Настоящий папа для хоккеиста

Глава 15

Илья

— Я должен тебя предупредить, — на другом конце провода раздался озабоченный голос Стаса. — В понедельник в больницу приедут социальные службы, их кто-то известил. А поскольку у Ирины и Никиты нет родственников, они должны будут определить проживание мальчика.

— Он будет жить со мной, — я тут же ощетинился, когда над моей головой замаячил призрак злобной тетки. Именно такими мне всегда представлялись работники данного аппарата.

— Не знаю, зачем тебе это все надо, — вздохнул друг, — но если ты никем не являешься для этой семьи, то выбора у тебя особо не будет.

— Я что-нибудь придумаю, — отрезал и, не прощаясь, повесил трубку.

Твою мать! Выругался сквозь зубы. Этого мне еще не хватало. Мало мне проблем с Ирой, теперь еще и это…

Надо срочно что-то решать. Если я правильно помню, можно оформить на меня доверенность на представление интересов ребенка. Главное, чтобы Ира на это согласилась. И не заявила в присутствии тетки, что я — никто и хочу украсть у нее ребенка. После только что произошедшего разговора я не удивлюсь, если она сделает именно это.

Перебирая в голове варианты, как лучше поступить, я метался по заднему двору Строгановых, как загнанный в ловушку зверь. В какой-то момент мои метания заметила Оксана и вышла ко мне.

— Что-то случилось?

— Кто-то из жильцов дома сообщил в органы опеки, что Иру забрали в больницу, и что ей не с кем оставить малого, — не сказал, прорычал, яростно пиная ни в чем неповинную игрушку, неудачно подвернувшуюся мне под ноги.

— Почему ты думаешь, что это кто-то из жильцов? — удивилась Строганова.

— Больше некому. Стас бы не стал, а этот мудила определенно скрылся на время с горизонта, чтобы его не замели. Черт бы побрал эту вездесущую бабку! Уверен, это Макаровна.

— А ей-то это зачем? — еще больше удивилась Оксана.

— Потому что этой противной бабке всюду надо сунуть свой нос. Она даже будет верещать, что сделала это исключительно ради общего блага. Мать ее за ногу!

— Илья, — женщина подошла ко мне, осторожно погладила по спине, пытаясь успокоить. — Позвони завтра Андрею. Составьте доверенность на тебя. И если мать подтвердит, что Никита находится с тобой с ее согласия, плюс доверенность, они не смогут ничего сделать. Да и не будут даже пытаться. С радостью закроют дело, поскольку с мальчишкой все будет хорошо, и им не надо будет с ним возиться.

— Да, наверное, — проведя рукой по лицу, постарался взять себя в руки. — Главное, чтобы Ира согласилась.

— А она может отказаться? — скрестив руки на груди, спросила Оксана.

— Она сегодня обвинила меня черт знает, в чем, — невесело рассмеялся в ответ. — Между строк читалось: она думает, что я хочу похитить ее сына.

— Ее можно понять, — покачала головой Строганова. — Не смотри на меня так, — подняла руки в защитном жесте, когда я метнул в ее сторону яростный взгляд. — Я же не говорю, что ты действительно на это способен. Но я прекрасно представляю, какие мысли могут роиться в голове одинокой мамочки, которой пришлось оставить сына под присмотром неизвестно кого.

Помотал головой, отрицая саму мысль, что подобное могло прийти в голову Ире. Стало так противно, что она считает меня чуть ли не бандитом. Да, ее сложно винить, но я же не такой! Боже, как же мне хочется, чтобы эта женщина мне доверяла. Целиком и полностью.

— Илья, — осторожно подала голос Оксана через несколько минут молчания, — скажи, наконец, действительно, почему ты так с ними носишься?

— Да потому что я влюбился, Строганова! — Всплеснул руками, резко повернулся, яростно сверкая глазами. От неожиданности жена друга сделала пару шагов назад, отчего мне стало еще хуже. Уж очень сильно этот жест напомнил мне себя самого, мелкого, когда я шарахался от отца. — Представляешь, — горько ухмыльнулся, понизив голос. — Влюбился в соседку. Я наблюдал за ней и ее сыном весь этот год, что жил в квартире родителей. Еще в первый вечер, поняв, что малой ходит на хоккей, и прекрасно зная, что ближайшая секция — та, в которую ходил я сам, выяснил расписание домашних матчей. Ходил на каждый, следил за малым и любовался его матерью. Как маньяк, честное слово. Или помешанный.

Устало опустился на ближайший к бассейну, разбитому на заднем дворе, шезлонг, затем продолжил:

— Все это время не позволял себе даже думать, чтоэтоможет быть причиной моего повышенного интереса к женщине. Списывал на то, что мне просто интересно, как играет малец. Да и как вообще сейчас построена игра мелких. Говорил себе, что это лишь для того, чтобы знать все ли с ними в порядке. Приглядывал за ними исподтишка. Запрещал даже малейшую мысль, что могу испытывать к ней хоть какие-то чувства. Баб начал трахать с удвоенной силой, пытаясь что-то самому себе доказать, — на этих словах Оксана поморщилась, но ничего не сказала. — Я думал, у них семья. А рушить ячейку общества я бы ни под каким предлогом не стал. Вообще… я никогда никого не любил, знаешь? — искоса посмотрел на сидевшую на соседнем шезлонге женщину, внимавшую каждому моему слову. — Думал, что это все не для меня. Не верил во всю эту ерунду с настоящей любовью. Пока Макс тебя не встретил, — криво улыбнулся ей, позабавившись тому, как Оксана выпучила глаза от удивления. — Глядя на вас, решил, что, походу, не бред это все. Не сказки для сопливых романтиков. Ты заставила меня поверить, что в этом прогнившем насквозь мире бизнеса, в которым мы с Максом крутимся, где единственное желание большинства — это захапать побольше бабла, есть настоящие женщины. Женщины, способные любить. Любить беззаветно, не ожидая ничего взамен.

Поднял голову, посмотрел на небо, на котором начали появляться первые звезды, вздохнул. С каждым словом из меня выходило напряжение последних суток. Мне становилось легче, как будто с моих плеч понемногу убирали тяжеленные камни, наваленные неизвестно кем.

— И мне захотелось того же для себя. Вот только… увидев Иру, встретив, наконец, ту, что мне была нужна… Опознав ее с первого взгляда… Я не поверил. Или испугался. Или, черт его знает, что еще. С Никиткой только подружился. Да так, что мать его ни о чем не знала. Не хотел почему-то. Но при первой же возможности, когда появился шанс закрепиться в их жизни, я ухватился за него. Но как-то все… через жопу вышло, если честно…

Сгорбившись, как старик, замолчал. Больше мне сказать было нечего. Я признался в том, в чем не хотел признаваться себе на протяжении года, прикрываясь обычным желанием хорошенькой цыпочки.

— Ох, Моров, — тяжело вздохнула Оксана. — Любишь же ты сам себе создавать проблемы, а потом героически их решать.

Я передернул плечами, не опровергая ее слова, но и не соглашаясь с ними.

— Поговори с Ириной, — мягко сказала она, чуть сжав мою коленку. — Не кричи, конечно, о своей неземной любви с порога, но дай ей узнать тебя. Таким, каким знаем тебя мы, — она махнула рукой в сторону дома, — и ее сын. У тебя сейчас есть преимущество.

— Какое же? — скептически посмотрел на жену друга.

— Время, — улыбнулась она. — И то, что она находится в безвыходном положении. Чтобы она не говорила, если Никитка скажет, что ему хорошо с тобой, она не будет сопротивляться. Да, будет по-прежнему тебя подозревать, но это нормально. И продлится лишь до тех пор, пока не поймет, кто же ты такой на самом деле.

— Я превратился в сопляка с этой любовью, — нахмурился, поднимаясь с шезлонга и засовывая руки в карманы джинс.

— Не переживай, Моров, — подмигнула мне Оксана, — я никому не скажу. Для большинства ты так и останешься злобным и грозным медведем.

— Рассчитываю на тебя, Строганова, — ткнул в нее пальцем, ухмыльнувшись. — На кону моя репутация.