Наш друг - грампластинка

I. Пытливая мысль коллекционера

Украинский театр корифеев завораживал зрителей музыкой, танцами. Марк Кропивницкий, братья и сестра Тобилевичи, Мария Заньковецкая были непревзойденными исполнителями народной песни. В театральных труппах М. Кропивницкого, Н. Садовского всегда был хор. Об этом есть немало сведений в мемуарах современников, театроведческих исследованиях. Но каковы были тембр, характер звукоизвлечения, эмоциональный настрой тех хоров? Нигде не зафиксированное живое звучание произведения — это навсегда утраченное явление музыкально-исполнительской культуры.

…Сквозь треск старой граммофонной пластинки, словно из небытия, слышится широкое, раздольное звучание песни «Коло млина, коло броду». Оно напоминает типично «вуличний спiв» украинского села. Так вот, оказывается, в какой стилевой манере пел хор театра М. Кропивницкого! Подголосочная полифония, импровизационно свободный темп вступления хоровых партий, даже какой-то особый характер звукоизвлечения, близкий к пению на открытом воздухе (белым звуком).

Искусство филофонии[1] сохранило для потомков не только звучание хора труппы Кропивницкого, но и мужского дуэта артистов его труппы: П. Лозебников и А. Ильенко исполняют украинские народные песни «Де ти бродиш, моя доле», «За Нiман iду», а также женского трио (фамилии не указаны) театра Н. Садовского, исполнявшего песни «Очерет лугом гуде», «Та лугом iду».

К сожалению, дело реставрации и повторного тиражирования записей украинской музыки на граммофонных пластинках дореволюционного периода да и записей 20-40-х годов еще недостаточно активизировано. Нередко бесценные художественные образцы исполнительской культуры, пережившие военные катаклизмы, неизбежное в жизни миграционное движение, хранятся в единичных экземплярах у коллекционеров.

И как здесь не вспомнить добрым словом ф. Козицкого, не поразиться его дальновидности. Ведь еще в 1925 году он ставил вопрос о создании украинского граммофонного общества (об этом было сообщение в журнале «Музика», 1927, № 4, с. 34).

Такое общество не создано до сих пор. Отсюда — узкий круг собирателей пластинок. Поэтому с легкой душой отрекающиеся «от старого мира» выбрасывают бабушкины пластинки, не осознавая ни их исторической, ни культурной ценности.

Коллекционеры — люди особенной, я бы сказала, художественной интуиции и неординарного взгляда на вещи. Нередко результаты их бескорыстной, обойденной общественным вниманием и заботой, деятельности становятся нам тяжким укором, когда вдруг выясняется, что только благодаря стараниям одного человека дошли до нас раритетные записи тех или иных исполнителей, голоса выдающихся людей.

Не убереги, например, Филарет Колесса фонографические валики записей украинских дум, которые он расшифровал и опубликовал, мы не имели бы пластинки с ценнейшим материалом украинского эпоса, с уникальной записью голоса Леси Украинки. Такая пластинка вышла в свет в 1971 году к 100-летию со дня рождения гениальной украинской поэтессы, знатока фольклора и организатора экспедиции, целью которой была запись искусства кобзарей (на одном из валиков Леся Украинка, пробуя его качество, напела строфу песни «Ой заïхав козак та й з Украïноньки»).

Более 1500 экспонатов собрал известный киевский коллекционер пластинок Анатолий Иванович Железный. Человек огромных знаний и щедрой души, энтузиаст в самом высоком значении этого слова. Немало экземпляров редчайших записей он передал в фонды различных музеев. И в этом тоже сказывается его гражданская позиция — все наиболее ценное обязательно должно храниться в государственном учреждении, служить научным целям, оставаться для будущих поколений.

Не верила своим глазам, когда познакомилась с подарками-сюрпризами, которые в 1975 году Анатолий Иванович преподнес кабинету-музею Н. В. Лысенко при Киевской консерватории. Это были две пластинки пения Е. Петляш с аккомпанементом выдающегося украинского композитора и пианиста. О их существовании не знали ни Остап Николаевич Лысенко, ни его жена Мария Тимофеевна, заведовавшая тогда кабинетом-музеем, ни лысенковеды. Несколько позже, продолжая свои поиски, А. Железный нашел еще одну пластинку с записями тех же исполнителей. Таким образом, благодаря коллекционеру шесть из одиннадцати записей игры Лысенко-пианиста, сделанных в 1909 году, а также другие ценные записи украинской музыки, хранятся ныне в фондах Мемориального дома-музея Н. В. Лысенко в Киеве.

Можно с уверенностью сказать, что изучение дискографии поможет избавиться от многих белых пятен в истории музыкально-исполнительской культуры. К примеру, на пластинке (№ Rss 4139), выпущенной фирмой «Лирофон» в 1909 году, автором музыки водевиля «Бувалыцини» назван Н. Лысенко. До сих пор было известно, что композитор писал музыку лишь к водевилю «Бычок» М. Кропивницкого, а к водевилю «Бувалыцини» была музыка Л. В. Лисовского, а также К. Г. Стеценко.

Именно благодаря грамзаписям дополняется новыми фактами история бытования революционной песни «Заповiт» Г. П. Гладкого на слова Т. Г. Шевченко. Как-то мое внимание привлекла граммофонная пластинка фирмы «Зонофон Рекорд», хранящаяся у другого киевского коллекционера М. И. Зелы. Надпись на этикетке указывала на исполнение Украинским хором под руководством П. А. Шереметинского (г. Полтава) произведения П. И. Нищинского «Закувала та сива зозуля». На обороте вторая надпись: «Як умру». Заповiя (опечатка, нужно: «Заповiт» — Т. Б.) Шевченко, муз. Гладкова.

Когда же была выпущена пластинка? За расшифровкой обращаюсь к А. И. Железному. Он — единственный в Киеве и, наверное, в республике, специалист, владеющий «ключом» расшифровки исходных данных записей. По матричному номеру пластинки 4334 h Анатолий Иванович определяет, что запись хора «Як умру» Г. П. Гладкого была осуществлена в середине 1906 года.

Появление пластинки с тиражированной записью революционной песни, безусловно, явилось действенным средством агитационной пропаганды и распространения среди народа антисамодержавных настроений в период революционного подъема в стране. Кроме того, пластинка оказалась документальным источником, важным для атрибуции авторства произведения. Ведь на обложке первого издания хоровой партитуры «Заповiту», осуществленного Г. И. Маркевичем в Полтаве в 1908–1909 гг., фамилия Гордея Павловича Гладкого была скрыта под криптонимом (муз. Г-го). На пластинке зафиксировано хронологически первое указание авторства Гладкого-композитора. Отныне этот факт должен быть введен в научный обиход.

Свою книгу А. И. Железный назвал «Наш друг — грампластинка» и дал ей подзаголовок «Записки коллекционера». Однако автор не только коллекционер, но и исследователь. Он часами может рассказывать о жизни пластинки, особенностях записи того или иного произведения в различных исполнительских интерпретациях, называть уточненные даты, имена авторов и исполнителей. Исследовательская интуиция сочетается у А. И. Железного с умением аргументировать свои положения, логически выстраивать гипотезы.

Раскрытые тайны… А за ними — сотни просмотренных архивных документов, работа в библиотеках, музеях.

Захотелось А. И. Железному поделиться своим опытом с людьми, с будущими коллекционерами. Не с теми, которые собирают пластинки лишь бы чем-то заниматься, а с коллекционерами-следопытами. Увлечь их источниковедческой, пропагандистской, общественно полезной работой. В результате сформировалась оригинальная по содержанию и структуре книга, которую с большим интересом прочтут люди технических и гуманитарных профессий, лекторы и исследователи.

Сейчас практически в каждом доме есть пластинки. Но далеко не каждый знает, какой сложный и удивительный путь открытий прошло это хрупкое, многоинформативное чудо техники. В книге А. И. Железного последовательно, с фактологической точностью, в доступной форме освещается история зарубежной и отечественной звукозаписи. История, начавшаяся более 180 лет тому назад, когда в 1807 году английский ученый Томас Юнг впервые сумел записать колебания камертона на закопченную поверхность вращающегося цилиндра.

Мысль за мыслью, эксперимент за экспериментом. Упорно работали исследователи над техникой звукозаписи, а потом и звуковоспроизведения. Какой только материал не применялся: пчелиный воск и страусовое перо, оловянная фольга, фарфоровые и стеклянные диски, жесть и порох. До наших дней дошли бумажные рулоны механического пианино, на которых записывали свою игру А. Рубинштейн и А. Скрябин, Ф. Бузони и А. Глазунов.

Очевидно, у человека всегда будет возникать чувство восхищения при виде фонографа. Идея чудо-аппарата, записывающего произнесенную фразу либо мелодию и тут же их воспроизводящего, казалась невероятной современникам Томаса Эдисона — конструктора такого механизма. Нашелся даже ученый муж, связавший действие фонографа с чревовещанием и шарлатанством. Но аппарат, продемонстрированный в лаборатории Эдисона в 1877 году, вопреки всему начал свое победное шествие по континентам.

Документом огромной исторической ценности остается первая, сделанная в России, фонозапись — начитанный в фонограф Л. Н. Толстым рассказ «Кающийся грешник».

А через 11 лет после создания фонографа началась эра граммофонной пластинки, заменившей фоновалики. Обо всех этапах ее развития — от целлулоидного диска диаметром в шесть сантиметров, предложенного Эмилем Берлинером, до современной долгоиграющей стереофонической пластинки — увлекательно рассказывает автор этой книги.

С неослабевающим интересом читаются эссе о становлении и развитии граммофонного дела в России, о фабриках, фирмах, акционерных обществах, занимавшихся производством пластинок. Благодаря изысканиям А. И. Железного уточнена дата первой записи русских артистов. Много интересных сведений о выпуске пластинок с голосами выдающихся драматических актеров — К. А. Варламова, И. Г. Савиной, знаменитых певцов — И. В. Ершова, А. М. Давыдова, М. И. Фигнер и др. Немало любопытного найдет для себя читатель в разделе «Когда были записаны первые пластинки Ф. И. Шаляпина?».

Новый толчок для исследователей культуры, связанной с революционным движением в России, дает сообщение о пластинках, которые можно было бы назвать подцензурными. В период поражения царизма в русско-японской войне и революционного подъема 1905–1907 гг., оказывается, появились пластинки с записями произведений противоправительственного характера. Нередко их политическое содержание скрывалось за безобидной этикеткой. Например, на ней напечатано: «Ария Ленского „Куда, куда вы удалились“ из оперы „Евгений Онегин“ Чайковского. Исп. арт. Русской оперы Т. И. Налбандьян», а звучит мелодекламация, в тексте которой идет речь о расстреле мирной демонстрации у Зимнего дворца, о преследовании студентов, о беспорядках в бюрократическом аппарате царизма и т. д.

Долго искал А. И. Железный пластинку с записью «гимна каторги» — «Подкандального марша». Его слышал в исполнении матросов с «Потемкина» в Тобольской тюрьме русский композитор, швед по национальности В. Н. Гартевельд, собиравший в Сибири песни ссыльных политкаторжан (1908).

Наконец пластинка была найдена. Но, к сожалению, «Подкандальный марш» звучал не в хоровом, а в оркестровом исполнении.

Что делать? Прекратить поиск? Но это не в натуре коллекционера-исследователя. Поиск был продолжен и… Но об этом читатель узнает в соответствующем месте книги.

Многочисленные исторические факты и подробности, о которых рассказывает автор в разделах, посвященных становлению и развитию советской грамзаписи, — еще одно свидетельство широты фронта культурной революции.

В. И. Ленин лично поддержал идею использования грампластинки для пропаганды политики партии.

Выпущенные в начале 1918 года первые советские пластинки навсегда зафиксировали эмоциональную взволнованность, подъем, вызванный победой народа в дни Октября. На станции Апрелевка, где была еще действующая тогда фабрика Русского акционерного общества граммофонов, увидела свет пластинка под № 15078-15079 с «Интернационалом» и «Варшавянкой» (их пел хор Большого театра), положившая начало новому отсчету в истории дискографии.

А через год были записаны речи В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Коллонтай, несущие в массы живое большевистское слово.

Серьезную и кропотливую исследовательскую работу провел А. И. Железный по выяснению некоторых подробностей, касающихся места и дат выполнения записей В. И. Ленина, а также присутствовавших при этом людей, в том числе специалистов-звукотехников.

Очень интересен рассказ о способах восстановления звучания старых фонограмм, в том числе об оригинальном методе реставрации, предложенном киевским инженером-конструктором А. С. Богатыревым, когда почти полностью исключаются посторонний шум, треск, неизбежные на старых пластинках.

А. И. Железный — глубокий знаток так называемой бытовой музыки. Его увлекательные рассказы о подлинных авторах песен «Огонек», «Синий платочек», «Раскинулось море широко» и др. — лишь небольшая часть имеющихся в картотеке коллекционера «биографий» песен и звучащих вариантов.

Немалую практическую помощь коллекционерам, исследователям искусствоведам и литературоведам принесет составленный автором определитель дат записи советских пластинок.

И еще об одном ценном, на мой взгляд, свойстве книги. Она словно предлагает читателю продолжить поиск. Словно хочет сказать устами автора: «Давайте вместе искать ответы на вопросы, которые ставит время, отгадывать возникающие загадки, вместе коллекционировать».

Звучит пластинка… Сохраним ее и для будущих поколений!

Тамара Булат, доктор искусствоведения