Настоящий папа для хоккеиста

Глава 3

Илья

Пока бежал по ступенькам, костерил себя, на чем свет стоит. За такую халатность, мой командир во время службы с дерьмом бы меня смешал. Раззевался и проворонил придурка. А мог ведь схватить его, была возможность. Ну ничего, до него потом доберусь. А в том, что я это все так не оставлю, был уверен железобетонно.

На лестничной площадке, этажом ниже нужной мне квартиры, столкнулся с Никитой. Малой, не обращая внимания на выглядывающих из квартир соседей, кубарем скатился с лестницы, врезавшись в меня.

— Стоять, — рявкнул, схватив его за плечи.

Мальчишка поднял на меня шальной взгляд. Осмотрел его — по щекам бегут слезы, губы дрожат, на скуле намечается синяк, руки в чем-то красном. Дьявол! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы опознать кровь.

Выругался сквозь зубы и с удвоившейся скоростью двинулся к квартире горе-семьи, таща за собой пацана. Тот не сопротивлялся, лишь то и дело всхлипывал.

Дверь открыта нараспашку. В коридоре темно, но света с площадки хватает, чтобы разобрать силуэт лежащей на полу женщины.

«Так, Моров, спокойно, — мысленно прочитал себе лекцию. — Вдох. Выдох. Мудака убьешь потом. Сначала надо выяснить, что с Ирой.»

Служба научила меня бесстрастно осматривать место происшествия. И сейчас я был ей за это благодарен. Засунув эмоции куда подальше, оставил Никитку стоять за дверью, строго наказав тому не двигаться с места. Дождавшись неуверенного кивка, вошел в квартиру, включив в свет.

— Блять, — тихо выругался, осмотревшись.

Вешалка с верхней одеждой валялась на полу, обувь размазана ровным слоем по нему же. Недалеко от тела Ирины — сломанная клюшка. Окинув это все беглым взглядом, перевел его на лежащую молодую женщину.

Руки раскинуты в стороны, одна нога согнута, лодыжка вывернута под неестественным углом, на лице живого места нет.

Сжал кулаки, выматерился, пытаясь унять клокочущую ярость. Первые пару секунд, кроме красной пелены перед глазами, ничего не видел. Но все-таки смог взять себя в руки. Мой гнев сейчас никому не поможет. А вот звонок другу очень даже.

Опустившись на корточки, потрогал пульс на шее женщины. С облегчением почувствовал слабое биение. Значит, жива. Слава богу! Другой рукой достал из куртки мобильный, не глядя, разблокировал. Пара нажатий и вот я уже слушаю длинные гудки.

— Давай, Стас, возьми трубку, мать твою, — шептал, распрямляясь и нетерпеливо постукивая ногой. На счастье друга, ответил он после третьего гудка.

— Моров, у меня через пару минут операция, если ты звонишь просто так, то я перезвоню, — услышал вместо приветствия.

— А я стою над телом сильно избитой соседки, ее сын — за дверью, мудак-муж куда-то сбежал, и пульс еле заметен, — парировал я. Старался говорить быстро, как мог, пока тот не повесил трубку.

На другом конце провода сначала повисла тишина, взорвавшаяся через мгновенье отборным матом.

— Прекрати вгонять в краску медсестер, — прервал словоизлияния Стаса, оборачиваясь на дверь, проверяя, не решил ли Никита просунуть в квартиру свою любопытную головку. И не вылезла ли из своей квартиры вездесущая Макаровна. Не дай боже она увидит Иру в таком состоянии — через полчаса весь двор будет об этом знать.

Хотя, если учитывать то количество соседей, которое я встретил, поднимаясь по лестнице, все и так к ночи будут в курсе, что тут произошло. Естественно, каждый рассказчик будет считать своим долгом приукрасить историю, и, в конце концов, она станет похожа на триллер. С мужем-убийцей, сыном-сиротой и бедной жертвой домашнего насилия, которой не суждено увидеть, как ее ребенок окончит школу.

Но пока рядом с дверью никого не наблюдалось. Что меня только радовало.

— Вези сюда, — бросил друг. — Только переноси ее осторожно. Надеюсь, что в твоей машине достаточно места на заднем сидении.

— Не переживай, места хватит, — ответил, снова присаживаясь на корточки для вторичного осмотра пострадавшей. — Судя по ее тяжелому дыханию — сломаны ребра. Нога точно. Да и сотрясение мозга я бы не стал исключать.

— Понял. Вези. Скажешь в приемном покое, что ко мне, я предупрежу, чтобы приготовили палату.

— Спасибо, — прикрыл глаза, радуясь, что у меня есть такие друзья.

— Пока не за что, — хмуро ответила трубка, и Стас отключился.

Убрав телефон в карман, отодвинул с лица Иры прядь светлых волос, запачканных кровью. Молодая женщина дернулась и тихо застонала.

— Ш-ш-ш-ш, — прошептал, надеясь, что не испугаю ее еще больше. — Сейчас поедем в больницу.

— Никита… — сорвалось с ее губ.

Она попыталась открыть глаза, но с трудом смогла разлепить только правый.

— С ним все хорошо, — поспешил успокоить, — стоит за дверью. Сейчас поедем в больницу.

— Спасибо… — выдохнула, вновь закрывая глаза и теряя сознание.

Последнее меня только обрадовало. Нести ее, пока она находится в беспамятстве, будет гораздо проще. Надеясь, что у нее нет внутреннего кровотечения, и ребра ничего не проткнули, осторожно поднял Иру на руки. Не самый лучший способ переносить человека, но искать в доме что-то из чего можно было соорудить носилки, не было ни времени, ни желания. Да и нести ее, кроме меня, было некому. Никитка мне был в этом деле не помощник.

Пацан, размазывая по щекам слезы, безуспешно пытаясь успокоиться, посмотрел на меня с такой надеждой, что у меня внутри все сжалось — от сочувствия к мальчишке и от желания ему помочь. Сделать что-то, чтобы он больше никогда в своей жизни не увидел свою мать в таком состоянии.

Стараясь не показывать ту бурю чувств, что бурлила во мне, махнул головой, призывая его следовать за мной.

— Поехали в больницу. Там работает мой друг, он поможет твоей маме.

— С ней все будет хорошо? — дрожащим голосом спросил мальчик.

На секунду прикрыл глаза, переводя дыхание. Каждое его слово было словно удар под дых. В голосе мальчонки было столько отчаяния…

— Все будет хорошо, малыш, — сказал, даже не зная, правда это или нет. — Борись, девочка, — склонив голову, прошептал на ухо женщине, которую держал в руках, — ради него — борись.

Надеюсь, что Ира меня услышала, а Никита — нет.