Наш Современник, 2004 № 01

Сергей Семанов • Из нашей борьбы (Наш современник N1 2004)

Сергею Семанову — 70!

Дорогой друг!

Общественный совет и редакция “Нашего современника” сердечно, от всей души поздравляют Вас, своего верного соратника и постоянного автора, с семидесятилетием!

ю билей Ваш мы отмечаем сегодня не только добрыми словами братского привета и пожеланиями здоровья и счастья, но и новой Вашей публикацией, подтверждающей уже из глубины минувших лет преданность С. Н. Семанова идеалам русского патриотизма, державности, неизбывной веры в свой народ.

Так держать, Сергей Николаевич!

Из нашей борьбы

Литературно-политические записки С. Н. Семанова

Anno Domini 1980

От автора

Эти заметки мною составлялись всю, так сказать, сознательную жизнь, с далекого уже 1965 года. Делалось это сугубо для себя, для собственной памяти, как ориентиры в пройденном пути — своего и своих товарищей. Для того времени это было чрезвычайно полезно, и тут придется сделать пояснения для современного читателя.

Органы печати в советское время были чрезвычайно скупы на всякого рода сообщения, особенно о личной жизни граждан. Хорошо это было или плохо, пусть решит каждый для себя. Вспомним лишь, что нынешняя печать и особенно телевидение прямо-таки заваливают нас подробностями из жизни великосветских или совсем не светских проституток, топ- и прочих “моделей”, бандитов, гомосексуалистов, воровских “миллионеров” и прочая, и прочая. Это делается ныне с целью растления душ людских, в особенности молодых.

Понимая всё это, нельзя, тем не менее, не признать, что тогдашнее информационное поле было чрезвычайно узким и бедным. А всем, не только занимавшимся, но и интересовавшимся политическими новостями людям знать хотелось то, о чем газеты не писали, прежде всего о “действующих лицах”. Вот почему разговоры на политические сюжеты начинались обычно с вопроса: “Ну, какие новости?” Теперь таких вопросов не задают, все новости (а также измышления, сплетни, провокационные слухи) печатаются в газетах, распространяются по “ящику”.

Вот почему полученные сведения полагалось запоминать. Однако память человеческая несовершенна. Вот поэтому решился я записывать услышанное и увиденное, а также собственные тогдашние оценки происходивших событий и опять-таки “действующих лиц”. Разумеется, это делалось сугубо для личной памяти, поэтому никакой самоцензуры, присутствующей всегда, например, при написании писем даже самым близким людям, не существовало. Поэтому проскальзывали, и не раз, очень резкие, случайные, а потому неверные оценки людей и событий. На это не надо обращать слишком уж пристального внимания. Кстати, мы решили некоторые из них снять, чтобы не огорчать кого-либо понапрасну. В том числе не омрачать память о тех, кто уже ушел.

И в тяжком сне не приходило мне в голову, что когда-либо увижу свои записки напечатанными. Но время изменилось, страница истории перевернута, и навсегда. А мой скромный опыт, и тем паче всего нашего боевого поколения русских патриотов, тогда молодых, неопытных и горячих, очень ценен для ближайшего будущего, в чем ни у меня, ни у моих товарищей-соратников нет ни малейших сомнений.

Наша борьба продолжается, ибо те ценности, которые мы отстаивали и будем отстаивать до конца дней своих, они истинно вечные.

10.02. Посмотрел фото к 1-му и 2-му томам “ТД”1 — нет слов! Как это в мою слепую, ленивую голову пришла такая изумительная мысль?! Это ведь обобщенный портрет русского народа в самый трагический момент его истории. Да, так.

15.02. Ну, на приемной в Союз писателей я прошел тютелька в тютельку: +18 — 4±5, надо ведь 2/3, как при защите докторской. Из восьми шестерых завалили, в том числе два известных — Мих. Раскатов и Крейн, директор Пушкинского музея, за него очень хлопотали Алигер и Данин. Обо мне очень ловко доложил Кожинов, затем Данин зачитал отрывок из сборника о разрушителях Москвы (не очень удачно было), а потом защищал Татлина и меня бранил. Конец хороший, ибо иной породил бы непременно сплетни и пересуды.

Ю. Чурбанов на прошлой неделе стал 1-м замом Щелокова. Что бы там ни было, но для меня это хорошо, особенно в связи с осетинским “делом”. Я их не защищаю, предоставив дело судьбе; думаю, что прав: это не те люди, за которых нужно бороться, а мне все равно смертельного удара не нанесут.

Был у Кириченко2, изложил ему все новости (ничего не знает!), кое-что он даже записал. Авось получится что-нибудь! Он тоже злорадствовал по поводу отсылки Севрука в Афганистан.

Синицын3 долго объяснял, что в секретариате Андропова произошла реорганизация и ему приходилось либо надеть погоны (полковника) и уйти из Комитета, либо куда-то перейти. Ю. В. звонил Капитонову; тот был у Петровичева, ему предложили несколько мест, в том числе что-то вроде замминистра просвещения. Он выбрал обозревателя АПН, где приравнен к члену коллегии союзного министерства, “кремлевка” и “авоська” остались, машина — нет; выколачивает до 8 сотен; потом, однако, осторожно согласился, что “реорганизация” могла быть подсунута Ю. В. после “Выстрела”1. Он знает о супруге Цвигуна, осторожно дал понять, что тот подсунут к Ю. В. от Генерального. С его слов, афганский вопрос решался вроде бы так: армия или Комитет (а может быть, вместе) внесли на ПБ предложение, что если мы не войдем в Кабул, то через полтора-два дня войдут американцы, в этих условиях голосовать на ПБ “против” было бы очень опасно. Синицын занимается соцстранами. В Румынии плохо, без войск не обойтись, Чаушеску был карманником, сидел в камере вместе с Дежем, тот его и “воспитал”; у венгров в руководстве очень много их; немцы тихо, но отходят; у поляков очень плохо, растет влияние католицизма, партия к нему подлаживается; в Болгарии очень влиятельна дочь Живкова, она целиком за Запад. Вьетнама в Афганистане не будет, нет джунглей. А все же небольшой Вьетнам там удастся создать, пожалуй. да и в Пакистане неустойчиво, а мы можем ударить по базам или поднять белуджей. В Китае плохо, нет у нас никакой контригры, даже агентуры нет. Лет через 10—15 Китай, по его мнению, двинется в наступление, как Япония в 41-м, весь вопрос: на юг или на север? Возможно и то, и другое.

Николай Визжилин из “Памятников отечества” очень хорош, действует правильно и боевито.

Был Пархоменко из Ленинграда — умный, дельный, красивый парень. Как растут люди! Если бы Марк2 сделал только то, что воспитал его, уже довольно было бы. А ведь вызвал его на семинар Машовец. Дельный парень.

Папа Толя3 охотно взял картинки про “ТД”. Он ходит к Черненко, говорит с ним о сионизме в литературе, тот вроде бы слушает; поносил ему А. А. Беляева, даже записки какие-то подавал на высочайшее. Он все же молодец: по итогам прошлого года отметил премией Викулова, Жукова и Сорокина, а ведь их всех поносили.

В прошлом году уехало 54 тыс. евреев. Как можно судить, едет всякий там ам-гаарец: инженеришки и т.п. Почему?

16.02. Изучил данные переписи 79-го. Ничего, обнаруживается кое-что положительное. Русские прибавили 6,3% при среднем 9,2 (по обычаю, как и все нетюркские народы), став вровень с наиболее европеизированными из них — татарами (6,4); украинцы дали 3,9, белорусы — 4,5%. Русские потому идут здесь заметно впереди, что они втягивают в себя множество полукровок. Ясно, что сын украинца и русской окажется русским и т. д. Помимо родственных народов в русскую почву втягиваются и растворяются народы мелкие и расслоенные, не имеющие оценки устойчивости: остались на нуле, убавились или чуть-чуть прибавили мордва, поляки, удмурты, коми, болгары, греки, венгры, а это в общей сложности в 1970-м было около 4,5 млн. Не мелочь! Что же они, детей не рожали? Нет, но от смешанных браков и вымывания нацкультуры и языка они естественным образом обрусевают. Понравилась мне и обстановка в Малороссии (особенно после бесед с хохлами-“писателями”): украинцев в “их” республике было 74,9%, а стало — 73,6, это примечательное уменьшение! Русских там же стало 21,1%, а было 19,4. “Мову” признавали родным языком 85,7% теперь — 82,8 — немного, но направление движения очевидно. Нет, трижды неправ был Палиевский, полагавший, что украинская нация формируется, — это тупик племени и его наречия, давно уже рассосавшийся бы, если бы не тт. Свердлов и Троцкий. Тюрки размножаются хорошо: киргизы — 38, таджики — 36, узбеки — 35, даже чеченцы — 23 и дагестанцы — 21. Но все же прирост снижается, хоть я предполагал гораздо большее. Он наступит, ибо деревня там тоже постепенно смывается. Итак, если мы победим или сократим пьянство — все будет в порядке. Русских 52,1, хохлов 16,1, белорусов 3,6, всего — 71,8. Пока еще не страшно, особенно если учесть раздробленность тюрок, разбросанность и разномастность их. Примечательна судьба прибалтов: латыши дали +0,6 — это явный застой, причина его — пьянство, разгул и смешанные браки, хоть родной язык признают 95%, — традиция, надо думать; эстонцы дали +1,3%, чуть лучше, но тоже явное старение нации, у них тоже 95% своего языка, а свободное владение русским также сильно снизилось: с 29 до 24! Это единственный случай у коренных народов(немцы, евреи и корейцы не в счет, у них сильнейшее уменьшение собственного языка), значит, живут в притоке свежей крови... Их не жалко. А литовцы молодцы: +6,8%, 97,9% — родной язык, у себя дома — 80%. Это монолит, и довольно опасный, особенно учитывая новое наступление на нас Рима.

Говорят, что высылка Сахарова очень напугала демократов, нескольких полукрупных диссидентов (сейчас иных нет) даже посадили. Но Боннэр оставили, поэтому фирма “Сахаров и Ко” работает без перебоев.

20.02. Навел справки в МЮ и адмотделе, оказалось, что мне хотят подарить зама “с перспективой”, юриста и партийного журналиста, желательно из Академии общественных наук. Кисло. Ясно, что я их не устраиваю уже тем, что приношу хлопоты. Подобрать мне самому не дадут. Но посмотрим еще. Торопиться мне с этим незачем.

Евсеев: “Автоматчик”1 рассылает письмо о сионизме в Академии наук, 3-го, кажется, перевыборы президента, а он требует его снятия. Какой молодец! И какое время! Решительный и смелый человек сегодня может сделать очень многое. Евсеев говорил с Понтрягиным и Виноградовым, просил их выступить, но “рамолики” трусят.

24.02. У приятеля сын учится на первом курсе какого-то технарского института, он парень правильный, ему также чуть не начали шить антисе­митизм, отец говорил ему, что надо осторожнее, а тот: “Вы всю жизнь молчали, что, мне тоже молчать?..” Каково?! Вот она, человеческая драма, когда виноватых-то нет! Мы, конечно, не молчали, иначе парень бы не вырос тем, кем он стал. Но и они, новое поколение, правы: а чего-де нам скрываться? И все же молодежь надо оберегать, это хрупкая среда, ее легко надломить, ведь не зря Сион так любил опираться на студенчество: соблазнить легко, а жертв ведь им не жалко. Вот Кузьмин сказал, что даёт бумаги своим студентам (это младшие даже курсы), а те распространяют, то же и дочь. Зря это! Польза очень невелика от того, что десяток первокурсников прозреют, а он может на этом крупно и некрасиво попасться, испортить то немногое, чего мы добились в Пединституте.

Петрянов: был президиум Академии, на котором стал вопрос об исклю­чении Сахарова, Капица возразил: был только один случай, когда при Гитлере исключили Эйнштейна.

Стукалин перепугался и на совещании в Ярославле помянул в отрица­тель­ном смысле Лощица и Лобанова. Теперь жена Николаева (она в Госком­издате) звонит в издательства и пугает редакторов.

И. Шевцов: Папутин2 был “тех” воззрений, однажды по пьянке сам признался, что мать у него из “тех самых”. Говорят, что давно был связан с ними по прикрытию их жульнических операций, а недавно его, мол, вызвали в ЦК для объяснений.

Оказывается, мое дело по приему (в СП) очень наблюдалось, получены об этом данные с разных сторон. Хорошо все-таки, что оно прошло благо­получно: неприятные сплетни мне сейчас совсем не нужны.

25.02. Сегодня “приемка” проголосовала за Лощица, хотя Данин и Борщаговский выступали с грозными, даже политическими обвинениями. Это важно, это наш ответ тем, кто стоит за Косолаповым.

Сегодня Лощиц познакомил меня с сыном Зимянина; не могу сказать, что похож, но не поручусь за обратное. Сказал (это явно от папы): если исключат Сахарова, выйдут из Академии все члены, поэтому его не иск­лючат...

26.02. Сегодня в “Коммунисте” встретил Косолапова1, он сам очень ласково стал спрашивать про статью о Шолохове, заказанную им полтора года назад (“ведь время идет”), я обещал. Значит, помнит. И хоть он не очень умен, но хочет, видимо, отметиться у нас. Голованов2 дал ему читать Бегуна. Тот прочел, но ничего не говорит.

Подумал я тут: конечно, ведем мы войну в мягком вагоне, со всеми удобствами, ибо работаем без напряжения, ничего не теряем, часто выпиваем. Они-то тоже так воюют, только еще в более изысканных условиях. А вот Солженицын иначе воевал. И Емельянов воюет иначе. Что ж это — наш недостаток? Видимо, да. И готовы ли мы к жестокой борьбе? К жертвам? Видимо, да, ибо раз мы палим по противнику из окна мягкого вагона, значит, не боимся сойти с рельс и расквасить нос. И не боимся ведь!

Я читаю курс студентам по идейной борьбе в 20-х годах. Жаль, что они сероваты, но говорю я им, конечно, очень многое. И в доступной форме, и не опрокидывая столбов. Ведь давая оценку Пушкину, каждый человек дает тем самым оценку и самому себе, и какую оценку! Taк Мейерхольд, Эфрос и иные с ними, ставя классику, дают не только ей поганую свою оценку, но и самих себя показывают четко. Эту мысль я им сегодня проводил. Интересно, хоть одно там зернышко прорастет?

Прилежный Л. Голованов изумился, узнав, что у меня выходит “Бру­силов”, стал спрашивать, как я организую свою работу и т.д., что он не успе­вает сосредоточиться и проч. Что я мог ему сказать?! Что бездельничаю и всё делаю левой ногой? Не поверит, поэтому отшутился.

Сегодня прочитал завтрашнюю “ЛГ” (вот как легко получить основное преимущество — сегодня знать завтрашние новости: шофер мой ворует “ЛГ” из типографии во вторник утром, а даже в ЦК она поступает к полудню; я всем рассказываю об этом, ссылаясь на опыт Андронникова-побирушки с “Правительственным вестником”, описанный Пикулем). 10 евреев-“фантастов”, в том числе и полудиссидент А. Стругацкий, поносят “MГ”, причем злобно и целенаправленно, попутно устраивают себе рекламу и выставляют требования. Да, это всё Юра3 натворил. Целую отрасль еврейской литературы, и важную, влиятельную, читаемую, заставил корчиться в злобных муках и буксовать. Вот что значит один лишь, но боевой человек!

27.02. Bизжилин: Новиков (дир. “Советской России”) просил его снять Астафьева и Лощица (в связи с “Коммунистом”), потом то же велел и оглох­ший тюфяк Свиридов; я советовал Лощица обязательно оставить, а Новикову сослаться на Кочемасова. Жалкие людишки! Да, Новиков еще ссылался на ЦК; ну, это Севрук, конечно.

Узнал от тестя, что бежавший мальчик, статист кордебалета Мессерер, имел “Волгу” с номером 00-01 и... радиотелефон! Послал в ГАИ М. Палиев­ского, он хоть и слабоват, но пусть потопчется там. Может, хоть испугает обнаглевших воров.

Замечательно сочинение Солоухина про Оптину пустынь. Без шпилек и намеков, но очень серьезно, даже порой трагично. А о монашестве за последние 60 лет в России ничего похожего не писали. Я вот подумал: как они разозлятся, читая это! Ведь бранились, бранились, в передовых статьях даже клеймили, а не только не остановили движения, но оно идет все шире и делается все глубже. Им тоже невесело тут.

Лобанов послал мне (для истории!) копию своего письма Палькину. Лезть в это дело я не буду, наставлять его бессмысленно, спорить опасно — возьмет да изложит тебя в очередном письме. Посоветую ему лишь сходить к врачу или священнику.

1.03. Вчера Михвас полтора часа верещал о всякой ерунде, но главное — поругал Алексеева. Оптина пустынь — это наша главная опасность. Не разгул Сиона в культуре, не хозяйственный развал, не взяточничество, нет. Правда, конец разрядки сказался. Михвас потрепал Сахарова и даже помянул Боннэр. Митрофаныч1 явно скис, а раньше-то говорил через губу, поучал, теперь же почтительно склонялся перед Михвасом. Женя2 — молодец, ничего худого не говорит, предоставляя это Михвасу, а в заключение вставил ему шпильку: тот перечислял разные юбилеи, на которые следует обратить внимание, а Женя добавил 15-летие Мартовского пленума, Михвас закивал. Лосев (мы сидели подальше) сказал, что в Боготе наш посол и еще двое ушли за самое короткое время перед захватом посольства. Да, разрядке худо. А ведь это главная цель их многолетних стараний.

3.03. В “Молодой гвардии” проходит книжка сына Андропова, она, говорят, сделана так себе, так им звонили из множества высоких мест с вопросами, даже Лукич3 звонил. Она4 (и я) полагает, что папа тут ни при чем. Р. В. даже собиралась ему позвонить (была еще парторгом), но Десятерик отсоветовал.

Сегодня позвонил Евсееву, тот: “Помнишь наш разговор (о ЧК и Рыжи­кове5), так вот учти, будь осторожен, это очень серьезно, архисерьезно (тут он передразнил Вл. Ильича), по телефону сказать не могу” и т. п. Не верю. Если бы он и в самом деле что-то узнал от дядюшки, например, или от чекистов, с которыми связан, то разве стал бы он мне, человеку поднадзорному, такое говорить по телефону? С другой стороны, он прав: сам этот разговор свидетельствует о повышенном внимании ко мне.

М. Палиевский ходил в городское ГАИ по поводу Мессерера — никаких следов, машина продана, телефона, говорят, не было, врут, он полагает. Но выяснить может только прокуратура: допросом.

6.03. Во вчерашней “ЛГ” большая информативная (и пустая) статейка, то есть изложение о пленуме СП, она подписана: “В. Баранов”, это его нарочно поддерживают, чтобы мог показать начальству в Горьком; его, возможно, там и вызывали уже для бесед.

Там же, в “ЛГ”, гнусные фото и словеса Ю. Роста: Раневская, Пастернак и пр. Пусть, читателя “ЛГ” не испортишь, он и так давно испорчен, а ведь раньше все это помещалось в “Комс. правде”, там-то и портили читателей! И вот пришлось уйти: значит, их поле сужается.

Сегодня вышло предисловие маршала6. Нет слов! Мне звонил помощник. Маршал доволен очень, особенно о “предателях”. Я, говорит, имел в виду не только тех, но и нынешних, которые уезжают... Статью, кажется, читает все Министерство обороны.

Оказывается, на собрании АН выступил Понтрягин о сионизме и Сахарове. Произошел скандал. В “Правде” имя его не названо, но днями его речь начнет ходить по рукам и в пересказе, о ней узнают все. Для тысяч не­счет­ных мнэсов это будет потрясение Вселенной. И где такое случилось — в цитадели Сиона! Это всё мы, да, мы, наши усилия. А бумажка Емельянова теперь будет множиться в тысячах, а не в десятках.

А ведь американские патриоты, то есть те самые “реакционеры”, “твердо­лобые”, “милитаристы” и проч., — наши друзья и союзники. Сион заставляет наши обе страны разоружаться и разлагаться: воровство, проституция, лихоимство, себялюбие, отсутствие общественных и государст­венных идеалов и т. д. Остатки тамошних патриотов возмущены: чучмеки захватывают наших послов... Входят в Афганистан, а мы что?! Правильно. Но ведь им же нельзя вслух объяснить (как и нашему народу со стороны Цуканова — Арбатова), что игра в поддавки — главное и необходимое для всемирного сионского выигрыша. Поэтому здешним сионистам приходится заигрывать с нашими патриотами и притворяться, и даже делать вид борьбы, и даже (!) вести ее на самом деле, а тамошним тоже, только у них все это делается шумнее, как и положено в оперетке. А вот помечтать бы: ну, как договориться нашим патриотам с ихними и поделить мир на сферы влияния, а тогда — на равных — в самом деле разоружиться?.. Ведь возможно. Для них, и для нас, и для всех главная опасность — сион. Это надо всем объяснять.

Елена Боннэр — жена Всеволода Багрицкого, даже выпустила в 60-х годах книжечку его писем: долго болталась в ЦДЛ, жила с провинциальными жидками, всё хотела выбиться в люди, и вот... Багрицкий, Олеша и еще кто-то из подобных были женаты на трех сестрах Суок, одесских уроженках. Теперь же бывшая жена Олеши (“Дружочек” у Катаева) — жена Шклов­ского. Да, гражданка Боннэр имеет связи!

Кондрашков1: отправка Сахарова в Горький, строго говоря, незаконна, так как у нас нет административной высылки, а только ссылка по суду; конечно, власть имеет право на законотворчество, но тогда это надо было внятно объяснить. Почему так сделали?..

10.03. Прочел книгу Ф. Нестерова “Связь времен”. Хорошо, некоторые сцены (например, об осаде Смоленска, о нападении шведов на Архангельск) написаны просто блестяще, слов нет. Но подумалось тут об ограниченности марксистских рамок вообще. Конечно, автор читал “Сердце”2, в трех, по меньшей мере, местах это чувствуется в прямом пересказе, но и он, и я писали с очень ограниченным пространством для разбега; приходит, видимо, пора сказать: да, товарищи, устарели некоторые положения Маркса ...ничего страшного, метод их, а это главное и т. п. А так можно привести аж к прямому (хоть и обновленному) православию. Еще любопытно мне было наблюдать это сходство России и Испании, о чем я давно уже догадался. Напишем об этом когда-нибудь. Думаю, что скандал они поднимать не станут. Подумаешь, 100 тысяч! Пропустили же они Бегуна, молчат о “Пуанкаре”, а ведь какие по ним удары! Молчат и пока будут молчать, ибо главное у них — в тишине вести нас к разрядке. Пока все перетерпят и проглотят. Они ведь не контрнаступают в гласных условиях. Что было у них в прошлом году в легальных публикациях? — только “Тяжелый песок”. Но это мелочь, много хуже “Бабьего яра”. Конечно, театр, кино, отчасти телевидение — это все их, то есть их давно, а усилий особых и успехов нет. Где их герой, как Евтушенко 15 лет назад? Где “властители дум” (маль­чишеских), как “Звездный билет”? Где их “Новый мир”, центр “сопротив­ления”? Конечно, возможна цепочка Арбатов — Иноземцев — Замятин — Примаков и т. д., но разве раньше не было наверху их покровителей: МА3 — дядюшки — помощников — жен? Мы выигрываем, они разлагают — кто скорее?..

12.03. На студии (“Центрнаучфильм”) вокруг меня сразу же началась возня. На годовом собрании режиссер Циннемен (есть такой и в Америке — родом из Одессы) недоумевал, почему тема по искусству пошла не по их объеди­нению, ему директор Рябинский ответил, что дали по режиссеру (она у Лопатина).

Смотрел “Дорогу” у т. Эфроса. Ну, обычная русофобия: в центре косо­­бокая, грязная телега, изображающая тройку, в которой сидят Гоголь (еврей Козаков) и Чичиков. Еврей талдычит о любви к России и ее величии, а русское быдло вокруг — “контраст”! — ерничает и чешет пятерней пониже спины. Но другое важно: публика — та самая, но скука такая, так все вымучено и бесцветно, что еле-еле смешки ползут по залу, а в перерыве многие ушли (и мы тоже). Я о том рассказал студентам. Серые они у меня на 5-м курсе, но уж очень я что-то разговорился, лишнее говорю, чересчур. Вот вчера в газете ЦК КПСС “Советская культура” — большая хвалебная статья о “Дороге”. Да, сейчас вся слабенькая страсть социологической службы направляется только против нас.

Ш.1: к нему подошел Оганов2, поносил статью Арбатова: внеклассо­вость и т.д. Да, если такой плут и женатик, как Оганов, захотел отмежеваться от академика, значит, что-то произошло...

15.03. Прочел “Баженова”3 — еще один удар! Пусть наивно, пусть кое-где слишком даже уязвимо, но главное — тему еще раз разговорили, и как! Масоны вызывали Фр. революцию — это написано в советской подцензурной печати массовым тиражом! Екатерина Великая (так в тексте!) борется с масонством и обличает его! Кстати, “срывание всех и всяческих масок”, разоблачение то есть, чему так приучили радоваться и восторгаться нашу интеллигенцию, теперь работает против них. Мы “разоблачаем” потемкинские деревни — не было их, мы срываем грязные “маски” с Екате­рины и т. д.

Кожинов позвонил мне, стал говорить о необходимости дать отзыв в нашем журнале на Нестерова, я недипломатично сразу же отказал, тогда он стал брюзжать, что я в последнее время стал осторожничать: “все говорят”. Я, к счастью, не стал с ним спорить, не перешел в контратаку — бесполезно. Но характерно. В представлении Кожинова, Жукова и прочих, которые много лет уже не умнеют, “борьба” — это публичные скандалы, даже в своем же малюсеньком кружке. Ясно, что в этом я участвовать не стану и не участвую, ибо занимаюсь куда более важным делом. Так наверняка либеральный еврей-инженеришка или окололитературный еврей поносит Чаковского и Арбатова за “трусость”, а ведь те делают (и рискуя!) главнейшее сионское дело — разрядку. Мнение толпы никакой политической ценности не имеет, его только нужно учитывать, а при возможности — направлять.

21.03. Скучать не дают! Вроде бы так хорошо шло у нас дело с Рябинским и Бганцевой, и вдруг... Сценарий мой задерживают, он в особенности. Ребята говорят, что Рябинский боится отчетного собрания, потому от нас и отмежевывается.

Шундик заболел, не выдержал, меня опять ставят в кандидаты4 вместе с С. Высоцким и каким-то Евтушенко из провинции. Они (Свиридов и Бондарев) даже Ш. предлагали этот пост, он со мной советовался, я ужаснулся: у тебя “вертушка” и пропуск в ЦК, зачем тебе спускаться?! Даже для меня-то, честно говоря, не то чтобы очень уж повышение.

Ф. Ф.5: в день отчетного собрания критиков к нему пришел И. Черноуцан с моей брошюрой, сказал, что хочет выступить против, что-то там про Кошевого и расстрелы. Ф.Ф. его отговорил, сказав, что от них хотят “консолидации”, а потом дал ему “десионизацию”; прекрасная компания — моя брошюра и Емельянов! На отчетном писательском собрании провалили Лобанова: 120 против из 187, и Овчаренко — 107. Селезневу примерно 80 бросили. Но состав бюро критиков поразительно новый. Это Ф. Ф. делает очень большое дело. Я сказал ему, чтобы не обращал внимания на попреки за его прошлое: в политике есть только будущее.

Вчера Московский секретариат СП принял меня, я опять прошел, кажется, одним голосом. Вот судьба! Но это важно, провал тут обжалования бы не получил, пришлось бы мне начинать сначала, а это безнадежно. Хорошо. Со мной, кстати, приняли и В.В.6, а двух наших-то завалили.

Говорил с Селезневым, побуждал его воздействовать на сынка7, чтобы тот передал папе, как Альберт и Севрук действуют от имени партии, тем самым компрометируя его же (Михваса то есть). Подсказал ему стихи Вознесенского о Шолохове и еще кое-что. Завтра Ш. встречается с Плейбоем (так В. Большаков прозвал В. Г. Афанасьева), будет пытаться предоставить статью о “ЖЗЛ”, которая у них есть. Я дал ему А. Куприна, письмо об академии и справку о “Пламенных”, призывал говорить открытым текстом. Чего нам бояться? Попытался на Плейбоя воздействовать и Ф.Ф.

Хорошо выступил на пленуме Общества охраны памятников. Было довольно начальство, ибо все звучало партийно и патриотично, был доволен и “народ”, ибо потребовал разрушителей судить и карать. Все поздравляли потом и подходили с разговорами (иногда полезными даже). Да, это так важно — соединить народ с власть имущими! В сущности, это мы и делаем.

Понял, точнее, получил бесспорное доказательство, почему так поносят они 37-й год. На XVI съезде 17 бесспорных евреев из 71, на XVII — только 11, причем лишь 3 крупных поста: Каганович, Литвинов (снова снятый) и Штерн. А там: Гамарник, Пятницкий, Ягода, Яковлев, те же Каганович и Литвинов плюс четыре первых секретаря обкомов — Разумов, Рухимович, Хатаевич и Шеболдаев (на XVII — ни одного первого!). А кандидаты! На XVI я насчитал двадцать одного, a на XVII — только двух! А это, так сказать, резерв! Есть от чего злиться, ведь такие подсчеты и пересчеты они-то вели всегда.

И. Шевцов навел на меня замначальника МВД Ленинского района, они взяли двух ж... из больницы Кащенко, укрывались там, стали в район звонить из Московской прокуратуры: прекратите дело. Я позвонил Кондраш­кову, прикинулся, что у меня есть бумага с жалобой на вмеша­тельство, попросил его посоветовать им не вмешиваться, а предоставить делу обычный ход, иначе, мол, может получиться скандал, а я хочу помочь и т. д. Помогло: Кондрашков поговорил, а потом из района мне сообщили, что заявление сразу прошло, те же, напротив, оживились и хотят развернуть дело.

Да, еще: Черноуцан по поводу “десионизации” сказал, что обратился в КГБ, там знают и занимаются...

23.03. Вчера Ш. говорил с Плейбоем, он обещал не трогать “ЖЗЛ”, был потрясен сведениями о “пламенных” (ему бумагу мою дали), поносил их. Настроен боевито. Они его не захомутали, теперь надо на него нам воздействовать.

Америка — это здоровенный гангстер, нанятый евреями для своей охраны (и борьбы с нами, разумеется).

Прочел пустоватую книгу престарелого монархиста В. Кобылина (зачем только отдал за нее 25 рублей?). Но вот какая мысль пришла: они страшно ненавидели государя, и я догадался, почему: он не поддался склонению в их масонский лагерь, как многие иные из его фамильного окружения (Николай Николаевич, Михаил Александрович, Юсупов и др.), он их безоглядно ненавидел и уступок никаких делать не желал, да по своей простоватой природе на всякие там “маневры” был просто непригоден. Не случайно, что остался один. Вот почему они его так ненавидели и ненавидят...

26.03. Ф. Кузнецов сказал мне, что Свиридов меня представил на “Современник”, а он поговорит с Лукичом, которому поручено заниматься издательством. Не думаю, что получится, да Бог с ним. Там хлопоты по финансовой и производственной части, склоки и т. п.

Вчера был на юбилее Ивана Козловского, рядом сидели Тяж1, Митро­фаныч, Макеев. В буфете Селезнев познакомил меня с женой Цвигуна. Не похожа, держится хорошо. Сегодня спросил его, говорит, что русская, любит Россию, его поддерживает, и вообще. В чем дело?! Селезнев же: сын Михваса ужасно обижается, когда высказывают сомнения насчет его родителей; кажется, что еще два года назад обожал Евтушенко, был, мол, не воспитан; популяризирует Нестерова, помог прохождению его статьи в “Правде”, а это те места из книги, которые туда не вошли. Селезнев внушал тому: вот до чего нас довели, то, что печатает “Правда”, мы уже боимся помещать. Еще сынок советовал нужные книги посылать им, они читают только то, что попадется в руки, иначе приносят с закладками, а это уже иное чтение. Верно.

28.03. Вчера на бюро секции критики прокатили суперпартийного Петю Николаева: 10:9, причем он сам просил переголосовать, предупредив, что выступит за себя самого... Ланщиков правильно сказал, что это для мемуаров. Избрали Гусева. Ланщиков брюзжал, что тот друг Проханова и еще хуже, потому мелкий интриганишка “воздержался”.

29. 03. Статья в “Правде” набрана, есть давление, чтобы напечатать. Альберт1 звонил по этому поводу Пастухову, тот сопротивлялся (понятно: его же ведомство), Альберт заверил, что серия и издательство названы не будут, только авторы. Да, они идут по четкой линии: публичный скандал только нам на пользу, им вслух нечего сказать, что перетянуло бы на их сторону не их людей, следовательно, нужно нас давить по-тихому, в кабинетах, для этого надо несколько строк в центральной партийной печати: шума общественного не вызовет, а “меры” можно принять. Так, но думаю, что не получится: план — правильный, но меры-то ихние приказчики уже разучились принимать...

Ш. очень нервничает, хочет писать и рассылать письма, “я сам подпи­шусь”... Посмотрим еще.

Вышел “Брусилов”. Полезная книга, ибо вся ориентирована в нужном направлении, даже слова “сионизм” и “масонство” звучат. Сухо и неотчетливо сделаны главы о мировой войне. Мало я их прописал.

Сын Зимянина деятельно помогает Селезневу и им всем.

Вот редкая деловитость! Неделю назад Лобанов пыхтел, что напишет письмо Чаковскому, пойдет к Маркову, я одобрял и хвалил. Звоню сегодня: да вот, надо подумать, спешить нечего, во вторник, может быть... Я кротко заметил, что скоро уже XXI век настанет, но... бесполезно. Плохая у нас самодеятельная деловитость. Тут для России нужен приказ, палка, а этого-то и нету.

2. 04. Вчера был у Кириченко: письмо об Академии наук произвело большое впечатление и сыграло роль: вызвало жалобы и недовольство, сейчас ищут, кто стоит за автором; “будьте осторожней с копированием”. Ясно: ЧК поручили найти и пресечь, выяснить, во всяком случае, ибо не знают и беспокоятся, преувеличивая. Трудная задача!

Смотрел дело Губермана2 в Дмитровском райотделе милиции. Все концы обрублены, а можно было бы здорово размотать. Многие материалы они передали в ЧК, но ничего не известно, чтобы те похлопотали. 27 аме­ри­канских сенаторов протестовали! Сам видел телеграммы из Сан-Франциско и т. д. на имя “полковника Балакова” (он подполковник). И характерно, что ребята в Дмитрове занимались этим делом на свой страх, по-партизански, никакой помощи и тем паче одобрения не получая, они понимают это. Не стоит трогать евреев — вот что крепко проникло в правоохранительные органы Москвы. Губерман попался в пригороде, это его и погубило. Да, слишком велика Россия, трудно разложить. А люди там хорошие — суровые и крепкие. Им дай волю...

Моя Копылова написала трогательный очерк о еврее-адвокате, что ей нужно для каких-то своих делишек. Отказать прямо я не мог, она и скандал закатила бы (да еще на такой почве!!!). Осторожно тянул, пока не придумал: в № 24 “Время и мы” прочел воспоминания бывшей адвокатессы, говорю: я советовался, и есть мнение... нельзя печатать в массовом издании сейчас... давайте отложим или в другой журнал. Она поколебалась, но согласилась без скандала: в № 12. А кроме того, она догадалась сделать другой вариант: его имя и отчество заменила инициалами. Нет, я не уступлю тут! Тем самым мы показали бы народу: только евреи-адвокаты и стоят за правду.

6. 04. Вот уж истинно пасхальный подарок — подборка в “Комсомолке”! Это означает политически: смотрите, за нами есть силы, они и вас заденут, если сунетесь3. Для врагов это вызов и дразнилка, пусть, они разозлятся и в раздражении наделают ошибок. А для середняков, за которых у нас и идет борьба, для них, колеблющихся, это будет предупреждением: нас бить небез­опасно, соображайте и не надейтесь на безнаказанность. Ну, разумеется, поползут слухи: согласовали и т. д. Характерно, что масон Лихачев назвал именно “их” книги как “лучшие”. Так, но в контексте получилось, что он в целом поддерживает серию, а это главное.

Статью П. Николаева в “Правде” отложили, более того, Машовец сказал, что завтра там должна появиться заметка о 600-м выпуске и последних книгах. Это будет даже демонстрация, вызов. Человек Ананьева тоже написал статью против “ЖЗЛ” и тоже отдавал в “Правду”. Ананьев может напечатать, но это не будет иметь значения, но он может и струсить: его собираются короновать на СП, ему скандал не нужен.

7. 04. Нет слов! Ш. сказал, что статью в “Правде” провел сам Плейбой, по его личному заданию появилась; Петюня Николаев переброшен в “Коммунист”. Сегодня договорились с Медведевым, что Севастьянов позвонит ему по “вертушке” и предложит похвалить серию. Но даже если там и не появится — не страшно, это будет явный перебор. Сегодня все наши перезванивались и поздравляли друг друга, есть с чем! Я всем говорил: представляю, как сейчас корчится Алик1!

Говорили тут с Хелемендиком2, оба согласились, что Ш., он, Чибиряев и я ни в каких редколлегиях, советах и комитетах не состоим, ни в какие комиссии и делегации не включаемся, никуда не избираемся, а ведь даже по формальному чину имеем на это право, не говоря уже о том, что мы хорошие работники и не имеем никаких формальных грехов. Нас нарочно заколодило современное идеологическое руководство. Кстати, тем примеча­тельнее наши очевидные успехи.

9. 04. Истягин3 подтвердил, что Афганистан вызвал у них панику и смущение, они твердо отстаивают разрядку и сползание на Запад. Говорил (это он знает) о нехватке кормов и что опять будут резать на мясо. Мы все время продаем золото в слитках, этим и живем.

Не ожидал, что “Брусилов” вызовет такой интерес. Перечел книгу, кое-что есть, хоть наступательности меньше, чем в иных нынешних сочинениях. Зато много положительных знаний и основательность — это мне сейчас особенно надо.

В понедельник собираю “пресс-центр”. Что-то мы из этого извлечем. Мой “зам”, красавец Волжин-Ястребов, сказал, что мечтал бы создать русский театр при обществе, я ему: так создавайте! Он чуть не присел, ожидался обычный разговор о сложности и т. п. А я говорю: создавайте, пока как агитколлектив при пресс-центре, я отвечаю, а там посмотрим. Он все же не пришел в себя от такой решительности и стал вслух мечтать, как он театрализует сочинение Лощица о Куликовской битве. Вот и ставьте, говорю.

Сборище в Политехническом, говорят, прошло впечатляюще. Один отставной летчик-калека закончил, потрясая клюкой, выпадом в адрес международного сионизма, ему устроили бурную овацию, зал битком, более 2000. Это что-то значит. Почва готова, и мы ее взрыхляли!

Все считают, что публикации по “ЖЗЛ” идут в пику Альберту.

В связи с афганскими делами заключил, что, куда русские пришли, оттуда они уже не уходят. Старцев, говоря со мной об этом, привел в пример Польшу и Финляндию. Неверное возражение. Польша сейчас гораздо более послушна, чем Царство Польское в 1913 году. Тоньше с финнами: да, у них независимая армия и законно избранный парламент и т. п. Но зато теперь в Хельсинки “Выборгское совещание” не соберешь, съезд инакомыслящих не созовешь, пароход “Джон Крафтон” не отправишь, в эмиграцию не сбе­жишь. Там в отношении нас всё тише воды, ниже травы. А что важнее — существо дела или формальность? Характерно, что Старцев согласился и подтвердил даже своими личными впечатлениями от Финляндии: никаких там демонстраций, лозунгов, все очень почтительно.

11.04. Узнал тут, что собираются повернуть на юг северные реки и затопить половину Вологодской, Архангельскую и часть Ленинградской области. Пришел в ужасную ярость! Предатели предлагают вредительские планы, а рамолические старикашки все спускают, ничему не служат преградой, ни о чем не заботятся. Чахоточному1 78-й год — какое бесстыдство! Они не работают и устраивают свою родню — какой пример кадрам! И пришла тут в голову простейшая мысль: а может ли быть назначен на руководящий пост человек, у которого жена ж..., дочь б..., а сын алкаш? Может ныне, ибо таков Бровастый.

Вчера Ш. из осторожности снял статью Машовца против Успенского (это Чебурашка поганый). Он слаб, конечно, но и понять его можно: в газете всё не его, тыла никакого, он страшно устает и хворает, поэтому, естест­венно, старается не брать на себя лишних хлопот.

13.04. Евсеев: 26 марта КПК исключила из партии Емельянова с формулировкой за юдофобию. 10 апреля его арестовали, накануне нашли жену убитой. Это очень плохо. Самое худшее тут — труп. Замешено круто. И плохая формулировка исключения. Это месть за Caxapова, размен, игра вничью на нынешнем политическом витке. Но надо ждать новых ударов. Да, как и предполагал, 80-е пройдут острее!

И. Донков2: мне звонил приятель из цензуры, получили сигнал “Бруси­лова”, ты там оставил выпад против Склянского, хоть я советовал снять, смотри, могут придраться, он проходит положительно в Собрании сочинений Ленина. Не думаю, что придерутся гласно, это лучше не трогать, а то такое полезет! Пропустят, как Ларису Рейснер, чтобы не привлекать внимания и не смущать просыпающиеся умы.

15.04. Вчера несколько человек (из, так сказать, околонаших) спраши­вали меня про Емельянова. Особенно напыщенно смешон был Селезнев: надо что-то предпринимать... это же провокация... Я довольно резко посове­товал ему в это дело не соваться и слухов не распускать. Он обиделся, конечно, однако на ус все же намотает, как и другие, надеюсь. Шевцов: ко мне тоже обращались, я сказал — это дело темное и не наше. Верно, Иван мудр. Полагаю, что случилось неизбежное, кто-то его, возможно, и подтал­кивал. Ничего страшного! Говорю всем, что он человек не нашего круга, пусть о нем заботятся те, кто с ним дружил. А он давно уже перешел грань дозволенного, да и полезного тоже.

16.04. Вчера Лопусов (он из себя уж очень изображает русского патриота) рассказывал, что Альберт требовал переизбрания секции критики; надавили на секретаря Московского горкома Макеева, он сперва даже согласился, но его переубедили: будет, мол, очень опасный прецедент... Как их задело! Но понятно: причина — это идеология в чистом виде. И здесь мы добились наибольших успехов.

Звонил Иванов3, начал очень воинственно, он желал “принятия мер” и проч. Довольно резко одергивал его — надеюсь, поможет. Возможно (он согласился), что все дело для того и затеяно, чтобы посмотреть на поведение окружающих.

Ковалёв:4 в нашем р-не на ксероксе в каком-то институте печатали “самиздат”, наказали руководство сурово — уволили, исключили. Он же говорил, что в Институте криминалистики сейчас проводят экспертизы ксероксов; оказывается, у каждого есть свои приметы, видимые в электронный микроскоп, их можно опознать.

17.04. Вчера сняли В. Сорокина приказом Родионова (1-й зам. Свиридова, тот болеет): ему предложили уйти ст. редактором в “Совпис” или “Худлит”, он отказался, а накануне С. Михалков просил подать по собственному желанию. Все же молодец... Теперь, говорят, Шундик подал заявление сделать его главным.

Вчера же Аполлон1 сказал, что улики против “Автоматчика” подтверди­лись, он убил, он со справкой, садист, уже когда-то какую-то любовницу “пришил”, но не доказали.

21.04. Обсуждение в “Огоньке” по “ЖЗЛ” прошло тускло, по общему мне­нию, я выступил лучше всех. Говорил резковато, начал с того, что недаром 600-я книга вышла в год 600-летия Куликова поля, затем сказал: главное в серии — чувство исторической протяженности, представление о времени как о взаимопроникновении и взаимообогащении, а не резне и столкновениях. Прошлое делается современным, а современное становится историей (Малышев). Противоположность тому — “слабоумное умиление”. Это Пугачева, Райкин и Штирлиц (сослался на обследование лагерей). А вообще-то, говорили так себе. Автор “Хо Ши Мина” выболтал, что тот приехал в Москву (нелегал!) летом 23-го, и о нем в “Огоньке” написал заметку Осип Мандельштам. Откуда узнал? — от ЧК только и мог, вот тебе и тонкий лирик, “жертва культа”! А Шугаев правильно сказал, что без подвига Нечерноземье (коренную Россию то есть) не поднять.

Очень смешно было на юбилее Ушакова. Говорили весьма бегло о научных и литературных его заслугах, но прямо — о “мужской силе”. И в самом деле — о каких еще деяниях его можно говорить?! Выступал там Чалмик2 — блеск и всеобщий успех. Но словами изложить невозможно. Я и понял: он певец, а не сказитель, он выражается чувствами, а не словами; ну как, в самом деле, передать на бумаге пение соловья? Чалмика надо слушать или записывать на пленку, как певчих птиц, оттого и собственные тексты его не важны.

23.04. Ленинские премии — ужас! Наградили помощника Бровастого, и за что — как автора и консультанта, это же прямо незаконно, ибо автор не имеет права самого себя консультировать и рецензировать. А Райкин! Думаю, что они понимают: после Бровастого преемственности создать не удастся, поэтому спешат как можно скорее все развалить. В премиях по науке в любом коллективе обязательно есть и они, предупреждают: без них успеха не добьетесь. Сволочи! Идеологическое руководство целиком служит им.

Сергей Высоцкий был у Альберта и Сеничкина, его вроде бы ставят в “Современнике”. Это хорошо, но плохо, что уходит из “Огонька”, он там много сделал. Но почему они не поставили Бор. Леонова или Хмару?..

Вчера пил с Лавлинским3, он тускл, скучен, необразован, слаб, но очень хочет быть резким. Кое-что он там отгребает, вся редакция их. В этом я всячески старался его поддержать, он был рад. Сказал, что у них (и не только у них) цензура сняла рецензию на Шатрова. Почему вдруг?..

Подали на выезд Аксенов, Копелев, Войнович. Вася едет с советским паспортом (как Максимов, Некрасов, Ростропович).

27.04. Грибов уходит первым замом в “Известия”. Он настолько жалок, что его судьба всем безразлична. А вот на его место? Ф.Ф. сказал, что Бондарев хочет Колосова — ничтожество такое же. Сегодня Ш. приехал советоваться, не обратиться ли к Тяжу, я согласился: в “Комс. правде” он надорвется, перелом там сделан, обратно пути к Панкину нет (ушли Графова, Pост и Щекочихин — все от Юры в “ЛГ”, Мамаладзе ушел, еще кто-то), а “Лит. Россию” он превратит опять в центр сопротивления.

Два дня назад было открытое партийное в ЦДЛ. Ф.Ф. выступил с докла­дом, очень ласково побранил Лобанова и Лощица, а до этого Фридлендера и Эфроса, а затем метал громы и молнии в Аксенова и К°, “Метрополь” и пр., то есть показал, что они враги, а Миша и другие — их надо “беречь”. Линия же “партии” как раз в противоположном. Ф. Ф. хитер, накануне звонил Лобанову, в “МГ”, предупреждал, оправдывался. Я спросил его, начальство довольно ли, на что он отозвался бодрым “да”.

Гусева или Поройкова выдвигают вместо Тертеряна1. Там ставка 500, оклад в квартал, годовая дача, “авоська” — министерский уровень! Гусь говорил, что он сам будто бы видел на столе у Шауро “дело” против Ягодкина...

Вышел № 12 “Прометея”, там Меньшиков с портретом и объективистской оценкой, а его расстреляли в 1918-м, и Ленин, кажется, поносил. В редколлегии же: Ганичев, Кузьмин, Палиевский, Селезнев, я, Н. Н. Яковлев. Могут сшить дело, уж больно состав хорош. Кстати, Данина они в составе редкол­легии не поместили.

Ф.Ф. сказал, что Высоцкого рано поздравлять: вопрос с ним приторможен.

Камшалов2 говорил, что до вручения Ленинской Бровастому что-то вкололи, отчего он очень бодро лопотал на этот раз (все обратили внимание), а потом, мол, свалился. Он кукла, выжившая из ума, но никто его, бедного, не жалеет, даже семья. Вот жизнь! Камшалов же: Андрон Михалков остался во Франции по пустяковому поводу. Эти сынки и прихлебатели обнаглели. Но пусть, пусть разоблачают себя, сволочи, будет гром над их головушками!

В приемной комиссии СП завалили Сырокомского. Это неслыханно, хоть и не имеет значения (Ф.Ф. и Стаднюк встревоженно говорили мне, что они “поправят”). Но ведь вся Москва жужжит, а они не привыкли к подобным щелчкам, избаловались. Сперва его превозносили Данин и Колосов, потом Олег, и я помню, как хохму о кока-коле рассказывали гиды на амер. выставке в Москве в 59-м г. Потом съязвил Волков, предложив принять весь СЖ. В итоге только 5 или 6 “за”.

Говорят, что собрание поэтов вызвало недовольство Алика, ибо там ругали Р. Казакову. Цыбин остался. Все это хорошо, но где — в заповеднике сионизма!