Нашествие

1

Никто не знает, сколько лет Иштемширу. Согласно легенде, первым утвердился в устье Большой Шоссны король Минош, но больше про него почти ничего не известно. Вероятнее всего, древний властитель, вытесненный вместе со своим народом с плодородных земель юга во время очередной войны, сумел закрепиться на склонах Чакара, горы на правом берегу Шоссны, и занялся грабежом проходящих по реке купеческих караванов – тех, что послабее, разумеется. До него тем же самым наверняка занимались другие разбойники, но от них не осталось даже имен. Святые Отцы не любили Миноша, называя его грешником.

Северное Междуземное море, к которому стремятся реки бассейна Большой Шоссны, отгородилось от земель Ноосата (что значит «мост» на древнечегишайском) горным хребтом. Наполовину он находится под водой, что чрезвычайно затрудняет любое судоходство; недаром моряки говорят об этих местах: «миллион островов, два миллиона мелей, а потом и пристать некуда». Это правда: скалы выходят из воды на берег, возвышаясь, словно крепостная стена. Удобных гаваней нет, а значит, нет и городов. Крестьянам в горах и вовсе делать нечего, поэтому побережье остается безлюдным, если не считать редких рыбацких деревушек, каждая из которых населена отдельным народом. Эти бедолаги совершенно одичали, выродились и постепенно вымирают, а что самое ужасное, совершенно забыли Книги и не пускают к себе Святых Отцов. Небо отвернулось от них.

Тем не менее побережье неспокойно – одетые в шкуры морских животных рыбаки не только отвергают Небо, но и ненавидят всех, чтущих Книги. Горе кораблю, разбившемуся о скалы или прочно севшему на мель, – дикари обязательно приплывут ночью на своих крошечных плоскодонных лодках и перебьют всю команду. Некогда Жельшетай, Освободитель Вселенной и второй император Кенчи, собирался выжечь эту заразу раз и навсегда, но не успел. Его наследники от идеи отказались: эскадра к берегу не пройдет, а от плывущих на шлюпах воинов дикари успеют удрать в скалы, затеряются в каменных лабиринтах. Пусть доживают, пока не упадет на них грозный взгляд нового Освободителя, который рано или поздно воцарится на севере, в Кеичи-пьяше. Пока же Небо дает людям Ноосата передышку, и после давнего Великого южного похода Жельшетая тут совсем отвыкли от звуков труб и барабанов.

Второму императору не удалось тогда завоевать Никею: армия южан выступила навстречу, вторгшись в Сош и даже Грохен. Не ожидавший такого нахальства, Жельшетан лишь после трехдневной битвы сумел собрать воедино застигнутое на марше войско и тут же обнаружил, что оно сократилось на треть, а практически полная гибель обоза грозила обернуться катастрофой. Император затворил солдат в Грохене, столице одноименного княжества, а сам в сопровождении гвардии вернулся в Иштемшир, чтобы дождаться там подкрепления с севера. Конечно, оно прибыло бы своевременно, но еще раньше в городе оказалось известие о вторжении в империю леш-хуланов, северных варваров. Разгневанный Жельшетай покинул Ноосат на первом же корабле и больше уже никогда не появился – к великой радости иштемширцев.

Это случилось четыреста пятьдесят лет назад, и с тех самых пор гвардия, оставленная вторым императором в городе, охраняет Морскую стену. Командование над армией, осажденной в Грохене, Желылетай передал грохепскому же князю, своему вассалу, и тот, отчаянно торгуясь, поменял ее на обещание никейцев покинуть его земли. Однажды утром северяне, уже порядком оголодавшие, вышли из Грохена и пешим строем направились в Иштемшир. По пути большая часть из них была истреблена налетавшими со всех сторон визжащими южанами, зато оставшихся встретили как героев, бургомистр даже выслал навстречу им корпус городской стражи. Месяц спустя с севера пришел высочайший указ о награждении героев Великого южного похода землями (их надлежало выделить Магистрату Иштемшира). Князю Грохена, женившемуся на одной из никейских принцесс, Жельшетай обещал лично перерезать горло, но, как и многое другое в своей бурной жизни, не успел исполнить.

Так возник квартал Ветераны. С краешку, далеко за Третьей стеной, поселились в жалких лачугах северяне, они же выстроили первую часть Четвертой стены Магистрат не придумал, чем еще их занять на первых порах, земли-то у города не было. Постепенно Ветераны становились все зажиточнее, и теперь там проживает множество достойных людей – полицейские любят этот квартал.

Полиция в Иштемшире совершенно особого рода, что тоже является следствием Великого южного похода Жельшетая. Собираясь присоединить к империи Кенчи не слишком-то зажиточную Никею, властитель мечтал о создании на берегах Южного Междуземного моря мощного форпоста для дальнейших славных завоеваний. Ноосат, перемычка между Альчаем и Мегидией, двумя великими материками, сам по себе малоинтересен: нет в нем ни залежей руды, ни сверхплодородных нив, ни даже накопленных веками сокровищ. Реки, по сравнению с северными, очень бедны рыбой, а леса изобилуют лишь опасными тварями вроде змей да пауков. Южные Освободители никогда не жаловали Ноосат, ограничиваясь разве что набегами на Никею, а с запада и востока этот скучный клочок земли прикрывал тот же горный хребет, который превратил северное побережье в столь ненавидимый моряками край. Правда, существовал еще путь на восток, в Мегидию – через зловещий Вессен, но эти края были неприкосновенны даже для Освободителей Вселенной. Вессен – преддверие Ада, там хозяином сам Подземный Князь, и не земным владыкам с ним бороться, на то есть Отцы.

Жельшетай прибыл к Иштемширу, чья Морская стена, древнейшая, обороняла устье Шоссны уже как минимум тысячелетие, во главе эскадры из девяти сотен кораблей. Так написано в летописях, что бы ни говорили нынешние летописцы о бессовестных преувеличениях старших коллег. Штурм города и сопутствующие ему огромные потери стали бы не слишком удачным началом Великого южного похода, но, не завладев единственным на весь северный Ноосат портом, начать его было просто невозможно. Эти соображения посланцы второго императора изложили бургомистру еще в то время, когда князь Вельшеи только собирался выехать из своей загородной резиденции, чтобы возглавить оборону столицы княжества. Бургомистр, поразмыслив, приказал князя в город не пускать, а сам начал торговаться. Спустя три дня флаг Вельшеи (названной в честь того самого легендарного короля-разбойника) торжественно сполз с флагштока, укрепленного на маяке Миноша, а на его месте тут же оказалось клетчатое знамя Кенчи. Флагман причалил, и сошедший на берег Жельшетай прямо в Морском порту зачитал «Указ о вольностях для города Иштемшира» – на этом месте теперь памятник второму императору, вечно изгаженный чайками.

Одним из пунктов «Указа о вольностях» особо оговаривались вооруженные силы, остающиеся в распоряжении Магистрата. Таковых вышло три: корпус городской стражи, морская дружина и, самая скромная, полицейская бригада. Еще один пункт гласил, что в Иштемшире не будут присутствовать войска империи, но он как-то сам собой забылся, когда на Морскую стену поднялись гвардейцы Жельшетая, и о нем не принято вспоминать. Тем не менее в остальном «Указ о вольностях» выполнялся почти безупречно, и город действительно стал вольным. Князья Вельшеи некоторое время пытались восстановить свое влияние, но ни жители Иштемшира, ни тем более его Магистрат во главе с бургомистром этого не пожелали. Вот в этом нежелании одних и неспособности других что-то изменить распри и застряли, теперь о них напоминало разве что титулование князей Вельшеи, продолжавших упрямо числить Иштемшир среди своих владений. На это закрывали глаза даже за Северным Междуземным морем, благо и сам князь тоже был вассалом империи Кенчи.

Иштемшир защищают пять стен. Первая из них, Морская, состоит из двух колец. Одно, большое, окружает гору Чакар на восточном берегу Шоссны, а второе, малое, – скалы Сестры напротив. Эти кольца окружены водой: морем, Шоссной и еще той, что плещется в глубоких рвах, прикрывающих Морскую стену со стороны суши. Примерно на середине устья – ширина которого целых два меша! – находится остров Шелл, на котором расположена одноименная крепость, она тоже входит в комплекс Морской стены. По дну реки проложена галерея – настоящий «подводный ход». Галерея постоянно протекает, но на случай осады вполне пригодна. По обе стороны от острова проходят фарватеры, по которым каждый день плывут маленькие галеры морской дружины. Они тянут баржи от Морского порта, расположенного в удобной бухте у северного склона Чакара, к Речному порту, куда большие корабли пройти не могут. В обратном направлении баржи сплавляются сами, по течению, управляемые лихими шкиперами. Раз в три месяца сюда же, в Морской порт, приходят огромные военные корабли империи Кенчи, они привозят новых бойцов Ордена Неба.

Тысяча новобранцев с севера по традиции сутки гостят у гвардейцев, которые охраняют Морскую стену, все ее крепости и башни. Прежде на горе Чакар располагались и Магистрат, и главная резиденция князей Вельшеи, но городские власти предпочли перебраться за Вторую стену, подальше от имперцев, а князья и вовсе исчезли из Иштемшира. Новобранцы, бледные, запуганные, не склонны праздновать свое прибытие в Иштемшир. Они кучками таскаются всюду за вышедшими навстречу иштемширскими Святыми Отцами, хором шепчут молитвы. Зато приведшие их сержанты, народ тертый, вовсю веселятся в компании гвардейцев, вино льется рекой. Отцы это терпят, ибо каждому нужен отдых. Наконец приходит утро, и тех сержантов, что не могут стоять на ногах, вповалку грузят на телеги. Молодые небесники строятся в длинную колонну, пятьсот пар, и бредут через город вслед за облаченными в голубые рясы Отцами. Их долгий путь лежит в Ларран, столицу Ордена Неба, охраняющего Землю от Подземного Мира.

Вторая стена окружает Старый город, раскинувшийся на восточном берегу, вокруг Чакара. Здесь многие здания помнят еще своих хозяев-чегишаев, когда-то владевших этой землей, фундаментами им служат скалы. В Старом городе живут сплошь представители древних родов, иштемширские аристократы, тут и полиции делать нечего – стражники не пускают за Вторую стену посторонних. Здесь колонна проходит всегда по одной и той же улице под говорящим названием Прямая, каждое окно украшено цветами, но выглядывать из окон не принято, так же как и стоять у домов. Странная традиция свято соблюдается, ордынцы слышат в Старом городе лишь собственное пение.

Совсем другое дело за Второй стеной. Тут куда просторнее, несколько шумных кварталов: Белый, Чегишаи, Монета, Рынок, Речной порт… На пути колонны толпы людей. Как ни привыкли горожане к этому зрелищу, а оно регулярно случается вот уже триста с лишним лет, – каждый раз находится достаточно желающих поглазеть на небесников. Впрочем, куда больший интерес иштемширцев вызывают городские начальники, обязательно пешком сопровождающие воинов, и их жены и дочери, выстраивающиеся перед Магистратом на площади Шале. Задача дам – осыпать строй небесников цветами, шарфиками, молитвенниками, вешать на бычьи шеи бравых сержантов пакетики с бинтами и бальзамами и, конечно, плакать. Если какая-то из дам не удержится и станет болтать, горожане начнут пихать друг друга локтями и посмеиваться в ладонь, стараясь не встречаться взглядом со снующими всюду «грачами» так прозвали в Иштемшире полицию за черную форму.

Небесники идут по замысловатому маршруту, проходя через все кварталы, при этом дважды пересекая Третью стену, посещая те места за ней, что почище, например квартал Ветераны. Ворота в Четвертой стене в это время заперты – туда ордынцы не пойдут. За невысокой, но длинной стеной, предназначенной для защиты не от неприятеля, а от бродяг и воров, небесникам делать нечего: тамошние кварталы грязны и населены всяким сбродом. Они направятся через мост Отца Невода на другой берег Шоссны, в Заречье. Согласно летописям, первым прошедшим по этому мосту был именно отец Невод, возвращающийся на север из Вессена. Всего же через реку переброшено четыре моста – один, мост Желаний, ведет в Заречье из Старого города, ближе к устью, чем мост Отца Невода, а еще два выше по течению, в предместьях. Небесники, пересекая Шоссну, кидают в воду полученные от дам букеты – такова традиция, а вступая в Заречье, по команде сержантов обнажают мечи. Дело в том, что, лишь покинув левый берег, отец Невод вложил свое оружие в ножны. Здесь, в Заречье, им предстоит пройти еще через одни ворота – в Пятой стене, столь же невысокой, как и Четвертая, но куда прочнее.

И после этого ордынцы еще не покинут Иштемшир. Город разросся за последние полторы сотни лет, и Магистрат искренне не понимает, как можно числить во владениях князя Вельшеи свои предместья. Поэтому и тут небесников сопровождают «грачи», разгоняя ножнами шумных хуланов на безымянных грязных улочках: еще сильна власть бургомистра! Поговаривают, что скоро быть Шестой стене, да нет пока благословения с севера на эту постройку: хоть Иштемшир и вольный город, а ссориться с Кенчи-пьяшем нельзя, все следует делать по закону.

Наконец кончаются и предместья. Колонна вытягивается вдоль пыльной дороги, ведущей небесников к Грохену. Не слишком-то короткая дорога в Вессеп, но сержанты, каждый из которых провел в войне с демонами по нескольку лет, ни за что не пойдут другой и не желают ее даже прокладывать. Ведь только в Грохене, этом небольшом, но шумном городке, имеется Дом встреч. Некоторые говорят, что в распутной Никее таких заведений полно, но кто там был, в этой Никее? Отцы стерпят разврат, хотя сами и близко не подойдут к Дому встреч, обогнут его стороной, вместе с частью новобранцев, не поддавшихся искушению. За души ордынцев Отцы не беспокоятся – о них, защитниках Неба, Небо и помолится. В конце концов, отправляясь в преддверие Ада, не обязательно посещать баню так говорил когда-то сам отец Невод.

Небесников провожают несколько десятков бездельников, пытаются задирать сержантов, но у первого же придорожного трактира отстают. Дальше ордынцы двигаются лишь в сопровождении ребятишек да нескольких «грачей», но у Шеймского озера и те и другие останавливаются – это тоже традиция. Дети бедняков о ней не знают, но идти дальше без полиции боятся, ведь матери часто пугали их небесниками. Что поделать – воители с атори в глазах простого народа сами становятся кем-то вроде демонов.

Вот колонна ордынцев скрылась за холмом, и полицейские без команды уселись на траву, достали кисеты и трубки. Босяки потянулись прочь, в подражание ордынцам выстроившись попарно в колонну. Теперь они несколько дней будут обсуждать: а не записаться ли, как только подрастут, в небесники? Кто-нибудь посоветуется с папашей, и тот, нахлестывая по худой заднице, объяснит: лучше быть повешенным на площади Шале за убийство, чем позволить демонам сожрать свою душу. А ведь именно такая судьба ожидает всех отправившихся в Ларран – оттуда не возвращаются, разве что сержанты прогуляются на север за новобранцами.

Полицейские не спешат. Они редко покидают город, более того, неуютно себя чувствуют вдалеке от его толп и стен и сейчас напитываются благостью открытого пространства. Крестьянские поля тянутся вдоль дороги до близкого леса, у которого эта земля и отвоевана. На севере видна зубчатая полоса прибрежных скал, на юге изгиб Малой Шоссны, самый большой из притоков короткой, но широкой реки. В этот летний день нет ни ветерка, дымки из трубок окутывают отдыхающих на лугу «грачей», припекающее солнце предлагает вздремнуть после длинного пути. Но полицейские люди привычные, могут и целый день на ногах выдержать.