Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса

Глава V Ставка

До следующей поездки в Ставку Гиббс занимался с императорскими детьми приблизительно по 18 часов в неделю. Он выполнял обязанности учителя Цесаревича через день, разделяя этот пост с Жильяром. По мере выздоровления Цесаревича его интерес к играм возобновился, и он упрашивал обоих воспитателей играть с ним. Тот, кто в этот день выполнял обязанности воспитателя, был в его команде, а другой возглавлял команду соперников. В свои одиннадцать лет Алексей Николаевич быстро взрослел. Он уже усвоил понятия добра и зла, а в своем подсознательном стремлении реализовать предоставляющиеся возможности был очень похож на мать. Жизнь во дворце, регулируемая традиционными правилами, о которых знал небольшой круг людей, возбуждала любопытство Цесаревича.

Однажды, когда Гиббс с Алексеем Николаевичем прогуливались по дворцу, в одной отдаленной комнате они обнаружили двух слуг, разбивавших молотками фаянсовую посуду. Оказалось, что если в том или ином предмете сервиза обнаруживали изъян, его сразу же уничтожали, поскольку никто, кроме членов Императорской Семьи, не имел права пользоваться этой посудой. В обязанности этих двух слуг входило разбивать все, что не соответствует стандарту.

В то время как Алексей Николаевич был в Могилеве, Гиббс продолжал давать уроки Великим Княжнам. Императрица предложила ему апартаменты в Царскосельском Екатерининском дворце. И хотя Гиббс был вынужден отказаться от некоторых уроков в Петрограде, он все же предусмотрительно сохранял за собой квартиру в городе. С 1914 года Гиббс начал проявлять интерес к модной тогда Английской школе новых языков Притчарда, которую купил в 1916 году56. Но сейчас его вызвали в Ставку. Незадолго до этого Гиббс с воодушевлением начал вести дневник, а скорее – «тетрадь для заметок», в которую периодически заносил записи:

«29 июля 1916 г.

Я решил начать вести дневник – не такой, который пишешь каждый день скорее из чувства долга, чем по желанию, а просто когда будет к этому расположение. Мне кажется, это обычно называется тетрадью для заметок, а не дневником, но, в любом случае, именно этим я намереваюсь попробовать заняться.

Я провожу лето в деревне, если вы можете назвать Царское Село деревней, – некоторые называют, хотя многие, возможно, большинство – нет. Было бы правильнее называть его «городом сельского типа» или «урбанизированной глушью» в зависимости от того, как вы на это посмотрите. В Царском Селе огромное количество домов и казарм, так как это еще и крупный военный центр; а также множество очаровательных дворцов, окруженных искусственными парками и водоемами, тоже искусственными. Теперь, по прошествии времени, все приобрело естественный вид, как будто было создано природой, а не человеком. Но хотя таково само Царское Село, окружающая местность до сих пор сохранилась в своей нетронутой дикости бесплодных болот. Итак, здесь я провел лето, то есть, скорее ночи, чем дни, поскольку близость Петрограда ставит крест на отдыхе и покое тела, как ни пленительны они для ума. Итак, я часто туда езжу, неудачно распоряжаясь «сезоном». Тем не менее, для меня уже очень много значит проводить ночи в покое, страдая только лишь от разбойника-кота, который по ночам посещает мое обиталище, запрыгивая внутрь через окно, и оставляет свою визитную карточку (на самом деле, несколько) в виде множества четко различимых отпечатков лап на скатерти. Хотя, справедливости ради, добавлю, что это бывает только в дождливую погоду, и у меня нет половика перед окном. Котик наслаждается моим гостеприимством и демонстрирует свою высокую оценку мастерству придворного повара, доедая все оставшееся, за исключением салата, соли и горчицы, которые, строго говоря, не были приготовлены, и потому не кажутся ему соблазнительными.

27 июля

Прошлой ночью я не мог заснуть, и многие сказали бы, что они провели ужасную ночь. Чаще всего действительно неприятно лежать в кровати, не смыкая глаз. Но хотя прошлой ночью со мной было именно так, это не было неприятно. Я долго лежал с открытыми глазами – не помню, насколько долго, потому что не смотрел на часы, но когда стало уже довольно светло, должно быть, не раньше четырех, я задремал. Мысли, казалось, стали более бессвязными, а затем я вдруг проснулся и почувствовал, что сознание совершенно прояснилось. В ушах у меня звучали слова, которые только что произнес В.К. [Великий Князь] Алексей Николаевич: «Вы будете чиновником министерства Двора не позднее чем через неделю». Это было очень любопытно и странно. Затем я снова заснул, и больше ничего не происходило.

4/17 августа 1916 г.

Господин Жильяр только что приехал на императорском поезде из и [мператорской] Ставки. Он позвонил мне и сказал, что мне следует прийти в Александровский дворец. Г-н Жильяр добавил, что Императрица хотела бы, чтобы я поехал в Ставку для продолжения занятий английским языком с А [лексеем]. Н [иколаевичем]. Я почувствовал, что что-то должно случиться. Когда он позвонил, я только начинал обедать, и какое-то время мне было довольно трудно есть. Получается, что то, о чем говорил Дядя Миша, произойдет, и даже в указанное время. Это напомнило мне, что я не переписал в свой дневник того, что некогда себе пометил. Он сказал следующее: однако прежде чем я начну делать эти заметки, хочу сказать, что некоторые мои знакомые, например г-жа Грир и г-жа Малони, раньше уже были у него, и все, что он сказал им, было удивительно верно. Он жил на отдаленной улице Конная, дом 19, квартира 2. Оба раза до и после меня было много людей. Первый раз я ходил со знакомым, второй – один; во второй раз мы разговаривали намного дольше, и он сказал намного больше. Первый раз я был у него в понедельник, 13 июня, второй – в среду, 6 июля, таким образом, между визитами прошло порядка нескольких недель, и он меня действительно не узнал и не вспомнил, что я уже приходил раньше. Вот что он говорил в обоих случаях, так как за исключением одного малозначительного факта, он сказал одно и то же: «Вы человек, который рассуждает, руководствуясь чувствами. Вы можете быть ученым, священником, врачом, педагогом, художником, музыкантом или юристом. Никогда не занимайтесь коммерцией, здесь вас ждет неудача. Вы никогда не выиграете на скачках или в лотерею. Вы принадлежите к тому роду людей, которые, как правило, никогда не женятся. Но если вы все же решитесь на этот шаг, пусть это будет интеллектуальный союз. Не стоит заключать брак ради обретения богатства и знатности, так как в этом случае он наверняка будет несчастливым. Сейчас ваше положение неопределенно, но оно будет постепенно улучшаться. Вам ничто не угрожает, Первая половина 1916 г. неблагоприятна, вторая будет лучше, как и первая половина 1917 г. Скоро вы отправитесь в поездку, но она будет исключительно делового характера; это хорошо, не отказывайтесь от предложения. Это произойдет во второй половине июля или в первые дни августа – и будет связано только с рабочими делами. (N. B. Вначале он сказал мне, что это произойдет в июле). Вы никогда не разбогатеете вдруг, ваши дела будут улучшаться постепенно, но деньги никогда не будут доставаться вам легко, и вы никогда не будете получать или выплачивать крупные суммы».

Через несколько недель Гиббс действительно отправился в Могилев, где находилась Ставка. Дом, в котором жил Император, располагался на вершине холма. Внизу вдоль песчаных берегов протекал Днепр. Вокруг стояли березовые и сосновые леса. Жизнь превратилась в бесконечное ожидание очередного события, но напряженная атмосфера не особенно беспокоила Гиббса. В то же время это было приятное место, и Цесаревич, ставший необычайно общительным, говорил ему, что он здесь намного более счастлив, чем в Царском Селе. Ужинали воспитатели вместе с Цесаревичем, а обедали всегда с Императором и его свитой. За столом никогда не бывало меньше двадцати четырех человек, а иногда собиралось около шестидесяти, а может быть, даже больше. Классная комната в губернаторском доме могла бы служить приемной: почти все Великие Князья, в том числе Великий Князь Михаил, и «бесконечная вереница» российских и иностранных генералов, государственных деятелей и послов заглядывали поздороваться с Алексеем Николаевичем. Иногда Государь приглашал Цесаревича и его воспитателя посидеть в его кабинете, пока он работал. Здесь Николай Александрович случайно услышал, как Алексей говорит Гиббсу, что когда они будут уезжать домой, он возьмет с собой граненый стеклянный плафон с электрического канделябра. «Алексей! – крикнул обычно мягкий Император. – Это не наше».

Когда кто-нибудь приходил к Государю, ученик с воспитателем должны были быстро уйти через внутреннюю дверь. Она вела в общую спальню отца и сына, где оба спали на никелированных кроватях. В Царском Селе каждый вечер, когда Цесаревич был уже в постели, Императрица читала с ним вечерние молитвы. В Могилеве Его Величество продолжал этот обычай. Несмотря на то, что его осаждали посетители, он на время пренебрегал своими обязанностями и ускользал из кабинета.

Гиббс с Алексеем Николаевичем читали, разговаривали или играли с кошкой, оказавшейся очень воспитанной. Каждое утро Его Величество проводил в здании штаба с генералом М. В. Алексеевым. Мало у кого были иллюзии относительно того, какую роль играл в Ставке Николай Александрович. Он никогда не претендовал на то, чтобы быть стратегом. В Ставке были важны его авторитет и великодушие. Он обладал удивительной памятью, даже его дети не могли с ним в этом сравниться. Часто бывало, что офицер, прибывший с докладом в Ставку Верховного главнокомандующего и приглашенный на обед, стоял в смущении и волнении, не зная, что сказать. Гости выстраивались в линию, и Государь приветствовал каждого. Подходя к новоприбывшему, он обращался к нему по имени: не просто по фамилии, но, например, Николай Николаевич, Иван Степанович; расспрашивал о его полке и упоминал пару деталей так, будто это было вчера, а не несколько месяцев или лет тому назад.

У Гиббса появилась привычка записывать ежедневные события от лица Цесаревича. Эти записи, содержащие неизбежные повторы, дают, однако, представление о повседневной жизни в Ставке, а затем в Царском Селе. Начинаются они 6 октября (по старому стилю)57 и ведутся в течение последующих пяти месяцев, навсегда изменивших облик Императорской России. Вот эти записи:

Суббота, 8/21 октября 1916:

Уроки, как обычно. Поездка на моторе к поезду в 11 часов, а затем после ланча поездка на моторе в лес по Оршанскому шоссе, где играли в «Разбойников». По возвращению Царская Семья пошла к Великому Князю Павлу на чай. После обеда был один урок, а затем поехал к поезду. Лег рано.

Вторник, 11/24 октября 1916:

Утро прошло, как обычно, включая посещение поезда. После ланча поехали на моторе в лес и играли, как обычно. После обеда пошли в кинематограф, а позже направились в Царский поезд. Лег спать в обычное время.

Четверг, 13/26 октября 1916:

Утром уроки и прогулка на моторе, как обычно. Писал Императрице. После ланча уехал в старую Ставку и играл в «Разбойников» в лесу. Вернулся домой, чувствуя себя не очень хорошо; по настоянию доктора лег в 6.30. Из-за расстройства желудка чувствовал себя очень плохо. Ч. С. Г. [Чарльз Сидней Гиббс] читал, но мне было трудно сосредоточиться.

Суббота, 15/28 октября 1916:

Оставался в постели до ланча. Писал Императрице. Был на ланче в столовой со всеми. После обеда играл в саду с доктором Деревенко58 и Ч. С. Г., затем играл с солдатами и П. В. П. [Петр Васильевич Петров]. Читал до обеда. После обеда опять читал и играл в игры. Лег рано.

Вторник, 18/31 октября 1916:

Уроков нет, так как [Императорский] поезд [Царь отправляется в поездку] уехал в половине первого. Доктор Исаакиянс пришел обработать нос и получил в подарок золотые часы и цепочку. В поезде после ланча играли в «Nain jaune» («Желтого гнома» – фр.) с Императором, ген. [В. Н.] Воейковым59, П. Ж. [Пьер Жильяр] и Ч. С. Г. После обеда собирали геометрическую головоломку, и Ч. С. Г. читал. Пошел спать, как обычно.

Четверг, 3/16 ноября 1916:

Оставался в постели весь день из-за опухоли на правой ноге. Писал Императрице. П. Ж. и Ч. С. Г. читали. Перед ужином был урок русского языка. Собирал геометрическую головоломку».

Цесаревич повредил вену в верхней части правой ноги. На следующий день Государь написал Императрице:

«Нога Бэби от времени до времени побаливает, и первую часть ночи он не может спать. Когда я ложусь, он старается больше не стонать и засыпает скорее»60.

Дневник Гиббса от лица Цесаревича:

«Суббота, 5/18 ноября 1916:

Чувствую себя лучше, но все еще в постели. П. В. П. [Петр Васильевич Петров], П. Ж., Ч. С. Г. со мной все время. Написал Императрице после ланча, а затем играл в «Nain jaune» с генералом В. [Воейковым] и Ч. С. Г.

Воскресенье, 6/19 ноября 1916:

Плохо провел ночь. Написал Императрице раньше обыкновенного. После ланча играл в «Nain jaune» с ген. Воейковым и Ч. С. Г. Обедали все вместе, как обычно. После обеда собирал геометрическую головоломку и играл с кошкой.

Вторник, 8/21 ноября 1916:

Чувствую себя намного лучше. Спал хорошо и сейчас в хорошем настроении, но мне не позволяют вставать до завтра. Читал Ч. С. Г., а также П. В. П. Вечером урок с П. Ж. Во второй половине дня играл в «Nain jaune» с ген. Воейковым и Ч. С. Г. После обеда меня перенесли в кабинет Императора, вместе с кроватью и всем остальным, пока комнату проветривали. Там меня навестили Великий Князь Николай [Николай Николаевич младший] и Великий Князь Петр».

Четверг, 10/23 ноября 1916:

Пил кофе в столовой. Написал Императрице и Макарову61. Немного покатался на моторе перед ланчем. Уроки, как обычно. Пил кофе в столовой. Написал Императрице и Макарову и перед ланчем немного покатался на моторе. Уроки, как обычно. После обеда пошел в кино смотреть картины, затем в постель.

Суббота, 12/25 ноября 1916:

Утром занятия, а затем катались на моторе по Быховскому шоссе. Днем катались на моторе по Оршанскому шоссе, но мне разрешили только слегка размяться, был хороший обед. Пошел спать рано».

Императрица прибыла с кратким визитом:

«Вторник 15/28 ноября 1916:

Утром уроки, как обычно. Поехал на моторе к поезду. После ланча проехал на моторе по Оршанскому шоссе около восьми верст; повозка и пара пони были посланы вперед. Катался с Императрицей и играл. Обед в 5.30, кинематограф – в 6 часов. Два новых эпизода из «Таинственной руки» Нью-Йорка62. Поехали в поезд. Вернулись в 9.15 и затем в постель.

Четверг, 17/30 ноября 1916:

Уроки и поездка на моторе к станции, как обычно. Дневная прогулка на моторе по Оршанскому шоссе, где демонстрировался полет семью аэропланами. Затем играл в «Разбойников» в лесу с П. Ж. и Ч. С. Г. Английский – с 5 до 6, Императрица зашла в этот момент. Обед в 6 часов. Урок русского языка, после этого писал в дневнике. Поехали к поезду в 8 часов и вернулись назад в 9 часов. Затем через четверть часа в постель. Очень возбужден, но в хорошем расположении духа.

Суббота, 19 ноября/2 декабря 1916:

Уроки и прогулка на моторе утром, как обычно. После ланча катался на моторе по Оршанскому шоссе и играл в лесу. Урок с 5 до 6, а после обеда писал в дневнике. Затем поехал к поезду. Вернулся домой на четверть часа раньше обычного, принял ванну и лег спать.

Суббота, 20 ноября/3 декабря 1916:

Ходил в церковь и после этого встретился дома с Императрицей. После ланча катался на моторе по Быховскому шоссе и играл в «Разбойников» в лесу. Обед, как обычно, с профессором Федоровым63 и генералом Воейковым. Поехали к поезду в 8 часов и вернулись назад в 9. Лег спать в обычное время.

Вторник, 22 ноября / 5 декабря 1916:

Уроки и поездка на моторе, как обычно. После ланча опять катался на моторе и играл в лесу в течение получаса. Обед в четверть шестого. Кинематограф – в шесть. Видел два новых эпизода из «Таинственной руки». Поехал к поезду в 8 часов и вернулся назад к 9 часам. Лег спать в обычное время».

Затем они вернулись в Царское Село:

«Покинул Могилев 25 ноября 1916:

A. H. [Алексей Николаевич] и П. Ж. на Литерном [поезде] в 12:30 (прибыли в Ц. С. 26 ноября). П. В. П. и я на поезде Его Величества в 7 часов (прибыли в Ц. С. [Царское Село] в 5 часов пополудни 26 ноября 1916).

Вторник, 29 ноября/12 декабря 1916:

Встал рано. Уроки утром, как обычно: Ариф. – с 9 до 10 часов; Ист. – с 11 до 12 часов; Английский – с 12 до 1 часа. Поездка в парк – с 10 до 11 часов; холодно, никого вокруг.

После ланча – отдых, затем играл в парке с 3 до 5 часов.

С 5 до 6 часов урок английского чтения. Ужин в 6 часов. Затем, так как было довольно холодно, играл с кирпичами вместо поездки. Находился на нижнем этаже с 8 до 9 часов; в постель – в 9 часов.

Четверг, 1 декабря/14 декабря 1916:

Уроки и утренняя поездка на моторе, как обычно. Арифметика с 9 до 10 часов; История с 11 до 12 часов; русский язык с 12 до 1 часа. После ланча отдыхал и затем играл в парке около Белой башни и катался там на моторе. Обед в 6 часов. После обеда выехал на моторе и посетил П. В. П. на полчаса. На нижнем этаже с 8 до 9 часов; в постель – в 9 часов.

Суббота, 3/16 декабря 1916:

Встал рано. Урок русского языка с 9 до 10 часов, а потом ездил в Екатерининский парк, вернулся в четверть одиннадцатого. Сопровождал Императрицу, чтобы посмотреть две операции в госпитале. После ланча отдыхал и затем играл около Белой башни и катался там на моторе до 5 часов. Урок английского языка с 5 до 6 часов. После обеда посетил доктора Деревенко и играл с Колей64 до 8 часов. На нижнем этаже с 8 до 9 часов, а затем в постель».

Назад в Могилев (поездка заняла 25 часов):

«Покинули Ц. С. и отправились в Могилев 4-го декабря. А. Н. [Алексей Николаевич] и П. Ж. в Собственном [поезде] в 3.30 пополудни. П. В. П. и я в Свитском [поезде] в 2.30 по полудни. Прибыли 5 декабря 1916. Мы в 4 часа пополудни, они в 5 часов пополудни.

Далее записи от лица Цесаревича:

Вторник, 6/19 декабря 1916:

Поздравление Императору перед завтраком. Ходил в церковь в 10 часов, после писал Императрице. Был на ланче со всеми, приглашено 75 персон. После ланча катался на моторе по Оршанскому шоссе и затем играл в лесу, пони и сани были посланы заранее. Обед в 5.20 пополудни. Кинематограф – в 6 часов. Два новых эпизода из «Таинственной руки»: герой обнаружен, разоблачен и вскоре исчезает, оставив таинственное кольцо. Писал в дневнике и играл до 8.30, затем в постель.

Четверг, 8/21 декабря 1916:

Уроки и прогулка на моторе, как обычно. Получил Французскую военную медаль от генерала65. Сделали фото вместе с П. В. П., П. Ж. и Ч. С. Г. и во второй раз с теми же людьми и генералом Воейковым для «Военного журнала» генерала Дубенского66 [он был официальным историографом].

После ланча поехал на моторе на Быховское шоссе и играл в лесу с пони и санками, как до этого. Урок русского языка в 5 часов, а английского – после обеда. Собирал новую геометрическую головоломку. Лег рано.

Суббота, 10/23 декабря 1916:

Уроки и поездка на моторе утром, как обычно. Во второй половине дня поехал на моторе на Оршанское шоссе и играл в лесу. Пони и сани были отправлены заранее, как обычно. Урок русского языка в 5 часов. Обед в 6 часов и затем писал в дневнике. Лег рано.

Воскресенье, 11/24 декабря 1916:

Встал поздно. Пошел в церковь в 10 часов и потом ездил по городу на моторе в течение получаса. Играл в саду и написал Императрице перед ланчем. Во второй половине дня поехал на Оршанское шоссе, играл в лесу с пони и санками, как обычно. После обеда писал в дневнике и собирал головоломку. Лег рано.

Вторник, 13/26 декабря 1916:

Чувствую себя лучше. Занятия и поездка на моторе, как обычно. После полудня поехал на Оршанское шоссе и там играл в лесу. Генерал Воейков составил мне компанию.

Обед в 5 часов пополудни, в 6 часов пошел в кино смотреть картины. Лег рано.

Четверг, 15/28 декабря 1916:

Уроки и поездка на моторе, как обычно. После полудня поехал на моторе на Быховское шоссе и играл в лесу. Сделал убежище, сваливая в кучу снег вокруг свесившихся веток ели. Обед в 6 часов. Князь Игорь67 и генерал Воейков присоединились. После обеда играл в прятки в Белой гостиной с выключенным светом. Английский чай, а потом в постель в 8.30.

Суббота, 17/30 декабря 1916:

Занятия и поездка на моторе, как обычно.

Во второй половине дня поехал на Оршанское шоссе и играл в лесу. После этого ездил в город в магазины, чтобы купить подарки и посетил гостиницу «Франция». Потом урок русского языка и обед в 6 часов. Играл в Белой гостиной перед уроком английского языка. Лег рано».

В период между этой и следующей записью Государь с Наследником вернулись в Царское Село. Цесаревич вновь был болен, но Гиббс все еще не знал, чем именно. Алексей больше не ездил в Могилев. Его Величество ждала тревожная новость. Григорий Распутин, «Таинственная рука» этой эпохи, подвергавшийся жесткому осуждению в Думе со стороны монархиста Пуришкевича («темный мужик больше не будет править Россией»), был убит во дворце князя Феликса Юсупова. Может показаться, что у Распутина было какое-то предчувствие; он оставил странное письмо. В нем он писал, что умрет до 1 января, и предсказывал, что за этим последует роковой конец. В назначенный день, в полночь, он ехал по заснеженному Петрограду на условленную встречу в дом Юсупова. Его ждали пятеро заговорщиков68, среди которых были Пуришкевич и молодой Великий Князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат Царя. Во дворце на Мойке в превосходно обставленной комнате цокольного этажа все уже было готово. Распутин съел несколько пирожных с цианистым калием и выпил предложенную ему отравленную мадеру (более верное произношение – мадейра – Прим. пер.). Однако в течение двух с небольшим часов у него не проявлялось никаких признаков отравления. Напротив, он настоял на том, чтобы Юсупов спел под гитару. В это время остальные находились наверху, в беспокойстве ожидая развязки. В конце концов, отчаявшись, князь выстрелил ему в спину. Бывший в числе заговорщиков врач объявил его мертвым, но Распутин вскочил на ноги, подскочил к Юсупову, побежал вслед за ним по лестнице, а затем выбежал через двор. Пуришкевич четыре раза выстрелил в него из револьвера, дважды попав в цель. Упавшего Распутина избили, связали, а затем сбросили в прорубь в замерзшей Неве. Когда через три дня нашли тело, вскрытие показало, что последним усилием Распутин смог освободить одну руку от веревок69. Известие о смерти ее «друга» привело Государыню в ужас. Даже будучи Императрицей, она всегда слепо следовала его советам. Императора это событие, вероятно, встревожило меньше. По словам Пьера Жильяра, он терпел Распутина в основном потому, что не решался подрывать веру, которая поддерживала Императрицу. Тело было похоронено в углу Александровского парка в Царском Селе, на месте, где строилась церковь70. Императрица регулярно ходила туда молиться. Николай II направил Великого Князя Дмитрия Павловича в русские войска в Персии. Князь Юсупов был выслан в имение своего отца в Центральной России (менее чем через год он покинул страну). В отношении остальных не было принято никаких мер.

Записи Гиббса о Цесаревиче:

«[Царское Село] Среда, 21 декабря 1916 / 3 января 1917:

Оставался дома и в постели весь день под присмотром докторов – Боткина71, Деревенко и Острогорского72. Результата не было, глист остается в кишках. Играл с моделью города и с электрической железной дорогой весь день. Когда боль отступает, настроение хорошее.

Четверг, 22 декабря 1916 / 4 января 1917:

Встал поздно. Выехал на моторе в 11 часов к Белой башне и играл с маленьким Деревенько73. Ланч в 1 час, затем отдых до 3-х часов. Пошел к доктору, чтобы привести Колю, и потом пошли к Белой башне играть вместе. Взял Колю домой в 5 и играл с ним до 5.45. Затем – по домам. Пошел увидеть Императрицу и обедал с ней. После обеда украшал рождественские елки на нижнем этаже до отхода ко сну.

Суббота, 24 декабря 1916 / 6 января 1917:

Встал в 9 часов. Выехал на моторе в парк в 10 часов. Пошел к Белой башне с доктором Деревенко. После ланча отдыхал, а затем пошел на Рождественские елки: для всех в 3 часа, семейная в 4 часа, с П. Ж. и Ч. С. Г. в 4.30, с доктором Деревенко в 5 часов. Потом домой обедать в 6.15 пополудни, а затем в церковь. После этого играл дома с новым макетом местности и солдатиками.

Воскресенье, 25 декабря 1916 / 7 января 1917:

Встал поздно. Пошел церковь в 11 часов. Ланч внизу в 12.30 пополудни. Днем отправился на Рождественскую елку в Школу верховой езды и помогал распределять подарки. Вернулся домой в 3.15, затем выехал на моторе к Белой башне, где играл. Пошел на Рождественскую елку к Деревенько, а после этого на Рождественскую елку к доктору [Деревенко]. Обедал дома в 6 часов и потом направился к П. В. П. отнести ему рождественские подарки. Затем играл дома до отхода ко сну.

Вторник, 27 декабря 1916 / 9 января 1917:

Выехал на моторе в 10 часов и играл все утро с доктором Деревенко. Вернулся к ланчу и после этого пошел в Школу верховой езды на Рождественскую елку. Вернулся в 3 часа и поехал к Белой башне и играл там с детьми. В 4.30 пошел к доктору Деревенко и вернулся домой в 6 часов, чтобы посмотреть кино. Видел военные картины, два эпизода из «Таинственной руки» и одну комедию. Во время просмотра сильно разболелась рука, и, когда он закончился, отправился в постель. Сильная боль весь вечер.

Четверг, 29 декабря 1916 / 11 января 1917:

Весь день в постели, но болит меньше. Императрица провела большую часть дня рядом у постели. Макаров и Ч. С. Г. были на ланче, а потом вместе ужинали.

Суббота, 31 декабря 1916 / 13 января 1917:

Еще в постели, но уже намного лучше. Мог больше играть и, в основном, весел. День прошел, как до этого. Вторую половину дня провел с Императрицей и А. А. [Анна Александровна Вырубова].

Вторник, 3/16 января 1917:

Встал поздно, но чувствовал себя намного лучше. Играл в парке все утро и после ланча отдыхал, а затем снова играл в парке до 4 часов пополудни. Затем пошел к доктору Деревенко. Обедал в 6 часов, а потом играл дома в «Таинственную руку». В постель в обычное время.

Четверг, 5/18 января 1917:

Встал поздно. Вышел в 11.30 и играл в парке до ланча. Снова играл до 4 часов с обычным отдыхом после ланча. Был у доктора Деревенко с 4 до 6 часов, а после обеда пошел к П. В. П. В постель в обычное время.

Суббота, 7/20 января 1917:

Встал поздно. Находился весь день в парке, играя на снежном холме у Белой башни с поездом из санок с 10 до 4 часов. Вернулся домой один на ланч и затем отдыхал между 13:00 и 14.30. С четырех часов играл с доктором Деревенко, затем обед в 6 часов, а потом снова играл с П. В. П. Вернулся в 8 часов, оставаясь на нижнем этаже до 9, а затем в постель в обычное время.

Суббота, 8/21 января 1917:

В церковь, как обычно, утром. После церкви вышел с санями и пошел к Коле, как обычно, с четырех до обеда.

После обеда Макаров вернулся в Петроград. Играл до 8 часов, затем спустился на нижний этаж и оставался там до 9 часов. Потом в постель.

Вторник, 10/23 января 1917:

Уроки утром, как обычно (арифметика, история, английский), затем ланч и отдых. Днем играл в парке и вернулся домой в 4 часа для первого урока по естественным наукам, который проводил В. Н. Д. [доктор Владимир Николаевич Деревенко]. Английский с 5 до 6 часов, затем обед, а после обеда катался на тройке, играл до 7.30. Навестил П. В. П. на десять минут. Спустился на нижний этаж в 8 часов. Пошел спать в обычное время.

Четверг, 12/25 января 1917:

Именины у Т. Н. [Татьяны Николаевны]. Встал поздно и на улице все утро до 12.15 с поездом и санками. 12.30. Молитвы по случаю именин Великой княжны Т. Н. После ланча играл с санками на улице в парке. Встретил Его Величество, и все пошли к старой заснеженной башне и чистили ее основание от снега.

Пришел домой в 5 часов. Играл до обеда, который состоялся в 6 часов. Затем гулял в парке до 7.30, зашел к П. В. П. на десять минут. Находился на нижнем этаже, а потом пошел в постель в 9 часов.

Суббота, 14/27 января 1917:

Уроки: Французский в 9 часов, прогулка на моторе, как обычно. В 12 часов английский.

Ланч и отдых.

Катался на моторе и играл в парке, затем к доктору Деревенко, обед в 6, потом к П. В. П. [далее неразборчиво]. Маленький Деревенько приходил на 10 минут вечером. Затем стригся. Лег в постель в обычное время.

Вторник, 17/30 января 1917:

Встал в положенное время.

Арифметика с 9 до 10 часов.

Катался на моторе и играл около Белой башни с Сергеем с 10 до 11 часов. Английский язык с 11 до 12 часов вместо истории. Снова английский язык с 12 до 1 часа.

Очень холодно и ветрено, но светит яркое солнце. После ланча отдыхал. Играл у Белой башни с санками с 3 часов до 5. Урок по естественным наукам с 5 до 6. Обед в 6 часов, а после этого играл до 8 часов. Лег спать вовремя. Чувствовал себя нехорошо.

Четверг, 19 января / 1 февраля 1917:

Весь день в постели, но немного лучше, чем накануне. Мог немного играть и слушать, когда читают.

Суббота, 21 января / 3 февраля 1917:

Лежал в постели. Настроение хорошее, мог играть и разговаривать. Читал вслух, посетители стали главным развлечением дня.

Показ картин, на который все были приглашены, начался в 5 часов.

Воскресенье, 22 января / 4 февраля 1917:

Чувствовал себя лучше, но был чуть более раздражителен. Играл, читал и принимал посетителей. Кино в 5 часов.

Пришел навестить профессор Федоров. Лег в постель в обычное время.

Вторник, 24 января / 6 февраля 1917:

В очень хорошем настроении. Играл и читал весь день. Императрица приходила до и после ланча. Утром сидел в классной комнате, поскольку игровая комната была очень холодной и согрелась только после отопления открытым огнем. Играл с кораблями в морской бой на макете местности. Кинематограф – в 6 часов. Императрица собрала модель старинной деревни. В постель в обычное время.

Четверг, 26 января / 8 февраля 1917:

Совсем не здоров. Лежал почти весь день и слушал чтение вслух «Робинзона Крузо». Кинематограф – в 6 часов, после которого чувствовал себя очень больным и не смог съесть ужин. В постель в обычное время, самочувствие несколько лучше.

Суббота, 28 января / 10 февраля 1917:

Встал поздно. Несколько лучше, чем вчера, но не разрешено садиться. Ел довольно хорошо и немного играл в течение дня. Императрица поднималась до и после ланча, и также А. А. [Анна Александровна] после ланча. Наблюдал, как они продолжают собирать модели. Ужин в 6. В кровать, как обычно.

Вторник, 31 января / 13 февраля 1917:

Очень болен весь день, едва мог есть, проявлял мало интереса к тому, что происходит вокруг. Под воздействием морфия боль несколько отступала, но был сонным весь день.

Четверг, 2/15 февраля 1917:

Намного лучше, проявлял интерес к книгам и играм. Проходили Императрица и А. А. после ланча, на котором присутствовали профессор Федоров и доктор Боткин, В. Н. Д. [доктор Владимир Николаевич Деревенко], Шура Ал.74 и Ч. С. Г. В кровать в обычное время.

Суббота, 4/17 февраля 1917:

Встал очень поздно, но чувствовал себя намного лучше. День прошел спокойно. Императрица приходила три раза. В хорошем настроении, ел лучше. Генерал Воейков зашел на несколько минут утром. Доктора навещали, как обычно.

Воскресенье, 5/18 февраля 1917:

День прошел, как обычно; в очень хорошем настроении. Навещался, как обычно, Императорской Семьей. Во время этого слишком возбудился, и вечером был не вполне здоров».

В действительности не все было в порядке в Российском государстве, и, естественно, в его столице, где царили некомпетентность и бюрократическое корыстолюбие, и доверие к центральному правительству сильно упало. Революция была близка, но никто не осмеливался предположить, чем это может обернуться. Гражданские свободы ограничивались, а в армии нарастало недовольство. Зима выдалась суровой, и в Петрограде не хватало топлива и продовольствия. Вскоре накопившаяся усталость и недовольство переросли в стачки, беспорядки и мятежи. В начале января того года британский посол, сэр Джордж Бьюкенен, предупредил Императора о том, что ему следует восстановить доверие народа – формулировка, которая привела Николая Александровича в недоумение. Сэр Бьюкенен заметил также, что главный министр Александр Протопопов (министр внутренних дел и шеф полиции) ответственен за бедственное положение дел в стране. Твердый реакционер, Протопопов пользовался доверием Императрицы, но мало чьим еще. Николай Александрович не прислушался к словам сэра Бьюкенена. Не обращая внимания на бездеятельность своих министров или просто устав от нее, Император решил вернуться обратно в Ставку из «отравленной атмосферы» Петрограда и сделал это 22 февраля/7 марта.

Впоследствии, когда Гиббса спрашивали об Императоре, он рассказывал:

«Я всегда чувствовал, что мир, в общем, никогда не принимал Императора Николай II всерьез, и я часто интересовался почему. Он был человеком, у которого не было низменных качеств. Я думаю, что в основном это можно объяснить тем фактом, что Он выглядел абсолютно не способным внушать страх. Он знал очень хорошо, как сохранить свое достоинство. Никто даже и помыслить не мог, чтобы позволить себе вольности по отношению к Императору. Это была бы неслыханная вещь. Он не ставил себя выше других, но при этом был исполнен спокойствия, самообладания и достоинства. Главное, что Он внушал, – трепет, а не страх. Я думаю, причиной этого были его глаза. Да, я уверен, это были его глаза, настолько прекрасными они были. Нежнейшего синего (голубого) оттенка, они смотрели прямо в лицо. С добрейшим, нежнейшим и любящим выражением. Как можно было чувствовать страх? Глаза его были настолько ясными, что казалось Он открывал вашему взгляду всю свою душу. Душу простую и чистую, которая совершенно не боялась вашего испытующего взгляда. Никто больше не мог так смотреть. В этом было его величайшее обаяние и, в то же время, великая политическая слабость. В битве умение внушать страх порой составляет больше половины победы. И именно этим преимуществом Он не обладал. Если бы Он находился в другом положении, мог выражаться более свободно, говорить и писать то, что думает, как обычный человек, тогда бы Он, вне всякого сомнения, смог приспособиться и найти свою нишу. Но в его положении это было невозможно. Ему приходилось высказываться только в официальном стиле. И, тем не менее, Он мог при случае излагать прямо основные положения своей государственной политики».