Наследник Мироздания (СИ)

Найтмер и Хоррор тоже замерли. Найтмер потому, что ему было важно, как запомнится их первая встреча. Хоряк не должен был узнать правду, а Эррор не смел рассказать о том, что знал, дабы не подставлять его. Дырявоголовый же замер лишь затем, что ему интересна эта игра. Для него вообще всё происходящее было игрой.

Немного постояв, Хоррор подошёл к Эррору, хлопнул по плечу, оставляя руку и произнёс:

— Что, неужели я настолько страшный?

Ответа не было, но Эррор смог отмереть, после чего крепко обнял друга и простоял так какое-то время, прежде чем успокоился. Он не плакал, нет. Хотел, но понимал, что это ни к чему. Всё же он не перед всеми может так открываться. Найтмер это знает.

— Где ты был? Что с тобой случилось? Мы все беспокоились за тебя. Почему ты не отвечал на мои сообщения? — засыпал Глючный вопросами.

— Воу-воу. Спокойнее ты. Не надо столько вопросов, я же не отвечу, — улыбнулся скелет с дырой.

Найтмер подошёл к ним, после чего они начали спокойный разговор.

— У родителей возникли проблемы, поэтому я был вынужден уехать вместе с ними, и вернулись мы только вчера. Телефон я потерял, так что не мог никак ответить, — объяснил Хоряк.

«Ха, чудесная ложь, друг. А как ты свою дыру объяснишь, интересно мне знать», — подумал Найтмер.

— А что насчёт… Этого? — с беспокойством спросил Глюк, рассматривая дыру в черепе, — И что с глазом?

— Оу, да так, несчастный случай. Найтмер уже знает, верно? — повернулся он к нему с ухмылкой на лице.

«Что? Это вот так он придумал свою речь? Да это издевательство!», — подумал Найт.

— Ты знаешь, что с ним случилось? — спросил его Глюк.

— Ну, примерно. Это был несчастный случай, как он и сказал. Просто неудачное падение, ослепившее его на один глаз и сделавшее дыру в черепе, — выкрутился Найтмер, используя ключевые слова.

— Оу, было больно, я полагаю, — обеспокоился Эррор.

— Ещё как больно. Правда, Найт? — вновь Хоррор над ним стебётся.

— Ага, конечно, — потёр шею Найтмер, вспоминая о случившемся.

— Кстати, кто случился с твоими родителями? — странный вопрос прозвучал от Хоррора.

— Эм. Может ты имел ввиду что? — поправил его Глючный.

— Нет-нет. Я и имел ввиду кто. То, что их убили — ясно. Но кто мог это сделать, как думаешь? — ухмыльнулся дырявоголовый.

— Я… Не знаю. Хотел бы узнать, — скрыл правду Глюк, как и советовал Найтмер. Всё же распространяться об этом не стоит, — они были хорошими родителями. Поверить не могу в то, что они кому-то помешали.

— Хехе. А я думаю Найтмер знает, кто виноват в этом, да? — вновь подколка от безумца.

Пока старые друзья болтали, за ними из-за двери кабинета наблюдал скелет, так напуганный «другом» Эррора. Рядом с ним крутился скелет в желтых одеяних, прозванный «солнечным».

— Инк, пожалуйста, перестань. Так нельзя делать. Ты вторгаешься в чужое личное пространство, — повторял Дрим вновь и вновь, боясь того, что их могут увидеть или не так понять.

— Но я хочу убедиться в том, что Оши в порядке! — воскликнул художник, — Ты видел этого скелета? Он же такой жуткий и страшный. А если он сделает что-то плохое? — волновался Инк.

— Инк, невежливо судить по внешности. Хоть он и выглядит жутко, он всё ещё остаётся их другом. Поэтому прошу тебя, отойди от двери и вернись за парту, — вновь попросил Позитив.

Пока они спорили о своём, к ним подошёл тот, о ком они говорили, при этом очень сильно их напугав.

— Хэй, Эррор. За тобой тут следят, ты знал? — указал он на художника, напуганного внезапным появлением Хоррора.

— ИиНнкК? Что-то случилось? — заволновался Глючный.

— Ошииии, — сказал творец, подбегая к лучшему другу и обнимая его крепко, как только мог, при этом не сводя глаз с дырявоголового.

— Ну ты чего? За меня переживал что-ли? — усмехнулся Глюк, обнимая друга в ответ.

Инк успокаивался в объятиях лучшего друга, а Дрим и Найтмер, вместе с Эррором, беседовали с Хоряком. Когда художник отлип от Глюка и успокоился, его познакомили со страшным монстром в виде Хоррора.

Они общались не долго, прежде чем близнецов и Эррора позвал преподаватель, дабы они помогли отнести учебники на нижний этаж. Ребята ушли, оставляя художника с жутким монстром-людоедом, хотя не факт.

Инк познакомился с Хоррором и понял, что тот не так уж и страшен. Пока друзья были рядышком, он был довольно милым и дружелюбным, художник даже почувствовал себя виноватым в том, что судил его по внешности. Но сейчас он стоит здесь один, вместе с ним, и не знает, как тот будет вести себя. Хоррор оказался милым, даже когда Инк остался один, так что художник зря переживал. Или не зря?

— Слушай, Инк. Ты не художник случаем? — внезапно спросил Хоряк.

— Х-художник. А как ты узнал? — испугался Инк неожиданного совпадения. Он всё ещё немного его боялся.

— Да так. Я знал одного скелета. Он был профессиональным художником, а ещё у него было похожее пятно, — указал он на щеку творца.

— А у него было цветное пятно? — радостно воскликнул художник.

— Да, если я правильно помню. А что? Ты его знаешь? — Хоррор понятия не имел, о ком они говорят, он лишь пытается найти хоть какую-то информацию, что может оказаться полезной для него.

— Да. Это был мой… Отец… — поник творец.

— Был? А что с ним случилось? — напрямую спросил Хоряк.

— Родители, они… Умерли. Их убили… — вспомнил художник тот момент из жизни. Страшный момент, что заставляет его ненавидеть себя из-за чувства вины.

— А кто их убил? Ты знаешь? — уже переступал порог такта Хоррор.

— Я не знаю. Я не видел их лиц, — заливался слезами Инк, вспоминая прошлое и всю боль, что он несёт в себе.

— А что говорят копы? Они нашли что-нибудь? — не унимался дырявоголовый, не желая упускать хоть какую-то деталь.

— Я не знаюююю… — уже начал плакать в голос художник. Его не так трудно довести до слёз, стоит лишь напомнить о случившемся с его родителями. По этой причине близнецы не упоминают о случившемся, впрочем, как и Глюк.

— Да блять. От тебя никакой пользы. Скажи хоть что-то полезное! — крикнул Хоррор, тем самым обращая внимание окружающих на себя.

Народ уже начал смотреть в их сторону, как внезапно пришло спасение, на что художник никак не надеялся. Близнецы и Глюк уже отнесли учебники, именно поэтому сейчас спокойно шли к своим кабинетам, не ожидая того, что здесь происходит.

— ИнК?.. — позвал лагающий голос Глючного, надеясь на самое лучшее. Но повернувшийся творец, что безудержно рыдал и ронял холодные слёзы на пол, заставил его подбежать к нему и обнять. Объятия были достаточно крепкими, но очень аккуратные, чтобы не навредить плачущему художнику. Осторожно поглаживая того по спине, Глюк сказал лишь одно, — Кто?

Инк не ответил, так как ему было страшно выдавать монстра, стоявшего совсем рядом, а также потому, что его разум был заполнен моментами из прошлого, так сильно причиняющего ему боль.

Глючный узнал ответ на свой вопрос в простых словах виновника:

— Я не виноват в том, что он такой нытик. Подумаешь, про родителей спросил. Как будто в этом есть что-то странное, — вполне спокойно ответил Хоррор.

Близнецы посмотрели на виновника, а после на Глючного, они прекрасно понимали, что сейчас произойдёт, и были весьма не против, лишь бы Хоррор хоть как-то пострадал. Правда им не хотелось, чтобы у Эррора были проблемы из-за этого.

Глючный отпустил Инка, отдавая его в руки к Дриму, что уже всё прекрасно понял. Он обнял художника, позволяя ему поплакать, дабы тот не видел происходящее.

Найтмер же был на готове, чтобы в случае чего остановить друга.

— Никогда в жизни. Не смей. Упоминать его родителей! — закричал Эррор, ударяя Хоряка рукой, впоследствии чего роняя его на пол, и продолжая избивать его там же.

Хоррор не сопротивлялся, сейчас ему было интересно, как далеко зайдет Глюк. Ну, а ещё потому, какое наказание тому даст директор, всё же он избивает студента.

Дрим обнимал Инка, скрывая от него происходящее. Найтмер не знал, что ему делать: остановить или же позволить этому продолжаться. Его выбор мог стоить жизни дорогого брата, ведь Хоррор непредсказуем. А Глючный просто продолжал избивать лежачего, что даже не сопротивлялся.

Это бы продолжалось долго, если бы не появившийся преподаватель, которого кто-то позвал из тех, что за этим наблюдал. Он разогнал зевак, разнял драку и заставил идти этих двоих к директору, но Хоррора послал в первую очередь в медпункт, дабы его заштопали.

Близнецы и Инк вернулись в свои кабинеты, так как пара уже шла, а эти двое пошли на первый этаж, где разошлись в разные стороны.

***

POV Error

Я сидел на стуле прямо перед кабинетом директора, в ожидании мудака, что сейчас находился в медпункте. И вообще, почему это я виноват? Он первый меня вывел из себя, да ещё и позволил себя избить во вред мне.

Тихо хмыкнув, я сложил руки на груди и закрыл глаза, позволяя мыслям взять меня в подчинение. Не так представлял нашу встречу, спустя столько времени, совсем не так. Я прекрасно помню, каким он был раньше, неужели он так изменился из-за этой травмы? А может он всегда был таким, только мне было не видно? Во всяком случае сейчас это не тот Хоррор, которого я знал.

Он буквально умом тронулся, если тот был. Я бы всё понял, объяснив он мне, но теперь у меня нет уверенности в том, что он не соврал. То, что он сделал, непростительно. Пусть только попробует подойти к Инку, я ему вторую дырку сделаю и даже не посмотрю на то, что он был моим другом.

Да, я уже всё решил. Он больше мне не друг. Не после такого. Не после вранья. Не после своего безумства.

Внезапно открывшаяся дверь, заставила меня вздрогнуть и открыть глаза. Из кабинета директора вышел белый скелет, что сел через стул от меня, и принялся смотреть на свою ногу. Очень странно смотреть.

Я повернулся в его сторону и осмотрел, благо его внимание было сосредоточено на своей ноге.

Он был одет в чёрную футболку, расстёгнутую белую куртку с короткими рукавами. Длинный и большой шарф (ещё один скелет, что любит шарф!), закреплённый белыми поясами. Белый пояс с буквой Х, чёрные шорты с той же буквой, и белые ботинки с этой же буквой. Вдобавок имеет капюшон. Ещё я заметил, что у него гетерохромия, но не так, как у меня или Инка. Его левый глаз имел белый оттенок, а правый цвета крови, плюс под правым глазом был шрам в виде молнии. Необычная бледная внешность, как по мне.

Он всё также продолжал сидеть и смотреть на свою ногу. Интересно, что с ним?

— Что с твоей ногой? Ты так странно на неё смотришь, — спросил я, повернувшись к нему.

Он не сразу ответил, будто не понял откуда идёт голос. Но когда заметил меня, то немного успокоился и произнес весьма тихо и безэмоционально:

— Да так. Месяц назад с лестницы упал, сломал ногу. Сегодня принес директору справку от врача, он сказал мне подождать здесь, так как ему нужно убедиться, что я говорю правду. И теперь я сижу здесь и жду.

Я заметил, что в последнее время часто падают. Особенно с травмами эти падения оканчиваются.

— А смотрю так на свою ногу потому, что ещё не привык видеть её без гипса, — ответил он, проведя рукой по шортам, — Наверное, это выглядит странно со стороны.

— Не то слово, — усмехнулся я, — Пока ты не сказал, я и подумать не мог о том, что она была сломана.

— А что подумал? — поинтересовался он, повернувшись ко мне.

— Что ты немного того, — покрутил я у виска, — Без обид.

— Да ладно. Я и сам думал о том, как выгляжу со стороны. Спасибо, что сказал, — ответил он, прислонившись к спинке стула, — Я Кросс, кстати.

— Эррор, — представился я, — А тебе идёт это имя. Под твои КРЕСТы подходит, — подкольнул его.

Он мгновенно рассмеялся, показывая, что не такой безэмоциональный, как я думал на первый взгляд. Всё же не стоит судить поверхностно.

— Отличная шутка. Не думал, что рассмеюсь с такого, — посмеялся он, — А ты забавный. Первокурсник?

— Уже две недели как второкурсник. Это третья, — удивил его я.

— Ого. Но я не видел тебя здесь раньше. Ты перевелся откуда-то? — уточнил Кросс.

— Нет. Просто из-за оценок меня на второй направили, вместо первого.

— Ничего себе. Но подожди. Если ты не первокурсник, тогда что делаешь у кабинета директора?

— Скажем так: я борец за справедливость.

— Подрался с кем-то, я прав? — догадался он.

— Ага.

— Дай угадаю. Он вывел тебя из себя, ты его избил, тебя считают виноватым, а он сейчас в медпункте и ты его ждёшь?

— Д-да. А как ты узнал? — удивился я.

— Хех. У меня было точно также. На первом курсе мой одногруппник довел до слез дорогое мне существо. Я его избил, и мы попали к директору. Нас обоих отстранили от занятий, плюс меня ещё заставили дополнительно заниматься, после того, как моё отстранение закончилось, — поделился Кросс.

— Да. У меня точно такая же ситуация! — воскликнул я.

— Мы же говорим об одном и том же скелете? — спросил Кросс.

— Хоррор? — почему-то удивился я.

Нет, я уже понял, что он не тот, кем был раньше, так что удивляться было нечему. Но думать о том, что он был таким и до травмы, меня расстраивает. Я всегда его считал крутым другом, готовым помочь в любую минуту. На самом же деле оказывается, что он был безумцем и до травмы, в этом я был уверен полностью.

Интересно, каким он был на первом курсе?

— Ага. И если ты его знаешь, то знаешь и близнецов, — произнёс Кросс.

— А причём тут братья? — не понял я.

— При всём. Хоррор довел до слёз Дрима, из-за чего я и избил его. В этом мне помог Найтмер.

— Найтмер и дрался? — ещё раз удивился я.

— Ага. Хоть в этот момент мы были заодно.

— А можешь рассказать о том, какой Хоррор был на первом курсе? — пропустил я последние слова Кросса.

— Могу. С первого дня он был спокойным, тихим, я бы сказал. Но через месяц или два, он начал творить разные вещи, всё чаще посещая кабинет директора. Устраивал драки, срывал уроки, доводил до слёз слабых, отправил нескольких студентов и преподавателей в больницу. Один из них скончался, так и не доехав. Потом он и до Дрима добрался, тварь, — сжал руки в кулаки Кросс, — Не знаю, что с ним произошло, но этот придурок просто ума лишён.

— Хочешь шутку? Он мой друг детства, был им, до сегодняшнего дня, — вымолвил я, заставляя Кросса с удивлением посмотреть на меня, — Ага. Задавай интересующие тебя вопросы.

— Каким он был раньше? — это был единственный вопрос Кросса.

— Совсем другим. Нормальным. Я думал о том, что это травма его так обезумела, но оказывается, что он был таким и до неё. Так что теперь я и понятия не имею о том, каким он был раньше, — вздохнул я, упираясь о спинку стула и прикрывая глаза.

— Травма?

— Ага. Минус глаз и дыра в черепе. Я думаю, ты сам увидишь. Это реально жутко.

На мои слова Кросс лишь странно вздохнул, после чего, видимо, тоже прислонился спиной о спинку стула и также прикрыл глаза. В молчании мы провели примерно полчаса, дожидаясь прихода Хоррора, либо же директора, что должен был позвать Кросса. Но никого не было, поэтому мы молча ждали.

Раздался громкий звон, что сразу разбудил нас. Это был звонок о том, что можно идти домой, если это последняя пара. А у наших групп это и была последняя пара. Ну что ж, прекрасно. Я застрял здесь, в ожидании того, что Хоррор наконец объявится. Но он не появлялся, будто насмехался надо мной.

Зато появились те, кого я не ожидал увидеть. Инк и Дрим бежали ко мне, и по лицу Позитива было видно, что он пытается догнать и остановить Инка, дабы тот нигде не стукнулся. Найтмер же спокойно шёл позади них, будто воспитатель в детском саду. Достались же ему буйные ребятишки.

— Оши! — крикнул художник, подбегая ко встающему со стула мне и чуть ли не прыгая в мои объятия, — Я так волновался! Ты в порядке? Он не сделал тебе больно? — сразу же вылез из моих рук и начал осматривать мои кости, поднимая рукава моей куртки и осматривая череп со всех сторон.

— Я в порядке, Инк. Он мне ничего не сделал, это ему досталось, — успокаивал его я.

— Я так переживал за тебя! — вновь он крепко обнял меня, — Дрим не позволил мне увидеть происходящее, оправдываясь тем, что мне не стоило это видеть, — сказал он так, будто сильно обиделся на Позитива.

— Инк. Я же рассказал тебе о случившемся. Я извинился… Не дуйся на меня, — поник Дрим, — Я хотел как лучше.

— Дрим? — внезапно очнулся Кросс.

— А? Кросс? — удивился он, — Кросс! — прыгнул Позитив в обьятия Креста.

— Привет. Рад увидеть тебя, — обнял он Дрима.

— Я так долго ждал, когда наконец смогу увидеть тебя. Почему ты не сказал мне о том, что сломал ногу? Почему сказал, что просто заболел? — весьма сильно расстроился Дрим.

— Что? Как ты узнал?

— Я поговорил с твоими родителями, — разорвал объятия Позитив и надулся, — Почему ты не сказал? Я бы навестил тебя.

— Не навестил бы, — сказал Найт, скрестив руки на груди.

— Найтмер бы не пустил тебя, — ответил Кросс.

— А мне всё равно! — топнул ножкой Дрим, — Я бы сбежал из дома, дабы увидеть тебя.

— Ты бы что? — разозлился Найтмер от такого заявления.

— Вот поэтому я и не сказал, — неловко вымолвил Крест.

— Да. Я бы сбежал из дома! Ты не запретишь мне встречаться с ним.

— Встречаться? — одновременно с Инком сказали мы.

Близнецы и Кросс посмотрели на нас. Мы с художником были удивлены такому заявлению.

— Я вроде говорил тебе, разве нет? — спросил Кросс, припоминая ту историю, — Я думал, что ты тоже встречаешься с ним, — указал он на Инка, — Ты же его защищал?

Мы с творцом молча стояли, пока до нас не дошёл смысл его слов. Инк закрыл руками лицо, что вспыхнуло радугой, а я же посинел, пытаясь объясниться.

— Н-нет! Я не говорил такого! Мы лучшие друзья! — заливаясь краской, приговаривал я.

— Да? Ну, тогда прими мои извинения. Видимо я не так понял, — извинился Кросс.

— Оу, да? А вы так мило смотритесь вместе, — разочарованно добавил Дрим.

— Нет! Мы друзья! Верно, Инк? — спросил я у него.

— Д-да! Мы с Эррором друзья! Не нужно нас сватать, — сказал он сквозь смущение.

Спустя время, которое мы провели в этой неловКОСТЬной ситуации, нас заставил замолчать и обернуться голос, что был прекрасно всем знаком.

— О. Вы меня уже встречаете? Я польщен, правда, — сказал скелет, имеющий дырявый череп.

Мы не проронили ни слова, смотря на то, как он медленно приближается к нам, после чего остановился рядом с дверью директора. Оглядев нас всех, он хмыкнул, сказав пару слов о каждом. И лишь тот, к кому он обращался знал то, что он говорил.

— Обездоленный герой, — оказал он мне, заставляя меня забыть о своей злости и замереть.

— Самоуничтожительный трус, — обратился он к Найтмеру, заставляя и его замереть.

— Ещё один, — произнёс он о Кроссе, делая акцент на то, что он тут лишний.

— Бесполезный игрок, — отозвался он о Дриме, приводя в ярость Найта и Кросса.

— И самое интересное, — он указал на Инка, что прятался за мной, — Таинственный виновник.

— Ты закончил? — спросил я у него с ненавистью.

— Вполне. Надеюсь, вы все поняли, о чём я говорил, — сказал он, помахав нам рукой и заходя в кабинет.

Мы все выдохнули. Это было очень странно, интересно, что это означало?

— Ты, конечно, говорил о том, что у него дыра в черепе. Но ты не говорил насколько она большая! — поразился Кросс.

— Хех, привыкай, — сказал я ему, после чего обратился ко всем, — Ребят, можете идти домой. Всё равно мне тут с ним сидеть неизвестно сколько, — Произнес я.

— Нет, мы все вместе пойдём! — воскликнул Инк.

— Да. Нам не сложно подождать, — ответили близнецы.

— А мне нужно к директору. Так что я точно не уйду.

— Хех. Ладно, тогда до скорой, — я попрощался с друзьями и зашёл в кабинет директора, где меня уже давно ждал виновник торжества.

***

Не знаю сколько прошло времени, прежде чем я смог покинуть покои директора. Хоррор вышел после меня и весело помахал рукой на прощание, даря всем тошнотворные эмоции. Дрим и сам источал нечто похожее, надеюсь, ему не станет от этого плохо.

Я подошёл к ребятам и всё рассказал.

— О, тебе повезло больше, чем мне, — сказал Кросс, — Всего лишь предупреждение. Везёт же, что оценки и хорошее поведение всё покрыли.

— Но отстранение Хоррора на месяц… — задумался Найтмер, — Как-то маловато, чем в прошлый раз.

— Согласен. Видимо в этот раз он нашёл тех, кто помог ему с этим, — отозвался Дрим.

— Кстати, Кросс. Директор всё проверил, и ты можешь возвращаться к учёбе, — вспомнил я.

— Это чудесная новость! — обрадовался Дрим.

— Не самая лучшая, поэтому пошли, — взял Найтмер руку брата и повёл на выход, — Всем пока!

— Найти! — разочарованно произнёс Позитив, помахав с несчастным лицом нам.

— Ну, можем пойти вместе? — предложил Кросс.

— Как считаешь, Инк? — спросил я.

— Не против.

Согласовавшись со всеми, мы спокойно пошли на выход из здания, попутно разговаривая на различные темы, стараясь не вспоминать произошедшее.

End POV Error

Комментарий к 2.6. Безумец

Внезапно Хоррор объявился, так ещё Инка до слёз довёл. Ну, мразь! Правильно Эррор ему вмазал, правда получил предупреждение, но оценки всё смягчили. А отстранение Хоррора на месяц… И вправду мало!

Эта глава оказалась легче предыдущей, всегда бы так!

Как вам введение Кросса? Он ещё и с Дримми встречается, Найт явно против.

Какие интересные слова Хоррора о каждом.

========== 2.7. Бесполезный игрок, не так бесполезен ==========

Вы знали, почему деревья сбрасывают свои лиственные одеяния каждую осень? Возможно потому, что листья будут мешать зимой, так как на них будет падать снег и тянуть вниз ветки, ломая их. А может потому, что дереву нужно содержать себя вплоть до весны? Питательных веществ не хватает, и ничего не остается, кроме как просто избавиться от ненужных листков.

Все предположения верны, но есть одно более правильное, более научное и биологическо-природное. Дело в том, что наш друг хлорофилл — некий зелёный пигмент, любит хлоропласты, листья деревьев, и в результате их встречи происходит фотосинтез — реакция поглощения растения углекислого газа и воды, впоследствии выделяя всем нам необходимый элемент — кислород. А из-за того, что осенью становится холодно и дождливо, хлорофилл разрушается, листья темнеют и высыхают, давая разные цвета.

Но я думаю, всё же стоит считать это чудом, верно? Знать истину, но воспринимать её по-своему, не мешая своей фантазии развиваться. Согласитесь, что осень не только пора грусти, но также и рождения новых талантов, стремления к искусству, различных поисков музы и вдохновения, рассматривая красивые деревья, весьма различных в своей красе.

Мы немного ушли от темы.

Итак, вечер пятницы. Дивный сад, наполненный различными сортами цветов, начиная от белых и красных роз, заканчивая кустами сирени, что имели различные цвета. Небольшие кустики вокруг дома, будто заборчик, что ещё были зелены. Различные кусты цветов уже начали терять листву, но больше всех была прекрасна яблоня.

Эта яблоня была единственным деревом, что росла здесь. Нет, не потому, что другие деревья не росли, лишь потому, что яблони имели ценность в этой семье. Самые лучшие яблоки росли на дереве, что тоже начало опадать.

Под этим деревом лежали два скелета, один из них тыкал желтой перчаткой в небо, указывая на причудливые облака, второй же лежал рядом, держа «солнечного» за руку. Это наша прекрасная пара, что может провести время вместе, покуда не придёт старший брат «Солнца».

— Дрим, я хотел бы поговорить с тобой, — прервал тишину осеннего вечера голос Креста.

— Конечно, — опустив руку на траву и повернувшись к своей паре, произнёс Позитив, — Тебя что-то беспокоит?

— Не что, а кто. Меня беспокоит твое состояние, твоя аура. Она очень сильно изменилась, причём не в лучшую сторону, — с беспокойством произнёс тот.

— Моя аура? Разве с ней что-то не так? — поинтересовался «солнечный». Он не мог знать, как меняется его аура. Это могли видеть лишь окружающие, причём любые.

— Она исказилась, подпортилась. От тебя больше идут отрицательные эмоции, нежели положительные. Неужели тебе никто не сказал?

— Нет, вроде, — вспоминал Дрим, — Нет, никто не говорил. Неужто от меня так сильно разит отрицательными эмоциями?

— Очень сильно. Это первый раз, когда всё настолько плохо. Должно быть тебя беспокоит что-то очень серьезное. Ты себя хорошо чувствуешь? Слабости нет?

— Да нет. Чувствую себя как обычно, — сказал Позитив, — Если ты говоришь о моем состоянии, значит всё очень плохо. Хотел бы я знать, как избавиться от этих эмоций.

— А что тебя беспокоит? Может, если ты расскажешь, и мы найдём решение проблемы, тебе станет лучше? — предложил Кросс.

— Что меня беспокоит? — задумался «солнечный», — Представить не могу себе что-то настолько серьезное. Я бы заметил изменения в себе, разве нет?

— Не знаю. Найтмер тоже не замечал, пока я ему не сказал, — приплёл он к разговору старшего брата Дрима.

— Что-то с моим братом? — заволновался Дрим, резко поднявшись и сев, заставляя Кросса сделать то же самое.

— Не думаю, что это что-то серьезное, по крайней мере, он не сказал. Я лишь заметил его странное поведение: он стал дерганным, раздражительным, временами напуганным и очень эмоциональным в принципе.

— У него что-то случилось… Почему же я не заметил?.. — опустил голову Дрим, — Как я могу быть его братом и не замечать изменения в его поведении?

— Не нужно винить себя в этом, Солнце, — заключил в нежные объятия Кросс, — Он тоже не заметил изменения в твоей ауре, а он видит тебя чаще всех. Я думаю, вам стоит поговорить об этом. Уверен, что вы сможете прийти к одному решению.

— Спасибо, Кросси~ За всё тебе спасибо, — так же нежно обнял его Дрим.

— Не стоит благодарностей, милашка.

— Не называй меня так! — вылез из объятий Позитив и отвернулся, пряча желтый румянец.

— Я называю тебя так лишь потому, что люблю. Милашка~

— Я тоже люблю тебя, — Дрим позволил себе развернуться и заключить в быстрый, но тягучий поцелуй свою пару, после чего вновь лег на траву и принялся смотреть на небеса.

Кросс хмыкнул от такого смущающего действия и тоже лег рядом, взяв за руку своё солнце, переплетая пальцы.

***

Наслаждавшись совместным времяпровождением, наша пара не заметила, как солнце начало садиться, заставляя небо темнеть, а воздух становиться более холодным, разлучая тем самым наших голубков. Кросс обнял и поцеловал Дрима в макушку, после чего ушёл, закутавшись в свой длинный шарф то ли от холодного ветра, то ли от небольшого смущения после поцелуя. Ушёл он довольно быстро, не рискуя попадать на глаза Найтмеру, который мог прийти в любой момент. Их отношения довольно натянуты, как струны арфы или гитары. На первом курсе эти двое подружились из-за того, что учатся в одной группе, их можно было назвать друзьями. Но после знакомства Кросса и Дрима их дружба стала холодной. Найтмер не ненавидел Кросса, вовсе нет. Они и по сей день общаются, хоть и не так, как раньше. Брат Дрима просто очень сильно опекает своего младшего, именно из-за этого он так относится к Кроссу. Его можно понять, ведь ему угрожали смертью брата, в случае нарушения правил или договора, поэтому его вины тут нет. Но сейчас мы не о них говорим.

Маленькое «солнышко» направлялось в дом, дабы приготовить на кухне яблочный пирог, что очень любил как Найтмер, так и сам младший. Они вообще любили всё яблочное, впрочем, как и родители.

Зайдя в дом и проследовав по гостиной, он оказался на кухне, что сияла своей чистотой и просторностью. Это была черно-белая плиточная кухня. Стены были окрашены в чёрно-белую полосу, а на полу были такого же цвета плиты. Вся имеющаяся гарнитура была в этих двух тонах. Холодильник, духовка с плитой, раковина, настенные и напольные шкафчики. Большой стеклянный стол стоял чуть подальше, рядом с окном, имея при себе чёрные и мягкие стулья.

Дрим достал нужные продукты и принялся делать тесто, постепенно делая его всё более и более готовым.

Сейчас Дрим вспоминал то, что обещал никому не рассказывать, как велел Хоррор. Уже ясно, что он натворил, раз молчит. Но это был не его выбор, не его решение. У старшего всё было ясно как день, ему угрожали семьёй и все рассказали до того, как он увиделся с родителями, можно сказать, он сам сделал выбор, неправильный, но спасший жизнь его семье. Его младшему брату повезло меньше, если вообще повезло. Дрим возвращался из аэропорта домой, проводив и попрощавшись с родителями, как вдруг, чёрный фургон, ехавший за ним всё время, внезапно остановился. Из него вышло несколько людей и существ, схвативших напуганного и замершего от страха и неожиданности Дрима, бросая его в свою машину, после чего они уехали, направляясь на базу. Когда Позитива доставили, он понятия не имел о том, что происходит, и где он вообще, страх затуманил разум и не давал соображать. Именно в этом состоянии от него добились подписания и заключения договора, а также метки, что была поставлена ему на шею, к сожалению, как старшему брату, ему не удалось выбраться, заставляя его чувствовать адскую боль. В этом месте он испытал множество негативных эмоций, что и по сей день продолжали искажать его ауру, и уже сегодня она была заметно испорчена, а ведь прошло всего лишь три месяца.

В задумчивости, он немного просыпал муки, когда смазывал форму для выпекания. Убрав в пакет муку, испачкавшую стол, он принялся мыть яблоки, после чего старательно их нарезал, делая не слишком большие, но и не маленькие кусочки.

Он думал над словами Кросса, что могло бы так исказить его ауру. Он знал ответ, вот только стал бы говорить его своему возлюбленному? Чтобы подвергнуть его смертельной опасности? Конечно же нет. Ответ был как на ладони — Роза Мироздания. Эта база была полна отрицательных эмоций, там не было места для радости, а если учесть, какое количество личностей там находилось, не сложно догадаться о том, что долгое нахождение там, вызовет у Дрима плохое самочувствие и искажение ауры, и то, это лучший исход. У его старшего брата не было ауры, так что ему было проще, но всё же ему не нравилось это место. Дриму было тяжело из-за отсутствия хоть какого-то источника позитива, поэтому его аура начала искажаться, что стало заметно лишь сейчас.

Но это не вся проблема. Ему разрешали находиться там меньше, чем другим, зная его состояние, не хотелось же потерять такую ценность, наследников найти довольно проблематично, учитывая, что некоторые вообще меняют имена, место жительства, профессию и окружение. Проблема заключалась в том, что он был в самой последней 12 группе, что находилась на втором этаже, прямо над темницей. Временами он слышал крики и мольбы о помощи, но понимал, что ничего с этим сделать не может, поэтому старался терпеть боль, что исходила от заключённых. Именно это и являлось основной проблемой и причиной искажения ауры. Он постоянно чувствовал отрицательные эмоции, находясь близко с его источником. Конечно, он бывал и на других этажах, где не слышались крики, там было легче. Но когда он возвращается на свой этаж, его будто поглощает болото, полное негатива, заставляя его впитывать в себя эти эмоции, в последствии распространяя их вне базы.

Что ж, вернёмся к пирогу. Дрим уже закончил с яблоками и тестом, что давно его дожидалось. Разделив тесто на две части и взяв большую, он аккуратно распределил тесто по форме, делая красивые бортики по краям. Потом положил туда нарезанные яблоки, что были очень тонкими. Оставшееся тесто он раскатал и сделал круглую лепёшку, такой же формы, что и сам пирог. Вырезав прямо в центре теста большую звёздочку, он накрыл пирог этим кусочком, скрепляя края. Конечно он не забыл до этого смазать тесто яйцом, дабы оно получилось мягче. После всех этих магических фокусов, пирог был отправлен в духовку.

Пока есть время, Позитив решил зайти к себе в комнату за кое-чем важным.

Выйдя из кухни и попав в гостиную, он начал подниматься по деревянной лестнице, окрашенной в белый, на второй этаж. Там располагались комнаты гостей, спальня родителей, комнаты близнецов и ванная. Сейчас же он шёл к себе.

А пока он поднимается, самое время поговорить о важном.

Интересно, почему Дрим наследник и находится в 12 группе, где собраны самые слабые, новички и бесполезные члены организации? Основная причина этому — его состояние. Да, Хоррор позаботился о том, чтобы Дрим там не скопытился, поэтому послал его в группу, где нет никакой связи с убийствами, кражами и прочим. Вот только не учёл тот факт, что на первом этаже разносчики негатива или он это намеренно?.

Ещё причина — Найтмер. Было бы глупо, если бы они где-то пересеклись. Этого следует избегать. Ведь если это случится, Хоррор потеряет азарт и, возможно, свои игрушки, а ему этого ой как не хочется.

Ну и третья причина этому — там его место. Ага. Как Хоррор и говорил, он считает Дрима совершенно бесполезным игроком в своей игре, какой-то жалкой пешкой. Найтмером можно управлять, ведь он слишком сильно зависим и опекает брата. Это его слабость.

Но младший брат не так прост. Казалось бы, что он такая же пешка, как и брат. Нет, он такой же игрок, как и Хоррор. Он подчиняется, следует правилам, именно поэтому Хоррору с ним скучно, зато, в отличии от брата, умудряется красть записи, которые могут пригодиться. Откуда записи? Легко и просто. 10, 11 и 12 группы занимаются бумагами, это единственное, что им позволяют делать. Их работа заключается в том, чтобы распечатывать копии оригиналов, подделывать подписи, заполнять различные данные, вообщем, куча бумажной работы, а главное негатива в них нет. Зато есть внизу, на первом этаже.

Позитивный уже был на втором этаже. Он направлялся в свою комнату для того, чтобы проверить все записи, что он смог украсть за эти месяцы.

Зайдя в комнату, он направился к книжному шкафу, что был по левую сторону от двери. Взяв оттуда книгу «Искусство — это взрыв», он раскрыл корешок книги и достал оттуда ключ. Когда ключ был получен, он пошёл к ящику стола и открыл его. Там он вытащил всё ненужное и увидел небольшое отверстие в дне. Потянув за эту дырочку, он вытащил ложное дно ящика и взял ключ. Когда второй ключ был получен, Позитив пошёл в комнату родителей. Там он открыл тумбу чей замок был подходящим для ключа. В ней он нашёл некоторые вещи, что его не интересовали и ключ, что он взял. Третий ключ был от музыкальной шкатулки, любимый его матерью. В ней был четвёртый ключ, открывающий ящик на кухне. В ящике был пятый ключ, замок которого находился в сейфе отца близнецов. Там Дрим и хранил все нужные бумаги.

Такая система хранения ничуть не странна. За Дримом не поставили слежку, как за братом, считая это пустой тратой времени, поэтому младший мог позволить себе красть важные бумаги и чертежи, конечно же храня их как можно надёжнее. Это вам не настольные шахматы, это игра на смерть.

Открыв сейф, скелет достал бумаги и чертежи, так надёжно спрятаны ото всех, даже от старшего брата.

Расположив всё имеющееся на стол, «солнечный» начал внимательно всматриваться в чертежи и бумаги, пристально изучая их.

Начнём с чертежей. Это были планы третьей базы, где близнецы, в тайне друг от друга, проводили свои свободные часы от учёбы.

Планы местоположения камер и их слепых зон.

На 6, 5 и 1 этажах их много, на остальных же всего лишь 5: две у лифта, две на стенах, по бокам, и одна у кладовки. Они просматривают не такие большие участки, вдобавок они двигаются, так что можно проскочить.

Планы этажей.

На первом, самом нижнем, была темница, куда отправляли тех, кто нарушил правила, договор, либо те, кого похитили и пытают. На втором, третьем и четвёртом находились кабинеты и кладовки, а также уборные. На пятом этаже было несколько кабинетов для групп, допросная, комната для получения метки, переговорная и главная комната, где собирался совет из глав этой базы, и изредка сюда приезжали главы других баз. Всё же каждая база существует сама по себе. На шестом этаже, верхнем, выход на поверхность, возвращение в свой мир, так сказать.

Расположение группировок.

На первом этаже может быть любой, нарушивший что-либо. На втором этаже 10, 11 и 12 группа, что занимаются бумагами. На третьем 9, 8 и 7 группа, которые следят за кем-либо или чем-либо. На четвертом 6, 5 и 4 группа, проживающие свою жизнь на кражах, убийствах и других жестоких вещах. На пятом 3, 2 и 1 группа. Это самые опытные убийцы, самые лучшие и самые главные на базе. В их рядах мало тех, кто не свихнулся.

Входы и выходы.

Есть три двери: главная, через которую прошёл Найтмер, парадная, сбоку здания и чёрный ход, позади. На первом этаже, темнице, есть дверь, ведущая на лестницу, что заканчивается где-то за территорией базы. Но о ней ничего не известно.

С чертежами покончено. Остались некоторые бумаги.

Информация о базе Роза.

Глава:???

Численность: 368.

Местоположение: Город М****

Информация о базе Шейна.

Глава:???

Численность: 6***

Местоположение:????

Информация о базе Мари.

Глава:???

Численность: 1****

Местоположение:????

Как и предполагалось, информация скрыта даже от последних групп. Кто в здравом уме принесёт какие-то ценные бумаги, таким, как Позитив. Дрим не смог достать оригинальные бумаги, да и рискованно это. Зато чертежи очень даже полезны. Хоть какое-то продвижение. Главное, чтобы никто эти бумаги не нашёл, иначе последствий не оберёшься.

Вспомнив о пироге, скелет собрал все бумаги и чертежи и сложил обратно в сейф, после чего метнулся на кухню, предчувствуя, что это запах гари.

***

Пирог ещё был тёплым, когда вернулся старший брат. Дрим встретил его на кухне, с яблочным пирогом, не подгоревшим, и лимонно-лаймовым чаем, что был зелёного цвета. Они обнялись, в знак приветствия, и сели есть вкусный пирог в полной тишине. Когда же пирог и чай исчезли с их посуды, младший решил начать разговор.

— Как тебе пирог? — спросил он, создавая хоть какой-то звук в тишине.

— Очень вкусный. Обычно ты не делаешь его просто так. Что-то случилось? — поинтересовался старший брат.

— Я хотел поговорить кое о чём. Даже скажу, что о многом.

— Если тебя что-то беспокоит, можешь сказать. Я постараюсь помочь.

Младший набрал воздуха, выдохнул и рискнул сказать:

— Это касается тебя. Кросс сказал, чт-

— Опять он, — недовольно цыкнул Найтмер, перекрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула, — Без него нельзя ничего решить что-ли?

— Найтмер, пожалуйста, выслушай меня, — назвал того полным именем младший брат. Найтмер сразу затих, так как такое обращение всегда означает одно: Дрим серьёзен.

— До того, как ты познакомил меня с Кроссом вы были хорошими друзьями, верно? Вы общались, гуляли, проводили время вместе. Когда ты познакомил меня с ним, всё же было хорошо. Так почему сейчас всё так плохо? Почему твоё отношение к нему изменилось, только после того, как мы начали с ним встречаться? В чём причина? — рассказал Дрим о том, что не понимал и никак не мог понять.

Найтмер задумался. Он не знал, как лучше ответить на эти вопросы. Дело в том, что он и сам не до конца понимал, почему он так себя ведёт. Но вспомнив кое-что, он решил сказать всё, как есть, не скрывая.

— Ты прав. Мы были с ним хорошими друзьями, даже после того, как я познакомил вас. Мы и сейчас с ним хорошо общаемся, просто не говорим о ваших отношениях. Кросс это понимает, поэтому мы можем общаться как раньше. Но дело не в том, что я его ненавижу или не хочу вашего счастья. Я даже сам не знаю, как это объяснить, — с грустной улыбкой произнёс старший, — Я не против того, что вы вместе. Я рад, что вы нашли друг друга и желаю вам только счастья. Не испытываю ненависти к Кроссу, так как знаю, что он тебя не обидит. На самом деле, я только рад за вас. А почему так отношусь к вашим встречам… Правда не знаю. В каждой шутке, есть доля правды, знал? Может Инк был прав, говоря о том, что я слишком сильно тебя опекаю…

— Значит с Кроссом вы всё ещё друзья. Общаетесь как раньше, словно мы с ним и не встречаемся. Ты не ненавидишь его и только рад за нас. Я не понимаю, — пытался мыслить Дрим, обдумывая каждое слово, — Ты общаешься с нами как обычно, но если видишь нас с Кроссом или речь заходит о наших отношениях, ты ведёшь себя так, будто запрещаешь нам вообще разговаривать. Причём тут синдром старшего брата?

— Я правда не знаю, это лишь предположение, но… Возможно из-за того, что мы одни? Я имею ввиду, что родители уехали отсюда, оставив нас. Объявилась эта организация, угрожающая нам. Всё стало… Опаснее и сложнее? А так как ты мой младший брат, я стараюсь обезопасить тебя от всех, чтобы проще было приглядывать за тобой. Может я просто не хочу допустить твоей погибели? Из-за этого так сильно опекаю. А в Кроссе… Я вижу ещё одного дорогого тебе скелета, которого могут убить, тем самым раня тебя? Считай это оправданием, но я не вижу другой причины.

На эти слова Дрим лишь встал со своего стула, подошёл к брату, взяв его за руки, тем самым поднимая, и обнял. Крепко и любя, с неким опасением и волнением, будто брат может исчезнуть навсегда. Найт удивился, но обнял, немного помедлив. Так они простояли в объятиях какое-то время, прежде чем Позитив заговорил:

— Брат, я тоже не хочу тебя потерять, ты ведь это знаешь? Ты единственный мой близкий родственник, что остался рядом. А то, что ты так относишься к Кроссу… Я понимаю, правда. Но он тоже мне дорог, понимаешь? Я не хочу потерять вас обоих, поэтому прошу, забудь эти заскоки и дай ему шанс. Защищайте меня вместе, это ведь возможно? — спросил младший, немного отстранившись от брата, но всё ещё держа его в объятиях.

— Не плохая идея, Дрими. Я попробую не обращать внимания на эти заскоки. Но я не гарантирую, что это выйдет удачно. Всё же ты мой младший братишка, — произнёс он, высвобождаясь из объятий. На это младший лишь недовольно фыркнул, — Так что он говорил?

— Он сказал, что ты стал вести себя иначе. Весь дёрганный, на нервах. Но я так понимаю, что это из-за происходящего? Почему я этого не заметил, я ведь твой брат, должен же был почувствовать твои эмоции… — опустил голову Дрим.

— Эй, не вини себя, окей? Ты ни в чём не виноват. Но прав. Я и вправду беспокоюсь о нашей новой жизни. Да и как тут не переживать? В любой момент нас могут убить или ещё что. А мы ведь даже не можем никому рассказать.

— Я понимаю, наверное из-за этого моя аура исказилась.

— Исказилась? О чём ты? — не понимал старший.

— Кросс сказал, что она искажена негативом, будто я окунулся в топкое болото, полное отрицательных эмоций.

— Хах, забавно, — улыбнулся Найтмер, — Мы братья, и не заметили изменений в друг друге. А Кросс заметил это в каждом. Смешно.

— Хе. Согласен.

— Но подумай, что такого могло заставить тебя впитать столько негативных эмоций? Как думаешь? — с волнением произнёс старший.

— Я думаю, что ты знаешь ответ. У нас была счастливая жизнь, пока не появилась эта организация и не сказала нам, что мы наследники, заставляя нас присоединиться к ним, угрожая смертью дорогих нам существ. Родители уехали, оставили нас одних, думая, что так мы будем в безопасности. Но от нас не отстали. Они всё равно продолжают нам угрожать. Мы одни, понимаешь? У нас нет права ни на что. У нас нет выбора, нами просто играют и манипулируют для потехи ради.

— Да, я знаю. Мы и вправду лишь пешки в этой игре. Обычные фигуры в играх других. Но давай постараемся забыть об этом на время? Тебе нужно найти источник позитива, иначе будет как в прошлый раз, — согласился Найт.

— Хорошо, постараюсь немного забыться и отдохнуть. Твои предложения, где много положительных эмоций можно найти?

— Можно позвонить родителям, мы с ними давно не общались. Уверен, что это немного зарядит тебя позитивом, как думаешь? Ещё можем завтра погулять втроём, ты, я и Кросс. Постараюсь оставить свою опеку и договориться с ним, чтобы он тоже присматривал за тобой. Сходим куда-нибудь. За? — предложил старший варианты, где можно найти позитив.

— Я согласен на всё. Но начнём с родителей. Иди в гостиную, я сейчас принесу ноутбук, — после этих слов Дрим убежал за ноутбуком, а Найт пошёл в гостиную.

Весь вечер они проговорили с родителями. Это и вправду помогло Дриму зарядиться позитивом.

Комментарий к 2.7. Бесполезный игрок, не так бесполезен

А вот и немного ДримКросса.

Неожиданный поворот, что Дрим тоже в тайне от брата оказался в этой ситуации.

Ничего себе он документы крадёт и прячет их. Учитесь.

Пс. Кто заметил отсылку?

========== 2.8. Преодоление страха ==========

POV Error

— Инк, можешь идти помедленнее? Я не успеваю за тобой. И вообще, разве кладбище находится не в другой стороне? Куда мы идём? — засыпал я вопросами скелета, что быстрым шагом отдалялся от меня.

— Оши, это сюрприз, — сказал он, схватив меня за руку, заставляя тем самым нагнать его и идти вровень, — Когда придём, я всё тебе расскажу, потерпи немного, — улыбнулся он мне, после чего взял покрепче и потянул вперёд.

— Только не говори, что мне нужно как-то по особенному выглядеть там? — отозвался я о бессмысленном месте, куда мы шли.

— Нет, не нужно. Но идти с пустыми руками не стоит. Поэтому мы идём в одно хорошее место, — радостно откликнулся художник.

— Надеюсь, что это будет что-то нормальное, — тихо произнёс я, оглядываясь по сторонам.

На прошлой недели Инк сказал, что пойдёт со мной на кладбище, поможет мне навестить родителей. Мы и пошли сегодня, вот только он не сказал, что пойдём мы в такую рань! Зачем вставать так рано и идти на кладбище? Что там делать? Разве люди не приходят туда только для того, чтобы положить цветы и постоять там? Может я чего-то не понимаю…

Оглянувшись назад, я кое-что вспомнил. Сегодня утром, да и в предыдущие дни я яро отказывался от этой идеи. Не потому, что не хотел или не было времени. Хотел и было время. По правде говоря, я не видел их с момента похорон, а ведь прошло уже три месяца. Три долгих месяца, что растянулись длиннее, чем должны были. Мне очень хочется извиниться перед ними за их долгие ожидания. Хоть под землёй лишь пыль, некогда бывшая моей семьёй, это не отменяет того факта, что я должен хотя бы попытаться там быть.

Единственная причина моего не появления в том месте — страх. Мне до дрожи в коленках, до боли в душе, до скрипа костей, до нехватки воздуха, страшно там. Это жуткое место, лишённое жизни, заставляет меня чувствовать себя не в безопасности и страхе. А ещё чувство, будто сотни мертвецов смотрят в душу, обжигая её своими взглядами. Когда были похороны, я не заметил этого, так как был погружён в мысли о том, почему не могу заплакать. Через несколько дней я попытался прийти туда, но не вышло. Ступив на чужую землю, меня будто парализовало, и я не мог пошевелиться. Поэтому я оставил желание навестить семью, хоть и очень хотел.

Но Инк… Этот дурачок заставил меня прийти туда через мой страх. Не знаю, как мне удалось продержаться там так долго, а уж тем более спокойно себе гулять. Ради него я смог переступить черту между кладбищем и мирной жизнью. Ради него я смог немного, но увидеть могилы родителей. Да что уж тут скрывать. Ради него я смог победить страх, хоть и чувствуя себя там неуютно. Не перестаю удивляться тому, как такой замученной жизнью скелет, что обрёк себя на вечное одиночество и муки, может прямо сейчас держать меня за руку, ведя только в ему одному известном направлении, улыбаться, такой чистой и невинной улыбкой, будто его жизнь не была разрушена, будто всё хорошо. Неужели, это я так на него повлиял, раз теперь он так стремится мне помочь? Он прав, сейчас его очередь помогать, я ведь сделал достаточно для него, хоть и стараюсь найти то, что сделает его ещё счастливее.

Я взглянул на скелетика, что тянул меня за собой, и улыбнулся от того, что я впервые за три месяца чувствую себя по-настоящему счастливым. Не только потому, что имею такого лучшего друга, встретил Найта и познакомился с Дримом. Ещё и потому, что я смог помочь тому, кто находился дольше меня в таком же положении. И видеть улыбку на лице того, что вечно прятался под масками фальши или плакал, очень сильно греет душу, будто ты помог маленькому ангелу вернуться на небеса. Надеюсь, что его улыбка останется с ним навсегда.

— Мы пришли! — резко остановился Инк, всё ещё держа меня за руку и указывая на магазинчик.

— Цветы? Могу сказать, что это лучше, если бы ты привёл меня в магазин одежды, заставляя надеть смокинг и галстук-бабочку, — ехидно подколол его я.

— Вот я сейчас возьму и тресну тебе по голове, — обиделся маленький скелет, — Над таким не шутят.

— Попробуй, если дотянешься, — намекнул я ему на маленький рост, — Помогать не буду. Сам давай.

— Вредина, — показал мне язык и скрылся в цветочном магазине художник. Ну ребёнок, честное слово.

Усмехнувшись про себя, я осмотрел местность и зашёл внутрь милого магазинчика, что лишь снаружи был мал.

Зайдя внутрь, я просто замер. Эту красоту не передать словами. В помещении были различные удобрения, грунты, вазоны, горшки. Но более всех прекрасными были цветы. А сколько их было!

Белые, чёрные, бордовые, красные, голубые, розовые и жёлтые «Розы», стоящие в вазах, в прекрасных букетах, что источали сладкие ароматы.

Розовые цветки «Хризантем», так приятны для глаз.

Какие-то лилово-розовые цветки, называющиеся «Гвоздиками», стояли в вазах.

Жёлтые и красные «Тюльпаны» давали яркости этому месту.

Белые «Лилии», так аристократичны, как всегда.

Тёмно-синие «Ирисы», такие заметные на фоне других.

Разноцветные цветки «Гербер», переходящих от красных к жёлтым тонам.

Белые «Ромашки», такие простые цветочки.

Необычно яркие и бледные цветки «Азалий».

Красные, розовые и сиреневые тона «Гладиолусов» просто завораживали глаза.

А ведь это малая часть того, что находилось в этом “маленьком” магазине. Кто бы мог подумать, что в столь дивном месте, как это, так много самых разных цветов! Могу поклясться, что многие мне совершенно не знакомы. И это так интересно!

Кажется, будто это обычные цветы. Ну разной цветовой гаммы, разных видов, разных форм и размеров, но запах. Запах у всех разный, вот что так цепляет. Когда я только зашёл, я почувствовал множество сладостных ароматов, смешавшихся в один самый необычный. Не только осенние деревья могут поражать, но ещё и привычные цветы, что можно увидеть где угодно. Интересно, от чего зависит их запах и почему он везде разный?

— Я вижу, что ты наслаждаешься этим местом, — раздался голос позади, который заставил меня резко повернуться и испугаться. На что Инк лишь рассмеялся, — Прости, не хотел пугать. Ты осмотрелся здесь? Нашёл любимые цветы родителей? — с интересом спросил он, осматривая цветы, что стояли рядом с нами.

— Осмотрелся, здесь и вправду красиво, — подметил я, говоря об этом месте, как о картине. — А разве имеет значение, какие цветы нужно приносить на могилы? — задал вопрос с целью узнать, ведь не имел в таких делах опыта.

— Знаешь, не важно, в какой одежде ты будешь там, какие цветы принесёшь, всё это не важно, важно лишь то, что ты придёшь, — сказал Инк, подходя к «Ромашкам» и наклоняясь, чтобы поближе познать аромат, — Три месяца назад были похороны, после которых ты ни разу не пришёл. Я ни в чём не виню тебя, просто считаю, что это именно тот случай, когда стоит принести их любимые цветы, — он отпрянул от цветов, повернулся ко мне и с улыбкой продолжил, — Достаточно сделать это сейчас, в первый раз, все последующие можешь приносить совершенно любые.

— Хорошо, я думаю, что ты прав по этому поводу. Принести их любимые цветы, будет моим извинением за столь долгие ожидания. Они заслужили этого, — с этим я был согласен.

— Так, какие их любимые цветы? — спросил Инк, чем ввёл меня в ступор.

Любимые цветы? А ведь я и не подумал об этом. Что же за цветы? Я точно помню, что они любили одни и те же. Вопрос лишь в том, какие?

— Я… Я не. Не помню?.. — спросил так, будто надеялся услышать ответ. Сомневаюсь, что он знает.

— Не помнишь или не знаешь? — уточнил Инк.

— Я помню, что они любили один и тот же. Но какой?.. — спросил, будто сам себя, — Я не могу вспомнить. Почему же?.. — опустив голову, изрек я, чувствуя себя за это виноватым.

— Эй, не грусти! — взял меня за плечи и немного встряхнул художник, заставляя поднять голову, — Всё будет хорошо, ладно? Давай мы кое-что сделаем? Смотри, — он указал рукой на кролика, стоявшего за небольшим столиком с цветами, — Я сейчас пойду к ней и спрошу, какие цветы нам лучше взять. А ты пока немного успокойся и постарайся вспомнить. Уверен, в одиночестве тебе будет проще думать. Я не буду тебе мешать своим присутствием.

— Хорошо, — всё ещё с сожалением, будто извиняясь, сказал я.

— Отлично! — он отпустил меня и перед тем, как уйти, напомнил, — Я рядом, — после чего он ушёл в сторону крольчихи, работавшей здесь.

И вот я остался один. Для начала попытался успокоиться. Глубоко вдохнул, задержал дыхание и выдохнул. Снова вдохнул, задержал дыхание и выдохнул. Вдох, задержка, выдох. Так несколько раз, пока я окончательно не был спокоен.

Подойдя к одному из столиков, я положил на него руки, немного напрягая их, тем самым упираясь. Снова подышал и закрыл глаза, позволяя воспоминаниям овладеть мной. Воспоминания… Что мне нужно вспомнить, чтобы дойти до цветов? Я начал вспоминать своё детство, постепенно добавляя туда родителей. Вот только… Это не были родители, вернее, это были они, но безликие и немые. Я не видел их лиц, не слышал их голосов. Неужели потому, что забыл их? Похороны были три месяца назад, так почему не могу вспомнить? Это же было не так давно.

Я зажмурился сильнее, пытаясь добиться от своей безмозглой головы хотя бы частички воспоминаний, но тщетно. Я не мог вспомнить их, будто и не знал вовсе. Почему, почему я не могу вспомнить собственных родителей? Да что блять со мной не так?

Ну же, давай, тупая голова, вспомни же хоть что-то! Это бесполезно… Я не могу вспомнить. Не могу вспомнить. Не могу… Чёрт, почему? Какой я идиот! Не могу вспомнить своих родителей… Ненавижу. Всего себя ненавижу.

Я открыл глаза. В попытках вспомнить хоть что-то, даже не заметил, как заплакал. Из моих глазниц шли тёплые слёзы, которые звонко падали на стол и вновь собирались у глаз. Хаха… Я ещё более жалкий, чем считал ранее. Не могу вспомнить своих родителей, так ещё и плачу. Что за тупое создание… Я такой жалкий. Почему не я умер? Почему не я сейчас нахожусь на кладбище вместо них? Как по мне, там моё место.

— О-оши? — внезапно дрожащий голос позвал меня по имени, заставляя резко оторваться от стола, отвернуться и вытереть слёзы, незаметно для него. Кого я обманываю, он и так всё видит.

— Я в порядке, — повернувшись к нему и улыбнувшись для пущей наглядности, произнёс я.

— Ты смог вспомнить цветы? — этот вопрос вызвал у меня новую истерику, которую я уже не мог контролировать.

— Я не помню, Инк. Я не помню своих родителей. Я не могу вспомнить их лица, их голоса. Я ничего не помню. Что со мной? Почему я не помню? Почему я не могу вспомнить их? — мои слова сопровождались слезами, так забавно вытекающих из моих глазниц.

— Оши, иди сюда, — протянул художник ко мне руки, заключая в тёплые объятия, такие согревающие. Правда наша разница в росте немного мешала, но это не отражалось на наших обнимашках, — Всё хорошо. Просто успокойся и послушай, ладно? Не говори ничего, просто слушай, — плавным голосом произносил он слова, заставляя меня успокаиваться.

— ИиНк… Я нЕ МогУ… иХ лицА… — промычал я в его шарф, что так пах красками, захлебываясь в слезах, заставлящие меня подрагивать и всхлипывать, искажая мой голос лагами, — всПомНиТЬ…

— Эй, я что говорил? — он мягко погладил меня по спине, даря ощущение спокойствия и безопасности. Это правда успокаивало, — Просто послушай, ладно?

Я кивнул, не стараясь тратить силы на разговор и полностью отдаваясь истерике, что пришла так внезапно.

— Я понимаю что ты чувствуешь. Уж мне ли не знать. Ребёнку, потерявшему родителей в 7-летнем возрасте. Я понимаю твои чувства и страхи, — он обнял крепче, ещё больше согревая меня своим теплом. Так странно, что скелеты вообще могут давать тепло, — В этом нет ничего страшного. Не нужно пугаться, что ты не можешь их вспомнить. Это нормально. Ты должен привыкнуть к этому, с каждым разом будет легче. Просто постарайся привыкнуть. Это сложно и страшно, знаю. Но я рядом, ты всегда можешь со мной поговорить или обнять, если это поможет, — проведя рукой по моей спине, он добавил, — Ты привыкнешь, просто не бойся. Ты вновь их вспомнишь, но для этого нужно время.

Это нормально? После смерти родителей, нормально их забывать? Почему это так странно… Но если Инк говорит, что у него было тоже самое, то я верю. Здесь он не стал бы мне врать. Тем более он дольше меня без родителей. Ему намного хуже, чем мне. Я смог ему помочь, но кто поможет мне?

В объятиях мы провели не так много времени, прежде чем Инк отпустил меня и вытер слёзы, что были последними.

— У тебя же есть их фотография? — спросил он, зная, что есть.

— Да, сейчас, — произнёс я и полез в карман, нащупав там бумагу, являющейся семейной фотографией.

Достав её, я пристально смотрел на наши счастливые лица. Это фото было сделано на моё 10-летие. Я хорошо помню тот день. Я… Помню? Я помню! Я помню эти лица, помню их голоса. Я всё вспомнил! Даже их любимые цветы помню. Что это за чудо?

— Я помню, Инк! Я всё помню, — радостно воскликнул я, уже проливая слёзы от счастья.

— Эй, не нужно плакать. Всё хорошо, — забеспокоился художник, увидев мои слёзы. Поэтому я решил кое-что сказать.

— «Незабудки».

— Что? — спросил он, явно не понимая, о чём я.

— Это их любимые цветы. Правда иронично? Как можно забыть названия того, что говорит нам о том, чтобы мы не забыли? — рассмеялся я со своей глупости.

— Верно. Это правда глупо, — хихикнул Инк, понимая всю ПЛАЧевность ситуации, — Раз мы вспомнили, пошли и купим пару букетов?

— Конечно, пошли, — всё ещё смеялся я.

Мы пошли к крольчихе, она отдала нам красивые букеты прекрасных цветов, а я отдал деньги. После этого мы вышли из магазина, и направились на кладбище.

***

Мы уже подходили к кладбищу, оставалось лишь идти чуть дальше, и слева уже будут чёрные ворота, разделяющие два мира. Мы с Инком несли по букету цветов, источавшие мягкий запах.

Меня не покидало желание всё бросить и убежать. Но я понимал, что это глупо, ведь я просто бегу от своего страха, а ему это лишь на пользу. Нужно смотреть своим страхам в глаза, нужно бороться с ними и подавлять, делая себя сильнее. Если ты станешь сильным, страхи оставят тебя, так как не любят смелых. Поэтому мне нужно переставать бежать от них. Нужно с ними бороться, я же иду к родителям по своему желанию, Инк не собирался меня принуждать. Даже если не выйдет, всегда можно попробовать ещё.

Так, нет. Я помотал головой и медленно вдохнул, после чего выдохнул. Не нужно думать о провале, нужно думать о победе, тогда точно станешь победителем.

Пока я боролся со своими мыслями, подгоняемые страхом, мы уже стояли на входе. Перед нами были открытые ворота, словно ждущие именно нас. Я посмотрел на землю. Один шаг. Один маленький шаг для других. Один огромный шаг для меня. Смогу ли я переступить эту грань, что разделяет миры? Смогу ли я не быть лишним за чертой? Не убегу ли от страха?

Не знаю. Я не так решителен, как думал раньше. Меня хватило лишь на то, чтобы вздохнуть и продолжать смотреть на эту невидимую черту.

Инк переступил порог чужого мира, и уже стоял передо мной, протягивая руку, приглашая зайти. Как он может так легко перейти грань? Не бояться этого места…

Я неуверенно косился то на линию, то на его руку, не смея вымолвить и слово.

— Ну же, Эррор. Давай, у тебя всё получится, — эти слова он произносил с улыбкой, чтобы хоть немного заставить меня поверить и успокоить.

— Я… Я Не. Я нЕ МОгу… — это произнёс я, отведя взгляд в сторону, — мНе… СлИшКоОм СтрАшНо…

— Нет. Тебе не страшно, — с уверенностью произнёс скелет, — Ты пришёл сюда для того, чтобы принести родителям цветы. Ты бывал в этом месте, когда искал меня. Всё это ты делаешь потому, что хочешь этого. Тебя не останавливал страх раньше, не остановит и сейчас. Я прав? — он всё ещё протягивал мне руку.

— Да, я черЕз страх приходИл в это место. Но сейчАС… Я не знАю.

— Попробуй. Ты не один здесь. Я рядом, всегда рядом. Идём, Оши, — ждал моего ответа художник.

Я медлил. Правда хочу переступить эту грань, но мне так страшно. Будто я потом буду ещё сильнее бояться этого места, если сделаю это. Но…

Глядя на эту лёгкую, но такую теплую улыбку, хочется довериться ему и переступить порог. Я доверяю ему. Он старается мне помочь, как и я ему помогал, и помогаю до сих пор. Наша дружба строилась на взаимной помощи. А это и означает доверие.

Немного подышав и успокоив дыхание, я взял его за руку. Он немного начал отходить назад, при этом тянув меня на себя и давая мне время и пространство. Я знал, что могу струсить, если буду делать всё постепенно, поэтому я не перешёл черту, а резко прыгнул, оказываясь за порогом, пригнувшись и жмуря глаза, ожидая боли и страха.

Но этого не последовало? Я ожидал вновь почувствовать сотни взглядов, что прожигают душу и душат меня. Но этого не было. Я больше не боюсь? Мне вполне комфортно здесь, не чувствую ничего такого, как раньше. Почему же?

Недоверчиво открыв глаза и выпрямившись, я лишь увидел всю ту же лёгкую улыбку, вселяющую доверие и заботу. Оглядевшись по сторонам и спокойно выдохнув, я немного успокоился. Мне казалось, что дело в закрытых глазах, и при их открытии мне станет плохо. Но этого не было. Я спокойно стоял на кладбище, вдыхая прохладный ветер, что имел немного земляной запах.

— Всё в порядке? — поинтересовался Инк, зная, что этот вопрос не требует ответа, так как по мне и так всё видно.

— В полном. Не знаю почему, но я не боюсь. Возможно потому, что я не один, — предложил такой вариант происходящего.

— Тогда мы будем ходить сюда вместе, пока ты не сможешь делать это один. Согласен?

— Полностью.

— Тогда идём? Навестим уже твоих родителей, — напомнил Инк, зачем мы здесь.

— С радостью, — сказал я, после чего мы, всё также держась за руки, пошли на нужные нам могилы.

***

Наш путь до могил был относительно спокойным. Мой страх оставил меня, давая полную свободу. Инк же был спокоен как за себя, так и за меня, продолжал улыбаться, показывают тем самым, свою радость тому, что я в порядке.

И вот, мы остановились напротив могил. Я подошёл к ним чуть ближе, желая рассмотреть их и вспомнить. Два надгробных камня, на которых были написаны имена, даты рождения и смерти моих родителей. Больше ничего.

Я обернулся к Инку, дабы узнать у него, что мне нужно делать, так как я и понятия не имел.

— Инк, что мне нужно делать? — поинтересовался я в столь глупом вопросе.

— Для начала положи цветы на их могилы, — ответил он, протягивая мне букет.

Я взял его букет, присел и положил на могилу отца. Эти цветы смотрятся красиво на этой земле. Букет, который нёс я, положил на землю матери, рядом с букетом белых цветов.

И тут я застыл. На могиле матери лежали белые хризантемы, уже начавшие умирать. Как странно, откуда этот букет?

Я здесь впервые, так что не мог их принести. Да и тем более, на их похоронах были незабудки. Кто ещё мог?

Про это место знают только Рипер и Инк, но им незачем приходить и навещать их. Гено вообще без разницы, тем более он не знает места, впрочем, как близнецы и Хоррор. Друзей семьи нет, они даже на похоронах не были. Родственников нет, по крайней мере здесь точно. Тогда кто это? Спрошу чуть позже у Инка, может он знает, хоть я и сомневаюсь в этом.

Поднявшись с земли, от которой шёл холод, я вновь стоял прямо. А что мне делать теперь?

Повернувшись к скелету, что стоял позади, я вновь задал глупый вопрос:

— А что теперь?

— Для начала найди нужную позу. Можешь продолжать стоять, можешь присесть, можешь полностью сесть на землю или даже лечь. Хотя последнее не советую, — произнёс Инк. После этих слов я начал искать подходящее положение тела и нашёл, хоть и сидеть на холодной земле было не очень приятно, — Теперь делай то, что больше хочется. Можешь просто сидеть и молчать, можешь достать фотографии родителей и поностальгировать. Но лучше всего помогает разговор, — завершил свои мысли он.

Сидя на земле, что была очень холодной, я задумался. Фотографии всегда со мной, а память, я всегда всё вспоминаю, глядя на фото, думаю, что здесь это не имеет смысла.

Решено, я поговорю с ними, это звучит очень странно, но другим же не мешает делать это?

Открыв рот, я попытался произнести хоть слово, но не вышло. Что мне нужно говорить? Как мне говорить?

Вновь обратившись к другу, я наверное так глупо выгляжу, спросил о том, что мне нужно говорить.

— Прости, я снова задаю глупые вопросы, — сам себе удивляюсь, сколько этих глупостей было сказано, — Но что мне нужно говорить?

Инк подошёл ко мне, сел немного дальше, видимо, соблюдая моё личное пространство, и заговорил:

— Не нужно извиняться за то, чего ты не знаешь. Это выглядит более глупо, — с пониманием отнёсся он, — Говори обо всём. О себе, о своей жизни. Обо всём, что с тобой происходило в течении этих месяцев, — одарил он меня лёгкой улыбкой, давая немного спокойствия.

Я глубоко вдохнул, задержал дыхание и выдохнул. Проделал это упражнение пару раз, успокаиваясь. Инк сидел рядом с закрытыми глазами, вероятно, чтобы не мешать мне, так как этот разговор довольно личный, хоть я так и не считал.

В довольно спокойном состоянии, я решил, что можно начать.

— Привет, мам, пап. Вероятно вы не ожидали меня увидеть здесь, прошло же столько времени, хотя я сомневаюсь, что вы меня ждали, вы ведь мертвы. Мертвые не могут ждать или обижаться, на то они и мертвые, — опустив голову, произнёс я.

Из моих уст идёт такой бред. Но Инк продолжает сидеть так же, как и раньше. Он не говорит мне, что я делаю что-то не так. Значит, всё нормально?

— Я очень скучаю по вам. Много мыслей было на тему того, если бы я был с вами в ту ночь. Ничего бы не изменилось, я бы не смог вас спасти, и, вероятно, умер бы вместе с вами, поэтому я не виню себя в произошедшем. Стараюсь жить дальше, благо это получается хорошо, — продолжил озвучивать свои мысли, — Мне жаль, что я не смог ничего сделать, но я продолжаю жить. Жизнь у меня одна, и её нужно прожить максимально.

Начало положено. Может это странно, говорить сейчас с кусками камня или прахом, погребенным под слоем земли, но мне немного легчает. Нужно продолжать.

— Вернусь к тому роковому дню, что изменил мою жизнь. По приходу домой, я нашёл ваши тела. Позвонил по нужному номеру и оказался в полицейском участке. Там я узнал лишь то, что вас убили ради денег, большего мне не сказали. Сомневаюсь, что они будут что-то делать, — эти мысли были у меня частенько, так как информации о группировке недостаточно, чтобы кого-то искать, — Там я познакомился с Рипером, скелетом полицейским. Он был очень добр ко мне. Он помог мне с вашими похоронами. И знаете что? Ваши “друзья” не пришли, представляете? Вы слишком сильно верили их лживым лицам.

Это правда. Кроме меня, никто не замечал этой лжи, что была вокруг каждого, кто считался “другом”. Интересно, если бы родители узнали, это изменило бы хоть что-то?

— Так же Рипер помог мне с домом. Он приютил меня у себя, на время, пока ищет мне дом. Сначала я не понимал, как может взрослый скелет, коп, предлагать первому встречному свой дом. Но оказалось, что я второй встречный, поэтому можно, — хех, забавно, — Не будем говорить о том, что первый встречный был его племянником и что он отказался, — испортил я всю шутку правдой.

Инк улыбался, видимо тоже познал весь сок данного прикола. Я усмехнулся и успокоился, после чего продолжил:

— Я жил у него два месяца, прежде чем он смог найти мне жильё. Он заселил меня в общежитие. Там я познакомился с Гено, вероятно тем, на кого положил глаз Рипер. Он вечно его подкалывает и флиртует, а Гено, либо потому, что не заинтересован, либо потому, что не понимает происходящего, не отвечает ему. Он выглядит холодным и отстранённым, но его родители тоже погибли, да и он не раз показывал свои эмоции, так что считать его пустышкой глупо, — рассказал я о Гено.

— Меня заселили в номер к одному художнику, который оказался противным и гадким, а после выяснилось, что это и был племянник Рипера, — вспомнил я прошлого Инка, заставляя того, кто сидел рядом, немного обидеться, — Он вёл себя просто отвратительно. Вечно был злым, оскорблял, так и не только со мной было. Когда я устроился работать в кафе, то он вообще был там совершенно другим. Вечно улыбался и был милым. Меня это выбесило, поэтому я решил узнать, что с ним. И правда меня напугала.

Я вспомнил, как раньше отвечал на оскорбления Инка, не думая о том, почему он делал это. Видел лишь его маску и к маске обращался. Слишком поверхностно я рассуждал, хотя по-другому не мог, ведь он не давал мне увидеть правду.

— Оказалось, что и его родителей убили, — да у нас тут целый клуб! — А вёл он себя так лишь потому, что винил себя в их смерти. Он думал о том, что если будет отталкивать других, то он сможет их спасти, зная, что обрекает себя на страдания. Он жил в приюте, был один, отталкивал своего единственного родственника, что переживал о нём. Когда я узнал всю правду, то понял, что должен помочь. Я не должен допустить того, чтобы он довёл себя до… — я не смог произнести это слово. Не только потому, что рядом сидел Инк, с поджатыми к груди ногами и опущенной головой на коленях, так не желающий услышать продолжения, но ещё и осознание того, что я никогда не думал о том, что он может сделать это.

Конечно, он говорил о том, что в колледже кто-то пытался покончить с собой, но… Разве обязательно думать о том, что это он? Может он сказал правду? Почему нужно вечно обвинять его во лжи?

Я подвинулся чуть ближе к нему и поднял его голову. Он не плакал, но взгляд был будто виноватый. Голубые глаза, в форме звезды и перевёрнутого треугольника. Посмотрев на меня, скелет протянул руки, прося у меня разрешение. Я усмехнулся и обнял его, так крепко, что мог чувствовать каждую косточку хрупкого тельца. Он обнял меня за шею, утыкаясь в мой тёмно-синий шарф, такой теплый и мягкий. Я же мог наслаждаться тонкой тканью, что являла собой кофейный шарф, явно не слишком теплый, и источающий запах красок. Интересно, если я подарю ему новый, это будет хорошей идеей?

Мы просидели так недолго, из-за холодной земли, наверное. Выпустив друг друга, я вновь продолжил разговор с родителями, а Инк же лёг мне на колени, повернувшись лицом к могилам.

— Я рассказал вам о милом скелете, которого вы могли бы увидеть сейчас, будь вы живы, — закончил я тему моего лучшего друга, — Как вы уже знаете, я работаю в кафе, вместе с ним. Ещё я поступил в колледж и попал сразу на второй курс. Вам не нужно было говорить мне, что хорошие оценки дадут мне дорогу в будущее, но вы были правы, — это и вправду было здорово, когда многолетние труды учёбы, дали результат в колледже, — Там я нашёл Найтмера. Оказалось, что после вашей смерти его родители испугались, из-за этого он и не общался со мной. Я узнал, что у него есть младший брат, так ещё они и близнецы! Причём у старшего явно синдром старшего брата, — вспомнил я первую смешную шутку художника, что тоже посмеялся, — Познакомился с Кроссом, парой Дрима, младшего брата Найта. Он довольно клёвый, хоть и выглядел поначалу безэмоциональным. Ещё встретил Хоррора, — от этого имени творец затрясся, а я напрягся, — Лучше бы я слушал вас и не связывался с ним. Этот подонок стал совершенно невменяемым. Либо из-за травмы, что ослепила его и проделала дыру в башке, либо он всегда был таким, но умело притворялся. Эта мразь посмела довести до слёз двоих милых скелетов.

Напомнив Инку произошедшее, я был слишком наполнен злобой и ненавистью, чтобы сразу заметить, что он начал плакать. Когда же на мои кости стали капать холодные слёзы, тогда я смог отойти от гнева, поднять дрожащее тело и обнять, согревая своим теплом напуганного художника.

Зря я его вообще вспомнил, только Инку сделал больно. Но на удивление, он успокоился очень быстро, что меня немного озадачило. Продолжая находиться в недоумении, я решил спросить о том, что хотел спросить ранее:

— Инк, ты не знаешь, что это за букет? — поинтересовался я, указывая на белые цветки, — Кто их принёс?

— Не знаю. Я думал, что они остались с похорон, но слишком свежие. А родственники или друзья не могли? — дал наводку он.

— Друзей семьи нет, а родственников я не знаю, поэтому и спросил.

— Извини, но ничем помочь не могу. Может вам ещё не время встретиться? Может слишком рано.

— Не знаю, но хотелось бы узнать, кто это.

Инк поднялся с земли и подал мне руку, которую я принял и встал.

— Пойдём? — спросил он.

— Ты иди, я сейчас догоню, — попросил я.

Он кивнул и направился к выходу. Я остался стоять перед родителями. Остался для того, чтобы сказать то, что Инку ещё рано знать.

— Я знаю, кто причастен к вашей смерти. Роза Мироздания. Она убила родителей Инка и Гено. Она убила вас. В полиции ничего о ней не знают, так как это очень умелая организация, умеющая заметать следы. Но я обещаю, что найду тех, кто убил вас. Я обещаю.

Пообещав родителям отомстить за их смерть, я пошёл догонять Инка, что уже стоял у ворот, в ожидании меня.

End POV Error

Комментарий к 2.8. Преодоление страха

«Незабудка»

— “вечная память”.

«Хризантемы»

— “правда”. Белые цветки означают грусть и печаль.

«Азалия»

— “сдержанность”.

«Ромашка»

— “детство”.

«Гербера»

— “улыбка”.

«Гладиолусы»

— “мужество и любовь”.

«Ирисы»

— “искренность, дружба”.

«Лилии»

— Для автора белые лилии означают смерть. Это было взято из поверий Японии.

«Тюльпаны»

— “радость, счастье”.

«Гвоздики»

— “увлечённость, свобода”.

«Розы»

— “любовь”.

Шутка о первом и втором встречном! Еее! Только мне смешно.

А вот и глава про преодолении Эррором страха и решение навестить родителей.

Интересно, что за букетик?..

========== 2.9. Маленькая ошибка — изменившая жизнь ==========

16 лет назад.

POV Geno

— Гено, будь осторожен в школе, хорошо? — Спросила мама, провожая меня до двери и открывая её.

— Я всегда осторожен, мам. — Произнёс я, выходя за дверь и оборачиваясь. — Пока! — Помахав рукой, я направился в школу, находящуюся в нескольких километрах от дома.

***

Я возвращался со школы. День был обычным, как всегда. Опять виделся с друзьями, опять хулиганы избегали меня, зная мои особенности. Пару учителей приболело, поэтому их заменяли другие, что мне не понравились. Довольно обычный день второклассника.

Сегодня я собирался порадовать родителей хорошими оценками, единственным, что я мог для них сделать.

Не знаю, по какой причине, но у меня странная реакция на прикосновения. То место, где до меня дотронулись, образует белый глюк, который причиняет боль, равную прикосновению. Если в меня просто тыкнули пальцем, то появлялся маленький глюк. Он не сильно болел и быстро исчезал. Когда меня ударили, один раз, на моих рёбрах был глюк, который очень сильно болел и не уходил, потому что там был синяк. И хуже, чем это, у меня никогда не было. Какие-то толчки, прикосновения, и один раз ударили, большей боли я не знал.

Вообщем, это больно. Но родители быстро поняли, что со мной происходит и теперь все знают. Меня больше никто не трогает и я могу быть нормальным. Но есть одна грустная сторона.

Я не могу обнять родителей. И от этого хочется плакать. Мои глюки, мешают мне быть нормальным. Я столько раз хотел, чтобы у меня было так же, как у других. Приходить домой, обнимать маму, ждать папу с работы и лететь в его объятия. Но ни я, ни они не могут притронуться ко мне, это доставляет мне большую боль, чем глюки. Меня обнимут — причинят боль, я обниму — получу осознанную боль.

Но они любят меня. Даже не имея возможности дотронуться, они всё равно любят и переживают, заботятся обо мне. И мне так жаль! Я чувствую себя виноватым, что не даю им возможности прикоснуться. Но они говорят, что всё в порядке, поэтому… Я должен верить им. И я тоже их люблю.

Идя по улице, я улыбнулся, будто показывая, что всё в порядке. У меня и вправду, всё хорошо. Есть любящие родители, друзья. Я не один, не буду расстраиваться из-за таких мелочей.

Проходя мимо зелёного фургончика, я заметил мужчину, который пытался что-то достать из-под транспорта. Подойдя ближе, я смог немного рассмотреть его.

Он был одет в джинсы, такого кофейного цвета, чёрные ботинки и яркую рубашку, жёлтых и синих цветов.

Пока я осматривал его, он поднялся с земли, отряхнулся и встал в полный рост. Тут я понял, что он намного выше меня, да ещё выглядит очень взрослым. Наверное, лет 20.

— Эй, малец! Не нужно стоять и пялиться, неприлично. — Проговорил он, заметив меня.

— Из-звините! — Быстро выговорил я с запинкой.

— Да ладно. Если есть время, может поможешь мне? А я, так уж и быть, прощу тебя. — Предложил он мне честную сделку.

— Хорошо! А что мне нужно делать? — Согласился я, не думая о том, чем именно должен помочь.

— Всё просто. У меня под машину упала одна важная вещичка. Достать не могу, может ты сможешь?

— А это безопасно? — С осторожностью спросил я.

— Разумеется. — Он покрутил ключами, что нужны для машины. — Ключи у меня, так что она не поедет.

— Тогда ладно.

Я решил помочь этому милому человеку. Конечно, знал, что нельзя разговаривать с чужими, но он ведь просто попросил помочь? Будет невежливо отказывать.

Я подошёл к передней части машины, где стоял он. Показав мне, где именно лежит потеряшка, взрослый присел на землю вместе со мной, пытаясь увидеть, где именно эта вещь. Я увидел какую-то игрушку и потянулся за ней. Вытащив её я удивился тому, как легко она досталась. Интересно, почему дядя не смог?

Рассмотрев игрушку, а это был рыжий лев, я вернул игрушку владельцу.

— О, большое тебе спасибо. — Взял он игрушку. — Даже не знаю, что бы сказал дочке.

— Рад, что смог помочь ей. А сколько ей лет? — Поинтересовался я.

— Ей 5. Она у меня уже такая взрослая. Сама пыталась прибраться в квартире, опрокинув горшки с цветами и рассыпав порошок по дому. — Засмеялся он. — Это было очень мило, но её матери это не понравилось.

— Она и вправду взрослая. — Хихикнул я.

Внезапно, дядя перестал смеяться и резко вскочил с земли. Я последовал его примеру и хотел было спросить, как вдруг он меня перебил:

— Не смей этого делать!

— Дядя, что слу—

Я не смог договорить, так как сзади меня кто-то появился. Он приложил к моему рту вонючую тряпку, из-за чего меня покинули силы и я начал засыпать. Не обращая внимания на глюки, что уже начали появляться, я смог услышать небольшой диалог:

— Твою мать. Ты идиот? Зачем ты это сделал? Он всего лишь ребёнок! — Спрашивал с криком дядя.

— Тебе не нужно было с ним говорить. Теперь он будет с нами.

— Но он же ничего не знает! Он просто мне помог! — Не унимался дядя.

— Лучше подумай о своей дочери. Не пытайся спасти этого пацана.

После этих слов я заснул, очень хотелось спать.

***

Первый раз проснулся я от того, что машина наехала на кочку. Разлепляя сонные глаза, я смог немного осмотреться.

Я был в том зелёном фургончике, что сейчас очень быстро ехал. Внутри пусто, но помимо меня, есть какие-то мешки, верёвки и что-то ещё. Это похоже на шашки, только очень большие. Интересно, они играют в шашки? А доска такая же большая?

Осмотревшись, я заметил, что был крепко связан. Прикосновение веревок, как и любых предметов, не вызывали глюки, так что было просто некомфортно.

Заметив моё пробуждение, дядя, что сидел не за рулём, расстегнул ремень и вылез ко мне. Вновь взяв вонючую тряпку и прислонив к моему лицу, он сказал:

— Прости, я не хотел, чтобы ты пострадал.

Пытаясь вырваться из верёвок и тряпки, я потратил все силы, из-за чего очень быстро утомился и вновь заснул.

***

Во второй раз я проснулся в мрачном и холодном месте. Комната была пустой, даже окошек не было. Попытавшись встать с колен, меня не пустили железные цепи, которые держали мои руки. Где же я?

— Меня кто-нибудь слышит? — Прокричал я, надеясь, что мне ответят.

Но ответа не было. Я попытался выбраться, но цепи очень сильно держали руки, хорошо, что глюки не появляются из-за этого, было бы плохо.

Как там мама и папа? Они наверняка волнуются за меня. Как мне сказать им о том, где нахожусь?

Мне не дали долго думать, так как через железную дверь, стоявшую напротив меня, зашли два человека, и один из них был дядя!

— Дядя, пожалуйста, отпустите меня. — Попросил я у взрослого. — Я обещаю, что никому ничего не расскажу. Пожалуйста, я хочу к маме и папе. Они будут волноваться.

— Заткнись. — Крикнул второй взрослый. — Твои слова ничего не изменят, так что заткнись.

— Но мои родители…

— Я сказал, ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! — Подскочил он, очень сильно ударив меня ногой по рёбрам.

Моё тело пронзила волна боли. Дрожь прошла по всему телу, после чего остановилась в месте удара. Глюк, что уже пульсировал и причинял боль, начал разрастаться в месте удара. Это так больно! Меня никогда не били так сильно. Это белое пятно делает очень больно!

— Мне… Больно… Пожалуйста… — Через боль пытался я отговорить человека ударить вновь.

— Что за херня? — Удивился он, увидев мои глюки. — Что блять с тобой?

— Пожалуйста… От-тпустите… — Проговорил я, сжимаясь от боли. Это было сложно, так как руки держали цепи.

— Эй, кого ты подобрал? Ты видишь, что он больной? — Взяв за воротник рубашки дяди, произнёс второй взрослый. — Что нам с ним теперь делать?

— Я правда не знал этого. Клянусь! Он был нормальным. — Испугался дядя.

— Чёрт. Я пойду за боссом. Сам ему отчитаешься. — Сказал второй и ушёл, оставляя нас с дядей одних.

— Дядя… Вы м-меня отпустите?.. — Спросил я. Глюк всё ещё причинял боль.

— Прости, но нет. Я не собираюсь жертвовать своей дочерью ради тебя. — После этих слов он ушёл, оставляя меня одного.

Рёбра ещё болят, но уже не так сильно. Слёзы перестали идти, да и я их не заметил. Но дядя ушёл, он мне не поможет. Как мне теперь выбраться?

В одиночестве я был недолго, услышав звук открывающейся двери, я увидел скелета, явно младше тех людей. Он точно мне поможет!

— Простите… М-мистер. Не могли… Помочь мне? — Спросил я у гостя.

— А? — Он явно не заметил меня, так что был очень удивлён голосу. — А, так тут уже занято, да? — Спросил он, садясь на корточки передо мной. — И как же тебя сюда занесло, пацан?

— Мне нужно домой… Родители. Волнуются. — Смог более лучше сказать я.

— Ооо, так тебе нужна помощь. Чё раньше не сказал? — Он полез рукой в карман, наверное, чтобы достать ключ. Но я ошибся. — Помочь, говоришь? А как тебе такое, глюкнутый?

Я не успел спросить про это прозвище, как он воткнул мне нож в правый глаз, вдобавок дотрагиваясь. Это было намного больнее, чем прошлый удар. Мой глаз начал жечь глюк, а череп стал растекаться, принося невыносимую боль, заставляющую меня кричать.

— О, извиняюсь. Я забыл сказать, что на этом ноже кислота, но думаю, ты уже знаешь. — Засмеялся безумным смехом скелет. — Как тебе?

Я не мог ответить, лишь крик выходил из моего рта. Впервые чувствую такую жуткую боль, даже глюк на рёбрах исчез. Мой глаз! Мой череп! Он будто плавится, это очень больно. Я лишь могу кричать, описывая свою боль.

— Давай повторим с другим глазом, а? Уверен, результат будет ещё лучше.

Он уже заносил нож над моим оставшимся глазом, как его кто-то окликнул. Я не смог увидеть того, кто это был, так как потерял сознание от шока и боли. Лишь услышал одну фразу:

— Киллер, ты что здесь делаешь?

***

Третье пробуждение было мягче всех. В прямом смысле слова.

Я очнулся на мягком диванчике, что был мне большим. Приподнявшись с него, я заметил, что находился в ином месте, нежели в прошлый раз.

Это был красивый кабинет, в таких деревянных цветах. Повсюду были цветы и растения, висели картины, стоял мягкий диванчик, на котором я сейчас находился. Ещё был большой шкаф, стол и стул, на котором сидел человек, тоже взрослый. Он писал какие-то бумаги, поэтому я встал с тёплого места и подошёл к столу, садясь на стул перед ним.

— Что вы пишите? — Мой вопрос напугал человека, так как он выронил ручку. — Извините, я вам помешал…

Он поднял на меня взгляд, явно обеспокоенный, будто волновался. У него были голубые глаза и светлые волосы, а ещё маленькая щетина. Значит ему не больше 25, по крайней мере, как говорит мама.

— Ты уже проснулся? Ничего не болит? — Забеспокоился он.

— Немного пощипывает череп и глаз, из-за глюка я ничего не вижу им. — Дотронулся я до белого пятна. — Где я?

— Ох. — Вздохнул он. — Давай начнём с начала. Как тебя зовут?

— Меня Гено, а вас? — Поинтересовался я, устраиваясь удобнее на стуле.

— Меня зовут Клэнси. И я глава этой базы. Самый главный.

— Что это за место?

— Это база большой организации, но сейчас не об этом. Я хочу узнать о твоих глюках, как можно больше.

— Хорошо.

Я согласился и рассказал Мистеру Клэнси всё, что знал сам об этих глюках. Как они появляются, почему, их продолжительность и всё такое. Он внимательно слушал, а потом попросил дать ему руку.

— Вы же знаете, что произойдёт? — С опаской спросил я.

— Не произойдёт, поэтому хочу показать.

Я доверился и протянул ему свою руку, жмуря единственный глаз, но… Боли не было?

Я посмотрел на свою руку, которую держал мужчина. Никаких глюков не было, нигде. Почему так? Раньше, от малейшего прикосновения появлялись глюки, даже маленькие, а сейчас я могу дотронуться до кого угодно без боли! Вот бы порадовать этим родителей! Они будут рады, так как мы сможем впервые обняться. Я стал нормальным!

— Видишь? Твоё тело больше не источает глюки, только этот. — Указал он на мой глаз, отпуская руку. — Такое бывало раньше?

— Нет, ни разу. У меня могло быть несколько глюков одновременно, могли быть те, что долго не уходят, но даже с ними я получал новые.

— Выходит, эта травма сломала твои глюки. Ничего не понимаю.

— А почему мне не больно? Разве я сейчас не должен плакать? — Спросил я.

— Я смог тебя немного подлечить, но глюк вряд ли уберу. Твой череп больше не плавится, так что хуже не будет. Глаз видеть не станет из-за травмы и глюка. Но теперь ты можешь прикасаться к другим без последствий.

— Значит, став нормальным, я потерял глаз… — Поник я. — Но мои родители всё равно меня любят! Они будут любить меня и таким! Когда я смогу увидеть их? — Спросил я.

Этот вопрос заставил появиться тишину. Почему же Мистер Клэнси молчит? Мне это не нравится. Я хочу вернуться к родителям. С меня достаточно приключений.

— Боюсь, что это не возможно. — Произнёс он. — Ты не можешь покинуть здание.

— Но почему? Разве я что-то сделал? — Я хочу к родителям! Почему меня не пускают?

— Нет. Ты ничего не сделал. Просто одни идиоты сделали ошибку, приведя тебя сюда.

— Но если это ошибка, почему вы не можете отпустить меня? Я обещаю, что ничего никому не скажу. Честное слово. — Поклялся я.

— Эта база очень секретная. Я, как её лидер, не имею права рисковать её тайной. — Сказал он, вставая из-за стола. — Видишь ли, эта организация была создана с целью получения власти и денег. Множество желающих стали её безвольными рабами. Здесь собраны все: начиная от таких как ты, кто случайно здесь оказался, заканчивая безумными маньяками, одного из которых ты уже видел.

Так значит, этот скелет был безумным? И даже, если бы я просил о помощи, мне бы не помогли? Что это за жуткое место?

— И я не имею права отпустить тебя. Ты должен присоединиться к нам. — Он нажал на кнопку пульта, что появился в его руке, и белое полотно, висевшее позади его стула, которое я не заметил, озарилось светом и на экране я увидел дом. — Мне жаль, что приходиться поступать так, но в твоих руках жизнь семьи.

На экране был дом моей семьи. Они знают, где мы живём!

— Не трогайте моих родителей! Они ни в чём не виноваты! — Заплакал я.

— Как и ты. Но тебе решать: спасти их или нет. У тебя не так много времени, думай.

Нет, я не должен присоединяться к этому жуткому месту! Но мама и папа… Я ведь только так могу их спасти?

— Если я присоединюсь, вы их не тронете? — Через слёзы спросил я.

— Пока ты с нами и подчиняешься, они будут живы.

— Тогда я согласен. — Плохое решение, я знаю. Но я должен их спасти. — Что мне нужно делать?

— Что ж. Это будет очень долгий разговор. — Произнёс он, усаживаясь на стул и выключая экран.

Первый год.

Вот и прошёл мой первый год в новом месте, вдали от родителей. Так как я был самым младшим, 9 лет, то не имел права работать, как другие, поэтому весь год просто слонялся по базе, пристально изучая каждую дверь. Всё, что делал весь год, лишь изучал и жил. Меня не выпускали за пределы базы, поэтому я здесь и живу. Выбора же нет. Из-за моего возраста надо мной все издевались, били, говоря о том, какой я жалкий. Здесь была жестокость, здешние личности не знали милосердия. А, мой глаз. Я не чувствовал боль от глюка, да и новые больше не появлялись. Стал нормальным, как и хотел. Но эта особенность не мешала другим шпынять меня.

Мистер Клэнси стал немного иначе, чем раньше. В его голосе не было той… жестокости? Он не был таким тираном, как про него говорили другие, скорее наоборот, он стал более мягким, но это было незаметно. Может мне показалось?

В Розе Мироздания начали образовываться группы со своими лидерами, а также пошли слухи о неких наследниках.

Третий год.

После моего 11-летия я получил небольшую работу. Мне нужно было «служить» Мистеру Клэнси. Я приносил ему кофе, бумаги и документы, выполнял такую лёгкую и простую работу, так как на большее меня не допускали. Взамен получив защиту от задир.

Мистер Клэнси стал заботиться обо мне, защищать от тех, кто раньше избивал, следить за тем, чтобы у меня больше не было травм и всё такое. Он очень напоминал мою маму, такой же беспокойный, правда для других он старается оставаться суровым. Я рад, что здесь есть тот, кому не всё равно на мою жизнь, но он никогда не станет моим отцом. Родители мне дороже всей его доброты и щедрости.

Организация начала меняться. Было уже около 3-х групп, в каждой из которых были свои боссы, служащие главе, Мистеру Клэнси. Появились цели и работа для этих групп, началось какое-то распределение что-ли. О наследниках начали говорить больше, так и смог узнать, кто это такие. Это тот, кто является потомком одного из пяти основателей. Их существование для Розы Мироздания превыше всего, поэтому начали так активно искать.

Пятый год.

Когда мне исполнилось 13, моя работа, как и жизнь, изменились. Теперь я имел доступ ко всем документам, почти, очень важные мне ещё не доверяли. Работа заключалась в том, чтобы сортировать документы, делать копии, подделывать подписи и т. д. В общем, помогать тем, кто промышлял различными кражами или убийствами, а это — все. Из-за моей работы ко мне стали относиться лучше, некоторые даже разговаривали.

Мистер Клэнси стал мягкотелым. Слишком размяк, из-за чего кто-то пустил слухи о его слабости. Он пытался быть прежним тираном, но после опеки надо мной, это выходило плохо. Как бы его не изгнали. Но он смог внести в организацию кое-что, поэтому подозрения ушли.

У базы появилась система безопасности. Камеры висели на всех этажах по несколько штук. Охранники были на входе базы и лифта, а также темнице. Появилась специальная комната охраны, где были изображения всех камер. Ещё добавились различные гарнитуры и прослушки, как раз для воровских пальчиков. Групп стало около 7 и их боссы время от времени менялись, в силу обстоятельств.

Седьмой год.

При достижении 15 лет, я имел более значимую работу, чем раньше. Теперь же я был неким информатором для тех, кто работал, в отличие от меня, вне базы. В основном разные программы и файлы. Не то, чтобы я был программистом, но в технике уже неплохо разбирался. Когда у кого-то была назначена миссия о краже, то все шли ко мне. Я мог найти информацию о месте, его слабостях и системах безопасности. По этой причине меня уже уважали все, вроде.

Мистер Клэнси… Он пал в глазах своих подопечных. Больше не было той жестокости, которая была до моего появления. Ему уже в открытую заявляли о том, что он должен покинуть кабинет и отдать власть другим. Жизнь окружила его ненавистниками. Он стал слишком добрым, а Роза ценит жестокость. Но он вновь выкрутился.

Когда количество групп достигло 9, он назначил совет, во главе с собой. В совете состояли боссы первых пяти групп. Они ввели законы и правила, наказания за нарушения, а также метки, что должны были быть у всех, кто работает здесь. На меня это не распространилось, так как я ещё не доказал свою преданность. Но это изменение кардинально изменило базу и организацию. А ещё, когда уже стало 9 групп и назначили их работу и цели, начали появляться наследники, из 21 века пока никого не нашли. Надеюсь, что не найдут.

Десятый год.

И вот, моё 18-летие! А это значит лишь одно — испытание. При исполнении 18 лет, я должен был выполнить некое задание, вне базы, которое решит мою дальнейшую судьбу. Если я справлюсь и пройду, я докажу свою преданность организации, мне поставят метку и я навеки останусь с ними. Если проиграю, ну, лучше не думать.

Задание мне дал Мистер Клэнси, всё ещё стоявший во главе базы. Не знаю, как он может держаться на плаву, после всех слухов, но он и вправду изменился. Надеюсь, что когда-нибудь он сможет уйти отсюда.

Задание было о какой-то краже, но я не запоминал деталей. Мне дали время и отпустили на волю, которой мне так не хватало.

Оказавшись за пределами базы, я пошёл по пустынным улицам, вдыхая чистый воздух и слушая пение птиц. Десять лет провести в тюрьме, как я называл, дали о себе знать. Не помню, когда я последний раз наслаждался обычной природой.

Ступая по асфальту, я обращал внимание на всё, вдыхая прохладный воздух. На щебетание птиц, на летнее солнце, что не сильно грело, зелёная трава и деревья, шумящие под ветром. Это так прекрасно, будто заново родился.

Я не собирался выполнять задание или возвращаться на базу, у меня была иная цель. Сейчас, неспешно бредя по тротуару, мой путь шёл к дому, до которого я шёл не знаю сколько.

Остановившись возле заборчика, я осмотрелся. А ничего не изменилось. Всё тот же большой дом, красивый сад. Интересно, как родители отреагируют на меня и мои изменения? Уверен, что удивятся.

Уже попытавшись вступить на жёлтую дорожку, ведущую к двери, я остановился. А если, это ловушка? Что, если я увижу родителей, а после их убьют?

Со страхом, я начал оглядываться. Я ведь не знаю, есть ли слежка за мной. Нельзя рисковать родителями, не после всего.

Повернувшись к родному дому, я тихо извинился перед родителями, что вероятно, не увидят меня, и побежал, как можно дальше от этого места. Если меня и найдут, то подальше отсюда, не буду подставлять родителей.

***

Так и началась моя новая жизнь в одиночестве. Такие мысли посещали меня, пока я был на улице, выискивая более лучшее место для жилья. Как докатился до такого? Ну, учитывая, что вернуться к родителям я не мог, так как не знал, опасно ли это, то моя жизнь бомжа довольно ясна.

Конечно, были мысли о том, что если бы я выполнил то задание и вернулся на базу, то моя жизнь была бы лучше, хотя бы тем, что мне не нужно было искать себе еду, одежду и крышу над головой. Все проблемы решились враз. Только вот. Уж лучше я помру от голода, который разрывает на части, или холода, дающий окоченевшие руки и ноги, чем вернусь обратно к ним.

Ещё повезло, что мне не поставили метку, меньше шансов найти будет. Хотя… Если бы они искали меня, то уже давно нашли бы, а значит, им всё равно. Мне это на руку, вот только рисковать родителями не стану. Ни за что.

Итак, мой дом. Я расположился между старым зданием и пекарней, откуда веяли ароматы свежей еды. Это место мне понравилось больше всех не потому, что имело источник еды (хотя и это тоже), но ещё и просторный переулок, в котором и обосновалась моя тушка. Хотя тушкой это назвать сложно, как раз потому, что я скелет, да ещё и голодный.

В этом месте я нашёл хороший матрас, по видимому, выброшенный недавно, уж не знаю, чем он так не угодил. На нём не было каких-то дыр или ещё чего, красивый розовый матрас. На нём я и спал весь год, положив поверх свою старую куртку. Мягко, хоть и неудобно, а про зиму я молчу.

Дом, (ага, конечно) я себе нашёл, поэтому осталось самое важное. Еда и одежда. Это всё, (да ещё и с деньгами) я получил от пекаря, с которым смог подружиться.

Как-то раз, гуляя по своей улице, я нашёл милого щеночка с ошейником, вероятно потерявшегося. Взяв щенка с собой, я пошёл искать хозяина, благо адрес был выбит на ошейнике.

Так я дошёл до пекарни, где и узнал хозяина животного. Он меня поблагодарил, а заодно и дал работу, помогать доставлять заказы в ближайшие дома, за которую я получал немного денег. Ещё он давал мне еды, всегда вкусной и свежей! Одежду мне давал по погоде, четыре раза получилось. Ну, а на деньги я покупал еду, одежду, и другие нужные вещи. Было сложно, приходилось экономить или голодать, но я жил, и меня это радовало.

Правда… В чём смысл моей жизни? Не могу вернуться к родителям, не подвергая их опасности. Дома нет, а на базу я возвращаться не намерен. Так для чего я живу?

Такие мысли крутились в моей голове, будто пластинку заело. В своё 19-летие я решил закончить эту бессмысленную жизнь.

И вот, в свой день рождение, я накопил на нож, которым и хотел завершить свою пустую сущность. Призвав свою душу и поднеся к ней лезвие, меня парализовало. Мне было страшно, не знаю, почему. Боялся убить себя (какой жалкий) или не хотел делать больно родителям, которые ничего не знали. Что-то меня останавливало, хоть и было понимание того, что это нужно. Ведь… Я больше не живу, а лишь существую, как амёба. Моя жизнь лишена смысла, так зачем его искать в чём-то?

Набравшись храбрости я вновь повторил свою попытку самоубийства, пытаясь сделать это быстро. Но опять не вышло. В этот раз, не по моей вине. Ну почему мне не дают умереть?

Обернувшись на того, кто посмел лишить меня шанса на освобождение от бренного тела, (на самом деле у меня просто нож отобрали) я увидел пожилого мужчину с тростью и шляпой. В руке он держал мой нож, который я так берёг.

— Что вы делаете? — Спросил я с явной ненавистью к данной персоне.

— Не позволяю ещё одной жизни разрушиться. — Ответил он, положив нож в мусорку, стоящую совсем рядом. — Зачем ты делал это? Неужели жить надоело? — Он это серьёзно?

— Какое вам дело до того, почему я это делаю? И что за глупый вопрос, почему? Разве не видно, в каком я состоянии? — Обрушил на него кучу вопросов.

— Дела мне нет, но убивать себя — грех. Тем более ты толковый парень, с лёгкостью переберёшься в свет. Что тебе мешает? — Он будто насмехается.

— У меня нет дома. — Соврал я. — Нет денег и нет документов, где я по-вашему должен жить и работать?

— У меня.

Что? Он серьёзно? Это ведь шутка, да? Пока я жил, мне не везло, а как только захотел подохнуть, то на те. Появился старик с тростью и шляпкой, предлагающий мне работу, не сказка ли? Когда я последний раз ел? Может мне всё чудится от недостатка сна или еды. Может утомился…

— У вас?

— Ну, не у тебя же. — Усмехнулся он. — Так что, пойдёшь работать ко мне? Мы всё обговорим и договоримся.

— О чём договоримся? — Насторожился я.

— О работе, о жилье, о зарплате, обо всём. Интересует?

Я задумался. Моя жизнь не имела боле смысла, так почему бы не попробовать? Даже если меня обманут и обведут вокруг пальца, я хоть получу удовольствие от последних минут жизни. Рискну.

— Я согласен с вами.

— Что ж, тогда вставай. Мы пойдём в одно место, которое ты будешь называть домом и работой.

Я встал, поднимая свои холодные и продрогшие от холода кости, а также свой смысл жизни, что внезапно начал появляться.

***

Мы пришли к серому и унылому зданию, которое выглядело похуже моего розового матраса.

Такое чувство, будто это место стоит заброшенным уже долгие годы, интересно, мы сюда идём?

Я оказался прав. Мы сошли с дороги и отправились к этому мрачному зданию, бр, будто в фильме ужаса. Зайдя внутрь и не удивившись тому, что мебели здесь нет, я остановился вместе со стариком.

— И что мы будем делать? — Спросил я, оглядываясь по пустынным сторонам.

— Для начала обо всем договоримся. Слушай внимательно. — Сказал он, приступая к главному. — Ты будешь помогать мне открыть это общежитие, соответственно, получая деньги. А за твою помощь я позволю тебе жить в одном из номеров, пока они все довольно пустые, но потом мы это исправим.

— А что именно мне делать?

— Ну, будем приводить в порядок это здание. Покрасим, накупим мебели. Ты не переживай, у меня деньги есть, мне нужен свежий взгляд. А ты выглядишь довольно хорошим в этом.

— Хотите сказать, что я похож на дизайнера? — Удивился я. — Я не так хорош в сочетании цветов, уж простите.

— Ничего, главное, чтобы это выглядело лучше, чем сейчас. Ты со мной?

— Хорошо, терять мне всё равно нечего.

Вот так и началась моя новая жизнь. Мы занимались этим зданием на протяжении долгого года. Я открыл в себе талант дизайнера, начиная сочетать разные цвета. Выходило просто прекрасно, правда снаружи было не очень. Мы накупили столов и различного интерьера для первого этажа, а также оформили каждый номер, я вкладывал в них всю душу, делая их самыми разными. Процесс был непередаваемо прекрасным, будто картину пишешь.

По истечению года и становление меня старше на год, случилось два события, радостное и плохое. Общежитие было готово и уже принимало в себя множество людей, монстров, скелетов. Я был счастлив, что это место вмиг обрело популярность и радость. Но у монеты есть и другая сторона.

Мой друг, который поставил меня на ноги, скончался от болезни. Сидя за столом, я читал завещание, из которого узнал, что деньги, дом и права на общежитие были записаны на меня. Не знаю, стоило ли так поступать, но я благодарен ему. Теперь я мог начать новую жизнь, не лишённую смысла.

Через три года.

Когда настал мой третий год работы в общежитии, я познакомился с одной семьёй, если её можно так назвать. Это был дядя со своим племянником. Поначалу, их отношения были сложными, Инк вёл себя как избалованный мальчишка, а Рипер всячески терпел это, показывая, что уже привык. Он поселил его в общежитии и дальше моя спокойная жизнь изменилась.

Инк был отвратительным жильцом. На него вечно поступали жалобы, он выселял всех соседей, которых я пристраивал к нему, аргументируя тем, что он хочет жить один. Я никак не мог найти с ним общий язык и это усложняло мою работу, вернее, очень мешало ей. Рипер мне рассказал об их истории, что родители Инка погибли очень давно и с тех пор он изменился. Я попытался общаться с ним, не затрагивая больные темы, и у меня вышло. Хоть немного, но мы смогли договориться о том, что я не буду к нему никого заселять. Так мы и смогли начать нормальное общение. Конечно, временами я нарочно давил на больные темы, но в крайних случаях.

Оказывается, что наше прошлое схоже, в плане смерти родителей. Только я не знал того, что база была такой жестокой, когда был там. Не думал, что при мне это было. Мне казалось, что с моим появлением она стала мягче, но я ошибся. Интересно, Клэнси знал об этом? Он же был главным, как он мог пропустить это? Да и я тоже не заметил.

А что касается Рипера… Этот скелет очень странный. Он заботится об Инке и это меня радует, он правда старается. Но со мной ведёт себя так странно. Постоянно дурачится и пускает глупые шутки в мой адрес. Я бы никогда не подумал, что он старше меня, ведёт себя прямо как племянник. В этом они похожи.

После их появления общежитие заметно преобразилось: Инк был очень грубым, но через год стал более смирным, что не мешало моей работе. А Рипер… Просто Рипер. Правда мы с ним общались, в пределах общежития, и он интересный, хоть и специфичный. Но дружбу заводить я не стану.

Через год, я решил сходить к родителям. Думал, что база точно отстала от нас, так что ничто не могло пойти не так. Ошибся. Когда я подошёл к дому родителей, заметил незакрытую дверь и зашёл. В доме была мама, её мёртвое тело. Если бы я успел на минуту или две раньше, возможно смог бы попрощаться. Откуда же я знал, что Роза вернулась? Всё что я смог сделать, так это обнять её, пускай труп, пускай и мёртвую, но я впервые кого-то обнял. Первые объятия и такие странные. После этого я поспешил покинуть старый дом, не желая, чтобы меня кто-то нашёл.

В этот же день были похороны, на которые я не пришёл. Я имел возможность, но не рисковал. Их же убили из-за меня, наверняка приходили допытывать, где я могу быть, а родители ведь и не знали, что я живой. Поэтому пришёл на следующий день, принеся их любимые цветы.

В этом же году, в конце августа, к нам заселился Эррор. Скелет очень приятный и явно не такой, как Инк. Рипер сказал, что тут та же история. Неужели база стала ещё жёстче? Сомневаюсь, что во главе ещё Клэн, наверняка там кто-то более жестокий. Роза уже промышляет убийством родителей маленьких детей? Нас уже трое, трое обездоленных. Так и дальше будет?

Но как же я не заметил того, что происходило там, на момент моего существования в том месте? Всё же было перед глазами. А может, я сам помог в этом деле? Не зная этого? Не хочется думать о таком.

Вспоминая свою прошлую жизнь, я рад, что не закончил её. И я не совершу эту ошибку вновь.

End POV Geno

Комментарий к 2.9. Маленькая ошибка — изменившая жизнь

Опана, Клэнси. Помните хоть его? Да ещё и Киллер…

Гено похитила база, он жил на улице, пытался покончить с собой…

Надеюсь, что смогла объяснить его проблему с прикосновениями, это было сложно, особенно оформление.

А вот и глава про Геночку. Я вам её задолжала. Плюс следующая глава будет про них с Рипером. Дабы насытить вас.

========== 2.10. Душевный разговор ==========

Осень. Деревья качаются от малейшего дуновения ветра, заставляя ветви подниматься и опускаться, а листья шуршать и опадать. Солнце стало всё больше прятаться за облаками, нехотя больше греть мир, намекая, что ему тоже нужен отдых. Чудесная погода, не правда ли? Но уже меньше, чем через неделю закончиться первый осенний месяц, освобождая место своему брату. Как быстро летит время, не находите?

Это была среда, а может четверг, значения не имеет, для него все дни довольно одинаковы. Все скучные и приевшиеся будни, не меняющиеся практически ничем. Но было место, в которое он приходил в моменты грусти и тоски. Оно и вправду было милым!

Это было хорошо спрятанное место, подальше от живых. Крупные и различные деревья могли похвастаться своей красой. Огромная поляна, что была не так далеко, имела бесчисленное множество полевых цветов. А ещё был милый ручеёк, забавно идущий в неведомом направлении, над которым был небольшой деревянный мостик.

Как раз на этом мостике любил стоять одинокий скелет, вспоминая прошлое, что и делал некоторое время назад, а также думать о насущном, о разных тревогах и происходящем в этот момент времени. Ему это помогало забыться, отвлечься. Это было единственное место, которое могло хоть немного успокоить и привести разум в норму.

Именно сейчас он это и делал, стоял на мостике, рассматривая водную гладь, и вспоминал своё недалёкое прошлое, изменившее его жизнь. Но одна глупая мордашка решила нарушить его планы, внезапно появившись в тихом месте.

Это был Рипер, скелет достаточно умный и взрослый, ведущий себя словно дитя малое, мечтающее раскрыть тайну. До чего же доведёт это любопытство?

Он неспешно шёл к этому мостику, осматривая местность и подмечая, что здесь великолепные пейзажи. Не станет красть такое место у Развалинки, как он любил называть Гено.

Когда расстояние между ним и мостом сократилось, он остановился. Решив начать разговор с чего-то милого и обыденного, Рипер уже открыл рот, как его невежливо перебили. Хотя, сейчас ли говорить о вежливости?

— Ну и какого фига ты плёлся за мной? — Перебил довольно холодный голос стоявшего на мосту, даже не повернувшегося в сторону гостя.

От такой неожиданности даже Рипер чуть не подпрыгнул.

— Оу, Гено. Привет? Не ожидал тебя здесь увидеть, хехе. — Неловко усмехнулся Рип, кося под дурочка. — Как твои делишки?

— Рипер, хватит валять дурака. — На выдохе произнёс мостовой. — Зачем ты преследуешь меня?

— Преследую? Нет, я просто решил посмотреть, куда ты идёшь, вот и всё. Это просто случайность. — Пытался оправдаться сталкер.

— Как же. Ты случайно шёл за мной от самого общежития, да? Это по-твоему не преследование? — Гено вздохнул и опустил голову вниз, наблюдая за течением. — Почему ты здесь?

— Извини, если последнее время я слишком навязчив. — С неловКОСТЬю произнёс Рип. — Просто ты такой скрытный, мне хочется поговорить с тобой, узнать тебя, а ты так холоден. Конечно преследовать тебя, это явно перебор, но я не смог придумать ничего лучше.

— Согласен, преследование — явно перебор, но если ты хотел поговорить, мог это сделать в общежитии, разве нет? — Поинтересовался Развалинка. — Или это что-то настолько секретное?

— Можно приСТРОИТЬся к тебе? — Создал коп глупую шутку о мосте.

— Только без шуток. — Разрешил Гено.

Рипер с радостью запрыгнул на мост и оказался на расстоянии от мостового, соблюдая личное пространство каждого. Смотря на водную гладь, эти двое бы наслаждались атмосферой этого места, если бы один голос не испортил тишину:

— Так о чём разговор? — Его очень интересовало, почему Рипер такой дотошный.

— Ты любишь зиму? — Держась за перила, спросил Рип, рассматривая ЧИСТОЕ НЕБО.

— …

Гено не мог ответить, так как его мысли и эмоции сплелись в один комок, явно превышающий размер скелета. От Рипера можно было ожидать нечто подобное, но всё равно это удивляло.

— Что прости? — Гено не мог показать единую эмоцию, поэтому его голос был наполнен удивлением и негодованием.

— Я хотел предложить тебе отметить новый год вместе, поэтому и спросил про зиму. Инк бы не отмечал его, но теперь есть Эррор, как и их друзья, так что они будут все вместе. Я остаюсь один, впрочем, как и ты. Вот я и предлагаю двум одиночкам провести новый год вместе. Как смотришь на это? — С тёплой улыбкой вымолвил Рип. Сейчас он выглядит словно милый мальчишка, признающийся в первой любви.

После этого, Рипер продолжил осматривать природу, давая Гено хоть немного тишины для мыслей. Этого вполне должно было хватить.

Гено лишь оторвался от чудесных видов, что даровала природа, и окаменел. Его эмоции сплелись в один клубок, ставший размером с этот мост, вот только не было той одной, что описала бы его состояние. Этих эмоций было две, а именно: удивление и непонимание, по всей вероятности.