Наследник проклятого дара

Глава 9. Я точно сойду здесь с ума. Но главное - не подавать виду.

Уже полтора часа, как мы вместе с Заруцким сидим перед приемной господина канцлера в Кремле. Я никогда раньше не был в подобных местах и с интересом рассматривал зал, в котором преобладал белый цвет и золото. Золото было везде. Роспись на стенах, на высоком купольном потолке, узоры на окнах, позолоченные рамы картин, лампы в виде подсвечников на стенах. Всё белое, кроме блестящего коричневого паркета.

Зал внушал уважение совей помпезностью. В помещениях таких размеров, витые колоны, золото и прочий ампир, смотрятся не как дешевый фарс, а внушают уважение.

Мне всегда нравился имперский размах и величие претил, а не навязанный маркетингом минимализм. Никогда не понимал, как можно жить в скучных унылых стенах. О вкусах не спорят, но я так не хочу. Если можно добавить ярких красок или уюта, то нужно добавить.

И если, а вернее когда, у меня будет полноценное княжество, то обязательно отстрою себе великолепные царские покои. С древними стенами Кремля, конечно, соревноваться сложно, но ведь и Кремль не всегда был древним.

Заруцкий привёз мне правильную одежду. Как сказал Юра, это очень модно сейчас, но с данью уважения к прошлому. Блестящие туфли, черные штаны с красной полосой сбоку, приталенная белоснежная рубашка, поверх которой черный пиджак, сделанный под камзол.

Единственное, я оторвал герб Мещерских, пришитый к камзолу. И оторвал все до одной пуговицы, потому что они также указывали на дом Мещерских. А по пути к канцлеру, мы заехали в ателье и мне пришили обычные серебряные пуговицы.

Я сделал это специально, на глазах у Заруцкого. Пусть стучит, докладывает, жалуется на мой несносный нрав и наглость. Мне нужен их гнев и злость. Я хочу сделать для Юры подарок. До того, как он растворится, я подарю ему беспомощность и обиду тех, кто испоганил всю его и так недолгую жизнь.

Я использую старый и проверенный приём: залезь сопернику в голову, заставь его проявить эмоции и отслеживай реакцию на каждое своё действие. Эмоции обычно обнажают людей, заставляют их скинуть маски и показать настоящего себя. А когда противник открыт, остается только точно ударить куда надо.

Но наконец, мы дождались. Чеканя шаг, в зал заходит девушка в жандармской форме и направляется к нам. Довольно миловидная брюнеточка со спортивной фигурой. Я пока не встречал в этом мире некрасивых девушек и женщин. Интересно, может дело в магии?

— Ваша светлость, князь Меньшиков готов Вас принять, идите за мной, пожалуйста, — она вежливо обращается ко мне.

Я киваю, встаю и показываю Заруцкому, чтобы сидел на месте. Нечего ему там делать.

Я пересекаю зал вслед за девушкой и она открывает мне большую двухметровую дверь, причем не прикладывая видимых больших усилий.

— Княжич Мещерский, господин канцлер! — девушка громко объявляет меня и показывает рукой чтобы я заходил.

Очень это всё интересно. Надо было заранее спрашивать у Юры про этикет и прочие подобные заморочки. Сейчас уже некогда.

Я вхожу в приемную канцлера. Кажется, все кабинеты здесь похожи друг на друга. Единственное, что отличает этот кабинет, так это отсутствие каких-либо секретарей и кип бумаг на столах, а также отсутствие привычного рабочего места. Это точно не приёмная для посетителей. Гости тут редкость.

Вижу длинный стол в середине комнаты, во главе которого сидит сам князь Меньшиков. Седовласый, с густыми кустистыми бровями, глубоко посаженые глаза, тяжелый взгляд. Мощная коренастая фигура и шрам от виска до щеки делал его неуместным среди подобного помещения. Я ожидал увидеть чиновника, а меня встречает воин.

— Заходи княжич, — он выходит из-за стола и подходит к окну, — иди сюда.

Я подхожу ближе. Даже не успеваю ничего сказать, как князь продолжает.

— Ты сделал очень хорошее дело, Юрий Платонович, отец бы гордился тобой, — он протягивает мне свою огромную ладонь и я пожимаю её, — такой же засранец, как и Платон, — князь слегка улыбается, — вечно вы, Зубовы, сами себе были на уме и делали то, что считали нужным, ни на кого не оглядываясь.

Канцлер смотрит в окно и продолжает.

— Не ерепенься, вот смотри. Там за окном огромный город в котором живут миллионы мирных людей. Там же живут и совсем не мирные люди. А также, целая куча магов, которые подчиняются своим господам, князьям, графам, боярским родам, баронам и прочей знати. Не Императору и не империи. Не мне, как главе правительства. Они живут в своем мире, каждый тянет одеяло на себя, — он поворачивает голову ко мене и хлопает рукой по моей спине, — каждый заботится о себе. Очень мало тех, кто радеет за государство, кто понимает, что без государства их не будет. Ты спас жизни одним и лишил выгоды других. За этот разлом уже начались интриги. Знать уже делила его, подсчитывая прибыль.

Я молча смотрю в окно. Мне, пока что, нечего отвечать. Ведь не прозвучало ещё ни одного вопроса. Да и я не напрашивался, меня позвали. Да, он зацепил меня фразой про отца, однако, я никогда не поверю, что человек его уровня будет что-то говорить просто так. Каждое его слово тщательно выверенно и подготовлено.

— Я не вижу на тебе герба Мещерских, — князь разглядывает меня снизу-вверх, — Занятно. Ты не считаешь себя Мещерским. Хм, - хмыкает канцлер и продолжает.

— Знаешь, как ты всех удивил, когда не помер после закрытия чёрной дыры. Ведуны ещё твоему отцу сказали, что род Зубовых обречён. Но ты выжил! Настоящий Зубов! — канцлер кивает и улыбается, а затем, нахмуривается, — только вот, мне доложили, что старик Мещерский снял с тебя статус наследника рода. Никто уже и не надеялся, что ты выживешь. Поспешил старик.

Князь оборачивается и подходит к своему столу.

— Я тебе скажу по секрету, мы уже пять лет ведём переговоры с англичанами, чтобы заполучить человека с похожим Даром на твой и они за него желают половину царства Польского, словно за принцессу. Император никогда не отдаст им наши земли, но нам выкручивают руки, провоцируя разломы в крупных городах, устраивая теракты с помощью персидских магов смертников.

Меньшиков снова замолчал, давая мне обдумать его слова.

— Так что, парень, ты слишком важен для страны, чтобы я позволил тебе умереть. Ты мог надорваться и не закрыть разлом. Знаешь, что бывает с разломом, если его сжать в точку и отпустить? — этот вопрос не требует от меня ответа, — Взрыв, который уничтожает всё вокруг себя. Сам бы по глупости помер и с собой утянул кучу народа. Так твой отец и погиб. Победителей не судят, однако мы сделали выводы и приняли решение. У тебя есть вопросы прежде, чем я вручу твою награду и озвучу это решение? — канцлер выпрямляет спину и уставившись, смотрит на меня.

Князь ожидает моего ответа. Он источает уверенность и непоколебимость. Человек, который олицетворяет саму власть. Тот, кто не может быть не прав. Тот, за которым стоит целое государство. Он не знает, что такое неподчинение и невыполнение приказов. А каждое его слово это приказ для всех, кто ниже рангом.

Я понимаю, почему он у власти уже столько лет. Это человек, который принадлежит только государству и Императору, что является для него одним и тем же.

А эта аудиенция - совсем не, то чем кажется. Это точно такой же бой в клетке. Меня пытаются продавить и навязать удобный сопернику ход событий. Заставить действовать по своему замыслу. Но понимаю, на что он намекает.

— Ваша светлость, при всем уважении к Вам и понимании уровня Ваших забот, — я смотрю ему прямо в глаза, — Вы ошиблись, думая, что я мальчишка, которого можно сломать и сделать своим инструментом. Я буду действовать так, как посчитаю нужным, в любом месте и при любых обстоятельствах. Мне не требуются награды и подарки. Я не продаюсь. Я согласен договариваться и помогать государству. Но не согласен быть чьим либо инструментом, — не дрогнув ни одной мышцей лица, заявляю ему.

— Гордый, - канцлер слегка посмеивается, - всё как на подбор. Однако, - он медленно идёт мимо меня в противоположную сторону своего кабинета, - государству плевать на чьи либо чувства, ты должен это понимать хоть ещё и юн. Мы не пожем себе позволить чтобы ты погиб, кинувшись закрывать очередной разлом в юношеском идеалистическом порыве. Или погибнуть от рук наёмных убийц, затронув интересы какого-нибудь влиятельного рода. А потому, — канцлер поднимает взгляд на портрет царя, висящий на стене и медленно продолжает, — ты пойдешь учится в академию магии. Этот вопрос я мог бы решить с твоим приёмным отцом, однако, я уже понял, ты не останешься Мещерским, а выйдешь из их рода, как только достигнешь формального совершеннолетия. Потому я с тобой и разговариваю, а не с князем Мещерским.

Меньшиков подходит к своему столу, открывает ящик и достает оттуда небольшой металлический тубус.

— Это твоя награда, — он протягивает мне тубус, — много лет назад этим владели Зубовы, но когда погиб твой отец и все его братья, а ты перешёл в род Мещерских, государство изъяло данный артефакт. Это не оружие, хотя всё в этом мире можно использовать как оружие. Открой его сейчас, пожалуйста, — канцлер делает снисходительно приказной тон.

Я беру тубус из его рук и откручиваю крышку. Внутри находится стержень на который нанизано что-то, похожее на кольца. Я переворачиваю тубус, подставив под него руку. На ладонь вываливаются два массивных перстня с изображением клыков на печатке. Я вопросительно смотрю на канцлера.

— Знаешь откуда взялась фамилия твоего рода?

Я не знаю, хотя должен был. В мире аристократии и помешательстве на родословной, это нужно было спрашивать у Юры первым делом. Но я не спросил.

— Говорят, — князь продолжает, — когда твой предок, основатель рода, играл свадьбу, то к нему пожаловал дракон. Самый настоящий, один из хранителей мироздания. Но твой предок заявил, что не звал драконов на свою свадьбу и выбил ему зуб, из которого велел сделать обручальные кольца, взамен обычных колец из золота. Когда ему создали эти кольца, он взял их и открыл разлом в мир эльфов. Заставил их вплести в перстни магию. Так и появился ваш родовой артефакт. Эти два кольца. Никто не знает, в чём их сила и какими истинными возможностями они обладают, потому они не признают никого, кроме Зубовых. Это твоё по праву.

— Благодарю Ваша светлость, — киваю ему.

Это действительно важная вещь, даже если в них нет ни капли магии. Родовые кольца и всякие украшения даже в моём старом мире очень ценились, а уж в этом мире, должны быть важными атрибутами любого уважающего себя дворянина.

— Ты будешь учится в закрытой военной академии магии, — заявляет Меньшиков, — будь осторожен и впитай в себя как можно больше знаний. Грядут непростые времена, ты очень нужен государству. На этом всё, — он кивает на входную дверь.

Я киваю ему в ответ, закидываю кольца в тубус и выхожу из кабинета.

Заруцкий подрывается и с любопытством разглядывает тубус, но спросить что это, не решается. А я и не скажу. Это не его дело и о таком Мещерскому знать пока рановато.

— Забронируй мне номер в гостинице, поближе к центру, — говорю Заруцкому таким тоном, который не терпит возражений, — мне предстоит еще несколько встреч в Кремле, на этой неделе, — я блефую, добавляя в доклады Заруцкого Мещерскому ярких красок и путаницы, — ещё мне потребуются наличные на расходы, тысяч тридцать рублей, на первое время.

Юра не успел воспользоваться благами статуса принца дома Мещерских, значит сейчас самое время.

— Сколько? Трид....цать? — Заруцкий аж поперхнулся.

Ну да, сумму я назвал совсем не скромную. По объяснениям Юры я примерно понял ценовую политику в империи.

В ходу были рубли, обеспеченные золотым стандартом от которого плясали все цены. Так, например, обучение в кадетском корпусе стоит от двадцати до пятидесяти тысяч рублей за год.

Платит за кадетов государство и иногда частные лица. Государство платит Долгоруковым за воспитание и подготовку кадров для армии. А частные лица, это в основном сами солдаты, платят за подготовку своих сыновей к военной карьере. В основном, в кадетских корпусах готовят младший командный состав.

Заруцкий знал о ценах на обучение, поэтому так сильно и удивился. Это тоже самое, что в своем мире я бы потребовал тысяч триста просто на карманные расходы. Но на этом не всё.

— Пока я буду ждать совершеннолетия, мне нужен домик в центре, со всеми привилегиями, подобающими сыну князя Мещерского. Прислуга, машина с шофёром, повар, горничная и так далее. Думаю, ты в курсе, как это делается, — делаю паузу и смотрю на покрывшегося пятнами Заруцкого и добиваю, — не стой столбом! Дело само себя не сделает. И да, купи мне нормальный телефон, прямо сейчас! А дом мне нужен будет через три дня.

Спустя полчаса я уже нахожусь в гостиничном номере. Блаженствую в кипяточной воде огромной ванной. Наконец-то плюшки, а не сплошные драки, иномирные страшные твари и белые палаты больницы.

Горячая вода разморила и меня уже начинает тянуть в сон. Так и быть, завтра займусь этими кольцами, а сейчас посплю.

Я выхожу из ванной, закутавшись в белый бархатный халат и в этом же халате падаю на огромную кровать. Первый раз в этом мире я ложусь спать. Сам,не теряя сознание, не переселяясь в другие миры и не выбившись из сил. Когда моё сознание уже стало угасать, а веки налились свинцом, я краем глаза увидел, как рядом со мной укладывается огромная красная кошка. Сехмет на страже. Как же я счастлив, наконец-то, нормально поспать.

Я только-только заснул, но через мгновенье, чей-то оборвавшийся всхлипом визг разбудил меня. Я протираю кулаками глаза и полный удивления наблюдаю разительные перемены в своем номере. По русски - я в а**ре.

Белые стены и потолок покрыты брызгами крови, на полу лежит человеческое тело, одетое в форму гостиничных работников. Тело абсолютно целое, но без глаз, из отверстий которых всё ещё льется кровь. С другой стороны кровати валяется точно такой же труп. На нём сидит полупрозрачная Сехмет, впившись ему в горло.

С спросонья, я почему-то сразу смотрю на мир магическим зрением и вижу, как от человека в Сехмет перетекает энергия.

— Сехмет, что здесь творится? Ты чего тут учудила? — спрашиваю у нее.

— Она спасла тебе жизнь, между прочим, — а это Юра влез в разговор.

— Да? А выглядит так, будто она загрызла бедных, ни в чём не повинных работников гостиницы, — иронично говорю Юрцу.

— А это не работники гостиницы, а убийцы. И пока ты не спросил, почему мы тебя не разбудили, я тебе сразу отвечу, мы пытались. Однако, ты вообще никак и ни на что не реагировал. А убийцы вот они. Понимаешь?

— Очень интересно, — отвечаю Юре и переключаюсь на львицу, — Сехмет, да брось ты его, остановись! — она неохотно отпускает свою жертву и переводит на меня взгляд, — ты что вампир энергетический? Зависимая? Давай прекращай это делать, а то запрещу вообще к людям притрагиваться, если ты не можешь остановиться! — кажется, пришло время воспитательной работы.

— Человеческая душа полна сладкой силы, она пахнет страданиями и наслаждениями, — довольно мурчит кошка, — а эта закуска немного утолила мой голод.

— Лови, дам тебе энергии, моей личной, — направляю ей нитку энергии, — если ты так голодна, просто скажи! Я не собираюсь держать тебя на голодном пайке, — Я отправляю львице треть всей своей энергии и интересуюсь, — а ты же в разломе кучу тварей убила. Они что несъедобны?

— Шакалы были отравлены Хаосом. И вообще, шакалы падальщики, в них почти нет силы, — в её голосе я слышу недовольство и раздражение.

Ясно. У меня зверь людоед, энергетический вампир и призрак в одном лице. Об устойчивой психике можно забыть. Я точно сойду здесь с ума. Главное - не подавать виду.

— Ясно. Если тебе не хватает энергии, сразу говори мне. Я всегда поделюсь с тобой.

Сехмет что-то рыкнула и пропала. Женщины. Вечно они так. Хрен поймешь! Сказал же, что поделюсь, но нет. Её это тоже не устраивает. Вроде к слабому она и не пошла бы, а у сильного просить не хочет. Логика.

Так, и кто это у нас тут, почти живой? Неудавшийся убийца. В очень плачевном состоянии. Как будто заживо мумифицировали. Кожа сухая и морщинистая. Тяжелое дыхание и рука у сердца говорят о его скорой кончине.

Посмотрим, может я могу передать ему немного энергии?

Да, вполне. Единственное, что мне потребовалось для этого - просто дотронуться к нему. После того, как я передал ему немного энергии, он задышал ровнее.

— Моя Сехмет тебя немного покромсала, но поверь мне на слово, то, что я сделаю с тобой, будет гораздо больнее и страшнее, — пугаю бедолагу, — тебе ведь сказали, что я тёмный маг? Поэтому, в твоих интересах всё рассказать сразу. Приступай!

Я не стану его пытать жестокими пытками, это не в моём стиле, но я хорошо знаю анатомию человека. В этом мире она ничем не отличается, я думаю.

Например, можно пройтись по болевым точкам. А в номере я еще видел специальную подушучку с тонкими булавками. Они, конечно, предназначены для того, чтобы подшить невовремя оторвавшиеся пуговицы на пиджаке, но я знаю для них другое применение. Можно воспользоваться ими чтобы аккуратно увеличить или уменьшить чувствительность конечностей. Или вовсе парализовать тело.

— Нет... — хрипит недоубийца.

Эх, очень жаль. Значит, придется, все таки, сдержать обещание.