила ёмкость.

Мо-о-окро-о-о… фу-у-у… а во-о-онь-то какая… а-а-а!!! Моё тельце вполне ожидаемо скрутила неимоверная боль. И… наконец-то облегчённо вздыхаю. Хочется вылизаться, избавиться от мерзкого запаха, но противно же. Вот вроде как не впервой, пора б и привыкнуть, да какое там?

-- Даже и не думай слизывать, -- угадала мои мысли сердобольная старушка. – Обращайся, да пойдём в банную. Там в аккурат истоплено.

Страшно как-то превращаться. Кто знает, как она отреагирует осознав, что я им совсем не родня? Ну, то есть родня, но не кровная. Но делать нечего. Обратилась в своё человеческое обличие. И тут же поёжилась. Мокрая одежда неприятно липла к телу, да и на дворе не июль месяц.

-- Спасибо вам, -- тихо молвлю.

Старушка молча окинула меня оценивающим взглядом, и резюмировала:

-- Не наша. А как похожа-то была! Как похожа… Даже я, дура старая, почти поверить успела.

-- На Анджею? – не удержавшись, уточнила я, и тут же удостоилась не в меру заинтересованного взгляда. – Нет, она не моя мать, -- опередила я, кажется, почти сорвавшийся с уст пожилой женщины вопрос. – Она мать моего мужа.

-- Так всё-таки Анджечка где-то здесь? И у неё сыночек есть? Так где ж её искать-то? Ну не томи же, девонька, говори! – вмиг очутившись возле меня, затараторила старушка.

-- Нет, не здесь, -- вздохнула я. – И мне самой бы найти способ вернуться туда, где она. Там сын у меня. Маленький. Грудничок ещё.

И так грустно вновь стало от этих воспоминаний. Так жаль себя. Я что-то ещё говорила, не особо придавая значения словам. Упиваясь жалостью. Но бабулька и слушать мои причитания не стала. Махнула рукой, и скомандовав: «Марш в банную», распахнула передо мной двери и повела куда-то вдоль густых зарослей неведомого мне кустарника.

На улице, вопреки ожиданиям оказалось тепло. И даже мокрая одежда, вызывавшая в сарайке лёгкий озноб, уже не беспокоила. Да и запах относило прочь лёгким ветерком. На чистом безоблачном небе приятного нежно-бирюзового цвета с явно выраженным зелёным оттенком плыло вполне земное солнышко.

Банная, как здесь называли аналог привычной русскому человеку бани, в контрасте с сарайкой впечатлила своей основательностью. Довольно высокое здание, сложенное из толстых, едва ли не в полметра шириной, обтёсанных брёвен, пара крохотных окошек, высокий конёк двускатной крыши, покрытый чем-то, отдалённо напоминающим черепицу. Плотно подогнанные, крепкие двери открылись без малейшего намёка на скрип.

Внутри меня встретил просторный предбанник с высоким бревенчатым же потолком и болтающимся под ним масляным фонарём, окутывающим всё окружающее не слишком ярким светом. Здесь старушка велела разуться и повела дальше. Следующее помещение являлось смесью раздевалки и комнаты отдыха. Вбитые прямо в стены деревянные колышки заменяли вешалки, тут же имелись полочки со сложенными на них стопочками полотенец. Деревянные и отшлифованные до блеска угловой диванчик и стол.

-- Да, хороша банная у нас, -- не без гордости заявила заметившая мой изучающий окружающую обстановку взгляд хозяйка. – А ты раздевайся, нечего здесь стесняться, или думаешь я чего не видала на бабьем теле?

Послушно сняв местами порванную и лишившуюся большей части пуговиц блузку и штанишки, я всё же замялась, не решаясь лишиться и белья. Но под укоризненным взглядом бабульки всё же разоблачилась.

-- У-у-у… -- окидывая оценивающим взглядом мою фигуру выдавила она. – Грудничок, говоришь, дома остался? Никак роды скорые были. Котёночка принесла?

-- Угу, крылатенького, -- мечтательно улыбаюсь, уплывая в тот неожиданно счастливый для себя момент собственной жизни.

-- Как так? Ты ж обычная? – воззрилась на меня бабка.

-- А муж не очень, -- усмехнулась я, и тут же грустно вздохнула. – Где-то они теперь, мои крылатики…

То есть гипотетически я знала ответ на этот вопрос, но где конкретно, чем занимаются? Элифан, наверное, мечется вместе с отцом по всей округе, малыш небось плачет…

-- Та-а-ак, -- уперев руки в боки, молвила бабка, -- отставить горести. Коль судьба тебя не куда-то, а к нам в дом привела, значит всё сладится. Найдём дорожку к тебе домой. Ну-ка бегом мыться! А то несёт от тебя после этого чудо зелья…

-- А кстати откуда у вас этот рецепт? – обходя старушку интересуюсь, и в ответ слышу раздающееся из-за спины шипение.

Оборачиваюсь и в шоке смотрю на ощетинившуюся в прямом смысле этого слова бабку. И взирает она далеко не добрым взглядом на меня. Я встала как вкопанная поражённая столь кардинальными перепадами в настроении.

-- Правящ-щ-щая длань… -- шипит та тем временем. – Как пос-с-смела ты войти в мой дом? Как наш-ш-шла?

-- Чего? – спрашиваю нерешительно, и прикрываясь полотенцем, отступаю от лишившейся вмиг рассудка бабули к двери в парилку, или что там за ней.

-- Ты ещё с-с-смеешь с-с-спраш-шивать дрянь?! – начинает наступать на меня взбеленившаяся старушенция. – Так вот почему ты бельё снимать не хотела! Признак рода прятала, тварь!

-- Да о чём вы? – уже прижатая бабкой к стене, выражаю своё искреннее непонимание.

-- Твой поганый род изгнал мою семью из родного мира! – выплюнула мне в лице обвинение оппонентка.

-- Какого мира? Куда изгнали? Да что вообще происходит-то? – не выдержав скатилась я до банальной истерики, но в этом имелся и плюс – страх как рукой сняло.

-- Трёхпалая лилия на твоей правой ягодице! – словно обличила меня в чём-то старуха.

-- И что с ней?

-- Самое противное для тебя, Вельма, заключается в том, что девочка не врёт, -- выкатываясь из-под стола, заявил смешной меховой комочек. – Приятно познакомиться, иномирянка, я домовой, Тузьма.

-- Кузьма? – переспросила, решив, что ослышалась. Ну а что? Ведь привычное имя для домовят – Кузеньки!

-- Тузьма, -- поправил меня меховой комочек. – А ты, Вельма, прежде чем девчину изводить, меня б спросила поначалу.

-- Да что ж тут спрашивать? Чай не знаю, какой родовой отличительный признак у моего бывшего? – взвилась бабка в ответ.

Ох! А бабка-то всё молодые годы поминает, оказывается? Чем же ей мужик так не угодил-то? Ах, ну да, из мира изгнал… ну так с таким характером немудрено. Достала, наверное. Вон, стоит посмотреть только, как она с милым пуховичком грызётся. Только пушистику всё нипочём. Видать привык уже к склочной хозяйке.

А вот меня эта «Санта-Барбара» с вездесущей роднёй уже раздражать начинает. Ладно б та родня добрая и адекватная была, а то одни изгоняют, другие же изгоняемыми являются и зло таят на всех и вся. Да и вообще, мало ли у кого такой цветочек на попе может распуститься? И что теперь, всех прям таки на вертел и в костёр?

Но это всего лишь мысли. А я так и не отлипая от стеночки, наблюдаю за пикировкой «бабка VS домовичок». Малой –то удалой не в меру, и противницу свою аргументами уже в своей правоте и моей невиновности убедить успел, и уже на совесть ей не то, чтобы давит, а асфальтным катком по ней раз за разом прокатывается. Как-то даже жаль вмиг растерявшую весь пыл и как-то ссутулившуюся бабальку стало. А Тузенька всё не унимается.

-- Ты ж, гадина старая, девчонку, и без того судьбой обиженную, едва ума разума от страха не лишила! – вопит пуховичок.

Ну, с последним аргументом он, конечно, переборщил. Страшно в какой-то миг было, да, но не до такой же степени! А бабулька-то, уже вполне искренне, как мне кажется, сменив гнев на милость, ко мне обращается:

-- Ты уж прости дуру старую, -- говорит, -- просто как увидела метку ту у тебя, аж разум помутился.

-- Бывает, -- продолжая прикрываться полотенцем, плечами пожимаю, а про себя думаю: «Лечиться тебе, бабуль, надо или успокоительное пить регулярно во избежание рецидивов».

В общем дальнейшие помывушки прошли без осложнений. Взбалмошная старушенция старательно делала вид, что ничегошеньки не было, ну и я конечно же, не напоминала, ибо повторно наблюдать её безумства как-то не очень хотелось. Натянув выделенное мне чистое бельё и свободного кроя платье, прошла за хозяйкой к дому.

Насколько возле находящейся на задворках хозяйских территорий сарайки всё было запущено, настолько же во дворе всё было ухожено. Ровненькими рядочками стояли аккуратно подстриженные декоративные кустики, травка вся одной длинны, травинка к травинке, прямо как из-под газонокосилки. Забор основательный, метра три, если не больше, в высоту. Ну и дом. Не дом, а хоромы барские, чего после той сараюхи, я вообще никак увидать здесь не ожидала.

-- Ну входи что ли, родня названная, -- как-то странно, с поклоном молвит бабка, ну я и иду…

Глава 13 Вездесущая родня

Войти-то я вошла, но дальше первого шага ступить так и не сумела. Ибо шок у меня. Самый настоящий! Ну а как тут ещё реагировать, если, входя в хоромины, ждёшь этакую светлицу, а обнаруживаешь… вполне современную Земную обстановку, с яркими светлячками электрических ламп под потолком, в общем, только ноута, небрежно брошенного на столе, да телека не хватает для полноты картины.

Казалось бы, ну и чем особым отличается современная обстановка от той же средневековой? Да тем, что в те времена мебель или грубо сработана была, или изящно, но априори монументально, основательно, и уж явно никакого «хай-тека» со стеклом, зеркальными и хромированными поверхностями. Откуда я это знаю? Да ещё там, в прошлой жизни на Земле, из киношек и прочитанных книг. На Карпеге эта теория вполне подтвердилась, по крайней мере.

Так вот. Встретила меня не прихожая и не светлица, а этакий неимоверно просторный холл, отдалённо напоминающий гигантскую, квадратов на пятьдесят квартиру-студию! Почему студию? Да потому что здесь были совмещены и выложенная камнем, похожим на кафель, полом прихожая, и сверкающий никелированной (!) поверхностью кухонный гарнитур, и собственно гостиная.

Стою. Смотрю на вполне земную обстановку. Почему земную? Да опять же, потому что мебельный гарнитур в прихожей жутко напоминает родительскую элитку. Те же зеркальные разъезжающиеся дверцы в здоровенном, но не отягощающем общее представление шкафу. Опять же, эта плитка под ногами. А снаружи-то хоромы деревянные! Ларчик-то с секретом оказался.

И стены… то ли окрашены искусно под обои, то ли действительно обклеены! До уровня груди -- тёмно-бордовые. Потом в ладонь шириной идёт испещрённая позолотой полоса на всё той же бордовой основе. И дальше, до белоснежного, идеально ровного потолка стены нежно-фиолетовые с вполне симметричными, крупными, но не аляповатыми узорами.

В части, выделенной под гостиную, пол покрывает светлый (вот и как они его здесь чистят без пылесоса?!) палас. Стеклянный журнальный столик на хромированным ножках и мягкие, обитые нежно розовой тканью кресла на колёсиках, в комплекте с угловым диванчиком. Над окнами сверкающие начищенной до зеркального блеска сталью карнизы, с которых от потолка и до самого пола ниспадают красиво собранными фалдами фиолетово-бордовые шторы и нежно-белый, газовый тюль.

О кухне вообще речи нет. Отделена она от остального пространства барной стойкой с высокими стульчиками. Хром сверкает неестественной чистотой, никаких вечно проблематичных разводов на поверхностях. Плита с духовкой, над нею изящная вытяжка, навесные шкафчики, антресоль. Глаза автоматически ищут холодильник, микруху, электрочайник. Ан нет. Не до такой степени здесь цивилизация дозрела.

В общем, дежавю. После затрапезного кабака, масляных фонарей на улицах и в бане, да и сарайки, это был этакий привет из будущего.

-- Ну чего встала в дверях, как не родная, -- выдернул меня из задумчивости голос бабульки с весьма неустойчивой психикой. – Разувайся да проходи. Будь как дома.

-- Но не забывай, что ты в гостях, -- буркнула я себе под нос, но старушенция оказалась ушастая, и довольно хмыкнув, бросила передо мной на пол тапочки и молвила:

-- Это ж чудо какое, девонька, что малые, вопреки запретам тебя в дом приволокли.

-- Да, слышала, они переговаривались, что мама ругать будет, -- всё ещё не выйдя до конца из ступора, ляпнула для приличия хоть что-то.

-- Сама-то подумай, нам бы самим иногда тайком обратиться, а тут будут бегать этакие хозяева нашей же, по сути, территории. Мало радости исполосованными потом ходить с надкусанными ушами. Да и людям такие перемены во внешности объяснить сложновато будет.

-- Так а то снадобье, которым вы меня исцелили? – удивилась я.

-- На него ингредиенты днём с огнём не сыскать, девонька. Почём зря расходовать не станешь.

Всё это вещала хозяйка мягко подталкивая меня в спину по направлению к той самой барной стойке. А у меня язык чесался поинтересоваться: «Такая обстановка здесь принята, или это они так из серых общественных масс “не выделяются”?»

-- Ты присаживайся, присаживайся, -- приговаривала бабулька, заглядывая в то самое, что я за антресоль приняла, оказавшееся чем-то вроде холодильника! – Тихо в доме, -- прислушалась она. – Видать, Рилка сорванцов усыпила. Вот сейчас на стол соберу, за едой и поговорим за жизнь.

Ну и сижу, помалкиваю. Жду. Всё окружающее настолько шокировало, что я как-то и печали свои почти позабыла. Одно плохо, после вывертов бабкиных, там, в бане, как-то опасаться я её стала. Хотя… с другой стороны, что мне терять?

Едва слышно скрипнула дверь, я обернулась на звук и опять дежавю. Близнецы обычно друг на друга похожи, но всё же слегка отличаются: осанкой, наклоном головы. Вошедшая же женщина была полнейшей копией Анджеи. Взглянув на меня, она грустно вздохнула и, словно вмиг потеряв интерес к моей персоне, ни слова не сказав, примостилась на одном из высоких барных стульев. В её руках, словно из ниоткуда, появились бокал и бутыль тёмного стекла. Пробка сама, без посторонней помощи, покинула горлышко и уже вполне обычным методом женщина налила себе какую-то ярко рубиновую жидкость.

-- Будешь? – даже не удостоив меня взглядом, тихо поинтересовалась.

-- Что это?

-- Вино, -- вздохнув отвечает, а я, забыв, что она не смотрит, киваю.

Но копия моей свекрови всё же заметила мой жест. В её руке появился второй бокал, наполнился, и по гладкой поверхности барной стойки проскользил аккурат к моим сложенным на столешнице рукам. М-да, у неё ещё и замашки бармена. Вот тебе и неведомый средневековый мир.

Поболтав жидкость в пузатом бокале, полюбовалась как искрящиеся в нереально ярком свете неведомых ламп капли медленно сползают по стенкам. Принюхалась и не сдержала улыбки. Если это и было вино, то пахло оно смесью из свежей земляники и… рос у нас на сгоревшей ещё в моём детстве даче куст под названием каринка, вот её-то я почему-то и вспомнила. И словно в детство окунулась. В далёкое, за насыщенным настоящим почти позабытое.

-- Ну, пока я здесь ша-ама-аню-ю-ю… -- задумчиво растягивая слова, произнесла бабка, а последнее слово меня окончательно в ступор вогнало, так оно по Земному звучало. – Ты поведай, как там Анджечка наша, где она, с кем, ну и как ты сюда попала.

Ну я и рассказала. Про свекровь. Всё это перемежалось восторженными возгласами присутствующих, типа: «О, да! В этом вся наша Анджи!», «Ну надо же! Ну ничуть не изменилась, плутовка!» А вот когда речь до меня дошла, как-то, если честно, растерялась: двадцать один год -- немалый срок, и с чего начинать? Благо, заметив мою растерянность, мне помогли наводящими вопросами. И начали они с того, где я родилась, кто родители.

Чую, что в их интересе может крыться подвох, но и иных союзников у меня здесь нет. Вот и пою, аки тот соловей, но слова тщательно подбираю, чтобы вновь бабульку не спровоцировать, а то подсыплет чего от широт душевных, и поминай как звали.

Вскоре передо мной, всё ещё шкварча на тарелке, появился источающий умопомрачительный аромат кусок мяса с какими-то непривычными на вид овощами. И надо же, пока готовилось всё это великолепие, ни малейшего намёка на запах пищи от не столь уж далёкой плиты не доносилось, вытяжка у них выше всяких похвал. Однако поесть спокойно мне, конечно же, не дали.

-- Земля… -- загадочно улыбнулась, добавив морщин на старушечьем лице, Вельма. – Мне нравилась эта планета.

-- Вы бывали там? Но когда? – ляпнула и поняла нелепость вопроса, ведь время… это такая неопределённая вещь.

-- В две тысячи пятнадцатом по их летоисчислению, -- нашлась с ответом копия Анджеи. – Папа с нами летал. Мы с сестрой ещё совсем малыми были. Жаль, что больше не удастся посетить тот чудесный, наполненный техническими чудесами мир. Там такие аттракционы…

Почему-то не клеилось к ней имя Рила в моём сознании. Для меня она была близняшкой свекрови и всё тут. Забавно, что они побывали в моём мире тогда же, когда и я в последний раз. И как-то грустно вдруг стало.

-- Теперь понятно, откуда всё это, -- я окинула взглядом окружающий интерьер.

-- Всё это местного производства, -- отмахнулась старушка. – Но как мы измучили бедных мастеровых, объясняя, что именно нам нужно, -- не по возрасту озорно блеснув глазами, ухмыльнулась пожилая женщина. – Им было не понять, зачем вместо строго функциональной и основательной мебели или же утончённой красоты нам понадобились такие странные формы.

-- Ага, -- усмехнулась та, что помоложе, -- а как мы добивались, чтобы дверцы в шкафах на маленьких колесиках в полозьях ездили… у-у-у… на нас как на душевнобольных смотрели. Но как говорится у вас на Земле: «Клиент всегда прав».

-- Точнее будет сказать: любой каприз за ваши деньги, -- подсказала я.

-- Ну или так, -- согласилась сидящая рядом женщина.

-- А вы же порталами владеете, -- вспомнила я разговоры в сарайке, -- не пробовали на Землю открывать?

На меня посмотрели, как на умалишённую, и я поняла, что между мирами они перемещались явно посредством чего-то иного.

-- Ладно, а как вы сюда-то попали? – потягивая вино, всё же решила я коснуться скользкой темы.

-- Нас попали, а не мы, -- фыркнула свекровкина близняшка, а вот бабулька всё же ударилась в далеко не самые радужные воспоминания о своей жизни.

И по всему выходило, что жили они в ещё более средневековом мире, нежели этот. Хотя я, если честно, здесь ничего, кроме этого дома и кабака, пока не видела и сравнить с чем-либо было сложно.

Населяли планету обычные люди, не пригодные для продолжения рода четырёх власть имущих семейств, являющихся единственными носителями магического дара. Никаких магических школ не было, никакой единой системы развития магического искусства. Знания передавались из поколения в поколение, лишь немного беря друг от друга в силу вынужденного родства.