Назло папе куплю маму

– А вот вы где! – послышался скрипучий голос Сморчка, который напоминал туриста – черепаху. Он остановился посреди дороги, но тут же был сметен нами.

– Домой! Домой! Домой! – кричала я, таща за собой Дэнфера.

Мне даже не дали посмотреть на себя в зеркало! Ничего, я думаю, что в глазах папы я увижу все.

Мы неслись с огромной скоростью. Я даже несколько раз потеряла туфельку, за которой пришлось возвращаться на несколько метров назад. За нами бежал Сморчок и сопел, как стадо диких ежиков тихой лунной ночью.

Мы мчались так, словно нас обуяло дикое несварение, а за домашний туалет предстоит страшная битва.

– Посторонись! Поберегись! – расталкивала я очередь за какими–то леденцами. – Осторожно! Прищемите ребенка, прищемлю ваших будущих детей!

Когда мы наконец–то достигли кареты с мирно спавшим толстым драконом, я выдохнула. Гоблин, который бежал за нами тоже добежал, но не выдохнул, а чуть не издох.

Быстро и ловко открыв дверцу кареты, он затрамбовал туда все наши покупки, а сам пошел будить толстого дракона, в глазах которого читалось: «Не–а!».

– А ну давай, ленивая задница, – рявкнул гоблин, воинственно размахивая газетой.

– Мама, а что такое звиздопляска? – спросил Дэнфер, глядя на меня, как единственный источник знаний.

– Эм… А где это слышал? – очень осторожно спросила я, подозревая худшее.

– Ну, когда мы бежали, а там было очень много людей, а ты сказала: «Это что за звиздопляска! Эй, вы, подвиньтесь... И слово еще какое–то на «Пэ», – заметил Дэнфер. – Я просто забыл.

– А… – заметила я, чувствуя, как карету резко подняло вверх. – Неважно, не вспоминай.

Дэнфер посидел молча, а потом обернулся ко мне и спросил:

– Вот когда бежали, а ты потеряла туфельку, ты сказала такое слово из пять букв на букву «бэ». Только я его не помню. Помню, что на «бэ». Оно мне так понравилось. От тебя еще все так отшатнулись, – заметил ребенок, ускоряющий мою безвременную кончину со скоростью один вопрос в секунду.

– Сынок, я не помню, – мило улыбнулась я, хотя все прекрасно помнила. – Честно, малыш…

– Значит, придется спросить у папы, – заметил Дэнфер.

– Сомневаюсь, – очень ласково заметила я. – Что твой интеллигентный папа знает это слово.

Так, вот здесь нужно быть осторожней.

– Как вспомню, так и скажу! Сразу же! – пообещала я, вздыхая.

Я даже по голове его погладила, в надежде, что слово плохое забудется!

Дракон внезапно так резко ускорился, что меня вдавило в сидение. Я чуть не вспомнила вслух это самое нехорошее слово, которое детям знать не положено!

– Это что такое было за ускорение? – с ужасом крикнула я. Ускорение, конечно, было кстати, но не так внезапно.

– Дракон пукнул, – послышался мрачный голос гоблина. – У него проблемы с пищеварением от переедания.

– Мама не вспомнила слово? – спросил Дэнфер с такой надеждой, что мне стало ужасно стыдно.

– Нет, сыночек, не вспомнила, – грустно посмотрела я на ребенка.

– А я подумал, что вспомнила, – вздохнул Дэнфер, глядя на свои красивые ботинки. – Просто у тебя было такое же выражение лица, когда ты это сказала.

Кстати, про лицо. Надо бы проверить, что у меня там на лице. Жаль, зеркальца нет! Я на всякий случай потерла лицо и посмотрела на пальцы. Вроде бы ничего страшного.

– Идем на посадку! – послышался крик гоблина, а нас прижало к сидениям. И снова было то самое ускорение! А потом карета с грохотом приземлилась.

– Быстро– быстро, – шептала я, бросаясь к первой попавшейся двери. – А не то придет проверка, и на твой выпускной будет подарок. Папа выйдет из тюрьмы!

Я летела по коридору, видя приоткрытую дверь в самом конце. Когда я ее распахнула от души, влетая в красивый кабинет, то первое, что увидела, как муж обернулся, расширил глаза и…

– Вот! Вот то самое слово! А ты говорила, что папа его не знает! – обрадовался Дэнфер. – А он, оказывается, его знает!

Сынок, я была лучшего мнения о твоем папе!

Глава одиннадцатая.

– Как погуляла, дорогая? – послышался умилительно– громкий голос. «Не подходи ко мне, тварь из преисподней!», – дергался его глаз. – Все ли купили для поступления нашего сына в Магическую Академию?

«Что–то не так?», – взглядом спросила я, пытаясь глазами найти зеркало и узнать ответ на насущный вопрос. – «Вы чего это на меня так смотрите?».

«Пытаюсь вспомнить заклинание, отгоняющее всякую нечисть! Но пока что кроме удара стулом по голове мне мало какие заклинания приходят на ум!», – сообщил мне пристальный взгляд

Только сейчас я услышала голоса в коридоре и сделала крайне милое лицо.

– Ну почти, дорогой!– улыбнулась я, чувствуя, как сердце все еще долбится внутри от непривычного быстрого бега.

– О, а вот любовь всей моей нежизни вернулась, – умилительным, но очень громким голосом произнес вампир, раскидывая руки в приветственном объятии. Его алый халат снова показался мне лужей натекшей крови.

– … ть! – глянули на меня комиссия, и тут же начали дружно извиняться и краснеть.

– Вот видишь, мама! Дяди из министерства тоже знают это слово! – заметил Дэнфер.

– Мадам, что с вами? – спросил встревоженный дядечка с крученой бородкой. Он присматривался ко мне. – У вас на лице что–то коричневое! И оно уже течет!

Ох, и правда! Я вспомнила что–то вроде: «И чтобы не испачкать ваше красивое платье мы наложим заклинаньице, чтобы масочка не стекала раньше времени!».

– Ах, это маска для лица! – ответила я, обнимая мужа с таким наслаждением, как полотенце. Я прижалась к нему щекой, потрелась об него сначала левой, а потом правой щекой, чтобы семейная идиллия казалась еще более правдоподобной.

– Из чего? – дотошный дядечка тут же достал протокол. – Маска?

– Эм… Из… Из… – начала вспоминать я. Но я ничего не знала! – Честно я не в курсе! Я была в салоне красоты. А потом мне звонит любимый муж и говорит, чтобы я срочно вернулась.

– Это, видать, та, – буркнул один из дядечек, поглядывая на соседа. – Которой твоя жена намазалась. Вытяжка из целебного драконьего помета и травок. Типа, чтобы лицо было красивым.

– А! – глубокомысленно потянул второй, что–то записывая.

Я шагнула ему в объятия мужа, поражаясь стойкости и нежеланию выучить все тюремные песни.

Меня обняли, прижав к себе, маниакально наглаживая мой попец. Я принюхалась. Он действительно пах фиалками.

– О, милый, как я люблю тебя, – с наслаждением вздохнула я, потеревшись щекой о его халат. – Если бы ты знал!

«Милая, любимая, единственная!», – шептали его глаза. – «Я за тебя готов и десять лет отсидеть! Еще раз так сделаешь, я буду согласен и на двадцать!».

Тем временем меня демонстративно поглаживали по попе, как бы показывая всему миру, как сильно меня любят.

– Пиши! Зафиксированы в момент приветственных движений, сопровождающимися нечленораздельными звуками, отдаленно похожими на ласковые слова. С новой строки! При этом мистер Рафаэль Малеволент осуществлял растирательно… эм… согревательные движения романтического характера левой рукой в области … эм… Зачеркни «в области». Пиши… эм… на задворках копчика своей супруги. Точка.

– Фотофиксация, – предупредили нас, а я улыбнулась.

– Быстрее! – послышался голос, а перед нами возник еще один очень серьезный дядечка. Правда, спиной. – Опасения подтвердились! Помощник зельевара на самом деле оказался призванным дегустатором!

– Я же говорил, что там дело нечисто! – строго произнес дядька с бородой. – Ну что ж. На задержание! Если что, пусть вызывают боевых магов!

– До свидания, – попрощались с нами дядечки из министерства, неся кому–то огромный мешок неприятностей.

Мистер Малеволент сделал глубокий вздох и брезгливо, двумя пальцами отстранил меня от себя, рассматривая коричневые почеркушки на своей груди.

Его взгляд явно намекал на раздирательно– убивательные движения отнюдь не романтического характера.

– Ты же мне скажешь, что оно означает! Ты обещала! Вот и слово вспомнили! – потребовал любопытный Дэнфер.

– Конечно, дорогой, – ласково произнесла я. – Но только когда ты подрастешь. Однако можешь спросить у папы. Он все знает. Да, папа?

Давай, выкручивайся! А я посмотрю.

– Сын, – папа заложил руки за спину, плавно скользнув к ребенку и склонившись к нему. – То слово на букву «б», – это древнее заклинание, которое отпугивает от тебя интеллигентных людей.

Мистер Малеволент распрямился так же плавно, как и склонился, а потом резко повернулся ко мне.

– Одну минутку. Я переоденусь, – заметил он, проплывая мимо меня и бросая на мою персону короткий высокомерный взгляд. Через мгновенье он исчез в дверях. – Жду вас в столовой с отчетом через десять минут!

Я бросилась по коридору по направлению к той комнате, где сушились мои трусы и майка, как вдруг передо мной возникла черная мохнатая тень. Я вздрогнула, пытаясь запоздало пискнуть, как вдруг позади послышался радостный голос Дэнфера.

– О! Магогушка! Я тебя так давно искал! Ты где– пропадал! Иди сюда! – крикнул он, как вдруг тень испуганно заметалась и исчезла.

Так, маме нехорошо, но мама кое–что заметила.

– Что такое? – выдохнула я, как вдруг увидела в руках Дэнфера коробку с алым платьем и туфлями. – Ой, спасибо! Я просто забыла!

– Мама никогда ничего не должна забывать! – строго отчитали меня. – Мамы на то и существуют, чтобы знать, где что лежит и ничего не забывать!

– Я уже поняла, – вздохнула я, принимая коробку. Когда я вошла в комнату, там было тихо. На спинке кровати мирно сушилась моя одежда. Я бросилась в ванную, включила кран и стала отмывать лицо. Зеркала в комнате не водилось, так что я терла лицо так усердно, как только можно.

– Фуф! – сплюнула я воду, вытираясь полотенцем с запахом склепа.

Когда я вышла из комнаты, то увидела, как к моему платью тянется черная рука.

– Дэнфер! Сыночек! – позвала я, глядя на замершую руку. – Иди сюда! Смотри, кого я нашла!

В этот момент рука юркнула под кровать, а сама кровать задрожала.

– Убей меня с–с–с–сразу! – послышался плаксивый голос. Значит, то, о чем я подумала, работает! Мне это начинает нравится. Я потрогала лицо, чувствуя, что кожа стала гладкой и приятной. Ладно! Сейчас переоденусь и отправлюсь соблазнять папу сесть в тюрьму.

Я распустила волосы, чувствуя, что они стали каким–то непривычно густыми, надела платье, обула туфли и отправилась в столовую.

Стоило мне войти, как я увидела еще один алый халат, только уже с серебристой вышивкой. Пока я рассматривала вышивку, прикидывая, что примерно знаю, что дарить мужу в случае чего, на меня смотрели странным взглядом. Он даже чуть склонил голову на бок.

– Что? Не смыла? Что–то осталось? – спросила я, глядя на мистера Малеволента в упор.

– Нет, ничего! – ледяным тоном произнес вампир, тут же отводя глаза. Он встал и галантно усадил меня за пустой стол. На черном столе стояла ваза с кровавыми розами, в камине потрескивал огонь, а я терпеливо ждала ужин и вилку с длинной ручкой.

– Я подумал, – высокомерно заявил мистер Малеволент, когда ему и сыну принесли два бокала. Дэнфер осмотрелся и достал пеструю соломинку от моего коктейля, опустил ее в бокал и…

– Пфру! – послышался звук, а я увидела, как Дэнфер бурлит бокалом и смеется. Видимо, он подсмотрел это, когда рядом с нами дети пили коктейль.

– Сын! – резко повернул голову мистер Малеволент, сверкнув взглядом. И тут же вкрадчиво добавил. – Я тебе говорил, что с едой играть нельзя. Прекрати так делать!

– Хр–р–р–реп! – послышался звук, когда юный Малеволент тянул кровь через соломинку, скосив глаза на содержимое.

– А меня кормить не обязательно, да? – спросила я, видя, что взгляд вишневых уже вернулся ко мне. Что это он на меня смотрит? Что–то мне это не очень нравится, если честно!

– Или богатый вампир слишком беден, чтобы купить мне еду? – с вызовом спросила я, отвечая на его странный взгляд. «Что? Что ты там на мне такое рассмотрел?».

– Я тут изучил вопрос, – послышался голос Рафаэля, а он достал стопку книг. – Про человеческое питание. Досконально изучил. И высчитал идеальный рацион. Полезный, питательный… Для резвых и энергичных мам.

Сморчок появился с тарелкой в руках. Сама тарелка была прикрыта крышкой, а я, предвкушая еду, потянула носом. Ммм! Хочу огромный гамбургер и картошку фри… Нет, нет, лучше пельмени с кетчупом! О, нет! Лучше суп с фрикадельками! Да! А можно все и сразу! Или какой–нибудь хот–дог! Ммммм!

– Вот! – послышался голос Сморчка. Он ловко открыл крышку, а я сглотнула, беря вилку.

– Шпинат?! – ужаснулась я, разрывая завал из пареных овощей. – Брокколи? К тому же вареные! Бе! Это че вообще такое? Спаржа? Фу!

Доверие внушала пареная котлета.

Я осмотрелась и наколола на вилку кусочек, чтобы на мгновенье замереть и тут же с кислой миной его прожевать. Мне показалось, что я жую потную стельку из кроссовка. Конечно, стельки я еще не ела. Бог миловал! Но что–то мне подсказывает, что по вкусу они такие же!

– А где соль? – раздраженно спросила я, понимая, что тут все несоленое.

– Соль для людей – это медленная смерть, – строго ответили мне.

– А сахар? А специи? – ужаснулась я такой диете.

– Сахар – сладкая смерть. Специи – экзотическая смерть, – произнес мистер Малеволент, видя, как я уныло ковыряю вилкой убийственную котлету.

– А это полезно? – спросил Дэнфер, глядя на меня. – Мне кажется, что маме такое не очень нравится.

Да, маме очень не нравятся пареные овощи с ужасной куриной котлетой! Давай, малыш, заступись за маму!

– Дорогой мой, – ласково произнес мистер Малеволент, изящно положив подбородок на руку. – Мало ли, что маме не нравится. Это корм для подвижных и энергичных мам. Я хочу, чтобы мама протянула у нас подольше!

Глава двенадцать

По мне чиркнули взглядом, словно спичкой, а я вспыхнула. Ой, чую, что вот–вот буду высчитывать рацион для кастрированных пап!

Казалось, в каменном замке сейчас начнется пожар! Я гневно отложила вилку, а следом салфетку на стол, не сводя взгляда с красавца, который плавал возле камина, глядя на огонь.

– Я сыта по горло твоим гостеприимством, – произнесла я, сощурив глаза.

Не родился такой мужик, который посадит меня на диету!

Меня молниеносно пронзили взглядом: «А это что сейчас такое было? Я тут, значит, забочусь о тебе со страшной силой! А мы вилками кидаемся, мадам?».

«Или вы сажаете меня на нормальную диету, или я сажаю вас на восемь лет!», – сверкнула я глазами, смело глядя на него. Треугольник на груди заставил меня на мгновенье опустить взгляд, но не прошло и мгновенья, как я подняла его снова.

О, как мне хотелось взять камень и сбить невидимую корону с его роскошных волос.

– Вы, люди, не заботитесь о своем здоровье, – произнес он, заложив руки за спину. «Я всегда так делаю, мадам, когда мне хочется кого–то убить!», – намекнул мне пронзительный взгляд. – Вы едите всякую гадость, а потом завидуете бессмертным. Соль там есть. Но немного.

– А вы откуда знаете? – спросила я, глядя на разваренные овощи, неаппетитно развалившиеся на тарелке.

«Тормози!», – кричало что –то внутри.

– Знаю, – горделиво ответили мне, встав в профиль. Ночная Фиалочка упорно игнорировал мой злобный взгляд.

«Ой, тормози!», – уже вопило что–то внутри. Я перевела взгляд в тарелку. Вальяжно развалившаяся и разварившаяся цветная капуста как бы намекала зеленому стручку– соседу: «Ты, это, не боись! Нас не съедят по–любому! Мы не съедобные, дружище!».

«Брак – это еще не конец света. Не смотря на ряд общих признаков!», – намекнул мне гордый профиль.

Что–то было явно не так, а вот что я понятия не имела. Может, пойти договориться с кухар… И тут я посмотрела на пустые бокалы. Странная мысль постучалась ко мне в голову, вежливо расшаркиваясь на пороге. Погодите! Они – вампиры. Они пьют кровь! Здесь нет кухарки. Зачем замку с двумя вампирами иметь отдельную кухарку? Гоблин и дракон тоже, конечно, что–то жрут. Но стоит ли держать кухарку ради гоблина и дракона? Гоблин был с нами все это время… Дракон тоже. Еда приготовлена так, что руки оторвать тому, кто это делал! Вряд ли уважающая себя кухарка позволить еде развариться до…

Мой недоверчивый взгляд скользнул в тарелку. Не смотря на то, что часть еды разварилась, но нарезано все было очень аккуратно. Кто–то явно старался, хотя и не имеет опыта в приготовлении даже элементарных вареных овощей…

У меня глаз дернулся, когда я посмотрел на гордый и надменный профиль. На меня перевели взгляд полный презрения и смертельной обиды.

Это готовил он? Лично?

Не верю!

Еще разочек!

Вот это вот, соблазнительный и красивый по людским меркам компостер своими золотыми, аристократическими руками готовил мне еду, не применяя ни капли магии? То есть, вот это вот утонченное клыкастое «Фе!» с презрительным взглядом стояло возле разделочного стола с ножом в тонких пальцах и стругало мне вот эту бурду, тщательно сверяясь с рецептом, все это время, пока нас не было дома? «Соль есть! Знаю!», – сверкнули мне глазами.

Перед глазами пронесся рассеянный папа с пригоревшими и несолёными макаронами. И я, которая уплетает их с вымученной улыбкой, чтобы не огорчать папу – кулинара. После маминых пирогов и супа, макароны казались пластмассовыми. Но я стоически их уплетала, даже нахваливая.

Я сглотнула, постелила на колени салфетку, сгибаясь, словно вилка под тяжелым взглядом и вздохнула.

Осторожно поддев вареные овощи, я сделала над собой усилие, засунула их в рот, медленно пережевывая.

– Знаете, если так посудить… – очень оптимистичным голосом заметила я, пытаясь проглотить зелень. – То очень даже вкусно… Да…Всегда мечтала перейти на здоровое питание! Мммм! Брокколи! Не знаю, кто это готовил, но брокколи удались! Да!

А я–то думаю, почему он мне шею сломать хотел. Вот, оказывается, почему!

Он готовил для меня. Сам. Лично. Своими золотыми. Меня сейчас порвет от умиления на много маленьких Тань.

Я стала есть усердней, представляя, как эта аристократическая персона стояла возле плиты, надменно приподнимая крышку через аккуратную прихваточку. При мысли об этом мне стало вдруг так вкусно, что я с наслаждением дожевала котлету, похожую на стельку и даже поскребла вилкой тарелку, собирая остатки еды и отправляя себе в рот.

– Итак, ужин окончен! – послышался голос мистера Малеволента, который изящно присел на свой «стулотрон», скользнув взглядом по моей пустой тарелке. – Вы все купили?

– Хозяин, я отмыл котел и крышку, – послышался бухтящий голос гоблина, который собирал приборы на поднос. – Не знаю, чем вы так его угваздали, но я его еле отмыл…

– Я просто пытался проверить, действует ли запрет на зелья, – горделиво произнес Рафаэль, нехорошо посмотрев на меня. – Оказывается, действует. Прискорбненько.

«О, боже, какой мужчина!», – пронеслось у меня в голове. И вовсе не важно, что котлета и овощи варились в одном котле и одновременно.

«Если ты догадалась, то мне придется убить тебя и всех свидетелей!», – чиркнул по мне взгляд. «Чтобы я? И догадалась? Вы шутите? Да я – самая недогадливая женщина на свете!», – успокоила я чужую гордость.

– Вот, – потянул гоблин шевелящийся мешок. – Все, что они купили! А я говорил! Я предупреждал! Но кто меня будет слушать! Я сразу сказал, что вы будете ужасно недовольны!

Сморчок встал на стул и высыпал содержимое мешка на стол. Пестрые тетради тут же зашевелились, появилась картинка строгого дворецкого. Дракон полыхнул ярким ненастоящим пламенем, пока вокруг прыгали, бегали и взлетали веселые канцтовары.

Мистер Малеволент дернулся так, словно получил пощечину.

– Это что такое?– спросил он, брезгливо отодвигая от себя назойливую кусачую тетрадь.

– Это – свистоперделки! – заявил Дэнфер, ловя по столу шпаргалку – мячик.

– Ты, представитель древнейшей магической аристократической семьи, сын заместителя министра магии, – заметил Рафаэль, с неподдельным ужасом беря двумя пальцами тетрадку с комичным дворецким. – Собираешься пойти в Магическую Академию с вот этим вот?

– Да, – вздохнул Дэнфер, сгребая к себе свои сокровища. – Папа, а что не так? Они мне нравятся.

– Мадам, – холодно и сухо произнес вампир, вставая с места, пока Дэнфер разбирал покупки и дразнил пальцем кусачую тетрадь. – Вы куда смотрели в этот момент?

– Она не смотрела! Она возглавляла это безобразие! – злорадно заметил Сморчок. – А я говорил!

– Понятно, – послышался голос мистера Малеволента, когда он смотрел на счастливого Дэнфера. – Форма? Книги? Котел?

– Мы не успели, папа, – ответил вместо меня Дэнфер. – Ты сам потребовал, чтобы мы срочно бежали домой!

– Хорошо, что я подумал об этом. И заказал все необходимое заранее, – произнес мистер Малеволент, глядя на тетрадки, как на мусор.

– А еще они ели всякую дрянь! – встал на цыпочки гоблин. – И меня кормили. Я честно ел и честно плевался!

Вишневые глаза вампира расширились, не предвещая ничего хорошего.

– Мама, гляди, – послышался голос Дэнфера, который, кажется, не замечал ледяного возмущения отца. – Это что такое? Я не помню, чтобы мы это покупали!

– Эм… – взяла я в руки какой–то смешной дырокольчик с двумя острыми клыками, похожими на клыки вампира. – Это, наверное, чтобы листики прокалывать…

Внезапно дырокольчик дернулся в моих руках и впился мне в кисть.

– А! – опешила я, пытаясь встать, но перевернув стул.

– Мама! – ужаснулся Дэнфер, вскакивая из–за стола и бросаясь ко мне.

– Мадам! – послышался голос, послышался приближающийся голос.

Дырокольчик тут же сорвали с моей руки, а потом с хрустом смяли так, что на мгновенье мне показалось, что вот этот вот стол он может передвинуть двумя пальцами.

Опустив глаза, и все еще не осознавая, что произошло, я увидела на своем запястье две отчетливые дыры, сочащиеся кровью. При виде собственной крови, я покачнулась, почувствовала тошноту и упала в обморок.

Глава тринадцать

Падать в обморок при наличии рядом двух вампиров с кровавой раной может только отчаянная женщина.

Последней моей мыслью было: «Сожрут! Прощай, жестокий мир!».

Очнулась я от того, что меня чем–то тыкают. Женщины вообще не очень любят приходить в себя, когда их чем–то тыкают. Особенно, если сомлели не дома. Первой мыслью было: «Если тыкают палочкой, то это обидно! А если не палочкой, то хочу посмотреть в глаза извращенцу, перепутавшему пункт наслаждения и руку!»

Стоило мне открыть глаза, я увидела сидящее на полу чудовище с горящими глазами на бледном лице. Выглядело чудовище жутко. Растрепанные светлые волосы мало напоминали идеально расчесанные локоны.

– Не шевелись! – выдало чудовище, а я чуть не заорала от ужаса, глядя в жуткие, голодные, светящиеся в полумраке глаза. Мне ужасно захотелось отползти, но из–за слабости я еще не могла пошевелиться.

И тут я увидела дрожащую бледную руку, которая тянет ко мне бинтик, намотанный на какую–то штуковину, напоминающую мне старинные хирургические ножницы с тупыми концами.

Рядом стояли скляночки, одна из которых была перевернутой и пустой. Хрустальная крышка от второй, похожей на огромный перевернутый бриллиант лежала на алой луже крови чужого халата. Третий флакон был черным, мрачным с серебристой крышкой в виде черепа. Он стоял на полу рядом с обилием красных бинтиков, собранных в одну кучку.

Стоило чистой ватке коснуться моей руки несколько раз, как вампира отмело в сторону. Он сидел на полу, спрятал лицо в сгибе руки так, словно к нему нежно прижимается бомжик в общественном транспорте, распространяя аромат немытого тела.

Расстояние между нами было такое, словно из нас двоих вампир – это я. А он – несчастная девственница, которую волей случая решили совратить и обескровить.

– Не шевелись, – сдавленно прошептал вампир, выдыхая и снова осторожно идя в атаку с бинтом. Сейчас он напоминал рыцаря, который сражается с драконом. Ткнув мне в запястье ваткой несколько раз, он резко отскочил, словно сейчас я откушу ему половину руки, прожую и потребую вторую половину.

– Афу–афу–афу! – резко задышал он, отворачиваясь. – Спокойствие! Я спокоен… Я спокоен!

Я посмотрела на свою руку, под которой набежало немного крови. Две дырочки едва – едва кровили.

– Лежите и не шевелите рукой, – дрогнувшим произнес Рафаэль, прикрывая часть лица сгибом руки. Тонкая рука с ножницами осторожно возила бинтиком вокруг раны. Сосредоточенные горящий жутким огнем глаза внимательно следили за каждым своим движением.

– А–а–а–аф! – выдал вампир, словно глотая воздух. Он шарахнулся от меня, пытаясь отдышаться в сторонке на четвереньках.

Я посмотрела на рану, которая снова начала кровоточить и почувствовала, как внутри появилась жуткая слабость. Кровь медленно сочилась, а мне стало дурно. Но я сдержалась, пытаясь дышать глубоко.

– Давайте я сама, – посмотрела я на закушенный белоснежными клыками согнутый палец.

– Ты не знаешь ни пропорции, ни очередности, чтобы не осталось следов, – простонал он, снова закусив собственный палец и на секунду закрыв глаза. – А зная тебя, ты еще хуже сделаешь!

– Как вы вообще среди людей живете? – шепотом спросила я, глядя на то, как он сглатывает и коситься на бинт, пропитанные зельем. Рана и правда затягивалась. И уже не выглядела такой жуткой, как раньше.

– При помощи… магии, – послышался стон, а ко мне снова устремился рыцарь с ваткой в дрожащей белой руке. – Есть ряд заклинаний, которые позволяют спокойно смотреть на чужую кровь. Их вампиры учат с детства.

Рыцарь бинтика и примочки стиснул зубы, зажмурился и приоткрыл один светящийся глаз.

– А сейчас, когда я… лишен магии… – простонал Рафаэль. – Я ничего не могу с собой поделать… На то, видимо, и был расчет…

– А как же гоблин? Разве он не может мне обработать руку? – спросила я, глядя на закрытую дверь.

– Он с Дэнфером. Кто–то должен контролировать ребенка, – процедили мне, осторожно выставляя руку с черным флаконом и поливая им мое запястье.

– Ай–я–я–яй! – вздрогнула я от боли. Щиплет неимоверно! И еще какой–то синий дымок идет. – Это что за зелье?

– Это запрещенное зелье, – сглотнул клыкастый рыцарь, отдергивая руку с флаконом и снова устремляясь со свежей ваткой в атаку. – Конфискат из зельеторговцев. Опасно для жизни. Но имеет… ряд полезных свойств…

– А это что на ватке, – спросила я, чувствуя, что от прикосновения ватки становится легче. И щипать перестает.

– Это зелье, нейтрали… зует яд, оставляя лечебное… свойство, – простонал вампир, снова закусив палец. – Как же я ненавижу вас, мадам. Особенно сейчас… Вот если бы вы знали…

– А долго еще? – спросила я, глядя на чудовище с сочувствием. Это ж сколько сил нужно, чтобы сдержаться.

– Нет, – послышался глухой стон. Я посмотрела на руку, видя две маленькие точки, похожие на два расчесанных комариных укуса.

Я молчала, видя, как рыцарь отчаянно пытается отдышаться в сторонке, чтобы снова предпринять меры по спасению прекрасной дамы от самого себя.

– Вы почему молчите? – послышался сдавленный голос. Белоснежные клыки впились в собственный палец.

– Мне показалось, что вам неприятно со мной разговаривать, – еле слышно ответила я.

– Никогда не думал, что скажу это, – выдохнул и мотнул головой Рафаэль. – Но можете позадавать мне глупые вопросы? Так намного легче.

– А как Дэнфер будет учиться? А вдруг кто–то рядом порежется? – спросила я, видя, как покрасневшая кожа белеет и затягивается.

– Я предупредил Академию. Они обеспечат его специальным артефактом, – выдохнули мне, почти неглядя, водя ваткой по ране и припухшим окрестностям.

– А вам такой дать не могут? – спросила я осторожно.

– Я что? Студент? – послышался задыхающийся голос, а от раны остались две маленькие красные точки. – Это уникальная вещь, существующая в единственном экземпляре. Обычно его не выдают. Но я договорился.

Я промолчала, видя, как рука почти пришла в норму.

– А теперь медленно отползайте, прикрыв шею волосами, – послышался тихий вздох. – И, умоляю, не делайте резких движений.

– Почему? – шепотом спросила я, не понимая, почему он так смотрит на ножницы.

–Может …, – послышался странный тихий голос. Таким голосом мужчины обычно в любви признаются. Нежно, негромко на сладострастном выдохе. – Сработать…

Я опустила взгляд, видя, как изящно и плавно палец скользит по ножницам, собирая кровавую капельку. Этак капелька, словно драгоценный камень застыла на самом кончике пальца, пока горящие глаза безотрывно смотрели на меня.

Внутри что–то перевернулось, когда капелька устремилась к красиво очерченным полуоткрытым губам

Было в этом жесте что–то такое странное, волнующее, будоражащее, пробегающее мурашками по коже.

– Инстинкт… – прошептали мне, едва заметно улыбаясь страшной улыбкой. Вот тебе и Фиалочка! Букетик таких фиалочек и мою усохшую и обескровленную тушку найдут местные тимуровцы в кустах.

Словно зачарованный травоядный кролик, я смотрела, как приоткрываются красивые губы, чуть–чуть обнажая хищные зубы. И как кончик языка медленно слизывает капельку с пальца.

С таким выражением лица целуют любимых женщин, перед тем, как овладеть ими на любой подходящей для любви поверхности. В какой–то момент глаза закрылись, а пальцы что–то растирали друг об друга.

– Охотника, – послышался шепот.

В какое–то мгновение, он скользнул ко мне, а я застыла, понимая, что нужно было отползать, как мне и говорили! Светящиеся глаза красивого чудовища были достаточно близко, что я оцепенела.

По телу пробежали мурашки, когда я представила, что жить мне осталось одно мгновенье. И сейчас он вопьется в мою шею. О признаках еще тлеющей жизни будет напоминать моя дрыгающаяся нога. Но потом и она затихнет.

Я тут же начесала волосы руками на шею и стала медленно отползать, а потом осторожно по стеночке встала.

Он тоже встал, подошел к куче зелий и бинтов, достал из кармана какой–то флакончик и бросил его на пол. Флакон разбился. Облако сизого дыма окутало аптечку, а когда оно развеялось, все исчезло. И кровь на полу, и флаконы, и использованные бинтики.

– Мадам, я надеюсь, что инцидент с ножницами останется между нами, – послышался надменный голос.

– Хорошо, – пообещала я, глядя на красивый профиль, который искоса смотрел на меня. – Я так понимаю, что самое страшное уже позади?

– О, нет, – заметил Малеволент, держась от меня на почтительном расстоянии. – Самое страшное еще впереди.

Глава четырнадцать.

– Вы о чем сейчас? – спросила я из дальнего угла. И тут до меня донеслись далекие голоса: «Окружай замок! Берем штурмом! Выносите двери! Мы должны успеть спасти девушку!».

– Что это? – испуганно спросила я, слыша какие–то взрывы, от которых сотрясался даже пол.

– Штурмовики. Боевые маги, если тебе это о чем – то говорит, – спокойно ответили мне и плавно перевели взгляд чуть светящихся глаз. – Я думаю, когда до них дойдет, что дверь я не закрывал. У нас есть десять минут. Ровно десять минут.

«Дверь открыта! По одному! Рассосредоточиться!», – послышалось внизу.

– Так это и есть то страшное? – спросила я, видя, как за окном что–то полыхает.

– О, нет, мадам, – смерили меня снисходительным взглядом чуть светящихся глаз. – Учтите, нам сейчас придется снова разыгрывать влюбленную пару, а я могу…

В этот момент на его губах скользнула едва заметная улыбка.

– Не сдержаться, – улыбка тут же померкла. – У меня было слишком мало времени, чтобы прийти в себя. А все потому, что вы дергали рукой и кровь…

При слове «кровь» его голос дрогнул.

– Долго не хотела останавливаться, – вишневые глаза смотрели в сторону закрытой двери, ведущей в коридоре. – А теперь не мешайте, я думаю над тем, как изящно выйти из этой ситуации.

– Думайте, кто вам мешает! – буркнула я. – Не обязательно же целоваться на каждом шагу! Может быть… я буду как бы сказки ребенку читать? Или как бы уйду спать? Или буду сидеть в другой комнате. Нет, ну мало ли? Я же могу уйти спать пораньше?

– Ну, разумеется, – пожали плечами, глядя на меня взглядом: «Не мешай! Я тут серьезным делом занят!». – Только в таком случае, я не смогу гарантировать вашу безопасность.

– Какую безопасность? – удивилась я, забыв, что обещала не мешать. И тут я вспомнила про домашних питомцев. Если он сейчас про них, то я знаю, как с ними бороться. – Мне кажется, будет лучше, если я как бы раньше ушла спать.

Я сделала несколько шагов в сторону двери, как вдруг ее молниеносно перегородили, заставив меня отпрянуть. Ничего себе. Вот это скорость.

– Не вздумай отходить от меня ни на шаг! – яростно прошептали мне, захлопнув рукой дверь. Его лицо было так близко, что мне пришлось отклониться. – Не хватало, чтобы твой труп, найденный в замке, повесили на меня! Мы должны находиться в одной комнате! Ты должна быть в поле моего зрения!

– Не думаю, что они на такое пойдут! – недоверчиво заметила я, глядя на запястье. Сейчас оно выглядело так, словно и не было укуса. Только побаливало, как обычный синяк.

– Я сам их натаскивал. Поверь, я и не такое проворачивал, – не без гордости произнес Рафаэль. Вот тебе и Фиалочка. – Поэтому ты должна быть максимально близко. Чем ближе, тем лучше. И проявлять любовь для протокола. Так что не мешай, я думаю, как это реализовать так, чтобы ты была близко, при условии, что близко тебе находиться нельзя. И чтобы это было похоже на любовь.

– Тогда думайте быстрее, – прошептала я, понимая, что штурмовики вот–вот нагрянут сюда.

Хотя… Постойте! Кажется, я знаю, как это провернуть!

– Садитесь на стул! – потребовала я, видя взгляд, наполненный сомнением. – Закройте глаза и делайте вид, что вам очень хорошо!

– Это что еще за… – страшным голосом заметил вампир, когда я стала лезть под стол.

– Ты с ума сошла! А ну быстро вылезайте из–под стола! – послышался удар по столу кулаком. Я высунулась между его ногами. Вынырнула, как русалочка, глядя в изумленные глаза. Штаны под халатом! Хм, а он предусмотрел такое развитие событий.

Он догадался, что я хочу провернуть! Хотя, что не так? Мы муж и жена! У нас тут тихий семейный вечер! Да мало ли что я там под столом делаю! Может, у меня нож упал! И я теперь ищу! Или массаж стоп любимому супругу делаю!

– Я не позволю вам… Немедленно прекратите… – послышался странный сдавленный голос, а меня попытались вытащить. – Это ни в какие рамки!

– Я не знаю о чем вы, но я вилочку ищу! – прошептала я, выдыхая и замирая и готовясь к сюрпризу. – Я тут просто посижу. И немного поохаю.И вам советую!

Группа захвата уже стучала сапогами по замку, отдавая короткие и четкие приказы. «Сюда!», – послышался резкий голос за дверью. «Выламывайте дверь!», – крикнул грубый голос. Прямо в столовую с хрустом и грохотом влетел целый вооруженный до зубов отряд. Правда, видела я его плохо. Казалось, что это какая–то сороконожка в железных сапогах.

– Всем лежать руки за голову! Ни с места! – заорали на весь зал. И тут же один из вооруженных молодчиков сорвал с груди кристалл и коротко сообщил: «Мы его нашли! Всем отрядам сюда! Он столовой! Сидит за столом!».

– Где спрятал труп?– послышался грубый голос. Труп имени меня несколько раз громко простонал и причмокнул, осторожно выглядывая из–за скатерти..

– Какой труп? – в этот момент голос мужа был страшен, – Это что за новости! На каком основании вы вламываетесь в мой замок?

Он опустил глаза, вниз. Русалочка выразительно посмотрела на принца.

– Дорогая, одну минутку, – почти нежно улыбнулись мне, делая вид, что запахивают халат.

– Эм… Девушки… – послышался какой–то неуверенный голос. – Нам сообщили, что в замке обескровленный труп девушки…

«Обескровленный труп» приспустил плечико платья и вылез, глядя на ворвавшихся молодчиков смущенным взглядом, чтобы тут же стыдливо поправить платье.

– С чего вы решили, что у меня дома труп?! – послышался страшный голос Рафаэля. Он стоял перед ними, заложив руки за спину. Знакомый жест. Многообещающий.

– Анонимный источник, – стушевался и смутился боевой маг. Он смущенно смотрел на меня, потом переводил взгляд на мужа. – А еще девушки в замке есть? Нет, ну мало ли?

– А я что, по–вашему? Гарем держу? – Рафаэль посмотрел на боевого мага так, что тот почему–то сжался.

Огромные парни в доспехах стояли перед стройной высокой фигурой в алом халате, словно школьники, которым было ужасно стыдно. Хм.... Я так посмотрела, Фиалочка открывался с новой отнюдь небезобидной стороны. Ой, я бы не хотела работать под его чутким руководством!

– Анонимный источник, значит, – послышался негромкий голос мужа. Это произвело куда более страшный эффект, чем разговор на повышенных тонах. Фигура в алом скользнула вдоль ряда, смерив взглядом батальон.

– Нам поступил вызов. Велено было прибыть на место. Найти труп девушки. Провести задержание и написать протокол, – негромко и как–то неуверенно заметил еще один боевой маг.

– Дорогая, – обернулся Рафаэль горделивым взглядом. – Я тебя умоляю. Только не надо…Не при них...

Не надо что? Так, что–то я медленно соображаю! Я тут вилочку со страшной силой искала! Из фамильного серебра! Да!

Рафаэль тут же резко повернулся к внезапно вставшим в постойке смирно ребятам. Почему мне кажется, что сейчас страшно им?

– Вы только что унизили и оскорбили мою жену тем, что ворвались в такой момент! – послышался страшный голос. Они втянули головы в плечи, а он подался вперед.

Ах, меня унизили! Одну минутку!

– Ах, как мне стыдно! – прошептала я, зажимая рот рукой, словно суровый танк пролетариата прокатился по моей аристократической гордости.

Я спрятала лицо в руках и отошла к камину, делая вид, что мои аристократические предки предлагают мне водоемы на выбор, чтобы гордо утопиться.

– Мадам, простите… – послышался робкий голос. – Мы думали, что … Приносим извинения… Так получилось…

Я посмотрела на них сквозь пальцы, делая вид, что едва ли не рыдаю.

– Прошу вас, – всхлипнула я, понимая, что где–то должны раздаться аплодисменты. – Оставьте меня!

– А теперь извинились перед ней! После извинений двое вставляют окна. Двое – двери. Остальные свободны, пока я не заставил вас делать ремонт во всем замке! – процедил Рафаэль.И тут же повернулся ко мне, с непередаваемой нежностью, которой я от него не ожидала. – Любовь моя… Я прошу тебя… Мы об этом поговорим после…

– А протокол? – послышался робкий голос. – Мы должны указать все в протоколе…

– В задницу засуньте свой протокол! – рявкнул Рафаэль.

– Пиши, застали за … эм… как бы это правильно назвать? Короче, это не он у нее, а она у него… Ну как бы так… Труп обнаружен не был… – едва слышно заметил голос.

– Простите, мадам. Извините еще раз! – послышались смущенные голоса, пока я ломала трагедию. – Это наша работа… Вы нас тоже поймите…

– Дорогая, ну не надо так расстраиваться, – послышался голос Рафаэля сзади, а мне на плечо легла рука. Я резко скинула ее, пряча лицо и делая несколько шагов от него.

– Я прошу тебя, – послышался мягкий голос, а я почувствовала руки на своих плечах.

– Не трогайте меня! Оставьте меня одну! – воскликнула я, сбрасывая его руки и еще отходя в сторону.

– Марш отсюда! – послышался страшный голос. И тут же снова ласковый. – Не переживай ты так… Все хорошо… Они ничего не будут такого писать в протоколе… Я обещаю…

Я прислушалась, слыша, как они с дружным топотом удаляются. Все! Это победа! Ура! Фух!

И тут я поймала на себе странный взгляд. Что? Что не так?

Глава пятнадцатая

–Что–то не так? – спросила я, держась на рекомендованном здоровьем расстоянии.

Мне не ответили, продолжая на меня странно смотреть. Я пожала плечами и решила отнести свою усталость на кровать, уложить ее на мягкую перинку и укрыть одеяльцем.

– А куда это вы собрались? – послышался голос, когда я направилась по мрачному коридору в сторону своей опочивальни.

– Спать, – заметила я, остановившись.

– В мою комнату быстро, – послышался не терпящий пререканий голос.

– Ага, утром я проснусь, а вся кровь моя в вас! – устало пошутила я.

– Если ты не заметила, то я уже вполне себя контролирую, – с ядовитой любезностью заметил Рафаэль, приглашая меня в спальню. – Но если ты так не хочешь, то можешь спать там, где тебе заблагорассудится. Предупреди на всякий случай, где ты собираешься спать, чтобы я был в курсе, где, если что искать твой труп.

Вампир тут же, заложил руки за спину и развернулся, направляясь в сторону своей спальни.

Я почувствовала, что мне как–то не очень уютно после его слов, но гордо направилась в свою спальню. С каждым шагом колени прогибались, и я понимала, что он не шутит. Обернувшись, я поджала губы, видя пустой коридор.

– Ладно! – выдохнула я, разворачиваясь и идя в сторону супружеской умиральни. Назвать это место спальней у меня язык не поворачивался. Я догнала его за поворотом и была удостоена легкого поворота головы. Мне показалось, или на его губах мелькнула едва заметная улыбка.

– Страшно? – спросил Малеволент, словно знал с самого, что я передумаю. – Прошу!

Передо мной открыли дверь, приглашая меня внутрь. Мне кажется, если он будет меня убивать, то перед этим вежливо пропустит вперед.

Я сняла платье, намотала на себя полотенце и стала трамбоваться в семейный саркофаг, вспоминая духоту. Рядом в позе, достойной Мавзолея, устроился супруг.

– Ты хоть вентиляцию оставь! Или одеяло возьми! – потребовала я, видя, как он наглухо закрывает тяжелую крышку. Я требую дырочки, как в коробочке с хомячком!

На этот раз я была хитрее, и решила дождаться, когда он уснет, чтобы аккуратно, ногой приоткрыть крышку. Я честно выждала время, глядя на разложенные по подушке светлые волосы. Помахав рукой перед его сомкнутыми темными ресницами, я убедилась, что он спит.

Моя коварная ножка потянулась через мужа и осторожно приоткрыла крышку, пуская свежий воздух. И тут же юркнула обратно.

Не прошло и минуты, как я услышала голос.

– Открыла, да?

И снова раздался грохот от любителя вакуумов. Крышка встала на место. Когда мама в детстве говорила мне о том, что семейная жизнь – это тяжкое испытание, она явно имела в виду совместный сон с вампиром.

Ничего! Я не сдаюсь! Снова выждав время, я проверила, спит ли муж и снова потянула ногу к крышке, как вдруг ее схватили рукой. Теперь мою ногу держали положив на себя.

Но одной ногой мои конечности не исчерпывались. И я, снова выждав, открыла крышку. Мою руку мгновенно перехватили и сжали тисками. Через полчаса попыток, я поняла, что придется спать в духоте. Единственное, чем я могла пошевелить, так это совестью. Меня обняли так, что у меня чуть ужин обратно не попросился. Сдавили, как добрый ребенок офигевшего котенка и закинули поверх моих ног свою ногу.

– Значит, по– хорошему вы не хотите, мадам?

Мы лежали лицом к лицу.

– Спи, – прошипели мне.

Я повозмущалась, поняла, что освободиться не получается и уснула.

– Вставайте, хозяин! – постучали по крышке. Я сонно заерзала, открыла глаза, видя, как с моей груди поднимается светлая голоса со спутанными волосами и сонным прищуром. Зевнув, как лев на заставке кинокомпании, обнажив клыки и потряся головой, муж сполз с меня, а я размяла затекшую руку.

– Сегодня вам придется позировать для семейного портрета и не только, – послышался ядовитый голос Сморчка.

– Для чего? – переспросила я, резко встав и ударившись головой о крышку.

– Юный мистер Малеволент прочитал в списке, что разрешается среди личных вещей иметь фотографии родителей, – горделиво заметил Сморчок, злорадно глядя на то, как я потирала шишку.

– Пусть возьмет любой мой портрет, – послышался голос Рафаэля, который запахивал и поправлял халат.

– Я ему так и сказал! Но он сказал, что на портрете должна быть и мама! – вздохнул Сморчок.

– Ну дорисуй туда ее, – отмахнулся Рафаэль. – Там как раз есть немного места! В чем проблема?

Портрет! Не может быть! С меня никогда не рисовали портреты!

– Проблема вот в этом, – заметил Сморчок, а в комнату вошел Дэнфер, требуя семейный портрет, чтобы как другие ученики повесить его на стену в комнате.

– Я хочу, чтобы у меня в комнате висели и мама, и папа! – произнес он, тыкая в какой–то альбом.

– Я готов лично нарисовать, – голосом маньяка заметил гоблин, глядя на нас взглядом непризнанного гения.

Дэнфер взял меня за руку и потянул в сторону своей комнаты.

– Дэнфер, ты как? Сильно вчера испугался? – осторожно спросила я, глядя на ребенка, который был одет в такой же халатик, как и папа. И таким же сосредоточенным взглядом смотрел на список того, что нужно сделать перед поступлением. Он шел, спотыкаясь о список и что–то вдумчиво читал.

Внезапно он остановился и посмотрел на меня снизу вверх. Мне показалось, что он почему–то растерялся.

– Наклонись! – попросил Дэнфер, осматриваясь по сторонам, словно нас могли подслушивать. – Мама… Я должен тебе сказать… Только ты никому не говори…

– Что случилось? – спросила я, глядя на белокурое клыкастое создание.

– Вчера… – Дэнфер посмотрел на меня. – Мне очень хотелось съесть маму... Но папа схватил меня и сказал, что маму есть нельзя! Ты должна меня поругать! Но не сильно!

Этот серьезный тон вызвал у меня приступ умиления.

– Все в порядке, – вздохнула я, обнимая его. – Мама не обиделась. Мама все понимает.

– Правда? – посмотрели на меня вишневые глаза с явным недоверием.

– А сейчас тебе хочется съесть маму? – улыбнулась я, глядя на него.

– Эм… Нет… Но тогда очень хотелось… – произнес юный лорд, ведя меня в столовую. Он отодвинул тяжелый стул, а я присела, глядя на то, как он сам забирается на соседний и внимательно читает список. Когда в комнату вошел папа, я пожала плечами. Места для подвига не осталось.

– Завтрак, – послышался голос гоблина, а я смотрела внимательно на блюдо с крышкой, которое плывет ко мне. Дайте–ка угадаю! Вареные овощи! Дубль два!

Когда крышку раскрыли передо мной я увидела … кашу, похожую на цемент. Из «ляпушки» серой каши, похожей на овсянку торчала маленькая веточка петрушки.

Глава шестнадцатая

Я осторожно приподняла взгляд, видя, как внимательно и пристально смотрят на меня вишневые глаза.

– Мммм, каша, моя любимая, – вздохнула я, в упор не зная, что это за каша такая. И тут же улыбнулась. Осталось совершить подвиг и съесть ее.

Каша была сладкой, прилипала к ложке основательно. Предположительно переваренная овсянка, которая в детстве мечтала стать цементом.

– Ммм! – облизала я ложку, делая вид, что занята кашей. – Это – самая вкусная каша, которую я когда– либо ела… А еще так красиво украшена!

Я осторожно покосилась, поймав едва заметную тень довольной улыбки на бледном лице, которая тут же исчезла.

Я была близка к созданию культа этого мужика, который готовит мне еду. Лично.

– Бру–бру–бру! – делала соломинка, насыщая кровь в бокале кислородом. Скошенные довольные глаза внимательно следили за процессом, а Дэнфер улыбался.

– Не балуйся, – послышался строгий голос отца. Он вскинул бровь. – Где твои манеры? Ты должен вести себя в Академии так, как подобает представителю древнего и благородного рода!

– Это как? – спросил Дэнфер, сербая кровь из бокала.

– Это означает с достоинством, – негромко произнес Рафаэль и посмотрел на сына очень выразительно. – Не опускаться до баловства, нарушения дисциплины… Это понятно?

– А мама разрешила мне взять туда свистоперделки! – заметил Дэнфер, болтая ногами.

– Что?! – на меня бросили гневный взгляд. Конечно, мама разрешила! Мама уже в курсе, что разрешила – Мадам! Я крайне вами не доволен!

«И приготовлю вам пельмени! Только о том, что это пельмени – вы догадаетесь случайно, уже под конец трапезы!», – почему–то мысленно хихикнула я, делая вид, что очень внимательно слушаю.

– Я не понял, а почему вы улыбаетесь? – сощурил глаза Рафаэль.

– Да так, – вздохнула я, видя, как красиво алый халат облегает его фигуру. – Я о своем.

– Я купил вам красивые тетради, – произнес мистер Малеволент с достоинством. – Мордехай, принеси их сюда!

– Тьфу ты! Гадость какая! – послышался ворчливый голос гоблина, а он вошел, вытирая руки тряпкой. – Мало того, что все прилипло, еле отскреб, так еще и выглядело так, что я еле домыл. Что принести? Тетради? Понятно!

– А я не буду в них писать, – пожал плечами Дэнфер. – Я хочу писать в маминых тетрадях!

О, как! Теперь это мамины тетради.

– Ты понимаешь, что это недопустимо! Твои свистоперделки не соответствуют твоему статусу! – послышался очень строгий голос Рафаэля. Он со звоном поставил свой пустой бокал на стол.

– Папе тоже понравилось слово! – обрадовался Дэнфер, глядя на меня. – Но я буду писать в маминых тетрадях! И точка!

– Мистер Малеволент, – осторожно произнесла я, чувствуя, что назревает скандал.

– Рафаэль, – бросили мне, а я попыталась скрыть удивлением. О, как! Блин! Почему в этот момент у меня губы сами расползаются в улыбке? А? – Понимаете…

– Так, я вас внимательно слушаю, мадам, – красавец вампир развернулся ко мне и сложил руки на сплетенные пальцы.

– Сколько учеников могут себе позволить такие тетради, которые купили вы? – спросила я, глядя ему в глаза.

– Никто, – улыбнулись мне.

– Понимаете, – я закусила губу, не зная как это правильно сформулировать. – У всех в классе будут обычные тетради, да? А у нас супер–пупер…

– Супер – пупер! – рассмеялся Дэнфер, глядя на меня восторженными глазами. – Су–пер. Пу–пер!

– Так вот, Дэнфер будет сильно выделяться среди других учеников. И у него из–за этого могут быть неприятности, – закончила я. – Детская зависть – это очень страшно. Поэтому я предлагаю ему взять и ваши, и мои тетради.

– Да, – заметил Рафаэль. – Чтобы они подумали, что у меня не только домашний арест, но и конфискация имущества? Вы это хотели сказать, мадам?

– Вот принес тетради! – послышался недовольный голос Сморчка.

– Унеси! – потребовала я.

– Нет, неси сюда! – потребовал Рафаэль, сощурив глаза.

– Унеси! – я сощурила глаза на него.

– То принеси, то унеси! Вы уже определитесь! – проворчал гоблин, а я мельком взглянула на мрачные роскошные тетради. – Там все готово для портрета!

– Отложим этот вопрос, – сверкнул глазами Рафаэль, вставая из–за стола и открывая передо мной двери.

– Мне нужно переодеться, – заметила я, понимая, что мама в полотенце, пусть и длинном, это не то, что хотелось бы видеть в золотой рамке.

Я вошла в спальню, взяла алое платье, бросила его на пол и стала пытаться его натянуть на себя. Платье вроде бы оделось, только вот беда… Я посмотрела на завязки корсета, которые находились сзади и вспомнила, как в магазине мне помогали его зашнуровать магией.

Но я была не из тех, кто так просто сдается. Перевернув платье на себе, я стала затягивать его спереди, придерживая зубами шнур. Не сильно туго, чтобы можно было вернуть его на…

– Не правильно, – послышался голос сзади. – Переверните платье!

– Вы… – прошептала я, видя приоткрытую дверь и слыша неподалеку голос Дэнфера, который рассказывает, как он хочет видеть маму и папу!

Я покосилась на мужа и перевернула платье шнуровкой назад.

– А теперь стойте ровно, – негромко произнес Рафаэль. – И выдохните!

Ребра собрались в кучку, каша решила вернуться обратно. Я выдохнула, как вдруг почувствовала, как на мне рывком затягивают корсет. Меня покачнуло на месте, тело выгнулось, а на ухо послышался тихий голос.

– Зачем вы со мной спорите, мадам? – послышался шепот, а корсет не давал мне вздохнуть. – Я не люблю, когда со мной спорят.

– Именно поэтому вы решили помочь мне с корсетом, да? – простонала я, пытаясь заново научиться дышать.

– На первый раз прощаю, – послышался медленный шепот возле самого моего уха, а я почувствовала, как его руки завязывают шнуровку и бережно расправляют платье. Было в этом внезапном порыве что–то волнующее!

Мне в руки сунули красивую золотую расческу, а я прижала ее к груди, как родную.

– А зеркало есть? – спросила я, осматривая комнату. Так, я нигде не видела зеркала в замке?

«Папа должен обнимать маму! А мама папу!», – слышался голос Дэнфера неподалеку.

«Нет, ваша мама должна сидеть на стуле, а ваш отец должен стоять рядом!», – спорил Сморчок.

Я вспомнила, что видела в одной комнате круглое зеркальце и направилась прямиком туда, огибая мужа по безопасной дуге.

– Вы куда? – послышался голос вдогонку.

– Сейчас приду, – пообещала я, идя по коридору.

Открыв двери, я обрадовалась, взяла расческу и с удивлением посмотрела на себя в мутноватое зеркало. Осмотревшись, я подняла край юбки и стала оттирать его! Тоже мне, вампиры! Зеркало отмыть не могут!

Зеркало чуть засветилось, а я замерла, глядя на свое отражение. После этого салона у меня кожа такая бледная и красивая… Погодите, у меня тут что? Прыщ?

Я прищурилась. Да нет, вроде бы нет… Я быстро осмотрела свое лицо, кривясь и так и эдак, потом стала разбирать волосы на пробор.

– Кхе–кхе! – послышался голос. Я сначала не поняла, кто тут кашлял. В комнате вроде бы никого не было. Но тут послышалось еще одно: «Кхе–кхе!», и я подозрительно посмотрела на зеркало.

Осторожно, словно не веря своим глазам, я поднесла к нему руку и на всякий случай прикоснулась. От моего пальца пробежали голубенькие искры, заставив меня отпрянуть.

«Свет мой зеркальце, скажи!», – промелькнуло у меня в голове, когда я с недоверием смотрела на кашляющее зеркало.

Зеркало пошло рябью, мое отражение расплылось.

Ой!

Глава семнадцать

– Красавица, – внезапно польстило мне зеркало мужским голосом. Мои брови резко подскочили верх от удивления. Неужели оно существует? То самое, волшебное зеркало, о котором рассказывали в сказках. Хотя, вампиры тоже казались сказкой. Зато упырей в подъезде было хоть милицией гоняй.

– Зеркало–зеркало на стене… – осторожно и тихо начала я, все еще не веря своим глазам.

– Да–да, – в голосе зеркала чувствовалась улыбка.

– Кто прекрасней всех … эм… в … – замялась я. Мне хотелось сказать в стране, но боюсь, что у меня нет столько свободного времени, чтобы выслушивать список всех красавиц.

– В моем районе, – осторожно заметила я, решив пощадить самооценку.

– Ну конечно это вы, – послышался смех, а картинка прояснилась. Я увидела незнакомого привлекательного мужчину в очень солидном и богатом костюме. Волосы у него были каштановые, красиво собранные в хвост. Цвет глаз был ближе к зеленым. В целом, он производил очень приятное впечатление. И не только потому что делал комплименты.

– С кем имею честь? – спросило зеркало.

– Эм… – начала я, не зная, что зеркалу еще представляться нужно.

– Мы ждем вас, мадам, – послышался голос за спиной, а я вздрогнула от неожиданности. – А что вы тут делаете?

– Эм… – снова замялась я, почему–то размахивая расческой. – С зеркалом разговариваю…

– С вот этим вот? – спросил Рафаэль, пока на нас заинтересованно смотрел тот самый таинственный незнакомец приятной представительной наружности. Рафаэль плавно скользнул к зеркалу, а потом посмотрел на меня.

– Познакомьтесь, – произнес Рафаэль, а мне на плечо легла рука. – Это – моя супруга. Моя супруга, познакомьтесь! Это – ректор Магической Академии, куда на днях поступает наш сын. Извините, что прерываю ваше общение.

– Ничего–ничего, – улыбнулся ректор. И только сейчас я заметила, что позади него стоит стол, а за столом сидят люди в мантиях. Мужчины и женщины, кто–то в очках, кто–то в шляпах. Все такие серьезные, солидные, с отвисшими челюстями.

– Очень приятно, мадам! – произнес ректор, как будто бы ему действительно было приятно. – Янез Эфиальт. Ректор Академии Магии.

Мне было так стыдно, что мне ужасно захотелось провалиться сквозь землю.

– А это… произнес ректор, продолжая улыбаться, пока я скрипела зубами. Ну, добивай уже! Я готова!

Мне захотелось зажмуриться и залезть куда–нибудь в темное укромное место. В семейный гроб, например! О, я так и сделаю!

– Это преподавательский состав Академии. Сейчас у нас идет очень важное совещание, посвященное началу учебного года, – ректор прямо поставил ударение на слова «очень важное».

Десятки пар глаз смотрели на меня, а я чувствовала, что это – конец! Мама опозорилась!

– Извините, что прервали, – заметил Рафаэль, проводя рукой по зеркалу, и оно погасло. Я уже была возле двери.

– Мадам, а вы куда? – спросил он, когда у меня в мыслях билось: «В гроб! В гроб!». Нужно полежать немного, прийти в себя и… Надеюсь, мне не придется ехать в Академию? Не придется? Точно? Скажите, что не придется лично встречаться с ректором? О, как стыдно!

– Так мадам, – послышался голос, а меня поймали за локоть. – Давайте договоримся. Перед тем, как брать вещь, уточняйте, пожалуйста, у меня.

– Д–д–да, – закивала я, делая глубокий, успокаивающий вдох.

– В этом замке очень много запрещенных артефактов, – заметил Рафаэль. – И темной магии, которая не приветствуется. Я ясно дал понять?

Зачем он говорит мне об этом? Да стоит мне сказать хоть слово, то его посадят!

– Откуда они у вас? – спросила я, мечтая хоть немного отвлечься.

– Что–то фамильное, что–то … стало фамильным, – заметил вампир. – И раз уж вы ничего не соображаете в магии, будьте так любезны, воздержитесь от любопытства.

– Да, – промямлила я, чувствуя, как меня ведут в сторону гостиной. Мы прошли мимо спальни, где я увидела открытую на проветривание крышку гроба.

Дверь скрипнула, а меня ввели в комнату, где Дэнфер горячо обсуждал со Сморчком будущий семейный портрет.

– Присаживайтесь, – послышался голос, а меня усадили на готический стул с высокой спинкой.

– А как же вы? – спросила я, глядя на Рафаэля. Только сейчас я заметила, что он одет в черную бархатную мантию с алой подкладкой и серебряными застежками.

– Из–за вас я уже чуть не присел на восемь лет, поэтому постою, – заметил Рафаэль, пока я усаживалась на стул.

– Маму красивой! Папу … – заметил Дэнфер, глядя, то на мольберт, то на нас. Я покосилась на стоящего рядом Рафаэля, положившего бледную руку на спинку стула. – Папой! Вот!

Через час я почувствовала, что спина кричит «Караул!».

– Маму еще красивее! – потребовал Дэнфер, глядя на меня. – И нос у нее ровный!

Мне стало немного страшновато представить, что будет висеть у ребенка в комнате!

– Мммм, – простонала я, переминаясь на стуле. Попа просилась в отпуск. Она требовала мягких подушечек, диванчиков и перинку! Я честно обещала ей все это, пытаясь усидеть на месте.

– Терпите, – послышался тихий голос сквозь зубы. «Маме платья побольше!», – заметил Дэнфер, заглядывая в мольберт, пока гоблин стоял на стремяночке и что–то старательно выводил.

– Терплю, – отозвалась я, глядя на Дэнфера с нежностью.

Именно о таком сыне я мечтала. Маленький лорд. Даже ведет себя так, как ведут себя взрослые. Ну, по крайней мере, пытается.

Сердце сжалось, когда я представила, что его там обижают. Как он там будет один, без мамы и папы? И без дворецкого? При мысли об этом, я заерзала на месте. Главное, чтобы его не обижали! Потому что тогда придет мама и поубивает половину Академии. А вторую половину заставит смотреть! Мама не шутит!

Я думала – думала и твердо решила. Этого мальчика я обиду никому не дам! И плевать кто там!

– Готово! – произнес гоблин, когда я уже совсем отчаялась. – Любуйтесь!

Он повернул к нам мольберт, и первое, что бросилось мне в глаза, так это красавец – папа. Он был прорисован так, что я на всякий случай перевела взгляд на оригинал. И мама с огромными перепуганными глазами. Не глаза, а прямо блюдца. Такое чувство, что в стуле заблудился гвоздь.

– Мам, пап, – послышался озадаченный голос Дэнфера. Он поднял на нас глаза. – Тут написано, что я должен до поступления в Академию вызвать фамильяра, и заполнить магический дневник, как я провел лето!

Повисла тишина, а я поняла, что такого поворота не ожидала!

– Этого не было! – удивился Рафаэль, подходя и беря список. Я слетела со стула и бросилась к списку, уткнувшись в список и удивленно видя, как вычеркиваются несколько пунктов, а вместо них появляются новые.

– Сынок, нас лишили родовой магии. В этом замке никто не может колдовать! – заметил Рафаэль, беря список и решительно направляясь к двери.

Мы поспешили следом. Выставив вперед руку, Рафаэль распахнул дверь комнаты с зеркалом.

– Это как понимать? – произнес он, сжимая в руках список. В зеркале появилась спина ректора. При взгляде на него, мне опять стало ужасно стыдно.

– Мы тут посовещались и решили, что нам нужно проверить уровень подготовки студентов, – заметил ректор, пока мы с Дэнфером прятались за дверью.

– Мой сын лишен магии, – произнес Рафаэль, глядя на ректора, который пожал плечами. – Как, извольте спросить, ему выполнять задания?

– Ничего не знаю, – заметил ректор, явно кого–то высматривая.

– На меня смотри! – нехорошим голосом произнес Рафаэль. – Это что за свистоперделки?!

Дэнфер хрюкнул мне в юбку, пока я старалась не волноваться.

– Мы будем формировать классы по уровню магических навыков, – заметил ректор, почему–то рассматривая свои ногти. – Сильные маги к сильным магам, слабенькие к слабеньким. Так будет намного удобней!

Глава восемнадцать

Только я видела, как Рафаэль, сощурил глаза, пристально глядя на ректора, который почему–то смотрел на меня.

– Хорошо, – вкрадчиво произнес Рафаэль, а зеркало потухло.

– Где мы магию возьмем? – спросил Дэнфер, глядя на меня. Мама ведь все должна знать!

– С дороги! – послышался решительный голос, а мимо нас пронеслась алая буря, заставляя переглянуться.

– Значит, так, да? – послышался голос в середине коридора. – Хорошо! Мордехай! Живо сюда!

– Да, господин! – послышался голос гоблина, который уже бежал навстречу.

– У тебя не осталось магии? – спросил Рафаэль, глядя на дворецкого с высоты своего роста.

– Никак нет, – вздохнул Сморчок, шевеля пальцами. – Вас же лишили родовой магии! А поскольку я служу вашей семье уже не первое столетие, то тоже считаюсь членом семьи!

Рафаэль медленно поворачивался ко мне, задумчиво глядя на нас с Дэнфером. «Я?», – удивленно спросила я взглядом округлившихся глаз.

«Я думаю!», – закусил губу Рафаэль. – «Не мешай!».

«Не мешаю!», – взглядом ответила я.

«Нет, мешаешь!». – нахмурилась бровь. – «Ты задаешь вопросы и моргаешь!».

– Мам, а ты умеешь колдовать? – с надеждой спросил Дэнфер, когда задумчивый взгляд отлип от меня.

– Нет, малыш, – заметила я, ободряюще погладив его по голове. – Мама не умеет. Может, потому что я не училась в Магической Академии?

Внезапно Рафаэль резко обернулся и странным взглядом посмотрел на меня. Он даже слегка наклонил голову.

– Идите сюда, мадам! – послышался голос, а я пожала плечами. – Мордехай! Неси книги!

Я направилась вслед за мужем, пока рядом шел Дэнфер. Рафаэль открыл дверь в еще одну гостиную. Магические свечи тут же зажглись.

– Как я и говорил, я нашел лазейку, – улыбнулся он. – Поскольку наш с вами брак не консумирован…

– Что? – спросила я, не понимая, о чем это он.

– Скажем так, наш брак пока что является формальным, не закрепленным первой брачной ночью, – деликатно начал Рафаэль, проводя пальцем по стенке недопитого бокала. – Есть вероятность, что в вас есть … капелька магии. И при должном старании, из нее можно извлечь… пользу. Этого варианта они не предусмотрели.

– Во мне?! – изумилась я. – Магия? Откуда? Во мне есть только каша и комок нервов!

– Мадам! – строго произнес Рафаэль, пока гоблин тащил ему целую стопку книг. – У нас нет выбора! Или вы, или никто!

Я прямо почувствовала, как мне на плечи складывают огромную ответственность.

– А попросить кого–то из знакомых? – осторожно спросила я, чувствуя, как медленно беру эту самую ответственность и перекладываю ее обратно.

– Чтобы Малеволенты кого–то просили?! – резко встал Рафаэль, сверкнув глазами. – Чтобы унижались и просили?! О, нет! Мне проще научить вас, чем просить кого–то!

– Ну, хорошо, – согласилась я, глядя на Дэнфера, который достал из кармана перо – плевательницу. К бокалу прилипла бумажка, а я закусила губу, в надежде, что ее не заметят.

– Тьфу, – послышалось негромкое, а еще одна бумажка пролетела мимо папы.

– С чего начнем? – спросила я, кисло глядя на стопку книг.

– Наверное, с проверки. Самое простенькое заклинание. С ним справится даже ребенок, – Рафаэль встал, а Дэнфер тут же спрятал трубочку и улыбнулся мне. Я едва не улыбнулась ему.

– А чего это мы так… – обошел меня Рафаэль, заложив руки за спину. – Улыбаемся?

Он плавно заглянул мне в лицо, сощурив глаза.

– Я просто … обрадовалась, – состроила улыбку я. – Я всю жизнь мечтала учиться магии…

– Отлично! Приступим! – послышался голос, а старинная книга раскрылась на какой–то схеме.

– Повторить! – строго произнес Рафаэль, пока я видела смешного человечка в шляпе, которого явно что–то жутко бесило. Рядом была нарисована рука.

– Эм… – начала я складывать свои пальцы в такую же штуковину. Но пальцы уверенно крутили дулю.

– Мадам! Что вы творите! – набросились на меня. – Вот! Смотрите внимательно! Вот положение руки!

– Вот, – предложила я свой вариант, глядя честными глазами.

– Руку дайте сюда! – послышался голос, а мою руку взяли в свою и стали собирать какую–то фигуру из пальцев. Ай! Они так не умеют! Ой!

– Вот, – выдохнул Рафаэль, глядя на результат. Он резко обернулся к книге и снова ткнул ее мне. – Читайте заклинание.

– Эм… Ло–рем… Это точно «Эм»? – спросила я, на всякий случай, глядя на огромное слово.

– Точно! – произнес Рафаэль, глядя на меня. – Вы умеете читать?

– Умею, – обиделась я. – Просто буквы готишные! Инс–пам … Ой! Ипсам… Ипсам, точно! До–лор… сит амен! Ладно, пробуем!

Я взмахнула скрюченной рукой и как заору!

– ЛОРЕМ ИПСАМ ДОРОР СИТ АМЕН!!!

Все, как в кино! Там все орут заклинания!

Казалось, даже люстра задрожала от моих криков. И не только люстра! Даже окно задребезжало! Рафаэль отпрянул, а Дэнфер смотрел с удивлением.

– Что? Что случилось? – влетел гоблин с квадратными глазами.

– Пока еще ничего, – заметил Рафаэль, глядя на меня странным взглядом. – Не мешай.

– О! Колдуете! Можно я позлорадствую в сторонке? – послышался заинтересованный голос Сморчка. – Я буду злорадствовать молча! Обещаю! Я буду молчаливой гадиной!

– До –лор, – по слогам произнес Рафаэль.

– Ой, а я что сказала? – спросила я, уже не помня.

– Дорор, – произнес вампир, глядя мне в лицо. – Орать так зачем? У меня чуть сердце не встало!

– Ну… – пожала я плечами, пытаясь объяснить, что все орали, и я ору!

– Кто эти «все»? – спросил Рафаэль, глядя на меня пристально.

– Вы их не знаете, – вздохнула я, пожимая плечами.

– Еще раз! – послышался голос Рафаэля, а он заложил руки за спину.

– А что было? Напомните? – спросила я, пытаясь найти глазами книгу.

– Лорем… Ипсам … Долор… Сит… Амен, – повторили мне наизусть. Меня это уже впечатлило.

– Лорем Испам… Ой, можно сначала? Лорем… Ипсам… Долог… Сит… Амен! – произнесла я, взмахнув рукой от души. – Ой! Простите! Я не хотела! Сильно попала?

Рафаэль, не успевший убраться с траектории заклинания, получил случайно по руке.

– Я смотрю, в вас умер боевой маг, – заметил он. – Заклинания еще нет, но противники уже в ужасе.

– Мама! Давай! Это же так просто! – сжал кулачки Дэнфер, а я кивнула. Мама очень старается. Мама будет стараться! Не хватало, чтобы мы попали в класс для магически отсталых!

– Движение нарисовано в книге. Вправо, влево, и взмах вверх, – произнес Рафаэль. – Давайте!

Теперь он отошел к столу, глядя на то, как я готовлюсь.

– Лорем, – закатил он глаза. Я тут же бросилась повторять.

– Вы что творите! Кто вас этому учил! Вы кому там дирижируете? – не выдержал Рафаэль. – Где этот магический оркестр? Где он спрятался? Я его не вижу! Кистью, а не всей рукой.

– Пробуем! – выдохнул Рафаэль опускаясь в кресло и прикрывая глаза рукой. Он косился на мои попытки сквозь решетку тонких аристократических пальцев пианиста.

– Папа, – внезапно Дэнфер подошел к нему, чтобы удостоиться тяжелого взгляда. – Ты сам говорил, что мужчины не плачут.

– Я не плачу, – произнес Рафаэль, глядя на сына. – Еще нет…

Он выдохнул, резко встал с кресла и направился ко мне.

– Так, ладно, пробуем по – другому! – внезапно произнес Рафаэль, обходя меня вокруг. И тут я почувствовала, как меня обняли сзади. Это было так неожиданно, что сердце провалилось в бездну. Мне показалось, что у меня по телу пробежал электрический разряд.

– Руку сюда, – послышался негромкий голос на ухо.

Сердце замерло, когда я отдала свою «распустившуюся» руку и почувствовала, как ее собирают снова в какую–то фигуру. То, как бережно это делали, вызывало у меня внутри странное волнение.

Тонкие руки держали меня за кисть, а я чувствовала спиной, как невольно прижимаюсь к мужу.

– Лорем, – негромко произнес Рафаэль, а до меня только спустя пару мгновений дошло, что нужно повторять.

Он сделал легкий взмах моей рукой и…

– Ой! – обалдела я, глядя на малюсенького светлячка, который появился из моих пальцев. Не может быть! Неужели получилось? То есть, во мне есть капелька магии?

– Ура! В маме есть магия! Ура! – запрыгал Дэнфер. «Тьфу!», – выругался зловредный гоблин, направляясь к двери.

Меня продолжали держать за кисть, а я удивлялась, почему меня еще не отпустили. Светлячок полетал, полетал и исчез.

– Вызов фамильяра, – произнес Рафаэль, отпуская меня. – Мордехай! Куда пошел! Быстро рисуй круг! А мы пока отрабатываем первое заклинание.

Теперь мама очень боевой маг! Противники в ужасе должны разбегаться от мамы! И это она еще заклинание не произносила! А что будет, когда она произнесет заклинание! Тут вообще – прячься.

– Мадам, почему мне кажется, что любое заклинание в ваших руках выглядит смертоносным? – спросил Рафаэль, когда светлячок слетел с моих пальцев в шторку. И там остался.

– Может, я планирую в будущем стать великим темным магом? – спросила я шутливо, пока сосредоточенно отрабатывала взмах рукой.

– Тогда мне проще убить вас сейчас, – послышался такой же полушутливый голос.

– А при чем здесь вы? – спросила я уже серьезно.

– Мадам, я отвечаю за государственную безопасность, – послышался голос, а я удивленно посмотрела на изящную фигуру с широкими плечами, которая плавно скользила вокруг меня.

Когда речь заходила о государственной безопасности, я почему–то представляла какого–то сурового мордорота в доспехах с заклинаниями в двух руках и яростью на лице. Эдакий дядька, который не сражается только когда ест и спит. Густо покрытый шрамами, хромающего на обе ноги, в возрасте.

– Удивлены? – немного недовольным голосом спросил Рафаэль, скользнув по мне взглядом.

– Ничуть! – поспешила реабилитироваться я. – Ло… Лорем… Ипсам…

– Концентрация, – напомнили мне, оставив на мне росчерк взгляда.

Практическим путем было выяснено. Заклинания получаются у меня только в двух случаях. Перый. Когда меня обнимают сзади и почти все делают за меня. Мне же остается скрутить пальцы и повторять. И второе, когда я произношу их голосом злого чародея – маньяка. Почему так? Для меня осталось загадкой. Видимо, стереотипы из глубокого детства. И мультики. Это они во всем виноваты.

– Мадам!!! Почему, когда я смотрю на то, как вы произносите заклинание, у меня стойкое чувство, что сейчас появится не светлячок, а разверзнется твердь, дрогнут стены, вылезет из печати страшное древнее чудовище и поработит весь мир? – спросил Рафаэль, глядя на меня странным взглядом.

– Не знаю, – пожала я плечами, выдавая светлячка. О! Снова получилось! Хе–хе–хе!

Глава девятнадцатая

– Когда–нибудь я с этим смирюсь, – послышался терпеливый голос.

И тут я на секунду я представила, как возвращаюсь обратно в наш, не магический мир! И одна умею применять магию. Это же круто! Выучить полезные заклинания… От волнения я почувствовала, что закусила губу, представляя магические перспективы.

– Ой, а можно спросить? А я смогу применять магию в моем мире? – спросила я, а Рафаэль повернулся ко мне так резко, что чуть не задел полой халата. Я хочу себе такой! Не хочу корсет! Хочу халат! Вот этот! Он самый красивый…

– Вы хотите вернуться? – спросил он, склонив голову и пристально глядя на меня.

– Мама, ты хочешь обратно? В свой мир? – округлил глаза Дэнфер, сползая с кресла.

Когда на меня так смотрят, быть единственным магом в нашем мире уже как–то не так хочется. Тем более, что соседи меня первыми на костре сожгут. Даже не узнав толком, что я маг! За картошечку!

– Ну… , – начала я, глядя на Дэнфера, который бросился ко мне и прижался. – Ну чего ты?

Я расправила светлые волосы, заглядывая Дэнферу в покрасневшие глаза.

– Мама никуда не уходит. Мама просто поинтересовалась. Просто мир у мамы не магический… Вот и все! Не переживай, – прошептала я, прижимая к себе ребенка одной рукой, пока вторая держала книгу. Я подняла глаза, глядя на Рафаэля, который смотрел на меня со всем аристократическим спокойствием и выдержкой.

«Мадам, если вы хотите, то я вас не держу! Нисколечко. Уходите, куда хотите. Только перед этим я свяжу вас и прикую вас к каминной решетке! А потом уходите, куда вам заблагорассудится!», – читалось в его глазах.

«Так вы уж определитесь!», – посмотрела я выразительно, отпуская взъерошенного Дэнфера.

– Готово, хозяин, – прокряхтел гоблин, вытирая пальцы и зыркая на меня.

Я стояла и очень переживала. Еще бы! От меня столько зависит! В какой класс попадет Дэнфер! Я на мгновенье представила два класса, в одном из которых дети сидят и ковыряют палочками в носу. «Нет, нет, нет! Только не туда!», – запереживала я, чувствуя немного своей вины за то, что семью лишили магии.

– Мам,– прилип ко мне Дэнфер, а я тут же машинально стала гладить его по голове. Вот смотришь на него, а внутри такая нежность рождается. Хочется его схватить, запереть, обложить игрушками и никуда не пускать! Что это со мной!

– Что? – спросила я, расправляя светлые завитки волос. Мммм! Еще немного и дорастем до папы.

– Я рад, что купил тебя. Раньше папа никогда не проводил со мной столько времени, – вздохнул Дэнфер, глядя на фигуру отца, который стоял к нам боком и удостоил нас быстрым взглядом. – Никогда!

Если для ребенка вот это вот время, то я боюсь представить, что тут было до меня!

– Прошу, произнес Рафаэль, подсовывая мне старинную книгу с выцветшим рисунком.

Я посмотрела на Дэнфера, который залез в папино кресло. И тут же отогнала ногами мысль, что не справлюсь. Потом догнала ее и отпинала на всякий случай, чтобы больше не посещала. Вот такая я гостеприимная!

– Не спеши… – послышался голос надо мной, пока я перечитывала заклинание. Давай, Таня, давай! С этим заклинанием может справиться даже ребенок!

– Тут написано, что я должна представить фамильяра, – ткнула я пальцем в строчку. – Для начала бы узнать, что это вообще такое?

– Фамильяр – это спутник мага. Он направлен на предупреждение в случае чего, выполняет мелкие поручения, способен сотворить несложное заклинание, беспрекословно слушается хозяина, – произнес Рафаэль.

– Значит, мама – это фамильяр, – усмехнулась я, глядя на Рафаэля.

– Мама – фамильяр папы, – рассмеялся Дэнфер, повиснув на ручке кресла.

– А у вас кто этот… фамильяр? – спросила я, глядя на Рафаэля.

– Видимо, вы, – заметил он, отвернувшись. Я увидела легкую улыбку, но глаза казались напряженными.

– Так, нужно что–то благородное, внушающее страх и почтение, – негромко и величественно перечислял Рафаэль, расхаживая по комнате. – Среднего размера… В меру пушистого… Остальное – на ваше усмотрение.

– Может, проще отловить то, что в замке? – спросила я, вспоминая в меру пушистых и внушающих страх.

– Вы думаете, я не подумал об этом? – резко развернулся Рафаэль.

– Только они все затаились. Даже чихнуть бояться! – проворчал гоблин, направляясь за дверь. Дверь закрылась, а я уставилась в книгу.

– Ну? Я пробую? – прошептала я, глядя на нависающего надо мной мужа.

– Пробовать вы будете обед, – строго произнесли мне. – А сейчас вы делаете.

Ой–ой, какой мы строгий! Он что? Обиделся? На что? На то, что я упомянула мой мир? Странно, раньше он бы сам меня туда бы отправил, а сейчас стоит и дуется. Может, я ему нравлюсь? Хорошо бы… Не каждый день встретишь вампира, который ради тебя научился готовить!

– Я тогда еще почитаю, – заметила я, решив основательно подготовиться и перечитать. – И подумаю, что у нас в меру пушистое…

– Дэнфер, – спросила я, глядя на сына. Тот тут же оторвался от своей плевалки. На дорогих обоях виднелись белые выстрелы. – А что бы ты хотел?

– Я хочу что–то большое! Эм… – закусил клычком губу Дэнфер. – Как дракон! Очень мохнатое! И… веселое!

– Очень маленькое, крохотное, – послышался голос Рафаэля.

– Очень большое, просто огромное, – с такими же интонациями ответил Дэнфер. Их глаза тут же стали одинаково прищуренными.

Где–то папа раздобыл ксерокс!

– Небольшое, – послышался голос Рафаэля.

– Большое, но не очень! – смотрел на него сын.

– Среднее, ближе к маленькому, – произнес Рафаэль.

– Среднее, ближе к большому! – спорил Дэнфер.

– Среднее, – произнес Рафаэль, пока я наблюдала за этой картиной. Интересно, у них так всегда? – И лысое!

– Пушистое! – не сдавал позиций юный вампир.

– Чешуйчатое, – бросил Рафаэль.

– С перьями! – настаивал Дэнфер, сидя в кресле, пока отец стоял напротив него.

– Со щетиной, – продолжал Рафаэль, а я следила за воспитательным процессом. Честно сказать, в таких ситуациях, обычно прилетало ребенку. Взрослый начинал давить авторитетом, и, чаще всего, апогеем был крик, угрозы, а иногда и шлепок. Но тут явно разговаривали две личности!

– Знаете, – вмешалась я в спор, глядя на то на одного, то на другого. – Мама раньше вызывала только интерес, скорую и полицию. Поэтому что получится, то получится.

Я сконцентрировалась, пытаясь представить хоть что–нибудь. Пробежав глазами заклинание в книге, я хотела было начать, как вдруг услышала открывающуюся дверь. Гоблин вошел с тремя рулонами роскошных обоев, кисточкой и молотком.

– Не обращайте на меня внимания, – едко заметил Сморчок, осматривая комнату. –Я так, на всякий случай!

Вот после такого точно хочется утереть всем нос.

– Квис нострад эксерцитатион уламко лаборис! – страшным голосом начала я, положив руки на круг. В этом заклинании использовались обе руки. Круг не засветился. Жа–а–аль!

– Вы опять? Я знаю, где вы этому научились, но у меня стойкое чувство, что оттуда вот–вот появятся щупальца древнего демона, – заметил Рафаэль, стоя рядом.

– Квис нострад… – начала я, понимая, что забыла про концентрацию. Я должна была представить, что я хочу. А уж потом вызывать. Но пока что у меня в голове была каша из всевозможной хтони!

Да, а это даже еще не домашнее задание! Это так, разминочка к домашнему заданию!

– Не получается, – выдохнула я, видя, что круг как бы чуть–чуть засветился. Или мне показалось!

Если быть до конца откровенной, то мама просто тонко намекала, что сама она никак не справится. А, быть может, маме просто хотелось, чтобы ее обняли! Вот такая вот коварная мама!

Я снова почувствовала, как меня обнимают сзади, положив свои руки поверх моих. Я даже чувствовала дыхание на шее.

– Ты быстро отрываешь руки, – послышался тихий голос. – Давай!

Мама тут же превратилась в великую чародейку! И как дала! Пока замогильный мамин голос читал заклинание от которого должно подниматься соседнее кладбище, брать свои памятники и переезжать подальше, сердце учащенно билось.

Круг под руками засветился, а прямо из центра вырвался огромный ярко–голубой вихрь.

– Держи руки, – послышался голос на ухо, когда я в испуге чуть не отдернула руки. Но голос неожиданно добавил на ухо после паузы. – А не то я тебя укушу.

– За что? – прошептала я, чувствуя, как мои руки придавливают к кругу.

– Я подумаю, – послышался короткий ответ, от которого стремительная волна мурашек с визгами: «Ух!» пронеслась по рукам и спине.

То, что находилось в центре круга выглядело жалко и уныло. Это было что–то похожее на хомяка с крыльями летучей мыши. Правда, откуда копыта у хомяка, я не знала. Наверное, просто мама подумала о том, что кто–то козел. На голове у хомяка были рога. Сразу видно, личная жизнь у него не сложилась.

Но тут хомяк начал меняться, а я удивленно смотрела, как он то вытягивается, то уменьшается, то покрывается чешуей, то обзаводится пастью. Все это мелькало так быстро, что я растерялась.

– Это вы? – спросила я, пытаясь подумать о рогах, как вдруг они появились, чтобы исчезнуть. Бедную зверюшку плющило, колбасило, растягивало, уменьшало, а я боролась за первоначальный вариант.

– Да, – заметил Рафаэль, пока я смотрела на наши руки, увитые заклинанием. – Я не могу вам позволить уронить честь семьи!

– Мама! Мама! О! Вот этот! Нет, не этот! Другой! – слышался голос Дэнфера, пока я пыталась силой мысли вернуть того толстого дракончика в розовую крапинку, но все упорно возвращалось в летучую мышь.

Внезапно у мамы перед глазами завертелись черные мошки, а в ушах послышался звон. Потом наступила звенящая темнота.

Темнота стала проходить, а я очнулась сползшей по креслу.

– Мама очнется? – послышался голос Дэнфера, а меня держали за руки.

– Я что? Отключилась? – прошептала я, вспоминая нарастающий звон.

– Такое бывает, когда колдуешь в первый раз, – бросил Рафаэль, пока Дэнфер заглядывал мне в лицо. – Магическое перенапряжение.

– Мама! Смотри! – послышался голос Дэнфера, а я пока не могла сфокусировать глаза. Рафаэль сидел в соседнем кресле, листая книгу.

– Ой! – ужаснулась я, глядя на одноглазое чудовище, похожее на хомяка с крыльями, растущими из попы. Кроме крыльев у него были паучьи ножки и темная шерсть. Это примерно то, что снилось мне в детских кошмарах.

– Это что за… Одноглазый Попокрыл? – спросила я, подползая в кресле повыше.

– О! Тебя зовут… Одноглазый Попокрыл! – обрадовался Дэнфер. Фамиляр засветился и тут же прильнул к Дэнферу.

Рядом резко и гневно захлопнулась книга «Аристократические имена для семейных фамильяров».

– Опять ваши свистоперделки? – спросил Рафаэль, делая глубокий терпеливый вдох.

– Одноглазый попокрыл! – рассмеялся Дэнфер, пока это что–то ползало по его голове. Я посмотрела на чудовище, которое вполне могли звать Сигизмундом или Аурелием, и вздохнула.

– И что он умеет? – спросил Дэнфер, глядя на меня с восторгом.

– Мама не знает. Маму отключило в этот момент, – извиняющимся голосом ответила я, поглядывая на Одноглазого Попокрыла. Он повернулся ко мне большой задницей, в которую можно смело посылать все проблемы ближайшей пятилетки. Еще и место останется! Видимо, последней мыслью моей было что–то про задницу!

Дэнфер залез ко мне на колени, а я обняла его руками.

– А папа испугался. Он нес тебя в кресло и … – послышался детский шепот, который оборвался на самом интересом месте.

– Значит нужно выяснить, – вздохну Рафаэль.

– Попокрыл! А что ты умеешь? – весело спросил Дэнфер. Тот посмотрел на нас единственным очень грустным сиреневым глазиком: «А что? Я что–то уметь должен? Вы на меня посмотрите? То, что я еще летаю, это уже подвиг! А вы тут что–то от меня хотите!».

– Хотя бы безобидный, – заметил Рафаэль, как вдруг Попокрыл чихнул и … снес стол. Бедный стол протащило по всей комнате и прибило к стене. Видимо, я еще мысленно чхать хотела на магию с высокой колокольни!

Я ожидала, что меня похвалят. Честно, очень ждала. И даже смотрела на бледное лицо.

– Для первого раза, – покосились на меня величественным взглядом. – Если учитывать, что до этого вы никогда не практиковались… Вполне неплохо.

– Мам! Пап! – послышался голос Дэнфера, а он бежал к нам с какой–то штукой. – Нам еще нужно … как я провел лето!

– Ой, а что это? – спросила я, осторожно глядя на какой–то хрустальный шарик, похожий на елочную игрушку.

– Нужно воспользоваться заклинанием, чтобы он сохранил информацию, – произнес Рафаэль, глядя на шар. – В таком виде хранятся показания свидетелей.

– Понятно, – выдохнула я, понимая, что это что–то вроде камеры.

– Мне нужно, чтобы мама наложила заклинание, – протянули мне шарик. – А я все сделаю сам!

– Мама идет сюда, несет руку, – вздохнул Рафаэль, прикасаясь моей рукой к шарику и чертя моими пальцами какой–то символ. – Эксептур синт!

– Эксептур синт! – повторила я, но ничего не произошло. – Одну минутку!

Я сосредоточилась и замогильным голосом выдала: «Эксептур синт!». И, о чудо! Сработало!

Шарик был выхвачен из моих рук, а Дэнфер бросился за дверь. Я осторожно стала следовать за ним, видя, как дверь бахает в самом конце коридора.

– Подслушивать некультурно! – послышался голос Рафаэля, но я отмахнулась.

Немного ускорив шаг, я достигла двери и прислушалась.

– Это было очень скучное лето, – начал Дэнфер, держа в руках светящийся шар. – Я сидел в родовом замке вместе с дворецким.

– Мадам, подвиньтесь, – послышался тихий голос, а меня попытались сдвинуть.

– Вы же сами говорили, что подслушивать нехорошо! – прошептала я, видя, как Дэнфер задумался.

– Я не подслушиваю. Я контролирую, – послышался ответ, а мне пришлось сдвинуться.

– Каждую неделю я катался на драконе. Это так скучно, что мне быстро надоело, – вздохнул Дэнфер, глядя на магию в руках. – Каждый день папа давал мне деньги, чтобы я купил себе какую–нибудь дорогую игрушку. Я купил раз, купил два, а потом мне надоело.

Дэнфер вздохнул, почесал голову, а потом положил шарик и прошелся по комнате, заложив руки за спину.

– Потом мне снова было скучно, – начал Дэнфер, вздыхая и останавливаясь. – Однажды я взял у папы какой–то медальон, случайно разбил его. Оттуда вылезло какое–то чудище. И мы с дворецким прятались в одной из комнат, пока папа не вернулся домой. Папа был очень рад, когда на него с порога…

Дэнфер хихикнул.

– Набросилось чудовище. А вот чудовище было не радо, что набросилось на папу, – вздохнул Дэнфер. – Я хотел оставить его себе, но папа сказал, что смерть была для него лучшим вариантом.

Дэнфер вздохнул и упал в кресло, рассевшись в нем в позе директора.

– Мордехай потом отмывал коридор. И ругался. Я приказал ему взять вину на себя. Потом мне снова было скучно, – заметил Дэнфер. – Я стащил у папы какую–то склянку. В ней было что–то черное. Оттуда послышался голос. Какой–то дядька предлагал мне игрушки и конфеты в обмен на свободу. Потом он пообещал мне настоящего дракона. Я сказал ему, что дракон у меня уже есть. Потом дядька обещал мне золото. Я показал, сколько у меня лежит карманных денег и дядька заплакал. Я поставил склянку с жадным дядькой обратно в папин шкаф.

Дэнфер покачался на кресле, разглядывая потолок.

– Потом мне снова было скучно, – произнес он, выпячивая губу и дергая ногами. – И я решил сварить зелье. У папы много всяких ингредиентов. Я положил все. Было весело. Потом пришел папа. Снова ушел. А потом нам восстанавливали замок. Потом мне снова было скучно.

Ребенок вздохнул, скрипнул креслом.

– А потом я купил маму! И сразу стало весело! – голос Дэнфера тут же оживился. – С мамой всегда весело! Особенно, когда папа мечтает ее задушить!

– Так, все! – меня отодвинули и распахнули дверь, а Дэнфер поднял вопросительный взгляд. – Ты мне уже на двадцать лет тюрьмы наговорил! Я напишу, ты прочитаешь.

Рафаэль что–то писал, взяв со стола перо и бумаги.

– Вот! – протянул он сыну. – Так ты провел лето.

После пятой попытки стало ясно, что у Дэнфера не получается натурально сочинять! Выглядел он так, словно за кадром мама и папа стоят с ремнями.

– Я не хочу читать это! – под конец возмутился он. – Это же неправда!

– Все пишут неправду в таких… эм.. сочинениях, – успокоила я ребенка. – Приукрашают где–то…

– А я не хочу приукрашать, – уперся Дэнфер, обиженно засопев.

– Что будем делать? – спросила я, глядя на гордого «неприукрашателя».

– Мордехай, принеси все зелье смены облика, все, что осталось! – скомандовал Рафаэль. – Мадам! Мне нужна будет очень ваша помощь! Я бы и сам попробовал, но это запрещенное зелье. И рассчитано на людей. Не на вампиров.

– Отлично, – кивнула я.

– Слушаюсь! – произнес гоблин, косясь на меня, пока Дэнфер освобождал кресло.

– Дэнфер, я очень надеюсь на твое благоразумие в Академии. Ты должен вести себя так, как подобает аристократу. Не бегать по коридорам. Это недопустимо! Держаться с достоинством! Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть. На уроках слушать внимательно. Дисциплину не нарушать, – строго произнес Рафаэль.

– Папа, а ты как себя вел в Академии? – спросил Дэнфер, глядя на отца.

– Я никогда не нарушал дисциплину! И всегда был образцовым студентом, – гордо произнес Рафаэль. – Поэтому я надеюсь, что ты будешь вести себя, как и подобает Дэнферу Малеволенту!

– Вот! – прибежал гоблин с какими–то склянками. – Я собрал чемоданы юного господина! Завтра он отбывает в Академию.

Склянки звякнули об стол, а я прикинула, что мне придется их пить.

– Дэнфер, будь так любезен! – произнес Рафаэль, осторожно выдергивая волос ребенка. Он бросил его в зелье и то почему–то забурлило. – Мадам, пока вы пьете и плюетесь, я пишу вам то, что вы должны сказать!

Я взяла склянку и понюхала. Пахло прелыми носками. Так, ладно! Я попробовала первый глоток, чувствуя привкус противного лекарства. Зажав нос, я осушила зелье, как вдруг почувствовала, что уменьшаюсь и…

– Превосходно, – заметил Рафаэль, а Дэнфер смотрел на меня с изумлением. Я тоже осмотрела себя, видя на себе дорогой халатик. Ой! У меня что? Клыки?

– Шарик, – напомнили мне, а я вопросительно посмотрела, забыв заклинание. После пары неудачных попыток шарик снова стал чистым и вспыхнул.

Мама для торжественности забралась на стул, пока Дэнфер не выдержал и рассмеялся.

– Сначала, – строго произнес Рафаэль. Он уже что–то написал, пока я тормошила шарик.

– Как я провел лето! – писклявым голосом выдала я, понимая, что голос остался прежним. Мне подняли бумажку, а я прищурилась, пытаясь прочитать размашистый почерк под наклоном. – Этим летом я провел за чем?

– За книгами! – возмутился Рафаэль, косясь на свой почерк. – Готовился к поступлению в Академию! Я прочитал много книг…. Давайте я буду вам дублировать?

– Угу! – согласилась я, прокашливаясь. Дэнфер умирал со смеху, сползая по дверному косяку.

– Как я провел лето! Это лето я провел за книгами! – пискляво выдала я, глядя на настоящего Дэнфера, который уперся лбом в стену и смеялся.

– Я прочитал… – тихонько прошептал Рафаэль, косясь на Дэнфера, который зажал себе рот руками.

– Я прочитал много книг! – с интонацией выдала мама, делая вид, что ее распирает от гордости.

– Выучил новые заклинания, – подсказывали мне шепотом.

– Выучил новые заклинания! – пискляво с интонацией выдавала я.

– Узнал многое про Академию, куда мне предстоит поступать, – прошептали мне, а я повторила голосом отважной пионерки.

– А так же помогал папе!– добавила я от себя. Рафаэль задумался снисходительно кивнул. То, что было дальше напоминало игру в пантомиму. Почерк у папы был таким, что ему проще было показать самому.

– … я изучал … эм… драконов… – выдала я, глядя как папа отложил листы бумаги и показывает мне глазами и руками дракона. Не знаю, как у него получилось, но я чудом угадала…

– Учился рисовать печати, – продолжала я, пока Рафаэль, сдувая прядь, делал вид, что что–то рисует на полу. Он показывал мне что–то, чего я не знала и никак не могла угадать… Пока я плела про печати, я видела, как Рафаэль поднимает глаза к потолку, что–то беззвучно выговаривает и сдувает прядь с лица и показывает уже другое. И смотрит на меня с надеждой. А потом он сдался.

– Достаточно! – скрестил руки Рафаэль, беззвучно проговаривая это слово.

– Все! – выдала я, и шарик потух.

– Фух! – устало стекла я с кресла, чувствуя, как зелье перестает действовать, а на мне снова алое платье. На кресло тяжело оперся растрепанный Рафаэль, глядя на шарик, в котором виднелся маленький Дэнфер, который с сияющей улыбкой что–то рассказывает. Какой ужас! Вот на что толкает двух образованных людей беспощадная система образования!

– Я вам показывал тролля, – вздохнул муж. – Неужели не понятно?

– А–а–а! – протянула я, зевая и тряся головой. – Теперь понятно!

– Кхеум, – послышался голос дворецкого. – Знаете, я был о вас лучшего мнения.

Дэнфер устал смеяться. Он выглядел таким счастливым, что я сама удивилась.

– Спать! – отец указал на дверь. – Завтра с утра ты с мамой едешь в Академию.

– А ты? – спросил Дэнфер, глядя на отца.

– А я, сынок, насколько ты помнишь, под домашним арестом. И не имею права покидать территорию замка! – заметил Рафаэль. – Все собрали?

– Да! Еле запихал! – выдал гоблин. – Все эти ваши свистоперделки не хотели помещаться!

Я не помню, как мы доползли до нашего семейного гроба. Я даже не помню, как сняла платье и куда его бросила.

– Это только начало, – послышался уставший голос.

– Я уже поняла, – согласилась я, зевая. Я хотела еще что–то добавить, но меня отключило. Я прижалась ухом к холодной груди. На меня легла рука. Из незакрытой крышки дул приятный сквознячок. Но нам было уже все равно. Мы задолбались!

Глава двадцатая

Я открыла глаза от того, что меня тряхнули за плечо.

– Мадам! – послышался голос Рафаэля.

«Что? Где? Кто? Куда?» – опешил маленький сонный совенок, живущий внутри меня.

– Мадам, просыпайтесь! Мы проспали! – послышался голос. Проспали, проспали! А что мы проспали? А! Первый день Академии!

– Проспали?!! – заорали мы, глядя друг на друга. Крышка гроба слетела от удара ноги мужа и с грохотом упала на пол.

– Мадам, быстрее! – слышался голос Рафаэля, а я уже видела, как завязывается алый халат на талии. Сама я искала платье, но его не было в комнате.

– А можно халатик? – на бегу попросила я, видя, как в меня бросают халат. Все! Мой! Не отдам!

Красный халат был мне велик, но я справилась, хватая расческу и продирая волосы. Мы привели себя в порядок за десять минут, чтобы вылететь из комнаты.

– Дэнфер!!! – кричали мы, направляясь в сторону детской. – Дэнфер! Просыпайся!

Влетев в детскую, мы увидели мирно спящего Дэнфера и гору чемоданов посреди комнаты.

– А нам насколько? – спросила я, осторожно толкая мычащего ребенка за плечо, и глазами выискивая часы. Старинные часы показывали одиннадцать!

– В полдень, как обычно, – послышался голос Рафаэля, который дракулой метался по комнате. Гоблин вбежал в комнату, отчитываясь, что в чемоданах и тыча пальцем в список.

– Ты почему не разбудил?! – кричал Рафаэль на дворецкого.

– Я вас будил, но вы, кажется, сдохли, – сознался дворецкий. – А вы лично подтвердили этот факт. А мадам согласилась. И сказала, что мертвых тревожить нельзя!

– Я этого не помню! Дэнфер, просыпайся, – шептала я. – Нам уже пора! Дэнфер!

– Дэнфер!!! Вставай! Опаздываем! – послышался рядом страшный голос. Мне показалось, что на соседнем кладбище встали все покойники.

– Мам? Пап? – спросил заспанный ребенок, но его тут же зверски стащили с кровати сразу четыре руки, дотащили до ванной, умыли, причесали и стали одевать.

– Мое платье! – крикнула я. – Где мое платье?

– Я его почистил! – обиделся гоблин, стаскивая первый чемодан и неся его в сторону коридора.

– Неси его немедленно! – крикнула я, завязывая шнурки на ботиночках.

– Вроде бы все! – выдохнули мы, переглянувшись.

– А там было сказано, – зевнул Дэнфер, глядя на нас сонными глазами. – Что нужно явиться уже в форме!

– Когда это поменяли?! – рявкнул Рафаэль, бросившись за списком. – Да, явиться в форме! Где форма?!

– В чемодане, господин! – послышалось кряхтение Сморчка, который тащил второй чемодан, видимо, в сторону кареты.

– В каком?! – рявкнул Рафаэль, пока сонный Дэнфер пил кровь из стакана и сопел.

– Кажется, я его уже отнес в карету, сэр! – заметил Сморчок.

– Так неси его обратно!!! – распоряжался Рафаэль, видя, как гоблин бросает чемодан возле двери. – Быстро! Время!

Список полетел на пол, а мы бросились к одинаковым роскошным черным чемоданам с серебряной буквой «М», которые напоминали набитые подушки.

– Мадам! Вы ищете в этом! Я в этом! – быстро указали мне на лежащий возле двери чемодан.

Я кое–как расстегнула застежку, начиная искать форму. Из чемодана высыпались тетрадки, и торчал угол семейного портрета. Неподалеку гремели склянки и шуршали учебники.

– Уррррп! – слышалось с кресла, где острые клычки жевали соломинку. По коридору доносился шелест и ворчание: «То принеси, то отнеси!».

– Нашла! – с яростью валькирии, одержавшей победу над полчищем врагов вытащила я пакет с формой и триумфально, словно голову поверженного врага подняла над головой.

– Мордехай! – кричал Рафаэль. – Неси обратно. Мадам! Я вам очень признателен!

Мне показалось, что мне впопыхах поцеловали руку. Но времени задумываться над этим, не было.

– Переодевайся! – скомандовал Рафаэль, пока я пыталась все сложить обратно и застегнуть застежки.

– Иду, – проворчал Дэнфер, направляясь в ванную. Дверь щелкнула.

– Обратно–обратно! – ворчал гоблин, а я в ужасе смотрела на часы. Осталось сорок минут!

Я кое–как застегнула чемодан, снова нервно глядя на часы.

– Мадам! Помогите мне! – послышался голос Рафаэля, – Присядьте на него!

Я бухнулась на чемодан. Пытаясь запихнуть в него все, что вываливалось. С горем пополам, мы его стянули и щелкнули застежками.

– С магией было проще! – послышался рык рядом, когда я слезала с чемодана в поисках ребенка.

– Дэнфер! – позвала я, видя, как гоблин тащит еще один чемодан в коридор.

– Мам! Я тут вспомнил, а я положил перо – трубку? – спросил Дэнфер, бросаясь к тому самому битком–набитому чемодану, который мы еле– еле застегнули.

– Забудь! – перехватил его Рафаэль, относя в кресло. – Платье! Неси платье! Мордехай!

Я передыхала, видя, как гоблин схватил третий чемодан, но тут же бросил его и побежал за платьем и туфлями. Рафаэль вышел следом за ним, а я подошла к Дэнферу, который смеялся, глядя на нас.

– Это так здорово, когда есть мама! – вздохнул он, как вдруг нашел перо – трубочку между ручкой и сидушкой кресла. Он прижал ее к себе, как родную и спрятал в карман. Пока не видел папа.

– Ваше платье! – Рафаэль вырвал из рук гоблина мое алое платье и бросил его в меня. Я поймала, видя, как из платья вывалилась расческа. – Туфли сейчас принесут.

Я бросилась в ванную, переодеваться.

– Корсет!!! – завопила я, как будто из унитаза вылезло чудовище.

– Иду! – отозвался голос, а я ужасно волновалась. А вдруг не успеем?

Я оперлась о раковину, чувствуя, как руки резко потянули завязки, и я охнула, выровнялась, максимально выдыхая.

– Шею! – послышался приказ. Я посмотрела на вампира, слегка не поняв требования. То, что он не завтракал, это не повод завтракать мной, если что.

– Шею, я кому сказал! Иначе застегивать будете сами! – потребовали у меня, а мне на груди легло массивное золотое ожерелье с крупными алыми камнями, похожими на сгустки крови.

– Фамильное, – послышался голос сзади, пока я смотрела с открытым ртом на такую роскошь. Мне в руки вложили сережки с такими же камнями. Я продевала их в ухо наощупь, прыгая за туфлями, которые принес гоблин.

Несколько раз расчесав волосы, я обула последнюю туфлю и вылетела в комнату. В комнате исчезли все чемоданы. На часах было без двадцать минут полдень.

– Помни о том, как ты должен себя вести! Спокойно, дисциплинированно и с достоинством! – строго произнес Рафаэль. – Вечером вызовешь! Понял? И отчитаешься!

– Дракон разбужен, карета ждет, – отрапортовал гоблин, появляясь в дверях. Я схватила свою сумку в виде летучей мыши, и уже собиралась уходить, как вдруг.

– Мадам! – меня поймали за плечи. – Помните, что вы принадлежите аристократической семье.

Рафаэль внезапно достал из кармана красивый флакон и пшикнул несколько раз на меня. Я принюхалась, чувствуя запах ночной фиалки.

– На всякий случай, – послышался многообещающий голос. Это на какой такой всякий случай? Это он про ректора что ли?

– Постараюсь вести себя прилично, но не обещаю. Потому как мы опаздываем, – согласилась я, беря Дэнфера за руку и направляясь за гоблином. Мы прыгнули в карету, которая тут же наполнилась запахом знакомых духов. Дракон заурчал, возмущенный тем фактом, что ему снова придется куда–то лететь.

– Пошел! – заорал гоблин, а дракон расправил чудовищно огромные крылья.

Внезапно нас дернуло. Чемоданы завалились друг на друга, я схватилась за сидение, чувствуя, как дракон рывками набирает высоту.

– Мам, а мы не опаздываем? – спросил Дэнфер, ерзая на сидении. Только сейчас мне удалось рассмотреть красивую черную мантию с серебряной застежкой и гербом Академии в виде сплетенных драконов. Прямо готический принц!

Наш толстый дракон летел, выбиваясь из сил. Я смотрела на ребенка, придерживая нависающий над ним чемодан. Как быстро я привязалась к этому мальчику! Может, мне уже пора было иметь своих? И собирать в школу своих первоклассников? Поэтому у меня сработал инстинкт? Как бы возраст уже требует ребенка. И вот он! Готовый!

Улыбнувшись, я поправила корсет и звякнула ожерельем.

А быть может, я просто увидела себя в детстве. Маленькую, потерянную себя, оставшуюся с папой и мечтающую, чтобы у меня как у других девочек была мама. Чтобы она плела мне косички и учила готовить вкусняшки. Помню, как поначалу было пусто в душе. И я надеялась, что мамой станет тетя Наташа – наша соседка, которая приходила помогать. Но папа сказал, что она не будет мамой. Она уже занята. У нее есть муж. Потом, конечно, я успокоилась. Но тогда мне ужасно хотелось заполнить пустоту в душе. Хоть кем – нибудь.

И теперь вот такая маленькая я сидит рядом. А я заполняю дырочку в его душе, потому что никто не заполнил мою. Принцип великой вселенской справедливости.

Интересно, куда делась его настоящая мама? Я не видела ни портрета, не слышала ни упоминания. Ничего. Словно ее и не было. Интуиция подсказывала, что все это не просто так. Как бы осторожно разузнать. На всякий случай.

– Снижаемся! – послышался крик гоблина. – Эй! Полегче!

Я схватилась за сидение и за ребенка. Мы дружно подпрыгнули вместе с чемоданами.

– Можно? – спросила я, открывая нараспашку дверцу кареты. Вокруг все было уставлено каретами. Попалась на глаза даже знакомая черная пушистая и крылатая тварь, которая ковыряла в носу и жалобно выла.

– Так, мы не опаздываем! Мы задерживались! – выдохнула я, видя, как Дэнфер опередил меня и выскочил из кареты первый, чтобы подать мне руку. О, мой джентльмен!

Я расправила платье, гордо вскинула голову и направилась с ребенком к главному входу. Огромный мрачноватый замок из серебристого камня простирался аж до небес, уходя острыми башнями ввысь. Казалось, что облака путаются в его башнях, особенно в той, на которой виднелись часы, показывающие пять минут первого.

Мы вошли в роскошный зал, где уже стояли родители с детьми. Первое, что бросилось мне в глаза – красивое готическое окно – роза, пропускающее разноцветные лучи прямо в зал. Сам зал был задрапирован алыми гобеленами и наполнен гулом голосов. В воздухе витали волшебные светлячки, оставляя за собой дорожки из света.

– Извините! Я задержался, – послышался голос, а вокруг воцарилась тишина. На трибуну в виде дракона, раскрывшего крылья взошел ректор. Его я узнала сразу. Только сейчас на нем была черная мантия, украшенная золотом. На груди висела огромная переливающаяся бляха, размером с кулак.

– Дорогие дети, дорогие родители, – послышался внезапно громкий голос, от которого я невольно дернулась. – Я рад приветствовать вас в стенах нашей Академии! Особенно первокурсников!

– Фамильяр где? – прошептала я, а сердце ухнуло вниз и замерло.

– Эм… В клетке, – послышался голос Дэнфера. – Там, за чемоданами. В карете. Мордехай его туда отнес. О нем папа вспомнил.

– Фу–у–ух, – выдохнула я, пытаясь изобразить улыбку аристократки.

– Мам, ты пока что самая красивая из всех, кого я вижу! – послышался голос Дэнфера. Ректор что–то вещал про то, как заклинания бороздят доспехи и ряды врагов, про магию в целом и древние традиции.

– Это она, – послышались голоса, а я заметила, как на нас украдкой оборачивались, глядя не без зависти. – Гляди, как вырядилась!

Десятки взглядов были прикованы к нам с Дэнфером, поэтому ректора почти никто не слушал.

– Та самая, да? – шептались неподалеку, зыркая на меня. – Жена бывшего замминистра?

– Не бывшего, – с ледяной улыбкой заметила я, чувствуя, как от моего взгляда разговоры тут же затихают. – А временно отстраненного. Считайте, что у нас медовый месяц.

Неподалеку, примерно через три–четыре семейки стояло Семейство Р–р–р–р. Ха! Теперь я взяла реванш, глядя на их мешки под глазами и невыспавшися вид. Ригина привалилась к мужу и тихо дремала.

– Такая молодая… И даже не вампир… – слышались шепотки. – А она точно – маг?

Да, я великий чародей! Я знаю три заклинания! Пока что мне достаточно! Но пока я буду их читать, вы обосретесь!

– … обязуется соблюдать правила Академии! – послышался голос ректора, который, кажется, тоже меня заметил. Я слышала, как гоблин прорывается сквозь толпу, неся в руках шарик и клетку с нашим Попокрылом.

– Гляди–ка! Даже с дворецким! – снова послышались шепотки. – И здесь решили всем показать всем, что у них денег куры не клюют!

– Ну что ж! Старшекурсники могут расходиться по аудиториям. А первокурсники подойдите поближе.

Зал стал пустеть. Родители прощались и выходили к каретами. Некоторые из них направлялись к каким–то печатям и тут же исчезали. Кто–то вертел кольца, тряс медальонами и просто растворялся в воздухе. Я слышала наставления: «Учись хорошо! До связи!».

– Мам, пойдем, – потянул меня за руку Дэнфер, глядя на окружающих. – Это – моя мама!

– Очень приятно, – улыбалась я улыбкой: « Не могли бы вы вылечить собой несварение нашего дракона!».

– На драконе прилетели, – слышались бесконечные шепотки. Вокруг нас было пространство, словно зона отчуждения. – Еще бы! Денег немеряно!

– Я обожаю летать на драконе, – усмехнулась я, только–только начиная понимать, какое положение в обществе занимает семья, в которую я случайно попала.

– Показывайте фамильяров! – послышался ласковый голос ректора. И тут я приподнялась на цыпочках, видя комиссию из преподавателей. Они что–то записывали, глядя на огромного одноногого кузнечика какой–то девочки.

– Неплохо, – постановили преподаватели. Я подняла взгляд на ректора, который, как выяснилось, не сводил с меня взгляда.

– Иди, малыш, – подтолкнула я Дэнфера. Он шагнул и вытащил нашего Попокрыла, который тут же открыл сиренево– фиолетовый глаз.

Преподаватели зашушукались. Я видела, как какой–то старик в колпаке, похожем на колпак звездочёта, нахмурился. Семейка Р–р–р–р стояла наготове со своими фамильярами. И выглядели они не лучше, чем мы с утра. Ну еще бы! У нас один, а у них вон сколько и Рагнарек!

– Рагнарек, стой смир–р–рно, – раскатисто прорычал Ральф, пока его сын пытался дать подзатыльник брату у папы за спиной. Так, вот кто у нас будет главным хулиганом!

Я посмотрела на спокойного Дэнфера, который стоял в точности, как папа, и поняла, что вряд ли он будет хулиганить. Скорее всего, он будет таким же выдержанным и дисциплинированным.

– Следующий! – послышался голос комиссии, а я выдохнула, видя, как Попокрыла возвращают в клетку. Пока что все шло гладко.

– Комиссия еще соберется и решит, кого в какой класс отправить, – успокоил родителей ректор, опираясь на трибуну. Только сейчас я заметила, что ухо у него остренькое. Интересно, а он кто? Он точно человек?

– Ну что ж, благодарю! Студентов сейчас проводят по комнатам. Багаж занесут. Родители свободны, – послышался голос ректора. И все? Фух! Вроде бы все прошло нормально!

Я обняла Дэнфера на глазах у всех, а он повис у меня на шее.

– Я буду скучать, – вздохнул он. – Но я буду вызывать вас!

– Да, не забывай! – улыбнулась я, чувствуя, что превращаюсь в демона по вызову. Где–то в замке сидит второй. У него клыки, так что грызть гранит науки будет папа. А я так, обсасывать!

– Миссис Малеволент, – послышался голос ректора, когда Дэнфер слез с меня и бросился догонять первокурсников. – Я бы хотел с вами поговорить.

Родители расходились, а я прошла мимо Семейки Р–р–р. Мне показалось, что у них слезы навернулись на глаза от счастья. Они его так долго ждали! Может, они только жить начинают! Детей в Академию отправили.

– Что вы хотели? – спросила я, глядя на ректора, который подошел ко мне и вежливо улыбнулся. Кажется, я начинаю понимать, почему меня так полили своими духами. Догадка заставила меня усмехнуться.

– Я знаю, что вы не местная, – улыбнулся ректор, а я обернулась, видя, что зал стремительно опустел. Теперь в нем было такое эхо, словно в горах. – И не учились у нас в Академии. Поэтому позвольте вам провести маленькую экскурсию. Ваш дворецкий может подождать в карете.

– Я не против, – ответила я. Мне самой было любопытно, что это за Академия, в которой будет учиться Дэнфер. Должна же я здесь знать куда отдала моего клыкастенького!

– Сначала я подожду вас в карете, – послышался зловещий голос Сморчка. – А потом на том свете…

Он удалился, а мимо моего носа пронесся светлячок, но я постаралась не удивляться.

– Обратите внимание на вот это окно. Окно – розу! Это окно было построено изначально, когда строилась Академия. Ему семь тысяч лет! – поднял руку вверх ректор, а я пыталась припомнить, как его зовут. – Его разбили пятьдесят лет назад. Восстановили его в том же году.