Научи меня быть слабее

ГЛАВА 3

В клуб мы так и не попали. После работы, вернувшись домой за подругой, застала припаркованный возле входа в подъезд фольксваген Влада. По всей видимости, он как-то узнал, где прячется Алена, и явился за женой.

Подниматься наверх, честно говоря, было страшновато. Мало того, что я могла помешать им в выяснении отношений, меня дико пугала перспектива найти свою любимую квартирку в жутком бедламе. Алена с Владом — очень уж эмоциональные ребята, и если у них доходит дело до выяснения отношений, то битьем пары тарелок они точно не ограничатся.

Но стоило мне подняться на этаж, как дверь квартиры резко распахнулась, и оттуда выскочил злой, как черт, Влад. По всей видимости, он был настолько в ярости, что не узнал меня. Промчался мимо ракетой.

В квартире, слава богу, ничего не пострадало. Кроме подруги. Та сидела на диване, спрятав лицо в ладонях. Ее плечи сотрясались от рыданий.

Успокаивала я ее долго. Как оказалось, Влад пришел не для того, чтобы просить прощения и как-то объяснить свое поведение. Накричал на подругу, обозвав ее последними словами. Сказал, если она не вернется к завтрашнему утру, может больше не приходить вообще.

Я слушала рассказ подруги и не верила своим ушам. У меня в голове не укладывалось, что Влад мог так с ней поступить. Что он позволил себе так разговаривать с матерью своего ребенка, со своей женой. С ним творилось что-то неладное. Что-то делало его последней сволочью.

Напоив ее успокоительными, уложила спать. А сама полночи пыталась придумать выход из положения. И к утру я его нашла.

— Ален, — разбудив подругу с утра, вручила ей свежезаваренный кофе. — Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Ты должна знать, я приму любое твое решение. Если ты вернешься к нему, я, хоть и против, не стану тебя отговаривать. Если уйдешь к родителям, тоже поддержу. Но я знаю твою ситуацию. Знаю, что с мамой у тебя напряженные отношения, и уйти к ней будет тебе нелегко. Так вот, с понедельника у меня отпуск. Мы с Дэном на неделю уезжаем на море. Ты можешь остаться у меня. Побудешь здесь с малышкой, соберешься с мыслями в спокойной обстановке. А там — решим. Если нужно будет, оставайтесь и дальше у меня. Если не захочешь, я сниму тебе квартиру на первое время, у меня есть кое-какие сбережения.

Аленка смотрит на меня, не произнося ни слова. Только слезы заполоняют ее глаза и тоненькими ручейками стекают по щекам.

— Ну, хватит плакать, милая. А то я тоже сейчас разрыдаюсь, — прижимаю ее к себе, утыкаюсь носом в плечо подруги. Не могу видеть ее такой разбитой. Честное слово, готова придушить собственными руками этого идиота.

Алена осталась у меня. На следующий день забрала малышку. Я же, закончив все дела на работе, вечером в пятницу заехала в продуктовый. Закупив запасы еды для подруги и необходимые ингредиенты для окрошки, которой я собиралась порадовать своих отца и брата, вернулась в квартиру.

Алена немного пришла в себя. Рядом с Майей она старалась держаться. Нелегко мне было оставлять их. Но пропустить встречу с родными я не могла.

— Ты точно будешь в порядке? — стоя на пороге квартиры с пакетами в руках, спрашиваю подругу.

— Точно. Езжай и не вздумай беспокоиться. Мы справимся, — держа на руках малышку, отвечает подруга.

— Так мы с тобой в клуб и не сходили, — вздыхаю огорченно.

— Сходим еще. Вот решу вопрос с жильем только, — подруга на секунду осекается, потупив взгляд. Я понимаю, что, несмотря на видимое спокойствие, она очень подавлена. Влад уже два дня о себе не подавал вестей. И это с одной стороны радовало, ведь для Аленки лучше так, в спокойствии, обдумать все, без лишних скандалов. А с другой стороны, этот факт подтверждал, что ее мужу просто-напросто наплевать на жену и на дочь.

— Спасибо тебе, что все-таки нашел время, — уложив сумки с продуктами в багажник машины Дениса, обнимаю стоящего рядом со мной парня. Нежно коснувшись его губ, прижимаюсь к его груди.

— Я подумал, что и так постоянно вдали от тебя. Знаю, насколько важны для тебя встречи с отцом, — отвечает Дэн, смотря в мои глаза. — Хотя, ты знаешь, я не особый любитель бывать на их полигоне, — хмурится он.

— И непонятно, почему. Будь моя воля, я бы там и жила, — смеюсь. Отстранившись от него, закрываю крышку багажника.

— Не знаю, что там может быть привлекательного для нормальной девушки? Пыльные стрельбища, автоматы, пистолеты и качалка. Будто в армию попадаешь, — ворчит он, усаживаясь в машину.

— Ты никогда не сможешь проникнуться этим, да?

Дэн отрицательно качает головой. Вставив ключ в замок зажигания, заводит машину.

— У твоего отца столько возможностей, — произносит он, выезжая на проезжую часть. — Он запросто мог бы вернуться в органы и спокойно зарабатывать приличные деньги. Он мог бы открыть свой бизнес. Тем более, связей полным-полно. А он живет за городом на полигоне практически безвылазно, ест непонятную пищу и тренирует разных дуболомов.

— Он тренирует бодигардов. Личную охрану влиятельных людей. И дело даже не в деньгах, Денис, — разозленная его измышлениями, спешу отстоять выбор родителя. — Он живет этим делом. Полигон помог ему пережить трагедию. Ты ведь знаешь, вместе с мамой он смысл жизни почти потерял.

— Я понимаю, Ань. И я рядом, — повернувшись ко мне, Дэн сжимает мою ладонь, виновато улыбаясь. — Просто в силу разных интересов мы не всегда понимаем друг друга с твоими родными, но я уважительно отношусь к ним.

Я киваю, прячу взгляд. Мысли о маме каждый раз выбивают меня из равновесия. Несколько минут пытаюсь прогнать подступившие слезы. Притронувшись к месту на руке с напоминанием о ней, поглаживаю кожу, обводя контур рисунка. Почувствовав, что немного полегчало, возвращаюсь к реальности.

— Странно. Порой мне кажется, мы такие разные, — произношу после нескольких минут молчания. Дэн бросает на меня мимолетный взгляд. — Как небо и земля. Но с тобой так спокойно, так хорошо, — парень, улыбнувшись, кивает. А потом включает музыку погромче.

Спустя полчаса пути мы выезжаем из города. А еще через двадцать километров по трассе — мы на месте. Стоит нам подъехать к высоким железным воротам, постовой тут же открывает нам дверь, позволяя попасть на территорию полигона.

Пока Дэн паркуется возле главного корпуса, на ступеньках крыльца дома появляется мой братец. Выскочив из машины, несусь навстречу к нему, как маленькая девочка. Запрыгнув на двухметровый шкаф по имени Иван, крепко обнимаю его за шею.

— Мелкая, задушишь, — смеется Ваня, а сам тем временем до хруста сжимает мои ребра.

— Тебя задушишь, — улыбаюсь, выпуская его из объятий. Провожу ладонью по недельной щетине, уже думаю отругать его за это безобразие на лице, но Ваня говорит первым.

— Как доехали, нормально все? — приобняв меня за плечи, ведет к машине.

— Да, я вам окрошку приготовила, — смотрю на него с ожиданием. Знаю, это их с отцом любимое блюдо.

— Ух, ты, тащи скорей, — потирает руки, заметив выходящего из машины Дениса, протягивает ему ладонь.

— Дэн, здорово, — мужчины пожимают друг другу руки.

При взгляде на них улыбка сама собой на лице появляется. Какие они разные… Денис, по сравнению с моим братом, смотрится маленьким школьником. Раза в четыре ниже его и худее. Я вижу, что Дэну не по себе. Он хмурится, пряча руки в карманах. Что поделать, парень всегда теряется рядом с моими родными.

Открыв багажник, вручаю пакеты брату.

— Вань, на улице жара, а ты в форме. Сегодня же выходной, — бросив взгляд на его брюки цвета хаки, морщусь, представляя, каково ему сейчас.

— Да куда там, — усмехается брат, выходя вперед с пакетами в руках. — Сейчас дядя Паша позвонил, привезёт нам клиента крутого. Какой-то перец богатый хочет новую охрану протестировать, и если понравится у нас, то и свой основной состав потренирует.

— Дядя Паша даже в выходные дни не дает продохнуть, — сокрушённо вздыхаю, ругая про себя шефа. Ну, что за человек такой? Нет бы — приехать к другу, отдохнуть, посидеть за праздничным столом. А он все дела решает.

Зайдя в дом, разуваемся и проходим вслед за Ваней прямиком в кухню. За плитой стоит отец, по всей видимости, жарит мясо.

— Па, привет, — приблизившись, обнимаю его со спины. Прижимаясь носом к плечу отца, вдыхаю родной запах. Самый лучший, самый дорогой мне. Никогда не устану восхищаться и гордиться этим мужчиной. Он у меня герой. И никто никогда не потеснит его с этого пьедестала.

— Привет, милая, — прижав к себе, целует меня в макушку. — Как доехали?

— Хорошо, пробок не было.

— Здравствуйте, Илья Сергеевич, — раздается голос Дениса. Отец поворачивается на звук.

— О, привет! Спасибо, что приехал, — продолжая обнимать меня, отец жмет ему руку.

— Так, Анют, давай на стол накроем, возьми в холодильнике салат, — приоткрыв крышку сковородки, переворачивает кусочки мяса.

— Мелкая окрошку привезла, — раздается радостный голос Вани. Братец уже уселся за стол в ожидании обеда.

— И твой любимый торт, — добавляю, бросив на него хитрый взгляд.

— Да ты че, обалдеть! И молчала, — восклицает брат и, поднявшись, резко подается к столешнице. Чуть ли не с головой зарывается в пакеты и достает оттуда лакомство.

— Вань, ты ж на диете, — смеется папа, в то время как я, приблизившись к настенному шкафу, достаю тарелки.

Удивительно, папа с Ванькой здесь без женских рук. На полигоне, помимо них, еще пять человек рабочих, и все. Но, несмотря на это, на всей территории и в доме просто идеальный порядок.

Поставив на стол приборы, наполняю глубокие тарелки окрошкой. Все рассаживаются по своим местам и приступают к трапезе.

— Дэн, как дела на работе? — спрашивает отец.

— Как всегда. Работы хватает, — пожав плечами, прячет взгляд в тарелку. Мне неловко за его немногословность.

— Пап, как у вас дела? Должны же были на этой неделе проводиться занятия с СОБРом, — вспомнив об этом мероприятии, поднимаю на отца глаза.

— Да, все провели. Кстати, даже телевидение приезжало, вроде как послезавтра по центральному каналу репортаж будет, — довольно произносит папа.

— Растем, — протягивает брат.

— С нами вчера связались сотрудники ФСО Полномочного представителя Президента по Южному федеральному округу. Хотят своих людей направить к нам на обучение, — говорит отец.

— Ничего себе, пап. Как круто! — не верю своим ушам. Вот это успех!

Отец кивает. Дальше я рассказываю о работе, о том, что мы с Дэном собираемся в понедельник уехать на море. Отец не хмурится. Он не любит отпускать меня, куда бы то ни было, но ничего не говорит. Понимает, что я уже взрослая, и держать меня постоянно рядом не получится. Ему сложно дается это, особенно после смерти мамы. Но он старается держаться.

— Пап, можно на стрельбище? Пострелять охота.

— Конечно, Анют. Сейчас пойдём, — кивает папа, смотря на то, как братец нарезает шоколадный торт на кусочки.

— Дэн, постреляешь? — поворачивается он к моему парню.

— Да нет, спасибо. Я пас, — смеётся тот.

— А чего?

— Денис у нас миротворец. Против оружия, — улыбаюсь, сжимая его ладонь. Внезапно раздается рингтон отцовского телефона. Посмотрев на экран, папа хмурится.

— Пашка звонит. Привез нам клиента, — поднимает на меня взгляд. — Анют, ты можешь со стола убрать пока? Мы с Ванькой пойдем, встретим людей.

— Конечно. Без проблем, пап, — улыбнувшись, поднимаюсь из-за стола.

— Эх, тортик не успел поесть, — вздыхает грустно Ваня. А мне так смешно. Такой шкаф огромный, и расстраивается, как дитя, из-за мелочей.

— Вот видишь, все не так плохо прошло, — улыбаюсь Дэну, когда мы остаемся одни. Ставлю в раковину грязную посуду и включаю воду.

— Да уж, спасибо. Сегодня они не стали устраивать мне тест-драйв на брусьях и турнике, — нервно усмехается парень.

— Да брось ты. Это было один раз. Кто ж знал, что у тебя с физкультурой все так плохо, — смеюсь на его бурчание.

Пока я мою посуду, Дэн сидит, уткнувшись в телефон. Что-то читает, с кем-то усиленно переписывается.

— Ну что, пойдем, посмотрим на нового клиента отца? — вытерев руки полотенцем, поворачиваюсь к нему.

— Анют, у меня звонок срочный, — хмурится Денис. — Ребята с кафедры пишут, нужно по «докторской» кое-что обговорить. Давай, я поговорю и подойду. Вы же на стрельбище?

— Да, только не перепутай, они на большом стрельбище, том, что ближе к спортивному центру.

— Понял, — улыбается он. Чмокнув его в губы, выхожу из дома. Собрав волосы в высокий хвост, быстрым шагом направлюсь через всю территорию к стрельбищу. Вдыхаю полной грудью утренний осенний воздух. Несмотря на то, что на дворе сентябрь, днем еще стоит летняя жара.

Тишину разрывают громкие звуки одиночных выстрелов. И они для меня — лучшая симфония. Сердце в груди начинает биться, будто птица в клетке, от охватившего меня предвкушения.

Приблизившись к стрельбищу, замечаю группу мужчин. Человек десять, среди них отец с братом. Ваня стоит с пистолетом в руках и с наушниками на голове. А рядом с ним на соседней дорожке мужчина. На его голове, как и у брата, наушники. Он немного ниже его ростом, но вот по ширине спины практически не уступает. На незнакомце черная обтягивающая футболка, больше демонстрирующая, чем скрывающая. Каждый мускул, каждый изгиб — как на ладони. Его стройные ноги обтянуты темно-синей тканью джинсов. Я смотрю на него с затаенным сердцем, ведь где-то на уровне подкорки, на уровне мозжечка, я уже поняла, кто этот мужчина. Я знаю его. И меньше всего на свете я хотела бы встретить его здесь.

Артем делает несколько выстрелов, а потом кладет пистолет на стол и снимает наушники.

— Ну, как? — спрашивает отец. Артем что-то отвечает ему. Не разбираю слов, одно лишь звучание его хрипловатого голоса заставляет внутри все дрожать и переворачиваться. Несколько минут отец разговаривает с ним, а я, словно завороженная, пялюсь на мужчину. На его стильную прическу, на крепкие мышцы его шеи. А потом, будто почувствовав на себе мой взгляд, Артем резко оборачивается. Наши взгляды встречаются. Я читаю удивление в его глазах, но это длится всего лишь какие-то наносекунды. А потом губы мужчины кривит привычная самодовольная улыбка.

— У вас и девушки работают? — он переводит взгляд на отца. Удивленный его вопросом, отец сканирует глазами помещение и, заметив меня, стоящую в самом последнем ряду, улыбается.

— Нет, это моя дочь. В гости приехала. Анют, — он делает знак, чтобы я подошла.

Приближаюсь к нему. Ругаю себя за то, что снова реагирую на Серебрякова. Но ничего не могу поделать. Один вид этого мужчины заставляет кровь бежать по венам с бешеной скоростью. В ушах шум, а в ногах свинцовая тяжесть.

— Мы знакомы уже, — раздается насмешливый голос Серебрякова.

— Где? — удивленно спрашивает отец. А я, посмотрев по сторонам, не нахожу Павла Олеговича. Интересно, и куда он подевался?

— По работе сталкивались, — заливаясь краской стыда от многозначительного взгляда Серебрякова, спешу пояснить. — Артем Александрович приходил ко мне…

— Как тесен мир, — усмехается Артем, проникая своими черными глазами прямо под кожу.

Спешу отвернуться, поскорей разорвать наш зрительный контакт. Чувствую, что вся дрожу. Отойдя в сторону, прячусь от него за широкими спинами бодигардов, стоящих в очереди, чтобы пострелять. Привожу мысли в порядок, снова и снова отчитываю себя за малодушие. Как я могу позволять себе засматриваться на него, волноваться, если рядом находится мой парень. Не дай Бог, Дэн заметит хоть один его взгляд, брошенный на меня, быть беде. Мало того, что он ревнив до жути, так еще и Серебряков не упустит возможности испортить мне жизнь.

Дальнейшие пятнадцать минут парни стреляют, а отец оценивает их результаты. После стрельб мужчины становятся в полукруг, по центру — папа. Он рассказывает им о заданиях и методах тренировок, которые их ожидают.

— А сейчас мое любимое задание, — произносит он, улыбаясь. — Сбор АКМ. В вашем распоряжении 30 секунд. Кто хочет попробовать? — обводит взглядом собравшихся.

Все молчат.

— Влад, — командует Артем. Перевожу взгляд на Серебрякова. Знаю, что не стоит, но от звучания его голоса меня охватывает любопытство. Он стоит возле папы. Руки сцеплены на груди, отчего он кажется еще мощнее. Взгляд жесткий, но на лице — ни единой эмоции. Собран. Вижу его таким впервые. Со мной он всегда нахальный, надменный. А тут — сама серьезность.

Бодигард по имени Влад приближается к столу, на котором лежит разобранный автомат. Принимается за работу. Но по истечению минуты наконец-то справляется с заданием. Отходит в сторону, пропуская следующего по очереди. У второго парня получается не так здорово. Смотрю на эти мучения и никак не могу сдержать улыбки. Ну, что за недотепы? Такие здоровые, суровые, а не могут выполнить такого простого упражнения. Только трое из десяти собирают несчастный автомат.

— Ты чего довольная такая? — пихнув меня в бок, спрашивает внезапно оказавшийся рядом со мной братец. А так как голос у него очень громкий, слышат это все присутствующие.

— Просто так, хорошее настроение, — пожимаю плечами, в упор глядя на него. Боюсь посмотреть перед собой. Уверена, внимание всех направлено на нас, но лишь один взгляд буквально кожей ощущаю. Тот, что заставляет кровь бурлить в венах.

— Аня, подойди, — вдруг раздается грозный голос отца.

Повернувшись, испуганно смотрю на него. Черт, неужели я что-то не то сделала? Приближаюсь к столу с замершим сердцем. Пока иду, вижу, как хмурое выражение лица папы смягчается улыбкой. От этого становится легче, но вот близость Артема в еще большее смятение приводит. Я чувствую его запах, его взгляды, и это очень сильно выбивает из равновесия.

— Ну-ка, покажи класс, — произносит с улыбкой в голосе отец. Догадавшись о его затее, награждаю папу хмурым взглядом.

— Я, вообще-то, только пострелять хотела.

— Ничего, — отмахнувшись, ждет, когда я примусь за дело. Мне дико неловко. Но отказываться выполнять его команду — значит привлечь к себе еще большее внимание. А мне сейчас настолько не по себе, что я готова сделать все, что угодно, лишь бы поскорее сбежать от пронизывающих взглядов Серебрякова.

Как только звучит команда «старт», беру в руки цевье. Ощущаю приятную тяжесть оружия и прохладу металла — и это немного успокаивает. А дальше отключаю мозг, даю волю отточенному до мастерства умению, произвожу манипуляции на автопилоте. Возвратный механизм — на затворную раму, крышка ствольной коробки, навинчиваю прицел, присоединяю магазин, вставляю пенал в крышку гнезда пенала, передёргиваю затвор и кладу полностью собранный и готовый к стрельбе автомат обратно на стол.

— 23 секунды. Отлично, — с гордостью в голосе произносит отец, глядя на секундомер.

— Ребят, вас девчонка сделала. Так что учиться нам с вами и учиться, — обращается к парням папа. Артем молчит. Я упорно смотрю на свои руки, избегая малейшего контакта с ним.

— Будем завтра на нем тренироваться, — продолжает отец. — А теперь я предлагаю перебраться в спортивный комплекс. Попробуем вас в спарринге.

— Анют, уберешь здесь все? — спрашивает папа, пока вся толпа направляется к выходу.

— Конечно, — вдыхаю, понимая, что сегодня вместо отдыха придется подрабатывать слугой. Помощников нет — на полигоне выходной. Так что я оказалась как раз кстати.

Принимаюсь за дело. Собираю патроны, складываю в коробку, открыв сейф, помещаю туда оружие.

— А ты меня удивила, — внезапно раздается за спиной низкий голос. Вздрогнув от неожиданности, несколько секунд собираюсь с мыслями. Решаю не показывать ему своего смятения. Повернувшись, одариваю улыбкой, что на меня совсем не похоже.

— Вы меня совсем не знаете, чтобы я вас удивить могла, продолжаю растягивать губы в неестественной улыбке. Опустив глаза, продолжаю собирать вещи.

— Ты права. Теперь ясно стало… Откуда у тебя все это, — тихо произносит он.

— Что?

— Дерзость твоя и непреклонность, — слегка склоняет голову на бок, смотрит на меня, прищурившись.

— Если девушка не прыгает на вас и не отвечает взаимностью, это совсем не дерзость.

Уголок его губ слегка приподнимается. Он смотрит на меня насмешливо, будто я сморозила несусветную глупость. Черт, и как ему удаётся в две фразы выбивать из-под ног всю почву?

— Давно тренируешься? — указывает кивком на автомат.

— С самого детства, — зачехляя автомат, убираю его в сейф. — У девочек куклы, а у меня пистолеты да автоматы. В первом классе сама разобрала и собрала ПМ.

— Маленькая, воинственная, — протягивает не спеша. И эти слова, этот тембр голоса, словно вирус какой, проникают под кожу. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется еще. Чтобы он и дальше продолжал со мной игру. Но в то же время понимаю, что творю невозможную глупость, позволяя себя увлечь.

Прячу глаза от его пронизывающего взгляда.

— Вы правильно сделали, что привезли своих людей к отцу. Хороший выбор. Он лучший в своем деле, — спешу сменить тему. Я не должна позволять ему соблазнять меня. Дэн может зайти в любой момент. Да и вообще, нам с этим мужчиной нужно держаться как можно дальше и общаться как можно отчужденней.

— Я узнал об этом полигоне от твоего шефа совершенно случайно. Отец давно этим занимается? — спрашивает Артем.

— Пять лет. Но в этом деле он уже очень давно. Отец полковник МВД в отставке, кавалер пяти боевых орденов. Принимал участие в боевых действиях в Афганистане и Чечне. Участвовал в операциях по задержанию вооруженных преступников и освобождению заложников. Кстати, мой брат вместе с отцом воевал в Чечне. Ваня получил ранения, после чего был комиссован. К ним обращаются с просьбой провести учения все силовые структуры нашего округа, и даже за его пределами. Так что если вам нужен результат, он будет, — наконец-таки осмеливаюсь посмотреть на него. Артем стоит в паре шагов, не спуская внимательного взгляда с меня.

— У тебя очень уважаемый отец.

— Мой отец — герой, — я пытаюсь пройти, но он хватает меня за руку. От прикосновения его пальцев по телу пробегают электрические импульсы. А потом он резко дергает на себя, заставляя меня врезаться в его твердую грудь.

— Не спеши, — шепчет на ухо, обдавая горячим дыханием оголенную кожу шеи. Прикрываю глаза, потому что чувствую, как от этого все начинает кружиться. Его близость, его запах, чувство опасности, которое постоянно меня одолевает рядом с ним — так много эмоций. Хочется прекратить, но в то же время я ловлю себя на мысли, что это пускает адреналин в мою кровь. И, как бы ужасно ни звучало, мне нравится.

— Артём Александрович! — раздается со стороны выхода мужской голос. Резко отпрянув от Серебрякова, пытаюсь перевести дух. Отвернувшись, делаю вид, будто что-то рассматриваю на полке с наградами.

— Да, Влад, — раздается за спиной грозный голос Артема, в то время как ладонь мужчины все еще покоится на моей пояснице.

— Вас там все ждут, — я слышу в голосе охранника неловкость. Просто замечательно, нас увидели посторонние.

— Идем, — произносит он. Его ладонь больше не прожигает мою кожу, я слышу, как он выходит из помещения. А я так и стою с колотящимся в груди сердцем, так и не решившись обернуться к нему.