10

Даже кондиционер, работающий на полную мощность, не спасал от зноя. Казалось, под безжалостными лучами полуденного солнца плавилось все вокруг.

Но не только жара заставляла сердце Карлы неистово биться. Страх и мрачные предчувствия одолевали девушку. Она вытерла потную руку о юбку и снова положила ее на руль.

Карла не имела никакого представления о том, сколько еще миль оставалось до Сан-Антонио. Она ехала уже больше двух часов, но впереди не было видно никаких признаков городской застройки… Зато, по крайней мере, ей удалось улизнуть из дома без помех.

До аэропорта было больше трехсот миль, но горючего ей хватит — это уж точно. Еще немного, и она минует ограждения на границе ранчо Дарреллов — не только зримый и осязаемый, но и своего рода психологический барьер. Поскорее бы, подумала Карла и сильнее нажала на педаль газа.

Вдруг откуда ни возьмись на дорогу перед автомобилем выскочил кролик. Карла инстинктивно надавила на тормоз — и машину, мчавшуюся на приличной скорости, мгновенно занесло. Карла ударилась головой о мягкую обивку крыши «феррари» и выпустила из рук руль. Не управляемый никем автомобиль понесся по придорожным ухабам.

Когда впереди неожиданной появился — будто вырос из-под земли — огромный валун, Карла вскрикнула. Раздался ужасающий скрежет металла, «феррари» словно встал на дыбы, двигатель перестал работать, и машина, слегка соскользнув с валуна, замерла в самом нелепом положении.

Отстегнув ремень безопасности, Карла с трудом выбралась наружу и остановилась, как вкопанная. Капот «феррари» был безнадежно изуродован при столкновении, и ничто не могло заставить машину сдвинуться с места. Это было ясно даже не специалисту.

Первая мысль Карлы была о ловушке: аварию подстроил Билл, и теперь ей от него никуда не деться. Затем, когда первоначальное паническое настроение улеглось, пришла другая, более мрачная мысль: здесь, на раскаленной безлюдной равнине, она может умереть от голода и жажды, и ее останки обнаружат очень даже не скоро.

Между тем прошло уже несколько часов с того момента, как она покинула ранчо… За это время чувствительная кожа Карлы успела порядком «поджариться». Она облизнула пересохшие губы, и до нее только сейчас дошло, насколько глуп был весь план побега. Может быть, ей следует пойти пешком? Но куда? Назад, к дому? Тогда ей придется отмахать больше ста миль! Такой нагрузки она ни за что не выдержит.

Нет, лучше уж остаться здесь в надежде, что кто-нибудь, проезжая по дороге, наткнется на нее.

Карла залезла обратно в автомобиль и свернулась калачиком на заднем сиденье. Кондиционер не работал, и скоро в машине уже стояла нестерпимая духота. Но такая же духота была и снаружи.

У Карлы возникло такое чувство, будто она опьянела. Ей хотелось закрыть глаза и заснуть, но какой-то колокольчик в мозгу предупредительно позванивал: нельзя, нельзя… В какую-то минуту ей показалось, что раздался гудок автомобиля. Но когда она взглянула в окно, то не обнаружила ничего, кроме бескрайней равнины и безоблачного голубого неба над головой.

Жара разморила ее, словно вытянула из нее все силы, и Карла погрузилась в полудрему. Но вдруг очнулась, и пересохшими губами прошептали:

— Билл…

— Что за игру вы затеяли, черт бы вас побрал?

Карла приподнялась и недоуменно заморгала, не в силах поверить, что перед ней не призрак, а настоящий, живой Билл. Около искореженного «феррари» стоял знакомый микроавтобус, но она даже не слышала, как он подъехал. Билл открыл дверцу, подхватил Карлу под мышки и чуть ли не волоком вытащил из автомобиля.

— Глупая девчонка! — встряхнул он ее. — Разве вам не понятно, что вы могли погибнуть?

— Тогда почему вы не позволили мне сделать это?

Язвительные слова вылетели прежде, чем она успела прикусить язык, и в тот же миг на глаза Карлы навернулись слезы, и ее затрясло, как в лихорадке.

Когда Билл отпустил Карлу, та отвернулась и хотела было отойти в сторону, но тут же споткнулась и едва не упала — ногу свело судорогой из-за неудобной позы, в которой она дремала в машине. Билл выругался, снова подхватил ее под мышки и повел к микроавтобусу. Усадив Карлу на переднее сиденье, он захлопнул за ней дверцу, затем вернулся к «феррари», открыл багажник и вытащил чемоданы.

Лишь когда Билл нажал на стартер, Карла сообразила, что они отъезжают.

— А моя машина? — воскликнула она.

— Я пришлю кого-нибудь за ней… Неужели вы настолько пустоголовы? — Его голос звучал резко и раздраженно. — Неужели здравый смысл не подсказал вам, что…

И осекся, почувствовав, как она задрожала. Они сидели так близко друг к другу, что любые, даже самые малейшие движения ее тела немедленно передавались ему.

— Я… я хочу пить, — глухим голосом произнесла она.

Билл опять выругался, остановил машину, достал откуда-то из-за спинки сиденья фляжку и протянул ей.

— Пейте медленно, небольшими глотками, — посоветовал он. — Хотя вы находились под солнцем не так долго, чтобы наступило обезвоживание организма, однако, если будете пить слишком быстро, вас может стошнить.

Билл вырулил на дорогу, но повел микроавтобус не в сторону ранчо, а в противоположном направлении.

— Куда вы меня везете?

— Не туда, куда вы мчались как угорелая. — Он ухмыльнулся. — Нам надо поговорить, прежде чем я отпущу вас на все четыре стороны.

— Нам не о чем говорить, — неуверенно возразила Карла. — Я собираюсь отказаться от наследства, завещанного мне Томом. И… и я должна уехать из Техаса.

Тотчас она пожалела о сказанном, но было уже поздно. Билл резко нажал на тормоз, машина, взвизгнув шинами, остановился.

— Карла…

— Билл…

Они заговорили одновременно и также одновременно замолчали. Затем Билл неожиданно спокойно произнес:

— Меня не волнует, сколько мужчин ты познала до меня. Но отныне других не будет. Буду только один я… Карла, я не могу отпустить тебя. Останься со мной… Я люблю тебя. — Он произнес эти слова просто, не акцентируя их и при этом глядя прямо в глаза девушке. — Я пытался убедить себя, что это глупо, что мужчине надо простоять час под холодным душем, прежде чем решать, стоит ли ему связываться с… Неважно. Ничто не имеет значения, все отодвигается на второй план, когда приходит любовь. Останься со мной, Карла. Мы могли бы начать все с чистого листа, забыть о прошлом…

Билл любит ее! Невообразимая, до боли сильная радость обуяла Карлу. Она заглянула ему в глаза, стараясь отыскать в них признаки фальши, лжи, признаки того, что ее лишь искусно загоняют в ловушку. Но нет, Карла увидела лишь затаившийся страх, боль и напряженное ожидание ответа.

— Билл, я должна кое-что сказать тебе, — начала она мягким голосом, но он тут же прервал ее:

— Нет! Не надо никаких исповедей. — Билл схватил ее за руки и так крепко сжал их, что она чуть не вскрикнула от боли. — Только ты и я, и наша жизнь с чистого листа. Скажи же, Карла… скажи, что останешься со мной.

Ей так много нужно было открыть ему, столько вещей объяснить! Но, похоже, сейчас этот человек хотел услышать от нее только один короткий ответ, только одно слово, и Карла не стала медлить.

— Да, я останусь, — произнесла она тихим, нежным голосом.

Карла не знала, какой могла бы быть его реакция на ее ответ, но в любом случае не ожидала того, что он сделал: просто нажал опять на стартер и, не проронив ни слова, крутанул руль.

— Мы не туда едем, — робко сказала она несколько минут спустя.

— Нет, туда, — ответил Билл и снова замолчал.

И только когда, проехав миль шесть, он свернул с основной дороги, Карла услышала лаконичное пояснение:

— Тут неподалеку есть хижина, где я проводил ночи, когда был еще мальчишкой. В ней до сих пор иногда ночуют рабочие, приводящие в порядок ограждения ранчо…

Но он не объяснил, почему вез ее именно туда, и вновь погрузился в молчание.


Хижина оказалась несколько больше, чем Карла себе представляла. И первое, что поразило девушку, была абсолютная тишина, которая обступила их со всех сторон сразу, как только Билл выключил двигатель. Когда она, выбравшись с его помощью из микроавтобуса, ступила на землю, их тела соприкоснулись, и Карла ощутила четкий, размеренный стук сердца Билла. И почему-то в этот момент ей сразу пришло на ум то, о чем она должна была ему сказать. И Карла сказала:

— Билл, ты говоришь, что любишь меня. Но Арабелла рассказывала мне, что ты… любил мать близнецов, что вы с ней собирались сбежать и…

— Неправда, — прервал ее Билл. — Об этом Арабелла услышала от Рейчел, которая хотела поссорить нас. — Он нахмурился. — Мой дед никогда не хотел, чтобы Дэйв и Рейчел поженились. Он делал все возможное, чтобы предотвратить этот брак. Дед называл Рейчел авантюристкой, вымогательницей, и был прав. Эта женщина никогда никого не любила, кроме себя. Из сугубо эгоистических побуждений она пыталась столкнуть Дэйва со мной. И постоянно грозилась покинуть ранчо. Когда наконец Рейчел в самом деле сбежала, Дэйв бросился за ней… и оба погибли.

— А Арабелла?

— Она была нашей ближайшей соседкой, — ответил Билл. — Когда-то я думал, что мы поженимся. Но, как и Рейчел, ее больше интересовали имя и деньги Дарреллов, а не мужчина, который обладал и тем и другим.

Наступила пауза. И пока они молчали, Карла попыталась кое-что уяснить для себя. В какой-то степени ей стало понятнее, почему Билл отнес ее к разряду наихудших женщин и был склонен верить, что она скроена по образу и подобию Рейчел и Арабеллы.

— Но… ведь я спала с твоим дедом, и тем не менее ты утверждаешь, что любишь меня? — сказала наконец Карла.

Он резко покачал головой, тяжело вздохнул и хриплым голосом произнес:

— О боже, неужели ты думаешь, я сам не мучил себя этим вопросом? Когда Дэйв погиб, я решил, что женюсь только в том случае, если встречу женщину, которая готова будет выйти за меня замуж просто как за человека, какой я есть, независимо от моих денег. Я не хотел оказаться в положении моего брата: Дэйв был увлечен женщиной, которая плевала на него. Он унижался перед ней и в конечном итоге потерял из-за нее жизнь. — На мгновение Билл задумался, потом продолжил: — Знаешь, я с самого начала заметил в тебе нечто такое, что потом уже не позволяло мне оставаться к тебе равнодушным, не обращать на тебя внимания, как бы я ни старался относиться к тебе по-другому… Не думаю, что дальше нам будет легче, что все встанет на свои места. В иные дни я, наверное, стану испытывать адские муки из-за твоего прошлого и, возможно, в какой-то день заставлю тебя тоже пройти через ад… Но сейчас я не могу забыть вчерашнюю ночь, то, какой ты была в моих объятиях, как реагировала на мои ласки… Мне не верится, что все это было лишь игрой с твоей стороны, Карла! Я не могу поверить, что ты лгала самой себе, когда так откровенно, так самозабвенно отвечала на мои прикосновения и поцелуи…

— Но вчера ты утверждал…

— Забудь, что я говорил вчера! — сказал, как отрезал, он и нежно обнял девушку. — Не знаю, что ты сотворила со мной, скорее всего, просто околдовала… Но клянусь, с этой минуты мне действительно наплевать на всех твоих мужчин!

Однако ему было не наплевать, и Карла знала это. Поэтому ей хотелось лишь одного: прижаться к нему и излить ему свою душу, чтобы между ними исчезли недомолвки и недопонимание.

— А что, если… если у меня вообще не было других мужчин? — робко спросила она. — Что тогда? Будешь ли ты и в таком случае любить меня? Буду ли я по-прежнему желанна для тебя, Билл?

Он посмотрел на нее с недоумением, грустью и каким-то детским восторгом.

— Дед обманывал тебя, Билл, — ласково сказала Карла. — Не знаю, правда, почему… Знаю только, что он любил чуточку приврать. Дальше дружеских наши отношения не шли… Вот и все. В моей жизни не было ни одного мужчины, Билл. — Она как-то неуверенно рассмеялась и шагнула к нему. — Знаешь, я боюсь, что моя полная неопытность ужаснет тебя. Надеюсь… надеюсь, ты не будешь против, если…

Он судорожно вздохнул, подхватил ее на руки и, толчком ноги открыв дверь, внес в хижину. Кровать, на которую Билл опустил Карлу, была накрыта стеганым одеялом и занимала по длине всю стену. Не сводя глаз с девушки, он быстро разделся и слегка улыбнулся, когда увидел нежный румянец, вспыхнувший на ее щеках.

— Не волнуйся, — сказал Билл, — ты скоро привыкнешь ко мне.

Карла была рада, что он не стал расспрашивать ее, а просто поверил тому, что услышал.

Когда он лег рядом, ее бросило в жар. Не мешкая, Билл раздел жену, и Карла, оказавшись совершенно обнаженной, почувствовала смущение. Был разгар летнего дня, в окно хижины лился яркий свет, и лучи солнца играли на их телах. Однако когда Билл склонился над ней и поцеловал, Карлу охватила сладостная истома и она забыла про сковавшую ее было неловкость.

И вот она уже сама льнула к нему, гладила мускулистое мужское тело. Ей хотелось, чтобы его пальцы еще сильнее сжимали ее груди, а горячие губы играли напрягшимися сосками. Они ласкали друг друга так искусно и самозабвенно, с такой жадностью и в то же время сдержанностью, будто их интимная связь длилась уже многие годы.

Но Карла хотела большего, и ее тело изнывало от любовного томления. В конце концов она не выдержала и призналась ему в своем нестерпимом желании, при этом едва осознавая, какие слова срываются с ее воспаленных губ и какие движения делают ее руки.

Билл приподнялся, встал на колени между ее ног, а затем опустился на нее, целуя упругие, белоснежные груди. На миг все внутри нее сжалось, но страх мгновенно улетучился, вытесненный ощущением блаженства. Билл вошел в нее с безжалостной, стремительной яростью. Она затрепетала от безудержного восторга, когда ощутила его внутри себя, и почти одновременно с этим острая боль пронзила низ ее живота.

Карла вскрикнула и напряглась, но Билл успокоил возлюбленную, нежно убрав прядь волос с разгоряченного лица, ласково прикоснувшись губами к ее плечу, подбородку, шее… А через минуту он уже целовал ее с таким неистовством и страстью, что Карлу вновь охватило чувство непередаваемого блаженства, и она инстинктивно стала следовать возобновившимся движениям мужа.

Волны наслаждения одна за другой накатывали на нее, подобно волнам морского прибоя. И вскоре они оба погрузились в бешеный водоворот необузданных эмоций.

И Карла опять вскрикнула, но уже не от боли, как в первый раз, а от наслаждения и восторга. Ее глаза расширились, дыхание перехватило, когда такое же наслаждение и восторг она увидела в глазах Билла.

— Ты моя, Карла! — прохрипел он. — Моя! Потому что я у тебя…

Недоговоренные слова «первый мужчина» повисли в воздухе в тот самый момент, когда раздался громкий гортанный стон Карлы. На него почти в ту же секунду откликнулся рокочущим рыком Билл. И они оба взмыли на гребне волны райского наслаждения…

Несколько минут спустя усталая и счастливая Карла ощутила нежное прикосновение его губ к своим губам, шее, груди… А затем стала медленно погружаться в глубокий, сладкий сон.


Когда она проснулась, уже стемнело. Она лежала под стеганым одеялом, и поначалу не сообразила, где находится. Когда же сообразила, ее рука судорожно метнулась вбок в поисках Билла. Но его рядом не оказалось.

Он сидел на корточках перед очагом и изо всех сил старался раздуть только что разведенный им малюсенький огонек, трепетавший среди поленьев. Карла не проронила ни звука, но Билл инстинктивно почувствовал, что она проснулась, и обернулся к ней. Его глаза зажглись сумрачным блеском. Он выпрямился, подошел к кровати и, взяв ее руку в свою, произнес:

— Милая моя, я прошу у тебя прощения за все. Можешь ли ты простить меня?

Ее глаза наполнились слезами. Карла ждала этой минуты давно, надеялась на то, что когда-нибудь он осознает свою неправоту. Но теперь… теперь ей были неприятны извинения Билла.

— Я могла бы еще раньше сказать тебе правду, — призналась она. — Могла бы заставить тебя выслушать…

— Если где-то и есть Всевышний, он наверняка направляет мои шаги, — задумчиво прервал ее Билл. — До сих пор я поступал ошибочно. Я женился на тебе со зла, из ненависти и презрения к тебе, но тем не менее женился. Не позволил тебе уехать… Почему дед составил такое завещание? — воскликнул вдруг он. — Почему решил оставить тебе полранчо? Что кроется за таким волеизъявлением? Быть может, дед не доверял мне в чем-то? Говорил ли он что-нибудь на этот счет?

Карла покачала головой и ответила:

— Абсолютно ничего, кроме, может быть, одного: по его словам, ему хотелось, чтобы ты женился, и у тебя родились сыновья.

Хотя у нее были собственные соображения относительно завещания Тома, Карла не хотела раскрывать их сию минуту. Поэтому после минутной паузы она вернулась к своим рассуждениям:

— Я не знала твоего деда настолько, насколько знал его ты, Билл. Но он всегда производил впечатление умного, целенаправленного человека. В любом случае, Том не руководствовался сентиментальными чувствами. Думаю… думаю, он составил столь странное завещание намеренно. Это было своего рода сватовство. Ведь, принимая решение выделить мне половину ранчо, он понимал, что я должна буду приехать и посмотреть на наследство… А взять эти условия об опекунстве над близнецами и о том, чтобы я должна жить по полгода в Техасе! Твой дед знал, как я стремлюсь обзавестись семьей… Видимо, он специально хотел свести нас вместе, надеялся, что наше общение завершится браком.

Но при этом старый техасец, очевидно, забыл про свою фантазию — будто мы с ним были любовниками. После всех рассказанных небылиц и сделанных намеков ему следовало откровенно рассказать тебе, какими наши отношения были на самом деле…

Билл скорчил гримасу и заметил:

— У тебя прекрасно развито логическое мышление, дорогая, но, не желая тебя обидеть, хочу сказать: дед намеревался женить меня давно. Для этого у него в загашнике имелся не один трюк, подобный этому. К тому же заветной его мечтой было прежде всего подыскать мне денежную невесту… Такую, которая подходила бы мне по материальному статусу. — Он брезгливо поморщился. — Ведь дед всегда помнил о том, что произошло с Дэйвом…

Билл нахмурился, услышав, что его жена начала смеяться.

— Что с тобой? — недоуменно спросил он.

Карле потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться и снова стать серьезной. После чего она рассказала мужу о деньгах, вырученных от продажи родительской фермы и составивших ее наследство. Выслушав ее, Билл сделался таким молчаливым, что Карла испугалась: не сказала ли она что-то не так. А может, она ошиблась, и Билл не любит ее?

— Я убил бы деда за все, что он натворил, будь старик жив, — наконец произнес Билл, качая головой. — Когда я сейчас думаю о том, какие унижения ты вытерпела из-за меня…

— Я могла бы сразу раскрыться перед тобой, сказать правду, могла бы даже представить доказательства. Но я хотела, чтобы ты обнаружил эту правду сам, чтобы сам убедился…

— Да, я убедился и нашел эту правду, — оживился он. — Поначалу ты показалась мне воплощением всего того, что я ненавидел в женщинах, и тем не менее, я не отступился от тебя. Более того, влюбился в тебя… Но поначалу думал, что это всего лишь сексуальное влечение. Однако всякий раз, когда я видел твои глаза…

— Ты начинал сомневаться, что дело ограничивается только стремлением к примитивному сексу? — поддела она его.

— Карла, то, что происходило и произошло между нами, нельзя назвать «примитивным сексом», — полугневно-полушутливо ответил он. — Хотя у тебя на этот счет могут быть иные соображения. И все-таки я сейчас докажу тебе, что правда на моей стороне…

Манерная медлительность, с какой говорил техасский скотовод Билл Даррелл, рассмешила Карлу. Но смех мгновенно оборвался, как только он заключил ее в объятия и впился ей в губы таким жадным, таким упоительным поцелуем, что ее сразу бросило в жар.

— Надеюсь, ты уже догадалась, что я добиваюсь твоей благосклонности исключительно в память о деде, — сказал Билл, с явной неохотой оторвавшись от ее губ.

— В память о деде? — удивилась Карла и уставилась на него непонимающим взглядом.

— Именно, — прошептал ей на ухо Билл. Ведь он хотел иметь правнука. А мне сдается, пройдет не так уж много времени, как мы исполним это его желание.


И действительно не прошло и года, как Билл и Карла стояли бок о бок и с улыбкой смотрели на Мэри и Энни. Каждая из сестричек гордо держала на руках младенца, одетого в специальную крестильную рубашечку.

— Ты никогда не говорила мне, что в вашем роду тоже бывали близнецы, — заметил Билл, в то время как Карла не могла оторвать глаз от сыновей.

Между нею и Биллом многое изменилось. И изменилось к лучшему. Ушли прочь все страхи, тревоги, опасения…

Повернувшись к мужу, Карла улыбнулась и ласково напомнила:

— Но ведь ты никогда не давал мне возможности высказываться до конца.

— Над чем это вы там смеетесь? — полюбопытствовала Энни. — Впрочем, вряд ли вы нам скажете. Ведь вы же большие. — Девочка вздохнула, решив не вступать в диалог с этими непонятными, странными взрослыми, и опять принялась забавляться со своим маленьким кузеном.

Когда они с Мэри выразили желание, чтобы Карла вышла замуж за их дядю и родила ему ребеночка, они имели в виду только одного малыша. Ну и что? Близнецы — это тоже неплохо, даже очень хорошо!.. Главное, все они стали теперь самой настоящей семьей, рассудила Энни и, бросив взгляд на сестренку, которая была на десять минут моложе ее, затараторила строгим голоском:

— Мэри, ты неправильно его держишь! Вот смотри, как надо это делать!

— А что, если нам устроить себе небольшой праздник — махнуть куда-нибудь по случаю крещения наших сыновей? — предложил Билл, глядя на девочек, воркующих над малышами.

Со дня их женитьбы они ни разу не отдыхали, и Карла, вопросительно взглянув на мужа, произнесла:

— А ты в самом деле готов сделать перерыв в работе… Но куда же мы махнем?

— Ты вошла в мою жизнь, Карла, разделила ее со мной. Однако я никогда не был в твоих родных местах. И вот что я думаю: не слетать ли нам в Англию? Пусть это путешествие станет для тебя моим запоздалым свадебным подарком, нашим медовым месяцем, если только ты…

Увидев слезы в глазах жены, Билл осекся на полуслове, обнял ее за плечи и нежно прижал к себе. После родов Карла все еще выглядела хрупкой и болезненной, и его сердце ёкнуло от неожиданного наплыва любви к ней. Его спокойная, красивая жена! Она дала ему все счастье мира, и он никогда не забудет, как чуть было не потерял ее.

— Ну, что скажешь о моей идее? — спросил он и улыбнулся, смущенно пряча под улыбкой нежные чувства.

— Знаешь, милый, мне все равно куда поехать, лишь бы быть с тобой рядом.

— Гмм… В таком случае, — загадочно начал Билл, — в таком случае мне пришла в голову еще одна идея. Идея, так сказать, предваряющая наше путешествие в Европу. Я знаю одну заброшенную, но очень уютную хижину…

Тут оба они расхохотались.

— Нет уж, спасибо, — сказала Карла. — Я еще не готова к следующей двойне. Кстати, — шутливо добавила она, — я уверена, что все произошло именно так, а не иначе, из-за воды, которой я напилась из твоей фляжки…

— Ах вот в чем дело. Значит, из-за воды, и только?

— Да, но вода-то оказалась волшебной…

— Эй, Мэри, иди-ка помоги мне, — обратилась к сестренке Энни и скорчила недовольную гримасу. — Мой малыш, кажется, опять мокрый…

Загрузка...