Настоящие имена

4. Олли

N лет спустя.

Жую зубочистку, в пол уха слушая комментарии чиксы-радиоведущей в наушнике. Выглядываю из-за коробок со всяким говном: трусы, футболки, куртки из синты. Жарко, да шея немного затекла. Это у меня после Ареса. Шея, в смысле, затекает. Потому что в последние годы там я спал в не шибко удобных позах. С тех пор, если с утра себе массаж не сделаю, ноет то шея, то поясница, то ещё что-нибудь. Вообще, док говорит, что это возраст. Но не пошёл бы он нахуй?!

— Чёрт. — Выплёвываю зубочистку, замечая фургон, и сажусь чуть ниже в своём укрытии. — Грёбаные кочеры…

Фургон выпускает под палящую звезду главаря кочеров и его свиту. Сам босс в майке, а свита при параде. Уверен, они там уже насквозь все промокли в этих чёрных пиджаках.

Вторая сторона — баба Сталлера. Сиськи навыкат, губы тоже. Я аж отсюда вижу, как у неё капелька пота в декольте скользит. Одна сиська выше другой — приклад поднимает. Стоп… ПРИКЛАД? ЕБАНЫЙ В РОТ!

Срочно падаю за каменный блок и вовремя: тут же раздаются выстрелы.

В итоге успеваю всё же забрать товар под шумок.

Пока иду до спрятанного между домами байка, натираю себе мозоль на пятке. Это потому что стиралка сломалась прямо с моим шмотьём внутри, и пришлось натягивать ботинки на босые ноги. Хорошо хоть трусы чистые были, а то у меня сегодня планы.

Укладываю товар в сумку между двумя одеялами и трогаюсь. Главное — не спалиться на камерах, поэтому объезжаю район по сельской дорожке, в который раз рискуя остаться без колёс. Нужно было не выёбываться, а купить нормальный трекинговый байк, а не Красавчика. Но Красавчик был такой красавчик, что я не удержался. Зато по маневренности и в скорости ему нет равных. И бабы клюют. Хотя когда они не клевали? Вон, может, бабу Сталлера… Сто-о-оп. Что говорил Арди? Буду дальше выёбываться, снова загремлю в тюрягу. Надо просто найти кого-то… с наклонностями. Оказалось, три года за решёткой в одной камере с извращенцем сделали меня умнее. Всего три года поболтушек с этим любителем довести до слез отложенным оргазмом, связать с помощью анального крюка и надеть на хуй малюсенькую клеточку, из-за которой… а-а-а-а-а… просто пиздец, не хочу вспоминать даже. В общем, всего три года в роли личной безотказной сучки, и я наконец-то повзрослел и принял себя таким, какой я есть. Кстати, сидеть я должен был семь, как минимум, но звёзды так сложились… а точнее сложились хорошее поведение, протекция Арди и, что самое главное, смерть того самого инспектора в Тильской мясорубке. Как он туда попал? А жена скинула! Ха-ха!

Теперь вот сам товар достаю и перевожу. Опасно пиздец, но, как ни странно, шансов попасть в обитель очкоёбов меньше. Облав у нас тут почти не бывает, уж скорее кто из своей братии прибьёт. Денег не то чтобы дохрена, но вполне себе, и я доволен. Главное, риска почти хватает. А то, что во время операции иногда член встаёт, так это не беда совсем. Так даже интереснее.

Везу коробочку на обычное место в Тауне. Как всегда и в любое время суток тут не протолкнуться. Воняет горелым жиром. От шума не слышно даже скоростной магистрали под ногами. Валит откуда-то густой сизый пар.

Я прижимаю коробочку к себе поближе под курткой, потому что столкновения с людьми здесь неизбежны, а одно из них вполне может оказаться неслучайным.

В заведении Бада не воняет жареной свиной кожей, не слышно шума ни разговоров, ни магистрали, и настроен температурный режим.

Я выдыхаю напряжение. Давно уже чувствую себя здесь как дома. Иду мимо занятых своими делами ребят сразу к внутреннему помещению, но меня кто-то хватает под локоток.

— Ник?

Разворачиваюсь с намерением вступить в конфликт, но замираю, уронив челюсть.

— Мод! — Весело хохочу. Чутка постаревшее ебало приятеля светит на меня неуверенной улыбкой. Спустя мгновение оно преображается, и мы обнимаемся, хлопая друг друга по спине, и орём так, что на нас оглядываются даже ребята у автоматов, до которых обычно хрен достучишься.

— Какого хрена ты здесь забыл, приятель? — возмущаюсь весело, когда мы расцепляемся.

— Ты здесь какого хрена забыл, Ник? — не менее весело возмущается Мод, хлопая по плечу так, что я пошатываюсь.

— Я Баду товар принёс!

— Э-э-э… да, слушай, Ник. Раз уж ты в деле…

— Ну?

— Бад сейчас не здесь.

— А где он?

— Не так важно где он, важно то, что сейчас его бизнес под нами.

— Ага. — Подозрительно щурюсь. — Под… вами?

— Ага. — Мод внимательно смотрит мне в глаза. — Под Арди, если быть точнее.

— Ебать, — ухмыляюсь я. — Хочешь сказать, он с Ареса лапы аж до Рейнара протянул? Нихуёво.

— Арди вышел.

— О.

— Ага.

— И чё? — Ссыкливо озираюсь. — Мне сейчас, получается, к нему?

— Арди в той комнате, как раз свободен. — Мод кивает на одну из дверей. Раньше там был архив. Учитывая любовь Арди к бумажкам, архив там, скорее всего, так и стоит, не переделанный под кабинет. Ох, не зря я его сегодня вспоминал, не зря…

— Рановато вышел твой босс, — бурчу.

Мод загадочно улыбается.

— Мы давно это планировали. На Аресе, знаешь ли, условия для ведения дел не самые лучшие. Давай, Ник, не ссы. — Хлопает меня по плечу, и я сбрасываю его руку.

— Иди ты!

Мод ржёт мне вслед.

А я выдыхаю, прежде чем постучать. Ладно, твою мать. Просто мой тюремный ёбарь. Ничего особенного. Нам это вообще дела вести мешать не должно.

Захожу в заваленный бумажками и пахнущий краской архив. Тут прибрано и достаточно хорошо. Ничего нигде не валяется, все документики в папочках, всё красиво, только окон нет и стол дубовый, за которым сидит угрюмый рыжий мужик. Дежавю какое-то, блять.

— Привет, — говорю, плюхаясь в кресло напротив.

Арди поднимает глаза и смотрит пару мгновений с удивлением, словно в голове по полочкам что-то раскладывает. Он вообще не сильно-то изменился за эти несколько лет. Только имплантов на один больше стало, но это и не удивительно. У информаторов их всегда дохрена, особенно в старости, если доживают, а Арди ещё относительно чистенький.

— Привет, — наконец отвечает он. Тоже не ожидал. — Ты здесь какого хрена?

— Товар принёс.

Арди молча качает на пальцах ручку. Также качал, пока думал над своими документами в нашей камере на Аресе. Пока я у него связанный с вибратором в жопе у ног сидел.

Пиздец, это невозможно.

Выдыхаю глубоко, пытаясь затолкать воспоминания подальше.

— Чипы кочеров?

— Да.

— Показывай.

Молча вытаскиваю коробочку и кладу ему на стол.

Арди дымит сигаретой, не вынимая, пока осматривает чипы.

— Почему только одна? — спрашивает холодно.

Я подавляю желание огрызнуться на автомате. Только чувствую, как губа дёргается презрительно.

— Там была баба Сталлера.

— Так может мне её вместо тебя нанять? У неё хоть яйца побольше будут.

Я чувствую, как мгновенно разгорается гнев. Гнида рыжая. Привык, что ему все в тюряге зад от безысходности лижут.

— Пошёл ты! — Вскакиваю с места и выхватываю коробку из его рук.

— Мод! — зов Арди настигает у самых дверей. Внутрь врываются огромные мужики: Мод и как там его звали? Гэри?

Ушлёпки скручивают меня и отбирают коробку. Даже не рычу, только хмурюсь недовольно. Привык уже к подставам, лень возмущаться.

— Ладно, отпустите его, — позволяет Арди, подходя к нам. — Вот туда поставь, — командует Моду.

«Гэри» отпускает меня, и я зло поправляю съехавшую с плеч куртку. В грудь упирается что-то маленькое и твёрдое. Свёрнутая зелень.

— За труды, — говорит Арди без выражения.

Забираю свои деньги и сваливаю, не попрощавшись.

Уже сидя на Красавчике в закоулке, пересчитываю. Или Арди не в курсе, сколько стоит коробка чипов, или он так за выебоны извиняется, потому что зелени много.

Гондон рыжий. Мне ведь теперь ещё работать с ним.

Раздумываю над тем, чтобы найти другого информатора, пока еду переводить деньги. После, уладив все вопросы с перебросом налички в циферки, уже мчу в «Томный Койот». Почему томный? Потому что владелец немного ку-ку, но сам бар — огонь. Качество выпивки и качество тёлок, которых снять можно, на высоте. Там много наших тусуется, на самом деле, так что если я и там Арди и Ко встречу, это будет совсем провал.

К счастью, этого не случается, и я отрываюсь по полной.

Ладно, был я с собой не совсем честен, когда намеревался избегать Арди любой ценой. Избегать Арди любой ценой получится, только если съебаться с Рейнара и как можно дальше. Мозги у мужика, похоже, работают как надо. Он два месяца на воле и уже информатор на топе. Обращаться к другому — себе дороже, а я, между прочим, хочу двигатель на Красавчике обновить да хатку на просёлках прикупить. Приходится всё самое крутое ему сбывать. Иногда, конечно, я обхожусь малой кровью: достаточно простые товары принимают и ребята попроще, но вот что-то серьёзное… флешки с записями разговоров важных политиков, редкие чипы, артефакты — это надо идти до Арди. И — я не знаю, как это получается! — мы каждый раз срёмся. Я — до брызгов слюной и хлопков дверью такой силы, что крошится штукатурка, Арди — до откровенных оскорблений и даже, порою, угроз.

Расстались на Аресе мы, при всём при том, не так уж и плохо. «Ну давай» от меня и «не просрись опять» — от Арди было последним, что мы сказали друг другу, прежде чем я закинул немногочисленные манатки на плечо и свалил. А теперь каждый раз, когда прихожу в Тауэр, Мод мне обещает выбить зубы, если я ещё раз выбью дверь.

— Слишком долго. Цена ниже будет в три раза. Ты притащил бесполезное говно. — Арди, как всегда, не особо эмоционален, но в том, как он кидает флешку на стол, явно сквозит раздражение.

— Долго?! — Я медленно закипаю. — Да я только поссать за угол отошёл! И пива на вечер купить!

— А просрал пятнадцать минут.

— О времени уговора не было!

— Мог и сам догадаться. — У Арди кривятся губы. — Я должен был послать это Королю пятнадцать минут назад, идиот. Не умеешь — не берись!

— Да срал твой Король на эти пятнадцать минут! В три раза дешевле? Ха! Кому ты лапшу вешаешь…

— Яммет… — угрожающе рычит Арди.

Я округляю глаза. Сука, меня ведь так только мамочка и называла, по настоящему имени. В чужих устах оно звучит как самое настоящее оскорбление. Намёк на то, что было там, на Аресе, где ближе Арди у меня, по сути, никого не было. Но то было на Аресе, а сейчас мы на воле, и хера с два я позволю рыжему обмудку звать меня настоящим именем, выведанным насильно!

— Не называй меня так! — Встаю, громко ударяя кулаком по его столу. Больно, пиздец!

— А кто мне запретит? — Арди зловеще смотрит на меня снизу вверх злющими своими непонятного цвета глазами. — Ты?

Багровею от злости, но молчу. Мне на это сказать нечего. Ублюдок уел меня по всем фронтам. Подумать только, я когда-то был готов забить на игру в картишки ради того, чтобы с ним за жизнь побазарить!

— Пошёл ты, — цежу, наконец, сквозь зубы. — Давай сюда мои деньги.

Арди небрежно бросает на стол пачку. И ради этой худобы я рисковал жизнью?

Зло собираю зелень со стола и выметаюсь из архива, не забывая хлопнуть за собой дверью, за что снаружи получаю по рёбрам от Мода.

Через неделю совсем забываю про рыжего уёбка. Не беру заказов от слова совсем, только трахаю всё, что движется — сейчас, когда мне уже не двадцать с хвостиком, это внезапно стало ещё проще. Оказывается, дамочки больше любят зрелых. Одна из них — целая официальная жена одного из крупных дельцов здесь — даже приглашает меня к Королю на приём.

— Представь, как будет круто трахнуться у него и всей его банды прямо под носом! — пищит девчонка.

— Ага, — говорю я. Где-то я это уже слышал…

«Приём» — это типичное элитное набухалово, куда приглашают всех приближённых. Самые важные шишки, как всегда, собираются в укромном уголочке, чтобы обсудить свои важные делишки, а прихлебатели просто тусуются. Что я и делаю, успешно поздоровавшись с Королём и рассказав ему забавную историю про свою тупую рыжую псину, которая гавкает на меня, если я прихожу домой на пятнадцать минут позже. Король ржёт, заливая свою сисястую бабу шампанским, а Арди, сидящий неподалёку за тем же столом, давится оливкой. Кошусь на него незаметно краем глаза, пока Король брызгается алкоголем. Арди в нормальных шмотках выглядит куда как презентабельнее. Я даже знаю, где он заказал пошив, но не совсем одобряю выбор. Ему идёт тотал блэк, но в такой приталенной одежде он выглядит слишком стройным, а это, в свою очередь, молодит. Оно ему надо?

Моя маленькая месть свершилась и, не думая ни о чём, я иду развлекаться. Моя неверная и временная дама сердца знакомит меня с барменом, хочет втроём. Ну а что, я не против. У бармена жёсткие крашеные в чёрный цвет волосы и разноцветие линз вместо зрачков. Интересно, кто из нас и куда будет вставлять?

Пока у бара есть народ, с кем-то на спор наедаюсь шотами под завязку, потом на спор танцую цетрийский вальс, потом кто-то придумал нюхать забористый табак, а потом выпитое ударяет уже даже не в голову, а в мочевой пузырь, и я иду исправлять эту проблему.

Как-то немного сложно держать струю ровно. Пытаюсь попасть в нарисованную каким-то умником мишень, и не попадаю даже в самый большой круг, но хоть мимо писсуара не промахиваюсь.

Облегчившись, мою руки, плескаю водой себе на лицо и пью прямо из-под крана. Опираясь на раковину (в этом заведении можно, здесь всё чистое, как душа девственницы), смотрю на себя в зеркало. Костюмчик неплох, очень неплох, но я такие вещи носить не люблю. Когда надеваю их, сразу возникает такое ощущение, что вот прямо видно, какая деревенщина залезла в люксовые шмотки. Деревенщина, смуглая, с выгоревшими волосами, с огромными руками, деревенщина.

Неловко приглаживаю волосы и иду на выход. И нахрена я сюда попёрся? Чтобы трахнуть чужую жёнушку? Поболтать с Королём? Напиться за чужой счёт?

Иду себе, мрачный, пьяно-расстроенный из-за не-такого лука, который пришлось на себя напялить, на выходе сталкиваюсь грудью с Арди. Качнувшись, смотрю на него тупо. Думаю о том, что Арди — тоже деревенщина в чужой шкуре. Тоже несмываемый загар на коже, тоже ярко выцветшие на солнце волосы, тоже крепкие руки, чтобы косить, полоть, вёдра таскать. И в этом костюмчике в стоимость моего Красавчика, изящном и идеально пошитом. Три года с ублюдком в четырёх стенах провёл, а никогда не задумывался особо.

Арди отталкивает меня, зависшего в дверях, в сторону и проходит внутрь, а я стою и смотрю на него тупо. На задницу его. Об этой заднице я спустя время на Аресе втайне мечтал. Сейчас она обтянута тёмной тканью, но я знаю, что под брюками скрываются две крепкие, очень бледные и почти безволосые булки. Талия у Арди не то чтобы узкая, обычная, но в этом пиджаке кажется изящнее. И волосы немного отросли. Однажды он мне позволил их оттянуть, пока я ему массаж делал. Ничего не сказал, замурчал только как кот, на спину себе позволил подрочить. Ну это уже было после, когда мы притёрлись. Когда я перестал каждой новой игрушки бояться до усери, а Арди перестал на меня смотреть как на возможного шпиона.

Пялюсь ему в спину, пока он ссыт, и чувствую, как в яйцах тяжелеет. Пьяный мозг не особо раздумывает. Арди успевает только застегнуться и к раковине отойти, как я хватаю его за внезапно-изящную талию и прижимаю к стене.

— Охренел… — шипит он тихо, больно вцепляясь в плечо.

Но я неловко падаю на колени, и ткань, собранная у него в кулаке, тянется вверх, пока Арди не отпускает. Пиджак съезжает куда-то вправо, но я не поправляю, смотрю на Арди пьяно и преданно с колен, хватаю его за ширинку.

Ремня нет, и это происходит быстро. Рука у меня в волосах не тянет, не держит, даже не направляет — просто лежит. Чужой член, сначала мягкий, мгновенно твердеет прямо во рту.

Я постанываю, заглатывая под корень, светлые волоски щекочут нос. Навык вспоминается быстро и без особых проблем, а с ним приходят ощущения, и мне уже совсем тесно в узких брюках.

Пока вынимаю свой член, облизываю головку и смотрю вверх, в зелёные глаза, почти спокойные, если бы не продольная чёрточка между бровей. У Арди есть этот прикол — ему всегда заходило, когда я кокетничал, стрелял глазками с хуем во рту. Нам обоим заходило.

Наконец дрочу себе и тут уже не до кокетства. Дико хочу кончить и его довести, поэтому резво двигаю и рукой, и головой. Не прекращаю, когда слышу, как дверь открывается — мы развлекаемся прямо посреди туалета. Зато пальцы в волосах чуть дрожат.

— Иди отсюда, — говорит Арди хрипло, я уж не знаю, кому там.

Дверь закрывается, и меня подхватывают под челюсть обеими руками — Арди фиксирует, несдержанно толкаясь в горло, и потом сдавленно выдыхает. Я тоже постанываю, нанизанный на член — нас торкает примерно в один и тот же момент.

Арди не стесняется кончить мне в рот, я не стесняюсь кончить ему на ботинки.

Не знаю, как мне теперь на глаза-то ему показываться. Даже не оттого, что стыдно. Ну потому что не у меня одного встал за секунду, точнее даже так: у него одного и встал за секунду! А оттого, что даже не понимаю, отчего.

Пробовал, короче, у других заказы выполнять. Все, блять, знают, что я ходил под Бадом, а теперь хожу под Арди! Все! Последняя, блять, собака знает! Такие мне проценты выкатывают — у меня глаза на лоб лезут! Звездец. Ещё и заказов нормальных не дают. Ну а кто даст предполагаемому шпиону другого информатора?

Это конец. Финиш. Продам Красавчика и полечу на Ка-10, в Цетру. Буду коровам хвосты крутить.

Ещё и эту проворонил, как её там звали… а, неважно. Короче жопа полная.

Просто вот такая вот большая, немытая мужская жопа. У нас и так-то после его возвращения на волю отношения так себе были. А сейчас?

Отписываюсь, что беру заказ от Арди и Ко. Жрать-то надо. И мне, и Красавчику. Я-то ладно, могу на обычной курице и кукурузе хоть месяц жить, а Красавчик — тварь капризная и прожорливая.

На этот раз нужно только припугнуть одного барана и записать его показания. Работа для бандита, но всё же довольно тонкая. Мои актёрские навыки и умение блефовать в таком деле очень кстати, потому что этого придурка калечить нельзя, он чей-то там сын. Если бы было можно, предлагали бы парням попроще этим заняться. У кого кулаки тяжёлые, а голова лёгкая, как пёрышко.

Запись разговора я несу к Лизе, потому что эта херня не настолько важная, чтобы прям у Арди всё сидеть дешифровывать.

— Зайди к Арди, — говорит мне Лиза, едва видит моё лицо. Щёлкает жвачка — лопнул розовый пузырь, и Лиза собирает остатки жвачки с губ.

Я закатываю глаза.

— Нахрена мне к Арди, малыш?

— Он сказал мне ничего у тебя не брать.

Блять.

— Ник? — кидает девчонка в след.

Я поворачиваюсь и смотрю вопросительно.

— Вы с Арди что-то не поделили?

— С чего ты решила?

— Я же вижу, вы друг друга поубивать готовы. Да все видят.

— Женщину мы не поделили.

— О-о-о, — краснеет Лиза. — А мне говорили другое.

— Что же тебе говорили, свет моих очей? — Давлю из себя улыбку.

— Что вы в тюрьме сокамерниками были.

— И что же? — спрашиваю, а сам холодею изнутри. Кто, сука, разболтал? Кто?! Я его в унитаз целиком затолкаю.

— Ну мало ли. — Пожимает плечами.

— Всё нормально у нас с Арди, — говорю напоследок. — Мы просто оба немного нервные.

— Хм-м, — летит мне в спину от Лизы.

Прежде чем попасть к Арди мне приходится отсидеть небольшую очередь. Главное, чтобы он не доебался до опоздания. Мудак бля.

— Принёс? — спрашивает меня без всяких там ненужных прелюдий в виде приветствия. Ну да, в принципе. Зачем это вообще надо? Здороваться с парнем, который у тебя в рот брал в толчке.

— Принёс. — Никак не комментирую, что можно было и к Лизе меня отправить, а молча достаю чип с записями и кладу ему на стол.

— Не садись. — Поднимает на меня глаза, как только я начинаю присаживаться, и я тупо замираю в полусогнутом состоянии.

— Чего?.. — Падаю жопой в кресло.

— Я сказал: не садись. Ты плохо слышишь?

— Да какого хрена…

— Встань, — приказывает внезапно тем самым голосом, на который у меня уже рефлекс.

Я неловко вскакиваю с кресла, хотя что-то внутри упорно сопротивляется. Вместе со мной дёргается и мой член. Сука.

— На колени. Ползи ко мне.

Меня аж потом прошибает. Надеюсь, я закрыл за собой дверь, надеюсь, тут хорошая звукоизоляция, надеюсь, он не остановится…

Ползу, огибая стол, чувствую себя одновременно совершенно униженным и совершенно счастливым. Блять, как же мне, оказывается, не хватало этого дерьма.

Арди разворачивается в кресле ко мне лицом, и я кладу голову ему на колено. Обычная джинса, жёсткая и грубая, а не эта мягкая, почти шёлковая ткань, в которой он щеголял на тусовке у Короля.

— Простите, хозяин, — говорю, сквозь сопротивление. Приказы Арди даже не в тюряге, а здесь, где я волен свалить с любой момент, ломают всякий стыд.

— Сразу бы так, — выдаёт довольно, поглаживая меня по голове. — Что ты там говорил про… дай-ка вспомню… — Он демонстративно чешет подбородок. — Про «твою рыжую суку»?

Мне с трудом удаётся не поперхнуться слюной. Прямо как Арди на том «приёме».

— Простите меня, хозяин. — Хлопаю глазами. — Я был неправ.

— Неужели… — Арди всё перебирает мои волосы, и от этого немного щекотно. — А кто всю неделю выполнял заказы для моих конкурентов?

Прокашливаюсь и трусь о его ногу щекой.

— Мне очень стыдно, хозяин.

А ебало у Арди довольное.

— Готов загладить свою вину? — спрашивает, водя большим пальцем по губам.

— Да, хозяин… — Я беру этот палец в рот и посасываю, как если бы ласкал его член. А потом внезапно выпускаю, потому что сопротивление побеждает: — Да какого хуя? Это ты ко мне постоянно придирался! Пятнадцать минут! Пятнадцать ёбаных минут! Да Король даже не вспомнил об этом! А почему? Да потому что ему похуй! И тебе! Тебе тоже! Похуй! И всем остальным! Ты к ним никогда по такой херне не придираешься! Мне Карл всё рассказал! И Долли! Да даже Мод на моей стороне! Ты думаешь, он меня из удовольствия по рёбрам бьёт? Нет! Потому что ты ему сказал бить меня по рёбрам! Сука! — Наконец выдыхаюсь и смотрю на Арди снизу вверх, запоздало понимая, что втирал ему свои претензии, сидя на полу между его ног. Сука.

— Всё сказал? — Арди лишь брови чутка приподнял.

— Нет!

— Ну.

— Иди ты нахуй, вот что!

Арди закатил глаза (видимо, понял, что сказать мне больше нечего), потянулся куда-то в ящички, что-то достал. В руке блеснула карта. Такие здесь используют, чтобы двери открывать.

Арди протянул карту мне.

— Езжай, подожди меня там, — сказал.

Беру карту и с недовольным видом рассматриваю. Адрес, написанный там же, вспоминаю почти сразу. Неплохое местечко. Ну а чего я ожидал? Что информатор в бараке жить будет?

Засовываю карту в нагрудный карман.

— Чур я сверху, — заявляю, пока он свой волшебный приказной голос не включил.

Арди вопреки ожиданиям даже в лице не меняется. Толкает только коленом в плечо, и то по-дружески.

— Не надоело тебе за четыре года сверху? — спрашивает, глаза свои хитрые щурит. — А то мог бы лежать и кайфовать, пока я тебя трахаю.

А я уже представляю: не сам пыхтеть буду, а реально лягу, да закайфую, как в старые добрые. Арди ещё по-любому что-нибудь эдакое придумает…

— Ладно, блять, — типа одолжение ему делаю. — Но в следующий раз… — Арди устало вздыхает, и я опять кипячусь, как чайник на плите забытый. — Что, боишься за свою задницу девственную?

— Яммет, — произносит он предупреждающе.

Я угрюмо молчу. Как всё так вдруг перевернулось с ног на голову? Я ведь, по сути, даже не против играть по его правилам. Но я против того, чтобы всё было как в тюряге, где у меня и выбора-то не было. Потому что мы не в тюряге, а на воле. И тут Арди либо уважает меня, либо идёт нахуй. Почему уважение для меня заключается в жертвовании очком — уже другой вопрос.

Зло смотрю на него, и Арди вместо того, чтобы включить свой жуткий голос, тяжело вздыхает.

— Ты же знаешь, что это не то, к чему можно быть морально готовым вот так просто… — говорит он.

— О, я-то знаю!

— Блять. Ладно. Хорошо. Но потом не ной, если я захочу на тебе отыграться.

— Нечестно!

— Очень даже честно!

Короче говоря, я выиграл очко Арди.

— Давай покончим с этим поскорее, — заявил Арди с порога, сбросив ключ-карту в плошку с мелочью у комода. Ботинки он снимал нажатием носка на пятку, куртку спешно стягивал единовременно с этим, и на меня даже не смотрел, решительный и деловой.

Я, весьма прихуевший с таких заходов, вынул фруктовое мороженое, откопанное в чужой морозилке, изо рта и протянул нарочито-послушно:

— Да, хозяин.

Арди лишь окинул меня недобрым взглядом. А я окинул взглядом его загорелые бицепсы.

Я сидел в квартире Арди часов пять, если не больше, дожидаясь, пока он закончит свои дела, даже начал подозревать, что мой бывший сокамерник струсил и решил сбежать на Луну. К счастью, он всего лишь решил оттянуть неизбежное.

Я коварно облизал фруктовое мороженое, и взгляд Арди скользнул к моим губам. Затуманился слегка, оттаял.

Я повыделывал финты языком, кои изобрёл в бытность свою шлюхой у тюремного босса, поделал сунь-высунь движения, послизывал красиво сок.

— Соскучился по мне? — спросил довольно, сияя наверняка красным от мороженого ртом. И тут же чутка струхнул. Это что за сопли такие?

— Соскучился, — сказал Арди просто. Поглядел пристально в глаза.

— Ну. — Я откусил от мороженого. — Я тоже. Как ебать тебя будем?

Арди закатил глаза. В меня полетел тюбик смазки.

— Нежно, Яммет, — оскалил зубы. — Нежно и терпеливо.

«И, желательно, побыстрее», — говорило выражение его лица.

Но я не собираюсь «побыстрее». Я эти пять часов времени зря не терял — кроме того, что разорял холодильник и смотрел сериалы по видику ещё вздрочнул разок, чтобы не кончить, только вставив. Потому что — подумать только! — это же Арди! Арди, который целых три года меня нагибал, выгибал, сгибал и всё остальное, что ему в голову приходило. А теперь я его нагну! Ха-ха! И я отомщу! Я так это сделаю, что он нахрен никогда не забудет эту ночь! Будет умолять его выебать ещё разок!

Зловеще хихикаю, выбрасывая мороженое в урну.

— Арди, ты куда, спальня там!

— В душ.

— Подожди меня! — Догоняю его и отвечаю на невысказанный вопрос. — Хочу все сделать как надо, моя ты принцесса.

Он усмехается, брезгливо стягивая носки кончиками пальцев.

— Мог бы тогда что ли лепестки роз рассыпать.

— О, нет, не хочу оскорблять тебя подобной пошлостью! — Прижимаю руку к груди.

Я рвусь раздеть его, и Арди равнодушно позволяет.

Пиздец меня, конечно, с этого всего штырит. Это словно бы я снова оказался на Аресе, но совсем иначе. И камера побольше, и еда получше, и Арди помягче. Не могу поверить.

Я ведь и правда скучал эти четыре года. Не по Аресу, разумеется. Но по нашим разговорчикам и по сексу.

Когда на волю вышел как-то перегорел. Перестало тянуть на риск в соблазнении, хотя думал, что выйду и буду пробовать всякое. Нет, просто занялся наемной работой. Всё опаснее, чем банальная контрабанда, да повеселее. С мужиками даже как-то особо не тянуло пробовать. Было дело, конечно. Ну. Я просто не отказывал сам почти никому. Подойдёт ко мне в баре пацан — зашибись, подойдёт девчонка — тоже зашибись. Главное, чтобы глаз радовался. А по сути, было как-то скучно с ними со всеми общаться. Даже если и находился кто-то с прибабахом, как Арди.

Снимаю с него футболку, джинсы, трусы, осматриваю внимательно, что поменялось, что осталось прежним. Арди немного похудел и закономерно стал казаться рельефнее. И подзагорел — видимо, два месяца на воле вовсю подставлялся солнышку, в тюряге-то ему выходить нельзя было, не любили его нигде, кроме родного блока. Потом тру его мылом, шутливо предлагая уронить, а Арди говорит, что он может уронить меня из окна, если не перестану шутить, как идиот.

Никогда ещё не мыл мужика, но это забавно. Сначала делаю так, чтобы у него стояло (когда хорошенько стоит и пальцы в жопе приятнее) потом уже не спеша разминаю его кончиками пальцев, прижав к светлой плитке. Разминаю, глажу и трусь членом о член. Арди придерживает меня одной рукой за поясницу, другой — за бедро. Смотрим друг на друга, тяжело дышим. Приятно пиздец. Вот бы ещё… ага. Ну мне зубы как бы не лишние, но… но в целом, он же уже согласился дать в очко. Если я ещё… то как бы и ничего ведь? Ну, правда?

Тянусь вперёд и прикрываю глаза. Чужие губы под губами влажные от воды и мягкие, как и любые другие губы. Отвечают, как и любые другие, а не замирают в отвращении или непонимании.

Я давлюсь стоном. Хватаю Арди за затылок и прижимаю к себе ближе, трахаю пальцем, трахаю языком, почти съедаю его.

Я хотел сделать это раньше, ещё когда пьяный зажимал его в толчке, но зассал, несмотря на своё состояние. Всё же я не совсем отбитый. Я и когда на колени-то становился, рисковал, а с поцелуями лезть — это уже совсем из ряда фантастики. Арди и поцелуи у меня в голове вообще не вяжутся. Такое чувство, что он даже баб не целует, такой он сухарь.

А оказалось, нет. Вполне себе сосётся. За зад меня щупает, отвечая. Тоже в очко лезет… Ну и пусть лезет, мне не жалко, мне даже приятно, я-то наученный в отличие от него.

Кончаем в итоге прямо там, как два подростка-девственника, с пальцами в жопе, со спермой друг на друге. Я роняю лоб ему на плечо.

— Ну вот… — ною, пряча за своим нытьём смущение.

— Хочу есть, — заявляет Арди.

Я поднимаю голову.

— Я видел у тебя неплохие полуфабрикаты. Думал, ты, как выйдешь, так сразу накупишь своего любимого брокколи.

Арди морщится.

— Дерьмо здесь брокколи, — говорит он и, наскоро смыв с себя сперму, выходит из-под душа.

Мы молча едим, после чего идём пить крепенькое на балкон.

— Так что, — спрашиваю, вытянув грабли, — давно вы побег спланировали?

— Ещё до того как сели, — отвечает Арди, прикладываясь к бутылке. Я внимательно наблюдаю за тем, как дёргается его кадык.

— То есть ты сел специально?

— Да. Были проблемы кое с кем здесь. Я узнал, что меня хотят подставить. Безопаснее было сесть и запереться в камере.

— А народ ты как подбирал?

— Тех брал, в ком был уверен. Мода потом выслал первым проверить обстановку. Ну ты помнишь.

— А Тощего?

— Дина?

— Ага.

Арди передаёт мне бутылку, и я присасываюсь к горлышку. Закат звезды охуенный. Настойка охуенная. Арди… тож ничё. Уютно с ним, это ещё на Аресе так было.

— А ты всё мечтаешь с ним счёты свести. — Ухмыляется и вдруг тянется ступней, поднимает краешек тонкого полотенца, что прикрывает мои причиндалы.

— Мечтаю. — Я согласно киваю, разводя колени. Подъём стопы гладит член, и я постепенно загораюсь снова. — Крыса твой Дин.

— И крысы бывают полезны, иначе зачем он мне.

Я, было, прикрывший глаза и откинувшийся затылком на спинку кресла, вскидываюсь.

— А я тебе зачем? — И тут же морщусь. Ну че как влюблённая школьница, в конце концов. Поцелуи какие-то, вопросики. Мы два взрослых мужика, нам надо брутально чпокаться в очко, а не вот это вот всё.

— А я тебе? — хмыкает Арди, продолжая наглаживать мой уже-вовсю-стояк ступнёй. — Я понимаю, тебе на Аресе деваться некуда было, но сейчас-то какая муха за зад укусила? Дай сюда.

Я передаю ему настойку.

И ведь действительно. Какая муха меня укусила?

— Не знаю, — говорю задумчиво. — Просто хочу. Так-то, по сути, было неплохо. Мне всегда с тобой пиздеть нравилось. Да и трахаться, если уж на то пошло, тоже. Ну и как-то, знаешь… а-а, хрен с ним. Просто с тобой всегда как-то иначе, я даже этот сраный Арес с теплом вспоминаю.

Арди усмехнулся.

— Покурить хочешь?

— Нет, хочу свой хуй тебе в зад затолкать, а что?

— Здесь?

— А можно здесь?

— А ты смазку взял?

Бегу за смазкой, а когда возвращаюсь, ставлю успевшего закурить Арди спиной к себе. Пусть за горизонт смотрит, пейзажами наслаждается, пока я его готовлю. Пальцы у меня длинные-длинные…

Трахаю его ими, ебать какого узкого, шею целую, плечи, загривок нюхаю. Очень скучал. Очень-очень. Ничего не в радость было, только разве что на опасное дело съездить.

А его всё не проймёт и не проймёт. Добавляю смазки, дрочу ему нежно, простату даже нашёл — лишь дёргается словно брезгливо — не нравится ему. Привыкнуть, может, надо? Прочувствовать. Помню, мне всегда гладкие игрушки больше всех нравились. Их даже без смазки можно было в себя запихнуть и кайфануть.

— Слушай, а есть у тебя игрушки какие?

— Ну, есть, — щурится недоверчиво.

С громким чпоком вынимаю пальцы. Арди морщится.

— Пошли, — говорю.

Выбираю самую гладкую и гибкую хрень из всего небедного арсенала. Шириной как раз примерно с мой член, но чувствоваться будет совсем иначе и пойдёт куда как легче.

— Ты что, просто всё подряд скупаешь?

— Ну да. Кроме самого пиздецового.

— Например?

— Например, дидло с узлом размером с твой кулак.

Вздрагиваю от ужаса. Слава богам, Арди не совсем отбитый, и мне это добро не досталось, когда я под ним на Аресе ходил.

— Ляг на живот. — Подкладываю ему под зад подушку. Смотрю на крепкие бледные ягодицы, потом поднимаю глаза и замечаю, что Арди наблюдает за мной. — Ты как вообще?

— Нормально. Давай уже.

Пихаю в него игрушку. Та скользит совсем без сопротивления, только вижу, как Арди непроизвольно то сжимается, то разжимается, и от этого, кажется, вся кровь в одну точку стекает.

— Арди…

— Да?

— Пиздец это горячо выглядит, можно, я видео сниму?..

— Нет.

— Тебе нравится? — Двигаю осторожно дальше, затем медленно вынимаю. — Я бы уже от счастья визжал, скажи, что нравится…

— Ты бы и от пальца как девочка тёк, — хмыкает Арди. — Неплохо.

— Ты привыкнешь. Лучше, чем пальцами?

— Да. Но ещё лучше будет, когда я застегну на тебе клетку, свяжу так, чтобы ты и пальцем двинуть не мог, и заставлю кончить на члене.

Против воли по телу проходят судорожные мурашки. Я помню эту чёртову клетку и как боялся её надевать. Арди мне тогда что-то пообещал, не помню уже… крутое что-то и что в шахты не отправит. Кнутом и пряником одновременно действовал, короче. Ощущения были странными. Дико дискомфортно, но не больно. А этот изверг ещё меня сначала трахал, потом мучительно-долго дрочил простату так, что я, в конце концов, взял и вытек прямо через чёртову клетку. А потом снова трахнул, и вот тогда я совсем всякое достоинство потерял. До сих пор штуку эту вспоминаю со смесью из блаженного отупения и святого ужаса. Наверное, сейчас, когда мы с Арди на равных, я бы хотел ещё раз попробовать. Испытать этот пиздец, только с продолжением. Раз уж так всё сложилось, то пусть со мной нежничает после, а не просто помогает прийти в себя.

Может, зря я решил подоминировать? Оно мне надо вообще? Мог бы сейчас спокойно от сомнительного и оттого только более острого удовольствия ужиком на постели извиваться, а не вот это вот всё.

Игрушка с хлюпанием выскользнула из задницы, так ласково, что представив на её месте свой член, я решил, что всё делаю правильно. Не всю же жизнь мне теперь пассивом жить. Надо иногда разнообразить досуг. К тому же, сейчас я Арди по максимуму настрою, научу, как может быть приятно, а потом он и из своей привычной роли на член сможет прыгать. Меня даже отвязывать не придётся. Правда с клеткой уже не получится, зато если с двусторонним дилдо… ох, твою мать!

Отбрасываю игрушку и одним махом вхожу. Арди чуть морщится, но нормально принимает. Рукой щупаю его член — стоит. Не каменный, но вполне себе. Дрочу ему по смазке, целую в затылок, трахаю нежно, хотя в глазах уже звездится всё от слишком долгой и сочной прелюдии. Так вот как он себя обычно чувствует…

— Арди, — постанываю в ухо, — тебе нравится?

— Ага, — хрипит в ответ.

— Точно?

— Яммет, еби молча.

Где-то уже под конец Арди начинает вздыхать, и вскоре я заглушаю его своим стоном.

— Ты сейчас не представляешь, как сильно проштрафился, — сухо говорит Арди, когда я прихожу в относительное сознание, всё ещё лёжа у него на спине. Я трахнул Арди, подумать только!

— Бля, прости. — Вынимаю, тайком наблюдая, как вслед за моим членом крадётся немного густой спермы. — Хочешь, вылижу?

— А что, горишь желанием?

— Да не особо, — смеюсь, переворачиваясь на спину.

— Тогда приступай.

Чёрт, вечно он так!

Слизываю собственную сперму с его дырки, и вот это Арди уже неожиданно нравится. Он утыкается лбом в запястья, вздыхает и медленно — очень медленно — поддаётся бёдрами, втекая в мой кулак. Член упруго скользит по пальцам, а дырка, расслабленная и разработанная всё продолжает пускать мне мою же сперму на язык.

Да когда же она там уже закончится?! Не для этого меня мама растила, не для этого… И ведь не поотлыниваешь — Арди если потом заметит халяву, таких приколов мне по булкам придумает, что я неделю после сидеть не смогу!

— Ну как тебе?

Мы снова из душа, сидим и допиваем настойку под вой сверчков. Стемнело уже, где-то сова ухает. У Арди всколоченные волосы и абсолютно шальное ебало. Хорошо трахнутая сука. Ну ладно, недостаточно хорошо, но для первого раза нормально трахнутая сука. У меня опять хуй стоит. Хочу его сверху, аж яйца зудят, даром, что уже два раза кончил, да и не мальчик ведь уже.

Арди задумался, дымит, и я сползаю на пол, ложусь головой ему на колено. Тут же в волосы вплетаются пальцы. Привычно. Хорошо. Табак пахнет так терпко и дорого. Он такой и на Аресе курил. Помню, как я кайфовал после красного солончака, если Арди меня угощал…

— Олли.

— Чего? — поднимаю голову.

— Моё настоящее имя, — говорит и затягивается, щуря глаза.

Я смотрю на него с недоверием. Набегает слюна.

— Ты сейчас серьёзно?

— Это не то, с чем шутят, ты же сам знаешь.

— Так ты… ты тоже из Цетры?

— Да.

— Почему я тебя не помню?

— Я никогда особо не выделялся. «Серая мышь Арди» меня в школе звали. Да и свалил я оттуда, когда ты ещё пиздюком был. Я и сам тебя запомнил только потому, что ты в каждой бочке затычкой служил. Даже имени не знал.

Я обнимаю его колено, с придыханием зову:

— Олли?

— Что?

— Трахнешь меня?

— Может, утром?

— И утром. Я хочу тебя.

Олли треплет меня по щеке. Его губ касается улыбка.