Насквозь

Не поднять без причастия век,

Не спасают ни кофе, ни мед,

Рассыпаю по зеркалу «снег»,

Знаю, скоро усталость пройдет…

Взгляд трезвеет, крепчает рука,

Радость в тело вселяется вновь,

И уходит без звука тоска,

Ей на смену приходит любовь.

От навязчивых дум и тревог

Я спасение вижу в «снегу»,

В том, который основа дорог,

Без него в рай попасть не смогу.

Я помню ночь со звездами в тиши,

Я не забуду вкуса первых строк,

Во мне навечно часть твоей души,

С тобою я всю жизнь не одинок.

Ты тоже помнишь, как мы в первый раз…

Ты, как и я, хранишь беспечность впрок,

Горит огонь твоих прекрасных глаз,

Меж нами нет ни грусти, ни тревог.

Но с нами есть беспечные года

И сладкий вкус прекрасных первых строк.

Сегодня кажется, что не было зимы,

Что снег со льдом, метели и мороз

С тобой случайно выдумали мы,

Контрастом для реалий наших грез.

Весна пришла, рассыпав изумруд

На полотно, что было так бело.

Где Бог-художник свой закончил труд,

Там ярче ярких красок расцвело.

Пора любви, романтики пришла,

Ее, как есть, всю принимаем мы,

Бросая на потом свои дела,

Как будто нет и не было зимы.

Только время не льстит,

Да к тому же я лесть не ищу,

Кто-то мне не простит,

А кому-то я сам не прощу.

Пусть седа голова,

Пусть ошибок превышен лимит,

Экономлю слова,

Ибо знаю, что время не льстит.

Только время не льстит.

Мне бы душу спасти

И покой обрести,

Радость миру отдав,

Никого не предав.

Мне б по краю пройти,

Не свернувши с пути,

Небо крепко обняв

И надежду приняв.

Утро нового дня

Встретит с миром меня,

Чтоб я страха не знал

Там, где будет финал.

Лишаюсь сил, но сохраняю вид,

Что ничего не ноет, не болит.

Какой мне смысл быть слабым на войне,

Когда лишь сила на войне в цене.

Немало пуль насквозь прошили грудь,

Я сам найду себя когда-нибудь,

Ну а пока, лишаясь в схватках сил,

Пощады не прошу и не просил.

Жребий брошен, осталось идти

По доске, что для шахмат годится.

У меня нет другого пути,

Мне повторно уже не родиться.

Да и нужно ль? Но важно успеть,

Не жалею душевные силы,

Песнь сложил… Остается допеть.

Остальное споют у могилы

Мои ангелы, близкие… Пусть.

Это будет нескоро. Но будет.

Не поэтому ль нежная грусть

Во мне лирику чистую будит?

Всем прощая, скажу: «Бог, прости».

Мне по новой уже не родиться,

Жребий брошен, осталось идти

По доске, что для шахмат годится.

Зеленеет трава,

Солнце выше и выше,

Собираю слова

И слоняюсь по крыше.

Вниз смотрю не спеша,

Там всё главное — мелко,

Там, хлебнувши «ерша»,

Ловят «маньку» иль «белку».

Иль находят изъян,

Иль клянут непогоду,

Здесь, от воздуха пьян,

Я ловлю лишь свободу.

Разделен товар на сорта,

Люблю только то, что люблю,

Не все обнулились счета,

Хотя и стремятся к нулю.

Надеждам — особая роль,

Неверию место одно.

Не пью никакой алкоголь,

Хотя его в доме полно.

Всё реже молчит телефон,

Но, правда, не так, как вчера,

Создали вокруг меня фон,

И это всего лишь игра.

Шагами уж стали шажки,

Уж пули сменили на нож,

Прижмут — я уйду за флажки,

Туда, где отсутствует ложь.

Нет брода в огне,

Лед тверже воды,

Стихия во сне —

Расстройства следы.

Лежу и смотрю

Всю ночь до утра,

А если сгорю,

То это игра,

В которой предел

Есть выход из сна,

Нет дела до дел,

Реальность сдана

Другому, другим,

Там сажа бела,

Верните мне нимб,

Два сильных крыла.

И я улечу,

Оставив вам сны,

Другой не хочу

Зимы и весны.

Взбодрюсь, как будто «вынюхал дорогу»,

Найду в себе веселости запас,

Мы все, мой друг, уходим понемногу

В тот самый мир, что успокоит нас.

Там денег нет, там ценности другие,

А посему нет места для тревог,

Убьем в себе остатки ностальгии,

Представив радость, взятую с «дорог».

Наш мозг хранит наивную беспечность,

Веселости невидимый запас.

К чему грустить? Пред нами — только вечность,

Живыми, друг, не похоронят нас.

Мог бы быть, но не стал,

Мог бы стать, но не смог,

Вот такой пьедестал

Сам себе я предрек.

Не жалею ничуть,

Хотя мог бы жалеть,

Меня трудно согнуть,

Будь то пряник иль плеть.

Я — огонь на ветру,

Я — душевно больной,

Но когда я умру,

Мир умрет вслед за мной.

Молекулы эмоций, гормоны наслаждений,

Могучий приступ кайфа оргазмом бьет в мозгу,

Я отыскал свободу без взлетов и падений,

Мое «хочу» сравнялось со всем, что я могу.

Молекулы эмоций без дозы кокаина,

Далек от пониманья и понят только мной,

В душе играет скрипка, тромбон и мандолина,

Источник наслажденья. Мир без меня чумной.

Молекулы эмоций. Любовь за гранью правил,

Мне не найти отказа. Во мне бурлят слова.

И все стихи бесценны. Я их другим оставил

В тот миг, когда слетела от кайфа голова.

Я давно перешел за края, чтоб прослыть ебанутым,

Пусть никто никогда не поймет, как натянута нить,

Мне с тобой хорошо, мне с тобою особенно круто,

Меня трудно понять или вычислить, или сравнить.

Или с небом сравнять, или в тучах смешать с облаками,

Кто ответит и как повторит мой незримый маршрут,

Не судите других, не считайте мечты пустяками,

Мне с тобой хорошо, я с тобою действительно крут.

Слишком много всего, чего стоило в жизни добиться,

И любое не то и не та — это стимул идти,

Находя и теряя, встречая знакомые лица,

Говоря и прощая, спасаясь, пытаясь спасти…

Опыт тысячи лет — одинаково снова и снова,

Не применишь, пока сам себя не разделаешь в кровь,

Всё пока не сведешь к одному, но великому слову,

Всё пока не поймешь, что Господь — это просто любовь.

Что случится с тобой? Что случится со мной?

Завтра ядерный взрыв или включенный газ?

Или двинется стенка на стенку войной?

Или новый Иуда за тридцать продаст?

Мир — движение в космос навстречу беде?

Жизнь — пульсация нервов, не сжатых в кулак?

Нас опасности ждут и всегда, и везде?

Почему всё не то? Отчего всё не так?

В порту стоит небесный мой корвет,

В него вхожу, в багаж сложив мечты,

Мне стюардессы говорят: «Привет!»,

От частых встреч мы перешли на «ты».

За облаками небо всё светлей,

На десять тысяч прочь от грешных тем,

«Красавица, мне яблочный налей.

Не знаешь, далеко еще Эдем?

В иллюминатор что-то не видать,

Хотя летаю я не первый год».

Она в ответ: «Чего еще подать?» —

«Подай мне самый свежий анекдот». —

«Всё шутите?» — «А как же? Я такой,

Здесь ближе Бог, он ценит в людях смех

И смотрит, может быть, на мир с тоской,

Считая лишь уныние за грех».

Поняв, что ничего не поняла,

Она уйдет как будто невзначай,

А я, представив два своих крыла,

Себе скажу: «Пей сок и не скучай,

Еще успеешь Бога рассмешить».

Этот город прощают, только он не прощает,

Каждый век его жизни — для истории веха,

Да и нам в двадцать первом он террор предвещает,

Всем, кто чувствует рифмой, далеко не уехать.

Город руки раскинул. Его сети повсюду,

Кровь от крови, и кровью перепачканы стены,

Только я по-другому относиться не буду,

Ибо с городом этим я всегда откровенный.

И люблю его всяким: и святым, и убийцей.