Наследник на его условиях. Книга 2 (СИ)

18 глава

— Спасибо.

Отодвинув от себя тарелку, Лея убегает в свою комнату, отчего я опять чувствую укол вины.

Она как будто в дикого зверька превращается, пока я нахожусь рядом. Понимаю, что это из-за моего исчезновения в прошлом, но как объяснить девочке, что я ее не бросала и прекратила общаться не по своей воле? Вряд ли простыми словами получится вернуть расположение Маугли.

— Очень вкусно, спасибо. — Лили тоже поднимается из-за стола и, взяв Эмиля на руки, поправляет ему комбинезончик. — Мы пойдем прогуляемся перед сном.

— Хорошо, — киваю я, провожая няню и сына долгим взглядом.

Мы с Дамианисом остаемся на кухне одни. Аппетита как такового нет, хотя паста и впрямь получилась восхитительная. Не знала, что Зен умеет так вкусно готовить. Сколько еще его секретов мне предстоит узнать?

— Не понравилось? — Дамианис кивает на мою тарелку, почти полную еды.

— Понравилось. Но кусок в горло не лезет.

Убираю посуду в мойку, пока Зен пьет кофе и что-то делает в телефоне. Меня накрывает дежавю. Похожее в нашей жизни уже когда-то было. Только без Эмиля и Ванессы. Последняя, кстати, так и не появилась. Может, и вовсе здесь не живет? Хорошо бы. Не могу ее видеть!

Отложив телефон, Зен разглядывает меня. Это жутко нервирует.

— Я разговаривала сегодня с братом, — начинаю, чтобы нарушить неловкую паузу. — Он собирается прилететь.

— По какому поводу? — без намека на дружелюбность интересуется Дамианис, продолжая смотреть так, что кажется, на мне сейчас полыхнет одежда!

Хочу попросить его отвернуться, сказать грубость, но приходится напомнить себе, что только путем нормального диалога и общения в относительно спокойном тоне у меня получится выстроить более-менее сносные отношения с отцом своего ребенка. По-другому никак.

— В глазах Альберта ты не совсем порядочный человек. Полагаю, Ника могла подлить масла в огонь и представить все в мрачных тонах, когда вернулась домой. Отговорить брата от поездки не получилось, он не отвечает.

— Дай мне его номер. Я сам с ним поговорю.

Задумчиво кусаю губу, не зная, как поступить. Не вижу смысла гонять Альберта туда-сюда. Я приехала в Грецию по собственному желанию.

— У твоего брата такой же вспыльчивый характер, как и у тебя? Или поспокойнее? Он точно разговаривать едет?

Вот откуда у Зена такая необычайная проницательность?

— Не знаю, зачем Альберт едет, — отвечаю честно. — Хотя несколько месяцев назад он порывался найти тебя и не оставить на твоем лице живого места.

Дамианис вдруг начинает улыбаться. Но мне совсем не до веселья! Меня это задевает. Я, с младенцем на руках, доверилась почти незнакомому человеку, приехала в чужую страну, поселилась в его доме и с ужасом думаю о нашем дальнейшем проживании под одной крышей. Ситуация более чем серьезная, а Зену смешно!

Отворачиваюсь и продолжаю заниматься посудой, это немного успокаивает. Через пару минут слышу, как Дамианис поднимается из-за стола.

— Я не хотел тебя обидеть, — раздается рядом с ухом его низкий баритон, и шероховатая ладонь накрывает мое плечо.

Сердце тут же пускается вскачь.

— Не хотел обидеть? — сухо произношу я, взяв себя в руки и заглушив реакции тела. — Но ты уже это сделал. До сих пор в ушах звучат слова, что ты отберешь у меня Эмиля, если окажется, что он твой сын. Возможно, это было сказано на эмоциях, со злости, но, какие бы грехи на меня ни вешали, ты не имел права так говорить! Разберись, пожалуйста, со всем поскорее, остуди свой пыл, чтобы мы спокойно обсудили наше родительство. Для меня очевидно, что вот так… — обвожу глазами кухню и пространство между нами, — ненормально. У тебя своя жизнь, у меня — своя, и быть вместе мы явно не можем. Тем более жить.

— Правда?

Дыхание сбивается, когда пальцы Зена перемещаются на ключицу, а потом к шее.

— Правда. У нас разные взгляды на жизнь. К тому же в этом доме ты наверняка живешь с любовницей…

— Ванесса здесь не живет. С недавних пор я стараюсь не смешивать личное с рабочим. А вот ты, похоже, не извлекла уроков.

Щеки мгновенно обжигает румянец. Зен сейчас намекает на мою интрижку с Оскаром?

— Моя личная жизнь не твое дело!

— Если рядом с тобой окажется недостойный человек, значит, и с моим сыном тоже. Так что твоя личная жизнь как раз мое дело.

Знаю, что Зен прав, но из вредности не хочу это признавать.

— Ты говорил, что я особенная и как тебе нравится, что меня не интересуют деньги, а потом вдруг внезапно исчез. Сейчас обвиняешь в каких-то махинациях и смотришь как на рецидивиста. Похоже, ты и впрямь знаешь толк в недостойных и ненадежных людях. Потому что сам к ним относишься! — зачем-то защищаюсь, хотя никто на меня не нападает.

Собираюсь сказать еще пару гневных фраз, но у Дамианиса звонит телефон, переключая на себя наше внимание. Зен сбрасывает вызов, однако я успеваю заметить имя Ванессы. Если с ним она не живет, возможно, они встречаются где-то в другом месте. Например, в отеле.

Господи, надеюсь, я поступила правильно, полетев с Зеном. Чутье подсказывает, что вернуться в Стокгольм было бы ошибкой. Да и сколько можно жить во лжи? Взрослые люди не убегают от проблем, они принимают ответственность за все, что с ними происходит, и пытаются изменить жизнь, если им в ней что-то не нравится. Однако жить с мужчиной, к которому я неравнодушна, — самая настоящая пытка. Особенно зная, что Дамианис в любой момент может взять ключи от машины и уехать к другой.

Напоминаю себе попридержать эмоции и резкие слова на этот счет. Сама виновата: следовало заранее обсудить нюансы проживания на чужой территории, теперь же придется делать это постфактум. И по возможности не срывать злость на Дамианисе за свои ошибки и просчеты.

— То есть в твоем понимании я недостойный человек? — Изменившиеся интонации Зена заставляют вздрогнуть.

— А что достойного ты сделал?

Он с силой сжимает челюсти, а я вытягиваюсь струной, потому что пальцы Дамианиса обхватывают шею. Я оказываюсь зажатой между его сильным телом и столешницей.

— Мы не с того начинаем. — Не удается скрыть волнение и шумное дыхание. — Я по-прежнему считаю тебя негодяем, который не следит за своими словами и пытается обидеть беззащитную женщину. Ни в чем толком не разобравшись.

Не моргая, смотрю в лицо Дамианиса. С вызовом.

— Пытаюсь разобраться, Даша. И обязательно разберусь.

Зен накрывает мои губы своими, и его влажный язык проникает в рот.

В животе ярко вспыхивает огонь. На мгновение даже кажется, что этот поцелуй и прикосновения Зена мне снятся. Упираюсь ладонями в твердую грудь, пытаясь контролировать напор Дамианиса, но в какой-то момент сдаюсь и позволяю себе всецело отдаться возбуждению.

А потом возвращаюсь в реальность.

— Прекрати… Ты сошел с ума… — хриплю, отталкивая от себя Дамианиса. Желаю я совсем другого, но здравый смысл все-таки побеждает.

Спешно оставив посуду и уборку на кухне, я вырываюсь из рук Зена и сбегаю в свою комнату, как сделала Маугли несколько минут назад. Прижимаюсь спиной к двери и рывками втягиваю в себя воздух, все еще чувствуя губы Дамианиса на своих. В эти секунды я почти ненавижу его. Так же сильно, как и хочу. За что мне это все?

Бывали дни, когда из-за переутомления я вспыхивала от малейшей неприятности, как спичка, и обжигало огорчением, что я недостаточно сдержанна, деятельна и хороша. Что не справляюсь со своей материнской, рабочей и вообще социальной ответственностью, потому что слишком много всего навалилось разом. В моменте, возможно, так оно и было, но на «длинной дистанции» я ведь состоялась как специалист, воспитываю маленького человечка. Я не имею права раскисать! Плохих мыслей в голове в принципе быть не должно! Однако они есть. И в последнее время появляются все чаще и чаще. Словно я, сбившись с пути, оказалась на пустой дороге, смотрю по сторонам и не знаю, куда идти дальше. Умом понимаю, что Зену доверять нельзя, только сердце отчаянно сопротивляется.