Наш Современник, 2004 № 05

Михаил Делягин • Пенсионная реформа: забудьте о пенсии (Наш современник N5 2004)

Михаил Делягин,

руководитель Института проблем глобализации,

доктор экономических наук

ПЕНСИОННАЯ РЕФОРМА:

ЗАБУДЬТЕ О ПЕНСИИ

1. НЕОБХОДИМОСТЬ МОДЕРНИЗАЦИИ

ПЕНСИОННОЙ СИСТЕМЫ

Пенсионная система, унаследованная Россией от СССР, носит распреде­лительный характер и основана на выплате пенсий за счет работающих, облагаемых своего рода “пенсионным налогом”. Когда работающих много, а пенсионеров мало, такая система эффективна, но по мере старения населения (в мире — из-за роста уровня жизни, в России — из-за низкой рождаемости вследствие продолжающегося “реформационного шока”) на каждого пенсио­нера приходится все меньше работающих, которым становится все тяжелее.

Так, в России, по данным бывшего председателя правления Пенсионного фонда М. Зурабова, за последние 3 года выплачиваемые пенсии выросли более чем в 1,5 раза — с 4 до 6,1% ВВП. Причина этого роста — не только увеличение раз­меров пенсий, но и демографические изменения.

Современная Европа (в первую очередь Франция и Германия) “прозе­вала” демографический перелом, несмотря на исключительную инерционность и долгосрочность этого процесса, что и обусловило крайнюю болезненность проведения в них пенсионной реформы.

В России дискуссии на эту тему начались еще в 1995 году. Наиболее активно выступал тогдашний сотрудник Института Карнеги М. Дмитриев, которому именно благодаря теме пенсионной реформы удалось стать первым заместителем министра экономического развития и торговли (а во времена “команды молодых реформаторов” — заместителем министра экономики).

Основным принципом стал переход к системе, при которой часть средств будущих пенсионеров инвестируется с тем, чтобы к моменту прекращения работы человек получил значительный дополнительный доход — так называемую “накопительную” пенсию.

Структура пенсии приобретает в результате следующий вид (за образец, как и в большинстве постсоциалистических стран, взята шведская трехуров­невая система):

— первый уровень — базовое пенсионное обеспечение (перераспредели­тельная система; в России выделяется общая для всех базовая пенсия — она повышена с 450 до 600 руб. — и трудовая пенсия, зависящая от стажа и характера работы);

— второй уровень — всеобщая накопительная система (предмет рассмот­рения данной статьи);

— третий уровень — добровольное (самостоятельное) пенсионное страхо­вание.

По мере развития реформы все больше полномочий и возможностей передается частным структурам — управляющим компаниям и негосударст­венным пенсионным фондам, которые, как предполагается, смогут участво­вать в накопительной системе.

Пенсионная реформа обеспечивает лишь недопущение коллапса распре­де­лительной пенсионной системы в будущем и не направлена на улучшение жизни нынешних пенсионеров. Поэтому тех, кому до выхода на пенсию осталось 10 лет и меньше, реформа не касается — небольших средств, которые можно отщепить от уплачиваемых ими налогов и обязательных сборов за этот срок, не хватит для того, чтобы принести им сколь-нибудь заметную прибавку к пенсии.

Существенно, что пенсионные взносы нельзя вкладывать в иностранные ценные бумаги, хотя они и надежнее российских. Причина в том, что пенсион­ные накопления — самый серьезный инвестиционный ресурс: огромные деньги, которые поступают в значительных объемах по полностью прогнози­руе­мым графикам, инвестируются надолго и изымаются также абсолютно прогнозируемо. В силу этих особенностей они являются незаменимым и необходимым двигателем экономики. Разрешить вкладывать их в стратеги­ческих конкурентов России — значит добровольно отказаться от возможности модернизации экономики и от собственного будущего.

Именно поэтому, несмотря на сопротивление лоббистов, пенсионные деньги оставлены в стране. Однако непроработанность механизмов их использования обесценивает это решение.

Реформаторский дьявол, как обычно, кроется в мелочах.

2. ОСНОВНЫЕ ПОРОКИ ПЕНСИОННОЙ РЕФОРМЫ

2.1. Отказ от информирования населения

С самого начала пенсионной реформы государство отказалось от информи­рования граждан о ее ходе и значении. Информационный вакуум был создан не только по недомыслию, но и для прикрытия собственных недоработок и реальных целей реформы.

Реформа разрабатывалась в рамках сообщества реформаторов (в том числе на западные гранты) и сконцентрировалась в Минэкономразвития и регули­ровавшем деятельность пенсионных фондов Минтруда (затем Минфина). Информационная активность свелась в основном к личному и корпоративному пиару. Информирование населения было сброшено на государственный Пенсионный фонд, который не справился с задачей не только из-за перегру­женности техническими проблемами, но и из-за объективной невыгодности для него: чем меньше граждане будут знать о реформе, тем больше денег останется у фонда в управлении.

Между тем защита потребителями своих прав невозможна без их инфор­ми­рованности; чтобы защититься от некачественных товаров и услуг, надо сначала понимать их особенности. В случае пенсионной реформы государство создает качественно новую услугу — управление пенсионными накоплениями, но, по сути, отказывается давать необходимые пояснения.

В этом отношении очень показателен срыв сроков рассылки уведомлений о пенсионных накоплениях (что государство обязано сделать по закону). Заяв­ления о том, что люди могут выбирать управляющие компании до получения “писем счастья”, носят откровенно фарисейский характер: большинство, не получив этих писем, вообще ничего не узнает о своем праве выбора.

Люди не знают, что означают приведенные в извещении цифры, а текст извещения составлен так, что понять его невозможно. Чиновники же рассуж­дают о неграмотности и лености граждан — всё нашим реформаторам не везет с народом!

По мнению ряда экспертов (в том числе экс-министра труда Починка), несколь­ко миллионов человек (из 38 млн) получат извещения с нулевой суммой. Тогда нужно будет обращаться к работодателю и в региональные отделения ПФ, — однако люди не знают алгоритма своих действий, а система консульти­рования, насколько можно судить из официальных заявлений, отсутствует.

По данным ФОМа, в начале октября 2003 года 70% граждан знали о пенсионной реформе, но лишь 15% — о том, что именно предполагается изме­нить, 29% знакомы с новой системой начисления пенсий лишь в общих чертах.

ПФ получил на информирование населения 149 млн руб., но предпочел их “сэкономить”. Правительство в рамках кредитной линии от Всемирного банка выделило на эти нужды 700 тыс. долл. — но за 3 года освоило менее 10%. Первый значимый шаг сделан лишь 13 октября — по понедельникам по 3 часа (с 14.00 до 17.00) работает “горячая линия” Минтруда при участии МЭРТ и минфина. Такой график работы смахивает на издевательство, ставшее обычным в рамках пенсионной реформы (“горячая линия” эффективна лишь при постоянной работе).

Подобное положение совершенно недопустимо, так как потенциально пенсионная реформа является одной из самых важных для россиян.

2.2. Пенсионный фонд: объективно обусловленный конфликт корпоративных и общественных интересов

Весной 2003 года Пенсионный фонд России (ПФ) наотрез отказался прикладывать к “письму счастья” список управляющих компаний, разъяснив, что он как госорганизация не обязан рекламировать своих частных конку­рентов.

Оповещение населения о возможности перевода средств в частные управ­ляющие компании было переложено на сами компании как на единственную заинтересо­ванную сторону, — но при этом их лишили права вести рекламу до подведения итогов конкурса. При этом “Тройка Диалог” получила от ФКЦБ запрос даже по поводу простого информирования граждан о пенсионной реформе.

К тому же частные управляющие компании неминуемо будут заниматься рек­ламой, а население нуждается в первую очередь в объективном информи­ровании.

В конечном счете Пенсионному фонду (как органу, непосредст­венно проводящему реформу) все равно пришлось организовать оповещение на­селе­ния об управляющих компаниях, но он сделал это пассивным образом, разместив соответствующие списки в своих региональных отделениях. В результате получить информацию об управляющих компаниях смогут только люди, приложившие значительные усилия (ибо региональные отделения ПФ часто непросто даже найти, не говоря уже о том, чтобы отстоять в них очередь). Рассылка же оповещения не дает людям должной информации о возможности выбора.

Существенно, что ПФ абсолютно закрыт информационно. В отличие от многих госструктур, он не имеет сайта. Предоставляемая ПФ информация заведомо недостаточна для принятия гражданами обоснованных решений. Людям сообщают название управляющих компаний, но они остаются в неведении об их финансовой успешности, профессионализме, наличии серьез­ных клиентов и длительности работы.

Ситуация напоминает ваучерную приватизацию, когда люди были лишены возможности ориентироваться в инвестиционных фондах иначе, как по красивым названиям. Но то, что могло быть объяснено в момент революцион­ного рождения фондового рынка, не имеет никакого оправдания сейчас, на втором десятке лет его существования.

Информационная блокада приносит свои плоды Пенсионному фонду. В конце августа 2003 года, по данным РОМИРа, 66,5% населения соответст­вующих возрастов еще не решило, как они распорядятся своими счетами. 28,3% собиралось оставить их в управлении ПФ, а 5,2% — передать в управ­ляю­щую компанию. При этом опрос не собиравшихся передавать пенсионные накопления в управляющие компании показал, что главной причиной этого является именно недостаток информации — о пенсионной реформе (34,8%) и об управляющих компаниях (23,5%).

Правда, и самому ПФ доверяет менее четверти россиян (23,1%).

Характерно, что половина заявлений от граждан, которые пожелали пере­дать свои пенсионные накопления от Пенсионного фонда в частную управ­ляющую компанию, из-за информационной блокады оказалась неправильно оформлена. Даже среди 800 самых информированных и активных граждан (Москвы, где их доля выше, чем по России в целом) половина не знала, что подписи надо заверять — и ни один человек не знал, что это можно сделать не за 120 руб. у нотариуса, а бесплатно в одном из 11 уполномоченных банков.

Причина проста: отказ от всякого информирования граждан, являющийся осознанной политикой ПФ. М. Зурабов, заявив, что ПФ “не потратил ни копейки” на рекламу, “сэкономив” выделенные на эти цели 149 млн руб., подчеркнул: “Мы идем абсолютно верным курсом”.

ПФ милостиво согласился дать этим людям второй шанс — “при наличии обратного адреса” и если он получит их заявление до 20 ноября. После 20 ноября деньги жертв информационной блокады будут оставаться у ПФ — что, вероятно, тому и требовалось.

* * *

В том, что государственный ПФ не заинтересован в рекламировании конку­рентов, проявляется конфликт корпоративных и общественных интересов, созданный государством. Как госструктура ПФ обязан предоставлять макси­мальную полноту информации, но как корпоративный участник рынка он заинтересован в ее сегментации и дозировании, то есть в искажении.

Подобный конфликт интересов — повсеместное явление, так как госу­дарство, будучи не в состоянии справляться со своими полномочиями или просто не желая утруждать себя их исполнением, сплошь и рядом делегирует их первой же структуре, которая выразит желание взять их на себя. По понятным причинам такая структура обычно оказывается заинтересованным участником рынка и немедленно начинает влиять на него в своих корыстных целях, подавляя действующих или потенциальных конкурентов (классический пример — роль РАО “ЕЭС России” в регулировании электроэнергетики и ОАО “Газпром” в регулировании газовой промышленности).

2.3. Юридическая неопределенность

Наплевательское отношение государства к пенсионной реформе наиболее ярко проявляется в неопределенности юридического статуса государственной управляющей компании — Внешэкономбанка СССР — и самого Пенсионного фонда (действующего на основании Постановления Верховного Совета РСФСР аж 1991 года!).

На момент назначения государственной управляющей компанией Внешэко­ном­банк СССР, насколько можно понять, не имел лицензии, позволяющей ему заключать договор доверительного управления с ПФ. Это — прямое нарушение основополагающего для пенсионной реформы Закона “Об инвести­ровании средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии в Российской Федерации”.

Принципиально важно, что ВЭБ, по мнению ряда экспертов, находится вне существующего в России правового поля. Его функция — банковское обслуживание внешнеэкономической деятельности несуществующего государства (СССР). Он имеет банковскую лицензию СССР — но не имеет российской. Он ведет операции с ценными бумагами, но не имеет лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг. Один из ведущих российских специалистов в области пенсионной реформы Р. Кокорев отмечает, что “у него нет вообще никакой организационно-правовой формы по российскому законодательству; его устав утвержден Советом Министров СССР, и понять из этого устава, как устроена эта компания, нельзя. Кто ее контролирует, какие в ней есть органы — неизвестно. Для нормальной работы ВЭБа нужно определить его правовой статус вообще, во всех сферах его деятельности. А сейчас он живет вне закона”.

Возможно, именно юридическая неопределенность его положения, крайне затрудняющая предъявление любых претензий и даже простой анализ деятельности, и стала главным аргументом в пользу назначения ВЭБа государственной управляющей компанией.

* * *

Неопределенность существует в вопросе о наследовании пенсионных вкладов. В законе указано, что близкие умершего могут получить средства накопительного пенсионного счета в соответствии с порядком — однако не указано, кто именно устанавливает этот порядок.

Поэтому реально пытаться вернуть деньги можно лишь по суду — в котором неминуемо всплывет норма о том, что накопительные пенсионные взносы являются либо государственной собственностью (если они находятся в ПФ), либо собственностью негосударственного пенсионного фонда и, соответст­венно, родственникам умершего не возвращаются.

Это логично и с экономической точки зрения — за счет умерших раньше расчетного времени будут финансироваться пенсии долгожителей, однако включение в закон нормы о наследовании пенсионных взносов, вселяющей в людей необоснованные надежды, совершенно не оправдано.

2.4. Либерализм подбора управляющих компаний —

гарантия непрофессионализма

Разрушительный фактор пенсионной реформы — безбрежный либерализм, проявленный при лицензировании управляющих компаний: из 60 поданных заявок было удовлетворено 55 — при том, что, по мнению профессиональных участников рынка, жизнеспособны из них 15—20 компаний. Люди, доверившие деньги остальным, практически обречены на их обесценение (страхование распространяется только на случаи банкротства компаний, доказанные случаи ошибок, мошенничества и атак хакеров, но не на медленное угасание фирм, которое наиболее опасно).

По мнению аналитиков, вследствие либерализма выдачи лицензий “к управлению пенсионными деньгами неизбежно будет допущено большое количество непрофессионалов” (из 55 компаний три были сразу выставлены на продажу, причем одна была продана еще к началу октября 2003-го).

Большинство пенсионных вкладов получат наиболее известные компании. Менее известные могут получить в управление слишком небольшие суммы, что предопределит их низкую рентабельность или вообще убыточность. В результате они не смогут приобретать нужные для качественного управления и прироста пенсионных вкладов ресурсы (интеллектуальные, оранизацион­ные, информационные и т. д.).

Реформаторы считают большое число управляющих компаний благом: “вначале пусть все имеют возможность управлять, а потом уже конкуренция всех paсставит по своим местам”.

Однако в условиях информационной блокады потребитель почти гаранти­рованно лишен необходимой информации и в принципе не может сделать осмысленный выбор. Поэтому конкуренция будет “расставлять всех по мес­там” дорогой ценой — за счет будущих пенсионеров.

2.5. Отсутствие ответственности

за управление пенсионными взносами

Основной недостаток пенсионной рефомы — полное отсутствие гарантий не только доходности, но и сохранности взносов. Помимо абсурда с житейской точки зрения (государство берет у меня деньги для передачи мне дохода, но ничего не обещает), это еще и юридический нонсенс. Ведь пенсионные взносы формально находятся в доверительном управлении у субъектов накопительной пенсионной системы, но при этом являются госсобственностью. А при довери­тельном управлении все риски, по стандартным юридическим нормам, ложатся на собственника — то есть на государство (или НПФ). Государство же, как организатор пенсионной реформы, должно отвечать за ее плоды перед выгодоприобретателем, то есть будущим пенсионером (переклады­вание на него рисков инвестирования неправомерно вдвойне, так как он даже не является стороной договора доверительного управления, который заключают ПФ и управляющая компания).

Отсутствие механизмов экономической (а при “управляемой демократии” — и политической) ответственности государства оставляет стойкий привкус МММ и иных афер прошлой эпохи “политической стабильности”. По слабости контроля система инвестирования пенсионных взносов напоминает “финан­совые пирамиды”. Отличия — отсутствие каких бы то ни было обязательств перед населением, долгосрочность вложений (позволяющая долго скрывать их реальную эффективность), но главное — принудительный характер изъятия средств. В МММ или “Чару” люди несли свои деньги, хотя и одурманенные пропагандой, но по собственному желанию. В пенсионную же систему деньги изымаются по закону — принудительно, так же как налоги.

Казалось, что естественней: раз новую пенсионную систему создает государ­ство, раз основная доля денег пойдет через государственный ПФ — значит, государство должно пообещать гражданам, что хотя бы не растранжи­рит переданные ему деньги. Однако оно принципиально отказывается от любых гарантий. Неужели оно уже знает судьбу средств будущих пенсионеров?

Принудительно создавая долгосрочные пенсионные вклады граждан, государство осознанно подвергает их риску, которого они по своей воле, скорее всего, избежали бы, — и принципиально не желает защищать их от него.

Простой житейский опыт подсказывает, что в течение 10 лет наша страна теоретически, просто в силу низкой конкурентоспособности, не избежит финансовых потрясений — и, следовательно, незащищенность долгосрочных вложений означает их гарантированное обесценение.

Правительство сможет выпускать для ПФ специальные, выгодные для себя, по сути нерыночные госбумаги — долгосрочные, с заранее определенной невысокой доходностью. Для него наиболее удобны рублевые госбумаги, и, соответственно, оно будет при помощи пенсионных денег замещать относи­тельно краткосрочный внешний долг долгосрочным внутренним. Это создает для граждан значительный валютный риск, которого им самим, как правило, удается избегать.

Ситуацию усугубляет ограничение возможностей инвестирования средств государственного ПФ. При неразвитости рынка гарантируемых Минфином ипотечных облигаций (неизбежной при стойкой неприязни Минфина к госгарантиям) ограничение этих возможностей госбумагами и банковскими счетами означает, что доходность этих вложений будет ниже инфляции. То есть для граждан, доверяющих государству, пенсионная реформа усилиями этого государства, принципиально не желающего видеть разницу между консервативной и грабительской стратегией инвестирования чужих денег, будет носить выраженный конфискационный характер.

Таким образом, пенсионные средства населения, инвестируемые государством, скорее всего, будут не прирастать, но обесцениваться. Под это уже подведена идеологическая база: представители ПФ указывали, что доходность по вложениям в Пенсионный фонд и должна быть ниже инфляции, чтобы выталкивать население в частные компании.

С точки зрения развития экономики инвестирование пенсионных средств в государственные бумаги не имеет смысла: это простое перекладывание денег населения из одного кармана государства в другой. Вложения же в акции и облигации, во-первых, рискованны, а во-вторых, носят спекуля­тивный характер и могут и не вести к развитию экономики.

* * *

В силу изложенного (даже без учета значительных в долгосрочной перспективе системных рисков) плоды пенсионной реформы для населения будут смехотворными. По оценке Б. И. Златкис, при зарплате в 5 тыс. руб. (это немного меньше средней зарплаты в России) мужчина 1967 года рождения при “наиболее вероятном”, по ее оценке, росте рынка в среднем на 5% в год получит ежемесячную прибавку к пенсии в 73 руб. (в ценах 2003 года). Это слишком похоже на те издевательские прибавки, которые российские пенсионеры массово возвращали Путину (интересно, что стало с ними в администрации президента?).

Конечно, 5 тыс. руб. в месяц — небольшие деньги. Но и обеспеченным нечему радоваться: при легальной зарплате в 1 тыс. долл. прибавка возрастет до 14,4 долл. в месяц.

Понятно, что ни один нормальный человек не будет ссориться с работода­телем и принуждать его к легализации фонда оплаты труда из-за подобной суммы.

Для понимания ее смехотворности достаточно отметить, что средняя пенсия, выплачиваемая НПФ в первой половине 2003 года — 642,3 руб. в месяц!

Представители ПФ заявляют, что речь идет лишь о “прибавке” к базовой и трудовой пенсии, создавая впечатление некоего подарка, который сделает нам государство. Однако этот подарок делается за счет наших же средств (а большинство людей, откладывающих деньги “на черный день”, демонстрируют более разумные стратегии). Кроме того, нет никаких гарантий, что реальную покупательную способность обычной распределительной пенсии удастся поддерживать хотя бы на нынешнем нищенском уровне. Скорее наоборот: вследствие объективно обусловленного кризиса пенсионной системы она будет снижаться (собственно, это и потребовало введения накопительной схемы), и нет никаких гарантий того, что ее покупательную способность удастся поддерживать хотя бы на сегодняшнем уровне даже с учетом накопительной “прибавки”.

3. РЕАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ —

ПРИБЫЛЬ ФИНАНСОВЫХ СПЕКУЛЯНТОВ

Изложенное шокирует, но позволяет ответить на главный вопрос — о реальных целях, то есть подлинных выгодополучателях от пенсионной реформы.

Население здесь ни при чем: даже мизерную прибавку “съедят” долго­срочные риски.

Парадоксально, что и нефинансовый сектор тоже получит немного: хотя “длинные” пенсионные деньги придут на фондовый рынок, в России, как показывает опыт, в условиях незащищенности собственности и произвола монополий путь от его роста до увеличения инвестиций в реальный сектор и модернизации производств может оказаться очень длинным и непростым.

Характерно, что наиболее распространенной в мире ставкой отчислений в накопительную пенсионную систему является 10%; наиболее передовые в СНГ в области финансовых реформ казахские специалисты, в частности, полагают, что отчислений в 2—6% гарантированно не хватит для исправления недостатков распределительной системы.

В то же время их вполне достаточно для создания значимого финансового ресурса. Уже в 2004 году, по оценке Зурабова, объем пенсионных накоплений россиян достигнет 162 млрд руб., в 2005 — 250 млрд руб., а к 2008 году пенсионные накопления приблизятся к 1 трлн руб.

Основным выгодополучателем от пенсионной реформы являются, по-видимому, менеджеры, управляющие созданным качественно новым ресурсом — пенсионными взносами населения. Это чиновники Пенсионного фонда, который консолидирует основную часть пенсионных взносов, ВЭБа СССР и владельцы частных фирм пенсионного сектора.

Смысл реформы, похоже, заключается в изъятии под благовидным предлогом из текущих доходов населения 2—6% этих доходов, консолидации их в ресурс уникального качества и вполне безответственной работы с ним “в свое удовольствие”.

Обидно: каждый смог бы найти своим деньгам более достойное и разумное применение.

Но главное: при подобных подходах к пенсионной реформе даже поколение современного “среднего возраста” не сможет жить на пенсию. Кризис распределительной пенсионной системы сделает традиционную пенсию еще менее значимой, чем сегодня, и нам предстоит либо жить на свои сбережения, либо садиться на шею детям, либо не выходить на пенсию вовсе (говорят, это предложил Ясин). Впрочем, российские мужчины в среднем и так следуют этому рецепту и не доживают до пенсионного возраста. Осталось решить вопрос с женщинами?

Чтобы изменить ситуацию, надо пересмотреть основные принципы пенсионной реформы и исправить хотя бы основные ее пороки.

4. НЕОБХОДИМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ: КАК ПОСТАВИТЬ

ПЕНСИОННУЮ РЕФОРМУ НА СЛУЖБУ ГРАЖДАНАМ

1. Главное — обеспечить хотя бы сохранность покупательной способности пенсионных вкладов (то есть их доходность должна быть не ниже инфляции).

Подобная гарантия — неотъемлемая обязанность государства, но оно сможет выполнить обязательства такого рода только в случае использования пенсионных взносов для обеспечения модернизации экономики (никаких других долгосрочных гарантий не может быть в принципе).

Это значит, что пенсионные взносы должны инвестироваться государством в долгосрочные крупномасштабные инвестиционные проекты, недоступные для частного бизнеса (так как иначе возникнет недобросовестная конкуренция со стороны государства), но обладающие гарантированной коммерческой эффективностью и обеспечивающие модернизацию страны. В современных условиях это ряд инфраструктурных проектов (развитие трансъевразийского железнодорожного транзита, строительство государственных экспортных трубопроводов, освоение месторождений газа, модернизация ЖКХ и энерге­тики страны и т. д.).

Подобная деятельность, в свою очередь, требует создания достаточно глубоко проработанной программы развития производительных сил страны, своего рода ГОЭЛРО-2.

2. Необходимо устранить юридическую неопределенность, в первую очередь принять специальные законы о Внешэкономбанке и Пенсионном фонде Российской Федерации (по аналогии с законами о Центробанке и АРКО), устанавливающие их функции, полномочия, организационно-правовые формы, порядок принятия решения и контроля за их деятельностью. Эти законы должны обеспечивать их полную информационную прозрачность.

3. Обеспечить полную информационную прозрачность пенсионной рефор­мы, включая:

— предоставление широкой информации по частным управляющим компа­ниям и негосударственным пенсионным фондам с внятным разъяснением, что эта информация значит;

— обеспечение информационной прозрачности всей пенсионной системы, включая ПФ и ВЭБ;

— систематическую публикацию информации о предпочтениях населения и об успешности работы субъектов пенсионной системы (в первую очередь о доходности, обеспечиваемой управляющими компаниями и пенсионными фондами).

4. Следует также:

— выплачивать материальную помощь пенсионерам с пенсией ниже прожи­точного минимума ежемесячно, а не раз в полгода, как сейчас;

— увеличить базовую часть пенсии в два раза с 75 лет, а не с 80;

— включить в трудовой стаж время ухода за детьми (до определенного возраста) и инвалидами I группы, а также годы обучения в высших учебных заведениях.