Наваждение

Полный бред.

Тут Калиненко запрокинул голову, посмотрев в ночное небо, затянутое сизыми тучами.

- Лиза, прости, - еще раз резко выдохнул он. – Я еще не привык. Там… - Калиненко опять придавил голову ладонью. – Там или ты, или тебя.

Он буквально выдавил это из себя. С отвращением, даже с какой-то гадливостью, которая почти физически ощущалась. И Лиза не сдержалась.

Она всегда была слишком эмоциональной, хоть и пыталась себя контролировать по большей части. И сейчас это взметнулось в ней. Она потянулась к Диме, не зная, как помочь, унять, на себя взять, что ли.

Это она говорила себе, что будет его использовать для своего удовольствия? Лиза себя откровенно обманывала, однозначно. Потому что стоило ему показать хоть часть своего глубинного, того, что очевидно, шло изнутри – и она дрогнула, открылась ему, забыв даже недавний страх. Не до конца и умом принимая то, что он говорил и чего не договаривал, и о чем она теоретически знала, Лиза потянулась к Калиненко. Пусть и знала по прошлому опыту, что ему не нужны всякие сантименты или нечто подобное. Но все равно не удержалась.

Протянув руку, она осторожно и легко коснулась его плеча. Едва-едва. Наклонилась, прижавшись лицом к спине Калиненко.

А в ответ на это получила очередное потрясение, которого никак не ждала: Дима стремительно развернулся, обхватил ее руками, сжав в очередной слишком крепкой хватке. Впился ртом в ее губы. Сжал все ее тело так крепко, что никак не отодвинуться. Сминал, вдавливал ее в себя. А у Лизы не было сил как-то мешать этому. Да и не хотелось. Ей казалось, что он нуждается в этом, в ней самой. Безумно сильно. И настолько непривычное чувство оказалось слишком сладостным, чтобы с ним бороться. Лиза запрокинула руки ему на шею и подалась еще ближе.

Они даже не дошли, какими-то рывками добрались до дивана, рухнули на него, так и не размыкая этих объятий. Потеряв по пути и его свитер, и ее кофту, стягивая друг с друга штаны. Продолжая целовать все, до чего каждый мог дотянуться. Сжимали руками, телами вдавливались.

И не похоже это было на их недавний секс в ванной настолько же, насколько сам Дмитрий сейчас не был похож на самого себя. Это было что-то бешеное, примитивное. Словно бы он даже не секса хотел, а пытался забыться в ней, в ее теле, в Лизе. Стереть из памяти то, что очевидно не желал помнить и оставлять частью себя. Это было стремительно, мощно и опустошающе.

Так, что уже через десять минут Лиза лежала под ним мокрая от испарины, оглушенная этим сексом, потерянная в совершенно незнакомом ей Калиненко. Она тяжело дышала ему в шею, чувствуя, как он так же надрывно дышит ей в висок, сдувая влажные волосы.

Но этот шквал постепенно затихал, дыхание выравнивалось, а пульс успокаивался. А вместе с этим Лиза буквально чувствовала, как мужчина, все еще находящийся в ее теле, становился самим собой. И когда еще через пару минут Дмитрий повернулся на бок, давая Лизе свободу движения, для нее все-таки не стал неожиданностью смысл его вопроса:

- Так что там за история с беременностью и твоей справкой? – уже совершенно иным, спокойным тоном поинтересовался Калиненко.

Внутри возникло неприятное и гадкое уже для нее ощущение оплеванности. Но Лиза не собиралась это ему показывать, демонстрируя свою «болевую точку».

- Ничего особенного.

Чувствуя немедленную потребность в душе, причем не столько физическом, сколько моральном, она села. Оглянулась, разыскивая свою одежду, а потом послала это все подальше, поднялась, как была.

- Ты сказал мне сделать аборт тогда. Я сделала. Начались осложнения. Теперь я не могу иметь детей, - не глядя на Калиненко, отчеканила Лиза.

- А пробовала? – уточнил он, прервав ее путь в ванную.

- Пробовала, - бросила она через плечо.

- С кем? – тем же ровным тоном спросил Дмитрий.

- С мужем, - Лиза почти дошла до дверей гостиной.

Калиненко цинично хмыкнул.

- Даже так? И где сейчас этот счастливчик? Он, кстати, в курсе, что у тебя гости?

- Он у себя дома. Со своей новой женой и четырехлетним сыном. И мои гости, как я понимаю, должны волновать его меньше всего, - она остановилась, опираясь рукой на двери, и посмотрела на Диму через плечо. – У тебя есть еще вопросы?

Калиненко медленно покачал головой, внимательно глядя на нее и что-то, по-видимому, пытаясь в темноте увидеть.

- Я в ванну первая, - «подвела итог» этого разговора Лиза, пока еще успешно поддерживая маску невозмутимости.

И не ожидая больше его мнения или новых вопросов, вышла из комнаты, так и не вспомнив о мобильном, за которым пришла сюда.

2005

Меньше всего, наверное, Лиза ожидала встретить в холле своего университета Костю, охранника, который как-то помог ей найти верный адрес. Тем более в компании того, серьезного мужчины – Виталия… Отчества его она не помнила. Собственно, и самих этих мужчин она уже не особо вспоминала, прошло три недели с той субботы и мысли ее плотно оккупировала сессия. А если, нет-нет, и думала Лиза о том дне, то в голове уверенно и стойко появлялся только один образ – Дмитрий Владленович. Вот уж у кого она и имя-отчество запомнила и, кажется, малейшие детали внешности. Он так ее поразил, что даже снился Лизе несколько раз за эти недели, несмотря на конец года и приближающиеся экзамены, которыми она, вроде как, целиком и полностью была поглощена.

Потому, даже чуть не налетев на Костю и Виталия, Лиза не поняла особо, с кем столкнулась. Буркнула себе под нос:

- Простите.

И двинулась дальше, на ходу перебирая методички.

- О, Лиза! Привет, - именно Костя узнал ее и окликнул, заставив оторваться от книг.

Лиза удивленно подняла голову, несколько секунд всматривалась в стоящих рядом мужчин, еще несколько дезориентированная отрывом от осмысливаемого предмета, а потом – искренне улыбнулась, узнав Константина.

- Здравствуйте, - поздоровалась она одновременно с двумя мужчинами.

Хотя Виталий… «как его там», на нее не особо смотрел. Он стоял у доски объявлений и что-то там просматривал. Однако на ее приветствие свысока скосил глаза и хмыкнул. Но Лиза и не ждала, что он ее вспомнит. Не тот уровень.

- А ты что тут делаешь? – все еще приветливо улыбаясь, спросил Костя.

- Учусь, - Лиза с такой же улыбкой кивнула головой на стопку учебников в своих руках. – Помнишь, я говорила тогда.

- А, да, точно, - Костя махнул рукой. – Говорила.

- А вы к кому-то пришли? – и сама вдруг испытав любопытство, и еще – ничем не обоснованную надежду, что может еще раз увидеть Дмитрия Владленовича, ну хоть краем глаза. Может, он к их декану приехал, или к ректору, мало ли?

- Да, нет, мы, собственно… - Тут Костя как-то замялся и глянул на Виталия.

- Нам стажеры нужны, … Лиза, - с паузой, словно даже после приветствия Кости не особо запомнил ее имя, уточнил начальник, отвернувшись от доски. – В пресс-отдел. Лето, отпуска, а нам нормальная работа нужна. Без перебоев. Да и свежие идеи не помешают. Константин предложил у вас тут узнать.

Тут Виталий замолчал и осмотрел холл. Костя, по мнению Лизы, вообще как-то смутился и начальника не прерывал. Виталий опять свысока глянул на Лизу:

- Может, ты хочешь попробовать? Мы тебя можем даже без собеседования с начальником пресс-отдела, по знакомству, так сказать, взять, - предложил он, чуть криво усмехнувшись. – И не бойся, платим нормально. Не обижаем девочек, - начальник Кости подмигнул Лизе, все еще продолжая усмехаться.

Лизе что-то очень не нравилось в этой усмешке. Она ее заставила нервничать, потому что Лиза не очень понимала, что именно Виталий имеет в виду, и чему усмехается. Но это было не главное. Лиза с большим удовольствием посещала кружок риторики. Да и просто, старалась переосмыслить свой подход к жизни.

Нет, конечно, за три недели она не взрастила в себе непробиваемое чувство уверенности. Но точно уяснила, что человек, отказывающийся от шансов, тем более таких, далеко в журналистике не пробьется. Тем более что ей и правда надо было искать место для летней практики, и Лиза даже почти решила этот вопрос уже. Но тот вариант, однозначно, не был таким многообещающим. К тому же, сама мысль о том, чтобы работать где-то, рядом с Дмитрием Владленовичем, пусть и не в непосредственной близости, но хоть иногда видеть его – ух, от такого шанса она точно не могла отказаться.

- Хочу, - кивнула Лиза, зачем-то крепко прижав книги к груди.

- Ну и… - начал было Виталий, но тут его перебили.

С открытой улыбкой к ним как-то торопливо подошел декан факультета, о котором Лиза только три минуты назад думала.

- Виталий Сергеевич! Так неожиданно, меня не предупредили о вашем визите, - Михаил Семенович крепко, но несколько суетливо пожал руку Виталию.

Начальник Кости, наоборот, с очень спокойной, уверенной и, даже, покровительственной полуулыбкой, ответил на это рукопожатие.

- Да, мы собственно, неофициально, Михаил Семенович, по личным делам. Не касательно вас, вот и решили не беспокоить.

- А. Да. Конечно, понимаю, - кажется, успокоившись немного, кивнул декан.

Лиза, если честно, с интересом следила за всем происходящим, хотя почти ничего не понимала, кроме того, что они все явно знакомы, да еще и имеют какие-то общие дела. Возможно, даже, Виталий не впервые ищет замену отдыхающим сотрудникам среди их студентов.

- Ну, тогда, не буду вам мешать, - Михаил Семенович переплел пальцы перед животом. – Может быть, чем-то могу помочь?

- Да мы, собственно, уже все решили, - хмыкнул Виталий, переведя глаза на нее. – Да, Лиза?

- Да, - уверенно кивнула она, хотя внутри такой уверенности не испытывала.

Михаил Семенович с удивлением посмотрел в ее сторону, будто до этого момента вообще не замечал присутствия Лизы. Нахмурился. Перевел глаза назад, на Виталия. Опять посмотрел на Лизу. Поджал губы, словно бы собрался что-то сказать. Но в этот миг вновь глянул на Виталия Сергеевича – а у того улыбка куда-то ушла, а брови вопросительно и как-то так приподнялись, ну, с выражением таким, каким-то…

Михаил Семенович шумно выдохнул, так ничего и не сказав. Еще раз посмотрел на Лизу. И кивнул.

- Хорошо, тогда я пойду, у меня сейчас совещание. Передайте искренний привет от нас Дмитрию Владленовичу, - он еще раз пожал руку Виталию Сергеевичу.

- Непременно, - кивнул Виталий Сергеевич в ответ. И подождав, пока декан отойдет, сам глянул на Лизу. – Если есть время, можешь сейчас с нами поехать, покажем, что к чему, осмотришься, наши тебя в курс дела введут. Если нет, Константин тебе адрес даст, если не помнишь, приезжай завтра, после двенадцати.

Он отошел от доски и направился к входным дверям.

- Я могу! – торопливо уверила Лиза, вдруг испытав какой-то подъем и нетерпение. Двинулась за Виталием Сергеевичем и Костей. – У меня пар сейчас нет, так что я свободна.

На ее заверения никто не ответил, только кивнули оба и пошли дальше, к такому же огромному автомобилю «мерседес», какие она видела три недели назад у их офиса. Лиза на таких машинах еще ни разу не ездила, хотя недавно получила права и у них в семье была машина. Но обычная «лада», хоть и новая. Однако, очевидно, не чета вот такой вот махине. Почему-то Лиза начала нервничать, что совсем неуместна здесь, в таком автомобиле, и когда Костя открыл ей пассажирскую дверь, с какой-то боязнью очень осторожно опустилась на сиденье, обтянутое кожей. И так и просидела всю дорогу молча, прижимая к груди свои книжки, да то и дело поправляя сумку, ремешок которой давил в плечо, из-за того, что Лиза стеснялась немного удобней сесть. Хотя места на этом заднем сиденье хватало с лихвой.

Дмитрия Владленовича она в тот день не увидела. Как и на следующий. И за всю последующую неделю тоже. Но Лиза вроде и не расстроилась: ей было очень интересно, кстати, и она с энтузиазмом подключилась к работе. Опыта у нее в этом имелось не много, на самом деле, как Лиза поняла уже на месте, им требовались не столько журналисты, сколько реклама работы компании Калиненко и его общественной деятельности. А участвовал и сам Калиненко, и его фирмы - в очень многом.

Это все надо было осветить для общественности города, для каких-то гражданских организаций, для местных каналов и газет. Ясное дело, Лизу пока допустили к очень малой части всех этих процессов. Но она старалась, действительно увлекшись. И с интересом бралась за все, что ей давали делать. С каждым днем, видимо, проверив, что ей можно такое доверить, Лизе поручали все больше. Тем более что из трех человек, составляющих пресс-отдел, двое действительно уходили в отпуск со следующего понедельника. А Лиза, очень переживающая о том, как же она при таком темпе погружения в практику, сдаст экзамены (о чем даже раз упомянула своему новому начальнику), с удивлением узнала, что деканат пошел ей навстречу и сессию засчитали автоматически, по среднему рейтингу. Вроде и нормально, ведь Лиза действительно прекрасно училась. Но в тоже время, она этого не ожидала. Зато получила больше свободы для «практики». Или работы? Ведь, как она уже поняла, Виталий Сергеевич не шутил, когда говорил об оплате. Через две недели ей выдали «аванс», что чаще всего сейчас не происходит при обычной летней практике, насколько Лиза узнавала у старших студентов. Причем, аванс очень солидный.

В общем, все еще чувствуя себя немного не на своем месте и смущаясь Виталия Сергеевича, которого изредка встречала в коридорах этого большого и очень современно отделанного офисного здания, принадлежащего Калиненко, Лиза тем не менее, работала увлеченно. И с удовольствием. Она внимательно наблюдала за сотрудниками пресс-отдела, старалась интересоваться всеми нюансами, которые ей только готовы были позволить узнать, и училась, училась, училась. А так же старалась все «узнанное» и выученное тут же применять на практике в заданиях, которые ей поручали. Хотя иногда ей приходилось тратить на это практически все своей рабочее и свободное время. Особенно, когда начался отпуск у сотрудников и их в отделе осталось только двое – она и Кирилл Андреевич, зам начальника отдела, тридцати пяти лет от роду. Причем, у Кирилла Андреевича сейчас серьезно болела мать (насколько Лиза знала, она лежала в стационаре), и он задерживаться после окончания рабочего дня не мог никак. Хотя начальник оставлял ей всегда четкий и структурированный план с подсказками, что и как сделать. Да и позвонить ему она могла в любой момент. Так что, хоть это целиком и полностью падало на ее плечи, Лиза все равно работала с желанием и максимальной самоотдачей.

Задержалась она в офисе и в тот вечер, спустя уже больше трех недель после начала своей работы здесь. Благотворительный фонд, который недавно организовал Калиненко, выступил спонсором реставрации городского Дворца Спорта. Послезавтра назначили торжественное открытие этого объекта. И Лиза должна была завершить речь самого Калиненко, а так же набросать список тем для вопросов журналистов, которые стоит или не стоит поднимать, учитывая нехватку времени Калиненко. До утра она собиралась отправить эти списки на каналы и в газеты, чтобы те успели подготовиться, и тогда, со спокойной совестью, уже отдыхать.

Немножко иная сторона журналистики. Лиза оказалась по другую сторону от микрофона, чаще анализируя статьи и материалы, написанные о Калиненко, нежели сама их создавая, делая вот такие рекомендуемые планы тем. И не считала, что это бесполезный опыт, наоборот.

В общем, в тот вечер она осталась одна, причем, не только на этаже, но и в здании. Кроме нее здесь сейчас находились только охранники, сидевшие в комнате у входа. Они знали, что Лиза здесь, да и привыкли уже к тому, что пресс-отдел перерабатывает. Да и сами охраняли здание круглосуточно, так что Лизе страшно не было. К тому же, кто-то из парней потом всегда отвозил Лизу домой, чтобы она не бродила по ночному городу, их об этом попросил Кирилл Андреевич, испытывающий некоторую неловкость от того, что свалил всю работу на практикантку. Кроме того, условия работы здесь включали непомерное количество различных снеков, а так же чая и кофе. И все это бесплатно.

И поскольку голод Лизе не грозил, она продуктивно работала над речью, насыщая свой мозг глюкозой при помощи совсем не полезных, но вкусных шоколадок. И запивая это все чаем, несмотря на наступившую летнюю жару (уж очень хорошо в офисе работали кондиционеры).

Время приближалось к одиннадцати ночи, работалось хорошо, даже спать не хотелось, настолько Лиза увлеклась. Закончила с речью, отложила, собираясь немного отдохнуть и еще раз перечитать минут через двадцать, для объективности, так сказать. Попыталась найти черновой вариант списка тем, который составил днем Кирилл Андреевич, и не смогла. Даже весь кабинет пару раз обошла. А потом вспомнила, что сама отнесла этот список секретарю Калиненко, чтобы Дмитрий Владленович внес свои коррективы. И не забирала еще. Наверное, секретарь так и оставила план в приемной на столе, как это часто бывало. Одним глотком допив уже остывший чай, она вышла из кабинета и, спустившись по лестнице, на которой (как и на этажах), оставили «дежурное» освещение, зашла в приемную перед кабинетом Дмитрия Владленовича. Даже лампы не включала: расположение мебели здесь Лиза уже знала наизусть, а на стол секретаря прекрасно падал свет из коридора через двери, которые она оставила широко открытыми. Поиски одной единственной бумажки среди кипы папок и документов заняли у Лизы минуты три. Наконец, обнаружив искомое, она взяла листок и подняла его на свет, проверяя, не ошиблась ли?

В этот момент сбоку от нее, в совершенно неосвещенной части огромной приемной, где, как помнилось Лизе, стоял длинный кожаный диван, раздался низкий и недовольный голос:

- А ты уверена, что что-то здесь теряла, а?

Лиза от неожиданности вздрогнула, выронила листок и с «охом» оглянулась. Ясное дело, ничего не увидела, но голос узнала, поскольку так и не смогла забыть ни единой мелочи, связанной с Дмитрием Владленовичем, после той встречи, почти два месяца назад.

- Добрый вечер, Дмитрий Владленович, - неуверенно поздоровалась Лиза, чувствуя, как испуганно заколотилось сердце. Да и испытывая робость перед Калиненко, приобретшим в ее глазах за время работы здесь едва ли не ореол всемогущества и всевластия.

Наклонилась, подняла листок с планом. Сильно сжала его в руках, не замечая, что мнет.

- Это список тем, для журналистов. Ну, для конференции послезавтра, - в тишине, которую он не спешил нарушать, попыталась объяснить она, нервничая из-за его молчания все больше. – Нам секретарь его не занесла, после согласования с вами. А я должна до завтра чистовой вариант…

Прервав ее на полуслове, Калиненко как-то тихо хмыкнул и щелкнул чем-то. В кабинете тускло засветился небольшой светильник, стоящий у края дивана. Лампа была явно декоративной и вовсе не справлялась с освещением такого пространства, но Лиза, настроившись на темноту, все равно зажмурилась. Ей и такой свет в первый миг показался чересчур интенсивным.

- Я тебя помню.

Она моргнула и постаралась сфокусировать взгляд. Калиненко сидел на этом самом диване, откинувшись на спинку. Пиджак светлого летнего костюма неаккуратно валялся на полу, у его ног, а галстук, полностью распущенный, был отброшен на диван сбоку. Калиненко сидел в шведке как раз под потоком ледяного воздуха из кондиционера. Лиза почему-то подумала, что ее мама (кстати, безумно недовольная тем, как именно Лиза работает, и все время сомневающаяся в целесообразности зарабатывания денег ночами), так вот, мама точно бы возмутилась настолько неразумно выбранным местом для отдыха. Лиза же просто промолчала, глядя на Калиненко.

Одна рука Дмитрия Владленовича лежала вдоль подлокотника и, глядя на нее, можно было подумать, что этот человек совершенно расслаблен. Однако стоило перевести взгляд на его лицо, как появлялись сомнения. И ничего такого, никакого выражения злобы или там гнева, или еще чего-то. Но какая-то неуловимая совокупность глубокой складки между бровями, резко выраженные скулы и просто-таки «борозды» в коже по бокам рта, которых она не помнила по прошлой встрече, наталкивали ее на мысль, что он напряжен. И очень устал. А еще – продолжает в упор смотреть на нее. И Лиза от этого все больше смущалась.

- Да, я работаю в пресс-отделе у вас, - попыталась она отреагировать на его непонятную реплику.

Как он ее мог помнить, если они за эти недели ни разу не пересеклись?

- Нет, - Калиненко снова хмыкнул и, совсем неожиданно для Лизы, закрыл глаза. Откинулся затылком на спинку дивана. Будто решил уснуть. – Потеряшка. Ты дома перепутала.

- Да, - Лиза непроизвольно улыбнулась. И внутри стало так приятно-приятно. Она и не думала, что он, Калиненко, ее тогда запомнил. Ух ты! – Я тогда заблудилась…

- Как тебя зовут? - так и не подняв голову, все еще с закрытыми глазами, прервал ее Калиненко.

- Лиза, - она все больше комкала бумагу с планом, не зная, как себя вести дальше. И не пора ли ей уходить?

На несколько секунд в приемной повисла тишина. Лиза даже успела подумать, что он все же уснул. И тут Калиненко ее поразил в очередной раз так, что Лиза даже от неожиданности на стол секретаря села:

- «Вдоль маленьких домиков белых

акация душно цветет.

Хорошая девочка Лиза

на улице Южной живет.

Ее золотые косицы

затянуты, будто жгуты,

по платью, по синему ситцу,

мелькают, как в поле, цветы…»

Начал декламировать Дмитрий Владленович низким голосом, так и не подняв головы.

- Там – Лида, - немного придя в себя, робко поправила она. – В стихотворении, там «девочка Лида», - стушевавшись, добавила Лиза, когда Калиненко в ответ на ее замечание все-таки приподнял голову и посмотрел на нее в упор.

Посмотрел секунды три, наверное. И хмыкнул, скривив губы в какой-то такой резкой ухмылке. Выпрямился, уперся локтями в расставленные колени.

- «Лида», говоришь? – переспросил он.

Лиза кивнула, почему-то побоявшись теперь говорить.

- Без разницы, - Калиненко резко и несколько неуравновешенно мотнул головой. Слишком сильно. Даже весь качнулся из-за этого. – Не в этом суть, девочка, поверь мне. Лиза, Лида – без разницы. Один хрен, - он резко и коротко рассмеялся.

Опустил голову на ладони, так что теперь Лиза смущенно и растерянно пялилась на его макушку.

- «Что в имени тебе моем?…

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке»

С выражением прочитал Калиненко очередной стих, почему-то этим окончательно дезориентировав и смутив Лизу. Вот не думала она, что он так подкован в поэзии. Поднял голову, осмотрел ее с ног до головы, широко улыбнулся, видимо, заметив ее растерянность.

- Главное что, девочка? – спросил он ее, непонятно о чем.

Лиза, все еще сидя на столе, неуверенно покачала головой.

Калиненко улыбнулся еще шире. И вдруг поднялся с дивана. Ощутимо качнувшись при этом всем телом.

«Он пьяный. Причем, прилично пьяный», только теперь поняла она. Но что с этим пониманием делать дальше и как себя вести, так и не знала. Для нее в принципе стало шоком, что даже на такого небожителя, каким ей стал казаться Калиненко, алкоголь действует обычным способом.

- А главное то, что ты – хорошая девочка, - подмигнул ей Дмитрий Владленович. – Как бы тебя ни звали, - веско так сделал он вывод, все еще улыбаясь. – Ведь хорошая? – как-то в один момент улыбка сменилась прищуром и напряжением на его лице.

Лизе даже немножко неуютно и боязно стало.

- Наверное, - опять робко передернула она плечами.

- Вот, - Калиненко довольно хмыкнул и рухнул назад, на диван.

Не сел, а именно рухнул. Но и не упал, вроде, а занял почти один в один то положение, в котором сидел несколько минут ранее.

- Это суть, все остальное – шелуха, - он даже голову откинул назад, на спинку.

Снова закрыл глаза и замолчал.

Прошла минута. Вторая.

Лиза так и сидела на столе, сжав в руке бумажку и глядя на него. Совершенно не понимая, что делать дальше. Осторожно спустилась. Калиненко тут же открыл глаза и посмотрел на нее.

- Куда? – севшим голосом, требовательно спросил он.

- Может, вам чай сделать, Дмитрий Владленович? – растерявшись, предложила Лиза, вновь с недоверием посмотрев на работающий кондиционер. – Горячий, с лимоном?

Калиненко, кажется, удивился.

- Чай? – переспросил он.

- Чай, - нервно кивнула Лиза. – С сахаром, - зачем-то уточнила.

Он засмеялся. Громко, открыто, как-то, совсем не сдерживаясь.

- Чай, - еще раз повторил Калиненко, продолжая смеяться. – А, хрен с ним, давай чай, девочка! С лимоном и сахаром, – размашисто махнул он рукой.

Задел светильник. Тот угрожающе качнулся, но выстоял.

Дмитрий Владленович этого даже не заметил. Опять лег головой на диван.

Лиза почему-то заторопилась, совершенно скомкала уже позабытый план и рванула к двери.

- Я сейчас. Быстро, - пообещала она, выбегая в коридор. Совершенно не подумав о том, что все необходимое должно быть и здесь, или в кабинете Калиненко.

Но она привыкла готовить у себя, потому и побежала на этаж выше.

А когда вернулась – с горячим, парующим чаем, с сочным кружком ярко-желтого лимона, плавающим поверху – Калиненко спал. Так, как и сидел, запрокинув голову наверх и свесив руку с подлокотника дивана.

Не зная, что теперь делать и куда деть этот чай, Лиза пару минут потопталась перед диваном. Потом поставила чашку на столик сбоку. И решила идти назад, доделывать свою работу. Уже даже дошла до двери. И все-таки вернулась, решительно глянула на кондиционер и, обнаружив пульт на подоконнике, выключила охлаждение. И только после этого, со спокойной совестью, пошла на свое рабочее место. Уже не заметив, что Калиненко через прищур смотрит ей вслед.

ГЛАВА 5

2005

Голова казалась неподъемной. Или приклеенной к спинке дивана.

И вот-вот грозилась расколоться.

Твою мать! Вот зря он на текилу согласился, она ему всегда боком выходила. Надо было допить виски и закругляться.

Но тогда Купер бы обиделся.

А обижать старого приятеля, к тому же весьма толерантно настроенного и имеющего информацию по той херне, что сейчас назревала – было глупо.

Они с Купером знали друг друга сто лет. Не столько, сколько с Виталей, ясное дело. Но тоже прилично. Купер был одним из пяти парней из их города, который служил вместе с Димой. Там, в военной части, на общей волне ненависти к «старикам» и при необходимости иметь рядом того, кому можно доверить спину, они и сдружились. И сейчас Купер сам позвал Комбата, поделиться слухами, циркулировавшими последние недели в городе. Он держал два ночных клуба (открытых не без помощи Димы, о чем не забыл), так что в плане сбора всевозможной информации, Куперу не было равных: напившись или наглотавшись наркоты, люди могли выболтать то, что вовсе не собирались. А персонал Купера всегда готов был все услышать и боссу доложить.

Так что Комбат, вроде как, в гости шел, хоть и к другу. А приятель текилу любил. Принципиально. Пришлось и Диме ее пить.

Но как же голова трещит!

Надо встать и как-то добраться до аптечки в ванной. Глотнуть пару таблеток активированного угля. Он ему больше всех новых средств помогал после попоек. Видно, с юности рефлекс остался. Но именно со «встать» проблемы и наблюдались. Равновесие никак не желало возвращаться. Так что пока Комбат просто сидел на этом треклятом диване, до которого чудом добрался, и думал о том, что ему Купер рассказал.

Нет, все-таки странная штука эта текила: ноги не держат, голова «трещит по швам», а мозги при этом ясные и практически трезвые. По крайней мере, у него так. Казак, тот вообще текилу на дух не переносил: не то, что равновесие терял после трех рюмок, мозги выносило напрочь. Вырубался на ходу. Правда, сегодня Комбат его с собой и не брал, кто-то должен был за делами следить по городу. Да и Куперу доверял. Более-менее. Побольше чем многим, так скажем. Так что напивался без Витали.

Свет от настольного светильника резал глаза даже через закрытые веки. Терпеть Комбат устал и не особо метко махнул тяжелой рукой, надеясь задеть выключатель. Вместо этого плюхнулся пальцами во что-то теплое и мокрое. Звякнула керамика.

Ё-п-т!

Заставив себя приподнять веки, Дима скосил взгляд и пару секунд с удивлением пялился на полную чашку, на самом верху которой плавал толстый кружок лимона.

Чай. Точно. Девчонка таки притащила чай. Он вообще не включился в тот момент, а ведь даже смотрел, кажется.

Потеряшка.

Эка прижало Казака, совсем совесть замучила, и правда себя виноватым считает, раз вспомнил и нашел девчонку.

После той истории, уже больше недель трех назад, когда кто-то, прикрывшись их именем, раньше ребят Казака все бабки с точек снял. Чисто, притом, красиво. До сих пор всех краев и концов не отрыли. Виталя все на себя взял, пришел с повинной, чуть не требуя его показательно наказать. Комбат послал его далеко и качественно, предложив лучше найти того смертника, который в их городе такое рискнул провернуть. Конечно, пришлось прижаться, чтоб свою часть выше отдать, но это ладно. Сам факт того, что некто так офигел, да еще и чисто провел – настораживал. Причем, навострились и другие, те, кому непоколебимое положение Комбата было необходимо самим. Какие-то шевеления происходили и в кругах повыше, в других эшелонах. Судя по тому, что Купер сегодня рассказал, кто-то готовился глобально потрясти город, сменив всех ключевых игроков махом. И, похоже, имел поддержку кого-то серьезного в Киеве.

Не особо радостные новости. Но Комбат сам был не пальцем деланный, и раньше времени склеивать ласты не собирался. Как и свое кому-то отдавать.

Отряхнув пальцы, он крепко ухватил чашку и поднес ко рту. Не уголь, ясное дело, но может и полегчает, хоть немного. Лимон в этом чае смотрелся уж очень привлекательно. Как и сама Потеряшка.

Ну, Казак, ну дает. Интересно, давно притащил он сюда девчонку? Решил бате угодить, проныра? Задобрить? Чертяка.

Насколько помнилось, как раз перед той заварухой он и вспомнил про девчонку. Сначала не до нее было вообще. Да и отвлекся, забегался. Дел с головой хватало. А потом, может с месяц назад, почему-то вспомнилась ему эта девчонка. Свежесть ее и взгляд такой, словно на божество смотрит.

«Благоверная» в очередной раз мозги выесть пыталась своими претензиями и обвинениями в загубленной молодости или чем-то там еще. Не то, чтоб Дима внимательно ее вопли слушал. Послал из кабинета ко всем чертям, по пути посоветовав зайти к адвокату, прочитать документы на развод, которые по его приказу готовились, чтоб потом уже не рыпалась и не жаловалась, что чем-то недовольна. Шашни ее вроде все проверили, ничего крамольного она слить не успела, так что надо было от Ирины избавляться.

Учуяв запах бабла, Ирка тут же присмирела и просто вылетела из кабинета, напоследок напомнив Дмитрию «сколько нервов и любви ему отдала». Даже Казак рассмеялся. Ну да ничего. Дима жену обижать не собирался. Правда, не за ее особую к нему любовь, а в благодарность тестю. Так или иначе, а отец Ирки здорово помог Дмитрию в свое время, поспособствовав легализации бизнеса. Да и просто, нормальный был мужик, даже признавал и винился, что дочь явно упустил в детстве. Разбаловал. Позор бабе по мужикам без разбору шастать и на мужа тень бросать. Так что Иркин отец был не в обиде, и отношения с Комбатом, который давно поднялся гораздо выше него самого, из-за развода этого портить не собирался. Дела общие, опять-таки, важнее.

Короче, с Иркой то он разобрался. Но вот муть какая-то и осадок на душе остался. Дима даже посмеялся над самим собой, попытался на иронии прокатить, посокрушавшись Витале, что устал он от этих баб. Ну ведь, все шлюхи, как ни крути. Только одни открыто деньги за тр*х просят, а другие святошами прикидываются и про «любофф великую» сказки придумывают. А у самих в голове тот же кассовый аппарат дзинькает. Достало его это. Просто надоело. Другу можно было посокрушаться.

- На «поговорить» потянуло? – рассмеялся Виталя, развалившись на этом самом диване.

Комбат и сам усмехнулся. Нет, болтать с бабами его пока не тянуло. Просто как-то приелось все. До оскомины.

Тогда он и вспомнил про девчонку, которая и зацепила пару недель назад взгляд. Именно чистотой и незаезженностью. Свежестью.

- А что там с Потеряшкой той? Узнал, где учится, что в наших краях делала? – поинтересовался он у друга, откинувшись на спинку кресла.

Казак вспомнил о ком речь моментально. Отчитался, что в «национальном», на журналистике. Первый курс оканчивает. Совсем девчонка.

- Привезти? – Виталя даже подскочил с дивана. – Она вечерами почти и не выходит никуда, судя по информации. Адрес тоже узнали. Так что, счас сообразим…

Дима тогда уже даже почти согласился. Но тут позвонил мэр, просить материальной поддержки в очередном каком-то проекте, на который, вроде, госсфонд выделил помощь, да только мэровской жене дачу новую захотелось, чтоб в лесу и у озера. А он только любовнице квартиру презентовал, истратился. И не может ли Дмитрий Владленович войти в положение, и с пониманием, да по дружбе помочь городу? Ясное дело, что со всем рассчитаются и все вернут. Только вот объект сдать в жесткие сроки надо…

Разумеется, Дима в положение вошел и помог, как же городу родному не помочь? И мэру особенно. Ему и мэр этот, и губернатор нынешний - выгоден был. Да и все они в той или иной степени в делах другого свои доли имели. Почему же партнера не поддержать? Долг его не увеличить? Пригодится. В общем, отвлекся, опять в суматохе погряз. Снова не до Потеряшки стало.

А Козак, ты глянь, не забыл про интерес бати. Нашел, еще и красиво все оформил – в пресс-отдел устроил. Чтоб под рукой была, как только приспичит и лишнего не думала. Точно совесть грызла.

Допив чай, Комбат отставил чашку и вновь закрыл глаза.

Что ж она это до ночи работает? Надо буде завтра, по-трезвому, посмотреть, чем девчонку так загрузили? И как она собственно, в пресс-отделе этом работает. Может, не мучить людей, не мешать делом заниматься. Перевести куда-то, для виду. На не пыльную должность. Посетителям, к примеру, в офисе улыбаться? Это она хорошо делает. Улыбается. Искренне. Сейчас такую улыбку редко встретишь. Когда видно, что и правда от души человек тебе улыбается.

Он, если честно, сначала решил, что «крот» у них завелся. Ведь кто-то же информацию этим гастролерам сливает? А тут девчонка ночью в бумагах роется.

Но у нее на лбу все мысли написаны, не то, что в глазах. Как только повернулась – ясно стало, что не выведывает ни фига. Да и улыбка эта, снова-таки. И про список тем для конференции он помнил, действительно просматривал.

Потеряшка этот список, как красный диплом к груди прижала. Как награду какую-то. С гордостью такой. К красивой груди, кстати, судя по формам, что через платье проглядывали.

Ну, смешная она. И взгляд ее. Неопытный. Растерянный. Потрясенный. Девчонка-девчонкой.

Но, блин, заводила она его этой своей непосредственностью и свежестью. Даже в таком невменяемом состоянии. Хотя, Комбат был достаточно честен с собой, чтоб признать – он сейчас не в лучшей форме, чтоб раскладывать девку вон на том столе. Не дойдет еще, навернется, шею сломает. Позору будет…

Иронии над собой у него всегда хватало. И юмора, может и специфического. Но чем богаты.

Повезло ж ей на пьяного него наткнуться. Вечер поэзии, блин. И нарочно не придумаешь, будто точно пытался наповал Потеряшку сразить.

С Димой такое случалось в двух случаях: или когда набирался под завязку, или когда температура поднималась. Что в детстве, судя по рассказам матери, что сейчас уже. Болел как-то гриппом, года два назад, температура под сорок поднялась, так Виталя говорил, что он всего «Онегина» отбарабанил, пока врач приехал, а потом Шевченко декламировать начал. Дима не особо помнил. Оно у него само как-то с языка рвалось в таком состоянии.

А Потеряшка совсем потерлась от этого. Каламбур. Но так и есть.

Дима хмыкнул. Попытался сесть. Понял, что все еще не в состоянии. И опять устроился головой на диване. Подтянул ноги с пола и улегся вдоль, растягиваясь в полный рост.

Интересно, она уже ушла? Или еще в офисе? Может крикнуть? Вдруг услышит, в здании тихо. Придет, еще чая сделает? Таблеток из аптечки достанет?

Подумал пару секунд, и решил, что нет. Пусть домой едет девка. А он лучше выспится нормально. И еще раз обдумает все, что Купер рассказал.

А завтра все равно проверит Потеряшку. Всю информацию, что Казак собрал, и велит последить. На всякий случай. Улыбки-улыбками, а Комбат верил только проверенным данным, а не догадкам или впечатлениям.

2013

Утро субботы далось Лизе нелегко: после непонятного ночного «общения» с Димой, она долго не могла заснуть. Не вернулась в гостиную к нему, пошла после душа в спальню. Только и не спала. Сначала прислушивалась к тому, как Дима моется, затем – как он же ходит по комнате, периодически выходя на балкон или садясь на диван. Очень странная и непривычная ситуация: так близко на протяжении такого длительного времени. Раньше их встречи редко длились больше нескольких часов. А если и случалось, то после часа-двух уединения, полного страсти, всегда появлялись какие-то дела, проблемы. Он куда-то звонил, что-то не одобрял или, наоборот, разрешал. Вызывал Виталия или еще кого-то из помощников. А между всем этим была Лиза. Да, с жадным сексом в промежутках между решением проблем. С какими-то хлопотами вокруг Калиненко. Но… это все не помнилось ей таким личным, какими воспринимались нынешние шаги Димы в соседней комнате.

Тогда она всегда была где-то сбоку от него. Словно отстраненна, чем-то невидимым отгорожена. А сейчас, несмотря на всю непонятную, какую-то непростую обстановку и его отношение – Лиза словно бы очутилась рядом. Ей позволили подойти. Позволили это услышать. Увидеть то, что ранее для Лизы не было бы доступно – часть сомнений, метаний Калиненко. Его уязвимость. Именно позволили, пусть она сейчас находилась в своей квартире.

А Лиза оказалась к этому так непривычна, что не совсем понимала: как себя вести? Потому просто лежала и слушала его шаги, резкие вздохи и редкое покашливание, словно у Димы першило в горле. Да, ей позволили быть рядом. Но пребывание двух людей достаточно недалеко друг от друга, еще не означает их близости. Настоящей, душевной.

К этому ли она стремилась?

Лиза была достаточно разумной, чтобы понимать, насколько глупо такое стремление, если даже себе ответить «да». Ради Бога! В соседней комнате ходит не кто-нибудь. Калиненко! Сейчас, после стольких лет, давно лишенная наивности и романтической глупости, она прекрасно осознавала, что это за человек. Куда лучше, чем ранее. И сильно сомневалась, что у Дмитрия хоть с одной женщиной была душевная близость. Даже с матерью (ладно, здесь она не знала, в ней просто играла обида и ирония).

Потом, она точно не помнила, когда именно, Лиза все-таки заснула. Правда, ненадолго. Проснулась ближе к шести утра. Посмотрела в еще темное окно, с удивлением поняв, что туман никуда не делся, так и висел над землей, настолько же плотным покрывалом, как и вчера. Мир снова был серым и нечетким.

Казалось бы: выходной, торопиться некуда, дел никаких – спи себе. Еще и погода подходящая. Но Лиза больше не смогла уговорить себя уснуть. Даже лежать дальше оказалась не в состоянии. Она помнила все, что совершила вчера. И ночь помнила. И свои странные ощущения и мысли.

Вероятно, эти мысли и погнали ее прочь из спальни. Не имея большого выбора в пространстве, Лиза пришла в кухню. Не таилась, но и старалась не особо шуметь. Глупо мелко досаждать шумом, если уж сама пригласила Калиненко к себе. Тем более что и он спал ночью не особо больше нее. Поставила готовиться кофе, а сама подошла к окну и бездумно уставилась в это белое марево тумана.

Пусть особого понимания ситуации и собственных непонятных поступков у Лизы не сформировалось после нескольких часов сна, однако голова стала яснее. И обида улеглась. Потому что не особо справедливая была обида эта. Как и претензии ее. И тогда, когда не поддавалась эмоциям, когда сохраняла ясную голову – Лиза это понимала.

Конечно, много всякого было у них в прошлом, и да, только полная дура сейчас не признала бы, что Дмитрий ею просто пользовался восемь лет назад. Кто знает, чем она его привлекла? Чем-то задела, раз такой человек, как Калиненко, имеющий море власти, влияния и денег, не брезгующий никакими средствами, «занимающий» тогда место «смотрящего» в их городе – обратил на нее внимание. Не это теперь было существенным и важным. Слишком много времени она обдумывала прошлое. Жила этим былым.

Ясное дело, что она любила его, слепо обожала. Да что там, практически боготворила. Да и поменялось ли сейчас что-то? Что она сделала, едва появилась возможность вновь увидеть, ощутить Калиненко?

Лиза улыбнулась своему смутному отражению в оконном стекле. Ответ был очевиден.

Она любила. Он… А он никогда и не говорил, и не обещал ей ничего подобного. За что на Диму обижаться? За то, что не оправдались ее глупые детские ожидания? За то, что он таков, каков есть?

Разве Макс упрекал саму Лизу за невнятный год брака и полное игнорирование его попыток выстроить хоть какие-то отношения? Нет. Хотя, поразмыслив, ей многое можно было бы вменить. Так что…

Кофеварка тихо булькнула, закончив программу, отвлекая Лизу от медленных и меланхоличных рассуждений-оправданий. Она обернулась, взяла чашку, наполнила горячим кофе. Все как-то медленно, вязко и даже чуть сонно. Словно туман заволок не только весь город за окном, но и ее саму: эту кухню, всю квартиру. Забрался в мысли, мышцы Лизы, затормаживая ее движения и рассуждения.

Даже когда на пороге кухни вдруг появился Дима, все в том же свитере и джинсах, немного помятый после рваного и неполноценного сна, как и сама Лиза, наверное, она не смутилась. И рука у нее не дрогнула, все так же медленно «выводила» круги в густом ароматном напитке, размешивая сахар. И мысли ее не пустились вскачь, может, встрепенулись немного, а так все вертелись около внезапного желания съесть пончик. Горячий, политый шоколадной глазурью и с мелкой шоколадной же крошкой. Лиза иногда позволяла себе подобные слабости по дороге на работу. Но сейчас пончика у нее не было. Зато имелся Калиненко: хмурый, сонный. Но весь такой серьезный и собранный.

- Доброе утро, - Лиза отвернулась, пряча непроизвольную улыбку: надо же, додумалась, провести аналогию между пончиком и Калиненко! Более нелепое сравнение было очень сложно придумать. – Кофе, - она махнула рукой на кофеварку, где еще остался напиток.

И глубоко вздохнула, пытаясь подавить глупое хихиканье, рвущееся наружу. Калиненко же, судя по всему, воспринял ее поведение иначе.

- Девочка, давай решим это раз и навсегда.

Он не трогал ее и не заставлял оборачиваться. Но Лиза и сама повернулась, удивленная серьезным и каким-то неожиданным тоном Димы. Даже чашку отставила. И смех прошел.

Дима смотрел прямо на нее. Все так же собрано. Настолько непроницаемо, что Лиза совсем не могла понять, что у него на уме.

- Мне с тобой воевать – ни желания нет, ни времени. У меня врагов – по горло. – Он резко и достаточно выразительно провел пальцами по шее, словно показывая этот самый уровень врагов. – Да и ты, сомневаюсь, что для грызни со мной вчера под колонию приехала. – Он поднял бровь, словно спрашивал.

Лиза промолчала. Она действительно и не думала с ним воевать. Или мстить.

Дима хмыкнул.

- Я признаю, что у тебя могут быть ко мне счеты. Давай это решим сейчас. Сразу. Можешь, даже, пощечину залепить. Один раз я выслушаю и стерплю. Но чтоб на этом все закончилось. У меня хватает проблем и забот. А дальше, еще больше будет. Так что вечного нытья и упреков, претензий о прошлом - спасибо, не хочу. Высказывайся и закроем тему.

Он смотрел так серьезно и даже немного раздраженно. Но свысока. Она прямо сразу вспомнила его того, восемь лет назад. Хозяин и царь. Всемогущий. Но неким образом справедливый. По своим понятиям и канонам. Позволяющий своим вассалам иногда злиться. Готовый даже выслушать эти претензии…

Но в русле ее собственных размышлений, подобное поведение Димы не только не разозлило, а искренне развеселило Лизу. Ну, надо же! Как, в принципе, совпала общая направленность их мыслей – действительно, пора уже жить дальше, оставив прошлое в прошлом.

- А можно я не буду кричать и драться? – поперхнувшись смехом, выдавила она.

Не выдержала, захохотала в голос, видя, как удивленно вытянулось лицо Калиненко.

- Нет, серьезно, ты прав, Дим. Я не хочу воевать с тобой, - она снова сделала глубокий вдох, унимая глупое веселье. - Да и злиться на тебя мне, если честно, не совсем правильно. – Лиза была достаточной смелой, чтобы посмотреть ему в глаза, когда признавала не особую обоснованность своих ночных обвинений, пусть и не высказанных, но «повисших» в воздухе. – Ты мне никогда ничего не обещал. Можно, конечно, устроить сейчас скандал, вспомнив тот вечер, твое наплевательское ко мне отношение, наверное, даже, эгоизм. Но тогда надо было мне спорить или отказаться без презерватива… А сейчас, после восьми лет… Не Монте-Кристо я, не хочу за что-то мстить или скандалить. А в своих нынешних… проблемах… - Она прикусила губу. Все-таки, об этом ей все равно говорить было сложно. Слишком глубокая боль. – Тут я сама больше виновата. Моя тогдашняя глупость, страх перед матерью, дурость даже. Да и обида на тебя. Та, обида. Восемь лет назад. Все сказалось, - зачем-то быстро добавила Лиза, словно старалась полнее все объяснить Диме.

Он же все это время молчал. И смотрел на нее в упор. Но Лиза так и не могла понять мыслей Калиненко, его взгляд оставался непроницаемым для нее.

- В общем, нормально все, Дима. Решили. Мне тебе счета выставлять поздно, да и не за что уже. Если головой подумать.

Веселье схлынуло так же стремительно, как и появилось. И Лиза почувствовала себя как-то неуверенно под этим внимательным наблюдением Дмитрия. Словно все та же девятнадцатилетняя девчонка. Обхватила свою чашку ладонями. Правда, с тумбочки не взяла, просто вцепилась в теплую керамику. То ли греясь, то ли пытаясь чем-то руки занять от какого-то неуютного ощущения, что сказала более необходимого. Открыла лишнее.

И этот непонятный взгляд Димы – он только подогревал данное ощущение. Как будто он о ней все-все понял, а она ничего не могла в его глазах увидеть сейчас. А то, что он молчал, только усугубляло это чувство. Так что Лиза все же подняла свою «спасительную» кружку и глотнула кофе.

А только поставила обратно, как Дима протянул руку и, ухватив подбородок Лизы пальцами, заставил ее повернуться. Прямо таки «впился» взглядом в ее глаза. Так, что Лиза себя раздетой почувствовала. Не физически. Морально. И еще больше дискомфорта ощутила. Захотелось совсем дикого и нереального: чтобы он сейчас прижал ее к себе и просто обнял. Без какого-то эротичного намерения или подтекста. Теплоты не хватало, участия. Той близости, пожалуй, о которой она вчера ночью думала.

Глупая Лиза. Глупая.

Дима же, вроде бы, чувствовал себя совершенно нормально. Еще несколько секунд всматривался в нее, а потом усмехнулся. Даже не довольно. Нет.

Одобряюще.

Лиза не переносила такое его выражение глаз, лица. Ненавидела… И обожала. Еще с того времени. Потому что все на свете готова была сделать восемь лет назад, чтобы заслужить одобрение Калиненко. Такую улыбку, такой взгляд. И поняла, что сейчас тоже внутри трепещет.

Слава Богу, хватило силы, гордости, да что там, просто опыта уже и мудрости это спрятать.

Она закрыла глаза, прячась от его взгляда. Но Дима сумел разрушить и этот ее бастион.

- Что ж, молодец, Лиза. Повзрослела, - то же самое одобрение звучало в его голосе.

И как бы Лиза мысленно не ворчала на себя, ей было приятно. Хотя отказываясь от ссоры, она вовсе не стремилась заслужить одобрение Калиненко.

Странное утро. И разговор. И вообще…

Она открыла глаза, чтобы вновь глянуть на Диму. Он все еще смотрел на нее. Усмехался и смотрел. И даже чуть притянул Лизу ближе к себе. Так, что сейчас они стояли впритык друг к другу. Он нависал над ней, заглядывая в глаза сверху вниз. И что-то менялось в этом взгляде Димы, по мере того, как Лиза всматривалась.

Она не могла бы сейчас описать или сказать, что именно. Просто менялся его взгляд тем явственней, чем дольше они смотрели друг на друга.

И тишину они не замечали, и не двигались, уже Бог знает сколько минут. Дима уже даже не усмехался. Просто смотрел. С некоторой задумчивостью, что ли. Или размышляя о чем-то, может.

Смотрел. А у Лизы дыхание стало поверхностным и частым, а то и вовсе прерывалось от напряжения из-за попыток понять Калиненко. На какую-то секунду Лизе даже показалось, что он сейчас наклонится больше и поцелует ее. Но вместо этого Дмитрий как-то не совсем привычно провел пальцами по щеке Лизы. Погладил. Но не так, как она ждала, что ли.

Словно не занимался с ней сексом несколько часов назад и прошлым вечером. А как-то по-другому. Будто заново оценивал то, что видел. Ее, Лизу. И касался заново. Словно незнакомую ему женщину.

Лизе почему-то не по себе стало. И как-то боязно.

Неужели, немного отдохнув, выспавшись более-менее, согнав возбуждение, заметил, что она и правда «повзрослела»? Не в смысле ума и суждений, а что Лиза уже не та девчонка. И стала старше на восемь лет во всех смыслах? Включая первые, тонкие, пока еще только прорисовавшиеся линии будущих морщинок, следы почти бессонной ночи в виде темных кругов под глазами и взъерошенные волосы? Это в девятнадцать смотрится и выглядит трогательно. Да и не видел он ее такой тогда. Сейчас же, это просто-напросто могло показаться неряшливым.

Апофеоз ее дурости! Лиза испугалась. Испугалась его разочаровать. Поняла из-за этого испуга, что до сих пор бесконечно поглощена им, и тут же успела разозлиться на себя. В конце концов, что-то Лиза не видела толпы восемнадцатилетних девчонок, готовых встретить Калиненко после заключения…

Господи, ну что за дурость?! Что за глупые мысли приходят ей в голову?

Видимо, желая эти самые мысли прогнать, она чуть приподнялась и сама, первая коснулась губ Димы, целуя. Ну, вроде, чтоб напомнить себе: все изменилось, и не надо ей уже его одобрение. И, вообще, она для своего удовольствия с ним общается, а не наоборот.

Губами почувствовала, что Дима снова усмехнулся, надежней ухватил ее за талию и, ответив на поцелуй более чем охотно, рывком приподнял Лизу, оторвав от пола.

Ее пульс сбился. Бухнулся горячей и жаркой волной в голову. Неожиданно и непреднамеренно. Но так сладко!

Дима же усадил ее на столешницу, продолжая крепко держать за талию. Потянул вниз резинку пижамных брюк, сняв их с ее ног одним махом. Сам шагнул вперед, так что Лизе пришлось раздвинуть бедра и обхватить его ногами. Ее руки поехали по столешнице, ища опору. Звякнула керамика и чашка с грохотом рухнула в раковину. Кофе разлился. Их это не зацепило. Не прошло и секунды, а они оба уже пылали.

Вспышка. Вот на что это походило.

Неожиданно, непланируемо. Пламя, которое вспыхивает в один момент и пожирает все – здравый смысл, совесть, понимание, душу. Как и раньше. Как всегда с ним.

У Лизы уже сердце пульсировало в горле, мешая дышать. И жарко стало. Жарко настолько, что не было сил терпеть. Кожа «загорелась», и майка, которую она натянула ночью, после душа, сейчас мешала, терла эту горящую кожу. Хотелось ее стащить. Но руки задрожали. Пальцы, которыми она цеплялась за плечи Димы, вела по его шее, плечам, вдавливала в затылок, пока Калиненко продолжал ее целовать. А Дима целовал с напором. С не меньшей жадностью и желанием, чем вчера. Может и не насытился еще? Не согнал свое возбуждение? И она вообще весь свой испуг сама себе и выдумала, а он ничего такого не думал? Лиза не чувствовала себе способной размышлять над этой мыслью. Да и какая разница, когда он так целует?!

Господи! Как он умудрялся так ее распалять? За одно мгновение. Одним прикосновением. Единственным поцелуем заставлял ее испытывать такую нужду в нем, его теле и его прикосновениях, какую она ни с кем и никогда больше не ощущала.

Так всегда с Димой было. С самого первого раза. Он словно сразу окунул ее туда, куда другие идут годами. Будто бы дал Лизе самый «тяжелый наркотик» тогда, когда ее сверстники еще только «травку» пробовали. И после этого, после Димы, ее никто и ничто больше не мог заставить испытать и заново пережить это чувственное пламя, когда заживо горишь, если его губы и пальцы отрываются от тела хоть на секунду.

Нет, Калиненко не был ее наркотиком.

Еще восемь лет назад он стал ее «дилером». Дал почувствовать в полной мере, каким бывает секс, страсть, желание. А она, замешав это все на своей к нему любви, сама себя сделала полностью зависимой от Калиненко. И страдала все эти годы.

Зато сейчас – сил не было терпеть уже его прикосновения. Молча терпеть. Лиза запрокинула голову и застонала, когда Дима сдернул ее майку с плеч, опустив до самой талии, и принялся целовать ее ключицы, шею, терзая сжавшуюся, мигом налившуюся томлением грудь пальцами. Протянула руки, стащила с него свитер, с наслаждением провела пальцами по спине.

Он тоже дышал тяжело и часто. И давил на ее спину, вжимая Лизу в себя, в свой рот, в свою кожу. Ох, она точно не думала, что это странное утро и малопонятный разговор в такое выплеснется. Правда, не стала бы строить из себя ханжу и заявлять, что не хочет. Очень хочет.

Только у кого-то были совсем иные планы на это утро и их желания.

Разрывая вязкий, жаркий воздух на кухне, пропитанный ее стонами и его громким дыханием, в квартире прозвенел звонок. Один раз. Второй.

Лиза еще даже понять ничего не успела, а Дмитрий уже выпрямился, продолжая крепко держать ее. Только теперь иначе: обхватив обеими руками, притиснув голову Лизы к своей голой груди и зачем-то закрыв ей рот пальцами. Сам он повернулся лицом к коридору, будто бы старался понять, кто же явился?

Лиза еще задыхалась, горела, слыша пульс, барабанящий по ее ушам, а Калиненко настороженно и аккуратно приподнял, опустив ее с тумбы. И посмотрел Лизе в глаза:

- Кто? – спросил он, казалось, одними губами.

Лиза растерянно покачала головой. Она никого не ждала. Не в семь утра субботы. Единственный, кого она ожидала бы в качестве незваного гостя так рано, это Виталий. С него сталось бы. Казак не впервые бы прерывал их на особо интересных и пикантных моментах. Но судя по реакции Калиненко, это никак не мог быть его помощник и друг. И, кажется, у Димы нежданные визитеры вызвали не столько растерянность, сколько готовность к проблемам.

Отступив от нее беззвучным шагом, Калиненко натянул Лизе на одно плечо бретельку майки. Вторую она поправила сама. Дима еще раз, для наглядности, видимо, прижал свои пальцы к ее губам. Лиза кивнула, показывая, что поняла – он не хочет пока демонстрировать, что они в квартире. Очевидно, имеет повод опасаться любых незапланированных визитов. И она не могла не понять отчего, если вспомнить, где вчера Диму встретила и какие планы он, судя по всему, строил. Врагов у Калиненко действительно всегда хватало с головой. И он не просто так полчаса назад упоминал про войны – его враги не растворились сами собой за эти восемь лет. Сейчас Лиза понимала и разбиралась в этом измерении его мира куда больше.

Подняв свои штаны, она натянула их, чуть не стукнувшись лбом о тумбу, пока балансировала. Дима подхватил, то ли о ее голове беспокоясь, то ли не хотел, чтобы она их шумом выдала, поди разбери.

Звонок зазвенел вновь. Казалось, что кто бы там ни пришел, он не собирался уходить без встречи с хозяином квартиры. Дима снова махнул головой, указав Лизе на коридор. И легко подтолкнул ее в этом направлении. Сам пошел следом впритык.

- Близко к двери не подходи. В глазок не смотри, мало ли. Спроси – кто пришел? – проинструктировал он ее, прижавшись губами к самому уху.

Так, что Лизе еще сложнее стало собраться с мыслями, несмотря на некоторые опасения, навеянные настороженностью Калиненко. Но она заставила себя вдохнуть поглубже и как-то прояснить мысли. Подошла к двери, ощущая уверенное и странно надежное присутствие Димы за спиной, в полушаге.

- Кто там? – голос все равно прозвучал сипло и как-то надломлено. То ли испуганно, то ли выдавая страсть, которая в ней еще не улеглась.

- Это я, Макс, - глухо долетело из-за двери.

Лиза моментом расслабилась и чуть не рассмеялась. Мелькнула мысль, что ее сегодняшнее утро напоминает какие-то «эмоциональные американские горки». Но ничего не смогла с этим поделать. Меньше всего она ожидала бы, что за дверьми окажется бывший муж. Тем более после такой осторожно реакции Димы.

- Сейчас, Максим, минуту, - откликнулась она.

Быстро щелкнула замком, все-таки удостоверившись в глазке, что за дверью действительно Макс, и открыла, почти догадываясь, что за дело привело его к ней так рано.

- Привет, - она махнула и отступила, освобождая Максу место в прихожей.

И только упершись спиной в Диму, который так и стоял сразу за ней, подумала, что ситуация такая, своеобразная выходит. Веселая, судя по удивленному и растерянному взгляду бывшего мужа. Да и Дима сзади как-то так ехидно хмыкнул. А ведь он все еще без свитера. И она сама, наверняка, вся взъерошенная, и дышит еще часто. И щеки, сто процентов, горят. И, вообще, наверное, по ней сразу видно, что Лиза возбуждена.

Хотя, Макс может и не понять. Он ее в таком состоянии точно не видел ни разу.

- Привет, - бывший муж откашлялся, прервав неловкую и явно затянувшуюся паузу. – Это я.

Лиза опять расплылась в улыбке, ощущая, черт знает чем, что и Дима начинает забавляться, хотя он ни слова не сказал и не пошевелился за ее спиной.

- Я вижу, - кивнула Лиза, стараясь овладеть своим весельем.

- Извини, - Максим еще раз обвел взглядом ее. Посмотрел за спину Лизе, на Дмитрия, видимо, и как-то совсем растерялся. – Я не позвонил. Как-то не подумал, не додумался, что ты можешь… Что ты занята, - с трудом нашелся он с объяснением, неуверенно взмахнув при этом руками. – Мне сегодня на работу надо, в студию. Вот и решил заехать как раз, деньги за мамину путевку отдать… - Максим шумно выдохнул. – Слушай, Лиз, серьезно, прости. Вообще сглупил.

Калиненко при этом, похоже, совсем почувствовал себя хозяином ситуации, она не видела, но почти физически ощущала излучаемую им насмешку над ситуацией, Максом и этими нелепыми объяснениями. Судя по всему, он его уже по-своему оценил и мнение составил.

- Я должен был позвонить. Просто как-то в голову не пришло даже… - Максим умолк, поняв, что совсем глупости нести начал.

Лиза только отмахнулась. Разумеется, ему не пришло в голову, что она может быть с мужчиной. То, что он себе жизнь наладил – само собой разумеется, а она, значит, век быть одна должна? Смешные.

Хотя, кто ей кроме Димы нужен был? Так что, может в чем-то Макс и прав. Он за ее жизнью особо не следил. Но все равно оказывался в курсе всего. Они хорошо знали друг друга до своей глупой свадьбы, продолжали общаться и после развода, пусть и не так тесно уже. Их матери дружили больше, чем самому Максиму и Лизе было лет. И всегда надеялись на брак детей. Собственно, мать ее на факультет журналистики только потому и отпустила, что Максим туда поступал. Чтоб ближе были. Так что тут хочешь, не хочешь, а будешь в курсе жизни другого: что ему, что ей матери тут же все новости докладывали, даже если дети не спрашивали.

- Мне просто мать позвонила вчера, напомнила насчет денег, ты же достала путевки и уже заплатила за них, а я все никак не рассчитаюсь, прости, - видимо, Макс решил перейти к цели своего появления, сочтя эту тему более безопасной.

- Да, ничего страшного, Максим. Прекрати извиняться, - Лиза передернула плечами, только теперь поняв, что все еще так и стоит, прижимаясь спиной к обнаженной груди Димы. А он и не отходит. – Мне деньги на кого? Только на себя и тратить. Детей у меня нет, так что никто особо от недели экономии не пострадал, - закончила Лиза мысль, надеясь на то, что Калиненко не решит, будто бы она за его счет решила перед бывшим покрасоваться.

И в мыслях не было. Просто нравилось Лизе так стоять.

- Все равно, нехорошо вышло. Надо было мне сразу завезти, - не согласился Максим.

И в очередной раз посмотрел ей за спину. До Лизы дошло, что она их друг другу не представила. Но, честное слово, она понятия не имела, хочет ли Калиненко, чтобы его здесь с кем-то знакомили. И чтобы кто-то в принципе знал, что он здесь.

Впрочем, мужчины этот вопрос решили сами. Пока она сомневалась, Калиненко, и сам верно истолковавший все эти взгляды и метания Максима, в очередной раз тихо хмыкнул. Так, что услышала одна Лиза. И чуть подался вперед, обхватив ее одной рукой за пояс, чтобы Лизе не пришлось отступать. Вторую же протянул ее бывшему мужу:

- Мы незнакомы. Дмитрий.

- Максим, - Макс пожал протянутую ему руку. – Я действительно сожалею, что явился точно не вовремя…

- Максим! Прекрати, ради Бога! – Лиза не выдержала очередной порции его извинений. – Все.

- Да, прости…

Она застонала в голос, на что Макс просто поднял вверх ладони, демонстрируя, что закрыл тему.

Ее всегда это безумно раздражало в Максиме. Причем Лиза полностью отдавала себе отчет в том, что придирается. Он был очень хороши человеком: добрым, понимающим, чутким. Никогда не забывал о годовщинах и днях рождениях. Дарил цветы. Носки свои не разбрасывал. Всегда старался учесть мнение всех и никого не задеть. И извинялся, все время извинялся, если думал, что задевает чьи-то интересы. Большая часть женщин были бы рады иметь такого мужа. Это же подарок судьбы, а не мужчина.

Большая часть нормальных женщин.

Лиза же давно стала ненормальной. И все это, все замечательные качества Макса, про которые ей раз за разом напоминала мать – ее тихо бесили. Потому что она все это время любила другого мужчину. А Максим отличался от него, как небо от земли. Но Лиза так же была достаточна честна, чтобы признавать – это ее проблема.

- Ладно, я понял, вот, - Макс вытащил бумажник, видимо, собираясь вернуть ей деньги.

Но в этот момент начал трезвонить телефон. Вот прям всем она спозаранку в субботу понадобилась! Лиза прислушалась к электронному голосу определителя, диктующему номер, и закатила глаза:

- Макс, положи где-то или Диме отдай, - она высвободилась из рук Калиненко, который продолжал ее поддерживать, и поспешила в спальню, за радио-трубкой. – Это мама, если я не отвечу…

- Знаю, - с усмешкой прервал ее объяснения Макс. - Я знаю, что через полчаса тут будет наряд милиции и тетя Лариса собственной персоной.

Смешком подтвердив обрисованную картину, Лиза заскочила в комнату и, не очень грациозно перебравшись через кровать, быстро ответила на звонок:

- Да, мам? – выбираясь назад из одеяла, в котором умудрилась запутаться, она прижала трубку плечом к уху.

- Лиза, у тебя все хорошо? Я тебя не разбудила? – требовательно начала выяснять мать, что называется «со старта».

Она всегда как-то ощущала, если в жизни Лизы хоть что-то происходило. Словно ищейка чуяла. Правда, не всегда понимала.

Помнится, когда у Лизы начались «отношения» с Калиненко, мать вообще решила, что дочь наркоманкой стала. Видела изменения в поведении, поступках, и начала к ней с беседами про анонимные группы приходить и про то, что это «путь в один конец». Говорить ее мама умела только одним способом – по принципу танка. То есть: неумолимо двигалась к своей цели, не замечая ни ответов Лизы, ни ее попыток убедить мать, что никаких таких таблеток она не глотает. В общем, сложно было ее мать в чем-то убедить. Сейчас Лиза уже умела просто не обращать на это внимание.

- Да, мам, все хорошо. Я уже встала. Ты что-то хотела? – поинтересовалась Лиза.

Вышла из спальни, вдруг поймав все тот же задумчивый и чуть насмешливый взгляд Димы. Оказывается, он все это время наблюдал за ней. Приподняла бровь, интересуясь, что именно он хочет увидеть или узнать. Калиненко покачал головой.

Максима в коридоре почему-то не было. Отдал деньги Диме и ушел? Странно, обычно он попрощался бы.

- Я по поводу нашей с Нелей поездки в санаторий, - тем временем говорила в трубке мать. – Так все уже решили? Максимка с тобой расплатился? А то Неля нервничает, ты сама путевки купила. Одинокой женщине и так непросто себя самостоятельно содержать…

- Все нормально, мам, - начиная испытывать раздражение, Лиза ее прервала. – Максим как раз приехал, чтобы отдать деньги за путевку тети Нели. Так что через две недели вы спокойно отправитесь на лечение. Отдохнете.

- Вот и хорошо, - мама наверняка довольно кивнула. – Максимка хороший мальчик, но его жена, видно, специально тянула, не хотела деньги отдавать. За твой счет свои проблемы решает. Неля говорила, что она заставила Максимку ей шубу купить. Норковую, представляешь? Зачем, спрашивается? Это же сколько денег! А у нас зимы не настолько холодные, чтоб шубы носить. И тем более норковые. А то, что Неле лечиться надо, эта Лена вообще не думает, и что Максим работает с утра до ночи. И ты сама себя содержишь, в отличие от некоторых! Нет, ее это не волнует…

Все это говорилось повышенным тоном, а в коридоре было тихо.

И судя по кривой усмешке Димы – он слышал большую часть возмущения ее матери. Наверное, ему это все казалось до крайности глупым и диким.

Лиза закатила глаза и привалилась к стене. Ее мама новую невестку подруги не любила. Более того, отчего-то считала, что именно эта Лена разлучила ее и Максима. И была повинна в разводе. Лиза уже устала убеждать обеих мам, что это не так. Как и Макс, кстати. Ни ее мама, ни тетя Неля новую жену Максима не любили и так до конца не приняли. Вот за это Лизе было очень неудобно и часто стыдно перед Леной. Нет, они не дружили. Но все же периодически пересекались на семейных встречах и торжествах. И каждый раз Лиза старалась как-то компенсировать Лене отношение свекрови и своей родной матери. Она была очень рада за Максима, что он нашел женщину, которую искренне полюбил. И не видела ничего крамольного в том, что познакомились они тогда, когда сама Лиза и Макс еще разводились. Честно говоря, ее в принципе не интересовало, когда они встретились. Даже если Макс встречался с Леной во время их недолгого брака – она не осудила бы, правда. Лиза видела этих двоих вместе – они по-настоящему любили друг друга. А Лиза знала, каково это – любить. Так что в ней не было ни обиды, ни злости по отношению к Лене. И если ей шубу захотелось, а Макс купил, что ж, значит заслужила. Она ему сына родила, в конце концов. И, вообще, это чужая семья и чужие отношения. Лиза не считала вправе ни себя, ни матерей туда мешаться.

Разумеется, всего этого она сейчас маме не сказала. Просто не успела. Едва Лиза открыла рот, чтобы в очередной прервать возмущение матери и напомнить, что семья Макса – не их дело, как в гостиной что-то упало, с громким звоном. И судя по этому самому звону – разбилось.

У Лизы сердце стало. И почему-то она сразу догадалась, что разбилось. Бросив в трубку:

- Я позже перезвоню, - она прервала разговор с матерью и в два шага добралась до входа в гостиную, где уже успел оказаться Калиненко.

Посреди комнаты стоял Максим. Очень виноватый и точно чувствующий себя неловко. У его ног россыпью лежали стеклянные осколки. Так и есть. Дельфин. Единственный подарок Димы. Почти подарок. Вещь, которую она, как последняя дура, несмотря ни на что, лелеяла все эти восемь лет.

- Лиза, прости, ради Бога. Я полный придурок, - Максим действительно чувствовал вину. Это было заметно. Но Лиза сейчас могла смотреть только на осколки. – Слушай, я знаю, как ты дорожила этой статуэткой. Капец. Прости, Лиза. Правда, не хотел. – Макс сжал кулаки. – Испортил тебе все утро. Давай, я тебе новую подарю, а? Понимаю, что не то, но…

Лиза просто подняла руку, прося бывшего мужа замолчать.

Но Макса уже понесло:

- Лиз, я просто деньги хотел на место положить. Я же знаю, где ты их складываешь, случайно задел. Его за журналами было не видно. Прости…

- Максим, хватит извиняться, - тихо оборвала она. – Хватит.

Не нужен ей был новый дельфин. Зачем? Здесь же не статуэтка важна, хотя Лиза очень дельфинов любила. Но здесь суть вовсе не в том.

- Просто положи деньги на полку. И все. Тебе же еще в студию было надо, - напомнила она.

Вероятно, это напоминание очень выразительно показывало, что она хочет сейчас избавиться от Максима. Но Лиза не хотела быть вежливо именно в этот момент. И не сказать, что прямо обиделась. Нет. Просто внутри какое-то опустошение появилось. И росло. Заполняло все пространство ее груди.

- Ну, ты еще разревись из-за этой дребедени, девочка, - вдруг фыркнул за ее спиной Калиненко, заставив Лизу даже удивленно обернуться.

Дима оттолкнулся от двери, у которой стоял и, подойдя к смущенному и огорченному Максиму, ехидно осмотрел осколки.

- Туда этой рыбине и дорога, - уверенно заявил Калиненко. – Выбросить эту гадость надо было еще восемь лет назад.

- Тебе его на день рождения подарили! – почему-то испытав возмущение, напомнила Лиза, решив, что Дима ничего не помнит об этой статуэтке.

- Ну и? Мне еще гору всякой фигни тогда надарили, и что? От этого мусор ценнее не становится, - передернув плечами, Дима вернулся к ней, оставив посреди комнаты Максима, который, кажется, все больше чувствовал себя лишним. – Я тебе и тогда говорил – самое большое, на что оно сгодится, послужить, как мишень. Или сразу в мусор надо было бросать.

Пустота прошла. Возмущение осталось. Только переметнулось оно на Калиненко. И злость какая-то такая вредная появилась. Вот можно подумать, она сидела и ждала все эти годы, когда он вернется и будет ее опять жизни учить!

Черт. Так и было.

Рассердившись от этого понимания еще больше, Лиза фыркнула, уже забыв о Максиме, все еще маячившем где-то за Димой. Да и о дельфине уже не так убивалась. Чего уж там, она уже давным-давно все поняла об отношение Калиненко к себе. Просто хотелось иметь какую-то память…

С другой стороны, вот он сейчас сам стоит перед ней. Так что ладно, можно дельфина и выбросить. Теперь-то уж что.

- Много ты понимаешь в жизни, - язвительно бросила она Диме скорее из вредности, и отвернулась, собираясь принести веник и совок.

Дима за ее спиной рассмеялся, явно веселясь от злости Лизы.

- Достаточно, - посмеиваясь, хмыкнул он ей в ответ. – Побольше некоторых девчонок, уж точно.

Лиза развернулась и возмущенно уставилась на него с порога:

- Если такой умный, сам сейчас и будешь тут убирать. Твой же подарок.

- А я его тебе отдал, сама просила, помнишь? Так что это теперь твои проблемы. Не дала выбросить тогда, выбрасывай теперь, - продолжая усмехаться, Дима подошел к ней впритык. Протянул руку и прижал палец к губам Лизы, видимо, поняв, что она готова снова ему возразить. – Раньше тебе и в голову не приходило мне дерзить, - упрекнул он ее.

Хотя, и это Лизу удивило, раздражения или недовольства в голосе Димы не было. Скорее какое-то веселье. Из-за Макса «держит марку»? Или действительно забавляется?

- Раньше я тебя боготворила, - огрызнулась она, наблюдая за тем, как бывший муж бочком пробирается к двери, явно поняв, что ему и правда пора. – Божеству не дерзят, Дима.

- А теперь что же? – его усмешка стала шире.

«А теперь я тебя просто люблю. Как человека. Зная все твои проклятые недостатки», могла бы ответить Лиза.

Но в этот момент, спасая ее, громко откашлялся Максим, уже добравшийся до коридора:

- Я пойду, и правда, а то опоздаю. И, честное слово, Лиз. Я не собирался устраивать тут такой бардак. Прости еще раз. До свидания, - быстро проговорил он и, махнув на прощание, не ожидая ее ответа, вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Честно говоря, Лиза даже не сильно это заметила. Дима все еще стоял над ней и держал своей рукой ее лицо. Как в кухне недавно.

- Так что, девочка? – казалось, что он и не заметил ухода Максима, но Лиза знала – впечатление ошибочно. Все он заметил.

- Ничего, Дима, - ей почему-то стало веселей.

Может от того, что не ответила ему, а может потому, что вспомнила свои утренние слова и решение Она сама предложила Диме оставить прошлое в прошлом. И дельфину этому, похоже, там, в прошлом - самое место, как бы дальше все не сложилось.

- Надо убрать, не хватало только пораниться, - заметила она с улыбкой и пошла на кухню.

Дима в этот раз не задерживал. Правда, создалось ощущение, что хотел, но глянул на часы и только нахмурился. Поджал губы и не сказал ничего. И с уборкой не помог, правда этого она от него и не ждала. Когда она вернулась, он вышел на балкон и вертел в руках измятую пачку сигарет, с кем-то говоря по телефону. Как поняла по обрывкам Лиза, с Виталием.

ГЛАВА 6

2013

Утро выдалось интересным. И, главное, продуктивным по части узнавания новых нюансов, деталей и фактов. А еще по пониманию и по оценочным суждениям. По пониманию ошибочности некоторых суждений, принадлежавших самому Дмитрию. И это оказалось весьма кстати – оценить, насколько неверно ты смотришь на некоторые события или объекты, опираясь на прошлый опыт.

Время меняет все. Дмитрий знал это по себе прекрасно. Но отчего-то продолжал рассматривать и воспринимать Лизу через призму девчонки восьмилетней давности. Ошибка, которую он мог допустить и с другими людьми. На которую вовремя обратил внимание.

Что ж, еще один повод сказать спасибо Лизе. Прям-таки со всех сторон эта девчонка ему нынче полезна, как ни погляди. Нет. Не девчонка.

Он одернул себя, продолжая наблюдать, как Лиза собирает остатки явно пережившего свой срок дельфина. Ошибки надо исправлять моментом, иначе это будет стоить дорого. Особенно, учитывая предстоящую сегодня встречу, для которой уже все подготовил Казак. И куда ему надо бы не опоздать.

Лиза закончила и пошла в кухню, тайком стрельнув в его сторону настороженным взглядом. Видимо, все еще не хотела отвечать на его последний вопрос. Дмитрий хмыкнул. Он и без признаний знал, что Лиза его боготворила в прошлом, этим и пользовался, наслаждаясь таким обожанием. Да и ее теперешние чувства не являлись для него тайной за семью замками.

Чего не скажешь о самой новой Лизе. Этой, какой он ее сегодня увидел на кухне, предложив все решить раз и навсегда, и поставить на прошлом крест. Девочка не просто выросла и повзрослела. У Калиненко тогда создалось ощущение, что он ее вообще в первый раз видит и не знал никогда до этого утра. Даже внешность Лизы показалась ему вдруг совсем другой. Словно бы они и не встречались никогда, и не существовало Потеряшки, которая смотрела на него с обожанием и обоготворением.

Та Лиза была простой и открытой, словно нараспашку вся, чуть наивной, даже простецкой, пожалуй. Натуральной, что называется, «пшеничной блондинкой» с косой, толщиной в запястье; еще не до конца утратившей какую-то детско-подростковую пухлость, округлявшую ее щеки и плечи, заставляющую аппетитно потрескивать узкую юбку, обтягивающую бедра, когда она с радостью и смущением, послушно прилетала к нему в кабинет по первому вызову.

Эта Лиза, нынешняя, внезапно оказалась совсем другой, что Дима, словно ослепленный своими предвзятыми и немного поверхностными воспоминаниями, вчера не заметил по большому счету. А может и не приглядывался просто, считая нюансы слишком мелкими. Нет, она не стала озлобленной и въедливой тощей граблей, хотя ироничности и сарказма в Лизе явственно прибавилось. Грудь и бедра все так же смачно ложились ему в ладони, как раз так, как Диме нравилось. Да и чувства ее читались в глазах прекрасно. Только вот кроме чувств, появились в глазах Лизы и новые нюансы: тени и сомнения, которые Калиненко не видел или не помнил ранее, да и не мог теперь вот так, мигом, раскусить, какие мысли она за этими тенями прятала.

От блондинки не осталось и следа; от косы хозяйка помиловала лишь треть, да и пухлость ушла. Лиза словно бы вытянулась, стала плавней и изящней. За счет этого ли, или из-за новой стрижки, шея Лизы казалась длиннее, овал лица непривычно прочерченным, так же, как и линия ключиц. Да и простоватость ушла, словно и не было. В той женщине, которую ему сегодня помешали взять на кухне, ничего не было «на распашку». Разве что готовность отвечать на его страсть и желание. В Лизе появилась глубина, ранее Дмитрием не замеченная. Слои и полутона, на которые ему сейчас время тратить вообще было некогда. И которые, тем не менее, сумели зацепить, вызвав желание понять и разобраться. Как и ее готовность отступить от претензий и не выставлять счетов за былое.

Так что ему скучать на досуге не придется, видимо, будет чем мозги, да и руки занять, когда со старыми долгами разберется.

Сунув потрепанную «нокию» в карман джинсов, Дмитрий хмыкнул сам себе и быстро прошел через комнату в коридор, на мгновение задержавшись у вешалки, после чего вышел из квартиры, плотно прикрыв двери.

Лизе он о своих передвижениях не сообщил. В связи с чем вспомнился этот несуразный Макс со своим побегом-уходом. Диме даже спрашивать не надо было, чтобы понять – это и есть тот самый «муж». Выходит, они и после развода умудрились сохранить общение. По всему было видно, что эти двое дружат. Дмитрий даже не удивился бы, узнай, что они знакомы с детства. Отчего-то, на брата Лизы этот Макс походил больше, чем на того, кто смог бы сделать ей ребенка. И дело не в том, чтоб Калиненко считал, что справился бы с этим лучше. Хотя, чего уж тут, если без ложной скромности вспомнить, таки справлялся, даже не ставя себе подобное целью. Но это все мелочи. Так же Дмитрий был уверен, что бывший муж Лизу совершенно не заводил в постели. Так какой смысл их брака? Попытка проверить свою способность забеременеть? Поиск спокойной гавани после того, как он на ней оторвался? Или Лиза какую-то иную выгоду от этого Макса могла получить? Макс от нее?

Дмитрий не мучился ревностью или чем-то подобным, прикидывая в уме варианты то так, то эдак. Однозначно нет. Да и не был всецело поглощен проблемами прошлого Лизы пока спускался по лестнице подъезда. Своих дел не разгрести. Однако, учитывая все, он должен был четко знать, что это самое прошлое Лизы не выкинет ему никаких непредвиденных фортелей в самый неподходящий момент. А для этого Витале надо будет постараться и собрать информацию еще и по этому типу. Может Дмитрий и перестраховывался, но учитывая то, какую игру он сейчас затевал, ни одного неучтенного фактора, даже самого мелкого, не должно было существовать.

Достав из кармана ключи от машины, «позаимствованные» у Лизы, Калиненко быстро отключил сигнализацию и сел на водительское сидение. Будь у него выбор, Дмитрий предпочел бы машину мощнее, да и чтоб проходимость побольше. Но сейчас главное, как можно дольше оставаться в тени, и спокойно, без суматохи, воплощать в жизнь свой план. А для этих целей, во всяком случае пока, принадлежащая Лизе «киа» самой что ни на есть бюджетной модели подходила как нельзя лучше. Так что Калиненко без всяких упреков совести завел автомобиль и поехал на место согласованной встречи.

Поначалу она даже обиделась, когда поняла, что Дима ушел. Просто ушел, не сказав ни слова о том, когда вернется и что, вообще, делает. Но Лиза одернула себя, напомнив, что за человек Калиненко и усомнившись, так ли уж ей надо знать, чем он занимается? Давно проблем не было? И хоть мысль о том, что Дима может больше и не вернуться, подспудно вертелась в голове, травя душу не меньше, чем ночью, Лиза упорно делала вид, что этого не замечает. И ей это почти удавалось. Ровно до тех пор, пока она не поняла, что Калиненко не просто ушел, а прихватил ЕЕ машину в придачу!

Лизу это просто разъярило. Она не имела таких доходов, чтобы свободно купить себе новую, если Калиненко что-то сделает с этой или банально ее не вернет. Собственно, она за свою «киа рио» только-только кредит выплатила и то, что ее так нагло и без спросу кто-то взял, пусть и безнадежно любимый мужчина, на пару минут породило мысли, что назад ему лучше бы и не возвращаться. А то мало ли, Лиза за себя не отвечала, в тот момент ей хотелось его прибить самым натуральным образом. И решить все свои проблемы скопом.

Однако, спустя несколько минут, много глубоких вдохов и благодаря возвращению некоторой части здравого смысла, Лиза взяла себя в руки. В основном потому, что реально оценила ситуацию: сделать сейчас она ничего не могла. Ни номера телефона Калиненко, ни хотя бы Виталия, она не знала. Куда делся Дима и где обитал Виталий, тоже не знала. Так что и повлиять на ситуацию никакой возможности не имела. Разве что заявить в милицию о краже? Но пока это не казалось ей удачным выбором. Что-то подсказывало Лизе, что если Дима все же сегодня вернется и просто уезжал куда-то по своим делам, взяв ее машину по присущей ему бесцеремонности и уверенности в праве на подобное, его не порадуют следственные действия правоохранителей. Так что Лиза решила подождать с вызовом милиции до вечера, а там видно будет.

Но и спокойно усидеть на месте не получалось. Правда, и дела не спорились. Лиза пыталась убираться, но мысли и чувства ее были в таком раздрае, что она только хаотично бродила из комнаты в комнату, перекладывая вещи с места на место. А когда ей позвонила мать, об обещании перезвонить которой Лиза попросту забыла, им хватило ровно полторы минуты, чтобы поругаться. Не было у Лизы сегодня настроения терпеть мамины придирки и наставления о том, как она должна спасать свою жизнь от жалкого влачения существования. Так что Лиза просто бросила трубку, устав что-то ей доказывать.

Даже в магазин не пошла за продуктами, хотя и стоило бы.

А мысли настырно и упорно крутились только вокруг Дмитрия и того, куда и зачем он уехал. И беспокойство о машине через пару часов отошло на второй план. Потому как, может и не досконально, но за эти годы Лиза куда больше узнала о том, что и как решается в кругах Дмитрия. Так же она слишком хорошо знала Калиненко, чтобы поверить, будто бы он не пожелает вернуть себе былое влияние и власть. А вот чего она не знала, и насчет чего испытывала большие сомнения, учитывая вчерашние события и то, что Калиненко остановился у нее – сколько поддержки и помощников имеет Дима для реализации своих планов. И сколько у него врагов. В пользу ли Димы расклад?

Как ни странно, но спасение от этого изматывающего волнения и нарастающего страха пришло неожиданно, к тому же оттуда, откуда Лиза меньше всего могла бы ждать. К ней в гости приехал Макс. Опять. Видимо, как раз возвращался домой из студии местного телеканала.

- Ты прям зачастил, - невесело хмыкнула Лиза, открыв дверь бывшему мужу. – Что так? Уже соскучился? Или моя мать тебя достала, раз я трубку не беру?

Максим несколько удивленно и обеспокоено глянул на нее, проходя в прихожую, но покачал головой:

- Вы с тетей Ларисой опять поругались? – понимающе уточнил он.

- Ай! – Лиза только отмахнулась, закрыв двери.

Макс не единожды был свидетелем их с матерью общения, так что тут и объяснять ничего особо не стоило. Он и так все знал.

- Ты просто так или по делу? – вместо этого уточнила она. – Кофе хочешь? – Лиза двинулась в сторону кухни.

- Не то, чтоб по делу, - все еще без особой уверенности и как-то, стесняясь, что ли, протянул Макс. – Кофе буду, - согласился он на ее предложение. – Я, собственно…

Но тут он себя оборвал и осмотрелся:

- Ты одна? – почти шепотом уточнил вдруг Макс.

Лиза улыбнулась. Хотя она точно знала, что ей не особо весело:

- Одна, не шипи.

Максим сразу расслабился. Это просто почувствовалось.

- Слушай, я хотел еще раз за утро извиниться. За все: и за свой ляп, что без звонка, и за дельфина.

Лиза опять отмахнулась и принялась заправлять кофеварку:

- Нормально все, Макс, не страшно. Это точно не повод, чтоб так переживать и заезжать после работы первым делом ко мне, а не домой. Даже звонить было бы не обязательно, - совершенно искренне заметила она, пытаясь скрыть, что сердце у нее не на месте и все мысли очень далеко от этой кухни.

- Лиза, у тебя все хорошо? – вдруг спросил Максим.

Причем спросил так, что она отставила кофе и повернулась к старому другу. Присмотрелась пару секунд, пытаясь понять, что именно он хочет узнать?

- В смысле, Макс? Ты о чем? – уточнила она.

Максим переступил с ноги на ногу, явно чувствуя неловкость, но все же смотрел на нее решительно, точно собираясь что-то довести до конца. Наверно, то намерение, с которым и приехал сейчас.

- Лиза, этот мужчина, Дмитрий, который был здесь утром, - казалось, Максиму не так и просто даются слова. Он шумно вздохнул и потер щеку пальцами. – Мы с тобой давно друг друга знаем и у нас всякое было, кое-что лучше бы и не было, но… - Максим дурашливо улыбнулся и Лиза не смогла не улыбнуться в ответ. – Мы ведь все еще друзья?

- Конечно, Макс, - Лиза присела на табурет, все еще не очень понимая, чего он от нее хочет.

- Лиз, я помню тебя лет девять-восемь назад. – Макс посмотрел на нее очень серьезно, что резко контрастировало с недавней улыбкой. – И я очень хорошо помню, как тебя лихорадило какой-то странной эйфорией, и как тетя Лариса боялась, что ты на наркотики подсела. И помню больницу, куда тебе носил передачи и где проведывал в гинекологии. Только я, никаких других мужчин у тебя в посетителях не было. А мы оба знаем, что ты аборт делала. И точно не я к этому имел отношение, - Макс снова усмехнулся, но теперь это была вымученная и не веселая улыбка.

Лиза промолчала.

- А еще, я помню десятки врачей и больниц, в которых ты раз за разом проходила десятки обследований, сотни уколов, которые я именно тогда и научился делать. И слезы помню, которые ты от меня прятала. И молчание твое на все вопросы. И еще помню, что какое-то время я просто боялся оставлять тебя одну, потому что не знал, что ты учудить можешь, потому как никогда тебя такой убитой до этого не видел.

Все это Максим высказал чуть ли не без передышки, а теперь остановился, опять громко вздохнул. Лиза все еще ничего не говорила, только смотрела на него снизу-вверх.

- Я, может, был плохим и совсем не тем мужем, в котором ты нуждалась, даже спорить не берусь. Мы с тобой оба сразу подозревали, что нам не стоит в это ввязываться, как бы матери не настаивали, но мне кажется, что я не настолько плохой друг, - Максим сел на второй табурет, напротив нее и посмотрел Лизе прямо в глаза. – И из-за того, что я сегодня услышал, не специально и не собираясь подслушивать, я волнуюсь о том, все ли у тебя в порядке, Лиза? И не нужна ли тебе помощь друга? – Он замолчал.

И Лиза продолжала молчать, разглядывая Макса и даже не представляя, что и как может ему сказать. Но друг, очевидно, истолковал ее молчание по-своему.

- Лиза, я прекрасно знаю, что ты, уж извини, не особо с мужчинами общаешься. И знаю так же хорошо, что был кто-то, кого ты, очевидно, слишком сильно полюбила в молодости. И до сих пор любишь, - видимо, Макс сегодня решил не отступать до победного конца. – А вы с этим Дмитрием, судя по обрывкам фраз, что я слышал, знакомы давно. Как раз лет восемь-девять, и воспоминания у вас общие, подарки. И ты на него так смотришь… И слепой поймет, как много он для тебя значит. Я за все годы нашего знакомства никогда не видел, чтоб ты так на мужчину смотрела, хоть и хотел бы, и желаю тебе только счастья. Только вот я его первый раз вижу. Да и все эти годы ни о каком Диме не слышал. Потому и интересуюсь, Лиза – не тот ли это мужчина, который уже раз пропустил тебя через мясорубку? И не сделает ли он того же еще раз? И не говори мне сразу, что нет, потому как, где он тогда эти годы шлялся и почему не прошел с тобой все больницы, мать его так, а?!

Под конец Максим по-настоящему разозлился, Лиза это видела. Он действительно был хорошим другом. И она старалась быть хорошим другом ему. Потому, наверное, наклонив голову и прижав глаза пальцами, со вздохом честно сказала:

- Я не знаю, Максим.

Кажется, она его озадачила.

- В смысле, не знаешь, Лиз? Ты его не знаешь? Я ошибся с выводами? Или чего ты не знаешь?

Она еще раз вздохнула и всмотрелась в свои ладони, словно бы там могла прочитать свое будущее и ответ на вопрос Максима.

- Я не знаю, не сделает ли он этого опять, Макс, - не отрывая взгляда от ладоней, проговорила она. – И да, ты правильно понял, что Дима – это именно тот мужчина, который когда-то очень много для меня значил.

- Когда-то? – с иронией, и даже сарказмом, хмыкнул Максим, явно не веря ее словам.

- Хорошо, - согласилась Лиза. – И сейчас, и тогда, и каждый день этих чертовых девяти лет он значил для меня много. Все значил, Максим. Просто все. И да, это из-за него я пошла на аборт. – Лиза вздохнула, впервые за последние минуты подняв глаза на друга. – И, возможно, это все, что тебе стоит знать, чтобы все было нормально.

Однако не было похоже, что она убедила Максима. Наоборот, казалось, друг только больше рассердился:

- Лизка, я тебя всю жизнь знаю! – Он даже подскочил с табурета и нервно прошелся по кухне туда-сюда. – И не надо мне говорить, что это не мое дело и я не должен влезать. Чтоб об тебя еще раз ноги вытерли или попользовались тем, что ты любишь? Что у него за обстоятельства, а?! Жена?! Больная, параличом разбитая, которую бросить нельзя?! Дети малые, которые развода не вынесут? Где он шлялся все это время, с какой стати вернулся? Снова заскучал? Или вдруг понял, что любит до смерти? Что там еще такие, как он придумывают, чтобы жить в свое удовольствие и мозги влюбленным женщинам пудрить? Блин, Лизка, ну как ты можешь в такое верить, а?! Ты же умная женщина! А на аборт он тебя какого черта посылал? Не хватило ума предохраниться, ты ж совсем девчонка была?! Или и тогда какую-то пургу наплел? Как ты его опять на порог пустила, Лиза?! И не надо говорить, что мне ничего знать не стоит, шиш ему! Я не дам ему опять довести тебя до такого состояния, в котором ты тогда была, ясно?! У меня связей достаточно, найду, чем припугнуть, раз ты сама не в состоянии. Лиза, не позволяй ему еще раз тебе жизнь ломать. А не можешь – так я не позволю! – гневно закончил Максим.

Даже рукой от избытка чувств по столу прихлопнул.

А Лиза неожиданно рассмеялась. Не потому, что весело стало или смешно. Смех был почти истеричный. И это слышалось. И Максим это заметил, она видела по изменившемуся, насторожившемуся лицу друга.

- Лиза? – он шагнул в ее сторону.

Но Лиза встала и махнула ладонью, показывая, что сама справится со своими нервами и чувствами. Вдохнула пару раз, овладевая неуместным весельем, и покачала головой опять.

- Максим, я не пыталась указать тебе на место или послать подальше, говоря, что тебе не стоит больше знать. И бесконечно ценю твою поддержку и то, что у меня, несмотря ни на что, есть такой друг, - она с искренней благодарностью глянула на наблюдающего за ней Макса. – И не в жене дело, нет у него жены уже давно, да и тогда… Не в ней дело, и не в детях. – Она хмыкнула. – Я просто не хочу тебя или твою семью в это впутывать, не хочу, чтобы вы оказались в это хоть как-то втянуты.

Максим скривился:

- Да, ради Бога, Лиза! Можно подумать, что мы в глухом селе живем и прям-таки пострадает наша или твоя репутация! Не смеши меня. С каких это пор ты стала думать о том, что люди скажут?! И причем здесь это?

- Ни при чем, - вот теперь Лиза улыбнулась искренне. – Ты меня вообще не так понял и сделал оттого совершенно неверные выводы. Максим, - она посмотрела ему в глаза. – Я не хочу, чтобы ты в это лез или хоть как-то пересекался по этому поводу с Димой. Потому что не хочу, подвергать тебя и твою семью хоть какой-то опасности.

- Ой-ой, - Максим иронично хмыкнул. – Не надо меня пугать. Это он тебе мог на уши белиберды всякой навешать, чтобы крепче держать и пользоваться, а мне он что сделает, Лиза?

Теперь Лиза шумно выдохнула. Похоже, что-то сказать все же придется, иначе Максим в своих защитнических порывах и стремлении спасти ее из-за неверных выводов, влезет куда не надо. Она этого совершенно не хотела. Чтобы Макс пострадал.

- Макс, ты сам сказал, что многих знаешь, - начала Лиза с другого. А так как работал он репортером и ведущим вечерних новостей местного канала, это было правдой.

- Ну и? – не поняв, куда она клонит, Максим нахмурился.

- Тебе фамилия Калиненко о чем-то говорит? – забросила Лиза «пробный камушек».

Максим все еще хмурился и явно обдумывал.

- Что-то знакомое, - словно пытаясь уловить мысль, прищурился он. – Сейчас…

- А Калиненко Дмитрий Владленович? Знакомо звучит? – Лиза криво улыбнулась.

Отчество у Димы было редким, да и значил он в области раньше ох, как много, так что она не сомневалась, Максим вспомнит. И друг ее не подвел.

Отступил к столу, еще пару секунд напряженно поразмышлял, а потом громко чертыхнулся:

- Блин, я и видел пару его фото, и сюжетов про него. Но в живую ни разу, вообще не узнал… Твою ж налево, Лиза… - Теперь Максим посмотрел на нее ошарашенно.

Она же только хмыкнула:

- Он сейчас и выглядит иначе, Макс, чем тогда. Если бы я его только по фото знала, тоже не узнала бы.

- Как ты так влипла, Лизка? – все еще не придя в себя, покачал головой Макс. – Как, вообще, с ним связалась?

- Я у него практику после первого курса проходила, Макс, помнишь? В пиар-отделе когда работала. У Калиненко.

Максим молча кивнул. Опустился, присев на стол, все еще глядя на Лизу с каким-то недоверием. И вдруг опять подпрыгнул:

- Так его же, того, посадили, я точно помню.

- Посадили, - кивнув, согласилась Лиза, - восемь лет назад и посадили. Его арестовали как раз тогда, когда я в больницу попала.

- А что он тут делает? – Макс все еще выглядел не пришедшим в себя.

- Дима вчера вышел, - Лиза поднялась со своего места и принялась разливать кофе по чашкам. – Я его забрала.

Максим снова чертыхнулся. После того, что она ночью выслушала от Калиненко, это все казалось каким-то смешным и детским, словно детсадовец пытался материться. Или человек, который, к счастью, очень мало знал об этой стороне жизни.

- Зачем, Лиза?! Ты мне можешь объяснить: за-чем?! – по слогам спросил Макс. – Ты хоть представляешь, что это за человек? Что он делал? И сейчас? Господи, Лиза! Да он же зэк, восемь лет на зоне провел. И ты его встретила? Домой привела? К себе в постель? Ты…

- Я люблю его, Макс. Глупо, давно, без всякой взаимности. Я знаю кто он, что делал, где провел последние годы. Я все знаю и очень много знать не хочу о нем, Максим. Но это не меняет дела. Я просто люблю его. Понимаешь ты меня или нет. Хотя, думаю, можешь и понять. Разве ты не знаешь, что очень многое становится неважным, когда есть тот, кого ты любишь?

Максим шумно вдохнул. Выдохнул.

- Лиза, я многое могу понять. Но это же не то, чтоб на пару сплетен плюнуть, или от матери упреки терпеть. Это же человек, который по трупам пойдет, и сколько всего он готов сделать? Ты хоть знаешь? Он же «смотрящим» был! И что он сейчас делать будет? Детей с тобой растить? Или цветы разводить? Ты думала о том, что он планирует?!

Лиза опять рассмеялась. Весело.

- Нет, Макс, я не думаю, что Дима станет разводить цветы, заведет детей или еще каким-то образом выйдет на пенсию, - отсмеявшись, Лиза отпила своего кофе. – И если честно, я даже спрашивать его не планирую о том, что он будет или сейчас делает, и куда уехал. И вернется ли. И не потому, что я слабая и обдуренная, или мне лапшу на уши навешали. Дима никогда меня не обманывал и ничего не обещал, тем более не клялся в вечной и нерушимой любви. Нет, Максим. Я просто сейчас живу. Понимаешь? Когда он рядом. Я за все эти восемь лет не была настолько живой и просто счастливой от всякой мелочи. Так вкусом кофе не наслаждалась. И я знаю, что это не кажется нормальным, Максим. Он - мое наваждение и я с этим очень долго боролась. Но так и не справилась.

Максим отставил свою чашку с кофе, так и не притронувшись.

- И как ты так влипла, Лиза? – вновь вопросил он неясно у кого, покачав головой. – За что на тебя это? Такое. Блин, ты же хороший человек. За что?!

- Макс, ты так говоришь, как будто хоронить меня уже собрался, - улыбнулась Лиза. – Все нормально. Я пережила это один раз, переживу и еще раз. Мне будет больно и обидно, возможно. Но я справлюсь. А сейчас мне всего лишь хочется побыть счастливой. Столько, сколько я смогу. А может, наоборот, я раз и навсегда им переболею. – Она философски передернула плечами.

Максим хмыкнул, кажется, не поверив в такую возможность. Но Лиза не стала опять его убеждать. Она даже как-то почувствовала себя спокойней и легче после того, как все рассказала Максиму. До этого момента она ни с кем откровенно не говорила обо всем. А сейчас даже как-то свободней внутри стало. Смешно, но и ее недовольство тем, что Дима уехал на ее же машине – уменьшилось. В общем, Максим ей неплохо помог. Как психолог почти.

Но он сам этого то ли не почувствовал, то ли не особо поверил Лизе. Потому как покачав головой, Максим снова повторил:

- Как же ты так влипла?

Она промолчала. И он ничего уже не спрашивал. В тишине допил кофе, поднялся и пошел к дверям. И только обуваясь, повернулся и очень серьезно глянул на Лизу:

- И все равно, Лиз. Я всегда тебе помогу, в любой ситуации, все что смогу, сделаю. Не забывай об этом.

Ее это тронуло очень сильно. Больше, чем Лиза ожидала.

- Спасибо, Максим, - она протянула ладонь и пожала его пальцы. – Правда, спасибо. Только ты о своем сыне и жене в первую очередь подумай, хорошо? Это важнее, чем я, правда. Я справлюсь. А ты своих береги.

Максим раздраженно дернул головой, словно не соглашаясь с этими словами, но ничего не сказал. Махнул напоследок рукой и вышел.

А Лиза спокойно вернулась на кухню, вымыла чашки и пошла читать книгу. Беспокойство за Диму никуда не делось, но как и все эмоции, после разговора с Максимом, немного упорядочилось и дополнилось каким-то смирением – она не могла на это повлиять и знала, о ком волновалась. Так что оставалось только ждать, иного варианта у Лизы не имелось.

Разве что вызвать милицию утром, если машину ей так и не вернут.

Но этого ей делать не довелось. Разбудили Лизу часа в два ночи. Холодные руки попытались откинуть одеяло, в которое Лиза вцепилась мертвой схваткой. А потом сам Дима улегся рядом и таки оставил ее без этого укрытия. Хотя, когда его руки начали жадно шарить по ее телу, а губы накинулись на рот Лизы, ее щеки, прижались к шее – она уже и сама готова была отдать все, чего он не захочет. И все же, не могла не напомнить:

- Надеюсь, с моей машиной все в порядке? - с трудом прошептала она, задыхаясь от его нежданных поцелуев, жадности и алчной страсти. Приподнялась на локтях, пытаясь в темноте рассмотреть выражение лица, или хоть в глаза заглянуть. Он показался ей странно довольным.

Но толком понять ничего не сумела. Выгнулась, обхватила ногами его за пояс, совершенно не мешая Диме стаскивать ее майку. Он же в ответ на ее вопрос хохотнул и, опрокинув Лизу на подушки, накрыл собой полностью, отчего у Лизы дыхание перехватило и пульс застучал, словно она эстафету бежала. И та радость, полнота ощущений и чувств, о которой она Максу сегодня говорила, захлестнула с головой. Не потому, что они сейчас сексом занимались. А потому что Лиза с ним была, с Дмитрием. И даже если бы он просто лег рядом и отвернулся к стенке – она была бы счастлива находиться рядом.

- Не бойся, - уже погрузившись в ее тело, довольно хмыкнул Дима, двигаясь размеренно, но мощно и сильно. Лиза всей кожей, кажется, чувствовала его потребность и желание. – Если и случится что-то, в долгу не останусь.

Лиза не спорила. Ей уже было не до машины.

ГЛАВА 7

Итоги дня, а особенно вечерней встречи, откровенно радовали. И радость была не от удовольствия любоваться довольной мордой Купера. Хотя, хорошо, что кое-что в этом мире осталось неизменным. И старый друг не разочаровал, являясь такой константой. Несмотря на то, что бизнес его заметно прижали за эти годы. И во многом «благодаря» тому, что Купер от дружбы с Калиненко не открестился. Однако бывший сослуживец все еще прекрасно ориентировался в происходящих в городе событиях и остался кладезем полезных слухов, новостей и сплетен.

И преданно продолжал любить текилу. На что Дмитрий не повелся даже в благодарность за информацию и стабильность. Ему сейчас не до алкоголя в принципе было, не время. Так что пришлось Куперу пить в одиночестве. Но друг, не страдая гордостью, махнул на это рукой и приговорил бутылку, разбавляя новости шутками да прибаутками. Так, что в какой-то момент у Комбата возникло обманчивое ощущение прошлого. Будто с головой окунулся и не было последних восьми лет.

Однако Калиненко не был идиотом. Тем более сентиментальным. Махом стряхнув эту опасную блажь, он внимательно слушал все, что излагал Купер.

Не разочаровала и вторая, более поздняя встреча. Куда более сдержанная, накаленная и весомая. Имеющая отношение не столько к событиям города, сколько к общему раскладу по стране. И конкретно по тому, где, как и на что в этом раскладе мог рассчитывать сам Калиненко. Человек приехал из столицы во многом ради этой конкретной беседы с Дмитрием и предлагал серьезные вещи.

Тут его тоже все устраивало.

Цена не пугала. Даже наоборот. Когда то, что тебе предлагают сделать так полно совпадает с личным желанием – это воодушевляет. Тем более что первую часть долга он уже уплатил, активно поспособствовав краху Мартыненко. Конечно, для полного спокойствия, Дима предпочел бы старого недруга не на зону отправить, а в более жаркие края, откуда уже никакая амнистия и помилование не возвращают. И ему дали понять, что многих других заинтересованных лиц, такой исход так же не расстроит. Но не сейчас, чуть погодя.

Это ничего. Ждать Дмитрий умел. Натренировал терпение за последние годы. Тем более что сейчас у него намечались не менее важные заботы. Да и напомнить парням что да как – надо. Дела поднять. Раскрутить компанию по собственной «реабилитации» в глазах общественности, как «невинно осужденного» бизнесмена. Что он и обсуждал после с Казаком, просидев несколько часов в машине. Ехать куда-то еще Комбат пока не хотел. Рано. Пусть Казак подготовит ребят, построит их, чтоб забыли об отдыхе и несерьезном подходе.

Да и просто: много времени прошло. Времени и событий. Виталий, конечно, держал его в курсе дела вплоть до последней мелочи, но знать и своим опытом, своими мозгами осмыслить, собственными руками «ощупать» - вещи совершенно разные. Он сейчас ко многому заново привыкал, незаметно и тайком, стараясь никому удивления или интереса не выдать: и к раскладу в городе, и к новому виду давно знакомых улиц, и к новинкам через голову скакнувшего техномира. Восемь лет – не много и не мало, а в некоторых моментах все просто через голову перевернулось.

Потому и не торопился он, потому и ездил по городу, изучая, присматриваясь, впитывая в себя это все, «переваривая». Вновь становясь частью этого огромного живого организма. Парни подождут, не к спеху, Казак им так и так спуску не давал, да и остались самые проверенные и верные. Других, в свете предстоящих планов, им не надо. Ясно, что придется набирать еще, тех, кто на подхват, кто по мелочи. Но костяк сформирован и проверен Казаком не раз. А завтра уже и он на них посмотрит.

Так что, когда Дмитрий вернулся в квартиру Лизы, внутри прочно укоренилось чувство холодного удовлетворения разворачивающимися событиями. И закрепить это ощущение удовлетворением физическим показалось весьма кстати. Уж очень аппетитно выглядела спящая хозяйка квартиры. И кровать была куда как комфортнее дивана. А к комфорту Дима тяготел, хоть и отвык за последнее время. Потому, даже несмотря на то, что давно отвык спать с кем-то, остался после тут же, не особо интересуясь мнением Лизы. Ему было хорошо, да и ей, судя по всем признакам, очень даже неплохо

Утром в воскресенье Лиза уже даже не знала: плакать ей, смеяться, или тихо хвататься за голову и забиваться в уголок, подвывая? Нет, она все понимала – секретные планы, борьба за власть и возвращение влияния, видимо, это конечно важно. Но так что же теперь, ей каждый день придется любоваться на своей кухне на Виталия?

Поправив пояс халата, и тут же отдернув руки, опасаясь, что этим жестом выдаст свою нервозность и понимание не владения ситуацией, Лиза зашла на кухню, где уже вовсю хозяйничали мужчины.

- Слушай, когда ты спросил, не приючу ли я тебя, про компаньона, который будет круглосуточно отираться здесь, не упоминалось, - смерив Виталия скептичным взглядом, Лиза остановилась у кофеварки.

Почти успешно делая при этом вид, что ее вообще не задел ответный недобрый взгляд Казака.

- Ты без него и дня не можешь, - наполнив свою чашку, Лиза повернулась, но так и не посмотрела прямо на Дмитрия. – Он стимулирует твой мыслительный процесс? Или просто его мельтешение расслабляет? – так, словно бы самого Казака здесь и нет, поинтересовалась она, добавив в свой кофе ложку сахара.

И плевать, что они тут, скорее всего, вновь какие-то свои планы обсуждали. Надо же совесть иметь!

Виталий сбоку от нее то ли хмыкнул, то ли фыркнул, так сразу и не разберешь. А вот Калиненко точно усмехнулся. И Лиза впервые за утро встретилась с ним глазами, преодолевая какую-то странную недобитую в ее душе смущенность.

Господи! Ну что такого, что они сегодня спали вместе? В одной постели? Впервые именно спали после секса. Ну и что, что она узнала – Калиненко, оказывается, храпит. Ну, не так, чтоб страшно и ужасно, но если переворачивается во сне на спину, то похрапывает. Она своими ушами слышала. Так от чего смущаться? Дурость! Но Лиза именно смущалась и стеснялась теперь смотреть прямо на него, словно бы ей вновь было девятнадцать. Почему-то такой избыток ранее неизвестной ей информации огорошил и показался слишком интимным. Куда более личным, чем просто соитие тел, пусть и по обоюдному желанию, пусть и с неистребимой любовью с ее стороны.

И потому ей сейчас было так неловко смотреть на него, невозмутимо сидящего на табурете у стены ее кухни, потягивающего свой кофе и о чем-то размышляющего. Как и обычно, оставляя все свои мысли для Лизы недосягаемыми. Вот и прицепилась она к Виталию.

- Что-то ты, Лиза, не в духе. Проблемы появились? Или тебя и прям так вид Казака с утра разъярил? – повернув в ее сторону лицо, спокойно поинтересовался Дима.

Он наблюдал за ней, но Лиза не могла понять, что именно при этом Калиненко думал и догадался ли о ее смущении.

- Утром я предпочитаю любоваться на пончики с шоколадом, а не на нервных мужиков, мечущихся по моей кухне взад-вперед, тем более, если я их к себе не приглашала и они засоряют мое жизненное пространство, - передернула Лиза плечами и прикрылась чашкой, от которой шел ароматный пар. – Я себе, помнится, ничего подобного не позволяла. И не приводила подруг попить у тебя кофейка.

Казак перестал рассерженно сопеть и рассмеялся. Кажется, она его сбила с толку.

Что-то она и правда разворчалась. Лиза прикусила язык, решив лучше пить кофе и засунуть свою стеснительность поглубже

- И правда, ты была на удивление скромна и послушна. Сейчас даже не верится.

Дима не отвел от нее невозмутимого взгляда. Смотрел. И медленно, как-то основательно, с нажимом, вращал пальцами свою чашку.

Размышлял еще о чем-то серьезном? Или же так озаботился недовольством Лизы.

Она сомневалась в последнем. Но упорно воплощала в жизнь ранее принятое решение целиком сосредоточившись на кофе.

- Я тоже на пончик не особо смахиваю, - так же медленно, как вращал чашку, Дима поднял ее к губам и отпил. – Но мое мельтешение не влияет на твое жизненное пространство? Или я стимулирую твой мыслительный процесс?

Тон вроде бы не поменялся. Но Лиза уловила иронию и усмешку Калиненко. Решение молчать тут же пропало втуне. Внутри вскинулось что-то строптивое. Но при этом – ей стало и забавно, а про смущение Лиза уже и не вспомнила, уверенно глянув Диме в глаза.

- Если бы ты мешал моему жизненному пространству, все кончилось бы сексом в машине, и дальше я поехала бы сама, - отставив чашку, она выпрямила спину. – А так как ты, и правда, стимулируешь мой мыслительный процесс и активизируешь интерес к работе, то да, не мешаешь.

Она даже улыбнулась, сумела. О том, что вчера она его мысленно с пончиком и сравнивала, Лиза умолчала.

- Дим, а не проще квартиру без хозяйки снять? Для нервов дешевле выйдет, - вмешался Казак, явно намекая на Лизу.

Дима перевел взгляд на друга, усмехнулся. Опять глянул на Лизу. И все с той же медлительной неторопливостью, обычно ему несвойственной, отпил еще кофе. И как-то резко мотнул головой.

Лиза встревожилась почему-то, не поняв, что значит этот жест.

- А ты, Казак, не обижайся, а на ус мотай, и сходи, что ли, купи Елизавете пончиков, может она и к тебе подобрее станет. Да и остальное уладь, - Калиненко поддел пальцами свой мобильный. Легонько постучал трубкой по столу и поднялся.

Подтянулся и Виталий, молча кивнул Диме и быстро направился к выходу, не слушая, как Лиза открещивается от их планов:

- Не нужны мне пончики…

Она фыркнула, поняв, что уже разговаривает сама с собой, мужчины вышли не просто из кухни, а и из квартиры. Само собой, Дима прихватил ключи от машины. Не то чтобы ей было привыкать к игнорированию со стороны этих мужчин. Но Лизе пришлось приложить усилия, чтобы подавить вспыхнувшее раздражение. Как быстро он становится самим собой, однако! Калиненко! Вот только Лиза не собиралась деградировать до своего прошлого.

Еще раз фыркнув, больше чтобы выпустить из себя негатив, Лиза допила кофе и, помыв чашки, решила заняться материалом для своего раздела в следующем номере журнала. Это для нервов безопасней.

Но и в этом ей скоро помешали. Стоило Лизе полностью сосредоточиться и наконец-то отвлечься от событий последних двух дней, стоило погрузиться в изучение темы, как кто-то начал настойчиво трезвонить в дверной звонок. Даже нагло, пожалуй. Почему-то подозревая, кто это может быть и понимая, что Дима, наверняка взял и ее ключи, как прошлым вечером, она пошла открывать. Раздражение опять уверенно разгоралось внутри. И наглая ухмылка Казака, прямо-таки ввалившегося в прихожую, стоило Лизе открыть, настроения не улучшила.

- Ну что, Елизавета, держи свои пончики, - он с порога всучил ей в руки коробку со сдобой.

Именно всучил, иначе и не скажешь. И уверенно двинулся дальше по коридору, на кухню, неся в руках еще какой-то объемный пакет. Не разуваясь.

Ошарашенная, Лиза пошла следом. Несмотря на распоряжение Димы, она все-таки не верила, что Казак и правда пойдет в магазин покупать ей пончики. Ну не Виталий бы был это! Так что теперь она ожидала какого-то подвоха.

И не прогадала.

- Принимай продукты, хозяйка. – Тон Виталия сильно отличался от того, как он теперь общался с ней при Диме.

Хотя, и заявить, будто бы он ее оскорбляет – было нельзя. Виталий просто пытался вернуть ее туда, куда Лиза не собиралась возвращаться. Он относился к ней, как к той, девятнадцатилетней Лизе.

Проигнорировав это, она поставила коробку с пончиками на стол и критичным взглядом осмотрела пакет.

- Что это? – спокойно уточнила она.

- Картошка, рис, свинина, соленая семга, - все тем же тоном начал перечислять Виталий. – Овощи, соусы, пока по мелочи, ну и еще пара вещей, которые Дима любит. Мне велено продуктовые запасы пополнить. Да и тебе легче к нему подмазываться будет. Не зря же говорят, что мужика через еду на что хочешь умаслить можно.

Казак усмехнулся. Криво и с явной насмешкой.

Лиза глянула в ответ без всякого интереса. Нет, еда, это конечно хорошо. И даже справедливо, у нее не та зарплата, чтобы без ущерба потакать кулинарным запросам Калиненко, при всем желании. Так что то, что Дима взял на заметку этот пункт, ее порадовало. А вот поведение Казака – утомило.