Наследники Авиценны

Инкубы и суккубы

Оглядываясь на мою докторскую жизнь, я постоянно задаюсь вопросом: когда за мной начали увиваться бесы?

В них никогда не было недостатка, и я постоянно попадал под влияние какого-нибудь Ноздрева. Видимо, именно к этой мертвой душе у меня есть внутреннее сродство.

Но поначалу, когда я работал в поликлинике, все шло прилично, и я был вполне респектабелен. Ну, приду, бывало, не вполне свежий, но это как-то легко переносилось и не давало резонанса. А дальше я вижу себя уже в моей знаменитой больнице, и все идет совершенно неприлично. Меня давно интересовал переход: когда же эти бесы обозначились явно и стали на меня притязать?

Мне кажется, что все началось в последние недели петергофской поликлиники.

Тогда наметились знаки.

Сперва ко мне в кабинет явилась какая-то рослая медсестра, которую я прежде не видел. Карточки принесла или что-то еще. И что-то сказала, несусветное. Я поднял голову и машинально спросил: "Что вы имеете в виду?" И она ответила предсказуемо: что имею, то и введу. Старо, как мир, но я не давал повода. Это было нечто новое. Я внимательно к ней присмотрелся, но она уже ушла, а я все смотрел.

И тут же мне дали нового шофера.

Не то чтобы я ездил на вызовы с персональным шофером, они менялись, но этого раньше тоже не было, а когда он стал, меня почему-то стали исправно к нему сажать.

Это был молодой человек, мой ровесник, очень веселый и словоохотливый, крайне покладистый.

- Их всех надо трахнуть! - говорил он дружески, крутя баранку. - Я всех трахнул.

Я молчал, изумляясь придворным парамедицинским тайнам.

- Что же, - спрашивал я после паузы, - и начмеда можно трахнуть?

Меня это почему-то живо интересовало. Меня терзали неясные, опасливые желания, которые я не решался сформулировать. В начмедах у нас ходила симпатичная, но очень строгая дама немногим старше меня.

- И начмеда трахнем! - убежденно отвечал шофер.

- Я ее почти трахнул, - признавался он чуть позже.

Вот оттуда пошло все дальнейшее, с этого "трахнем" во множественном числе, будто все уже было решено и неизбежно.

- Спиртику! - позвал меня шофер в гараж.

Я не хотел спиртику, но власть шофера надо мной была неимоверной.

Мы выпили спиртику, и тут в гараж пошла та самая медсестра. Я поспешил на выход и услышал ее слова: "Почему ты не сказал мне, что здесь Смирнов?"

Я до сих пор не знаю, к добру или к худу было ее незнание.

Дело так и закончилось ничем, но это была увертюра. Мне все еще казалось неправильным пить с шофером и медсестрой в гараже.

Вскоре я уволился.

Но демоны уже поджидали меня; они заранее разделились для верности на многие, многие персоны, и караулили.