Настоящий папа для хоккеиста

Глава 31

Ирина

Что побудило меня полезть на второй этаж? Не знаю и по сей день. Одна нога в гипсе, костыль, который мне больше мешает, чем помогает, ребра все еще побаливают, стоит только сделать неосторожное движение или обо что-то неудачно опереться…

Но после того, как я устроилась в выделенной мне комнате, разложив свои немногочисленные пожитки и кучу зайцев, занявших большую часть свободного пространства, мне стало скучно. Думала позвать Никиту, но не орать же на всю Ивановскую, чтобы он ко мне подошел. Я, в конце концов, не лежачий инвалид, передвигаться могу.

Поэтому и решила, что вполне себе способна найти своего сына в этом огромном доме, не прибегая ни к чьей помощи, в том числе моих голосовых связок.

Ни в уютной гостиной с большим диваном, камином (не электрическим, прошу заметить) и плазмой, которая подошла бы для небольшого кинотеатра, ни в кухне, оснащенной самой современной техникой, ни на заднем дворе, к которому вели выдвижные двери, никого не оказалось.

С сомнением посмотрев на лестницу, ведущую на второй этаж, перевела взгляд на свою загипсованную ногу и костыль. Смогу я осилить подъем или лучше подождать, пока мужчины сами ко мне спустятся? Решив, что терпения их ждать у меня не хватит (мало ли, когда они про меня вспомнят), попробовала подняться.

С трудом, но у меня получилось. Я даже умудрилась ни разу не оступиться и не наделать много шума. Заняло это, правда, у меня довольно много времени, и к концу подъема я уже обливалась потом от натуги, но с удовлетворением выдохнула, опираясь на стенку. Какая я молодец! Сама смогла!

Из ближайшей к лестнице комнаты доносились голоса. Отсюда было сложно понять, о чем именно говорили Никита с Ильей, поэтому я решила подползти поближе. Подслушивать нехорошо, знаю, но любопытство было сильнее меня.

Шикарный пушистый ковер (персидский что ли?), которым был устлан пол в коридоре, глушил шаги и стук костыля, поэтому моего появления никто не заметил. Дверь была чуть приоткрыта, и, прислонившись к стене, я начала вслушиваться в разговор.

— А если она захочет, то… — услышала неуверенный голосок сына, — можно я тогда буду называть тебя папой?

Что??? С огромным трудом мне удалось подавить вскрик, рвущийся откуда-то из самых глубин. Папой? Илью?!

В комнате, в которой находились мои мужчины, повисла тишина. Затаив дыхание, я со страхом ждала ответа Морова. Не знаю, как у него получилось за такое короткое время так привязать к себе моего сына, но я безумно боялась, что он сейчас ответит моему мальчику отказом.

Не удивилась бы, конечно, потому что… Ну, зачем этому здоровяку такие сложности? Но все равно мне очень хотелось, чтобы он его не оттолкнул. Черт его знает, что творилось в тот момент в моей голове.

Я не знала, какими в дальнейшем станут наши отношения с Моровым. Не знала, как сама-то толком к нему отношусь. Но была уверена в одном — я не хотела, чтобы моему сыну было больно. Всем сердцем желала, чтобы мужчина принял его. Пусть это и было не совсем правильно. Ведь, между мной и Моровым может ничего не получиться, и мы с Никиткой пропадем из его жизни, а он — из нашей, а от этого Нику может стать еще хуже, но…

Господи… как же все сложно. С тихим стоном прикрыла глаза, напрягая слух. Мужчина ничего не говорил, молчал, как рыба. Подбирает слова, чтобы помягче послать Никиту? Надеюсь, что нет.

Мать моя женщина, о чем я вообще думаю? Нельзя, чтобы Ник так привязался к Илье. Это неправильно. По крайней мере в данный момент времени. Да, я до безумия желаю этого мужчину, но строить с ним семью? Хочу ли я этого? Да еще сейчас. Как же все невовремя.

За своим метаниями я так и не услышала, что ответил Моров. Из транса, в который я впала, вывели меня следующие слова:

— Сочту за честь иметь такого сына.

На глаза навернулись слезы. Прикрыв рот ладонью, чтобы не всхлипнуть, похромала обратно к лестнице. Мне надо это переварить. Осознать. И понять, как действовать дальше.

Я практически бесшумно спустилась по лестнице, гораздо быстрее, чем поднималась по ней (не знаю, как у меня это получилось, все было, как в тумане), но на последней ступеньке слишком поторопилась, подвинула костыль дальше, чем было нужно, и вместо твердой поверхности ступени, оперлась о воздух.

Покачнувшись, мертвой хваткой вцепилась в перила, выпуская костыль из рук. Он свалился на пол с жутким грохотом. Зажмурившись, восстановила равновесие и спрыгнула со ступеньки. Уже наклоняясь, услышала громкий топот и хлопок ударившейся о стену двери. Подняв взгляд, увидела спешащих мне на помощь Илью с Никитой.

— Ира, — возопил Моров, скатившись с лестницы, обхватывая меня за плечи и чуть поднимая над полом, — все в порядке?

До того момента, как я ответила, мужчина умудрился осмотреть меня всю с ног до головы, ища какие-либо повреждения.

— Все хорошо, — ответила слабым голосом.

После подслушанного разговора, я не знала, как себя вести рядом с ним. Что теперь делать? Вести себя, как ни в чем не бывало, я не смогу. Но и морозиться от него тоже будет неправильно. Ничего плохого Илья не сделал. Сблизился с моим сыном? Это не преступление. И разве плохо, что мальчик так полюбил мужчину, отвечающему ему взаимностью?

Проблема была лишь во мне. Я понятия не имела, как в действительности отношусь к Морову.

Мысли о том, можем ли мы с ним построить что-то адекватное вместе, стать полноценной ячейкой общества, вновь заполнили мою многострадальную головушку. Она даже чуть разболелась.

Заметив, как я поморщилась, Илья нахмурился и снова спросил — в порядке ли я? Хотелось честно ответить, что ни хрена я не в порядке, и виноваты в этом они с Ником. Но это было бы несправедливо по отношению к ним двоим. Да и спрашивал меня Моров о физическом самочувствии, а не моральном.

— Все в порядке, — сумела выдавить из себя, избегая внимательного взгляда зеленых глаз, улыбнулась дрожащими губами хмурому Нику. — Можешь поставить меня на место.

Моров кивнул, осторожно опустил меня на пол, Никита подал костыль, опираясь на который я отошла от мужчины на несколько шагов. Задрав голову, посмотрела на него, пытаясь увидеть… Что? Что он такой же, как и мой бывший сожитель?

Нет, я знала, что Илья не такой. Не только Оксана и Никита, а также его многочисленные друзья смогли меня в этом убедить, но я и сама это чувствовала.

Так что я хотела рассмотреть в нем? Его неискренность по отношению к моему сыну? От этой мысли захотелось рассмеяться. Наименее неискреннего человека, чем Моров еще поискать надо.

За те две недели, что он провел рядом со мной, я успела твердо уяснить — Илья не прячет своих истинных чувств. Если злится, то делает это громко, так, чтобы всем было ясно — здоровяк не в духе. Если радуется, то так заразительно, что волей, неволей радуешься вместе с ним. Если любит, то… А вот это мне еще предстоит узнать.

— Строгановы ждут нас через час, — посмотрев на часы, сказал он, продолжая чуть нахмурив брови сверлить меня взглядом.

— Пойду тогда, переоденусь, — кивнула, разворачиваясь в сторону моей комнаты.

— Помочь? — с усмешкой предложил мне Моров.

— Сама справлюсь, — буркнула, покачав головой и послав ему укоризненный взгляд.

Вообще-то рядом был Никита. Не стоит ему такое слышать.

Илья ответил совершенно невинным взглядом, как у младенца, будто бы ничего такого страшного он не предложил.

— Если что — зови, — пожал он плечами. — Пойдем, Ник, поиграем с Бароном, пока не ушли. Ему надо размяться.

Мальчик радостно подпрыгнул на месте и первым рванул в сторону дверей, ведущих на задний двор. С улыбкой проводив его взглядом, Илья вновь посмотрел на меня и в два шага оказался рядом.

Близко. Слишком близко. В ноздри ударил аромат его одеколона, который я узнаю теперь без труда. Глубоко вдохнув неповторимую смесь из одеколона и чего-то еще, присущего только Морову, подняла голову.

Мужчина пристально смотрел на меня, чуть прищурившись. В зеленых глазах плясали чертята. Здоровяк что-то задумал, было видно, а когда его взгляд опустился на мои губы, которые я облизывала именно в этот момент, стало ясно, что именно творится в его голове.

Вместо того, чтобы отодвинуться от него, увеличить разделяющее нас расстояние, я, наоборот, сократила дистанцию. Неосознанно, действуя исключительно на инстинктах, но мне до безумия хотелось вновь ощутить вкус его губ. Почувствовать их твердость и одновременно мягкость. Вновь узнать их ласку. Я уже даже вспомнить не могла, что всего пару минут назад меня терзали сомнения, вопросы. Все, что мне сейчас хотелось, что было нужно, стояло передо мной и пожирало меня жадным и немного собственническим взглядом.

Долго ждать не пришлось, Илья что-то тихо пробормотал и впился в мои губы своими. Тихо застонав, сжала его рубашку одной рукой, притягивая его ближе, еще ближе. Настолько, чтобы можно было слиться с ним воедино.

С ответным стоном Моров усилил поцелуй, врываясь в мой рот своим языком, доминируя, устанавливая какие-то свои правила, сжимая в объятиях, крепко, но одновременно нежно. И мне хотелось подчиняться. Именно ему хотелось. Каким-то шестым чувством я понимала, что он не будет меня ломать, не сделает ничего, к чему бы я не была бы готова. Не перейдет черту, даже если ему будет больно.

А ему будет. Определенно будет. Если судить по внушительной твердости, упиравшейся мне в живот.

Зарывшись руками в мои волосы, он чуть сжал их, заставляя откинуть голову назад, открывая для своих жадных поцелуев шею.

С моих губ сорвался очередной стон. Ноги стали ватными, и пришлось схватиться за Илью обеими руками. В этот раз никто из нас не услышал стук упавшего на пол костыля. Мы растворились друг в друге, забыли даже о ждущем Илью на улице Никите. И о том, что скоро нас ждут его друзья. Да вообще обо всем…

Обхватив руками мою пятую точку, Моров рывком поднял меня над землей, без особых усилий прижал к себе. Попыталась было обхватить его за талию ногами, но гипс помешал. Пришлось болтаться в воздухе. Но Илья не возражал, вряд ли мой бараний вес доставлял ему неудобства, если судить по внушительным мускулам, которые я имела удовольствие ощупывать.

Не знаю, как долго бы мы еще целовались, и как далеко бы зашли, но в дом вернулся Никита, недовольный тем фактом, что Моров так и не пришел к ним с Бароном.

Илья, абсолютно не смущаясь возмущенно сопевшего Ника, медленно поставил меня на пол, чмокнул в нос. Продолжая придерживать меня одной рукой, наклонился, чтобы подать мне упавший костыль.

— Иду, Ник, иду, — тихо рассмеявшись, сказал он.

И… ушел. Ушел, оставив меня наедине с костылем, с вытаращенными глазами смотреть ему вслед. И все-таки хорошо, что у меня был костыль. Только благодаря ему мне удалось устоять на ватных ногах после такого крышесносного поцелуя.

Черт бы тебя побрал, Моров! И как после этого я могу хладнокровно оценивать наши с тобой отношения?

«А, может, не стоит? — тихо спросил внутренний голос, чем-то похожий на Оксанин. — Может, стоит рискнуть и довериться ему?»

Может, и стоит…

Тяжело вздохнув, поковыляла в сторону своей спальни. Надо переодеться. И причесаться, а то после Морова у меня не прическа, а воронье гнездо на голове.