11

Помолвка Патрика и Элен была обставлена скромно. Найджел и Сью правдоподобно делали вид, что не знают, по какому поводу званы на вечеринку. Сью даже позволила себе возглас удивления, услышав о «новости». Найджел только хмыкнул, но предупредил: мол, при их материальном положении с браком не следует торопиться; просто глупо решаться на такой шаг — босс не допустит, чтобы в редакции работали муж с женой, и, значит, одному из них придется уйти. Ясно, что это будет Элен.

Мелисса была приглашена, но не явилась, а прислала очень красивую открытку с поздравлениями и теплыми пожеланиями.

Решили, что свадьба состоится по окончании траура. Элен хоть и хорохорилась, но в глубине души чувствовала запоздалое смущение из-за того, что навязала себя в жены. Патрик выручил ее, сделав официальное предложение.

Итак, невеста была счастлива. Жених тоже выглядел довольным, но озабоченным: надо выплачивать долги, хоть друзья и не думали торопить с этим. Нэцкэ с мудрым прищуром наблюдали за влюбленными, справедливо полагая, что их судьба впрямую связана с благосостоянием будущей семьи.

Свой роман Элен забросила. Интенсивная работа в редакции не оставляла ни времени, ни сил, Патрика это расстраивало. Нежно похлопывая невесту по руке, он не раз говорил, что скоро с деньгами все уладится. Почему она не обратила внимания на загадочный вид Патрика, когда он ее утешал, сказать трудно. А тот действительно что-то держал в голове.

Жили они в квартире Элен. Спали в разных комнатах, во что Сью, конечно, не верила.

Однажды Патрик пришел с цветами. Принес бутылку дорогого вина и коробку конфет. Элен в недоумении подняла брови: договорились же экономить на всем.

— Сегодня Эмми исполнился бы двадцать один год, — смущенно объяснил скос транжирство Патрик и взглянул на Элен, чтобы убедиться: его поняли.

Элен засуетилась и бросилась накрывать на стол.

— Патрик, давай портрет Эмми повесим в гостиной?

Предложение было принято с радостью. Теперь на них с прекрасного портрета смотрели печальные добрые глаза прелестной юной леди. В уголках ее четко очерченных губ притаилась улыбка. Патрик долго вглядывался в родное лицо.

— Бедняжка Эмми! Она так ждала сегодняшнего дня! И не дожила…

Он сказал это с какой-то особой интонацией, и Элен вскинула на него глаза.

— Сегодня она должна была вступить в права наследования. А получилось… Наследником стал я. Эмми и после смерти помогает мне, чем может.

— Объясни, пожалуйста, — серьезно и строго потребовала Элен, не спуская напряженного взгляда с бокала, который крутила в руке.

— Родители, зная о болезни Эмми, хотели обеспечить ей уход и лечение, но болезнь обогнала их расчеты, прогрессируя быстрее, чем они предполагали.

— Но почему же родители не оставили деньги тебе?

— Вопрос закономерный. Честно отвечу: я в то время был таким, что вызывал тревогу у родителей. Моя болезнь была социальной — пил, гулял. Мама боялась за меня и боялась меня. Не знаю, так ли уж я был способен при всей моей тогдашней беспечности спустить деньги, предназначенные Эмми, сейчас мне хочется думать, что нет. Правда, школу доброты, мужества и сострадания я прошел позже. Эти нелегкие уроки преподала мне Эмми. — Он помолчал, а потом, будто между прочим, заметил: — Деньги не слишком большие, но если будем работать, то особняк дядюшки Джеймса сможем содержать. — И добавил с улыбкой: — Не забудь, нам ведь предстоит воспитывать потомство в уважении к предкам.

Элен продолжала с преувеличенным вниманием разглядывать сверкающие грани бокала. Потом, не поднимая глаз, спросила:

— Можно, ты сегодня придешь ко мне в спальню?

Патрик посмотрел на нее с крайним изумлением и откровенно расхохотался — впервые после смерти Эмми. Несмотря на безудержное веселье, он выглядел растроганным: встал, подошел к Элен, прижал ее голову к своей груди и поцеловал в висок:

— Какое удовольствие узнать, что невеста торопит свадьбу! Я из последних сил терплю, а моя любимая снимает с меня оковы затянувшегося ожидания… Согласись, редкостная для мужчины удача! Однако безбожно медлить с ответом. Отвечаю: замечательная моя, небом ниспосланная невеста, я с великой радостью разрешаю себе откликнуться на твой зов, хотя и не уверен, что поступаю правильно. Не торопись возражать — я вынужден думать о тебе. Мисс Корнер, вы уверены, что вас не ждет разочарование?

— Патрик, об этом не говорят… Это чувствуют… Только собственный опыт, которого… у меня еще нет…

— Ну вот, — продолжая смеяться, чтобы скрыть неловкость, сказал Патрик, — всегда так и поступают с нами, слабыми мужчинами: соблазнят, а потом, чего доброго, откажутся выходить замуж. Боюсь я вас, девственниц!

Он пододвинул свой стул к ее стулу, обнял смущенную своей дерзостью девушку. Так они и сидели, молча, держа друг друга за руки, как дети, которых помимо их желания кто-то злой хочет разлучить. По лицу Элен было видно, что смелость нелегко ей далась. Не желая длить неловкость, она отстранилась от Патрика и тихо сказала:

— Я буду ждать тебя, хорошо?

— Хорошо, — мягко прозвучал голос растроганного Патрика. — Разреши только один вопрос: ты это делаешь для себя или для меня?

— Для нас, — последовал серьезный ответ.

Она ждала его в спальне. Жаль, что сама себя не видела: прелестное юное создание с удивительно пушистыми белокурыми волосами, которые в беспорядке рассыпались по плечам; руки, стиснутые в напряжении; шелковый серо-голубой пеньюар, подчеркивающий хрупкость фигуры… Короче, вылитый ангел, пугающийся встречи… с кем?

Нет, Патрик, когда вошел в спальню, вовсе не напоминал соблазнителя. Вполне возможно, что в ситуации, которую не он спровоцировал, ему было сейчас трудней, чем Элен. Намеренно легким шагом, стараясь выглядеть спокойным, непринужденным, он вышел из душа в махровом терракотового цвета халате, обнажающем его крепкие, стройные ноги. Увидев Элен, Патрик с удовольствием даже не сказал, а выдохнул:

— Господи, как же ты хороша, милая! Вот только твоя напряженность… к чему она? Уж не на Голгофу ли ты собралась?

Как он ни старался, ему не удалось вызвать улыбки на лице Элен. Девушка оставалась предельно серьезной. Мягким приглашающим жестом она позвала его к себе и тут же попросила:

— Погаси, пожалуйста, свет.

Он был готов выполнить любое ее желание, а уж это-то было из простейших.

Темнота упала на них, но не принесла облегчения ни ему, ни ей. Патрик нашел руку, которая искала его. Оставалось привлечь девушку к себе, подвести ее к удивительных размеров кровати. Элен, не задумываясь, подчинилась: она боялась чего-то большего, а эти малые знаки внимания ей доставляли лишь удовольствие.

— Может быть, стоит зажечь ночник? — промямлила она, уже сидя на кровати.

— Конечно. А теперь, дорогая мисс Корнер, ложитесь-ка спать и не морочьте голову ни себе, ни мне.

— Умоляю, не уходи. Мне с тобой лучше, чем без тебя.

— И на том спасибо, — усмехнулся Патрик.

— Сядь рядом со мной, пожалуйста.

Он не заставил себя уговаривать и опустился рядом с Элен, приобняв ее за плечи. Не он, а она сократила расстояние между ними, не он, а она сделала объятие более крепким. Какое-то время они сидели, не меняя позы. Патрик пытался укротить возникшее в нем желание, Элен же прислушивалась к новым незнакомым острым ощущениям. Их обволокло теплое предчувствие близости.

Патрик не желал брать на себя инициативу. Его даже радовало, что он способен обуздать свою страсть ради того, чтобы дать пробудиться страсти Элен. Девушка встала и прошептала с сожалением:

— Нет, милый, я, видимо, не способна сделать тебя счастливым.

— Вот так новости, — хрипловато рассмеялся Патрик. — Успокойся. Я уже счастлив. Я буду еще счастливей, если ты ничего не будешь выдумывать и останешься самой собой. Ты красива, ты желанна, ты способна подарить радость любому мужчине, а досталась эта радость мне. Ну не счастье ли?

— Ты сейчас улыбаешься? — спросила Элен, не осмеливаясь увидеть его глаза.

— Я не улыбаюсь — я радуюсь тебе.

Накал чувств был так велик, что Элен поняла: вот-вот польются слезы счастья. Счастье до слез?.. Разве так бывает? Одно легкое движение мужской уверенной руки — и шелковые волны пеньюара соскользнули с ее плеч. Почему же стыд вдруг оставил ее? Элен знала предательскую силу своей стеснительности, способной вгонять ее в состояние, близкое к столбняку. А сейчас ей доставил несказанное удовольствие восхищенный взгляд Патрика.

— Не знаю, что красивей — твое лицо или твое тело!

— Им надо спорить между собой? — не сдержала торжествующей улыбки Элен.

— Я их примирю, — пробормотал Патрик, перемежая слова поцелуями.

Взволнованная Элен невольно прислушивалась к тому, как реагирует ее тело на прикосновения его рук и губ. Совершенно новое, абсолютно незнакомое, неизведанное ранее ощущение! Сильное, головокружительно острое и захватывающе приятное… А что, интересно, чувствует в данную минуту Патрик? Может быть, ему тоже будет приятно, если она сейчас рассыплет свои поцелуи по его лицу, рукам, телу? Звук, похожий на стон, вырвался из груди Патрика — значит, не только он обладает завораживающей властью над ее телом? Она тоже способна властвовать над его эмоциями!

Элен припала к его губам. Это был откровенный страстный призыв, на который Патрик мгновенно и радостно откликнулся. Он был тронут искренностью ее поведения и благодарен за желание близости с ним. А она чуть отстранилась, смело взглянула в любимые глаза и провела пальцем по его губам. Как давно ей хотелось своими губами испытать их упругость, их атласную гладкость, задержать язык в уголках рта, где живет постоянная готовность к улыбке. «Лук амура»… А требовательные сильные пальцы уже скользили по ее бедрам, ногам — для них не существовало запретных мест.

Элен раскинула руки, раздвинула колени, всей своей позой говоря — я твоя, бери, жду тебя. Но мысленно молила: подожди, продли свои нежные ласки, меня еще пугает неизбежное… Невысказанное, казалось, было услышано — Патрик приподнялся на локте, мягко провел рукой по ее глазам и стал покрывать ее лицо, шею, грудь россыпью осторожных поцелуев, дюйм за дюймом отвоевывая тело Элен, чтобы подарить ему острую, но неизъяснимо приятную муку неутоленного плотского желания. Он добился своего — в Элен уже пульсировала нетерпеливая потребность стать частью любимого человека, раствориться в нем, соединиться с ним в единое целое.

Патрик сумел уловить то мгновение, когда девушка полностью доверилась ему, а напряженное ожидание сменилось откровенной страстью.

Элен не до конца понимала, насколько трудно мужчине сдерживать свой порыв, сопротивляться безумному желанию сразу же овладеть ею. Она оценит это позже, вспомнив, как медленно и осторожно Патрик опускался на нее, как сдержанно укрощал ее суматошные и неумелые ласки. Да, Патрик был терпелив и заботлив.

Когда его пальцы мягко легли на ее грудь, оба почувствовали: ласка вызвала мгновенную ответную реакцию — грудь напряглась и приподнялась в желании еще более острого ощущения. Пальцы снова коснулись ее лица, но Элен требовательным жестом вернула их к груди. Потом, прерывисто вздохнув, Элен прижалась к Патрику, гибкими движениями продолжая искать еще большей близости.

— Погаси лампочку, — прошептала она.

Наступившая темнота подарила восхитительное ощущение полной раскованности. Элен казалось, что сама ночь ласкает ее кожу, теплыми волнами омывает тело, задерживаясь в самых укромных его уголках. Она приподняла бедра, судорожно вцепилась в спину Патрика, изо всех сил прижалась к нему, с каким-то необъяснимым внутренним восторгом ощущая его возбужденную плоть. Не ему, а ей пришлось выразить нетерпение:

— Ну же, Патрик, любимый. Ну же, пожалуйста…

Она не почувствовала боли, когда он вошел в нее и подчинил ее движения своему ритму. Сладкая мука неутоленного желания притупила и страх, и боль.

Искусные мужские пальцы играли на ней, обнаженной, невиданную по силе и страсти сонату. Все существо Элен отзывалось на его ласки, как великолепно настроенный инструмент, истосковавшийся по виртуозному исполнителю.

Аккорды нарастали, становились все мощнее и призывнее. Элен казалось, что вот сейчас что-то взорвется в ней. Она ощутила сосущую пустоту во всем теле и, когда пустота вдруг стала заполняться — постепенно, неудержимо, настойчиво, — с блаженством покорилась всемогущей силе любви. Я ли это? — удивилась она.

Взрыв, которого Элен бессознательно жаждала, сотряс все ее тело — от горящих влажных губ до кончиков пальцев. Торжествующий крик Элен и протяжный стон Патрика взмыли к потолку спальни.


Впоследствии Элен не удалось вспомнить, когда, на каком витке наслаждения как громом поразил ее чувственный восторг. Состояние было близким к обморочному. Обморок и наслаждение — разве можно совместить это? Можно! Боль и наслаждение — разве они могут слиться воедино? Оказывается, могут, даря при этом ощущение душевного и телесного восторга.

Их тела расслабились одновременно. Патрик и Элен лежали, с трудом переводя дыхание, чувствуя жар сплетенных тел. Элен закрыла глаза, пытаясь как можно дольше задержать в себе ощущение счастья, которым было наполнено все ее существо.

— Ну так что, с Анной расстались навсегда? — полюбопытствовал Патрик.

— Знаешь, милый, мне жаль бедняжку, — отшутилась в свою очередь Элен. — Она у меня, согласись, все-таки славная. Просто ей еще многое надо пережить, чтобы стать настоящей женщиной. Ты нам обеим в этом уже помог.

— Можете обе и впредь рассчитывать на меня — не подведу! Вы мне очень милы. Особенно ты.

— Как же непостоянны эти мужчины! — в притворном отчаянии воскликнула Элен. — Ведь полюбил-то ты Анну, кроткую, несчастную, со всеми ее комплексами… Но предпочел ей более испорченную девушку, в которой угадал чувственность, чего, кстати, та сама в себе и не предполагала…

— Что поделаешь? — хмыкнул довольный Патрик. — Мне так нравятся испорченные девушки! Анна догадывалась об этом, но своевременных выводов не сделала. Пусть теперь пеняет на себя!

— А мне ее будет иногда не хватать — трогательной, непосредственной, печальной… Неужели этих качеств я уже навсегда лишилась?

— Не грусти, Анна с тобой поделится, — рассмеялся Патрик и крепко прижал к себе любимую Элен.

Загрузка...