Народный календарь Руси. Маленькая энциклопедия в стихах

В тот день героев поминали,

Что не щадили жизнь свою

Под свист клинков булатной стали

В святом – за Родину – бою.

Сшибались чаши в память звонко:

Здесь пировали млад и сед

Под пряный запах поросёнка

В пылу воинственных бесед.

На урожай в тот день гадали —

На перекрёстке чертят крест:

Прильнувши ухом, всё уж знали,

Заслышав скрип саней окрест.

Луна желта, как чечевица,

А звёзд горох – хоть объезжай!

Должно и вправду, – приключится

На них обильный урожай.

Когда тепло сменяло холод,

То как же тут не разберёшь,

Тут знали все – и стар, и молод,

Что уродится знатной рожь.

Коль ветром балует природа,

И в этом видели успех —

Так знали уж с начала года,

Что уродится и орех.

Был день второй – днём светлым дома,

Где довелось родиться в свет,

Где всё до мелочи знакомо

И незнакомой щели нет.

Все дому кланяются в пояс,

А по селу шёл крестный ход,

И каждый знал, не беспокоясь,

Что здесь приют всегда найдёт.

Известно всем, что на Игнатья

Добро бы встретиться с роднёй,

И кум с кумой, да сват и сватья

Садились дружною семьёй.

Но – день обычный. Так и ныне:

Забота – яблоневый сад —

Снег отряхнуть, очистить иней

Для урожая каждый рад.

Следили зорко: «Как погода?» —

В пример он августу не зря,

Таким в заметах у народа

Был день второго января.

На третий день с утра глядели,

И если красен солнца цвет,

То, верно, жди в тот день метели —

На то верней приметы нет.

Да и на будущее тоже

Влияла отсветом заря,

И, день под вечер весь итожа,

Погоду знали сентября.

В Прокопьев день, день Полукорма,

В подсчёте был кормов запас:

«Есть половина – значит норма.» —

Так оценил хозяйский глаз.

Мышей гоняли по сусекам,

Лопатой «торкая» зерно.

За годом год и век за веком

Порядком так заведено.

Девицы пол мели с рассвета

И, зёрна выискав в сору,

Их собирали: «К счастью это,

Чем больше зёрен соберу!»

Толкла зерно в муку Меланья

И, блин состряпав на огне,

Во исполнение желанья

Его съедала в тишине.

Коль в небе тучи шли навстречу

Ветрам внизу наперекор,

То ясно – днём или под вечер

Снега укроют дол и двор.

В Настасьин день поют в светёлке

Девицы, зыркая в окно,

А их проворные иголки

Узором красят полотно.

Брала с утра иголку в руки

В тот день и будущая мать —

На полотенце не от скуки

Узор мудрёный вышивать:

Как оберег служил при родах

Лоскут узорного шитья,

И силы тёмные природы

Его боялись как огня.

В тот день для будущей мамаши,

Чтоб хвори не было ни дня,

Варила вдоволь постной каши

Её ближайшая родня.

Свой род хвалили в день Настасьи,

Собравшись дружно за столом,

И вспоминали в одночасье

О славном прошлом, о былом.

Похвал немало доставалось

На долю добрых матерей,

Хоть честь в словах такая малость,

Что приходилась в жизни ей.

Настасьин день был днём предвестья

Погоды дальних октябрей:

Закружит воем ветров песня,

Иль будет свет зари добрей?

А в пятый день, на день Федула, —

«Как запряжёт, – так поезжай.» —

И если ветром вдруг подуло,

То знатным будет урожай.

Вот чуть заря – и нет зевоты:

Все чистят птичник, хлев скребут.

Да-а-а, на Федула те работы —

Был непременный атрибут.

Летают запахи печенья

И дух лепёшек для скота.

Здесь никому нет огорченья —

Шла круговая суета.

К столу стряпня из русской печки.

Здесь есть печенье всех сортов —

Коровки, птички да овечки,

И самовар уже готов.

Лепёшки – в хлев на корм скотине.

Всех кормят ласково с руки.

Так было раньше, будет ныне —

За тем следили старики.

Кормили птиц зерном отборным,

Так, – словно птичий Новый Год

И, умиляясь непритворно,

Хвалили бойкий хоровод.

Коль удалась в тот день погода,

То ноября сухого жди.

Раз светит солнце с небосвода —

Минуют осенью дожди.

Шестой, особый день, – Сочельник,

День накануне Рождества.

Он пахнет мёдом, словно пчельник,

Звучат лишь добрые слова!

На небе полночью морозной

Кривится лунный огонёк,

А Млечный Путь, мерцая звёздно,

Вещает солнечный денёк.

Был ясный день – для урожая

Вещаньем прямо с Рождества,

И всяк был рад, примету зная

В канун святого торжества.

Ходили в бани парить кости,

Ныряли в прорубь, пили квас,

Но в этот день не ждали в гости —

Семейный праздник не про вас!

Гадали к вечеру девчата:

Откуда шёл собачий брех, —

Оттуда явятся и сваты,

А вслед за лаем – девок смех.

Вечерять шли едва ль не к ночи,

Лишь только первая звезда

Всходила, словно бы пророча

Рожденье юного Христа.

За дружный стол садятся скромно

И чтут последний день Поста:

Здесь всё, что в пищу, – не скоромно,

Чего касаются уста.

А за окном слышны колядки

Девчат и ряженых парней

И, зная праздника порядки,

Они толпились у дверей.

В награду ждут они за пенье

Конфет и пару медяков,

А также сладкого печенья,

Да лент, и всяких пустяков.

Так допоздна гуляли в сёлах,

И долго слышался округ

Беспечный смех парней весёлых

И песни славные подруг.

Встречала праздник Русь весельем

Под перезвон колоколов,

Хмельным, медовым, пенным зельем

Широких праздничных столов!

Столы накрыты как для пира,

Что ожидали целый год,

И всем честным, крещёным миром

Рожденье празднует народ.

Здесь на столах блины и рыба,

Свинины лакомый кусок,

А гуся жареная «глыба»

Впитала яблок кислый сок,

Вот студень, пироги и птица:

Богатый стол, как жизни мост —

Пора солидно подкрепиться,

Сорокадневный кончен Пост.

А до Крещения тут Святки —

Забавы лучше не найдёшь,

И веселилась без оглядки,

Рядясь в обноски молодёжь!

Так в этот день могла девица,

Любовный чувствуя недуг,

С тяжёлым чувством распроститься,

Когда не любит милый друг:

Коль треснет камень раскалённый,

Упавший в глубь речную вод,

То ясно тут определённо —

Любовь несчастная пройдёт.

Метель же в этот день весёлый

Была знаменьем летних дел:

«Роиться будут дружно пчёлы —

Таков предписан им удел!»

Восьмой же день, и ясно это,

Был днём почтенных повитух.

В домах, едва ли не с рассвета,

Парил уж каш манящий дух!

Он звался также – бабий праздник,

А то, и – праздник вкусных каш,

И каждый маленький проказник

Был под присмотром у мамаш.

Шли мамы, взяв дитя за руку,

Как с давней водится поры, —

За повивальную науку

Для повитух несли дары.

Те, как велось, кормили кашей

Всех дорогих своих гостей.

Так завели то предки наши —

В тот день всё просто, без затей.

А за окном синицы писки

С утра вещают нам мороз.

Так, без ошибки и описки,

Почуял это птичий нос!

Морозам много ли значенья

Здесь, в тёплых избах, там и тут? —

Теперь до самого Крещенья

Гаданья девичьи идут!

В девятый день – на день Степана,

Пасти бурёнок и пеструх

Вёл договор, считая паном

Себя в тот день, любой пастух.

Недаром шутка шла в народе:

«Работка вовсе не плоха —

Степанов день, считай бы вроде, —

Год целый кормит пастуха!»

В тот день коней честили тоже,

Поя водой из серебра,

И было в общем-то негоже

Далёко ехать со двора.

Морозов ждали на Степана —

Обычно так приходит год,

Но если снег кружился рьяно —

Ненастье всех и сырость ждёт.

Но продолжались дальше Святки:

Вкусны, румяны и легки

Столы украсили «колядки» —

С начинкой разной пирожки,

И обязательно, – из теста

Лепнина тонкая руки:

Здесь, на столах, ей было место —

Коньки, овечки, пастухи!

Глядь, поутру – на скирдах иней.

Его покровы так легки,

Но знали все теперь отныне —

Сырые летом ждут деньки.

Ну а сегодня в каждом доме

Всех ждал наваристый обед:

В разделке туши на соломе —

Забой идёт на Мясоед.

Пришло весёлых свадеб время

На Мясоед, как повелось,

И, быстро сунув ногу в стремя,

Спешил к столу желанный гость.

До Масленицы шло веселье,

Пока не кончен Мясоед,

Как было принято доселе

Уже с далёких, древних лет.

Был также днём он домочадцев

И Мясоед был к месту тут —

Куда приятнее встречаться,

Когда на стол уже несут.

Окончив дружное застолье,

И, чтя в семье царящий лад,

Все выходили за околье

Свершать предписанный обряд:

На Красной горке, где приволье,

Во исполнение мечты

На вбитые заране колья

Вязали ловко лоскуты.

Подул ветрами север вьюжно,

Но облаков он не принёс,

А стало быть, всем думать нужно —

Окрепнет скоро и мороз.

В тот день, особенно под вечер,

Нечистой силы был разгул,

Как будто чёрт на царство венчан —

Там волчий вой, собачий скул!

Огонь для чёрта вроде порки,

И до вечерней до поры

Сносили колья с Красной горки —

Жечь во дворах из них костры.

Несла тут знахарка из печи

От дома к дому головню,

И вскоре сумрак был рассвечен,

Как будто время шло ко дню.

Пеклись о детях все особо

В тот неприветливый денёк —

Их каждый шаг отслежен в оба:

«Как бы далёко не убёг!»

А чтоб под вечер непоседы

Вдруг в темноте не скрылись с глаз,

Уже в застольные беседы

Поведан страшный был рассказ.

Шли за страшилками загадки,

Чтоб успокоились они,

И вскоре те сопели сладко

Под монотонность болтовни.

Вот в свой черёд пришла Анисья,

А на Анисью, как всегда,

Синело небо бледной высью —

Пришли большие холода.

Чуть пробивались солнца блики,

И даль едва ещё видна,

А по лесам – и визг, и крики:

Охота шла на кабана.

Шла молодецкая забава

С утра опасною игрой,

И победитель, скажем право,

Был и взаправду здесь герой.

Ну а в деревне в это время

Полегче шёл кровавый «бой»,

Но вновь страдало то же племя —

Свиней был массовый забой.

Варёной пахло требухою

По всем проулочкам села.

Та – впрямь закуской неплохою

Была сегодня для стола.

В тот день важнее нету блюда —

В обычай русской стороны,

Чем фаршированный желудок

По всем рецептам старины.

Шли в сад, и, лето «приближая»,

Сбивали в полночь с яблонь снег.

«Не жди богатым урожая,

Коль повредят снега побег.»

Следили чутко за погодой.

Стал ветер ночью с юга дуть?

Так значит – жарким жди и года,

И будет добрым долгий путь.

С востока? – Фрукты уродятся,

И будет ягодной пора;

Чуть свет с лукошками помчатся,

Смеясь, девчонки со двора.

Подует с западной сторонки? —

Ждёт рыбаков большой улов,

Дадут пеструхи и бурёнки

Надой обильный для столов.

Варили кашу до рассвета.

Собравшись всей семьёй в кружок,

Следили зорко все при этом:

«Не дал ли трещину горшок?»

Была вкусна и пышной каша,

В горшке нет трещин и следа —

Так будет жизнь счастливой ваша.

Коль что не так – тогда беда!

Ломился стол от вкусной снеди

В Васильев щедрый вечерок.

«Как в Новый Год богато въедем,

Так проведём и года срок!»

Все веселились, не грустили,

Как здесь издревле повелось,

И не в догад, что… в «старом стиле»

Год Новый встретить довелось.

Васильев день – начало года!

Повсюду – песни, крики, смех.

Любим был праздник у народа

Как время зимнее потех.

Звенели весело коляды:

«Дай свинку нам и боровка! —

И продолжает кто-то рядом, —

А ножки нам – для вечерка!»

Столы свининою богаты:

Есть холодец, окорока —

Жир на боках блестит покатых.

Гуляй, мужик, зима пока!

В тот день на суженых гадали

Девицы, в зеркало глядясь,

И в глубине зеркальной дали

Являлся им желанный князь.

Деньжат бы надо хоть немного,

Как шло поверье на Руси,

Но в этот день с деньгами строго —

В Васильев день и не проси!

Над головою месяц тонкий

Рогами в небо будто врос.

Так значит – ждать в родной сторонке

Под утро крепенький мороз.

Сильвестров день – куриный праздник,

А для хозяев – день хлопот,

Лишь петуха мальчонка дразнит,

Других не ведая забот.

Курятник чистят тут до пота

И девясилом окурят.

Сторицей станется забота

Для кур и маленьких курят.

А в довершенье – камень чёрный

Подвесят здесь – «куриный бог»,

Чтоб лихоманки прочь проворно

Быстрее скрылись за порог.

Шло жутковатое поверье,

Из глубины веков тот слух,

Что семилетний, в чёрных перьях,

В тот день яйцо сносил петух.

А в день четвёртого июня,

Издав гортанный, резкий писк,

Скорлупку тонкую проклюнет

Змей пресловутый, Василиск.

Высоко в небе облаками

Несло предвестье скорых вьюг,

Но верил люд: «Летят над нами

Там орды чёртовых подруг!» —

Вернувшись с шабаша ночного,

Доили ведьмы всех коров,

И после дойки той немного,

Кто из скотины был здоров.

Свечу вязали на ворота:

«Спаси-храни нас дух святой!»

И …к Домовому шли с охотой —

Просить о милости же той.

В тот день быть гордым и хвалиться

Опасней было, чем всегда.

Чем похвалялся – лёгкой птицей

Могло исчезнуть без следа.

Царил в застольях на Зосиму,

Как повелось, – медовый дух.

Дым самоваров, грея зиму,

Мешался в запах медовух.

В тот день имела предпочтенье

Стряпня особая совсем —

Ирис медовый и печенье

По вкусу каждому и всем.

А за окном – крик, шум и толки:

Какой же праздник без затей? —

Гоняли ряженые толпы

По всем дворам в селе чертей!

И под конец, когда темнело,

Трещал костёр в разгон тиши —

Через огонь скакали смело

Для пользы тела и души!

Был скромным стол в Голодный вечер —

К Посту готовился народ.

Здесь на столах – кутья да свечи.

Немногим тешили свой рот.

Не возбранялось постной кашей

И овощным блином говеть.

Так прежде ели предки наши:

Что ж, – «Щи да каша – наша снедь!»

Ходили в полночь за водою —

Черпать в реке из полыней,

И звали все её святою

За свежий вкус до летних дней.

А заметёт в тот день метелью,

Да проберёт студёно дрожь

В степи, белеющей постелью, —

«Так жди на Масленицу тож!»

Катило благовест в Крещенье

Раскатным звоном в синь небес,

И гулким басом меди «пенье»

Волной прилива шло окрест.

Гадать шли девки за ворота,

Где первый встречный – был им знак

О том, что знать им так охота:

Каких им год готовил благ?

С надеждой взоры обращали

Они – к судьбы своей «гонцу» —

Идёт старик, так жди печали,

Коль молодой – идти к венцу!

Прошли крещенские морозы:

«Трещи, ты там иль не трещи, —

А холодов не те уж дозы, —

Отходят уж Водокрещи!»

Коль начинался день с тумана,

Примету знай и уважай —

Тут всякий скажет без обмана:

«Хлебов привалит урожай!»

В тот день в обычае бывало —

Все «запивали» чьё-то зло,

Когда девице счастья мало —

Ей с женихом не повезло.

«Обмыть» насильное венчанье,

Так меньше будет в жизни бед!» —

Тем девку тешили заране,

Когда постыл и белый свет.

Конец был святочных гуляний,

Всех посиделок без забот,

И коротали вечер ранний

Теперь уже не без работ.

Вчера невесту «запивали»,

«Пропьют» сегодня жениха,

Чтоб, утопив в вине печали,

Казалась жизнь не так плоха.

В подарок крёстному младенцу

На Емельяна кум с кумой

Носили мыло, полотенца:

«Почище, мама, кроху мой!»

Ребёнка мыли с приговором:

«Как с гуся катится вода,

Пусть так обходят шагом скорым

Подальше хвори и беда!»

Поведать сказки, небылицы

Готов был всяк, кому не лень.

Под вечер к месту – веселиться:

«Мели, Емеля, твой ведь день!»

Скопилось дел уже порядком,

Пока шли дни навеселе,

И вот уже «смывают Святки»,

По баням парясь на селе.

Хозяйки брались за приборку,

Что задержалась до поры,

И бельевые тонут горки

Под белой пеною корыт.

Во двор отпущена скотина,

Да не торопится туда

И в хлев бежит, едва остынув:

Знать – скоро снова холода!

Когда деревья кроет иней,

То скажут люди не таясь,

Что день пройдёт под небом синим, —

Давно приметив эту связь.

Но если он стога накроет,

То лета жаркого не жди,

И летней ждут тебя порою

Лишь только сырость и дожди.

А ветер, вдруг подувший с юга,

Немногим лучше весть принёс —

Уж лучше б ныне выла вьюга,

Чем летом ждать обильных гроз!

Из дома выгнанный на Святки,

И с тем оставшись не у дел,

Нечистый вёл свои порядки

В тот день снаружи как хотел.

Частенько слал Антихрист стужу.

Мужик лишь только за порог

И чуял вмиг: «Ан нет! Не сдюжу —

Мороз чертовский поперёк!»

Дохнёт мороз на Федосея,

Смекают дошлые умы:

«Придётся, видно, поздно сеять —

Жди затянувшейся зимы!»

Или подшутит зло лукавый,

Вдруг поманив весной едва.

«Да нет, шалишь!» – все знают, право:

«Зима худая – ох, жива!»

В Татьянин день, он по-другому —

В народе звался Бабий кут,

Несут от речки воду к дому,

Да каравай с утра пекут.

Румяный хлеб, – что символ солнца,

Ломтями режут, как лучи,

А блик светила из оконца,

Тот, – словно отблеск из печи.

Девица веник вяжет тайно

И прячет к суженному в дом,

Да так, чтоб мать дружка случайно

Не обнаружила потом.

Но коли девка ей не люба,

То не впихнуть метлы ей в срок:

«Не ко двору ты нам, голуба!» —

Не пустит даже на порог.

Трещат морозы на Ермилу,

И бают все в народе так:

«Хворать, уж знамо, всем не мило,

И всяк себе совсем не враг.

День на печи сиди Ерёма —

Скорее хвори одолей.

Не покидай сегодня дома,

А впредь ты больше не болей!»

В замету всем кошачьи «штуки»,

И если стену кот дерёт,

То ясно было без науки:

Ненастье бродит у ворот.

Но коли тот по половицам

Катался, выгнувшись спиной,

То, знать, – тепло в окно стучится,

Скрываясь где-то за стеной.

С утра раскаркались вороны,

Что шло приметою досель, —

Деревьев в снег укрытых кроны

Взъерошит нынче же метель.

Как и положено на Нину

В хлевах работы полон воз:

Отменно чистили скотину,

Из стойла прочь несли навоз.

Кормильцев хлебом угощали,

Вниманьем, ласковым словцом,

Зерном отборным, овощами,

Овсяной кашей с варенцом.

Закат, костром прорезав вечер,

Столбом багряным в небо врос.

Сомнений нет, что тем намечен

Под утро крепенький мороз.

Сияют звёзды ровным светом —

К морозу. Тусклые – к теплу.

Мерцают – тоже есть примета —

Жди нынче вьюгу ко двору.

В день колдунов, или на Павла,

Остерегались люди зла:

Охота ведьмам вдруг припала

Делиться тайной ремесла.

С опаской ждали порчи, сглаза,

Что слать могли ученики,

Едва усвоив те «проказы»,

И, крепость пробуя руки.

Тогда – по дереву стучали,

Молитвы слали горячо,

И, чтобы минули печали,

Плевали все через плечо.

Подуло с северной сторонки —

Морозно будет на Петра,

А вместе с тем морозцем звонким

Ждёт летом сильная жара.

Корма считали, как обычно,

Остатки сена, что в стогах:

«Есть половина – уж прилично.

Дождёмся травки на лугах.»

Но если меньше половины,

То экономь тогда запас:

«Постится бедная скотина —

Хозяин корма не припас!»

«Пришла, явилась Антонина.» —

Такой в народе вышел сказ:

«Зиме осталась половина —

Размежевала в самый раз.»

Но тёплой тут не верь погоде —

Хитёр обманщик наш Антон:

Поманит, за нос чуть поводит

И… заморозит всё потом.

В тот день, луч солнца привечая,

Что заглянул в проём окна,

Светиле в честь – пекли для чая

Здесь колобки из толокна.

Да глядь-поглядь – уж тянет тучи,

Как покрывало на постель.

В примете был и этот случай —

Не за горами, знать, метель.

Пришли крепчайшие морозы,

Как говорят: «Берут на крень!» —

Таким уж был средь зимней прозы

На Афанасья этот день.

Считали, что средь зимней стужи

Летели ведьмы косяком

И, справив шабаш свой досужий,

К утру являлись снова в дом.

Вёл в полночь знахарь заговоры

Печных, столь милых ведьмам труб,

Чтоб наложить на них запоры

От тех непрошеных подруг.

С утра – ворон крикливых стая,

Гудит сильнее самовар —

«Мороз окрепнет» – скажут, зная

Приметы эти, млад и стар.