Настя

ГЛАВА 31

Будильник на мобильнике звенел не переставая. Звон лез в уши, создавалось ощущение, что кто-то, пока я спала, вскрыл черепную коробку и сотни маленьких серебряных колокольчиков били прямиком по обнажённому мозгу.

– Выключение! – Бормотнула я в мобильник. Он не отреагировал. – Выключение мобильника!! – Рявкнула я заплетающимся языком.

И поняла, что мой телефон тут не при чём – это был Полинин будильник – у меня с таким противным зуммером сроду не водилось. Не знаю, сколько уж времени он звенел, но когда я смогла, проклиная всё на свете, добраться до него и отключить, звон продолжился у меня в голове.

Половина девятого. Она, значит, на восемь его поставила? Вот враг рода человеческого! Нет, чтобы дать мне выспаться хотя бы лишние пятнадцать минут!

В дУше как всегда была очередь, что настроения мне не прибавило. Я уселась на скамейку, стоящую около стены. На ней уже сидели наши вчерашние финансовые гении, все как один тоже клевали носами.

– А чего это вы странные? – Подошёл к нам Рома. – Не выспались, что ли? – И, не дождавшись ответа ушёл.

На первом этаже я появилась в десятом часу. До сих пор Полина никогда не опаздывала, поэтому ребята притихли, ожидая её.

Заспанная, я даже забыла, что нужно стесняться, взобралась на трибуну, зевая во весь рот.

– Ребята, – пришлось мне объявить, – вы уж простите, что так получилось, но сегодня главная – я. Всё, идёмте учиться! – И вознамерилась спуститься обратно (говорить долго и красиво, как это любила делать дочка Сенатора, у меня не получалось), но не тут то было.

– А где Иванова? – Выкрикнул кто-то

– Она уехала домой и обещала скоро вернуться. Сегодня вечером, завтра или послезавтра.

– А откуда нам знать, – осведомился тот же голос, – может сегодня ночью в вашей комнате революция произошла? Может Иванова, связанная, под кроватью лежит?

– Не смешно!

Ребята потянулись за мной.

Краешком сознания я чувствовала необычность происходящего, но всего лишь краешком сознания – не больше; нынешний статус старшей над четырьмя десятками суперов я воспринимала как должное. Может быть это происходило из-за того, что мне очень хотелось спать, может быть я просто привыкла к общему вниманию.

Если бы, кстати заметить, мне несколько дней назад кто-нибудь только бы намекнул, что мне придётся исполнять обязанности Полины, я бы рассмеялась ему в лицо.

Так-то вот иногда поворачивается жизнь.

Первая неожиданность подстерегала нас сразу около выхода из холла. Прямо около крыльца расположилась вчерашняя четвёрка ребят. Точнее, не уверена, что это были именно те ребята, я не очень хорошо в прошлый раз их рассмотрела.

Я отчаянно завертела головой: Никита как сквозь землю провалился. Интересно, он вообще сегодня был или нет?

Наши ребята сгрудились в кучу и выдавили меня из толпы словно зубную пасту из тюбика.

Один мальчишка кивком отозвал меня в сторону.

– Что вам нужно?

– С Ивановой поговорить. Где она? – Со мной разговаривал тот самый мальчишка, которого мы допрашивали вчера в избушке. Оставаться с ним тет-а-тет я бы не рискнула, но за моей спиной стояло четыре десятка человек, которые, я в этом была уверена, не дали бы меня в обиду; это придавало мне уверенности.

– Иванова уехала и скоро обещала вернуться. Пока я вместо неё. Если вам что-нибудь нужно, можете обращаться ко мне, я передам.

– Нам нужна именно Иванова – она у вас старшая, – ответил другой мальчик.

– Я вместо неё. По крайней мере, сегодня…

Взгляды ребята скрестились на мне словно шпаги у дуэлянтов.

– Ладно, допустим, ты тут главная, – сказал один мальчик. – У вас вчера вроде бы кое-что здесь случилось, – при слове "здесь" он показал пятачок земли под ногами.

– Случилось.

– И даже вроде бы с нашими ребятами.

– Если вы со второго курса, то да.

Они переглянулись. Я передёрнула плечами.

– Не представляю, сколько можно наступать на одни и те же грабли. Желание повыпендриваться ещё никого до добра не доводило. Сейчас вы все в жутком минусе, – принялась я размышлять вслух. – Вам этого мало? Мне кажется, ещё одной сделки со старшекурсниками ваши карточки не выдержат.

– Это была ошибка. Просто некоторые ребята подумали, что было бы неплохо объяснить вам, кто есть кто в нашей школе.

– Вместо этого МЫ объяснили им.

– Это точно. Наш староста об этом узнал только на второй день.

– Она просто идиотка. Извиняюсь, конечно.

– Нечего извинятся, так оно и есть.

– Ладно, но при чём тут я? Зачем вы пришли?

– Мы извиниться хотели, – нестройным хором ответили мальчишки.

На несколько секунд я потеряла способность говорить.

– Считайте, что извинения приняты, – пролепетала я, наконец. – Я обязательно передам то, что вы сказали, Полине.

Мальчишки немного помялись, словно хотели сказать что-то ещё, но не решались, потом развернулись и пошли прочь.

– Ребята! – Окрикнула я их. – Подождите! У меня только один вопрос: вы от себя пришли или от всего курса?

– От себя, – сказал белобрысый.

– Ага, они придут, – добавил другой. – Если бы вы и их так же побили, как нас вчера…

– Катька знает, что вы здесь? – Быстро спросила я.

– Нет, – ответил вчерашний.

– А откуда ты про неё знаешь? – Изумился третий, который до сих пор не вступал в дискуссию

– Я с Ивановой в одной комнате живу. – Начиная свой монолог, я не знала, чем его закончу. В качестве вступительного аккорда я решила, что будет нелишним поднять курс Полининых акций. – А ей известно всё ВООБЩЕ. Даже то, на сколько очков вас надули старшеклассники, когда вы расплачивались с ними. – Само собой, мне ничего подобного не было известно, я только высказывала свои предположения, но откуда это было знать второкурсникам? Тем более, моим одноклассникам, которые стояли рядом и при этих словах изумлённо вытаращились на меня. – Я вообще не понимаю, как вы живёте с такой старшей как ваша Катя? Какие функции она исполняет, что вы безропотно считаете её за старшую?

– Но кто-то главным должен быть?

– А что нам делать?

Эти два вопроса выявили весь спектр существующих мнений.

То, что я произнесла дальше – это было настолько необычно, что я слушала себя как бы со стороны, удивляясь сама себе, как я могу ТАКОЕ говорить.

– Если я всё правильно понимаю, внутри вашего класса несколько обособленных друг от друга групп, каждая из которых творит то, что считает нужным. Так ведь? – Я не стала дожидаться ответа. – У меня к вашей группе есть деловое предложение, от которого, надеюсь, вы не сможете отказаться. Переходите к нам. А будет ещё лучше, если вы перетянете на нашу сторону как можно больше людей со своего курса.

– В каком смысле – переходить к вам? – Не понял белобрысый мальчишка. Как я поняла, среди своих спутников он считался за старшего. А вчера, наверное, он дрался лучше всех, почему поймали именно его.

И ещё я вспомнила, что имя этого мальчишки – Сергей.

– Если вы понимаете, что старшая должна быть и вам большей частью наплевать, кто именно это будет, почему бы вам не считать за старшую нашу Иванову?

– Мы со второго курса, а она с первого!

– Это что-то меняет? Где-нибудь написано, что на каждом курсе должен быть свой руководитель?

– Нигде этого не написано, – смутился Сергей, – но… не полагается ведь… – Последнюю фразу он произнёс совсем уж жалобным голосом.

– Во-первых, Серёжа, чего-либо существенного можно добиться только всем вместе, – принялась я перечислять, – а социальная структура именно вашего курса в корне не практична. Вы проучитесь пять лет – так и не сможете добиться чего-нибудь дельного. Во-вторых, все кому не лень будут вас пинать. В этом году вы получили по шее от ребят на год младше вас, а что будет в следующем? А через год? Вам очень приятно будет, если вас совсем малыши будут застраивать? А Иванова вас в обиду не даст – это я вам обещаю. Уже сейчас в наших руках огромная сила, хотя учимся мы всего четыре дня. Через неделю люди в очередь будут становиться, чтобы…

И тут, как говорится, Остапа понесло.

Меня действительно "понесло". К сожалению, не помню подробностей моего вдохновенного монолога. Меня словно прорвало. Я говорила долго, красиво и витиевато; так, что могла дать фору даже Полине. Моя речь была выдержана в лучших традициях предвыборных гонок в передовых демократических государствах.

– …Так-то вот, ребята, – закончила я. – Думайте, может надумаете чего-нибудь. Вместе мы сможем сделать гораздо больше, чем поотдельности.

Я пошла дальше, мои ребята безмолвной толпой двинулись вслед за мной, второкурсники остались стоять. Не знаю, смотрели они мне вслед, а если и смотрели, могу только догадываться, с каким выражением на лицах, потому что рядом очутился Марек.

– Только не оборачивайся, – прошептал он.

– Почему? – Так же шёпотом осведомилась я.

– Иначе испортишь то впечатление, что ты на них произвела.

Я нахмурилась:

– А какое впечатление я на них произвела?

– Нужное. Кому говорю: не оборачивайся!

Я молча подчинилась и даже выпрямила спину, словно шла по подиуму.

– Молодец, – тихо похвалил Марек. – А когда дойдёшь до перекрёстка, пройдёшь шагов двадцать прямо, повернёшь обратно, потом свернёшь направо или налево.

– Это ещё зачем, если нам прямо нужно?

– Чистая психология. Пусть эти клиенты видят, что ребята за тобой словно овечки ходят в прямом смысле этого слова.

– Полина тебя за такие сравнения не похвалила бы.

– Знаю. Но я с тобой говорю, а не с ней.

– Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Только у меня к тебе просьба будет.

– Какая? – Тут же насторожился Марек.

– Не отходи от меня, пожалуйста ни на шаг. Ни здесь, ни в виртуале. Мне так спокойнее будет.

– Виртуал у каждого свой, – мрачно ответил Марек. – Ты что – забыла?

– Сейчас программа слышит и анализирует каждое наше слово. Думаю, если ты сейчас согласишься, то и в моём виртуале ты от меня не отстанешь.

– Это буду не я, а моя подделка.

– Извини, Маречек, мне всё равно, кто мне будет давать дельные советы ты или твоя виртуальная копия.

– Всё понятно, – сообщил мальчик таким тоном, будто ставил диагноз. – До уровня Ивановой ты не дотягиваешь ни по каким параметрам. У неё прирождённая способность руководить, она не терпит, если кто-нибудь распоряжается в её присутствии. А ты, Бахмурова, руководить не умеешь и боишься ответственности. Тебе – типичная ведомая, и тебе обязательно нужен ведущий или кто-нибудь, с кем можно было бы посоветоваться… Кстати, идея перетянуть вчерашних ребят под крылышко Ивановой – это чья идея?

– Я импровизировала.

Марек даже споткнулся, некоторое время шёл молча, собираясь с мыслями, наконец, заикаясь, осведомился:

– П-полина вообще ничего п-про это не знает?

– Я хочу устроить ей сюрприз.

– Ага, – с каждой секундой Марек мрачнел всё больше и больше. – Она тебе за такой сюрприз голову против резьбы открутит.

– А почему против резьбы?

– Чтобы назад нельзя было вкрутить. Думаешь, Ивановой нужны лишние проблемы в виде гавриков со второго курса?

– А ещё психолог, – укорила я моего собеседника. – Хоть я в психологии полный ноль, но даже мне и то понятно, что если бы нас было не сорок, а восемьдесят, то Полина была бы в два раза счастливее.

Мальчик задумался, потом кивнул:

– Пожалуй, ты права.

– Кстати, а почему ты всегда называешь её по фамилии?

– Она – дочка Сенатора.

– А меня?

– Что – тебя?

– Меня ты почему называешь по фамилии?

– Ты с ней в одной комнате живёшь. А сейчас вообще исполняешь её обязанности. У меня язык не повернётся называть тебя какой-нибудь Аськой.

О таком варианте своего имени я только читала в книгах, это меня развеселило. Потом нас догнала Марина в яркой красной куртке, схватила меня за руку, и наш с Мареком разговор как-то сам собой увял.

– Привет! – Улыбнулась она. Так мило, что даже Марек растянул губы в ответ, потом спохватился, его лицо опять приобрело обычное выражение

– Настёна, а ты не боишься? – Спросила девочка, пытливо глядя на меня восхитительными большими глазами.

– А чего я должна бояться?

– Ты ведь сегодня самая главная.

– Боюсь, – честно призналась я. – Ты даже не можешь себе представить, как сильно.

– Я бы так не смогла. Всегда думала, чтобы командовать над людьми, которых больше десяти, нужно специально учиться.

– Или родиться дочкой Сенатора. Я тоже так думала до сегодняшнего дня.

До сих пор я насмехалась над Полиной, когда она по головам пересчитывала ребят, теперь же сама, улучив момент, попыталась понезаметнее сделать то же самое. Первый раз у меня получилось тридцать пять, второй – сорок три. Я попросила Марину мне помочь, она предложила забежать вперед и встать около какой-нибудь двери. Я согласилась. Ближайшая дверь оказалась входной в учебный корпус, а ребят оказалось тридцать девять. Я сразу поняла, кого нет.

– Где Никита? – Спросила я у Марека, который вполголоса разговаривал с каким-то мальчишкой. Тот бросил на меня недовольный взгляд, словно мы не болтали непринужденно несколько минут назад.

– Он остался в холле и сказал, что сегодня в школу не пойдет.

– Почему?

– А я откуда знаю! – И отвернулся.

Вот и пойми его!

Интересно, что бы на моём месте сделала Полина? Молчать, как я, она явно не стала бы. А я, наверное, слишком беззубая для того, чтобы исполнять ее обязанности. По крайней мере, с Никитой разбираться я точно не буду. Да и нет его здесь.

Марек тоже хорош. Попросила его как человека не отходить от меня, а он…