Наполеон. Жизнеописание

Закат Империи

Адской машиной, угрожавшей Империи, оказалась континентальная система. Конечно, блокада наносила вред Англии; множилось число безработных, таял золотой запас. Но она была небезобидна и для Европы. Сам Наполеон, испытывая нужду в некоторых товарах, вынужден был предоставлять лицензии. Русские бояре приходили в бешенство от того, что не могут продавать лес и пеньку. Налаживалась контрабанда. Некоторые порты оставались открытыми для английских судов. Дания, пожелавшая было присоединиться к лиге нейтральных государств, была остановлена предупредительными залпами. Швеция приняла сторону Англии. Португалия, продававшая англичанам вино, колебалась. Тогда Наполеон объявил династию Браганца низложенной и послал в Лиссабон Жюно, который победоносно вступил в столицу в момент, когда королевская семья, спасаясь бегством, направилась в Бразилию.

Действует цепная реакция. Папская область отказывается закрыть свои порты для англичан; генерал Миоллис занимает Рим. Портятся отношения с папой. Испания с опаской глядит на солдат Мюрата, обосновавшихся на ее территории якобы для того, чтобы помочь Жюно и предотвратить высадку англичан на полуостров. В династической иерархии Испании полная неразбериха. Князь Мира, министр Годой, заставляет короля Карла IV играть весьма постыдную роль; наследник, принц Астурийский, готовит заговор против отца. Мятеж возводит его на престол под именем Фердинанда VII. И тогда у Наполеона создается впечатление, что во всей этой неразберихе испанцы будут счастливы получить короля из его рук. Мюрат, находясь на месте событий, всячески поддерживает его в этом мнении, так как надеется, что трон достанется ему. Но император отдает предпочтение Жозефу; он собирается «передвинуть» королей: Жозеф получит Мадрид, а Мюрат — Неаполь. Заманив в Байонну Карла IV и Фердинанда, Наполеон делает их своими пленниками.

Ужасная акция, грубейшая ошибка. На сей раз все было рассчитано неверно. Он, столько всего знавший, ничего не знал об Испании. Он думал, что испанцы будут счастливы избавиться от ничтожного государя, фанатичных монахов и алчных вельмож. Он столкнулся с народом набожным, горячо патриотичным, не боящимся ни умирать, ни убивать и ставящим честь превыше всего. Оставленный всеми, Жозеф пишет брату одно письмо за другим, предупреждая о серьезной опасности. «Чтобы покорить Испанию, нужны колоссальные средства, — считает пессимистически настроенный Бонапарт-старший. — Эта страна, этот народ ни на кого не похожи… Не осталось ни одного испанца, кто бы примкнул к моему делу». Жозеф говорил правду. Испания отторгла его как инородное тело. Священники возглавили партизанские отряды. Война была беспощадной. В 1808 году — катастрофа: генерал Дюпон капитулировал перед повстанцами в Байлене вместе с 20 000 французских солдат. Император пришел в бешенство, как некогда во времена Булони. Его ярость можно понять, ибо стоило Европе почувствовать, что он уязвим, более того — ранен, как она вся обрушилась бы на орлиное гнездо. Чтобы восстановить положение, он перед отъездом в Испанию хочет повидаться со своим «другом» Александром. Обеспечив таким образом тыл, он собирается вести Великую Армию на Мадрид и покончить с «герильей». Он знает, что в его присутствии победа французам не изменит.

Именно тогда состоялась знаменитая Эрфуртская встреча с царем и немецкими князьями. Он пригласил «Комеди-Франсез». Тальма играл перед «партером королей». Государи Германской конфедерации почтительно слушали простодушные рассказы гостя о его молодости. «Когда я был лейтенантом артиллерии…» Он красуется успехом. Красуется и культурой перед великими немецкими поэтами: Гете, Виландом. «Вы — человек, господин Гете». Александр играет свою роль не хуже. Когда Тальма декламирует: «Дружба великого человека — это дар богов…», царь, наклонившись к Наполеону, говорит: «Я замечаю это каждый день». Искренен ли он? Вопреки видимости, чувствуется, что дух Тильзита в прошлом. Александр избегает конкретных обязательств. Ему дает советы Талейран, который, остерегаясь необузданного характера императора, видит свое служение в том, чтобы чинить на его пути всяческие препятствия. От предосторожности недалеко и до предательства. Вскоре князь Беневантский скажет: «Это начало конца». Наполеон, твердо решивший развестись, не прочь жениться на великой княжне. Талейран одобряет (тайно) отказ царя. В общем-то, в Эрфурте Наполеона переиграли. Он щедро расточал свой блестящий ум и ничего не получил взамен. Нет ничего печальнее «неудавшегося празднества». После последней беседы с Александром он долго хранил молчание. Дорого обошлись ему события в Испании: он потерял и в живой силе, и в мировом престиже.

Но разве нет у него «ренты в сто тысяч человек»? Одна ночь в Париже — и все пойдет на лад. А пока надо переправить войска из Германии в Пиренеи. Дело это тем более срочное, что англичане высаживаются в Испании и Португалии. Британская политика, направленная против назойливого победителя, остается прежней: сохранять власть над морем, захватывать острова и другие колонии, вынудить неприятеля протянуть линии связи по берегу, а потом атаковать там, где возможно снабжение с моря и где есть местные партизаны, которым можно поставлять оружие и деньги. Английские генералы сэр Джон Моор и сэр Артур Уэлсли (будущий Веллингтон) просто великолепны. «У них лучшая в мире пехота, сказал молодой Бюго. — Слава Богу, ее не так много». На этом новом континентальном фронте присутствие императора становится просто необходимым.

История Наполеона напоминает миф о Сизифе. Он мужественно катил вверх свою каменную глыбу — Арколе, Аустерлиц, Иена; потом каждый раз камень срывался вниз и, чтобы снова поднять его, требовалось все больше мужества, все больше усилий. В октябре 1809-го, когда камень оказался в самом низу, император устремляется в Испанию с 160 000 солдат — призывников 1810 года, преждевременно поставленных под ружье вместе с ветеранами. Против такой человеческой массы испанские патриоты выстоять не могут. В свой заветный день, 2 декабря, он подступает к Мадриду. Там он сажает брата на трон, упраздняет инквизицию, феодальные права, закрывает множество монастырей и надеется тем самым привлечь симпатии масс. И снова демонстрирует полное непонимание этой восторженной и дикой страны, единодушной в мятежном непокорстве. Из Парижа предупреждают, что в его отсутствие Талейран и Фуше готовят против него заговор. Он мчится в Париж, застает врасплох недовольных, но не решается их покарать. Увы, они ему необходимы.

Обеспокоенной французской общественности он говорит: «Войн больше не будет». Однако адская машина не обезврежена. В Испании Сульту и Ланну приходится драться жестоко и беспощадно, противостоять засадам в горах, вести уличные бои в городах. В Пруссии под влиянием пропаганды философов и студентов нация пробуждается и готовится к освободительной войне. Австрия еще считает себя способной возглавить это движение. Она начинает реорганизацию армии. Императрица вышивает шелковые ленты для будущих знамен. Англия посылает субсидии, царь — тайные пожелания. Католики возмущены тем, как обошлись с папой. В апреле 1809 года эрцгерцог Карл атакует в Баварии. Сизиф должен снова браться за свою глыбу и ползти вверх по проклятому склону. Это становится все тяжелее. Ренты в сто тысяч человек уже оказывается недостаточно. Его армия состоит теперь из слишком юных или слишком старых солдат. Правда, победа по-прежнему верна своему избраннику, и он во второй раз входит в Вену, однако потери его ужасны.

Черной чередой поступают дурные вести. Португалия потеряна, Испания под угрозой. Римский папа арестован, выслан, измотан бесконечным путешествием в почтовой карете. Но Наполеон одерживает блестящую победу при Ваграме. И не развивает ее — отчасти из-за нехватки кавалерии и артиллерии, отчасти из-за того, что намерен идти на уступки. Ваграм не дал ему той чистой радости, что была при Аустерлице: «Мы, победы, знаем теперь, что мы смертны». Он уже стремится не столько раздавить Австрию, сколько вовлечь ее в свою игру. Ему не удался русский брак, так, может, удастся австрийский? Ему было отказано в руке великой княжны, так, может, получится жениться на эрцгерцогине? Ведь гигантская Империя ждет наследника. Государственные интересы требуют развода.

Он решается на это не без сожалений. Во-первых, он всегда любил Жозефину, физически и, можно сказать, социально; она безупречная императрица, немного расточительная, но это не так уж важно. А кроме того, она популярна, знает об этом и защищается. Потом понемногу она дает Фуше и своему сыну Евгению убедить себя, что «речь идет о поступке, определяемом политикой, о свидетельстве беззаветной преданности императора обязательствам, налагаемым наследственным троном, о личной жертве в интересах государства». Акт о расторжении брака подписан; Жозефина остается императрицей с двумя миллионами ренты и дворцом Мальмезон. Препятствием оказывается религиозный брак, наспех заключенный в ночь накануне коронации. В принципе расторгнуть его мог бы только папа, но, будучи пленником императора, папа отказывается заниматься церковными делами. Парижский церковный суд берет на себя смелость выступить в роли верховного понтифика и расторгнуть брак, ссылаясь на недостаточность религиозных уз, вызванную «тайным характером венчания».

Теперь, если только император Франц согласится, путь к австрийскому браку открыт. Получается, что этого хотят оба императора: Наполеон стремится сделать могущественного члена сообщества наследственных монархов заинтересованным в поддержании во Франции новой династии; Франц желает «вырвать Наполеона из рук царя, вовлечь в австрийский альянс повелителя судьбы», но при этом, добавляет Меттерних, остается готовым пойти против него, если звезда его начнет меркнуть. В феврале 1810 года получено официальное согласие Вены. Юная принцесса, восемнадцатилетняя Мария-Луиза, принимает на себя роль Ифигении, принесенной в жертву, дабы выиграть время. Наполеон опьянен тем, что вступает в семью Габсбургов. Этот снобизм был его слабостью. Он начал с того, что воплощал Революцию в сапогах, а кончил тем, что распахнул свою постель для племянницы Марии-Антуанетты. Ему так не терпелось увидеть Марию-Луизу, что он выехал ей навстречу по Сен-Жерменской дороге, остановил экипаж и увлек ее к себе в комнату. Впрочем, он имел на то законное право. Брак был заключен заочно в Вене при посредничестве Бертье, и принцесса прибыла во Францию уже как императрица. На сей раз брак по крайней мере был не бесплодным. И в первый же год (20 марта 1811 г.) на свет появился наследник, которому в память о Священной империи германской нации с самого рождения был присвоен титул римского короля.

В тот момент у Наполеона возникло чувство, что будущее за ним — и за его сыном. Но каким образом австрийский брак мог уладить его дела? Пока Англия оставалась враждебной и непобежденной, ничто уладиться не могло. Император рассчитал, сколько времени потребуется на то, чтобы континентальная блокада вынудила англичан капитулировать. Срок истек, но Англия не сдавалась. Ее король был безумен, регент ничтожен, министры посредственны. И это ничего не значило. Англию поддерживали ее инстинкты и добродетели. Благодаря владычеству над морем она обосновывалась во всех колониях, освобождала Южную Америку, занималась колоссальной контрабандой в Европе и таким образом сохраняла свое влияние. Россия впустила к себе сто пятьдесят английских судов под американским флагом. Сам Наполеон вынужден был склониться перед волей обстоятельств и разрешить перепродажу захваченных товаров, в которых нуждалась Франция. Поскольку Швеция избрала своим королем французского маршала Бернадота (родственника Жозефа, женатого на Дезире Клари), император надеялся, что этот французский король поддержит блокаду, однако Бернадот заявил, что «во всем полагается на лояльность царя». Он знал, к чему склоняется царь. Балтика открылась для британской торговли. В Испании положение не улучшалось. Англо-португальская армия Веллингтона успешно противостояла Нею, Массена, Жюно. Скала колебалась сверху донизу.

Между тем сознание масс все больше тревожит конфликт с Римской Церковью. Наполеон хочет во что бы то ни стало навязать свою власть папе. Если Пий VII не покорится, император созовет национальный собор, Западный собор, чтобы «Церковь моей Империи была крепка единой дисциплиной, как она крепка единой верой». В конце концов, разве ему не подвластен почти весь христианский мир? Он возобновил затихший несколько веков назад спор об инвеститурах. Папа отказывается утверждать новых священников. Созванный в Париже под председательством примаса галлов, кардинала Феша, Собор постановляет, что по истечении шести месяцев инвеститура может быть выдана архиепископом или старейшим из епископов. Наконец в мае 1812 года император расторгает конкордат и отдает приказ перевезти папу в Фонтенбло «в одежде простого священника». Ранг заложника представляет опасность для тюремщика.

Таковы трещины, угрожающие Империи. Можно ли сказать, что она в опасности? Некоторые особо прозорливые люди вроде Талейрана видят на горизонте страшные грозовые тучи. Наполеон по-прежнему уверен в себе. Он собирается сделать Париж столицей Запада. Никогда еще со времен золотой поры Консульства французское общество не казалось таким великолепным. Но это лишь видимость. Безработица начинает вызывать беспокойство, урожай остается недостаточным. И владельцы мануфактур, и рабочие отмечают, что блокада сделала невозможным экспорт. Руан, Вервье, Лион, Гент завалены нераспроданным ситцем и бархатом. Политика еще не следует за экономикой. На какое-то время французы довольствуются славой. Они по-прежнему восхищаются подарившим им ее императором и любят его, но начинают опасаться, что еще одной «последней войны» — с Россией — не миновать. После победы, не вызывающей никаких сомнений, французская Европа станет реальностью.