Наши химические сердца

9

ПОСКОЛЬКУ Я НИКАК НЕ МОГ заговорить с Грейс о кладбище и не раскрыть, что мы за ней следили, как любой разумный, логичный, психически здоровый человек я решил просто забыть все, что видел. Зато я последовал совету Мюррея узнать ее получше, но это оказалось проще сказать, чем сделать, потому что Грейс Таун, без преувеличения, была самым странным человеком из живущих на Земле.

Следующую пару недель мы каждый день сидели вместе за ланчем – иногда с моими друзьями, иногда (когда мне казалось, что она не хочет быть в компании) вдвоем. Этот новый ритуал начался так же неожиданно, как наши поездки до моего дома на ее машине: на следующий день после инцидента с кладбищем Грейс материализовалась за нашим столиком в столовой и спросила, можно ли сесть с нами.

«Вампирша», – прошептал Мюррей, когда Грейс присела рядом с Лолой. Я пнул его под столом.

Мюррей рассказал мне кое-что о языке жестов, и я стал обращать внимание на то, как Грейс со мной держится. Меня к ней тянуло – я наклонялся через стол, а когда клал ногу на ногу, верхняя нога смотрела в ее сторону. Но Грейс никогда не зеркалила меня. Она сидела прямо или ссутулившись, а ее нога всегда от меня отворачивалась.

Редакторы школьной газеты должны были выпускать четыре номера в год – по одному в начале каждой четверти. Этой осенью номер выпустил бывший главный редактор Кайл (тот самый, что испачкал диван). А последний номер, который предстояло подготовить нам с Грейс, должен был выйти уже осенью, после нашего выпуска. Он должен стать нашим наследием и вместить в себя крупицы мудрости, которыми мы хотим поделиться с будущими выпускниками.

В газете освещались важные события прошедшей четверти, но, кроме того, у каждого номера была тема – как правило, вариация одного из четырех ванильно-карамельных школьных лозунгов: «Дружба!», «Светлое будущее!», «Толерантность!», «Гармония!».