Наследие Говорящих

Глава 1. Лето на Тисовой Улице.

По высокому голубому небу лениво ползли кучевые облака, изредка заслоняя нещадно палящее полуденное солнце. Над идеальными цветочными клумбами порхали разноцветные бабочки, которые тут же испарились, стоило включиться автоматическим разбрызгивателям для поливки растений. Слабый порыв ветра скользнул над зелеными газонами и запутался где‑то в ветвях деревьев, встревожив листья и спугнув присевшую на ветку птицу, которую проводил сонным взглядом огромный серый кот, вальяжно развалившийся на крыльце одного из домов. Кот зевнул, с удовольствием потянулся и, повернувшись на другой бок, сощурил янтарные глаза, лениво глядя на дорогу, вдоль которой расположился ряд однотипных аккуратных домов, в одном из которых в это самое время скорбно вздыхал худощавый одиннадцатилетний мальчик.

Гарри зевнул и бросил ещё один взгляд в окно. Так и есть. За последние десять минут на Тисовой улице не произошло никаких кардинальных изменений, разве что толстый кот на крыльце соседнего дома повернулся на другой бок. В принципе, возвращаясь в Литтл Уининг в начале июля, Гарри не ждал, что пребывание на Тисовой Улице будет веселым, но он и не предполагал, насколько скучным оно может оказаться.

Ещё совсем недавно его жизнь напоминала поток бурной реки. В Хогвартсе каждый день был особенным и неповторимым. В компании своих сокурсников Гарри ходил на занятия, часами обсуждал с Гермионой свои эссе, разучивал новые заклинания, попадал в различные истории и проводил все время с лучшим другом. Сколько же приключений у них было! Теперь же мальчик в гордом одиночестве сидел у окна, умирая от скуки и жары. За прошедшее время он даже не получил ни одного письма от друзей, хотя сам написал им на первой неделе каникул, а ведь Гермиона обещала, что напишет ему из Франции. С Томом вышло и того хуже. В самом начале месяца его опекуны, мистер и миссис Хувер, отправились к родственникам, у которых планировали провести почти все лето, и зачем‑то взяли с собой своего подопечного, невзирая на его громкие протесты. С тех пор Арчер даже не написал другу ни строчки, из чего Поттер заключил, что хоть одному из них сейчас весело. А сам Гарри был вынужден коротать это лето, развлекаясь домашним заданием и унылым сидением возле окна. По крайней мере, родственники больше не доставали, предпочитая забыть о его существовании. Больше всего на свете Дурсли боялись и ненавидели ненормальность, а Поттер как раз прекрасно подходил под этот критерий, ведь он был волшебником. И что бы там ни говорили дядя и тётя, ему очень даже нравилось быть «ненормальным». Потому что эта самая «ненормальность» включала в себя обучение в волшебной школе, море необычных и интересных знакомых и целый ворох невероятных открытий. Мир магии был полон тайн и загадок, и Гарри намеревался узнать о нём все, что только было возможно.

Увы, колдовать на летних каникулах запрещалось, поэтому юный волшебник даже не мог как следует подшутить над своими опекунами, впрочем, родственники об этом не знали, и мальчик всегда мог пригрозить им жуткой расправой, чего он, впрочем, тоже не делал. За последние недели между Поттером и Дурслями сложились вполне сносные отношения взаимного игнорирования, что устраивало обе стороны. Гарри встречался с родственниками только за завтраком и ужином, и ни тётя, ни дядя не рисковали обижать мальчика, опасаясь, что «ненормальный ребенок» что‑нибудь с ними сотворит. Правда, ещё оставался их сын, Дадли, непомерно толстый, избалованный сверх меры мальчик, с которым у Гарри всегда были более чем натянутые отношения, но и он старался не задирать кузена после того, как его обеспокоенные родители объяснили сыну, как опасен и ужасен «этот отвратительный мальчишка». Дадли, конечно, расстроился, что теперь не сможет хорошенько поколотить своего щуплого кузена, но к советам родителей прислушался.

Гарри казалось, что более идеальных отношений с Дурслями, чем сейчас, у него просто быть не может. На него больше не орали, не запирали в чулане, не наказывали, не оскорбляли память его погибших родителей и вообще не приставали, оставив, наконец, в покое. Это было так прекрасно, что Поттер даже готов был мириться с обязанностями по дому вроде уборки, мытья машины, покраски забора и прочих поручений тёти и дяди, которые продолжали настаивать на том, что от него должна быть хоть какая‑то польза. Да он и сам был непротив, так как работа по дому всегда помогала ему отвлечься. Но именно этим летом, когда мальчику просто необходимо было чем‑то себя занять, его лишили этой ежедневной рутины. Виной тому было маленькое существо со странной сероватой кожей, огромными голубыми глазами и ушами, чем‑то напоминающими крылья летучей мыши. Таких существ в волшебном мире называли домовыми эльфами, они служили волшебникам и подчинялись любому их приказу. По воле случая Гарри довелось стать хозяином такового вот домовика, и этот самый домовик узурпировал право мальчика на работу по дому.

Сообразив, что хозяин не устанавливает для него практически никаких правил, Виви (так звали домовика) сам определил для себя необходимые линии поведения, решив, что «хоть юный Гарри Поттер и великий волшебник, но он все ещё ребенок, за которым нужно приглядывать». Втайне ото всех он каждый день убирался в доме, мыл машину Вернона, поливал газоны и выполнял прочие поручения Дурслей, адресованные Гарри, категорично заявив Поттеру, что не позволит молодому хозяину заниматься такой недостойной волшебника работой.

Приехав на Тисовую улицу, Поттер долго разъяснял своему эльфу правила поведения с магглами, особенно выделяя необходимость держать присутствие темпераментного ушастого создания в строжайшем секрете от Дурслей и НИКОГДА, НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ не колдовать в их присутствии. Виви послушно кивал и клялся, что никто о нём не узнает.

— Но как ты собираешься выполнять вместо меня работу по дому? — недоумевал мальчик. — Тётя сразу поймет, что меня там и близко не было.

— О, это очень просто, — ослепительно улыбнулся домовик, щелкнув пальцами, и на его месте оказалась точная копия Гарри.

Пару минут Поттер потрясенно рассматривал своего двойника, сходство было поразительным: от взъерошенной шевелюры, до поношенной одежды Дадли. Хорошо, что магия эльфов не попадала под министерские заклинания Надзора, что бы Виви ни наколдовал, засечь его было невозможно.

— Круто, — выдохнул Гарри и вдруг смутился. — Виви, но ты не должен делать всё это вместо меня.

— Это честь для Виви — помогать своему хозяину, — принимая свой собственный облик, ответил эльф и нахмурился. — Гарри Поттер не должен заниматься уборкой! Гарри Поттер — великий волшебник! К тому же, вы такой худой, хозяин, такой бледный, вам нужно больше отдыхать и лучше питаться!

После этого заявления Виви стал ещё и снабжать мальчика ежедневным питательным рационом, включающим в себя завтрак, обед и ужин. В принципе, Поттер мог даже из комнаты не выходить, так как еду эльф приносил именно туда, но тогда кто‑нибудь из Дурслей мог почуять неладное и проследить за мальчиком, что было крайне нежелательно, поэтому Гарри покорно спускался к столу и съедал свою весьма скудную порцию, после чего отправлялся к себе, где его уже поджидал заботливый эльф с тарелкой чего‑нибудь сытного и вкусного. Откуда Виви брал еду, Поттер не знал, но был уверен, что домовик ни разу не заглянул в холодильник Дурслей. В целом, Гарри не особо волновали такие мелочи, даже если эльф заимствовал продукты питания из ближайшего супермаркета, главное, чтобы об этом никто не узнал.

Вообще, мальчик очень быстро обнаружил, что если не пытаться выстраивать для Виви строгие рамки поведения, превращая его в послушного раба, то он может раскрыться с абсолютно новой стороны. Получив определенную свободу действий в принятии решений, Виви в рекордные сроки превратился из запуганного неврастеника в излишне опекающую няньку. Особенно этому поспособствовало отношение к мальчику его родственников. Заметив, что Дурслей совершенно не волнует, как живет их подопечный, Виви, переборов праведный гнев, быстро «усыновил» Мальчика–Который–Выжил и окружил его круглосуточной опекой. Оказалось, что домовик может быть и строгим, и требовательным, и даже коварным, когда необходимо. Он осмелел настолько, что стал отчитывать Поттера, если тот слишком поздно ложился спать или мало ел, а Гарри начал с удивлением понимать, что «новый» Виви нравится ему гораздо больше, чем тот, с которым он познакомился в Хогвартсе.

Когда магглов не было дома, как, например, сегодня, Виви свободно пользовался их кухней и посудой, и в такие дни Гарри начинал чувствовать себя лордом, потому что тогда эльф появлялся в его комнате и с низким поклоном объявлял, что молодой господин может спускаться к столу.

Дело дошло даже до того, что домовик помогал мальчику с домашней работой, проверяя, насколько хорошо тот выучил материал, и рассказывал о правилах поведения в обществе чистокровных волшебников. Так как лето выдалось скучным, эти «уроки» стали для Поттера довольно сносным развлечением. Изредка мальчик пытался разговорить эльфа, разведывая подробности его жизни, но ничего особенного так и не узнал, кроме того, что Виви не помнит, как он жил до того, как его поймал его прошлый хозяин, «мастер Лорвенсон», и что до Гарри домовик служил только одной семье. Никаких имен вытянуть из эльфа, увы, не удалось.

Поттер потянул носом воздух, определяя, что на обед у него сегодня будет запеченная рыба, и тут же понял, что очень проголодался. Дурсли должны были вернуться только к вечеру, поэтому мальчик мог провести время в своё удовольствие, и если бы не чудовищная скука, он был бы вполне доволен жизнью. Взгляд Гарри упал на раскрытую тетрадь, лежащую у него на коленях. «Управление неодушевленными предметами» гласил заголовок, написанный аккуратным почерком Тома. Мальчик слез с подоконника и перекочевал за стол, читая записи друга. Перед отъездом Арчер оставил ему их пособие для дополнительных занятий, взяв с друга клятвенное обещание не потерять и не испортить драгоценную тетрадку, и теперь все свое время Гарри посвящал изучению заклинаний и параграфов оттуда. Надо отдать Тому должное, он подобрал только самые интересные заклинания, и мальчику уже не терпелось их испробовать, но пока он находился вне Хогвартса, единственное, что он мог, это учить все наизусть и тренировать взмахи, заменив волшебную палочку карандашом.

Когда в комнате с тихим хлопком появился Виви, Гарри его даже не заметил, зачитавшись особенностями одного из заклинаний.

— Обед готов, молодой хозяин, — радостно объявил домовик, привлекая внимание юного волшебника к себе. — Желаете спуститься вниз?

— О, а можно я сегодня поем здесь? — попросил Гарри, вполоборота глянув на эльфа.

— Конечно, хозяин, — Виви исчез, а Поттер снова углубился в чтение.

В подобном режиме прошла ещё пара дней, и мальчик уже начал серьезно подозревать, что если хоть что‑нибудь не изменится, то он или изучит всю программу Хогвартса еще до конца лета или скончается от скуки.

«Что‑то» случилось к концу июля, а точнее, аккурат в день рождения Гарри. Он как обычно сидел в своей комнате, перечитывая по второму разу «Искусство Анимагии» и делая разные пометки в особо интересных местах книги, когда снизу раздался громкий крик дяди Вернона, призывающий мальчика спуститься в гостиную. Вздохнув, Поттер спрятал свои учебники и поспешил показаться на глаза родственникам.

Вернон нетерпеливо мерил шагами комнату, что создавало довольно пугающее впечатление, учитывая его габариты, а Петунья, примостившись в кресле, что‑то заботливо ворковала, поправляя галстук Дадли, стоящего перед ней с бестолковым выражением лица. Все трое обернулись, когда юный волшебник шагнул в гостиную.

— Наконец‑то, — проворчал Вернон, завидев племянника, — сколько можно копаться?! — Мужчина уставился на мальчика так, словно собирался сообщить тому о конце света, но не знал, как лучше выразиться. — Сегодня к нам на ужин приедут важные гости, — наконец объявил он. — И я не желаю, чтобы ты позорил мою семью, так что даже носу показывать не смей, понял?

Гарри индифферентно кивнул, он и так нечасто выходил из своей спальни, поэтому проблем с этим указанием у него не возникало.

— Да, дядя.

— И чтобы никаких фокусов, — пригрозил тот.

— Хорошо, — мальчик пожал плечами. — Я могу идти?

— Хм, — Вернон смерил ребенка подозрительным взглядом, — иди и не вздумай высовываться.

Отправляясь к себе, Поттер намеревался вернуться к чтению, но как только он закрыл за собой дверь комнаты, к нему, словно из ниоткуда, подскочил Виви.

— Хозяин желает проучить грубых магглов? — звонко спросил он.

— Что? — подросток недоуменно моргнул.

— Магглы были невежливы к вам, хозяин, Виви может проучить их, — с готовностью предложил домовик.

Мгновение мальчик медлил, прикидывая, не стоит ли воспользоваться таким заманчивым предложением, но все‑таки соблазну не поддался.

— Не нужно, — улыбнулся он, — они и так довольно жалкие люди, — Гарри уселся на свою кровать. — Но спасибо за беспокойство, Виви.

Эльф просиял.

— Виви очень любит своего хозяина и не позволит магглам обижать его!

— Это очень мило с твоей стороны, но все в порядке, правда, — Поттер достал из‑под кровати свой сундук, где хранились книги. — Кстати…

— Ужин! — тут же встрепенулся домовик, словно уже знал, о чем хочет попросить его юный волшебник. — Сию минуту!

И он исчез с громким хлопком. Гарри только усмехнулся: ну кто бы мог подумать, что один конкретный домовёнок окажется таким заботливым. Примерно полчаса спустя внизу раздался дверной звонок, краем уха мальчик слышал, как щелкнул замок, потом до него донесся голос тёти, приветствующей гостей. Несколько человек проследовали вглубь дома, где послышались радостные восклицания Вернона. На этом Поттер перестал обращать внимание на то, что происходило внизу, потому что в его собственной комнате случилось нечто очень странное. С громким хлопком на пол обрушился возмущенно галдящий на два голоса клубок, Гарри подскочил от неожиданности, прежде чем понял, что конкретно он видит. Прямо перед ним по полу, сцепившись друг с другом, катались два домовика, в одном из которых мальчик тут же признал Виви, а вот второй был ему незнаком.

— Что вы творите?! — зашипел на них Поттер, понимая, сколько внимания они, должно быть, привлекли. — Немедленно остановитесь! — приказал он.

Эльфы замерли как по команде, но не расцепились, на растерянного и одновременно раздраженного парня уставилось две пары больших глаз, причем Виви выглядел очень злым, а вот его противник, заметив хозяина комнаты, тут же испуганно пискнул, пытаясь высвободиться из крепкой хватки второго домовика.

— Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттер, сэр! — завопил он.

Гарри дернулся от ужаса — на эти крики сбегутся все Дурсли!

— Виви! — воззвал он к своему эльфу. — Нам нельзя шуметь!

— Простите, хозяин, — повинился домовик, пытаясь закрыть рот своего сородича свободной рукой, — но он следил за вами и я попытался схватить его…

— Это было слишком громко! — застонал Поттер. — Дурсли прикончат меня, если тут будет столько шума!

— Простите, — Виви бросил убийственный взгляд на трепыхающегося в его руках чужака. — Веди себя тихо, и я тебя отпущу.

Незнакомый эльф яростно закивал, не отрывая фанатично горящего взгляда от Гарри. Мальчик невольно поежился и снова сел на свою кровать, разглядывая незваного гостя. Собственно, это был самый обыкновенный домовик, с такими же большими ушами, как у Виви, и выпученными глазами, правда, выглядел он куда хуже, чем Виви. С каким‑то отстраненным удовольствием Поттер мысленно отметил, что его эльф был куда симпатичнее и не в пример аккуратнее. Еще в Хогвартсе Виви умудрился раздобыть где‑то большой лоскут темно–зеленой ткани, из которой сшил для себя нечто наподобие туники, гордо объявив, что не станет позорить молодого хозяина своим жалким внешним видом. С тех пор эльф тщательно следил, чтобы его самодельное одеяние всегда было чистым и выглаженным. Что же до второго домовика, то на нем была жуткого вида наволочка, которую, казалось, и вовсе никогда не стирали. Сам он был худым, дерганым и казался каким‑то забитым. Переминаясь с ноги на ногу, домовик теребил край своей грязной наволочки и смотрел на сидящего напротив волшебника с благоговением и страхом. Надо сказать, это немного раздражало.

— Итак, — тихо сказал Гарри, — кто ты и что ты здесь делаешь?

Мальчик попытался скопировать устрашающий тон Снейпа. Он был деканом факультета Слизерин, на котором учился Поттер, и профессором зельеварения в Хогвартсе, и не было ни одного слизеринца, кто не боялся и не уважал бы своего декана. Поэтому, пытаясь говорить тоном своего профессора зелий, Гарри надеялся, что незнакомый домовик тут же ощутит необходимость быть тихим и послушным, что всегда срабатывало на учениках Хогвартса, если Снейп использовал эти низкие пугающие нотки в разговоре. Но то ли мальчик не смог в полной мере повторить интонации декана, то ли они просто не подействовали на эльфа, но в итоге это закончилось тем, что домовик вдруг громко разрыдался, бросившись к Гарри в ноги. На него в свою очередь тут же кинулся Виви, пытаясь оттащить «потенциальную угрозу» от хозяина, в комнате опять стало слишком шумно, и Поттер с трудом поборол желание выкинуть обоих из окна.

— Стоп! — зашипел он, прожигая эльфов злым взглядом. — Ещё один звук, и вы оба отправитесь на улицу.

— Но…

— Виви, тебя это тоже касается.

Оба эльфа покорно замерли, и Гарри осторожно выдохнул, прислушиваясь к звукам в доме. В сторону его комнаты никто не направлялся, из чего мальчик заключил, что сегодня ему чертовски везет. Он посмотрел на своего незваного гостя, вопросительно подняв брови.

— Ну, и?

— Добби пришел предупредить Гарри Поттера! — тут же пискнул эльф. — Гарри Поттеру грозит опасность! Добби узнал…услышал…Добби…плохой! — он взвыл и бросился к противоположной стене, начав биться об нее головой.

В первое мгновение ни Гарри, ни Виви даже не успели среагировать, в молчаливом недоумении наблюдая за происходящим, наконец, Поттер опомнился и бросился останавливать внезапно свихнувшееся существо, хотя где‑то на краю его сознания тихий язвительный голосок заметил, что в комнате станет гораздо тише, если чокнутый домовик просто вышибет себе мозги. Оттащив Добби от стены и убедившись, что он немного успокоился, Поттер раздраженно на него посмотрел.

— Послушай, я с радостью выслушаю тебя, но веди себя потише, пожалуйста.

Добби нервно дернул ушами, оглядываясь по сторонам, словно их могли подслушать.

— Случиться что‑то плохое! Добби пришел предупредить Гарри Поттера, Добби пришел сказать, что Гарри Поттеру нельзя возвращаться в Хогвартс!

Гарри и Виви недоуменно переглянулись.

— Что значит нельзя? — моргнул мальчик. — Почему?

— Добби знает,…Добби слышал, что хозяин замышляет что‑то,…что‑то очень плохое! Гарри Поттеру нельзя возвращаться!

— А кто твой хозяин? — уточнил слизеринец, бросив быстрый вопросительный взгляд на своего домовика, предполагая, что Добби каким‑то образом связан с волшебником, которому раньше служил Виви, но тот отрицательно замотал головой, отметая эти подозрения.

— Добби не может сказать! — в отчаянии воскликнул эльф, его зеленые глаза начали наполняться слезами. — Добби не должен,…не должен быть здесь, нельзя! Нельзя!

Домовик метнулся в сторону тумбочки и, схватив с нее лампу, тут же принялся колотить себя ею по голове, надрывно завывая и ругая себя. Гарри зарычал от злости и бросился отнимать у эльфа лампу, когда на лестнице послышались тяжелые шаги.

— Черт! — выругался мальчик, в панике глядя по сторонам.

— Виви разберется! — тут же воскликнул его домовик и, схватив Добби за шиворот, исчез, увлекая за собой второго эльфа.

Гарри замер посреди своей комнаты, сжимая в руках настольную лампу и пытаясь успокоиться. За его спиной распахнулась дверь и на пороге показался разгневанный Вернон.

— Какого черта, ты творишь, паршивец? — зарычал он, прожигая мальчика ненавидящим взглядом.

— Простите, дядя, — слабым голосом сказал слизеринец, лихорадочно соображая, как ему оправдать весь этот шум, его взгляд остановился на лампе и он поднял руку, демонстрируя вышеупомянутый элемент декора. — Я случайно уронил…

Мужчина смерил его подозрительным взглядом.

— Я слышал голоса, — объявил он.

— Вам…вам показалось, — натянуто улыбнулся мальчик, — я тут один.

Вернон хмуро осмотрел комнату и снова взглянул на племянника.

— Еще один звук, и ты сильно об этом пожалеешь, — злобно предупредил он и закрыл за собой дверь комнаты.

Поттер выдохнул и медленно опустился на кровать. Минуту спустя, раздался ожидаемый хлопок, и перед Гарри появился разгневанный Виви, сжимая в своих маленьких ручках стопку писем.

— Посмотрите, что Виви нашел у него, хозяин! — с возмущением начал он, стараясь говорить как можно тише. — Это ваши письма!

Мальчик потрясенно охнул, глядя на нераспечатанные конверты в руках домовика, тут же раздался еще один хлопок, и в комнате стало на одного эльфа больше.

— Добби может все объяснить, — несчастным голосом начал он.

— Уж постарайся, — нахмурился волшебник.

— Добби думал, что если вы не получите письма от друзей, то не захотите возвращаться в Хогвартс. Добби надеялся, что вы останетесь здесь.

— Да почему я должен здесь оставаться? Я терпеть не могу этот дом! — Гарри замолчал, осознав, что говорит слишком громко. — О какой опасности ты говорил?

— Добби не может сказать, — по щекам эльфа потекли слезы. — Добби очень плохой, Добби осушался…

— Если домовик нарушает приказ, он может сойти с ума, — тихо прокомментировал Виви, с сомнением глядя на своего собрата, Гарри понимающе кивнул.

— Добби, послушай, спасибо, что ты хотел предупредить меня, но я вернусь в Хогвартс, несмотря ни на что.

— Но…

— Я благодарен тебе, правда, ты ведь просто хотел помочь, да? — эльф отчаянно закивал. — Считай, что ты помог, — слизеринец старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее и доброжелательнее. — Ты предупредил меня, и я буду очень острожен, обещаю, так что можешь возвращаться к своему хозяину.

— Гарри Поттер такой добрый, — всхлипнул эльф. — Добби украл его письма и проник в его дом, а Гарри Поттер так вежлив с Добби, никто не был так вежлив с Добби! — и он разрыдался в голос, вызвав у мальчика новый приступ раздражения.

— Виви может его оглушить, если хотите, хозяин, — тихо предложил домовик, апатично поглядывая на Добби, но тот вроде бы начал успокаиваться и теперь смотрел на Гарри более осмысленно, поэтому «жесткие» меры временно откладывались.

— Добби хочет спасти Гарри Поттера, — сказал эльф, шмыгнув носом. — И Добби сделает для этого все!

На этом он исчез, оставив Виви и Гарри в полном замешательстве. Прошло целых пять минут, прежде чем мальчик смог усмирить свое раздражение и недоумение. Виви осторожно покосился на хозяина.

— Очень странный эльф, — сказал он, — очень своевольный, — домовик неодобрительно покачал головой. — Эльф должен быть предан только своему хозяину, несмотря ни на что.

Неожиданно глаза Виви начали наполняться слезами, и Гарри мысленно ужаснулся, представив, что теперь ему придется усмирять еще одно излишне темпераментное рыдающее создание. К счастью, эльф только скорбно всхлипнул, не развивая начинающуюся истерику дальше пары крокодильих слез, скатившихся по его худым щекам.

— Виви чуть не отравил Гарри Поттера, — жалобно сказал он. — Виви не хотел, но не мог ослушаться. Виви всегда хорошо служил, но совершил такой ужасный поступок.

Поттер вздохнул. Еще минут десять ушло на то, чтобы убедить домовика, что нет, он не обижен, не злится, не собирается прогонять его, и совершенно точно уверен, что не хочет подвергнуть его страшным наказаниям, как бы тот ни просил и ни надеялся. Виви несколько раз печально вздохнул и вытер слезы, попутно комментируя, что его хозяин очень добрый, замечательный и все такое, но пара наказаний для «злого Виви» тоже была бы не лишней, после чего он вручил мальчику стопку украденных писем и исчез, намереваясь «принести мастеру Поттеру что‑нибудь особенно вкусное».

Когда в комнате стало тихо и спокойно, Гарри, наконец, вздохнул с облегчением. Визит Добби немного обеспокоил мальчика, заставив того на несколько минут впасть в глубокую задумчивость относительно опасности, о которой говорил домовик, но так как понять что‑либо из его слов было просто невозможно, молодой волшебник решил оставить эту тему до тех пор, пока не вернется в Хогвартс. Или пока не приедет Том, с которым можно будет обсудить это странное происшествие. С этими мыслями слизеринец улегся на свою кровать и принялся нетерпеливо распечатывать письма от друзей.

Оказалось, что никто и не думал про него забывать, Гермиона успела отправить ему целых шесть крайне обеспокоенных посланий, в которых требовала немедленно сообщить ей, что он жив и здоров, и просила скорее ответить ей. Драко Малфой был более сдержан и послал всего три письма, первое из которых было простым вежливым ответом на послание самого Гарри, а вот два следующих выражали некоторую обеспокоенность молчанием сокурсника. От Блэйза Забини Гарри получил четыре письма, в которых с присущим ему «юмором» тот интересовался, не отправляет ли он все эти письма на одинокую могилу Поттера в глубоком лесу.

В груди мальчика потеплело от осознания, что всем этим людям он был небезразличен, он распечатывал письма, в каждом из которых видел беспокойство и тревогу, желание убедиться, что с ним все в порядке. Всё это оказалось довольно приятным открытием для Поттера, потому что…ну, просто потому что это немного льстило ему, если уж быть до конца честным.

Но все рекорды как обычно побил Том, который, кажется, писал ему чуть ли не каждый день. Первые три письма были простым пересказом скучных будней, полным жалоб и недовольства, но вскоре в письмах начали сквозить тревога и раздражение. Арчер призывал друга немедленно с ним связаться, пока он не начал волноваться, а полным сюрпризом оказалось последнее послание.

Гарри!

Где, черт побери, тебя носит?! Почему ты не отвечаешь? Ты жив вообще, или эти идиоты магглы что‑то с тобой сделали?! Если твое молчание лишь последствия чудовищной лени или какой‑нибудь абсурдной обиды на мой отъезд, ввиду которой ты не желаешь мне отвечать, то я очень советую тебе изменить своим принципам, потому что если через два дня я не получу от тебя ответ, то напишу профессору Снейпу, и уж поверь мне, ты сильно об этом пожалеешь!

Очень злой на тебя,

Том.

Мальчик отложил исписанный аккуратным почерком друга лист бумаги и нахмурился. Глянув на дату, он отметил, что письмо было отправлено только вчера, а значит, он еще успеет успокоить Арчера и объяснить ситуацию. Все‑таки, как бы Поттер ни уважал своего декана, он совсем не горел желанием объяснять тому, почему его побеспокоили посреди лета из‑за такой идиотской причины. Гарри достал из ящика стола лист бумаги и взял ручку, быстро набросав другу ответ с объяснениями. Глянув в сторону пустой клетки своей совы, Поттер нетерпеливо дернул плечом. Утром он выпустил Хедвиг полетать, и она до сих пор не вернулась, но ведь всегда можно попросить Виви об услуге. Обнадеженный этой мыслью, мальчик позвал домовика, но или эльф не услышал хозяина, или просто задерживался, но факт оставался фактом: Виви не явился на зов ни в первый, ни во второй, ни в третий раз.

Чтобы хоть как‑то убить время, мальчик написал ответы остальным своим друзьям, уверяя их, что с ним все в порядке, после чего уселся у окна с учебником по зельям в руках, но как бы он ни старался вникнуть в содержание параграфа, все его мысли постоянно возвращались к Виви. Обычно эльф появлялся в ту же секунду, как Гарри звал его, иногда мальчик даже имя домовика до конца произнести не успевал, как тот уже стоял перед ним, но сейчас…Поттер гадал, не случилось ли что‑то с Виви. Слизеринец попробовал позвать его снова, но с тем же результатом. Что‑то явно было не так.

Стрелка часов медленно приблизилась к восьми вечера, когда внизу началось какое‑то движение. Послышались голоса и шаги, наигранно веселый смех, потом открылась входная дверь, несколько человек обменялись вежливыми прощальными фразами, и наступила тишина. Гарри понял, что кто бы там ни приходил к Дурслям, они, наконец, ушли, а значит, мальчик мог выйти из комнаты. Поттер поспешил вниз в поисках дяди или тети, которые, как он и предполагал, находились в гостиной. Заметив племянника, оба перестали разговаривать, обратив на него раздраженные взгляды.

— Чего тебе? — грубо поинтересовался Вернон.

— Эм…я хотел бы выйти ненадолго, — нерешительно сказал Гарри, надеясь, что родственники не будут возражать.

В глазах мужчины что‑то внезапно изменилось, Поттер напряженно смотрел на него, отмечая, как раздражение на лице Вернона сменяется каким‑то новым чувством.

— Покинуть дом? — ровным голосом спросил дядя, слизеринец мысленно закатил глаза, ну это же было очевидно!

— Ненадолго, — поспешил уверить он, — я прогуляюсь немного и вернусь.

— Ты хочешь покинуть дом? — повторил мужчина, это было очень странно, все‑таки даже Вернон не мог быть настолько непонятливым, но вступать в конфликт было по меньшей мере глупо, поэтому мальчик просто кивнул.

— Да, дядя, я хочу покинуть дом, — сказал он и тут же пожалел об этом, так как лицо мужчины исказила гримаса гнева, он вскочил на ноги, опрокинув стул на котором сидел до этого и быстрыми шагами направился к племяннику.

— Ты не выйдешь отсюда! — рявкнул он, схватив мальчика за ворот рубашки, Гарри испуганно распахнул глаза, не понимая, чем вызвана эта ярость. — Ты останешься в доме!

— Но я быстро вернусь! Обещаю! — Поттер попытался высвободиться из хватки Вернона. — Отпустите меня!

— Ты не покинешь этот дом! И не смей перечить мне, мальчишка! — зарычал мужчина, встряхнув племянника, как тряпичную куклу.

— Но…но… — Гарри растерянно моргал, не понимая, что происходит, и почему его дядя словно обезумел. — Что я сделал?

— Ты не выйдешь отсюда и не вернешься в свою поганую школу, тебе это ясно?!

— Что?! — вот это было неожиданно. Поттер, конечно, знал, что Дурсли не особенно рады его учебе в волшебной школе, но они вроде бы уже разобрались с этим в прошлом году, так в чем же дело? В слизеринце неожиданно вспыхнул дух противоречия: — Вы не можете заставить меня!

— Не смей перечить! — заорал Вернон и с силой толкнул мальчика.

Поттер отлетел назад, врезавшись спиной в сервант со стеклянными дверцами, послышался звон разбитого стекла и на пол посыпались осколки. Гарри почувствовал, как руку обожгла резкая боль, громко вскрикнула Петунья. Пальцы дяди снова сомкнулись на вороте рубашки юного волшебника, и мальчик оказался лицом к лицу со своим внезапно обезумевшим родственником.

— Ты никогда отсюда не выйдешь, — прошипел мужчина, глядя в широко распахнутые от страха и неверия глаза племянника. — Ты меня понял?!

С этими словами он крепко схватил Гарри за руку чуть повыше локтя и потащил в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

— Отпустите меня! — мальчик попытался освободиться, прекрасно понимая, что ему не под силу справиться со взрослым мужчиной. — Вы не можете…!

Вернон молча тащил его вверх по лестнице и по коридору к двери в комнату Поттера, распахнув которую, он толкнул сопротивляющегося подростка внутрь.

— Ты не выйдешь из этого дома! — рявкнул он за спиной Гарри и с грохотом захлопнул дверь.

Мальчик стоял посреди комнаты, чувствуя, как по телу прокатываются волны страха и злости от осознания собственной беспомощности. Щелкнул замок, и в то же мгновение Поттер понял, что его заперли в этой проклятой комнате. Медленно, словно во сне, он опустился на колени, глядя прямо перед собой в немом ступоре.

«Что происходит?» — крутилась в его голове паническая мысль.

Дурсли, конечно, никогда его не любили, и Гарри доставались от них подзатыльники, не говоря уж о бесконечной ругани, но такого не случалось никогда. Да, его часто наказывали и запирали в чулане под лестницей, но обычно это случалось, когда мальчик случайно использовал магию, сейчас же он не видел ни единой причины такого поведения. Впервые в жизни Гарри так сильно испугался гнева Вернона, он смотрел на племянника так, словно хотел убить его, и мальчик ничего не смог бы сделать, чтобы защитить себя.

— Чертовы запреты на использование магии! — тихо выругался он, пытаясь унять дрожь, сотрясающую его тело и собрать воедино разбегающиеся мысли.

Все это было…необычно, какими бы мерзкими ни были Дурсли, их нельзя было назвать кончеными садистами, но сегодня дядя превзошел сам себя. Это было неправильно, необъяснимо и…странно?

Да, именно странно. Мужчина вел себя так, словно в него бес вселился, мальчик никогда раньше не сталкивался с такой дикой, абсурдной злобой. Даже когда в прошлом году Гарри случайно запер Дадли в террариуме, Вернон просто наорал на него и лишил еды, он был зол, но не настолько, чтобы намерено причинить ему сильный вред, а сегодня он чуть не свернул ему шею после невинного вопроса. Да и Петунья просто стояла и смотрела, могла бы хоть как‑то отреагировать. Так что же с ними случилось?

Ответ напрашивался сам собой. Кто‑то навел на них чары. Гарри сделал пару глубоких вдохов, пытаясь спокойно проанализировать ситуацию и не предаваться преждевременной панике.

Когда все началось?

Когда Гарри захотел покинуть дом.

Очевидно, что именно с этим все было связано. Кто‑то очень не хотел, чтобы Поттера выпустили из дома. Почему? Мальчик нахмурился, несколько мгновений восстанавливая в памяти весь инцидент, когда все неожиданно встало на свои места.

«Добби! Чертов домовик что‑то сделал с Дурслями, внушив им не выпускать меня из дома. Добби не хотел, чтобы я ехал Хогвартс! Вот в чем дело, — Слизеринец выдохнул, прожигая ковер злобным взглядом, — Не нужно было мешать этому ушастому паразиту, когда он пытался разбить свою проклятую голову о стену».

Наверное, исчезновение Виви и Хедвиг тоже как‑то связано с этим эльфом. Эта мелкая пакость все‑таки поступила по–своему, решив, что поведение Дурслей напугает мальчика и убедит его остаться дома. Только вот теперь Гарри на все сто процентов знал, что не собирается сдаваться. О какой бы опасности ни говорил чертов Добби, Поттер поедет в Хогвартс, даже если для этого ему придется пойти на преступление.

Впрочем, он надеялся, что все может обойтись малой кровью. В конце концов, если он так и не сможет ответить на письма друзей, кто‑нибудь обязательно заподозрит неладное. Том грозился написать Снейпу. На лице Гарри расползлась дьявольская ухмылка. Прекрасно! Пусть он напишет их декану, а Поттер с удовольствием посмотрит, как Снейп порвет Дурслей на мелкие кусочки и пустит Добби на ингредиенты для зелий. Оно того стоит.