Наследники предтеч 3

7 — 29 октября 1 года. Селение посвящённых и окрестности

После заката гигантской жёлтой луны уровень воды спал на несколько метров, так что большая часть полузатопленного леса оказалась на суше. А вот сама река, хотя и сузилась, но не так значительно, как мы ожидали, по-прежнему оставшись многокилометровой. Растительность несколько изменилась: у осеменителей завершился период плодоношения и они превратились в безобидную траву, мох на самых открытых участках засох и частично рассыпался, тот же, который остался, прижался к земле, стал более плотным и низкорослым, а некоторые деревья и кусты дружно расцвели. Ещё раньше мы обнаружили, что здесь тоже растет папортошка, хотя и другого вида (с клубнями меньшего размера), но оттого не менее съедобная. После большого отлива старых зрелых клубней на кустах почти не осталось, а новые пока не образовывались, в результате чего пришлось сократить этот продукт питания в своём меню. Как будто в компенсацию, начали активнее плодоносить деревья с крупными крахмалисто-сладкими, по вкусу похожими на финики, плодами. С заходом луны дожди не прекратились, но стали короче и более предсказуемыми. Чаще всего они проливались три раза в сутки: около полудня, незадолго до заката и глубокой ночью.

Ко всеобщей радости, остатки плота, используемые в качестве мостков, далеко не унесло: они застряли между толстыми стволами. Перетащив их обратно к лагерю, мы устроили удобный подход к воде, а береговой конец мостков расширили и благодаря этому закрепили между прибрежными деревьями. Потом, по настоянию Севы, техники занялись сооружением отхожего места и компостной кучи и только после этого приступили к остальным постройкам. Инженер не раз сетовал на трудности, возникающие из-за особенностей местности, в которой свободные решили остановиться: здесь и ливни, и землетрясения, а, к тому же, очень влажный и тёплый климат, отчего большая часть древесины, скорее всего, быстро придёт в негодность.

— Нет, я рассчитывал с запасом, но не с таким же, — глубокомысленно констатировал инженер.

Но, несмотря на скептическое отношение, дело продвигалось не так уж и медленно. Следующим возведённым помещением стал основательный и крепкий склад: сохранить начальные вещи важнее простого удобства, а потом технари занялись жилыми постройками. По плану, принятому на общем голосовании вечером у костра, на каждую семью решили выделить по домику, размер которого варьируется в зависимости от размера семьи, и ещё один, большой, — для всех одиночек. Против такого решения высказались я, Лиля и Росс, то есть группа холостых и незамужних — каждый из нас с трудом представлял, как он будет уживаться в одном помещении с остальными.

— Совесть имейте, — в конце концов заявили нам семейные. — Когда будет время — построим вам отдельные дома, но не сразу же барствовать.

На этом спор и закончился. Честно говоря, я часто с тоской посматривала на деревья — идея поселиться в кронах с каждым днем казалась всё привлекательней. Но было одно «но», которое перечёркивало все аргументы «за». Если Рысь легко освоится с древесным домиком, то способности Димы с Диной к лазанью вызывают очень большие сомнения. Конечно, можно попробовать договорится, чтобы они жили с Лилей, но увиливать от воспитания собственных (пусть и усыновлённых) детей — не лучшее решение. Поэтому пока придётся мириться с непреодолимыми обстоятельствами и спать на земле.

Если в начале жизни у полукровок наблюдалось явное отставание в физическом развитии, то к возрасту, немного большему шести с половиной местных месяцев (около полутора Земных лет), у обоих мальчиков различия стали менее заметными. Но спали они по-прежнему гораздо меньше чистокровных ровесников, и у них только сейчас начали резаться зубы, тогда как «лесные» дети уже вовсю грызли фрукты. Всё молодое поколение (за исключением звероподобной Рыси) хорошо освоило речь. Дети бегали по всему лагерю, оказываясь порой в самых неожиданных местах, и некоторое время сильно затрудняли работу. Но вскоре малыши резко перестали попадаться на пути строителей, и причиной этому были полукровки. Проявляя недюжинные лидерские качества, они затевали совместные игры, каким-то образом умудряясь организовать остальных детей так, чтобы они не лезли в опасные места и не путались под ногами. Хотя без мелких неприятностей, конечно, не обходилось, но теперь мы даже могли на некоторое время оставить молодое поколение без присмотра, хотя и не отходя далеко, но заниматься своими делами.

— Меня беспокоит Лорд и Дима с Диной, — вполголоса поделилась Лиля.

— Почему? — искренне удивилась я. — Они прекрасно развиты, ещё, конечно, не такие подвижные, как остальные, но зато какие умные! Да и зубы, наконец, режутся, глядишь, скоро смогут твёрдую пищу есть. Что тебя не устраивает?

— Так-то всё так, — Лиля вздохнула, задумчиво глядя в сторону ребятишек, строящих шалаш под руководством полукровок. — Но не всё так просто. У тебя раньше, на Земле, были дети? — обернулась она ко мне.

— Нет, а что? — пожала плечами я.

— Дети так себя не ведут. Они ведь не просто претендуют на главенство и даже не столько претендуют, сколько держат власть в своих руках. Более того, ты заметила, что они действуют сообща? Лорд с Димой по очереди приглядывают за остальными, а когда почти все спят, уступают эту роль Дине, — пояснила свою мысль Лиля, и я неуверенно кивнула. — Для ребёнка ненормально заниматься чем-то так целеустремлённо и такое долгое время. Честно говоря, меня пугает их поведение.

Мы снова посмотрели в сторону причины разговора и встретились с ответными взглядами сыновей: судя по всему, они прислушивались к нам уже довольно долго. Слова Лили осветили ситуацию с другой стороны, и теперь, глядя на удивительно серьёзное лицо Димы, я вздрогнула. Мальчики переглянулись, и Лорд подошёл поближе.

— Не надо бояться, — попросил он и лукаво улыбнулся. — Мы хорошие!

— Конечно, вы хорошие! Самые лучшие, — присев на корточки, обняла сына Лиля. Мальчик немного понежился в материнских руках, а потом стал решительно выкручиваться.

— Я там должен быть. Мы сейчас крышу класть будем! — и, освободившись, поспешил присоединиться к остальным детям.

— Нет, я очень люблю Лорда, но хочется ещё одного, нормального ребёнка, — шёпотом призналась Лиля.

— А кто тебе мешает?

— Не кто, а что, — грустно улыбнулась собеседница. — Отсутствие достойного отца.

Я недоверчиво хмыкнула в ответ. Уж достойных мужчин её вида даже у нас в группе достаточно. Разговор натолкнул на странные мысли и показал, что несмотря на сходство полукровок с человеком, у Лили тоже остается ощущение ненормальности, неправильности ребёнка. Мне в этом плане легче — у меня есть Рысь. На краю сознания забрезжила ещё одна идея: а что, если керели — это не какой-то конкретный вид, а помесь двух или даже всех трёх видов? Несмотря на более медленное физическое развитие, не думаю, что полукровки менее конкурентоспособные. Во время эпидемии, например, все они выжили. Нет, не сходится. Если керели сказали, что наследниками является только один вид, значит, он и есть потенциальный победитель.

Несмотря на все опасения, мы всё равно радовались инициативе полукровок: благодаря им, присмотр за детьми становился не таким сложным и изматывающим занятием.

Пока технари обустраивали лагерь, мы занимались не менее важными делами. В первую очередь, согласовав с остальными месторасположение газонов с репеллентными кустами, занялись пересадкой последних. Эта работа отняла много сил. Если выкапывать папортошку, другие съедобные клубни и корни без лопат мы уже наловчились, то извлечь из земли целый куст с достаточным количеством корней не так просто. Мало того, на новом месте репеллентный куст категорически отказался приживаться. У следующего экземпляра мы обрезали почти все наземные ветви, но и он погиб. А ещё через пару недель пришлось сделать окончательный вывод о том, что несмотря на все усилия, даже самые мелкие кусты пересадку не переносят и черенками тоже не размножаются.

— Не понимаю, — покачала головой Вероника. — Вроде и почва тут похожа, и растительность, что ему не хватает? Конечно, есть вариант, что этот куст в принципе пересаживать нельзя.

В результате пришлось ограничиться посевом зрелых бобов, плодов репеллентных кустов, которых мы, по настоянию агронома, посадили гораздо больше, чем требовалось. Кроме этого, наш отдел подготовил экспериментальные грядки под папортошку и засадил две простыми клубнями, а две — клубнями с повреждённой, надрезанной или сточенной кожурой, чтобы облегчить растениям прорастание. Но пока всходов не наблюдалось, так что оставалось только ждать.

Однажды Росс вернулся без добычи, прихрамывая: на его правой ноге запеклась кровь.

— Я толком и не разглядел нападавшего, — признался он. — Заметил, что за мной кто-то следит из кустов, насторожился, и когда он прыгнул, я тоже метнулся в сторону и полез на дерево. Он пытался меня с земли достать, тогда по заднице и приложил лапой. А когда я оказался в безопасности и оглянулся — его уже не было, видимо, понял, что праздничного обеда не светит.

— Странно, — задумчиво потянула я. — Судя по царапинам, когти у этого хищника острые, вполне подходящие для лазанья по деревьям. Что бы ему так легко отступиться?

— А ты бы порадовалась, если бы он меня съел, — обиделся зеленокожий. — Мало ли у кого когти острые!

К счастью, раны оказались поверхностными: три не слишком глубокие, но пропоровшие кожу до мяса длинные царапины, начинающиеся на ягодице и спускающиеся по задней стороне бедра почти до колена. Хотя некоторое время царапины нагнаивались, дальше воспаление не пошло. Но даже когда они начали заживать, Росс ещё долго предпочитал лежать на здоровом боку, а не сидеть. После происшествия с зеленокожим мы стали ещё осторожнее. Но больше нападений не было, и иногда приходилось отгонять непрошеную мысль, что и произошедшее с Россом — простая случайность.

Как и прежде, стоило жёлтой луне скрыться за горизонтом, как связь с Николаем наладилась. И снова Homo alterus, по их словам, проспали больше месяца.

— Мне бы так, — проворчал Маркус. — Чуть что не подходит — заснуть, и никаких проблем!

— Ага, — кивнул Илья. — А потом превратиться в тролля.

Ценой нескольких ссор мне-таки удалось убедить зеленокожего рассекретить остальную часть дневника. Узнав об обмане, посвящённые не слишком обрадовались, но уже через несколько часов признали логичность и рациональность принятого тогда решения. А ещё мы пришли к выводу, что скрывать от возможных «поднебесных» соседей судьбу сбежавшей группы не стоит.

Соотнеся найденные нами вещи и дневник с тем, что знали живущие на горах, и мы, и они окончательно убедились в том, что погибшими были Алла и её группа. Николай и ещё несколько знакомых Игоря из этого селения сильно расстроились из-за неприятной новости, несмотря на то, что надежды на выживание сбежавших людей почти не оставалось. Но постепенно это горе отступило на второй план, и всё вернулось на круги своя.

Математик большую часть свободного времени просиживал в интернете, периодически сообщая остальным интересные или забавные сведения. Например, оказалось, что трое из группы поднебесных не подумали о том, чтобы спросить керелей, пригодна ли атмосфера планеты для дыхания, и набрали вещей для колонизации безвоздушного мира. Посмеявшись, мы попытались составить список того, что понадобилось бы в этом случае, и пришли к выводу, что даже «счастливчикам» с большим количеством вещей выжить бы не удалось.

Также математику удалось узнать, что где-то у подножия гор есть ещё одно человеческое поселение. Но вот на этой ли оно стороне гор или на противоположной, пока оставалось загадкой. Более вероятно, что люди не рядом, а за горами — при сравнении нашей и их местности выявилось слишком много отличий, в числе которых было отсутствие моря. Но даже если они за горами, остаются жители поднебесной, которые, хотя и далеко, но не настолько, чтобы полностью исключить возможность контакта. С одной стороны, это радовало, а с другой, вызывало опасения: со свободными мы уже притёрлись друг к другу, а вот что будет при встрече с другими, незнакомыми нам группами? Не повторится ли история цитадельских? Но пока мы решали гораздо более насущные проблемы и нервничать из-за того, что, может быть, когда-нибудь произойдет, не видели причин.