Насквозь

Строчки бегали в тетради,

Мысли прятались под кляксы,

То хотелось ласки бляди,

То кругом казались баксы.

Непродажные сюжеты —

Сказки, выжженные светом.

Кокаином на манжеты,

И на улицу с ответом.

Прямо в снег подайте чаю,

Вскрыв ошибочки в конверте,

Без своих надежд скучаю,

Не боясь припадков смерти.

Вот какого ветра ради

Предлагаю «или-или»,

Строчки спрятаны в тетради,

Чтобы мысли не спалили.

А мог бы просто без мудреных фраз

Тащить в постель, минуя рубиконы,

И не сводить с тебя влюбленных глаз,

И выбивать признания и стоны.

Но всё не так, во мне кипят слова,

Я их вставляю в строки, как бриллианты,

Не для минета, Солнце, голова,

Послушай стих, познай мои таланты,

А отыметь успею. Только верь,

Что у меня в порядке с этим делом,

Я распаляюсь, как голодный зверь,

Еще чуть-чуть — и овладею телом,

Лишь прочитаю мудрость новых фраз.

Мельчайшие подробности глобальной невиновности,

Как детские провинности и яблочный пирог,

Полы топтали в юности и залюбили до смерти

Все прочие условности на улице тревог.

Кастеты, палки, пестики… А плакать очень хочется,

Прости меня вчерашнего и нового пойми,

Троллейбусы останутся, надежды обесточатся,

И проклянется лирика живущими людьми.

Такие вот события, я весь в себе до крайности,

Не для меня случайности, особенно в ночи.

Мельчайшие подробности глобальной невиновности

Замки вокруг развесили. Сломав ключи, молчи

О всех веселых шалостях, находках и усталостях,

Никто не попытается понять или простить,

Но всё равно всем хочется… пророчеством морочиться

И без конца накручивать лучи, как будто нить.

Можно вылечить то, только то, что еще не болело,

Ссыпав сны в решето, обнажив для врачей свое тело,

И наркотик в укол, и поглубже — в набухшую вену…

Всё, что доктор нашел, скажет только родным откровенно.

Я такой же больной, как и всё населенье планеты,

То, что будет со мной, уже было с любым из раздетых,

Правда истине — ложь, ярче свет над столом, прочь опаску,

Запускай в дело нож, кислорода добавь в мою маску.

И кивни головой, и смахни колпаком капли пота,

А я снова живой. Благодарен тебе за работу,

Ты же лечишь лишь то, только то, что еще не болело.

Парадигма греха —

В каждой строчке стиха,

Кто судил, тот судья,

Закачалась ладья,

И перо прямо в бок,

Как посмел, так и смог

По стежку в полотно,

Где искал, там дано,

Город слеп, город глух,

Дух петляет на двух,

Раздувает меха

Парадигма греха.

Я еще залеплю,

Потому что люблю,

В этой странной игре

Петухи на заре,

Ночью волки в степи,

Днем с улыбкой терпи,

Кто, за что, где и как?

Поменяли лишь флаг,

Да под звуки дождя

Утонула ладья,

Не нашедши стиха

В парадигме греха.

А помнишь чай в пакетиках? Скажи,

Ты предложила б мне остаться вновь?

Всё в этой жизни сны и миражи,

Не миражи, наверное, любовь.

И не наверно, только так. Скажи,

Ты б повторила нашу сказку вновь?

Всё в этой жизни сны и миражи,

Не сон и не мираж — моя любовь.

Помнишь ночь, что бессонной была до рассвета?

Поцелуи, объятья, желание вновь…

А еще послевкусие в строчках поэта

И влюбленность. Впоследствии — наша любовь.

Время крутит все стрелки и гонит по краю,

Я, как канатоходец, назад не смотрю,

Я люблю тебя, милая, я не играю,

Не дымлю, а напротив — сильнее горю.

Сколько выпадет нам? Бог когда-то ответит,

Мы, надеюсь, нескоро получим ответ,

Впереди еще много прекрасного светит,

А пока вспомни первый наш общий рассвет.

Всё снова, с начала, с нуля,

Весна — март, апрель… Тополя

Свой пух смело дарят огню

И солнцем палимому дню.

На завтра хороший прогноз,

Охапки тюльпанов и роз,

Пьянящий любовью закат,

Бриллиант в миллиарды карат.

В далекой вселенной звезда

И ты. Ты со мной навсегда.

Возможность в каждой опасности,

Как и опасность в каждой возможности,

Есть способность быть главным в частности,

Презрев все плоды осторожности.

Я еще напишу, если будет на то вдохновенье,

Я еще согрешу, если будет желание вновь

Открывать для себя и тебя ветерка дуновенье,

Если мы сохраним многогранную нашу любовь.

Ты еще согрешишь, если грех этот связан со мною,

Ты еще разрешишь мне остаться навек до утра.

Потому что живешь самой лучшей судьбою земною,

Потому что тебе интересны костры и ветра.

От неба отмычка

Скрывается в слове «люблю»,

Дурная привычка —

В три ночи проснусь и не сплю.

И мысли потоком,

И страшно смотреть в темноту,

Мне так одиноко,

Мне не с кем придумать мечту.

А хочется мало,

Так хочется крепкого сна,

Под утро — усталость,

Когда же наступит весна?

Нет солнца. Есть холод.

Есть серость грядущего дня.

Я больше не молод?

Мир добрым не видит меня?

Хотя, всё иначе:

Стараюсь, сгораю, терплю…

Душа моя плачет,

Поэтому я и не сплю.

От неба отмычка

Со мною везде и всегда,

Дурная привычка

Не спать — это лишь иногда.

Говорят, от забот и от дел

Я почти на глазах поседел,

Предлагают подкрасить виски,

Разве это спасет от тоски?

Говорят, стал я злым, что кричу,

Сам не знаю, чего, мол, хочу,

Отвечаю: всё это не так,

Просто время ускорило шаг.

Говорят, я куда-то бегу,

Это правда — стоять не могу,

Ибо только движенье вперед

Мое сердце от смерти спасет.

Говорят… Я в ответ говорю:

Не сгорю, не сгорю, не сгорю.

Наблюдая за Вами,

Хочу, чтобы слышала ты,

Что торговля словами —

Начало сплошной темноты.

Не играй в поэтессу,

Не стоит напрасных обид,

За подобную пьесу

Господь никогда не простит.

И гордыня опасна,

Не сразу, но верь — заберут,

Пустота безучастна,

Судья до безумия крут.

За торговлю словами —

На дно с неземной высоты.

Наблюдая за Вами,

Хочу, чтобы слышала ты.

Я живу, как могу, как хочу. В жизни этой

Для меня не придуманы полуцвета,

Всё, что «полу», не может быть в жизни поэта,

И не всё в моей жизни сует суета.

Жизнь похожа на вечные страсти корриды,

То ли тореадор, то ли бык в жизни я?

Предал брат. Но на Каина нету обиды,

Не предали б меня просто так сыновья.

Я в чем-то, а точней, не прав во многом,

Вся жизнь моя — незримая война,

Обязан не тревогам и тревогам,

Лишившись сна, других лишаю сна.

Как жить? Кем быть? Уже другим не стану,

Таким, дай бог, до смерти дотяну,

Накладываю молча бинт на рану

И без оглядки — в новую войну,

Что начата, увы, совсем не мною.

Любая из битв достойна

Молчания и тишины,

Раз смерть прекращает все войны,

Не в смерти ли сущность войны?