Назад в СССР-2

Глава 10

– Господи, пожалуйста, пусть сейчас я открою глаза и ничего этого не будет…Согласен очнуться в дурке. Черт с ним. В родной, современной дурке. Оттуда выбраться будет несложно. Только… Только не 1946 год…Только не он опять…

Я крепко зажмурился, сосчитал до пяти, а потом резко открыл глаза и уставился… на потолок с пятнами. В общем, пробуждение снова не задалось.

– Эх… Не сработало… А я ведь даже был готов в тебя поверить. Ну что тебе стоило, сделать маленькое чудо? Вернуть меня домой…

Сообщил я этому потолку, имея в виду, конечно, совсем другой адресат, который, судя по тому, что происходит, вообще от меня отвернулся.

Хотя, с другой стороны, чего уж кривить душой, учитывая, из какой задницы я вчера выбрался, в принципе адресат мне благоволит. Только сначала какая-то хрень происходит, а уже потом начинается благоволение. Лучше бы, конечно, чтоб первого этапа с виде хрени не было. Можно сразу к благоволению переходить.

Не то, чтоб в моей душе имелась твердая уверенность, будто скромненькая просьба скромненького грешника сработает, но, как говорится, надежда умирает последней. Конкретно моя надежда упорно продолжала трепыхаться. Настырная она у меня, однако, сволочь.

Даже спустя эти несколько безумных дней, я все-таки очень, очень хотел верить, что бесконечный сон про город у моря, с его каштанами, на которые у меня, похоже, вырабатывается устойчивая аллергия, вот-вот закончится.

Что Денис Сергеевич Волков, с его загадками, интригами и долбанным чемоданом, наконец, оставит меня в покое. Что однажды утром, когда открою глаза, вместо облезлой комнаты тети Миры будет совсем другая локация. Что я очнусь в своем времени, в своём теле. Хрен там…

– Товарисч доктор, ну шо ви как неро́дный, честное слово! Шо ви обижаетесь за мои слова. Да, у вас таки совсем уставший вид, как у той рибы, шо Циля собирается жарить. Но я не имела в виду, шо ви вообсче больше ни на што не годный!

Я повернул голову в сторону окна, откуда доносился зычный голос тети Миры. Неугомонная женщина. Мне кажется, она вообще не способна существовать молча в течении пяти минут. Все время говорит. Все время… Даже не так. Все время кричит. Будто вокруг только глухие или тупые.

Мне кажется, я искренне, от всей души понимаю ее мужа. У него просто не было другого шанса сбежать, кроме, как свалить в лучший мир.

В общем-то, из-за воплей Миры Соломоновны я и проснулся. Услышал даже сквозь сон. Вернее, снов как раз не было. Просто будто в черную яму провалился, едва только подушка коснулась головы. Но я бы с большим удовольствием поспал еще. Другой вопрос, кого волнует мои желания?

– Мама! Мама, шо ви кричите?! Ви разбудите Дениса Сергеевича! – Откуда-то с другого конца дома громко, с чувством, крикнула Циля.

Видимо, моя «невеста» (не дай бог, конечно) преследовала цель наверняка лишить меня спокойного сна, если тети Миры для этого будет недостаточно.

– Циля, я тебя на человеческом языке прошу, беги скорее на кухню, включи огонь и пожарь-таки эту чёртову рибу! Не видишь, уже все приличные люди проснулись. Твой Денис Сергеевич вернулся совсем поздно. И его, на секундочку, не было почти два дня. Ты шо думаешь, он будет спать? Он встанет голодный, как облезлый кот Софы Рахимовны. А кот Софьи Рахимовны, штоб ты понимала, хочет есть всегда. Даже когда ест. И не мешай мене говорить с товарисчем доктором. Товарисч доктор, я, конечно, дико извиняюсь, но, поверьте, оно того не стоит, штобы обижаться на прямодушную тётю Миру! Я же всегда за вас имела в виду, шо при всех своих недостатках – вы мужчина хорошо грамотный и вполне себе красивый на лицо, а к тому же исчо далеко не дурак!

Я посмотрел на часы. Половина восьмого! Твою мать! Вот просто – твою мать! Прикалывает их, что ли, вскакивать ни свет, ни заря? Чем раньше встанешь, тем хуже будет день у окружающих. Вот такой, наверное, принцип у местных.

И доктор этот… Тень отца Гамлета. Второй раз слышу, как с ним разговаривает хозяйка «апартаментов», но при этом еще ни разу не видел.

– Как же вы мне все дороги… – С чувством сказал я окну, которое, конечно, ни в чем виновато не было.

Потом спустил ноги с кровати, подтянул резинку семейных трусов и босиком прошлёпал к шкафу. Открыл створку.

– И ты здесь…

Чемодан молчаливым укором сиротливо стоял в углу, на своем обычном месте. Я вчера, когда вернулся, даже не удосужился проверить его наличие. Устал, как собака. О деньгах вообще не вспомнил.

Мы до полуночи возле костра обсуждали с Сиротой и Гольдманом вероятные сценарии дальнейших действий.

Майор упёрся намертво с этим главарём «кошек». Переубедить его в том, что надо переждать и выбрать более подходящий момент, не получилось ни у меня, ни у Миши. Начальник отдела по борьбе с бандитизмом строил планы один грандиознее другого. И черт бы с ним. Пусть фантазирует. Но во всех этих планах главная роль почему-то отводилась мне.

– Ты пойми, капитан, хоть они тебя и держать за идиёта, но с другой стороны, угнать автомобиль маршала – это красиво. Красиво с точки зрения блатных. Жест такой…барский. Они же как дети малые – падкие на фантики. Ты сам того не желая, показал Жукову, кто в ентом городе хозяин. – Горячился Сирота в ответ на мои очередные аргументы по поводу участия в грядущей операции.

Естественно, мне вообще не улыбалось снова оказаться в гуще событий. Не для того я из одного дерьма только вчера выбрался, чтоб добровольно в другое лезть. Да и как выбрался… Ходить теперь, оглядываться, ожидая ответочки от Кирпича. Про остальных вообще молчу. Я так-то две местные банды без награбленного оставил, посмешищем выставил. Очень сомневаюсь, что бандиты весело погогочут да забудут о моем участии.

– А еще… – Сирота хлопнул в ладоши, радуясь не понятно чему. – Кирпича вон як оприходовал. Устроил ему променад. От Бати живым, на своих двоих ушел. После того, шо ты сотворил, мало кто так смог бы. Батя сильно не любит, когда ему поперёк дороги мешаются. Миша за тебя опять же хорошо сказал. Миша, он у нас теперича бывший щипач, но авторитет у него основательный. Это тебе не просто босяк с рынка.

– Слушайте, – Начал в свою очередь заводиться я. – Вот знаете, чего не пойму… Вы уж простите мне, скудоумному, такую тупость. Спрашивал раньше, но сейчас еще раз спрошу… Чисто для понимания, потому что, хоть убейся, в башке у меня это не укладывается. Вот вы…

Я ткнул пальцем в майора, который вскочил на ноги и нарезал круги рядом с костром, периодически пиная камешки, попадавшиеся ему на пути. Это его так очередная предстоящая операция вдохновила.

– Вы теперь знаете, где находится блатхата Бати. В то же время вам известно, что портной Иосиф – связной «кошек». Или как оно там правильно называется… Миша помнит тот сарай, где мы встречались с Василием и писарчуком, он сам там был. Так? – Я задал вопрос и посмотрел сначала на Гольдмана, затем на Сироту.

Несколько минут мы молча пялились друг на друга. Я ждал какой-то реакции с их стороны, они, видимо, ждали продолжения.

– Ну! И шо?! – Не выдержал Гольдман.

– Как «шо»?! Идите и арестуйте их! Проще простого ведь. Я не могу понять, почему, имея информацию почти обо всем, вы усложняете процесс борьбы с бандитизмом какими-то дурацкими схемами.

Миша засмеялся сразу. Я даже договорить не успел. Заржал громко, едва не подавившись слюной. А вот Сирота оставался серьезным. Он перестал бегать перед нами с Гольдманом, подошел ближе, посмотрел мне в глаза, а затем сказал абсолютно спокойным тоном:

– Ты, капитан, с Москвы припылил. Многого и правда не понимаешь. Так я объясню. На примерах, так сказать. Шоб даже последний дурак сообразил, с яко́й задницы ноги растут. Так вот у чем соль, Денис Сергеевич, город у нас особенный. Это тебе не по столичным улицам шлёндать. К примеру, когда в нонешнем Ленинграде вершилась революция, ровно у тот день, у нас было совершено пять вооруженных налетов и двадцать шесть ограблений. Ежли ты плохо слушал, повторю. За один день. В том числе прямо на центральной улице, в шесть вечера неизвестные граждане раздели даму. А потом, спустя два года когда Япончика… Ты же знаешь за Япончика, капитан? Должён знать.

Сирота замолчал, ожидая моего ответа. Я кивнул. Говорить ничего не стал, побоялся, что у майора пена изо рта закапает. Очень уж он близко к сердцу принял мои слова, что с бандитами разобраться можно проще и эффективнее.

– Ага… Так ото ж… Япончика арестовали, когда ентот гражданин выходил из кафе «Фанкони», у самом центре города. Потом под белые ру́ченьки препроводили в контрразведку. Врубаешься, капитан, в серьёзность момента? А через некоторое время к зданию контрразведки подкатило несколько десятков фаэтонов и пролеток. В них приехали бандиты, жулики и налётчики выручать своего атамана. У тех бандитов, представь себе, в карманах имелися гранаты, в руках – обрезы и пистолеты, в глазах – огонь. Ток не пролетарский. Настроены они были решительно. Опрокинули фаэтоны и телеги, перекрыли улицу, сварганили баррикаду прямо под окнами контрразведки. И знаешь шо дальше? Приказ контрразведчикам передали. Велели через пятнадцать минут освободить Япончика. А не то, в противном случае, контрразведку забросают гранатами и возьмут штурмом. Сказали, вы, мол, контрразведка, а не окно в женской бане. На кой черт вам лишние дырки? И шо? Атамана бандитов пришлось отпустить. А вот тебе исчо пример… К помощи того же Япончика прибегали даже чекисты. Как-то приятным вечерочком люди налетчика Васьки Косого ограбили разведчика областного подпольного комитета большевиков. Та не просто ограбили. Не кошелёк подрезали. Они отобрали у него личное оружие. По тому поводу руководитель разведки областного подполья встречался с Мишкой Япончиком. Через неделю Косой принес усе вещи и оружие его владельцу, с извинениями… Это я к чему говорю, капитан… Шоб ты понял. Тут тебе не там. Тут тебе не Москва ваша. У нас другой уклад. У нас усё по-другому. Арестуй, говоришь, Сирота, разом и Батю, и «кошек». Вот так, за здорово живёшь. А ты знаешь, шо начнется, ежли я всех скопом за решетку оприходую? Половина города на дыбы встанет. Блатные тут новый фронт откроют. А в городе – Жуков. Як ты думаешь, капитан, шо он в ответ сделает? Наверное, по головке их погладит? Таки нет! Я тебе скажу, шо он сделает. Он военных усех в ружьё поставит. И шо начнется? Ты ежли не соображаешь, то оно и не надо свой устав в чужой монастырь сувать. Чай не с продажными женщинами, шоб «сувалкой» размахивать. Говорю, надо первым делом главаря «кошек» вычислить. Батя, он никуда не денется. Он тут сидит, родной. Его время тоже придёт. Ток надо, капитан, осторожно усе. Ласково. По красоте. Я сначала «Черную кошку» прижучу. Они у нашем городе недавно. Исчо не прикипели к нему. И он к ним не прикипел. Да и потом, Батя нет-нет людя́м помогает. Оно, конечно, бандит и есть бандит. Но если так глянуть, первым делом надобно с «кошками» разобраться. Тем более, от Бати я знаю, чего ждать. А от ентих… В обсчем, капита, друг ты мой любезный…не дай бог, конечно… шо ты мене истерику мастеришь? Идите! Арестуйте! Тут тебе не тихая поляна с лебедями. Нужно вернуть награбленное в мозолистые руки народа. И мы вернём. Но будет, как я скажу…

Сирота продолжал разоряться, закидывая меня историческими справками, логическими выводами и громкими лозунгами из разряда: «Кто в доме хозяин». Я сидел молча, уставившись в догорающий костёр. Слушал. Думал. Прикидывал.

Уже понятно, майор не отступится от своей идеи. Ему, похоже, дело принципа с новой бандой счеты свести. Поэтому, я спорить смысла больше не вижу. Сирота все решил. Откровенно говоря, моего согласия спрашивают сейчас исключительно приличия ради. Создают видимость сотрудничества и выбора. А на самом деле, нет ни одного, ни второго.

В итоге, мы пришли к консенсусу, действовать надо нагло, нахраписто. Вернее, Миша и майор пришли. Было решено, что я вечером следующего дня отправлюсь в то самое заведение, чьим именем называлась банда. В трактир «Черная кошка», который на Троицкой улице.

По мнению Сироты, с которым, кстати, Миша согласился, моё появление не останется без внимания. Чисто ради интереса нарисуется кто-нибудь из членов банды, дабы пробить почву, какого черта я продолжаю отираться в городе, а не мчу в северном направлении. Ибо такое поведение с моей стороны более логично. Потому что персона моя, вроде как, у некоторых граждан вызывает зубовный скрежет и приступ изжоги.

Ну а дальше, будет видно по обстоятельствам. Смотря кто подойдёт и с какой целью.

Я слушал все эти размышления Сироты с одной только мыслью. Как мне, твою мать, выкрутиться из всей истории? Единственный момент, усложнявший и без того не простые обстоятельства – наличие фактов, которые сподвигли меня пусть нехотя, но все же согласиться с тем планом, который предложил майор.

Я хочу свалить. Желательно, с деньгами. Теперь это точно понимаю. Однако, пока не соображу, что это за деньги, чьи они и кто такой капитан Волков на самом деле, есть риск вхрерачиться в жир ногами еще больше. Слишком засела мне в память та короткая беседа с Сонькой и загадочный Меченый.

Поэтому, по-хорошему, надо немного прояснить ситуацию, а потом уже кумекать, как сделать ноги, оставшись при своих интересах.

В общем, поразмыслив быстренько о все существующих обстоятельствах, я решил, на данный момент лучше держаться Сироты. В том плане, что втираться в блатной коллектив одной из банд лучше, когда за спиной маячит образ местного УГРО. Конечно, рассчитывать, будто начальник отдела по борьбе с бандитизмом прикроет меня грудью от пуль, не приходится, но хоть какая-то подстраховка все же есть. По крайней мере, пока я ему нужен, чтоб добраться до главаря «кошек». Не будем обольщаться, Сирота видит во мне только полезный инструмент, не более.

Я дослушал майора до конца, а затем коротко сообщил, что готов сделать все, как он говорит.

– Тю-ю-ю… – Уставился на меня с подозрением Гольдман. – Лев Егорыч, шото я не пойму, откуда у нашего капитана дюже покладистый характер образовался?

– На вас не угодишь, товарищи. – Парировал я Мише. – Не хочу идти к бандитам – орёте, будто я плохой москвич, который далёк от особенностей вашего чудесного городишка. Согласился – опять не то. В конце концов, я – офицер, фронтовик. Бороться с этой гнидой приехал. Что уж теперь-то, пятками назад…

– Мммм… – Прищурился Гольдман. – Ну да, ну да… Ты дывысь мене, капитан… Я рядышком буду. А то, знаешь, шото вопросики после твоего ночного вояжу на склады появилися. Я от, к примеру, очень хочу знать, как вообсче офицеру и фронтовику у голову тюкнула мысля́ угонять автомобиль… Чой-то не сильно енто похоже на…

– Миша! – Рявкнул на товарища Сирота. – Сейчас важно главаря «кошек» разыскать. А потом за моральные принципы капитана говорить будем.

На том мы и разошлись. Гольдман проводил меня до самого дома, хотя никто его об этом не просил. Так распорядился Сирота. Сам он остался на берегу моря, наверное, чтоб лишний раз не светиться с нами на улицах.

Как только дошли до жилища тети Миры, я, не прощаясь, сразу свернул во двор и быстренько отправился в свою комнату. Естественно, про «помыться» можно было благополучно забыть. Ночь на дворе. Буду грохотать вёдрами или умывальником, хозяйка проснётся. Начнутся расспросы, разговоры. А я за последние несколько часов так наговорился, что глаз дергается. Оба глаза.

Ну а теперь началось привычное утро. Крики, дурацкие разговоры во дворе и полное ощущение, что я и не ложился вовсе. Ни черта не выспался.

– Ша, Циля! Посмотри, што делается! Эта женщина заняла всю кухню! А вы, Феодосия Леонидовна, не расчёсывайте себе нервы, если не хочите поиметь сковородку в лоб! Циля прежде вас шла до кухни.

– Ой, Мира Соломоновна, я вас умоляю! У нас с вами разные формы тела! Эта разница может стать для вас фатальной! Ваша Циля собирается жарить рыбу, а я хо́чу жарить пироги. Зачем мне ваша несвежая рыба?!

Я подошел к окну и осторожно выглянул во двор, так, чтоб меня не заметили.

Ну да… Помимо тети Миры там теперь еще отиралась вторая соседка. Та самая дородная тетка, которая упорно продолжает впаривать мне в невесты усатую Галю.

– Короче, с «помыться» опять облом… – Высказался я вслух, наблюдая, как две женщины вот-вот сойдутся в смертельной схватке за кухню.

Между ними периодически пыталась влезть размахивающая сковородкой Циля, но в своих действиях она явно была не уверена. Видимо, боялась попасть под горячую руку. Что интересно, доктор снова испарился. Так понимаю, он успел свалить.

– Та што ви знаете за ту рибу?! – Возмущённо наступала на Феодосию Леонидовну тебя Мира. – Она таки свежайшего качества!

– Ой, я вас умоляю! Откуда сейчас свежая рыба? Их послушать – эта скумбрия только что из воды и пять минут назад плавала в море. А посмотреть внимательно ей в лицо! Таки эта свежая рыба два дня героически шла до рынка пешком по жаре. Я всё понимаю, им надо как-то жить, но не до такой же степени! И вы хотите, штоб мы нюхали эту рыбу? – Подбоченясь, высказывала Мире Соломоновне в лицо соседка.

– Шо ви кричите, Феодосия Леонидовна?! Я понимаю слов…

Внезапно обе женщины замолчали. Резко. Смотрели они при этом в одну и ту же сторону. Выражения их лица одновременно стали очень удивлёнными.

Я выглянул из-за шторки, которая прикрывала мое окно. Хотелось понять, что так поразило дамочек. Но тут же сдал назад. Во-первых, чтоб меня не заметили. Во-вторых, просто-напросто офигел от увиденного.

Возле калитки, которая вела во двор, стояла Маруся, жена Бати.

– Я, конечно, извиняюсь, что отвлекаю вас от столь интересной беседы. – Насмешливо сказала она. – Но мне нужен ваш жилец. Проводите?