Наследник на его условиях. Книга 2 (СИ)

22 глава

Пока я в объятиях Дамианиса, время будто замедляет ход. Тело откликается на каждую его ласку. Я столько эмоций выплеснула, а теперь переживаю внутри новый шторм, еще более разрушительный, чем был до этого дня.

— Я сейчас в обморок упаду, — выдыхаю, сотрясаясь от дрожи.

— Тебе нужно перекусить, — говорит Зен хриплым голосом. — Пойдем за стол.

Мы дышим шумно, тяжело, в унисон. Эрекция Дамианиса упирается мне в живот.

Зен мог бы запросто взять меня прямо у стены в туалете. Находясь в беспомощном состоянии, неудовлетворенная, я не стала бы сопротивляться. Не припомню, когда в последний раз испытывала такое сильное возбуждение. Впрочем, не помню и когда кому-то столько о себе рассказывала, а меня с таким пристальным вниманием слушали.

Ноги почти не держат, сердце в груди бьется, как сумасшедшее. Я возвращаюсь за стол и тянусь к чашке с остывшим чаем. Делаю несколько глотков, а затем непослушными пальцами пытаюсь взять приборы. Много не съем, но нужно подкрепиться, иначе и впрямь рухну в обморок. Эмиль из меня вытягивает все соки, а его отец, по-видимому, решил последних сил лишить, накидываясь с такими жадными и одуряющими поцелуями, от которых саднят губы и сводит низ живота.

Пока ем, Зен смотрит на меня пронзительным взглядом. Уверена, Дамианис захочет проверить мои слова. Возможно даже, на какие-то из своих вопросов я получу обстоятельные ответы. Пусть не сразу, но разобраться в этой ситуации необходимо, потому что я не сделала никому ничего плохого, тем более не желала зла или тюремного срока.

— Спасибо. — Отодвигаю от себя тарелку и кладу в нее приборы.

— Ты почти ничего не съела, — замечает Дамианис.

— А ты вообще не прикоснулся к еде.

— Я не кормлю ребенка и не испытываю стресс.

— Ты лукавишь. Узнать о сыне при таких обстоятельствах, согласись, тот еще удар…

— Это не одно и то же, — обрывает меня Зен с суровым выражением лица. — Ты только что призналась, что в твоей жизни все перевернулось с ног на голову. А я оцениваю это иначе.

— И каковы твои дальнейшие планы?

— На тебя или вообще?

Кожа покрывается мелкими мурашками от того, как Дамианис смотрит на меня в это мгновение.

— На меня. И вообще. Мои признания как-то повлияют на твои решения? — бормочу онемевшими от страха губами.

Ужасно осознавать, что в твоей жизни сейчас мало что от тебя зависит.

— Пока не знаю.

— Ты обманываешь. По глазам вижу.

Зен беззлобно ухмыляется:

— Хочу я тебя, Даша. С самой первой нашей встречи. Как увидел тебя тогда в кабинете у Калиничева, так и не смог больше выбросить из головы эти навязчивые мысли. Вредить тебе и разлучать вас с Эмилем я, естественно, не собираюсь. Та угроза прозвучала в порыве злости. Но брак и договор — это твоя ближайшая реальность. Причем сомневаюсь, что смогу формально отнестись к этому, учитывая свое влечение и интерес. Вопрос в другом. Ты бы хотела, чтобы брак был настоящим?

Подлив в чашку остывшего чая, я делаю глоток. Не люблю черный, но сейчас не обращаю на это внимание.

— Настоящим? Какой смысл ты вкладываешь в это слово? — решаю важным уточнить. — В этой стране и в этом месте мне все чужое. Мы с тобой ничего толком не знаем друг о друге, а единственное, что есть общего между нами, — это сын.

— И обоюдное влечение. Будем вместе воспитывать Эмиля и Лею. По закону она тоже станет твоей дочерью. Загадывать что-то наперед бесполезно.

— Ты говорил, что у тебя не все гладко с законом, а твой брат занимается какими-то темными делами…

— Я ничего не говорил про Леона и про то, чем он занимается. — Зен слегка прищуривает глаза, словно опять в чем-то подозревая меня.

— Ника обмолвилась, я упоминала об этом…

— Вообще, меня удивляет, сколько всего она знает. От кого? Кто ее информатор?

От волнения начинаю крутить чашку в руках, едва не пролив чай на стол.

— Ты у меня спрашиваешь? Может, у своего брата поинтересуешься?

— Кстати про брата. Твоего. Альберт не прилетит. По крайней мере, сейчас. Мы с ним разговаривали днем, я объяснил ему ситуацию. Он был не в курсе действий своей жены.

Тревожные мысли снова неприятно скребутся в голове. Боже, Ника!.. Сколько же проблем ты всем создала! Зачем? Для чего? Я так запуталась!

— Ты же никак не станешь ей вредить? Уверена, Ника уже жалеет о том, что сделала…

— Пока я не буду трогать никого, кроме Калиничева. На днях собираюсь полететь в Россию.

Все во мне сжимается от подобных новостей.

— Разве Егор не здесь сидит?

— Ты совсем ничего не знаешь?

Отрицательно качаю головой.

— И даже не пыталась узнать?

Я не хочу усложнять ситуацию и понимаю, что в ближайшее время надо бы поднапрячься и вспомнить, через какие счета Егор мог проворачивать свои аферы. Сейчас в голове пусто, ничего не могу сообразить. Да может, и нет в том надобности, но это моя личная инициатива — во всем разобраться.

— Как-то не до того было. Своих проблем хватало.

Зен озадаченно смотрит на меня, затем переводит взгляд на тарелки и подает знак официанту, чтобы подошел. Расплачивается за ужин и встает из-за стола. Я делаю то же самое.

— Ты не ответил про поездку в Россию и Егора, — говорю уже в машине.

— Тебе об этом ничего знать не нужно.

Ну а что еще я ожидала услышать? Дамианис обещаний не давал, что откроется в ответ.

— Настоящий брак, говоришь? — выталкиваю из себя, вздергивая подбородок. — А ты сам-то в него веришь? Или как ты представляешь нашу семейную жизнь?

Зен молча выезжает с парковки.

— Хороший секс и обоюдное желание — это, безусловно, неплохо, но, на мой взгляд, этого недостаточно, — продолжаю вполголоса, так и не получив от Дамианиса отклика. — Я, наверное, хотела бы попробовать. Вот только что потом? Снова собирать себя по кускам? Не легче ли оставить все как есть и каждому заниматься тем, чем он занимался? На разных территориях.

Замечаю, что мы приехали на пляж. Через открытое окно доносится шум и запах моря.

— Не легче. — Зен глушит двигатель и поворачивается ко мне.

Зрительный контакт между нами длится от силы несколько секунд, но не секрет, что за этим последует. Словно в подтверждение моих мыслей губы начинает покалывать, а низ живота требовательно ноет.

Знаю же, что если соглашусь на условия Зена, то в этот раз потеряю еще большую часть себя, но, когда вижу его жадный взгляд, задыхаюсь от чувственного волнения.

— Давай обсудим… — Договорить не успеваю.

Зен сгребает меня в охапку и, притянув к себе, усаживает на колени. Смотрит так, словно находится в хмельном бреду.

— Завтра обсудим, — произносит прерывисто и опускает глаза на мои губы. Но целовать не торопится.

Словно ждет, когда я первой сделаю шаг и качнусь к нему, что будет означать мою капитуляцию.

И хочется сдаться! Хочется полностью ему довериться. Но мне страшно. Между нами все так непросто!

Сердце совершает странный кульбит, когда Зен нежно касается пальцами моей щеки и гладит, а потом все же делает движение вперед и упирается лбом мне в переносицу.

— Никому не дам тебя в обиду. Даже самому себе. Неужели ты это еще не поняла?

Я трепещу все сильнее от его близости и слов, в теле появляется горячая ломота. Но эти пластыри на сердце… Их очень больно отрывать! Я в последнее время ужасная трусиха.

— А любовница? У тебя…

— Никого нет, — заканчивает Зен. — Хотя это спорно. — Опустив руки на мои ягодицы, вжимает в свою эрекцию. — Ты у меня будешь, — шепчет в рот.

И это становится точкой невозврата.

Провожу кончиком языка по нижней губе Дамианиса, словно пробуя его на вкус, и давлюсь собственными эмоциями. Боже, я ведь только что выкинула белый флаг. Капитулировала…

Опомнившись, упираюсь ладонями в грудь Зена. Но попытка такая слабая, что сама не понимаю, протест это или попытка занять более удобное положение, потому что я оказалась зажата между рулем и сильным мужским телом.

— Даша, — выдыхает Зен с какой-то нуждой и накрывает мои губы своими.

Пока еще сдерживаясь, без напора, прислушиваясь к реакциям. Но, почувствовав на своей шее мои руки, он устраивает у меня во рту самое настоящее порно.

Никогда такого не было, чтобы сбивалось дыхание и зашкаливал пульс от одних только поцелуев. Чтобы я умирала от нетерпения, мечтая отдаться мужчине.

Но мое раненое сердце… Хватит ли духу его открыть?