Наследие Говорящих

Глава 16. Выбор, которого нет.

Месяц пустого бездейственного наблюдения показался Гарри вечностью. Он был растерян, зол и напуган, он не знал, как поступить и что предпринять. В прошлый раз ему удалось поймать Тома на месте преступления, удалось прижать его к стене и добиться если не искреннего признания, то хотя бы какой‑то реакции. Тогда Том не ожидал, что Гарри его вычислит, не был готов к разговору по душам. Тогда Томас Арчер всё ещё был Томасом Арчером, о котором Гарри знал всё, с которым знал, как говорить. А теперь? Кто этот мальчик, сидящий рядом с ним в Большом Зале? Кто этот самоуверенный слизеринец, разглядывающий Гарри так, словно каждую секунду изучает его? Что за человек скрывается там под личиной лучшего друга? Теперь Гарри очень ясно понял, что именно так настораживало его всё это время. Дело было даже не в поведении Тома, его словах или поступках, дело было в отношении самого Гарри. Между мальчиками всегда существовала некая незримая связь, что‑то, позволяющее им понимать друг друга без слов, безоговорочно верить друг другу и полагаться друг на друга. И эта связь внезапно исчезла. Самый близкий человек в жизни Поттера внезапно превратился в чужака. У него было лицо Тома, его голос, его глаза, не было только самого Тома. Иногда Гарри думал, что он ошибается. Изо дня в день мальчик смотрел на лучшего друга, гадая, не превратился ли он сам в параноика. Ведь Хельга могла ошибиться, и дневник вовсе никакой не крестраж, и они действительно давно уничтожили проклятую тетрадь, а все страхи Гарри – лишь напрасная трата сил и времени. Ведь всё хорошо. Не было нападений, не было голосов в стенах замка, не было никаких других происшествий. Был только Том. Но если Долохова права… то что с ним делать?

Когда Поттер получил последнее письмо от Хельги, он отчетливо понял, что уже знает ответ на главный, бесконечно звенящий в голове вопрос. Может ли дневник подчинить себе волю человека? Да. Теперь мотивы Малфоя стали совершенно понятны. Неважно, кому достанется злосчастная тетрадь, её владелец так или иначе попадет под власть живущего в ней… существа… или человека? Что же это вообще такое? Долохова так и не объяснила Гарри, что такое крестраж, лишь заметила, что создание подобного артефакта – это древняя и очень тёмная магия, страшнейшее зло, которое волшебник может причинить самому себе. Гарри тогда спросил её, может ли это являться особенностью тёмных магов, на что получил лишь короткую цитату из какой‑то книги и скупые пояснения. «Зло есть не тьма, живущая в сердце, а сердце, в котором не осталось ничего кроме тьмы, – писала Хельга. — Свет это то, что определяет нашу добродетель. Вырви его из своей души, и в тебе не останется ничего от человека». Увы, Гарри так до конца и не понял, что она пыталась сказать ему. Это злило его. Ну почему нельзя было прямо объяснить, что к чему, и дать пару дельных советов? Что за дурацкая привычка говорить загадками? И главный вопрос: знала ли сама Хельга, как уничтожить крестраж?

Перечитывая письма старой ведьмы, мальчик постоянно спрашивал себя: зачем кому‑то создавать подобную штуку, если это такой риск? Хотя важнее было даже не это. Главной задачей Поттера было понять, как можно уничтожить крестраж, разорвав ту связь, что существовала между дневником и Томом. Ему нужно было спасти лучшего друга, а о вопросах морали и нравственности он может подумать, когда со всем разберется. Но Долохова к огромному неудовольствию мальчика зациклилась как раз на бессмысленных душеспасительных разговорах, твердила о каком‑то равновесии между светом и тьмой, предоставив Гарри самому искать решение.

Только решения не было. Что ему было делать? Спускаться в Тайную Комнату на очередной задушевный разговор с Томом? И с которым из них он будет разговаривать? Главный вопрос – чего добивается Риддл? Чего он ждёт? Директор покинул Хогвартс ещё до начала каникул, потому что какие‑то недоумки в Министерстве решили разобраться с проблемой без него, в результате из школы был удален самый могущественный маг, которого по слухам боялся даже Волдеморт. Конечно, оставались ещё Снейп, МакГонагалл и Люпин. Все они были достаточно сильными, опытными и талантливыми волшебниками, только вот Гарри не мог довериться ни одному из них. Больше всего на свете мальчик боялся, что Тома исключат или осудят, что его лучший друг пострадает из‑за Гарри. К тому же, если вся эта паника лишь плод его воображения, то Поттер вообще напрасно беспокоится.

Эти мысли мучили Гарри изо дня в день, превращаясь в замкнутый круг. Просыпаясь каждое утро, мальчик начинал прокручивать в голове всё более безумные варианты развития событий, чувствуя себя запертым в водовороте собственных страхов и сомнений, из которого становилось всё сложнее выбраться. Внешне он оставался всё таким же общительным и жизнерадостным, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Ни к чему было будоражить только–только успокоившихся учеников очередным нервным срывом, к тому же, он до сих пор продолжал общаться с Томом, словно между ними никогда не случалось того странного ночного разговора. Арчер сначала отнесся к поведению Поттера насторожено и недоверчиво, но это оказалось удивительно легким делом – спрятать от друга все свои истинные мысли, заслониться беспечной улыбкой и фальшивым благодушием. И это ещё раз подтвердило худшие опасения Гарри. Будь Том самим собой, он бы ни за что не клюнул на этот маскарад из придуманных эмоций. Арчер всегда видел Поттера насквозь, он был единственным, кому это было под силу.

Только что теперь делать со всеми этими доказательствами? В итоге Гарри просто ждал чего‑то… чего угодно. Нападения, конфликта, угроз, любой мелочи, за которую можно будет уцепиться.

Как это обычно случается, помощь пришла, когда её не ждали. Поттер уже практически довел себя до крайней степени параноидальной шизофрении, когда его выловила в одном из коридоров Луна Лавгуд. Странноватая первокурсница выросла перед Гарри словно из под земли и, не дав тому прийти в себя, загадочно улыбнулась и спросила:

— Привет, Гарри, ты не занят? – получив в ответ маловнятное мычание, она продемонстрировала слизеринцу мешок с таинственным содержимым. — Я собралась кормить фестралов и подумала, что ты бы захотел составить мне компанию.

Вообще Гарри собирался отказаться. Хотел найти причину, спровадить странную рейвенкловку куда подальше со своими придуманными фестралами, чтобы спокойно продолжить и дальше сводить себя с ума. Поэтому он так и не понял, почему через каких‑то пять минут, поскальзываясь и спотыкаясь на каждом шагу, пробирался через кустарники в Запретном лесу, пытаясь не отстать от светловолосой первокурсницы, бодро шагающей впереди.

Когда оба студента добрались до небольшой заснеженной полянки, Поттер пришел к заключению, что он все‑таки свихнулся: навстречу им с Луной из‑за деревьев шагнул… шагнуло нечто очень напоминающее причудливую помесь лошади и дракона. Оно было огромное и такое худое, что больше походило на обтянутый черной кожей скелет лошади. Зверь повернул к ним драконоподобную морду, и Гарри отчетливо увидел острые клыки в его пасти. По мере того, как чудовище приближалось, стало возможно разглядеть перепончатые крылья, плотно прижатые к его бокам.

Пока Поттер размышлял, в какую сторону бежать, Луна с улыбкой развязала мешок и шагнула навстречу гигантской «лошади», которая тут же насторожено навострила уши и повела носом, принюхиваясь к новым запахам.

— Они плотоядные, — не оборачиваясь, сообщила Лавгуд.

«Счастье‑то какое», — ядовито подумал Гарри.

— Запах крови их привлекает, — она достала из мешка кусок сырого мяса и протянула его фестралу. Тот, помедлив, шагнул к девочке и очень осторожно подцепил угощение острыми клыками, после чего тут же стал выглядеть чуть дружелюбнее. На поляне показалось ещё несколько черных «лошадей», Гарри насчитал пятерых, хотя кто знает, сколько ещё этих тварей скрывалось в тени вековых деревьев? Луна протянула мальчику мешок.

— Угости его, — предложила она, — это Мортексис, он главный среди них.

«Я к нему и на милю не подойду! — ужаснулся Гарри, послушно выуживая из мешка омерзительно скользкий и липкий кусок мяса. Зверь тут же переключил внимание на мальчика, тот нервно сглотнул: — Вот сейчас развернусь и… о, Господи!»

Фестрал в один шаг преодолел разделяющее их расстояние, вытягивая длинную шею так, чтобы ухватить желанное лакомство. Луна тем временем отошла к другим крылатым «лошадям» и, мягко посмеиваясь, скармливала им остатки мяса. Звери кружили вокруг белокурой рейвенкловки, как голодные акулы, создавая гнетущее впечатление.

«Эти штуки толкают кареты с детьми, — успокаивал себя Гарри, — значит они не такие уж и опасные, да? – эти мысли породили в его голове новый вопрос: — А почему, интересно, никто не знает о них? Что‑то я не слышал на праздничном ужине воплей ужаса».

— Фестралов могут видеть только те, кто познал смерть, — отозвалась Лавгуд, словно читая его мысли, — и поэтому их считают «несчастливыми животными». Говорят, что увидевшего фестрала человека ожидают страшные беды, – девочка нежно погладила склонившееся к ней крылатое существо. — Но, по–моему, это всё не правда. На самом деле они очень хорошие, да?

— Э–э-э… ну… — Гарри замер, в то время как вожак стада… стаи… группы фестралов внимательно разглядывал его, склонив голову набок. Мальчик только надеялся, что это не кулинарный интерес. Медленно, чтобы не разозлить крылатого коня, Поттер протянул руку, и в ладонь ему тут же уткнулся холодный кожистый нос фестрала. Если это было не дружелюбие, то что? Гарри чуть успокоился, и сведенные ужасом лицевые мышцы потихоньку сформировались в слабую улыбку. На душе стало удивительно мирно, мальчик на полшага приблизился к огромному «коню» и провел свободной рукой по гладкой шее. – Круто, — выдохнул он, обернувшись к Луне, та улыбнулась, и Гарри подумал, что больше никогда не будет считать её чокнутой, ведь если мы не способны увидеть что‑то, это совсем не значит, что этого не существует. Поттер задумчиво нахмурился:

— Луна, ты сказала, что фестралов могут видеть только познавшие смерть, — он с любопытством посмотрел на рейвенкловку, она кивнула, — значит, ты видела, как кто‑то умер?

— Да, моя мама, — спокойно сказала девочка, — она умерла два года назад.

— Прости, — теперь Гарри почувствовал себя отвратительно — вот кто его за язык тянул?

— Всё нормально, — на удивление бодро отозвалась Лавгуд, подходя к нему, — в смерти нет ничего плохого.

— Думаешь? – мрачно пробормотал мальчик. Сам он так не считал. Разве в том, что его родители погибли, нет ничего плохого? В том, что он остался совсем один и никому, совершенно никому, не был нужен? — Разве нет ничего плохого в том, что близкие и дорогие тебе люди умирают?

— Им же не плохо от этого, — пожала плечами девочка. – Отец говорит, что маме было очень больно, и смерть принесла ей покой. Разве это плохо?

— Но ты ведь теперь никогда её не увидишь, — растеряно сказал слизеринец.

— Ты не прав, — Луна покачала головой, — я вижу её каждый день, — заметив его недоуменный взгляд, рейвенкловка загадочно улыбнулась. — Достаточно только закрыть глаза и прислушаться, и я сразу понимаю, что она рядом со мной. Всегда.

Гарри медленно осел на поваленное дерево, Лавгуд присела рядом с ним.

— Я не помню своих родителей, — Поттер даже удивился, что вообще взялся обсуждать эту тему с кем‑то посторонним. – Ничего не помню о них, даже как они выглядели. Все моё знание основывается на рассказах других людей и фотографиях. Как они могут быть рядом, если я даже не знал их?

— Это неважно, — Луна задумчиво взглянула на небо. — Темнеет.

— Что? – Гарри моргнул, растерявшись от такой резкой смены темы разговора.

— Скоро ужин, — Лавгуд поднялась на ноги и помахала рукой на прощание фестралам, те на неё даже внимания не обратили. Крылатые «кони» явно предпочитали ночной образ жизни, потому как по мере сгущения сумерек большие глаза на их мордах вспыхнули бледно желтым светом, а настроение значительно улучшилось. Гарри подумал, что вообще‑то, когда к ним привыкаешь, фестралы уже не кажутся такими уж жуткими. В целом, они ему даже начали нравиться, и чем дольше мальчик наблюдал за взмахами их исполинских кожистых крыльев, тем сильнее было искушение полетать на этих существах.

Обратно они с Луной возвращались в умиротворенном молчании, и впервые за долгое время гудящий ураган мыслей в сознании Гарри затих, позволив мальчику трезво посмотреть на мир. И благодарить за это нужно было Луну. Даже удивительно, что самая чудаковатая девочка в Хогвартсе так легко могла вернуть ему ощущение твёрдой почвы под ногами и ясность мыслей. Она, казалось, всегда знала, когда именно ему нужна помощь, но никогда ни о чём не спрашивала. У входа в замок Гарри попрощался с Луной и присел на скамеечку, решив, что он хочет немного побыть в тишине и одиночестве.

Он думал. Думал обо всём, что случилось, о том, что происходит сейчас и ещё может произойти. И чем больше он размышлял обо всей ситуации в целом, тем проще казалось решение.

«Я знаю, где находится Тайная Комната, так? – говорил он себе. – Знаю, как можно попасть туда… ну, в теории. Я змееуст, а значит, могу открыть её. Опасность представляет сам Василиск. Но и это я знаю. Что мне остаётся? – Гарри поднял голову, вглядываясь в темнеющее небо, и широко ухмыльнулся. – Рассказать преподавателям».

Это было так просто, совершенно очевидно и правильно. Никто не пострадает, никого не обвинят, и он сам не будет выглядеть подозрительно, если признается, что уже какое‑то время пытался узнать всё возможное о Тайной Комнате. Оставался только Арчер–Риддл, но отчего‑то Поттеру казалось, что стоит устранить угрозу Василиска и всё остальное решится само собой. Мальчик поднялся на ноги, потянулся, закинул на плечо сумку и чуть ли не вприпрыжку отправился в школу, собираясь двинуться прямиком к своему декану.

«И почему мне это раньше не пришло в голову?» — думал он, бодро шагая по коридору, когда на него буквально налетел бледный Рон Уизли.

— Гарри! – прохрипел он, вцепившись в слизеринца, и пытаясь сделать вдох. — Гарри, пожалуйста, мне нужна помощь.

— Что случилось? – забеспокоился Поттер, наблюдая за гриффиндорцем — тот тяжело дышал, словно несколько раз обежал по кругу всю школу.

— Ты… ты ведь змееуст, — прошептал Рон, продолжая крепко держать Гарри за плечи, словно боялся, что тот убежит.

— Э–э-э, ну вроде бы, — неуверенно ответил он, гадая, что же от него нужно рыжему. Тот судорожно втянул носом воздух и, кажется, сделался ещё бледнее, приобретая поистине пугающий цвет лица.

— Джинни, моя сестра… она пропала! Я искал её и случайно услышал разговор учителей, её похитили, она в… в Тайной Комнате, — в панике он отпустил Гарри и принялся размахивать руками. – Там,… там на стене слова, что‑то,… что‑то о том, что Джинни там останется навсегда! Или, — он прерывисто вдохнул, — или… её скелет, — шепотом закончил Рон и в молчаливом ужасе уставился на Поттера.

А тот замер в полнейшем ступоре. Джинни похитил Наследник Слизерина? Джинни в Тайной Комнате? Но при чём тут, ради Мерлина, Джинни? Что задумал Риддл? Плохо, плохо, плохо. Расценив его молчание по–своему, Уизли снова вцепился в мантию слизеринца.

— Гарри, прошу тебя, помоги мне, я… я знаю, что у тебя нет причин помогать мне, после… после всего, что было в этом году, но учителя не найдут её, никто не найдет… кроме тебя!

Судя по горящему взгляду, решение пойти за помощью к Поттеру было последней надеждой Уизли.

— Я не знаю, где находится Тайная Комната, — очень тихо ответил Гарри, глядя Рону в глаза. — Я никогда не был там и даже не знаю, как именно её открыть, — взгляд гриффиндорца отражал абсолютное отчаяние и тогда Поттер вздохнул: — Но я догадываюсь, где она может быть.

— Ты… ты отведешь меня туда? – неверяще спросил Уизли. — Ты мне поможешь? Спасёшь Джинни?

— Давай сначала посмотрим, верны ли мои догадки, — благоразумно предложил Гарри, не собираясь давать обещаний, которые не сможет исполнить. Если Джинни действительно в логове Василиска, то она, скорее всего, уже мертва. И Гарри совсем не собирался тащить туда ещё и Рона, чтобы тот оказался в опасности.

— М–м-м… Гарри?

— Да?

— А ты уверен, что вход в Тайную Комнату именно здесь?

— Нет.

— Тогда что мы здесь делаем?

Гарри вздохнул и запустил пальцы в свои непослушные волосы. Ну почему он не додумался вызнать у Тома точное место расположения Тайной Комнаты?! А то они с Роном стоят тут у входа в женский туалет как два недоумка, да и рыжий косится на него, как на душевнобольного. Мысль о том, чтобы гордо привести сюда процессию профессоров теперь казалась идиотской.

— Ну, стоя здесь, мы все равно ничего не узнаем, — решительно заявил Поттер и смело толкнул дверь туалета, шагнув внутрь. Уизли, помедлив, вошел следом.

Замерев посреди туалета, Гарри уныло оглядел кабинки и расположенные по центру умывальники. Вокруг не было ни души. Хотя нет. Одна душа болталась здесь двадцать четыре часа в сутки.

— Миртл! – позвал Поттер, озираясь по сторонам. — Миртл, ты тут?

— Кого ты зовешь? – страшным шепотом спросил Рон, Гарри его проигнорировал, направляясь к туалетным кабинкам. Печальный призрак обнаружился в последней. Миртл восседала на бачке и, надув губы, смотрела на Гарри.

— Чего тебе надо? – не особо церемонясь, спросила девочка, её блеклые призрачные глаза злобно смотрели на Поттера из‑за толстых линз круглых очков.

— Хочу спросить тебя, как ты умерла, — ответил Гарри, Рон за его спиной удивленно кашлянул.

Услышав вопрос, Миртл расцвела на глазах, словно ей сделали комплимент. Кокетливо хлопнув ресницами, девочка принялась накручивать на палец прядь волос, попутно пересказывая события пятидесятилетней давности. Она рассказала, как плакала, закрывшись в «этой самой кабинке», как услышала голоса, но не поняла ни слова, будто говорили на другом языке, и как отперла дверь, чтобы прогнать незваных гостей.

— И что? – поторопил её Гарри.

— И всё, — хныкнула она, — я умерла.

— Но как? – подал голос Рон, который начал понимать, куда клонит Поттер.

Миртл пожала плечами.

— Я помню только два огромных–преогромных желтых глаза, — подумав мгновение, она взглянула прямо на Гарри. — Он тоже постоянно с кем‑то разговаривает, — вдруг сообщила она.

— Кто? – не понял Поттер.

— Тот… второй, — голос призрака упал до еле различимого шепота.

Рон взволнованно засопел, Гарри занервничал: если Миртл разболтается, то Уизли узнает, кем был этот «второй». Но слизеринец не успел сказать и слова, как Рон влез в разговор.

— Кто он? Ты видела его лицо?

— Нет, — с нотками истерики в голосе сказала девочка, — вечно вам всем что‑то нужно от бедной Миртл! Вечно вы приходите сюда и мешаете мне спокойно поплакать о себе!

Она взвилась вверх, оказавшись практически под самым потолком. Гарри и Рон синхронно задрали головы, словно разобиженный призрак действительно мог им навредить, но девочка только парила над ними, продолжая причитать о своей печальной судьбе.

— Миртл, послушай, — миролюбиво начал Поттер, — мы просто хотим, чтобы тебя тут больше никто не пугал, но для этого ты должна помочь нам… Ты… э–э-э… хочешь помочь нам?

— Помочь? – гнусаво уточнила она, спустившись чуть пониже.

— Да, мы… э–э-э… без тебя не справимся, — Поттер искоса глянул на Рона и тот энергично закивал.

— Ой, ну ладно, — на удивление быстро успокоившись, Миртл вернулась на насиженное место и снова воззрилась на второкурсников. — И чего вы хотите?

У Гарри появилось глупое чувство дежавю.

«Вот сейчас я спрошу «Как ты умерла?» и она расскажет мне свою печальную историю ещё раз», — подумал он и вздохнул.

— Скажи, где точно ты видела эти глаза?

— Ах, это, — разговор ей тут же наскучил, — где‑то там, — она неопределенно махнула рукой в сторону умывальников и вернулась к созерцанию своих призрачных коленок, явно намереваясь поплакать.

Гарри отступил на шаг и задумчиво взглянул в сторону раковины, Рон проследил за его взглядом.

— Как ты это себе представляешь? – прошептал он.

— Не знаю, но… — он осмотрел умывальник со всех сторон, включая уходящие в пол трубы. На одном из медных кранов была нацарапана крохотная змейка. — Смотри.

Мальчики склонились над раковиной.

— Этот кран никогда не работал, — отстранённо сообщила Миртл, когда Гарри попробовал его открыть.

Поттер ещё какое‑то время бездумно разглядывал змейку, даже постучал по ней ногтем, покрутил ручку крана. И тут его осенило: нависнув над раковиной так, что кончик его носа суть ли не касался крана, Гарри сосредоточился на змейке, пытаясь представить, что она настоящая, и прошептал: «Откройся». За его спиной тихо охнул Уизли, а скучающая Миртл вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что происходит. Шипение, сорвавшееся с губ Поттера, не понял никто, кроме него самого и таинственного механизма, который, услышав нужную команду, вдруг пришел в движение. Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться, а через мгновение умывальник подался вниз и исчез из виду, открыв черный провал широкой трубы, ведущей в неизвестность.

Рон судорожно вздохнул. Гарри провел по лицу ладонью, собираясь с мыслями. Надо было на что‑то решаться.

— Так, — тихо сказал он, — иди, зови учителей.

— Но ведь…

— Рон, там Василиск, — резко перебил его Поттер.

— Что?

— Василиск, — Гарри подавил желание закатить глаза, — гигантская змея, способная убить одним взглядом, как, по–твоему, умерла Миртл?

— Так эта штука была Василиском?! – в один голос воскликнули Уизли и выше упомянутая усопшая.

Слизеринец все‑таки не удержался и фыркнул — а Миртл‑то, похоже, как умерла дурой, так и осталась. Усмирив не к месту разыгравшуюся язвительность, Гарри серьезно посмотрел на Рона.

— Я пытаюсь сказать, что вдвоем мы с ним не справимся. Приведи Снейпа, МакГонагалл… ну всех, кого найдешь, расскажи им всё.

— А ты? – хрипло спросил Уизли.

— А я посмотрю, что там внизу, — пожал плечами Поттер.

— Ты что собрался вниз?! Туда? Один?! – заорал Рон, Гарри поморщился и кивнул.

— Ты рехнулся? Тебя там сожрут!

— Да, а пока ты тут орёшь, там, возможно, жрут твою сестру! – рявкнул Гарри. — А теперь заткнись и позови профессоров, пока я не решил скинуть тебя вниз и посмотреть, что поджидает нас на другом конце этой трубы!

Уизли захлопнул рот и в шоке уставился на слизеринца, словно видел его впервые, на щеках гриффиндорца проступили красные пятна гнева, а в глазах вспыхнула обида.

— Я просто хотел помочь, — буркнул он и, развернувшись на каблуках, промаршировал к выходу, Поттер усмехнулся ему вслед.

— Я здесь подожду! – пообещал он.

— Да пошел ты, — тихо огрызнулся Рон и гордо скрылся за дверью, поэтому Поттер уже не увидел, как, оказавшись в коридоре, мальчик сорвался с места и бросился в кабинет своего декана.

Оставшись в одиночестве, Гарри повернулся к чёрному провалу и вздохнул. Конечно он мог и здесь посидеть, но ему нужно было убедиться, что Тома там нет, потому что если Арчер в Тайной Комнате, то… то… Гарри даже представлять не хотел, чем это может обернуться.

— Ну… была не была, — пробормотал он, глубоко вдохнул и приготовился прыгать, но тут за его плечом тихо кашлянули, мальчик в пол–оборота глянул на улыбающуюся Миртл.

— Если ты там умрёшь, Гарри, то можешь жить здесь, — предложила она.

— Э–э-э… спасибо, — и Поттер, разжав пальцы, шагнул в темноту.

Полет был бесконечно долгим, а труба тёмной и склизкой, мальчик даже успел подумать, что путешествия по дымоходу теперь нравятся ему значительно больше. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Гарри казалось, что он мчится вниз целую вечность и находится не просто в подземельях, а так глубоко под школой, как только это вообще возможно. Вдруг падение замедлилось – спуск стал более пологим, и минуту спустя мальчик вывалился на кучу… чего‑то. Со второй попытки поднявшись на ноги, Гарри вяло отряхнул безнадежно изгвазданную мантию, вытащил из кармана волшебную палочку и шепнул «Люмос», после чего ему вдруг стало совсем не весело. Он стоял на куче костей, которые устилали собой весь пол. Приглядевшись, слизеринец отметил, что все кости, слава Мерлину, принадлежали мелким животным, а не людям. Чуточку вдохновленный этим открытием, Гарри, медленно и осторожно ступая, двинулся вперед вдоль стены, освещая себе путь волшебной палочкой. По его подсчетам, на то, чтобы собрать и привести сюда учителей, Рону потребуется минут десять. Пять из которых Поттер потерял, катаясь по трубам. Плохо.

В коридоре было тихо как в могиле, и единственным звуком в этом мертвом безмолвии были шаги мальчика и хруст ломающихся под его ногами костей. Ощущения были… неприятные. Поттер ускорил шаг и тут же чуть не закричал – впереди отчетливо виднелись контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались. Боясь вздохнуть и пошевелиться, Гарри всматривался во мрак, надеясь уловить какое‑нибудь движение и до боли стискивая в руке волшебную палочку. Наконец, он высоко поднял её и очень медленно, почти зажмурившись, двинулся вперед. Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито–зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, в длину было футов шестьдесят.

— Боже, — выдохнул мальчик, обходя свою находку по кругу, это было даже хуже, чем он мог себе представить.

Стараясь не впадать в преждевременную панику, Гарри пошел дальше, стараясь двигаться максимально бесшумно. Устланный костями тоннель поворачивал снова и снова, пока не закончился гладкой стеной, на которой кольцами свились две вырезанные в камне змеи с поднятыми головами и огромными изумрудами вместо глаз.

Гарри подошел вплотную и сделал глубокий вдох. В горле у него пересохло.

«Это ради Тома, — сказал он себе, — только ради Тома. Только из‑за него. Только чтобы его спасти. Чёрт, я убью его, если выживу!»

Зло сцепив зубы, мальчик воззрился на змей и отдал им приказ открыться. В этот раз вышло даже проще. В камне появилась щель, разделившая змей, и стена плавно разъехалась в разные стороны. Гарри шагнул внутрь и проход за его спиной бесшумно закрылся.

Он стоял на пороге огромной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Гарри вслушивался в холодную тишину, пытаясь понять, есть ли здесь хоть кто‑нибудь кроме него. Стараясь не слишком глазеть по сторонам и опасаясь, что на него в любое мгновение нападет гигантская змея, он, почти крадучись, двинулся вперед между колонн. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен, и у Поттера начинало создаваться неприятное ощущение, что он представляет собой прекрасную мишень. Каменные змеи, казалось, следят за ним темными глазницами и мальчику уже начинало мерещиться невесть что.

За последней парой колонн, у задней стены, высилась статуя, почти достигающая потолка. Запрокинув голову, Гарри рассматривал гигантское лицо, принадлежащее древнему старцу, облаченному в ниспадающую до самого пола каменную мантию, из‑под которой виднелись две громадные серые стопы, упирающиеся в гладкий пол. А между стоп ничком лежала маленькая, облаченная в черную школьную мантию фигурка с огненно–рыжими волосами.

«Ну, её не сожрали, и это уже плюс», — подумал Гарри и, осторожно оглядевшись, приблизился к девочке, опустившись возле неё на колени. Джинни дышала и вроде бы просто была без сознания. Отложив в сторону волшебную палочку, Поттер перевернул её на спину и вгляделся в белое, как мел, лицо. Что‑то с ней явно было не так.

— Джинни, — на проверку позвал Поттер, тронув её за плечо, первокурсница никак не отреагировала. Мальчик вздохнул и беспомощно огляделся. Вокруг было всё так же тихо. Решив, что для начала нужно вытащить отсюда сестру Рона, Гарри поискал взглядом что‑нибудь, что можно будет использовать как носилки, но, увы, куда ни глянь, был только камень.

— Джинни, ну проснись, пожалуйста, — простонал Поттер, гадая, как именно он потащит на себе девчонку.

— Она не очнется, — раздался тихий, до ужаса знакомый голос. Всё ещё сидя на коленях, Гарри выпрямился и круто обернулся.

Высокий темноволосый мальчик стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним.

— Том? – выдохнул Поттер. — Что ты… — он осекся и отвел взгляд, — ты все‑таки здесь, — Арчер кивнул, пристально глядя на Гарри. — Что значит «она не очнется»? – осторожно уточнил мальчик. — Она ведь жива.

— Жива, — спокойно согласился Том, не сводя с друга пристального, пугающе чужого взгляда, — пока.

Зачем тебе это? – прошептал Поттер. — Чего ты добился этим? – он указал на Джинни. — Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?! Том, если ты убьёшь её, тебя посадят в Азкабан!

— Не посадят, — холодно улыбнулся слизеринец, — никто не узнает, кто открыл Тайную Комнату. Никто не поймет, что это был я.

— Это был НЕ ты! – крикнул Гарри, впадая в отчаяние. — Это был Риддл! Пойми же, дурак, это Риддл управлял тобой! Он и сейчас управляет! Прислушайся к себе, посмотри, что ты творишь! Это ведь не ты! Ты думаешь, что всё это сделал ты, но на самом деле тобой постоянно управляли!

— Ошибаешься, Гарри, — качнул головой Арчер, — я прекрасно осознаю, что делаю, — он кивнул головой в сторону статуи, и Поттер, проследив за его взглядом, заметил черный кожаный дневник – тот самый дневник, который должен был сгореть ещё давным–давно. — Я ведь уже говорил тебе, что ты слишком идеализируешь этот мир.

— Помоги мне, Том, — движимый глухой безысходностью прошептал Гарри, — пожалуйста… — умолял он, уже не зная, кого и о чем просит. — Давай унесем ее отсюда, — мальчик указал на Джинни, — давай просто забудем все, что здесь случилось, хватит, Том, прошу тебя, хватит…

Арчер не шелохнулся, наблюдая за другом с холодным безразличием, и Гарри понял, что говорить ему что‑либо стало бессмысленно. Нежелание верить затопляло каждую клеточку его тела. Каждый уголок сознания отказывался принимать отвратительно страшную правду. Строить догадки, предполагать, подозревать, всё это было легко и понятно, всё это не требовало веры. Нужен был только холодный разум, без сердца и без чувств. А теперь требовалось поверить в то, что стало очевидным. Мальчик, что стоял перед ним, был не Арчером. Это был Том Риддл, и сейчас его бледные пальцы сжимали волшебную палочку Гарри, о которой тот совсем забыл.

— Ты не хочешь вернуть мне её? — стараясь унять дрожь, попросил Поттер, не отрывая взгляда от своей волшебной палочки.

Губы Тома скривились в усмешке, он продолжал разглядывать сидящего перед ним зеленоглазого мальчика, лениво крутя в руках его волшебную палочку.

— Зачем? Не думаю, что она нужна тебе сейчас, — улыбка Тома стала шире, — Василиск не появится здесь, если его не позвать.

«Василиск не единственная угроза здесь», — грустно подумал Поттер.

— Чего ты добиваешься? – тихо спросил он, не зная, что ещё сказать, что сделать. Все силы неожиданно покинули его, остался только липкий страх и дурацкое чувство абсурдной детской обиды на весь мир.

Том пожал плечами:

— А как ты думаешь?

— Понятия не имею, поэтому и спрашиваю, Том… Риддл, — последнее слово Гарри сказал почти через силу.

— А ты проницательный, — хмыкнул Риддл, — хотя я предполагал, что ты догадаешься раньше.

— Знать и догадываться – разные вещи, — хмуро ответил Поттер, поднимаясь с колен.

— Я долго ждал этой минуты, Гарри, — вдруг сказал Том, — возможности поговорить с тобой без свидетелей и недомолвок, я рад, что ты пришел сюда сегодня.

Зеленоглазый слизеринец подумал об учителях, которые, скорее всего, уже спустились в тоннель и теперь ищут его и Джинни.

«Я пришел сюда не один, Том, — мрачно подумал он, — мне бы только до выхода добраться…»

— Не думаю, что сейчас подходящее время для разговоров, — вслух заметил он, — поговорить мы можем и потом.

— Мы будем говорить сейчас, — жестко ответил Риддл, — и здесь, — он спрятал палочку Гарри в карман, — лучшего места не найти.

«Ну раз так…»

— Что ты сделал с Томом? – решился Гарри.

— Интересный вопрос, — любезно ответил Риддл, — но это длинная история, — он задумчиво прошёлся взад–вперед мимо Поттер, словно прикидывал с чего начать. – Думаю, стоит начать с того, что все это твоя вина.

— Моя? – раздраженно спросил мальчик. — О чем ты?

— Дневник. Мой чудесный дневник — это только инструмент. Истинная опасность кроется в сердцах людей, ты знал? – Риддл остановился перед Гарри и посмотрел в его глаза. — Я всегда считал любовь и дружбу лишними эмоциями. Я знал, что это делает нас слабыми. Он тоже это знал, и всё же оступился, — глаза Риддл сверкнули. – Достаточно было убедить его, что ты в опасности, и он готов был пойти на что угодно.

— Я… не понимаю… — выдохнул мальчик, наблюдая за Риддлом и нехотя признавая, как они с Арчером были похожи. Всё, от походки до манеры говорить, было одинаковым. Подобное сходство пугало и приводило Гарри в замешательство. Разве могут они быть так похожи? Ведь Риддл, несмотря ни на что, другой человек, так откуда это сходство?

— Те всплески магии, что случались у тебя, — подсказал Том, — напугали и обеспокоили его. Мне стоило только намекнуть, что это может убить тебя, и он оказался полностью под моим контролем. Я рассказал ему о библиотеке. О том, что он сможет найти там книги, из которых узнает, как спасти тебя. Как остановить эти стихийные выбросы и не дать им убить тебя.

У Гарри пересохло в горле. Из‑за него? Том потащился в идиотскую Тайную Комнату не ради книг? Не ради знаний? Поттеру хотелось застонать от досады на самого себя и на лучшего друга. Почему он не подумал об этом раньше, почему отмахивался от друга, когда тот пытался выяснить, что с ним твориться? В итоге Том решил разобраться с этим сам. «Снейп был прав, — мрачно подумал Гарри, — наша безмозглая самодеятельность вышла нам боком».

— Увы, захватить власть над его сознанием оказалось сложнее, чем я предполагал, — тем временем продолжал говорить Риддл. — Твой друг… был сильным. Цельным. Самодостаточным. Он слишком умен… почти так же, как и я, — он самодовольно усмехнулся. — Пришлось потратить много сил и времени, чтобы заставить его поверить, что принятые им решения действительно принадлежат ему. Так, напав на Чжоу Чанг и подставив этим тебя, я внушил ему, что им в тот момент руководило желание защитить, а не поставить тебя под удар. Я убедил его прекратить общаться с тобой, подбросив ему прекрасный повод, он ведь так не хотел втягивать тебя во всё это. Умный сопляк догадывался, что происходит, даже попытался бороться со мной, — Том фыркнул. – Но наш с ним образ мыслей оказался настолько схожим, что достаточно было только осторожно подменить его мысли на свои, и мальчишка вскоре перестал замечать, как мои убеждения стали его собственными, — за весь разговор Риддл ни разу не оторвал от лица Гарри странного алчущего взгляда. – Но вот в чем загвоздка, — вдруг его голос упал до еле различимого шепота, — я смог убедить его практически во всем, смог внушить ему собственные мысли и чувства и единственное, в чем я не смог обмануть его, это ты, Гарри.

Он замолчал и, склонив голову набок, окинул Поттера горящим взглядом.

— И я хочу понять почему, — прошептал он, — что в тебе такого? Чем ты уникален, что такой человек, как Арчер, проявил к тебе интерес? Я наблюдал за тобой изо дня в день, я просматривал воспоминания Арчера, я хотел увидеть причину его привязанности. Сначала я пытался натравить на тебя Василиска, убить или обездвижить, чтобы ты не путался у меня под ногами, но как бы я ни преподносил эту информацию Арчеру, тот не желал мне подчиняться! – теперь голос Риддла стал громче, в нём слышалось раздражение. – Я говорил ему, что так мы снимем с тебя подозрения, что ты будешь вне опасности, потом пытался доказать ему, что тебе плевать на него, что ты не дорожишь вашей дружбой так, как дорожит он, я готов был придумать любую ложь, но все мои попытки разбивались о его упрямство. А ты постоянно лез в мои дела, вынюхивал новые сведения и все ближе подбирался к правде! – тут Риддл улыбнулся. – Я знал, что ты догадаешься, знал, что найдешь ответы на все вопросы, — он помолчал. – Я почти надеялся на это, ты оказался куда интереснее, чем я думал, Гарри. И вот ты здесь.

— И вот я здесь, — хрипло прошептал Поттер.

— Ты даже представить себе не можешь, как я ждал этого. Даже убийство грязнокровок потеряло для меня смысл. У меня к тебе много вопросов, Гарри…

— Каких же? – ровным, лишенным всяких эмоций голосом, спросил мальчик.

— Первый вопрос, — Риддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребенок, не обладавший никакими особенными способностями, смог победить величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волдеморт утратил всю свою мощь?

В его глазах загорелись странные красные огоньки.

— Повезло, — пробормотал Поттер — ну что он мог ответить? — Почему это тебя так волнует вообще?

Том его вопрос проигнорировал и, отступив на пару шагов, окинул его внимательным взглядом. Гарри подумал о том, что впервые видит настоящего Тома Риддла. До этого тот хотя бы пытался делать вид, что Поттер общается со своим лучшим другом, хотя и не особенно утруждался. Оставалось только надеяться, что там, за этими холодными черными глазами, в глубине которых мерцали пугающие красные искры, осталось хоть что‑то от Томаса Арчера. Потому что иначе всё происходящее теряло смысл.

— Увы, с этой точки у тебя есть всего два пути, — тем временем лениво протянул Риддл, — первый, ты продолжаешь мне мешать и умираешь, — он помедлил, — но ты слишком умен, чтобы тебя убивать, поэтому я предлагаю тебе второй вариант, — Гарри вопросительно поднял брови, ожидая продолжения, — присоединяйся ко мне. Я не знаю, что нашел в тебе Арчер, что такого он так ценил в вашей дружбе, но в тебе скрыт огромный потенциал, я бы смог обучить тебя, сделать великим, могущественным. Всесильным. Неужели ты мечтал не об этом? Внушать страх, трепет, править жалкими глупцами, не способными постичь и половины того, что тебе дано от природы. Я могу подарить тебе власть и бессмертие, ты ведь об этом мечтал.

«Да нет, это были мечты Тома… — подумал Гарри, в полнейшем ступоре глядя на Риддла. Он предлагает ему сотрудничество? — Мерлин! Это было бы смешно, если бы не было так грустно!» Неожиданно горечь и страх уступили место раздражению и злости: «Какого чёрта я тут размазываю по полу сопли? – мысленно возмутился он. — Если Тома больше нет, то мне уже нечего терять,…но если только он жив…»

Гарри вскинул на Риддла горящий взгляд, чувствуя, как отступают неуверенность и слабость.

— Вообще звучит заманчиво, — звонко ответил мальчик, — только вот загвоздка: как ты собираешься дарить мне бессмертие, если сам мертв?

Риддл усмехнулся.

— Это поправимо, — ответил он.

— Хм–м-м… — задумчиво протянул Поттер, — и чего ты хочешь взамен? Чтобы я не мешал твоим планам? А что за планы‑то?

— Возродиться в новом теле, — по–змеиному улыбнулся Том, и, заметив вопросительный взгляд Гарри, пояснил: — Да, ты всё понял правильно. Этой ночью я заберу две жизни.

— Так,… Том тебе в качестве нового тела нужен? – уточнил Поттер. — А может, просто выберешь кого‑нибудь другого?

— Если бы я мог возродиться в любом теле, ты думаешь, я бы стал ждать так долго? – прошипел Риддл. – Это тело особенное. У нас с ним одна кровь, одно лицо и очень скоро будет одна душа.

Гарри подумал, что это очень интересная информация, только сейчас у него совершенно нет времени обсуждать родословную Тома. Мальчик покосился на Джинни Уизли. Бедная девочка вообще тут была ни при чем и, видимо, попала под влияние дневника ещё летом, что сделало её очевидной жертвой.

— Значит, чтобы ты возродился, нужна одна человеческая жертва и одно вакантное тело? – растягивая слова, уточнил Поттер, Том на мгновение сощурился, но всё же кивнул.

— Это всё? Или будут ещё вопросы? – саркастически спросил он.

— Да нет, в целом всё ясно, — Гарри пожал плечами и опять замолчал, в глазах Риддла проскользнуло раздражение.

— Итак, твоё решение?…

Поттер поднял глаза к потолку, надолго задумался, после чего испустил душераздирающе тяжелый вздох, в который вложил столько досады, сколько смог.

— Пожалуй, нет, спасибо, — быстро ответил мальчик и широко улыбнулся.

— Ты отказываешься? – Гарри понял, что, наконец, окончательно взбесил этого парня и постарался улыбнуться ещё шире.

— Ну, вообще‑то я с самого начала не собирался соглашаться, — он пожал плечами. — Если честно, ты глупец, возомнивший о себе невесть что, так что мне как минимум не выгодно с тобой связываться.

Риддл зло рассмеялся и бросил на второкурсника презрительный взгляд.

— Самоуверенный щенок, — протянул он, — ты думаешь, что сможешь уйти живым отсюда? Думаешь, что сможешь тягаться силами со мной?

— Во–первых, тебе всего шестнадцать, — спокойно отметил Гарри, — не представляю, что такого ты сможешь мне сделать, когда сам старше меня всего на четыре года, — а во–вторых, я тебя не боюсь.

— Ну что ты, Гарри, — по губам Тома расплылась дьявольская ухмылка, — я мог бы убить тебя сразу после того, как ты перешагнул порог этой комнаты, — он выдержал паузу, прожигая мальчика взглядом, — но это не было бы и вполовину так интересно, — он помолчал. — Ты спросил меня, какое значение имеет для меня имя Волдеморта,… так знаешь ли ты, что он это мое прошлое, настоящее и будущее? — он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:

Том Марволо Риддл

Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:

Лорд Волдеморт[1]

— Я ответил на твой вопрос? – насмешливо уточнил он, пока мальчик перед ним снова и снова перечитывал висящее в воздухе имя. — Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем этого ничтожества, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Я создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будет внушать страх у всех волшебников, потому что я стану самым великим магом мира!

Гарри ошалело смотрел на Риддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, чтобы затем стать жестоким, безжалостным убийцей, и гадал, с чего это он решил, что этот человек хоть в чем‑то похож на Арчера.

— Не стал, — спокойно заметил Поттер.

— Что?

— Не стал величайшим магом, — так же флегматично пояснил мальчик. – Альбус Дамблдор гораздо могущественнее, — нельзя сказать, что Гарри был до конца уверен в этом, но учитывая некоторые детали, он вполне мог позволить себе выставить директора в качестве своеобразного пугала для Риддла… для Волдеморта.

«Величайшим магом стал бы Том», — зло подумал Поттер.

— Твоего Дамблдора выдворило из замка всего–навсего мое воспоминание, — самодовольно бросил Риддл.

— Э–э-э,… нет, вообще‑то это был какой‑то дурак из Министерства, — поправил его мальчик. – Ты силен, конечно, но в итоге получается, что ты просто убийца, и это не делает тебя великим.

Последние слова Гарри повисли в воздухе, наполненном глухой напряженной тишиной, Риддл сверлил второкурсника взглядом, словно прикидывая что‑то в уме.

— Убийца, говоришь, — вдруг усмехнулся он, — очень верно подмечено, легендарный Мальчик–Который–Ничего–Не–Боится, — в голосе Тома улавливалась плохо скрываемая ненависть, хотя тонкие губы до сих пор изгибались в ледяной усмешке, — и думаю, на этом наш разговор пора прекратить, я ведь ещё не представил тебе своего питомца.

«А теперь пора бежать», — сказал себе Поттер. Но не в силах сдвинуться с места, он мог только молча наблюдать, как Риддл в теле его лучшего друга шагнул к огромной статуе и поднял голову, посмотрев в каменное лицо старца, высившееся в полумраке под сводами потолка. Затем с его губ сорвалось громкое шипение, понять которое мог только Гарри.

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!

Невольно отступив на шаг, Гарри смотрел, как гигантское лицо Слизерина приходило в движение. Каменный рот раскрывается, и там, в глубине чёрного провала, что‑то зашевелилось, выползая наружу. Мальчик попятился назад и стукнулся о стену, зажмурив глаза.

«Беги! Беги! Беги! – вопил голос в его голове. — Давай же! Давай!»

Его ноги словно приросли к полу, он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть. Что, чёрт возьми, он мог противопоставить Королю змей?! Что он мог? У него даже палочки не было!

«Я умру? – ужас накатил с новой силой. — Это конец? Зачем я вообще его злил?»

Нечто огромное сотрясло пол, Гарри почувствовал, как дрогнули плиты. Он знал, что происходит, почти видел чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. И тогда голос Риддла прошипел: «Убей его».

Тяжелое туловище, извиваясь, двинулось к мальчику, тот слышал шорох чешуи приближающегося к нему Василиска, и понимал, что если он сейчас же не сдвинется с места, это будет последнее, что он услышит в своей жизни. С шумом втянув носом воздух, Гарри развернулся на каблуках и побежал, за спиной у него раздался смех Риддла. Арчера здесь больше не было.