Называй меня Богом (СИ)

Мой взгляд вновь обратился к отражению. Волосы перекинуты на плечо, глаза искрятся. Сейчас я так была похожа на отца. Отныне и всегда. Дочь Бога Времени.

Первая капля дождя упала на основание шеи, от чего мышцы спины невольно сократились. Вторая упала на поясницу, заставляя ее выгнуться. Дождь начался неожиданно, но это было не важно.

Под его каплями мою кожу перестало щипать и, хотя я все еще ощущала потоки энергий и времени, они более не были такими неприятными.

Вода и воздух омывали меня, признаваясь в любви. Именно так меня приветствовал мир Неффастуса. Обновленную свою дочь, в надежде на скорейшее единение, в надежде на божественное будущее.

Распластав бренное тело на земле, обратив лицо к небесам, представляя, что это не дождь, а ласка тысячи рук, тысячи пальцев... я нежилась с осознанием истины - теперь можно ВСЁ.

Ну и пусть не такие мысли должны были посещать головку юной богини, я плевала на это. Теперь мне можно было плевать на всех... однако, увы и ах, но этого нельзя было делать.

Сколько я могу проваляться на Нефе? Вечность. Забыв про всех, махнув рукой на всё. И каков будет итог? Никакого.

Ответ: какая ты, к тьме, богиня, ты пока такое же ничто, как и всё остальное для тебя.

Нужно было решаться доказывать миру свою волю, раскрывать свою красоту... Получать силы и оставлять след в истории.

Пора просыпаться, Кара.

Быть прежней - но с новыми возможностями - что может быть слаще! Попробовать то, чего раньше не могла.

Для этого нужен был наставник, который в кратчайшие сроки обучит укрощать и тело и силу, развивать дух.. Я уже предвкушала все это. Рисовала в голове столько разных вариантов своих результатов.

Прогибать мир под себя...

И кого же выберет Кара Небесная - и да, я уже выбрала себе более чем подходящее Богине имя, - в учителя? Вариантов было не много.

Это должен был быть Бог. Стопроцентно! Сильный, умелый, яростный. Отец? Он бы подошел идеально, если бы я не предполагала так явственно, от чего его сейчас буду отвлекать. А уж даже я знала, что данное действо - святое.

Тогда может его брат? Бог Огня... Я передернула плечами. Он всегда меня завораживал и... пугал, что уж говорить. Он Светлый? Да дайте мне гитару и я покажу вам рок-класс, если он Светлый. Меня от его Светлости бросало в дрожь. Это эффектный и всепоглощающий Бог, который и меня поглотит со временем...

Но... тогда самой явственной кандидатурой, самой яркой и подходящей была Зариланна Т' ен Тай Даал'ар. Рядом с ней других вариантов быть не могло.

Осталось убедить ее стать моим сенсеем. Ну, уж это я смогу. Опасаться Темной - само собой. Но тем идеальней будет результат. Она поможет мне выполнить огранку способностей на высочайшем уровне.

Я вспомнила, как общалась с отцом ментально. По-другому сейчас связаться с Ланой не было возможности.

- Лана?

В ответ была тишина...

- Зариланна...

И даже дождь затих...

- Зариланна Т' ен Тай Даал'ар, прошу, откликнись на зов своей племянницы...

- Чудо-чадо, что за формальности, как успехи в твоем деле?

- Лана, не поверишь, теперь я Богиня.

- Не обнадеживай себя, племяша. Если ты выросла, это не значит, что уже Богиня.

- Но ведь ты поможешь мне?

- Я помогу? Ты все еще сверхнаивна. Но мы исправим это, - завершением стал смех? ну надо же...

- Так ты возьмешься меня учить?

- Я пришлю за тобой Шурика. Посмотрим, что могу я. И что можешь ты.

- Спасибо, Лана.

- Но, племяша, ты будешь мне должна. И будь уверена, когда-нибудь ты пожалеешь, что это так.

Глава 10.

Часть первая.

Воспоминания.

Огненные Земли назывались так не просто потому, что я выбрал их для своей обители. Все здесь имело яркий пламенный оттенок - от красных листьев на разнообразных деревьях, до солнца, освещавшего неторопливый быт жителей. Впрочем, никто и не озабочивался такой мелочью. Такова воля Бога - был обычный ответ. Обилие плодоносящих растений, урожай с которых можно было снимать почти круглый год. Множество животных - как в лесах, так и одомашненных. Моя часть мира была вечным летом, иногда украшаемым дождями. Цветущим, душистым, теплым. Город и его окрестности почти целиком оставались населены мужчинами-эфферами, воинами, не знающими себе равных. Женщин практически не было - каждая из них соглашалась жить в Огненных Землях без какого-либо давления с моей стороны. Поэтому отношение к любой живущей во дворце, было равно отношению к живому чуду...

Выйдя из портала на одном из верхних уровней дворца, я стянул рубашку, обнажив рунную вязь татуировки, и вдохнул ароматный воздух, будто наполненный запахом специй. Обосновавшись на Земле, я совершенно перестал посещать иные миры, но отказаться от собственного дома оказалось тяжелее всего. Так или иначе, это место, в отличие от самого Неффастуса, я посещал с завидной регулярностью, почти не встречая изменений. Время от времени, со мной прибывали женщины - жертвы слухов, дурной молвы или плохого отношения, имеющие кристально чистые души.

И кто же мог сказать, почему именно тут воспоминания преследовали меня сильнее всего?

***

- Ты сделал все неверно, - Лэйдер внимательно осмотрел тело, лежащее на столе. - Эта сущность будет нестабильна. Она просто рассыплется.

- Знаю, - огрызнулся я.

Запустив пальцы в собственные волосы, я с силой потянул вниз. Может, хоть так мои мозги начнут работать в правильном направлении? Смех брата наполнил помещение.

- Ты решил повыдирать себе шевелюру, Рыжий? - отсмеявшись, он хлопнул меня по плечу, вызвав крошечные молнии, заполнившие пространство, как светлячки.

Я поморщился. Прикосновение Темного Бога было неприятно - слишком разные полярности.

- Ладно, посмотрим, что можно сделать, - Лэйдер внимательным взглядом прошелся по телу, лежащему на лабораторном столе. - Соединения нестабильны, поэтому нужен хороший разряд, он "слепит" клеточные соединения. И мы оба знаем, кто справится с этим максимально хорошо. Лучше чем ты или я. И проводники в теле, это тоже будет важно.

- Хм... - а ведь я думал об этом... Вот только привлечь Ринн не догадался...

- Давай, доделывай, - брат сложил руки на груди, - халтурщик.

Улыбнувшись в ответ, я достал кинжал.

- А что, отличный проводник, - Лэйд пожал плечами.

Резанув себя по запястью, я подставил чашу. Густые светящиеся капли, напоминали концентрированную алмазную крошку, переливающуюся всеми цветами радужного спектра.

"Ри!!" - позвал я мысленно, - "иди сюда, моя радость, помоги братику".

"Брат, если ты меня еще раз так назовешь - ты покойник".

"И, всё же, иди сюда, злюка", - порез на моей коже уже затянулся, а кровь начала кристаллизироваться, испаряя жидкость с огромной скоростью. - "Мне нужна твоя помощь".

Она появилась почти мгновенно. Всё же, любопытство - великая вещь.

- О-о-о... - затянула сестренка, увидев тело. - Это мужчина или женщина? И почему так похоже на нас? Почему у этого глаза, как у Времени, и волосы как у меня, и тонкая кожа, как у Тьмы? А что ты добавил от себя?

Её прервал смех Лэйдера, вполне оценившего мизансцену.

- Это не мужчина и не женщина, - улыбнулся я, - на нас похоже потому, что я хотел создать совершенное существо, а что может быть совершеннее богов?

- Оно будет бессмертное? - нахмурилась эта заноза.

- Нет, это не еще один бог, - пояснил я.

- Ну ладно тогда...

- А вот это будет ему от меня.

Я протянул руку, зачерпнув кристаллы, в которые превратилась моя собственная кровь. Они играли яркими цветами, как самые драгоценные из камней. Выбрав крупнейшие, я огранял их тут же, пальцами, расположив в форме букв на гладкой коже. Сложив руну "изменение", я крепко вдавил камни прямо в тело. Два самых крупных поместил на тыльные стороны ладоней. Они вошли под кожу, как нож в масло - совершенно без крови. Кристаллы поменьше я расположил вокруг глаза, как лучики и в центр лба, будто сияющую звезду. Люблю эстетику.

- Божественный подарок, - заметил Бог Времени, - достойный Светлого.

Я пожал плечами. В каком-то смысле это мое дитя. Почему я должен жалеть что-то для своего ребенка?

- Ри, ты можешь шарахнуть это тело так, чтобы слепить все клетки в нужном порядке?

- Попробую, - она снова нахмурилась и положила крошечные ладошки на белую кожу метоморфа.

Тело выгнулось дугой. Энергия придавала форму субстанции, проходя сквозь каждую клетку, сплетая узор ауры. Разряд, сорвавшийся с её рук, прошел от сердца до мозга, расплескавшись по всему телу и заставив кристаллы в груди легко светиться.

- Связку забыла, мелочь, - нахмурился Лэйдер. - Я тебя, зачем учу, спрашивается?

Ри показала старшему язык и, сконцентрировавшись, ударила стихиями. Огромный заряд волнами раскатился по комнате, акцентируясь на лежащем в центре теле.

- Вот! - довольно рявкнул Лэй, подходя ближе. - Можешь же, когда хочешь! Теперь смотри сюда. Нужно еще убрать шаткость структуры. Потом Эйдан добавит душу и будем оживлять.

Они склонились над телом, которое я ваял с таким вдохновением и любовью. Похоже, их тоже увлекла моя задумка...

***

Закат заливал окружающее красным пламенем. Белые мраморные арки, подкрашенные солнцем и увитые плющом, облюбовала стайка ярких птиц, совершенно не среагировавших на мое появление. Их звонкие голоса выводили рулады, а блестящие глаза, похожие на черные бусинки, неотрывно следили за движениями вокруг.

Из покоев доносился звон бубна и грохот тамбуринов, сопровождаемый пением и счастливым смехом. Я двинулся на звук с улыбкой на лице, предвкушая дивное зрелище - это была мелодия Выбор Любви. На Земле её ещё называли "Танцем Семи Покрывал". Тем самым, который женщина дарит мужчине, показывая свою любовь и расположение.

Выглянув из-за колоны, я увидел круг улыбающихся людей разного пола и танцовщицу в центре. Надира была моей последней фавориткой. И она была совершенно свободна в своем выборе.

Гибкое женское тело двинулось в такт музыке. Точеная головка с каскадом длинных волос была похожа на венчик прекрасного цветка, темного и таинственного. Глаза её сияли как звезды, все время возвращаясь к мужчине, сидевшему напротив меня - сотнику-эфферу, Давиду. Его довольное лицо то и дело вспыхивало румянцем, а слабая улыбка не покидала губ, расцветая сильнее, когда ему удавалось поймать женский взгляд.

Мелкими шажками Надира прошла вдоль круга, держась за шаль кончиками пальцев. Тонкая ткань искрилась и переливалась за её спиной, будто крылышки райской птички. Подскочив к толпе смеющихся девушек, танцовщица сбросила с себя лишний предмет, укутав в него подругу. Ей ответили счастливым смехом все трое - та, которой досталась шаль, должна будет танцевать следующей.

Тонкие женские руки взлетали в воздух, как бабочки. Несколько движений умелых пальчиков - и еще один предмет одежды, тончайшее верхнее одеяние, состоящее, кажется, из воздуха, упало к её ногам. Но Надира не остановилась, продолжая завораживающее движение, сопровождаемое уже хлопками - все в кругу поддерживали её танец.

Движения ускорились, становясь все более отрывистыми и манящими. В сторону отлетела верхняя юбка, потом еще одна. Она добавила движения ног, подбираясь к своему избраннику все ближе. Постепенно сняла золотистые сетки украшений, похожие на тонкие рукава с краем, обшитым золотом кантом. Они упали к ногам Надиры, как волшебные лепестки - с начала левый, тонкий и легкий. Второй полетел прямо в избранника, осыпаясь у его ног легкой лужицей. На ней осталось только платье. Яркая ткань, подчеркивающая необыкновенный цвет волос, оттенка красного дерева. Несколько пассов рукой - и ткань каскадом опала к её ногам, открывая необыкновенной красоты тело, которое сделал я сам. Божественный подарок для ведьмы, которую истовые христиане решили сжечь на костре. Мое проклятие для женщины, желающей ребенка. Мое равновесие для шаткого мира. Впрочем, если она так хотела наследника, то могла попросить. Я редко отказывал именно женщинам - ведь был в ответе за всех живущих тут. Или хотел так думать.

***

Острые коготки со свистом рассекли воздух, сладко пахнущий цветущей вишней. Она оскалила клыки, громко и переливисто зарычав. Грудь бурно вздымалась под черной кожей одежды, а глаза горели ярко-белой яростью.

- Держи её! - как бы громко я не кричал, мне казалось, что голос не сильнее шепота.

Зажимая разбитый нос, Бог Времени изо всех сил пытался удержать существо, беснующееся в кольце его рук. Дикое, неистовое.

- Она... не узнала меня... - тихий, едва различимый шепот на выдохе. И горе, такое, о котором нельзя рассказать. Просто не получится.

- Тише, маленькая, - голос Лэйдера был чуть гнусав, хотя сильный ушиб заживал прямо на глазах. – Не пытайся вырваться.

Во взгляде Старшего, направленном на метоморфа, было легкое сожаление. Темный или нет, он знал, что чувствует наше общее творение. Видит Великая Пустота, на сердце любого из Богов свои шрамы.

- Ри! - сильный удар в челюсть отбросил меня в сторону.

Совершенная ножка моей младшей сестренки попала точно в подбородок, почти раздробив кость и наверняка выбив её из сустава.

- Майхар! - выругался старший, - она крутится как змея!

Челюсть со щелчком встала на место, а под кожей неприятно защекотало, когда началась регенерация. Я потер больное место, чтобы сгладить ощущение. Если бы это не был удар от Темной, то, наверное, было бы не так болезненно.

- Он до меня дотронулся! - рыкнула беловолосая, - ПРИКОСНУЛСЯ КО МНЕ! Великому Оружию Таларры! Какой-то ЧЕЛОВЕЧИШКА!

- Он не человек, Ри! - Мастер Времени встряхнул младшую. - НЕ ЧЕЛОВЕК! Прекрати!

- Он сделал тебе больно? - неприятные ощущения еще не прошли, но говорить уже не мешали.

- Нет. - В её голосе слышалась злоба. Впрочем, уже контролируемая. - Я вообще не чувствовала боли. Но мне больно, когда ты дотрагиваешься до меня, Лэйдер.

- Не скажу, чтобы мне было очень приятно, мелочь, - усмехнулся наш брат в ответ. - Ты сделала с собой настоящую хрень.

- Можешь отпустить, - сквозь зубы прошипела она.

- Ты себя уже контролируешь? - его левая бровь приподнялась, а на лице появилась ухмылка.

- Вполне, - рыкнула Ринн.

Лэйдер отступил на шаг, подняв руки вверх... оставшись в полной готовности. Мое собственное тело тоже напряглось, готовое рвануть вперед, чтобы остановить сестру. Её стройные ножки легко и почти неслышно ступали по каменным плитам, прекратив движение прямо перед ним.

Длинные кольца белоснежных волос змеями лежали на красных камнях, будто драгоценные серебряные нити. Сильные мужские руки с красивыми тонкими пальцами артефактора с силой упирались в землю, поддерживая стройное атлетическое тело. Полы синего шелкового халата с вышитыми на нем золотыми драконами разметались вокруг, как крылья огромной бабочки.

- Ты больше никогда не подойдешь ко мне, - голос Ри был тихим, но внятным, - не заговоришь и не дотронешься. Иначе я тебя убью.

- Убей меня сейчас, Моя Богиня, - шепот был почти безжизненным, ничем не напоминая то веселое существо, которое кормило птиц сегодня утром, - потому что жизнь утратила смысл и краски.

- Я ПРИКАЗЫВАЮ! - закричала она, срывая голос.

Точеная ручка Ри взвилась в воздух, крепко сжимая рукоять хлыста. Змеи на кончиках плети синхронно взвились в воздух и зашипели. Он молчал, оставшись в той же позе поклонения. Лишь только его кровь серебряными каплями срывалась с кончика разбитого носа и вязко щелкала о плиты, перемешиваясь с кристаллами слез.

- Я прошу... - в уголках глаз Богини появилась влага. - Пожалуйста...

Кончики его пальцев впились в красные камни пола, а ладони надавили на золотистые кристаллы-капли, окрашивая землю в серебряный цвет крови метаморфа.

- Как прикажет Моя Богиня...

***

- Господь! - звонкий женский голосок раздался прямо над моим плечом, снова обрывая нить воспоминаний на середине. - Вы вернулись!

...Уже позже, сидя в огромной курительной комнате, посасывая мундштук кальяна, я прокрутил в голове события давно прошедших дней и то, что узнал сегодня. Нет, совершенно определенно, любовь не была чувством, доступным богам. Все мы получали лишь подачки от судьбы, в стороне наблюдая за кем-то более счастливым. Миллионы... миллиарды лет.

Столько, что таких цифр даже не существует. Почти вечность...

Сизые облачка поднимались к цветастому, изукрашенному резьбой потолку, разнося сладковатый дым по всему помещению. Один из немногих сборов, способных одурманивающие воздействовать на мозг высшего божества просачивался в мой мозг по капле, помогая сбросить оковы реальности. События примерно трехсотлетней давности сами мелькали в моей памяти, как цветные картинки.

***

- Ты должен мне! - острый коготок мелькнул перед моим носом, почти упершись в кончик, для чего его обладательнице пришлось привстать на цыпочки. - Я живу тут уже семьсот лет и имею право просить!

С легкой улыбкой я смотрел на бесовку, недовольно распекавшую меня, как маленького мальчика. Полная, бурно вздымающаяся грудь мелькала в откровенном разрезе, а большие синие глаза напоминали кусочки летнего неба. Она попала в мой дворец именно из-за своего взрывного характера, частенько оглашая коридоры переливчатым смехом.

- Я хочу ребенка. Хочу тело, которое состарится и умрет. Тихой и спокойной жизни далеко отсюда, наконец!

Хвост воинственно торчал вверх, кончики миниатюрных рожек выглядывали из темной кудрявой копны волос.

- Ты получишь то, о чем просишь, Роксана, - моя ладонь легла на плоский совершенный животик, поглаживая нежные контуры. - Это будет мальчик. Бес из бесов. Лучший из представителей расы.

Она не смела вздохнуть, слушая пророчество и ощущая касания моих рук. Молча, пока там, глубоко внутри неё, зарождалась новая жизнь, покорная божественной воле.

- Ты можешь взять столько денег, сколько захочешь и жить там, где тебе вздумается. Когда решишь - скажи начальнику стражи, он переправит тебя на это место, где бы оно ни было.

- Я уже решила, - выдохнула она, - Шезгарт подойдет идеально. Я видела подходящее селение в Вещающем Зеркале и много читала о том, что изменилось за прошедшие годы. Справлюсь.

Я любил ее, хотя, вероятно, не достаточно. Говорят, когда уходит тот, кого сильно любишь, то теряется какая-то часть души. Наверное, это правда. По крайней мере, мне именно так казалось тогда.

- Когда родится, передашь ему подарок, - я отошел к огромному стеллажу, заваленному собственными изделиями.

Покопавшись, я выудил нужную мне шкатулку. Там, на красном бархате, покоился тяжелый перстень из редчайшего во всех мирах металла - сиалла, обрамляющего не менее редкий камень.

- Вот, - я протянул украшение Роксане. - С помощью этого он всегда сможет избежать любых неприятностей.

- Спасибо, - поклонилась бесовка.

***

Боги обречены на одиночество. И я должен был с этим смириться в очередной раз.

Часть вторая.

Выбор.

***

Вскрывая мира новый вкус

И зарождая новый смысл,

Летит вперед, меняя курс,

Расправив крылья, эта птица.

Она пером рисует свет,

Им обнимает высоту

И тьме кричит свое «привет»,

Раскрашивая пустоту.

Забьется птица в унисон

С ударом сердца, как салют.

И свой услышу боли стон –

Гимн новой жизни на краю.

*Тигроптиц - новый вид индивидуального наказания Кары Небесной.*

Почти сразу же после ментальной связи с Темной, с хлопком и матерным соло в сопровождении, а так же с жутким, но узнаваемым приземлением, явилась моим очам пернатая сволочь.

А я только так блаженно развалилась на травке и привыкла к ярким каплям, сыпавшимся с неба. Они блестели в цветах Неффастуса, как [i]илектронные*[/i] самородки.

Кажется, я использовала одно из неизвестных мне словечек из папиной памяти. И даже не заметила. Странно еще, что мой мозг не набит этой информацией, она просто всплывает в нужные моменты.

Так вот, опуская лирические отступления, та самая пернатая сволочь, а точнее мой летающий знакомый Шурик, появился с таким шумом, что я не могла не подскочить от испуга. И, конечно же, непослушное тело подстроило мне подлянку. Я, вместо того, чтобы задержаться в сидячем положении, припечатала носом зелень под собой, сложившись пополам.

К счастью для Шурика, он не засмеялся, а то бы получил от меня на орехи. Лишь выдохнул странное "Ой..." а затем еще более странное "Оууу..."

- Тебе что, невидимые спички в глаза вставили? Или зрачки впервые вылупились на свет Неффастуский? - попыталась я пошутить, чему была в какой-то степени рада.

- Мелкоян? - со смущением и удивлением спросил грифон. Шурик смущается? Ой, держите меня трое, моя пятка в шоке, даже не может смеяться.

К слову сказать, после экскурсии по папиному прошлому, я теперь воспринимала эту тигроптицу почти как очень старого знакомого.

- Пернатый, - кивнула я.

- Ты выглядишь... - заминка, - по-другому.

Я закатила глаза. Еще бы он это не заметил. Я темноволосая, взрослая, и голая! Хотя последний факт меня совсем не смущал. Пусть смущает других, таких как Шурка.

Выровняв торс и привстав на колени, я решила, что все же скажу еще пару ласковых по отношению к пернатому, прежде чем попрошу его помочь мне встать.

- Еще скажи, что вожделеешь меня теперь. Я сменила имидж, причесон там, ногти подкрасила, пластику носа сделала. Тебе нравится? - в порыве великой актрисы я потеребила кончик носа. - Но я все еще могу расщеплять.

И я надеялась, что это так.

Считай это предупреждением, тигроптиц.

- Помоги мне встать, - избавила я от долгих мозговых мучений Шурку. Мои ноги решили объявить мне бойкот. - И без шуток, а то схлопочешь не только от своей Темной, но и от меня.

- Пугай чаще, - возразил мне Шурик, но приблизился и помог подняться.

Я вцепилась в его перья, как всегда более крепко, чем того требовала ситуация, и чуть не перенеся весь свой вес на свою опору.

- Отправляемся сразу к Богине?

- Угу, - пробурчал.

- А навигатор как? В порядке? Не хочу снова угодить в Шезгарт...

- Ага, мечтай, - нахмурился Шура, потупив взгляд. - Я как раз оттуда. И сейчас, конечно же, туда.

- Что забыла Лана на Шезгарте? - риторический вопрос, знаю, но он сам сорвался с языка.

- Как что? Ищет новые приключение на свою задницу.

- Ты лучше не суди Темную, а сам не угоди своей хвостатой частью в какие неприятности.

- Если только твоей голой.

- Ты слепой? Я вся голая. Ты всей моей голостью решил в неприятности попасть?

- Ну, это же не моя вина, что ты голая вся.

- Паразит ты этакий. Лучше б меньше болтал, а быстрее перенес.

- Терпение – золото, - пропел пернатый.

- А мне плевать, - взорвалась я. - Нехорошо мне тут, ясно?

- Ладно, не вопи. Ща все будет. А то слуха не наберешься... - пробурчал Шурик и создал белые завихрении портала.

*Отвечать за свои желания всегда приходится своей голой задницей.*

Попасть вновь в Шезгарт - счастье для души... радость для глаз. Попасть в самую заварушку, где главный враг народа - мой пернатый проводник, ведь он вновь что-то у кого-то спер - мечта всей трехтысячелетней жизни!

Кажется, я получила все и сразу. Теперь можно было умирать, ибо по приземлении моя голость была обстреляна некой нечистью. При это тело так и не захотело меня слушаться даже в экстренной ситуации.

Попали так попали.

- Ты куда меня принес, пернатое чудище! - вопила я, прижимаясь к грифону, заслоняясь от пуль его телом. - Если тебе твоя шкура не важна, то открою тебе секрет: мне моя очень!

- Угомонись, недобогиня. Я не виноват.

- Твой навигатор давно потерян в топких водах времени! - орала я пуще прежнего, наивно полагая, что швырнувшаяся мной палка послужит во благо и вырубит хоть одного противника.

Я не видела будущее, и не знала что делать. Мой голос не был в силе. Я не могла оглушить, и физически причинить им вред не было возможности.

- Риииииии! - вопил вместо меня Шурик, пока я кляла его, на чем свет, что он все же не пожалел меня бедную, а ведь я была словно новорожденная. На что он мне отвечал, что у новорожденных не бывает стольких округлостей.

Интересно, если бы я сейчас попыталась вызвать отца, он бы пришел?

Тут же закралась в голову гордость: Ты Богиня или где? Ну, пусть еще не совсем, но ты дочь Старшего Темного Бога! Доказывай свое величие!

Ярость охватила меня полностью, заставляя смотреть на все словно со стороны. Реакция при этом стала очень хорошей, и ноги перестали быть ватными.

Я решила, что если это мой конец - то пусть они запомнят его, а точнее меня, ибо они пожалеют, что рискнули посягнуть на мой первый день в новом теле.

Шурика обезоружил очередной несчастный. Я бросилась на врага, совершила прыжок, подражая моей Таскане. Мы упали, и он перекатился на меня.

Недоносок! Я еще никогда не была в таком положении, и пусть будет проклят каждый, кто уложит меня так без моего согласия.

Кое-как извернувшись, я врезала ему локтем куда-то в бок. Он привстал, чтобы зажать мои руки, забыв о других моих конечностях. Зато я не забыла!

Не знаю как, да это и не важно, но я оттолкнула его ногами с такой силой, что он взлетел в воздух, и приземлился на четвереньки.

Я все еще горела от того, что мужчина наваливался на меня всем телом. На голую меня! Местью был выпущенный со всей силой возглас возмущения... и противник заживо распался на моих глазах на мелкие части.

Ощущение длилось лишь мгновение, как что-то пульсирующее в солнечном сплетении. Но я все еще параллельно наблюдала откуда-то сверху, и не дала себе задержать внимания на этом чувстве.

Я резко повернулась, заметив приземляющееся черное животное между мной и моим ближайшим врагом. Гибкое, как моя Таски, похожее на нее своим изяществом. Оно оскалилось на меня, я даже замерла. Пантера тут же развернулась в одном идеальном прыжке на жертву - и слава тьме, то был мой враг.

Мое внимание переметнулось на белого волка, который словно из ниоткуда, ужасая своим смертельным спокойствием, возник рядом с грифоном.

На глюке, в виде летающей черепушки, мой разум зацикливаться не стал. Потому как видела кое-что еще. Самым зрелищным был то ли демон, то ли зверь - Оружие Великой Пустоты. Зариланна. Вся в крови. С бешеным отсутствующим взглядом. В своей божественной наготе… Сверкая шипящей плетью в одной руке и невероятно острыми когтями другой… В объятьях своего любимого оружия… Зрелище еще то, не только для слабых нервов (спасибо ей, я сразу убедилась, что у меня они не слабые, как и желудок), но пугающее до дрожи. И простит меня тьма, я решила, что не буду смотреть на ее боевой режим.

Лана снесла голову очередному несчастному одним легким движением когтей. А потом, оглядев свершенное наказание над злоумышленниками, стала оседать.

Я рванула к ней одновременно с пантерой. Тело слушалось, как никогда. К моменту как мы подоспели к Богине, она уже успела облюбовать себе лежачее место. Ее когти уменьшились, волосы блестели, а плеть больше не шипела, мирно лежа рядом, выжидая и набираясь сил для очередного рывка в нужный момент.

Животное вытянулось подле Темной. Я медленно и тихо прикасалась к белым прядям, перебирая и пропуская сквозь пальцы. Волк, черепок и Шурик зависли где-то там, у деревьев, что мало меня волновало. Я так же не вспоминала о силуэте в чащах, хотя это возможно был временный союзник в бою, а может и враг.

Я лишь гладила Богиню по волосам, внутренне содрогаясь. И от воспоминаний о ее Охотнике. И от крови, покрывавшей идеальную кожу, принадлежавшей не только противникам.

Бледная рука метнулась к пантере, и я выдохнула.

Было сложно видеть ее такой и не иметь возможности ничем помочь. Я не предлагала ей руку, чтобы встать, не поддерживала. Лана не любит такого, давно не позволяет, даже братьям...

А кто я? Обуза для нее, вполне очевидно.

Не обращая внимания на то, что половина отряда спасения осталась позади, мы отдалялись все дальше, переставляя ноги, не желая обсуждать произошедшее.

Я боялась спрашивать, думать. Движение замедлялось, пока Зариланна, совсем обессилев, не привалилась к какому-то дереву и не забылась в своем насущном.

Мы с пантерой расположились рядом.

Жизнь - невеселая штука. Мне еще предстояло выяснять это на своем опыте.

И мелкие снежинки, укрывая землю, заметали следы, а я грела свои голые ступни под теплым телом кошки.

Долго в компании "Лана, Арти, я" мы не остались.

Богиня "наколдовала" мне одежду, спутала размер, это было даже забавно. Правда ее можно простить.

На каблуках было не совсем привычно, хотя я всегда страстно о них мечтала. На них мне было никак не поспеть за Темной. Потому мне было предложено прокатиться на пантере. Кто откажется от такого? Только не я!

Захватывающе - ощущать ногами изящные движения кошки. Плавные и смертоносные в своей скорости. Я испытывала невероятное желание слиться, впитать эту силу.

По мере поглощения воздуха Шезгарта моими легкими, глубже и чаще, он все настойчивее казался мне странным, насыщенным чем-то незнакомым. В папиной памяти с этим рыться не хотелось, а сам ответ ускользал от меня.

Я обратилась к Лане ментально, надеясь, что уже освоила алгоритм действий: нужно было просто не очень задумываться над тем, как это работает, а элементарно быть уверенной что сработает. Так и вышло.

- Когда ты планируешь начинать обучение?

- Скоро. Очень скоро...

Что может быть для меня сейчас важнее? Я не видела себя в будущем. Он вообще больше мне не являлось. Это было страшно. Этого я боялась более всего. Потому мне было важно общение с Богиней. Она знала, как все исправить. Я стала выносливее телом. Разумом должна была стать тоже. Моя сила должна была увеличиться. Я чувствовала себя ущербной.

Мне все еще было холодно. Хотя Флеймонд скрылся за горизонтом ранее, раскрашивая небо такими же красками, как и снег после нашей битвы. Сейчас, чернотой неба законно владел Кошачий глаз, и мне казалось, что он неустанно следит за нашей компанией. А значит, холод никуда не делся, он просто выжидал.

К моему удивлению, шли мы не долго. И на очередном повороте, деревья лесов расступились, открыв вид на величественное строение. Вот она какая, резиденция Истины в Шезгарте.

У меня, по сути, своего дома не было. Но у меня теперь была семья. Мама, отец… тети и дяди в немереном количестве. И сестра. Светлая Богиня Судьбы.

Заснуть долго не могла. Выискивала в памяти отца образы сестры, стараясь вырезать их относительно всего неважного для меня. Она родилась позже меня, однако была старше (и будет) по божественности. Светлая, рожденная богиней.

И всегда знала отца... в отличие от меня...

Я подавила легкий приступ ревности, однако снова закралась злость на нерадивого папашу.

Что он за бог такой, если в корне не ведал обо мне?

Тут же, оправдывая его, я начала приводить себе аргументы против своих злых мыслей: я росла в Храме почти с рождения, а магия Храма способна обойти и богов; Храм подавлял мою силу, даже Зариланна, захаживающая иногда в гости, не чувствовала моего родства; отец не знал, что ему нужно меня найти, потому не искал, так бы давно уже справился...

Как бы оптимистично не звучали все доводы, осадок все равно был, и эта Светлая, а моя сестра Богиня Судьбы была и вправду светлой, все то время, что я в глубине души страдала от сиротливого ощущения "безотцовства", была окружена его любовью и заботой.

А он даже после моего утомительного прохождения времен, в новом теле и с убитым самолюбием, все же решил, что не я важнее всего...

В итоге, когда уж очень сильно стало попахивать эгоизмом, когда я вконец вымотала свою гордость, и совсем запуталась в чувствах к сестре, я уснула.

И снился мне сон...

…Тогда я буду стоять на холме, и оглядывать мир, как его хозяйка. И я буду Богиней, Темной и Небесной, знающей все тайны. И будут пройдены испытания силой, волей и страстью... И будет падение мира, разрушение связей. Будет встреча двух разлученных возлюбленных - прошлого и будущего. И я буду сражаться на стороне обоих.

Взгляну вдаль, чтобы увидеть блеск кровавых листьев в свете заходящего святила, а потом переведу взгляд на орду, надвигающуюся под закатом Флеймонда. И мое оружие будет готово разить. Оно выльется из моих вен чернеющим шипом, собираясь из капелек графитовых слез смертоносного украшения. И шип выберет целью того, кто покусится на безопасность Темной Небесной, и он поразит врага с легкостью, достойной самой Истины...

Удивительно, как быстро я отвыкла от видений. И как жестоко обманули меня мои чувства, до сих пор было ощущение холода оружия под моими пальцами, и жестокого предвкушения смерти.

*Прыжок, кувырок, пируэт. Сломанные ногти, разбитые зубы, переломы конечностей...*

Я глубоко вздохнула и встала. Ноги со сна снова решили объявить мне бойкот. Грохот сопроводил оба кувырка, а хорошее папино словцо вылетело только опосля растянувшейся в недвижении моей тушки. Я успела выругаться еще пару раз - проклятья, в основном, к моей новообнаруженной родне. И даже Темную не обошла стороной, хотя что она то мне сделала?

Я попыталась абстрагироваться от всех лишних эмоций, и лучше всего получалось сосредоточиться на злости к себе.

Вскоре появилась Темная.

- Ну что, готова к труду и обороне? Кара, ты как?

Я лишь взглянула на учителя с мрачной решимостью. Выхода то нет, учиться - это мое ближайшее будущее.

- Шаг первый - контроль над телом...

Богиня в действии: быстрые движения, и передо мной танцуют сине-голубые языки пламени.

- Оно не жжется, нет. В моем случае было не так, но меня к этому готовили. Просто они пока помогут поддерживать баланс. Отдавай телу команды, сосредоточься пока на простых движениях, сальто и пируэты нам пока не нужны...

Так и хотелось подловить: пируэты? Ясень - пень, я переломаю себе все выросшие косточки одним махом, если начну делать что-то подобное.

Лана сказала мне что-то еще, но я уже не слушала. Один из синих лепестков описал круг, и, пролетев рядом, щелкнул меня по носу.

Возмутительно, что за наглость! Я попыталась ухватиться за тот самый лепесток, но он прошел сквозь мои пальцы, словно воздух.

Тогда я резко наступила ногой на центр его образования в земле, но он ускользнул, при этом пройдясь своим теплом по моей спине.

Вот и цель: изничтожить надоедливого синепламенного щенка.

Играть не очень хотелось, а урок походил именно на игру в салочки, но Темная знала лучше, что для меня нужно, да и ноги все лучше слушались.

Потому злость была отброшена в сторону. Я, все же, нашла в этом некую радость к концу гонок, ухмыльнувшись сама себе, когда-таки достала этот синий недоогонь.

Последнее время меня волновал один важный вопрос. Он слетел с губ, как только Истина возникла рядом, а отдышка боле не затрудняла мои попытки сказать хотя бы слово.

- Лана, ты говорила, я еще не Богиня. Что нужно сделать, чтобы ею стать?

Очевидная проблема, если учесть, что силу нельзя развить, ибо она не раскрыта.

Зариланна задержала на мне взгляд, и вдруг изменилась в лице.

И с фразой, что скоро вернется, исчезла с поля моего зрения.

И ее уже нет. Смоталась? С какой стати? Что такого было сказано? Надо было взять ее за грудки... Хотя не мне тягаться с Темной. Однако если бы я сама была Темной - может быть, чуть-чуть и потягалась бы, но опять сводилось все к одному - ею надо было сначала стать.

Вот в этот самый момент захотелось закричать и вцепиться кому-нибудь в волосы... или в перья - думала я, глядя на вороватую шайку в составе одного представителя.

Воспользоваться что ли своими новыми навыками? Поиграть в охоту?

Шурик был уж слишком тих, медленно двигаясь к дому.

Первое подозрение - ныкается. Второе подозрение - снова что-то спер.

И, хотя, я сама лично ничего не имела, поэтому это не могло быть что-то мое, все равно я пошла за ним. Он мне еще должен за оба раза "благополучных" перемещений.

*Свяжешься с недобогиней - получишь перевынос мозга.*

- Шурка! - вскричала я. Он аж подпрыгнул от испуга, чем заработал мой хищный оскал.

- Мелкоян! – возмутился пернатый. - Ёлки, как напугала.

- Сосны, как мне от этого холодно, - съязвила я, издеваясь. - Твоё благополучие стоит первым в моем приоритете.

- Чего тебе? Не видишь, я медитирую.

- Да хоть маст*****уй! Мне то что? Медитирует он. Ты чуть не угробил меня. Дважды. Я все еще не сказала тебе за это "преогромное спасибо".

- Какие пошлости! Считай, что благодарность твою я принял, - пробурчал он, ухватив где-то уже пирожок и сунув его в рот.

- Ох, ты мне одолжение еще делаешь? - я раскинула руками. - И с чего это, все-таки, я была в тебя такая влюбленная, в первые две минуты нашего знакомства? Нужно было тебя ненавидеть сразу.

Он улыбнулся, и если учесть, что при этом все еще жевал, вид был такой "отрадой" для глаз. Меня передернуло.

- Признайся, я кавайный.

- Ага, в твоих мечтах. Кавайный. Хочешь правды? Ты супер кавайная, назойливая, залетная пернатая сволочь. И, не думаю, что для тебя это очень хорошо - что будущая Темная Богиня хочет тебя задушить собственными руками.

- Ты чего это, Кар-Кар? Зачем душить? Не надо душить.

- Хотя, в твоем положении - одним врагом больше, одним меньше, заметишь ли?

- Да ладно тебе, не серчай, старче.

- Ты мой должник.

- Ничего я не твой должник! - возмутился Шура. - Я спас твою голую задницу. И не только!

- Ты чуть ее не угробил, мы выжили по случайности.

- Враки!

Я достаточно хорошо относилась к Шурику. Но, почему-то, напряжение последних часов хотелось выплеснуть именно на него. В нем я вдруг увидела все невзгоды моего существования. Он просто по несчастью попал под мою горячую руку.

- Что это у тебя? - я заметила блеск, и всполошилась, как ребенок на рождество. Меня не покидала уверенность, что это что-то нужное мне.

- Ничего.

- Ты снова что-то украл?

- Нет, я не крал. Я нашел.

- Знаю, как ты находишь! Ты сейчас же отдашь это мне.

Он забавно попятился, когда осознал мое физическое наступление.

- Нет.

- А я сказала - отдашь! Я могу расщеплять, помнишь?

- Ничего ты не можешь по заказу. Ты еще не полностью владеешь своей силой.

- Хочешь, чтобы, когда я полностью буду ею владеть, пристала? Тогда от твоей пернатости ничего не останется. Моя ненависть будет копиться, пока ты не получишь на орехи. Сейчас ты можешь отделаться легким испугом и слегка ущемленной гордостью.

- Гордость - наше все! - завопил Шурка и ринулся от меня.

Но урок не прошел даром. Сейчас, пока еще мышцы не остыли, я была быстра. Потому схватилась за рукоять кинжала, отвоевывая уже то, что по праву стала считать своим.

- Ты жулье, и у тебя жуличья гордость, она не считается! - кряхтела я. Все же это не совсем по силам, когда оппонент - хрупкая молодая девушка, а противник – неповоротливый, но довольно большой, то ли кошак, то ли птиц.

- Как раз считается! Поболе божественной, потому что богам гордость не нужна, они же боги.

- Ты вообще рыбокит!!! Ты животное, которое в большинстве миров считается вымышленным!

И в самый разгар нашего тихого спора появилась Темная, да не одна, а с... Темным.

- Лана? - проговорила я. - И... папа...?

Кинжал тут же перестал как-то меня интересовать.

- Таак…Касательно твоих вопросов... – заявила Зариланна.

- А отцу с дочерью поздороваться дашь? – сразу вмешался папа. - Она, может, скучала, места себе не находила?

Лана пожала плечами. Мой скептический взгляд обратился к отцу. Пристально всматриваясь в него, я гадала, какой ответ ему от меня нужен? Честный? Как будто он сам не понимал абсурдность фразы "места себе не находила" по отношению ко мне. Мне было пофигу, разве и не должно было быть? Я была в жутком состоянии, и он меня оставил! И выдала честно... почти...

- Да, скучала! Если только через пару тысяч лет узнаешь о внуках – не удивляйся, - накрутила себя, называется.

- Проявляешь тут заботу…а она – внуки!

Тебе не нужны внуки, папочка? Ты не мечтаешь о них? А я так хотела тебе радость доставить, так сказать выполнить дочерний долг...

- Ша, медуза, море рядом, – встряла Лана. - Кара, я понимаю, трудно принять то, чего была лишена все эти годы, и от того, кого в этом винишь. Отец тебя любит, иначе не рвался бы сюда. Охотнику солгать нельзя. И если ты поверишь…хм, нет, прислушаешься к моим словам, то - он говорит правду.

Я вновь взглянула на отца. Он щурился на меня. Мы, наверно, чем-то были похожи на двух ежей: выпускали иглы друг на друга, но никак не принимали очевидное - тем самым мы оказались более всего и похожи.

- Вариантов обретения божественности три. Первый - Энергия. То есть, это заряд Энергии, которая была, но не активизировалась. Она высвобождается и вливается в Щиты и наполняет контуры ауры. Проще говоря – наверстывание упущенного путем пропускания через тело (сосуд Энергии) разряда огромной мощности.

Абракадабра какая-то. И тут же вновь проявилась забота папочки. Честно говоря, было непривычно, но словно бальзам на сердце.

- Оригинально, Рин. Хочешь племянницу угробить?

Было даже забавно наблюдать за их перепалкой. Они, казалось, специально подзуживали друг друга.

- Если бы хотела - давно бы сделала. Это терпимо. И Энергию я просто так на самотек не пущу. Второй – боль. Тут комментарии излишни. Мини – версия Посвящения. И такого я тебе не советую, Кара. Третий – страсть. Тут я только теоретик, а от этого пользы, как с штмайры шерсти.

Целых три варианта - выбирай не хочу. Вот тебе задачка, Карделия, ты разве не знаешь свое будущее?

- Сестра, ты бездарность.

Полет предметов из пункта "руки Зариланны" в пункт "голова моего папочки" закончился не очень удачно. Но мне было не до этого. Я задумалась.

Боль. Это понятие растяжимое, познается только в сравнении. Для Ланы, например, боль варианта "Б" была бы не очень страшна сейчас, потому как она испытала нечто еще более болезненное. Я же не сказала бы, что знаю о настоящей боли.

Когда-то я похвасталась отцу, что ничего не боюсь. Какая же это была наивность с моей стороны. Я боялась неизвестности. Боялась настолько, что на ее фоне начала бояться и всего остального.

- Все варианты несут в себе боль? – осторожно спросила я, сделав вид, что разглядываю кинжал в своих руках, словно вопрос не был существенен, а ответ - не очень интересен.

- В той или иной степени, - ответила Темная.

И ответ был страшен так же, как и его ожидание.

- Когда я должна выбрать?

- Тебя нет смысла учить, твоя сила не проявляется. После обретения божественности ты будешь быстрее, выносливее и все из этого следующее. - Пожала плечами Темная.

- И что ты мне посоветуешь? – всмотрелась я в ее глаза, пытаясь заметить малейший признак лжи. Вдруг?

- Я однозначно отдала бы предпочтение Энергии. - Ответ прозвучал без тени сомнений.

- Сколько я могу думать? – это был обманный ход, ибо все варианты казались неподходящими.

- Мелкая, иди-ка, приведи себя в божеский вид. А то страх Господень, - высказал папочка своей сестрице и сел в кресло перед камином, припомнив, что ему обещали виски и плюшек.

Лана осклабилась, но ушла, хотя слушаться брата явно не собиралась - у нее были свои планы.

- Дочь, сядь-ка на разговор.

В кои-то веки я решила не высказывать своего мнения, а села, как мне и велели, сама послушность, даже сложила на коленях руки, поверх кинжала.

- Время тебя поджимает. Твои силы дремлют, но они на грани. Тебе не стоит долго думать. Решай сейчас. Третий вариант несет в себе свои подводные камни. Как мне не просто соглашаться с Рин, но все же выбрать стоит Энергию. Страсть - понятие растяжимое.

- Ну, ты мне поведай. Насколько я знаю, ты хорошо умеешь растягивать это понятие.

- Приятно находить в тебе свои черты.

- А взваливать на себя еще одно бремя, приятно?

- Я пытаюсь заботиться о тебе.

- Все эти годы я не была нужна, и тут вдруг столько заботы. Тебе стоит отдать ее всю кому-нибудь, кто оценит по достоинству… например, своей настоящей дочери.

- Ты моя дочь! Теперь твое благополучие - моя обязанность.

- Вот именно! - взвилась я, - обязанность! Еще скажи, что ты матери моей обещал. Хотя я то знаю, что у вас вряд ли была хоть секундочка для обсуждения меня, между вашими занятиями.

- Ты не права! Да и тебя это не касается!

- Ты отнимешь ее у меня!

- Никто не собирается лишать тебя матери.

- Одной ты меня уже лишил. Если бы ты был рядом...

- Не тебе меня судить. Ты еще мала. И мы сейчас твое будущее обсуждаем, а не мое прошлое.

- Я выбираю страсть, - быстро выпалила я.

- Что?

- Мой выбор, - повторила я, повышая голос, глядя отцу в глаза, - вариант три, страсть! Можешь считать, что ты тому причина. - И, почти шипя, добавила: - Назло тебе.

______________________

[size=9]*илектрон (от др.-греч. ἤλεκτρον) на Древней Руси так величали янтарь.

Часть вторая.

Глава 1

Часть первая.

Новая встреча.

***

Закутай будущее в саван,

Истлеет он в столпе времен.

В звучании всех моих имен

Не будет слышен детский стон.

Поплачь о том, кем я не стану.

Встречая новую главу,

Я прошлое не обреку

Закончить путь свой на бегу.

Открою взгляд рассветом ранним

Своей родившейся судьбы

На новый путь, на зов любви,

На трепет новой яркой тьмы.

*Чем бы дитя не тешилось, лишь бы богиней стало...

Чем бы папа не страдал, главное мне не запрещал...*

Итак, я выбираю страсть. Способ, который должен будет сделать меня богиней, наделить силой и знанием.

Что бы я ни говорила отцу, но выбор не был выстрелом противоречий его советам, нет. Он был спонтанным, но и осознанным. Я всегда этого хотела. Почувствовать божественность.

Это как лакомство, которое постоянно видишь в зеркалах миров, и о котором мечтаешь, но не можешь получить даже путем молебенных песнопений, обращенных к Тьме, ведь существуют негласные законы, нарушать которые запрещено.

Впервые решать самой, и выбрать, вопреки всему, выбрать свое будущее, не имея о нем никакого понятия - это запомнится навсегда. Единственно и неповторимо.

Я не хочу запоминать боль, или энергию...

Когда в течение трех тысяч лет живешь в атмосфере, пронизанной страстью, и не можешь в нее окунуться лишь в силу неотвратимых обстоятельств, но воспитываешься с нерушимой истиной - в страсти вся жизнь...

Именно это я хочу запомнить. Жизнь.

И выбор, сделанный в порыве эмоций, он истинный. И будь что будет…

Отец не медлит. Он мирится с моим решением так непреклонно, что даже удивительно. Позволяет мне сделать выбор, который я желаю, и это его проявление любви и уважения.

Хотя, папа все равно пытается навязать мне свои решения – в данном случае дилеммы: кто именно будет будить Богиню.

Простые и понятные вопросы: куда и зачем, получают не менее простые, но совсем непонятные ответы в стиле "Аля, папа так решил и точка": На Неффастус, детка, за страстью.

Когда я, наконец, выплываю из приятного и теплого чувства, вызванного неожиданным словом "детка", слетевшим с уст моего отца, решаю уточнить маршрут.

И меня попросту затыкают. Контраст явный.

Но, все же, мне приятно его желание повлиять. Не знаю почему, но это теплое чувство к нему уже вовсю завладело местечком в моем сердце.

Доверие, вот что это за чувство. Доверие, предшествующее любви. Оно льется теплым медом по моим венам. Рука в руке. Отец и дочь.

Пытаюсь подавить порыв обнять его, как хотела бы обнять только отца.

Он выводит меня за ворота резиденции и открывает зеркальную гладь портала. Потоки окружают и тянут далеко-далеко, вновь завлекая в мир Богов.

И лишь в этот момент я понимаю, что будет Бог. Но кто?..

Мир яркий, алый, словно проглядывающий сквозь красное стекло, окрашивающее даже траву в рыжие цвета. Воздух терпкий, пропитанный ароматами вина и пряностей, сочных фруктов и благоухающих цветов. Здесь идеально тепло, без противоречий, как во многих других частях Неффастуса. Лучи огненного святила греют, но не палят. Теплый май - я так назову этот мир, хотя он и не насыщен майской зеленью.

Это мир Бога Огня. И как только я вспоминаю это, сразу становится трудно дышать. Будто тепло проникает в легкие, и они горят изнутри. Делаю глубокие вздохи, вспоминая того мужчину, которого видела в Храме и в Академии, кто по неизвестной мне причине подарил мне кулон, утерянный во время взросления. Стараюсь сопоставить его с яркими моментами из прошлого отца.

Они всегда негласно боролись друг с другом, потому что они были разными по полярности... самыми старшими, и просто семьей.

Вместе в печали и в радости. И Богам такое не чуждо.

Без лишних разговоров, преодолевая коридоры, не обращая внимания на склоненные головы, страх и обожание во взглядах, отец следует в одном ему известном направлении, а я иду за ним, не спрашивая, не ожидая разъяснений.

Кажется, что если я заговорю, то мир обрушится на меня всей своей огненной массой и поглотит.

Особой реакции на то, что отец пророчит мне в любовники своего брата, моего дядю, у меня не возникает. Если смотреть с точки зрения старших Богов, в узах, связывающих их меж собой, все намного сложнее. Я не могу логически разобраться в них, но ощущаю так же ярко, как и мое затрудненное дыхание.

И волнение усиливается в прогрессии, равной возрастанию близости к цели.

Удушающие запахи курительных паров, к моему удивлению, прочищают мне легкие, обволакивая мысли. Расплываясь, они нехотя улавливают тени и движения. Силу облика и волнительное ожидание возможного отказа.

Я уверена в отце, скорее, сомневаюсь в себе самой...

Но это на самых дальних позициях моей обороны, глубоко и далеко от моей гордости, стоявшей общим флангом, защищая тылы от малейшего нападения.

И мне остается лишь впитывать окружающее, испытывать на прочность себя - маленькую девочку, в миг перевернувшую свою жизнь, - и понимать, почему именно он...

Будто смотреть старый кинофильм, прошедший испытание огнем и временем, и сравнивать с тем, кто находится передо мной, вглядываясь в него не как в потенциального любовника, а как в единственного, кому мой папа доверит самое дорогое, что у него только может быть...

И слышать, сквозь туман, тихий голос Бога Времени:

- Братец, на твое счастье, я сегодня добрый. И ты теперь мне по гроб жизни обязан…

Бог Огня не может меня видеть. Я чувствую чуть усиленное покалывание папиной энергетики, которая обнимает. Могу лишь догадываться, но видимо Время накинул на меня покров невидимости. Ради эффекта или чего-то другого?

Они спорят. Боги не делают друг другу одолжений, но отец именно этого просит от брата, хотя и представляет все, как благодетельство с Темной стороны для Светлой.

Для Лэйдера это так же важно, как для меня мой собственный выбор способа – чтобы именно Огонь стал моим пробуждающим.

- Ты должен взойти на ложе с моей дочерью Карой. Чтобы она, пережив страсть, обрела свою божественную сущность.

Мне становится не по себе, и с какой-то стороны даже неприятно. Эйдан видел меня маленькой девочкой. Что он подумает, услышав такое? Что он представит?

Ответ слетает с идеальных губ Создателя этого мира, и мне становится плохо.

- Даже если принять во внимание кучу факторов… и вообще, общую неприкрытую нелепость самой постановки вопроса… и то, что твоя дочь Кара – еще совсем ребенок… Назови мне хоть одну причину, по которой я должен это делать?

Это словно базарные торги.

- Во-первых, она уже НЕ ребенок, а взрослая девушка. А во-вторых, иначе она не станет Богиней по-настоящему! У тебя есть возможность стать сопричастным к явлению Бога в миры Эротикона. Ты помнишь, когда это было в последний раз?

Леность во всем виде этого Светлого Бога заставляет меня чувствовать себя непотребной и ненужной.

С одной стороны - этот удивительный и неприветливый Светлый, с другой - Темный, который словно задался целью выиграть эту битву, потому как хочет победы больше, нежели моего благополучия. Но мне, в какой-то степени, плевать. Я просто хотела скорее получить возможность распрощаться со всем этим.

- Какая честь… но что-то мне совсем не хочется быть соучастником явления в мир еще одной Темной Богини. Мне и Зариланны достаточно. Тем более если это твоя дочь.

Опираюсь на резную колонну, жалея, что послушалась отца. Желая уйти, испариться, чтобы Огонь не только меня не видел, но и не чувствовал.

- …Мне НЕ интересно, - четко проговаривает Эйдан, выдыхая пары наркотика.

- Я… буду твоим должником.

Слова пронзают меня, как электрический ток. Я знаю, насколько сложно отцу идти на это. Бог Времени кому-то обязан? Своему Светлому брату?! И в тот же момент возникает желание гордо встретить огненный взгляд уже такой, новой. Наблюдать удивление в его взгляде, и то, что он сожалеет о своих словах. И то, как он осознает свой проигрыш.

И следующий за предложением очередной отказ уже ничего не значит. Хотя внешне я волнуюсь и сожалею… беспокоюсь, смущаюсь. Но, внутри меня - гордость с каждым новым папиным словом.

- Ну и дурак, если отказываешься! А отказываешься ты от возможности научить и разделить страсть с одной из прекраснейших женщин, что я видел в своей жизни. Научить невинную девушку загораться огнем. Она не похожа на меня, она в самом деле прекрасна. Она воспитывалась в Храме, и страсть у нее уже в крови! Осталось только пробудить ее. А ты… Тьма, какой же ты дурень, если отказываешься от этого из-за желания досадить мне!

Отец злится. Светлый пытается насолить ему еще больше. Но в то же время что-то меняется в комнате. Я чувствую некое эхо, как будто возникающий интерес, нарастающий прямо параллельно Темной ярости.

- Покажи мне… ее, – выдает Эйдан. И отец, наконец, снимает покров.

*Откровение торжествует, если слетает с уст неосознанно.*

Взгляд огня опаляет, прожигает, и чувства плавятся, словно льдинки в лучах солнца.

Сквозь дымную пелену запахов я слышу разговор двух Богов, и как Эйдан предлагает отцу оставить нас наедине. Обнимаю себя и чуть отворачиваюсь, прерывая связь наших взглядов.

- Кара... ты изменилась.

Пропуская голос сквозь себя, как электрический импульс, я автоматически гляжу на свои руки и захватываю прядь темных волос, спадающую с плеч.

Сильно ли? Внешне или внутренне? Кто я теперь и где мое будущее?

- Теперь я больше на него похожа, да?

- Да, похожа... а тебе это важно?

Пожимаю плечами, выдавая очевидный факт.

- Он мой отец.

- Это не аргумент.

Бог Огня делает несколько шагов ко мне. Пытаюсь преодолеть стеснение в груди, но защитить свою уязвимость:

- Все сейчас ново для меня. И он новый. И ты...

- Почему именно я?

- О, это отец решил. Он заботится таким образом, видимо.

- Решил за тебя?

Оглядываюсь, делая вид, что разговор совершенно нейтрален.

- Я бы вряд ли смогла найти кандидатуру. Возможно, проще было бы выбрать энергию. И Лана, и папа... хотели этого. Советовали...

- Но ты выбрала другое?

Гляжу на него. Внимание, проявляемое ко мне, кажется искренним.

- Просто я знаю, что так должно быть, - вру я, и тут же, поняв все лицемерие ответа, ругаю себя. - Как все же сложно полагаться на ощущения и чувства, а не на знания о будущем...

- Его мало кто знает. Особенно, будущее Бога.

- Но свое я знаю... - точнее знала... оно могло уже измениться... - я вижу его во снах, иногда. До перерождения в новом теле, довольно часто. Сейчас - нет. Было одно, но всего лишь миг, и каким образом я к нему приду?..

Почему я рассказываю ему это? Свои мысли... И страхи? Понимает ли он их? А желания?

Отворачиваюсь совсем, все явственнее ощущая опасность, нестерпимый зной, и... трепет. Провожу пальцами по воздушной занавеси цвета заката.

- Твой мир удивителен.

Не самый лучший способ переменить тему. И он не действует. Эйдан приближается еще немного.

- Так почему же ты все-таки выбрала ложе с Богом?

- А оно должно быть именно с Богом? Я не знала.

- Что вообще ты знаешь о том, как стать Богиней?

Нежелание смотреть на него обуславливается страхами: что он все же сочтет меня слабой, трусливой, или еще хуже – все еще неготовой, маленькой.

- Что будет больно… в любом случае. Но боль - понятие относительное. Я выбрала наименьшее из зол.

- Врушка…

Поднимаю на него взгляд. Он улыбается, так удивительно тепло и сексуально, что у меня нет никакой возможности возмутиться. И трепет только усиливается, под воздействием его чарующего голоса.

- Всё это неизведанно, а потому, отчасти, страшно. Но у тебя были другие причины сделать такой выбор, правда?

Я лишь гордо принимаю поражение:

- И они только мои.

Эйдан долго на меня смотрит, пока я пытаюсь найти, куда деть свои руки и мысли.

- Волнуешься? – спрашивает, рассматривая мои телодвижения.

- Еще бы, не волноваться.

- Почему?

В омут так с головой, и будь что будет. Уже девиз.

- Рядом с тобой у меня всегда возникают ощущения... странные.

- Я рад, что это твой собственный выбор, - шепчет он мне на ухо, близко склонившись к моему лицу. От неожиданности я дергаюсь от него, но Бог только улыбается в ответ, - пойдем, я кое-что тебе покажу.

Часть вторая.

Проиграть, чтобы выиграть.

Наркотический дым лишь не на много облегчил мои мысли. Боги не подвержены тому, что затуманивает сознание, увы. Но хотя бы мысли текут менее связно - уже спасибо.

Расслаблен я или нет, но я не идиот. Краем сознания отмечаю, что в моих владениях появляется полярная сила. Лэйдер, Бог Времени и мой старший брат, решил навестить мою скромную обитель? И, судя по всему, он был не один, а в сопровождении как минимум полубога. Нашел свою дочь? Мне хочется в это верить. Каким бы эгоистом и поганцем не был мой брат, но своих детей он никогда не бросал. По крайней мере, тех, о которых ему было известно.

Выдохнув дым густой белой струей, я откладываю мундштук. Нет, это не помогает мне мгновенно очистить организм от наркотика, но один неоспоримый плюс все же приносит. Я чувствую аромат, потерянный мной на Эре. Легкий, свежий, нежный, он проникает в мои легкие и опутывает мысли негой. Происходящее довольно странно и, возможно, стоит подумать об этом чуть позже, когда будет свободное время. Идти на встречу гостям смысла нет, поэтому я располагаюсь поудобнее и раскуриваю другой кальян, призванный немного прояснить мою одурманенную голову. Долго ждать не приходится.

Как всегда, брат нагл и высокомерен, чем меня нисколько не удивляет. А вот скрытая сущность полубога удивляет вполне. Я не пытаюсь сорвать брату всю конспирацию, ведь для его действий всегда были объективные причины, но мое любопытство сразу проснулось, обозначив интерес к происходящему.

- Братец, на твое счастье, я сегодня добрый, - громогласно начинает Бог Времени, - и ты теперь мне по гроб жизни обязан...

Я даже фыркаю от его самоуверенности. Да, конечно. Бегу, аж падаю. Всю ночь не спал - молился.

- Звучит как бред, впрочем, ты всегда так разговариваешь… - дым поднимается из моего рта клубами, овевая произносимые слова.

- А где же фирменное светлое гостеприимство? - говорит мой брат с сарказмом.

- А ты не знаешь, откуда взялась поговорка «Незваный гость хуже Лэйдера»? - ухмыляюсь я.

Но брат невозмутим. Да и с чего бы? Никто из нас, в итоге, не обременял себя столь бесполезным чувством.

- Я, собственно, пришел тебя облагодетельствовать, - заявляет он.

Меня. Темный. Смеюсь во весь голос, совершенно не скрывая эмоций. Только если убить, чтобы не мучился.

- Ох, я весь - внимание! - мне удается остановиться, но улыбка так и не сходит с лица.

- Ты должен взойти на ложе с моей дочерью Карой. Чтобы она, пережив страсть, обрела свою божественную сущность.

Пожалуй, про невозмутимость я погорячился. Появляется отчетливое ощущение уехавшей в пол челюсти. Благо выдержки мне не занимать, поэтому внешне мое переживание не отражается. Так значит, это действительно была она. Кара. Интересно, Лэйдер просто еще больше спятил, или это такой способ садизма у него новый? Затягиваюсь кальяном и смотрю на брата через дымную завесу. Лицо Бога Времени абсолютно серьезно.

Да уж. Ребенку сейчас просто необходимо слышать, как родной отец - пусть и приобретенный тысячелетия спустя, но всё же - пытается её повыгоднее продать. Я, конечно, уже проводил обряды инициации таким образом, но то были взрослые девушки и женщины, вполне отвечающие за свой собственный выбор. Кроме того, у меня снова этот отвратительный период сплина, так что доставить море удовольствия женщине я сейчас врятли способен. Попробовать привести Темного в чувство?

- Даже если принять во внимание кучу факторов… и вообще, общую неприкрытую нелепость самой постановки вопроса… и то, что твоя дочь Кара – еще совсем ребенок… назови мне хоть одну причину, по которой я должен это делать?

Брат вздыхает и начинает говорить, будто объясняя маленькому ребенку:

- Во-первых, она уже НЕ ребенок, а взрослая девушка. А во-вторых, иначе она не станет Богиней по-настоящему! У тебя есть возможность стать сопричастным к явлению Бога в миры Эротикона. Ты помнишь, когда это было в последний раз?

Взрослая девушка... Я отлично помню, что она жила в Храме примерно три тысячи лет, значит, технически не могла считаться маленькой, но... было в этом что-то неверное. Кроме того, я всегда считал, что темных предостаточно.

- Какая честь…- слова сами вылетают из моего рта, – но что-то мне совсем не хочется быть соучастником явления в мир еще одной Темной Богини. Мне и Зариланны достаточно. Тем более, если это твоя дочь.

- Тебе трудно, что ли?! – вздыхает Лэйдер. Мне кажется, или брат обиделся?

- Мне не трудно, мне НЕ интересно, - констатирую я.

- Я… буду твоим должником. - выдавливает из себя Темный.

Вот тут я почти впадаю в ступор. Лэйдер готов и на такое? Что же значит для него новообретенная дочь? На моих губах сама собой расплывается ухмылка.

- Соблазнительно. Но – нет.

- Ну и дурак, если отказываешься! - я буквально слышу, как брат сопит от ярости. Наверное, именно такой звук издает бык, прежде чем напасть на раздразнившего его тореадора. - А отказываешься ты от возможности научить и разделить страсть с одной из прекраснейших женщин, что я видел в своей жизни. Научить невинную девушку загораться огнем. Она не похожа на меня, она, в самом деле, прекрасна. Она воспитывалась в Храме, и страсть у нее уже в крови! Осталось только пробудить ее. А ты… Тьма, какой же ты дурень, если отказываешься от этого из-за желания досадить мне!

- Из тебя вышел бы отличный сутенер, брат. Такая пламенная речь, чтобы пристроить свою дочь к кому-нибудь в постель.

Пожалуй, во мне говорила обида и ярость за девочку. Она-то точно не виновата ни в чем. Ну, или, пока не виновата...

Брат пыхтит как мини-трактор и поворачивает к выходу. Клянусь, если бы рядом росли цветы, то они бы все завяли, так сильна аура темного от осязаемой злости.

- Постой! - ссорится с Богом Времени мне не хочется. Мало ли когда мне понадобится его... хм... услуга.

- Ну? - он даже не изволит обернуться. Какие мы обидчивые.

- Покажи мне… ее.

Покров невидимости медленно оседает вниз, открывая... Кару?

Её запястье в мощной ладони моего брата кажется совершенно тонким и хрупким, как кусочек розового хрусталя. Даже не верится, что она - темная, пусть даже и будущая. Рыжие волосы превратились в густые темные кудри, а большие глаза, казалось, стали еще больше. Она будто светится изнутри, воплощая собой живое чудо. Её взгляд горит не только обидой, но и предвкушением... Мне кажется, или я не прав изначально, и это именно её желание, прийти сюда?!

Шагаю вперед, не в силах отвести взгляд от огромных притягательных омутов... И, наверное, в это мгновение, какой-то своей частью, еще неосознанно, я понимаю, что пропал. Вот уж...

- Останьтесь... Обсудим детали, - уточняю я, - с Карой.

Лэйдер не скрывает довольной ухмылки. Чертов победитель.

- Брат, ты не подождешь в Малой Зале? Там энергетический фон более подстроен для тебя, - я уже не смотрю на него, не в силах оторвать взгляд от девушки. Она отворачивается в сторону, обняв себя руками.

- Не могу я, от энергетики твоей просто корежит. - Брат морщится, я пожимаю плечами. Обвались сейчас потолок, было бы так же неважно. - Лучше к мелкой на фазенду. Хоть какое-то разнообразие.

- Мне казалось, ей будет спокойнее, если ты останешься. Пусть даже далеко, но в замке, - говорю я, но это не для Кары. Я боюсь за себя, хотя и не понимаю, почему.

- Ей пора взрослеть. Боги всегда одни, даже в толпе. Пусть привыкает, - твердо заявляет брат.

Эта фраза будто щелкает во мне каким-то переключателем. Киваю. Лэйдер в очередной раз прав. Это реальность, к сожалению.

- Я покажу ей потом, - ерошу свои волосы, - как к вам присоединиться.

- Значит, решил помочь. - Бог Времени смотрит на меня в упор, - если ты обидишь мою дочь, я это не забуду.

- Понимаю, - я вру и отчетливо знаю это. Понимание верно лишь отчасти. У меня нет своих детей и чувствовать то, что Лэйдер, я не могу.

- Я буду на Шезгарте, у Зариланны. Направишь Кару туда.

Киваю в ответ. Что бы я не делал, у меня нет совершенно никакого желания обижать Кару, которая стоит в отдалении. Такая маленькая и потерянная. Лэйдер исчезает во вспышке света, будто мигает свет. То ли хочет дать дочери знать, что удалился, то ли просто выделывается - не это сейчас важно.

- Кара... ты изменилась.

Её тонкие плечики дергаются, словно мой голос проходит сквозь тело, достигнув тонкой струнки внутри. Руки с тонкими и нежными пальцами ныряют вверх, зацепившись за темный локон, и тянут его вниз.

- Теперь я больше на него похожа, да?

Её явно волнует этот пустячок. Знает ли она, что сможет принять любой облик после получения силы?

- Да, похожа... - я всего лишь констатирую факт, - а тебе это важно?

- Он мой отец, - она пожимает плечами, будто не зная, что сказать. Наверняка, так оно и есть.

- Это не аргумент, - подхожу чуть ближе. Она отступает. Мы играем в кошки-мышки…

- Все сейчас ново для меня. И он новый. И ты...

- Почему именно я? - пожалуй, этот вопрос волнует меня больше всего, ибо ответа я не знаю. Хотя, конечно, подозреваю.

- О, это отец решил. Он заботится таким образом, видимо, - пожимает она плечами.

- Решил за тебя? – это, почему-то, мне наиболее важно. Не просто так - толика страха или неуверенности в своих действиях, и все будет напрасно.

- Я бы вряд ли смогла найти кандидатуру. Возможно, проще было бы выбрать энергию. И Лана, и папа... хотели этого. Советовали...

В этом все Темные... Лишь бы помучиться и/или помучить других. Стоит ли говорить, что большинство Светлых обретали божественность через здоровый секс? Лишь только мы, Высший Пантеон, получали инициацию при рождении, от самой Великой Пустоты.

- Но ты выбрала другое? – спрашиваю я.

Это не попытка заставить её признаться в своих желаниях. Чем четче она осознает, что хочет - тем лучше.

Она глядит на меня своими огромными глазами, таящими новую Вселенную, и к горлу подкатывает ком. Нет, дыхание не прерывается, скорее наоборот – становится легче дышать. Будто воздух вокруг перенасыщен кислородом, и я вот-вот вспыхну.

- Просто я знаю, что так должно быть... Как все же сложно полагаться на ощущения и чувства, а не на знания о будущем... – кажется, она расстроена.

А я… Я рассмеялся бы, если бы смог. Впрочем, смех был бы горьким. Никому из богов не дано знать собственного будущего. Даже наша мать, Таллара, не могла ответить на мои вопросы...

- Его мало кто знает. Особенно, будущее Бога, - я пояснил бы, но тема слишком всеобъемлюща.

- Но свое я знаю... я вижу его во снах, иногда. До перерождения в новом теле, довольно часто. Сейчас - нет. Было одно, но всего лишь миг, и каким образом я к нему приду?.. - Она объясняет все это с такой страстью в голосе, что мне хочется провести пальцами по тонкой скуле с идеальной, точно фарфоровой, кожей. Знала бы она, как часто мы все хотели бы знать, что будет...

Будто застеснявшись собственных слов, Кара отворачивается к балконной арке. Её руки ныряют в шифоновую занавесь, и ткань доверчиво льнет к нежной коже.

- Твой мир удивителен.

Нет, маленькая, у тебя не получится отвести меня от столь волнительной темы... не сейчас, когда я так сильно желаю что-то знать.

- Так почему же ты все-таки выбрала ложе с Богом?

- А оно должно быть именно с Богом? Я не знала… - В её глазах искреннее удивление. Мой чертов брат не объяснил девочке азов?

- Что вообще ты знаешь о том, как стать Богиней?

Она смотрит в пол, не поднимая на меня своего чудесного взгляда. Но я хочу, чтобы эти омуты были обращены ко мне и тут же обещаю себе это. В ближайшем будущем она будет смотреть на меня. Я так хочу.

- Что будет больно… в любом случае. Но боль - понятие относительное. Я выбрала наименьшее из зол. – Отводит глаза.

- Врушка… - констатирую я.

Она боится и нервничает, безумно нервничает. Отводит глаза, украдкой вытирает об одежду потные ладошки, не знает, куда деть руки... А я не могу скрыть улыбки. Из нее получится отличная Богиня. Просто чудо. Кара Небесная- само всплывает в голове. Я не знаю, откуда этот титул, но раз он появился - значит все идет верно, правильно, так - как угодно Великой Пустоте, Эллинае. Судьба...

- Всё это неизведанно, а потому, отчасти, страшно. Но у тебя были другие причины сделать такой выбор, правда?

- И они только мои, - отрезает она.

Судьба...

Смотрю на нее в упор. Такую красивую, нежную и совершенно неуверенную в себе.

Тот, кто выбирает инициацию через секс, будет адептом страсти весь век своего существования, но это не самый плохой путь для бога. Однако она не должна бояться или противиться, иначе ничего не выйдет. Выдыхаю.

- Волнуешься?

- Еще бы, не волноваться, - бурчит она, недовольная тем, что я заметил.

- Почему?

- Рядом с тобой у меня всегда возникает ощущения... странные.

Сердце ёкает и падает вниз. Я склоняюсь ближе, чтобы ощутить ее запах. В нос ударяет волшебный аромат, преследующий меня уже достаточно долгое время. Свежий, нежный, легкий. Будоражащий, кружащий голову. И хочется застонать в голос, произнося её имя. Но я сдерживаюсь, хотя и ощущаю в ней то же возбуждение. Желать чего-то и уметь это осуществить – разные вещи. Мне не хочется пугать её заранее.

- Я рад, что это твой собственный выбор, - она отшатывается в сторону, но аромат лишь усиливается, вызывая улыбку на моем лице. - Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Кара кивает, немного недоверчиво протягивая мне руку. Её кожа чуть влажная, не помогло даже предварительное трение ладоней об одежду. Аккуратно приподнимаю тонкое запястье на уровень лица и целую алебастровую кожу. Её огромные глаза становятся еще больше, хотя, казалось бы, это невозможно.

- Прошу вас быть сегодня моей гостьей, прекрасная леди…

Мои губы снова касаются её руки. Секундная заминка, чтобы посмотреть реакцию и уже язык дотрагивается до тонкой жилки пульса ласкающим томным движением. Она шумно выдыхает, но даже и не думает вырываться. У нас выйдет замечательная игра. Улыбаюсь.

- Вот только маленькая незадача, - чуть отстраняясь, я смотрю на нее внимательнее, - прекрасные леди не ходят в таком виде.

Кара краснеет ярким, пунцовым цветом. Это так мило.

- Я...

- Ш-ш-ш... - снова склоняюсь ближе, - я все исправлю.

Честно, не люблю работать с материей. Но это не значит, что у меня не получается, если я за это берусь. Её одежда - простенькие штаны и маечка - расползаются тонкой дымкой, собираясь в легкое платье и открывая аппетитную фигурку. Подвожу Кару к зеркалу, скрытому за широкой плотной занавесью и становлюсь на шаг позади, чтобы тоже насладиться эффектом.

- Великолепно, - констатирую, - но добавим еще деталей.

Беру ее лицо в ладони, приближая к своему. В огромных сине-серых глазах напротив страх и искорки желания. Море волнения и любопытства. Легонько чмокаю ее в нос и шепчу:

- Красота - в глазах смотрящего.

Она снова краснеет, но это уже не стыд, а, скорее, удовольствие. И тогда я целую её по-настоящему, в губы. Полные и мягкие, как цветочные лепестки. Движения Кары, сначала робкие, становятся более осмысленными, будто она, наконец, перестает сдерживать себя. Вот так. Главное - не торопиться. Я хочу, чтобы она сама захотела соблазнить меня, хотя бы немного.

Язык бархатисто движется внутрь, не встречая никакого препятствия. Ласкается и влажно обжигает. Мои руки скользят по женскому телу, поглаживая, исследуя. Хочу знать все её чувствительные местечки, но запах… он просто сводит меня с ума, заставляя терять любые намерения в лабиринтах желания. Теперь мне не ясно, кто из нас соблазнитель, а кто жертва. Мне вообще ничего не ясно, и любая мысль сгорает в ощущении её, находящейся в моих руках, еще не успев оформиться. С трудом отстраняюсь. Дыхание плохо возвращается к обычному ритму, но это то, что нужно. Напоминание - нельзя терять голову.

- А теперь, мы идем смотреть библиотеку, сады и бассейн, - я очень надеюсь, что голос мой не звучит хрипло.

Глава 2

Часть первая.

Соблазн.

Ты огонь,

Я таю от взгляда, словно свеча,

И стон

Слететь с губ готов томный.

Как взмах

По шелкам острия ледяного меча,

Во снах

Ты имел власть над телом, над волей.

Я вновь

Учусь ощущать и давать взамен

Любовную

Негу, что стелется жаром по телу,

Мой вдох…

Ты забрал мою душу в плен,

Мой бог,

Я тону в этой лаве так смело.

Огонь,

Пожирай меня. Это нас ждет теперь.

То не сон,

Чувствую это, знаю.

Отныне

Во мне ты, а я в тебе, вечно верю.

Люби меня,

В страсти огня я летаю.

Дыши, только вздох, лишь вздох - и всё. А дальше? Дальше пламя.

Унять сердечную гонку, не дрожать как осиновый лист, преодолеть желание вырваться...

Господи, когда же это пройдет?

Одергиваю себя, чтобы перестать прокручивать в своей голове все эти наставления. Вновь отираю ладони о брюки, и только тут осознаю, что Господь то, по большому счету, сейчас передо мной.

И его ответ на мой вопрос вряд ли поможет мне успокоиться. Скорее всколыхнет еще больше чувств.

А он как раз это и делает...

Возможно, это немного по детски, протянуть руку, когда тебе предлагают куда-то идти, даже возможно, это одна из моих старых привычек, копившихся тысячелетия.

Но я понимаю свою глупость, когда дело уже сделано. Моя рука в его большой ладони, и он касается своими губами моей кожи.

- Прошу вас быть сегодня моей гостьей, прекрасная леди…

Так и хочется переспросить: "Что?"

Мозг упорно отказывается воспринимать слова, он желает лишь знать эти новые чувства.

Будь у меня завязаны глаза, я бы уверенно заявила, что это губы Бога Огня. Почему? Огонь жидким золотом пылает на коже, нет, не сжигает, а именно... целует своим жаром.

Воздух выходит из легких, шумно, желая немного остудить, охладить, только бы не сгореть.

Бог отстраняется и говорит медленно и вкрадчиво, словно пытаясь достучаться.

- Вот только маленькая незадача, прекрасные леди не ходят в таком виде.

Я вообще не имею понятия, как они ходят, в каком виде... Так и застываю с открытым ртом, выдавливая из себя нечленораздельные звуки.

- Ш-ш-ш... я все исправлю.

Голос окутывает, забираясь под ткань одежды, заставляя дрожать, и только тут замечаю, что одежда меняется. Прямо на глазах. Я вижу себя в зеркале, другую, взрослую, гордую.

И его взгляд, словно рисующий меня такую. Тьма… я чувствую это.

Приговор заставляет краснеть: я прекрасна? Нерушимая связь глаза в глаза.

И его присутствие теперь не только вокруг меня, но и во мне. Он смотрит, проникая так глубоко, что это становится невыносимо... непостижимо... неудержимо... и тогда...

- Красота - в глазах смотрящего.

...увожу взгляд, потому что это слишком... приятно, волнительно и страшно...

Не успеваю уловить момент - все так смешалось, - но только огонь вновь касается, теперь уже губ.

И это не как проснуться, нет. Сон обычно тяжел, и выход из него - как со дна на долгожданную, но такую далекую поверхность.

А тут - как прыжок с закрытыми глазами, в самое сердце вулкана... и никак не долетишь до него, но воздух уже жжет, не сжигает, но пожирает, нестерпимо, желаемо...

Обнимает, ласкает, проникает в кожу, делая ее такой же яркой и жаркой, как сама лава.

И я уже не я, а часть этого горячего воздуха, забытая и вновь обретенная частица потерянной когда-то капельки раскаленной крови мира, стремящейся к сердцу.

Пекло - это я теперь, невозможно надышаться, начувствоваться им.

В желании поддаться, расправляю крылья, подхватываемые потоком. Они еще очень малы, но готовы гореть сильнее.

Руки сами собой поднимаются, захватывая плечи Бога. Губы двигаются в неведанном стремлении вдохнуть сильнее, а воздух в нем...

И я просыпаюсь. Выплываю на поверхность, такую далекую, осознания новых чувств, затянувших меня в неизведанные глубины. Пелена медленно спадает с глаз, но легкие все хватают и тянут тугой томный воздух - теперь тяжело дышать по совсем другим причинам.

- А теперь, мы идем смотреть библиотеку, сады и бассейн.

И это все? - хочется крикнуть. Конечно не все, но правила игры мне явно не известны.

Вспыхивает черта характера, как когда я еще была ребенком. При неполучении того, что я хотела, я мстила... Но, в такой ситуации, мстить Богу? Опасно... и крайне соблазнительно.

Не специально ли он затеял эту игру? Распаляя меня, как сухие дрова, добиваясь самого сильного пламени в ответ на очаг возгорания. В ответ на него...

Он ведет меня по коридорам, почти тащит, потому что мои конечности снова не хотят слушаться.

Стараюсь следовать, воспринимая, что он говорит. Не много, но быть может очень важно.

Сперва - библиотека.

"...Там собраны не только книги из различных уголков всех пяти миров, но и написанные самими Богами, и даже Талларой." - Улавливаю слова, кидая взгляд на большие фолианты, полки в несколько этажей, огромный купол потолка и удивительно родной запах старого пергамента. - "Я приглашаю тебя сюда, когда-нибудь тебе может понадобиться их прочесть."

И лишь киваю в ответ. Чтение - не то, что интересует меня теперь. Всё еще ярки воспоминания, и так тоскливо внутри.

Далее сады. Они красочные и сочные, от цвета тициана, меди и охры, до лимонно-золотого. И все равно, в мыслях не всевозможные яства и цветущие красоты, а совсем другое.

Бассейн. Блеск водной глади, отражение различной палитры и силуэтов. Блики, такие яркие, удивительные, которые могут исходить только из глаз, жаждущих и вопрошающих.

От воздуха огонь горит сильнее,

Но только если воздух сам гореть умеет.

Помню, как я рассматривала всех тех избранных, попавших в Храм на ритуалы омовения, и откровенно любовалась ими.

Это не то же самое, что лицезреть Бога.

Бурлящая вокруг тебя вода, напоминающая, как опасно играть с огнем, завораживает не меньше.

Но Бог... возможно ли подобрать слова? Я стараюсь моргать как можно реже, глаза щиплет, но все же упорно не желаю разрывать связь.

А ты манишь. И противостоять, кажется, так глупо. Но растерянность влечет за собой бездействие. И лишь только потому, что ноги не могут больше удержать вес тела, я опускаюсь на край бассейна, проверяя, насколько опасен огонь - окуная в нагретую воду ноги.

Вода не горячая, нет. Но ты горячее всего возможного. Слежу за твоими действиями, только чтобы ничего не пропустить, напоминая себе, что такое не повторится.

Приближаешься, нависаешь, и страх отступает с каждым новым теплым омовением потоками вод моих икр.

Глаза бегают по твоему лицу, стараясь впитать каждую эмоцию, запомнить все. А ты вдруг склоняешься и глубоко вдыхаешь, все ближе и ближе.

Трепет в сердце, обрывочное дыхание. Ты словно желаешь быть ближе? Поэтому ты касаешься меня с такой осторожностью, но настойчиво, непреклонно?

Я хватаюсь, ища опору, потому что ты затягиваешь лишь одним своим присутствием. Этой паровой завесой, бурлящей водой...

Мне хочется сдвинуть руки, только чтобы ощутить всю гладкость твоей кожи, но состояние не то, ведь ты сам ласкаешь мои бедра, совсем новые для меня бедра, увлекая потоки воздуха под платье.

И оно уже мешает. Убери его, пожалуйста, убери.

Не могу двигаться, и видеть уже не могу. Знойный пар в моих глазах, и ему нет конца. Я бы хотела его убрать, но по-прежнему не моргаю, боясь пропустить важное.

И все что могу, это увлажнить пересохшие губы. Неосознанно, нерешительно, но действенно. Ведь в следующий миг моё тело вдыхает свободу, платье испаряется, неважно каким образом.

И, хотя я чувствую прохладную кладку бортика под ягодицами, она совсем не охлаждает.

Твои руки тянут меня к тебе, и я скольжу, раздвигая ноги под божественным напором...

Как сдержать себя, если Бог сплетает вокруг паутину, словно er'inte [1], из зноя, вожделения, желания? И вода завесой, усиливая жажду, насыщает воздух новыми оттенками жара?

И как понять, откуда вдруг всплывают незнакомые знания, если я и думать уже не могу?

Ведь теперь я тебя обнимаю ногами, касаясь так, как никого и никогда. Хотя, что уж говорить, сейчас все ново для меня. Но огонь моей плоти горит только для тебя, ведь я права?

Твои руки ласкают тело, и нервные окончания тянутся за пальцами, готовые вырваться из кожи, но только не нарушать единства с твоей.

Я все думала, понравится ли тебе мое тело настолько, чтобы наслаждаться им. Но сейчас вовсе забываю об этом.

Ведь твои губы на моей груди не просто умелые, они жаждущие, проникающие до неведомых глубин, вырывающие звуки голоса так же, как я неосознанно пытаюсь вырвать пряди твоих волос, перебирая их пальцами.

И чем ниже твои губы оставляют божественные следы, тем сильнее я впиваюсь зубами в свои. Знаю, что сейчас будет что-то, что и рождает жизнь. Знаю, потому что ты позволяешь мне знать. Знаю, потому что все вокруг насыщает меня этим знанием.

Давишь мне на бедра, заставляя лечь. Спину царапает кладка. Чувствую твои пальцы на лобке, вдруг остро ощущая жжение там же. И, словно в насмешку, твое дыхание на совершенно голой коже таким контрастом, что не удерживаюсь, резко сводя ноги, хотя и не желаю этого вовсе.

Конечно, безрезультатно. Ведь ты это не хочешь. Я могу лишь дивиться, как легко мое тело подчиняется твоим посылам.

Будто зов, становящийся звоном в моих ушах, когда твои губы касаются моих, но там, между ног.

Губы - горячими объятьями поцелуев, зубы - жалящими пикантными тенями боли, язык - влажными утягивающими мои мысли ласками.

Или это не зов? Что же это? Песня? Крик? Стон?..

Нет, все же зов, выстреливающий пороховыми всполохами во всем теле, заставляющий его стремиться на самое дно по своему желанию, и резко взлетать к зареву восходящего светила...

И вновь падать, ударяясь настолько сильно, что ломит все тело, но боль еще желаннее, нежели обжигающий Флеймонд...

- Это... - шепчу, удивляясь сухости во рту.

- ... Оргазм. Первый из нужных нам пяти. Надеюсь, ты не жалеешь.

Вот, оказывается, ради чего. Вот она жизнь... Или еще не вся? Только ее частица? Если их пять... Но я без сил, совсем...

- Теперь я понимаю Жриц из Храма, - почти смеюсь, из последних сил хватая воздух. Он упорно не хочет задерживаться в легких, и с шумом вырывается обратно. - За такое вполне можно убить.

Или умереть...

Слышу твой смех. Хриплый, но в то же время сочный, как весь твой мир.

- Типично Темные мысли. У тебя когда-нибудь было мужское тело? В полной твоей власти?

Я разлепляю веки, пытаясь опереться на локти и поднять такое бренное сейчас тело. Отрицательно качаю головой, встречая твой вопрошающий взгляд.

Что-то новое, все еще новое... И у меня нет сил? Да я убью себя, но найду их! Ради такой улыбки...

- Тогда я весь твой на какое-то время, только нежнее...

... пойду на все!

Еле сползаю с края в бассейн, не сводя глаз с тебя, Бога. Вода удивительно холодит кожу.

Пусть это эгоистично, пусть влечет за собой руины...

Но сейчас ты мой, и будешь мой... словно я вновь вижу свое будущее. Так отчетливо, как никогда. Ненадолго, но время, место, действо - все принадлежит только нам двоим.

Вот почему я выбрала страсть. Должна была именно по этому. И должна всему миру только за это.

Ловлю потоки жизни, исходящие из тебя, такого обнаженного, окутанного паром, лицезря твое совершенство.

Я умею наслаждаться мужской красотой. Но раньше никогда еще не упивалась ею.

Медлю, растягивая и свое, и твое томление, уверенная, что так будет приятней.

И когда рука, наконец, касается мужской груди, твой выдох смешивается с моим. Ты не такой громкий как я, - а теперь я знаю, что это мой оглушительный зов. Надеюсь, что и для тебя он такой - но твоя реакция все равно выдает нетерпение.

И все же, ты позволяешь мне изучать. Почему? Разве от этого я лучше стану Богиней?

Мне хочется верить, что не по этой причине ты так смотришь в мои глаза, прежде чем я опускаю взгляд на руки. Увы, за всем уследить нет возможности.

Как бы ни утягивал твой огненный взгляд, боюсь его, он поглотит меня, я чувствую это.

Скольжу пальцами по коже, рисуя на ней как в детстве впервые знакомясь с красками. Сейчас это краски чувств. Моих и твоих.

Склоняюсь, касаясь кончиком языка бусину соска. Прости, я такая неумеха.

Отстраняюсь, чтобы подуть, и прочертить рядом медленную полосу ноготком. Другой рукой ощупываю спину, водя по позвоночнику, словно вытягивая его в струну.

Меняю расположение руки, спускаясь ниже, медленно, захватывая прекрасные изгибы.

Их не описать, но можно почувствовать. Эмоции, которыми обмениваются нервные окончания в местах прикосновений. Сейчас я ощущаю это четче.

Боюсь смотреть тебе в глаза, вдруг заметишь сомнения, потому сосредотачиваю все внимание на твоих чреслах.

Мелким рыжим завиткам не скрыть силу и гордость божественного органа. Упиваюсь зрелищем, чуть ли не щурясь от удовольствия и желания еще четче видеть его.

- Ты великолепен, - хриплю я, даже не пытаясь прокашляться - не услышишь, значит так и должно быть. - Ты Бог.

Констатация факта, знаю, но по-другому никак.

Я провожу пальцем по длине, осторожно, как ты и просил. Дышу через рот, ведь иначе воздух отказывается служить. И постоянно облизываю пересохшие губы.

Обхватываю ладонью, впиваясь другой в плечо - прости, снова прости, все время прости, но мне не устоять на своих ногах.

Ты пальцем тянешь мой подбородок выше. Не можешь больше ощущать мои руки на себе, или не можешь дольше не видеть глаз?

И снова связь: глаза в глаза. И снова я с тобой, горю тобой.

Испей меня, вдыхай меня. Твоя. Теперь твоя.

__________________

[1] паук, старотемный.

Часть вторая.

Обладание.

Бегу по замысловатым коридорам держа её за руку, попутно говорю что-то, но слова свои осознаю лишь частично. Она разбудила самые древние чувства, которые, как я считал, уснули... Воздух. Её стихия - воздух, а я, дурак, понял это только сейчас. И запах, и эта легкость, и… о, Боги! Это все она!

Земля чуть дымится под моими ногами, охваченная жаром и предчувствием, благо, моя спутница занята другим и не сильно смотрит в пол.

Мимо пролетают стеллажи с книгами, цветной сон садов, песчаные дорожки... Мне хочется показать ей все, рассказать, но не сейчас, позже, если будет время и возможность. Хотя, конечно, если подумать, это слишком фантастично. Свет и Тьма не могут быть рядом. Никогда. Это невозможно.

Я останавливаюсь у края синей глади. Вода бассейна манит прохладой, обещая если не покой разгоряченному телу, то, как минимум, некоторый комфорт. Отпустив влажную ладошку, я щелкаю пальцами. Одежда на мне вспыхивает ярким пламенем и истлевает за несколько секунд, будто сделанная из тонкой бумаги. Тело изгибается в полете, а вода плотной завесой смыкается сверху, покрывая кожу влажными поцелуями. Я спокоен, спокоен... Выныриваю. А вот нихрена я не спокоен!

Стоит на краю, там, где я ее оставил, и жадно смотрит своими огромными глазами.

Провожу руками по лицу, ощущая, как испаряется влага. Я никогда такого не планировал, все происходит само собой, будто она зовет мою силу из той тщательно охраняемой части сознания, не дающей энергии свободно расплескаться вокруг.

- Присоединишься?

Протягиваю руку в зовущем жесте. Маню кончиками пальцев. Вокруг, испаряясь, дымится вода.

- Давай же, ты не обожжешься.

Отрицательно качает головой. Просто садится на краю, снимает обувь и опускает ноги вниз, будто пробуя влагу на ощупь.

Подбираюсь ближе. Медленно, плавно. Её бездонные глаза, не отрываясь, смотрят на меня. Даже не понять - кто кого гипнотизирует.

Кладу руки по обеим сторонам от Кары. Она не отстраняется, только внимательно глядит вперед глазами Богини. Той, которую мне предстоит разбудить.

Склоняюсь ближе, вдыхая её аромат. Нежный, сладковатый и невообразимо свежий. Погружаюсь в него, как до этого в воду. Окунаюсь лицом в мягкость ткани и шелковый бархат кожи, ощущая, как её руки цепляются за мои плечи. Кара не притягивает меня к себе, но это и не попытка оттолкнуть, отнюдь. Она просто держится за меня, дотрагиваясь прохладными пальчиками.

Провожу руками вверх, цепляю кромку платья и ныряю за край ткани. Она не двигается, выжидая. Смотрю на лицо будущей богини и встречаю туманный взгляд. Кара облизывает губы маленьким розовым язычком, и в моем мозгу будто взрывается атомная бомба.

Руки скользят вверх, но платье мешает моим желаниям. Эта мысль возникает на поверхности сознания, пока глубинные процессы заняты картинами куда более занятными. К бесам! Платье рассыпается в прах, разлетаясь на частицы в легком ветерке, оставляя Кару полностью обнаженной. Мои руки скользят дальше, обхватывая упругую попку и притягивая девушку ближе, прижимая к себе, раздвигая её длинные ноги... Мои губы ласкаются о ее шею, нежную и гибкую, спускаясь по ключице к груди, устремляясь к ярко-розовой ягодке соска.

Милая, у нас выходит именно так, как тебе нравится?

Похоже, ответ - да, ибо ее руки не отпускают меня, перекочевав в волосы - тонкие пальчики так и путаются в жестких рыжих прядях. Она выдыхает со стоном, когда мои губы накрывают вершину женской груди, а язык очерчивает твердую горошинку соска. Руки тоже заняты делом - одна крепко поддерживает Кару под спину, а другая накрывает свободную грудь, и пальцы играют с нежной вершинкой...

Вода вокруг нас испаряется сплошным туманом, почти закрывая обзор, но мне не нужно видеть. Её стоны звучат как музыка. Они сопровождают каждое мое движение, оплетают, как невидимая глазу вуаль восточной принцессы.

Прокладываю вниз влажную дорожку из поцелуев, постепенно укладывая её на кромку бассейна. Скольжу вниз ладонями, лаская тонкую кожу. Исследую широко разведенные бедра и плоский животик. И шелковистый треугольник, скрытый нежным пушком... Теряю голову, уходя в лабиринты страсти. Лишь одно касание пальцев, и от нескольких темных прядок остается только пепел.

Дую. Она ахает и рефлекторно пытается свести ноги. Ну, уж нет, я только начал...

Нежное касание губами. Втягиваю солоноватую на вкус кожу. Прикусываю. Погружаюсь языком. Её ноготки оставляют следы на моих плечах, пальцы путаются в волосах пытаясь притянуть еще ближе. Песня из стонов переходит в симфонию.

Покусываю, облизываю и посасываю, пока её тело не начинает биться в судорожном оргазме.

Один - считаю я про себя. Это первый из наших общих. А нужно четыре почти подряд экстаза для Кары, чтобы тело покинула обычная энергия, освободив место для божественной. И чем ближе будет обожествление, тем явственнее будут ощущаться её новые силы. А ведь на заключительном этапе нужно будет добавить еще мою энергетику, воплотив ее в оргазм...

- Это... - её глаза закрыты, а тело бессильно раскинулось в моих объятиях.

- ... Оргазм, - заканчиваю фразу. - Первый из нужных нам пяти. Надеюсь, ты не жалеешь.

- Теперь я понимаю Жриц из Храма.

Она блаженно выдыхает.

- За такое вполне можно убить.

- Типично Темные мысли, - смеюсь в ответ. - У тебя когда-нибудь было мужское тело? В полной твоей власти?

Отрицательно качает головой, томно облизывая губы. Отступаю на шаг.

- Тогда я весь твой на какое-то время, - улыбка не сходит с моих уст, - только нежнее...

Юное гибкое тело скользит в воду, погружаясь почти до пояса. Она высокая, но рядом со мной кажется миниатюрной, как кукла. Фарфоровый кукленок с идеальным лицом и... Нет. Полная жизни и желания, со сверкающими глазами и длинной сетью кудрявых волос, распущенных по плечам. Чудо, которым я упиваюсь. Когда получилось так, что она стала именно той, кого я жаждал? Куда делись все те границы, которые я воздвиг, и щиты, удерживающие меня от единения с другим существом?

Мое тело пылает энергией, чистой и незамутненной. Светлой, но ей сейчас все равно, поэтому я успешно игнорирую сей факт. Вода продолжает испаряться, достигая ее бедер и открывая мне изумительные виды, однако я не могу отвести взгляда от ее глаз.

Прохладная ладонь на моей груди. Резкий выдох, который невозможно сдержать, и такой же - в ответ. Легонько подаюсь вперед. Это нетерпение…

Кара околдовала меня? Пожалуй. Это чудо - только для меня, и я совсем не желаю делиться им с кем бы то ни было. Она играет, будто кошка с мышью. Прикасается. Ласкает. Смотрит прямо в глаза. Все еще невинная. Что же произойдет, если Кара будет знать, чего хочет? Что, если пойдет прямо к цели?

Ты привел мою погибель, брат... знаешь?

Робкое касание язычка выбивает из головы все мысли - дальше только ощущения: теплое дыхание на коже, острие ноготка, гибкие пальцы на коже. Мое тело отзывается, как марионетка на действия умелого кукловода. Между нами будто проскакивают невидимые глазу искры и энергии. Пока еще невидимые.

Ниже, ниже, ниже... Это как сладостная пытка, щедро сдобренная вязким сиропом желания. Я хочу...

Её руки следуют за взглядом, путаясь в рыжих волосках груди, паха… Это наваждение...

- Ты великолепен... Ты Бог.

Её хриплый голос - и мурашки по коже... Рядом с тобой... я не Бог, я лишь служу Богине. Той, что спит в тебе. Той, что родится совсем скоро.

Осторожные касания по всей длине. Такие нежные, аккуратные... Они почти причиняют боль.

Мы окружены паром, и он здорово мешает различить детали... Я неудачно выбрал место?

Лицо сосредоточенное, губа закушена, а пальцы мелко дрожат. Обхватывает ладонью у основания, проводит к кончику, опираясь на мое плечо. Теряю голову и способность думать. Не так быстро... Жажда...

Мягко приподнимаю ее подбородок, притягивая к себе. Ближе. Еще немного... За что Судьба сделала мне такой подарок? Почему я удостоился?

Поцелуй, как живительный родник. Наши языки танцуют, опаляя друг друга жаром. Я пью ее сквозь губы, наслаждаясь каждой миллисекундой. Прижимаю к себе податливое тело. Глажу нежную кожу, обрисовывая старинными рунами Языка Света. Касаюсь лишь кончиками пальцев. Господи...

Да и какого Бога зову я? Или Богиню? Уж не ту ли, которая сейчас в моих объятиях?

Вода в бассейне выкипает до колен. Ну и бес с ней... Лишь бы Кара целовала меня так, как сейчас, еще немного, а её ладошки и тоненькие пальчики так же утопали в моих волосах.

Моя рука ныряет между стройных ножек. Туда, где скрыт волшебный источник наслаждения. Раздвигаю нежные складочки и медленно массирую её, такую влажную и совсем раскрывшуюся. Для меня.

Ноги почти не держат, а мои уши вновь наполняет музыка ее стонов. Не прекращая поцелуя, поглаживаю ее внутри, обхватив за талию гибкое девичье тело. Минута - и ловлю ее, охваченную оргазмом, у самого пола, почти лишившегося воды. Укладываю на теплый кафель, слушая шумное дыхание. У меня самого такое же, в дополнение к почти пустой голове, наполненной лишь её телом, звуком и запахом...

Опускаюсь на колени между широко разведенных ног. Готовый служить за один взгляд. И она смотрит. Замутнено, неспешно... завлекающе. Так, как умеют только самые опытные куртизанки. Боже... Боже... Боже... Боже...

Покрываю мелкими поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, поглаживаю. Затем плоскость живота, холмики грудей, острые сосочки. Нежную шею, такую белоснежную, оплетенную спутанной массой темных волос. Её нежные ручки поглаживают меня, играют, прижимают ближе. Д-да-а-а! Потираюсь телом о нее, попадая членом точно между ножек, лаская клитор всей напряженной длиной. Снова вызывая восторженную музыку стонов.

Третий оргазм я ощущаю скорее интуитивно, чем физически. Кара зажмуривается и выгибается в моих руках, хватая воздух широко открытым ртом. Её коготки впиваются в мою спину, полосуя кожу кровавыми разводами, которые заживают почти мгновенно.

Нет зрелища красивее, чем женщина, охваченная удовольствием. С этим утверждением можно поспорить. Эта конкретная девушка гораздо красивее того, что вообще можно представить.

В моих зрачках плещется живой огонь.

Когда Кара открывает глаза, я вижу завихрения ураганов.

Она просто удивительна...

Поднимает руку, томно, сладко. Касается моей кожи.

Горю, просто пылаю. Слова и выражения исчезают, не успевая сорваться с непослушного языка. Да и кто я такой, чтобы выразить твое совершенство?

- Хочу...

Этот хриплый голос настолько созвучен моим мыслям, что сначала я даже не понимаю, что слово произнесено вслух. Доходит через несколько секунд, когда ее ножки обхватывают меня, привлекая ближе.

А я?

Я готов служить. Вечность, если таким будет желание этого чуда...

- Прости, - с сожалением выдыхаю ей в губы и одним резким толчком проникаю во влажные глубины …

А вода все испаряется, оставляя жажду и иссушаемую теплым ветром кожу…

Глава 3

Часть первая.

Становление.

Ласкай, целуй, лети со мной. Я чистый кислород, а ты огонь. И мы горим так жарко, ярко.

Твои мысли сейчас проникают в разум моими желаниями. Уверена, что это так. Ведь я желаю именно того, что требуешь ты. Что творишь.

Храбрюсь? С тобою все так удивительно, что нет... Но мне становится не важно это, когда сжигают губы на губах. Их объятья... и сладость огненного поцелуя.

Руками тянусь к твоим волосам. Они пылают цветом в моих жестоких пальцах, как если бы пылала я буквально.

Божественные руки оглаживают изгибы. Я льну к тебе, цепляясь, словно за якорь.

Да, я сейчас - что воск, в твоих руках. Плавлюсь, источая влагу.

Кто бы мог подумать, что ласки пламени могут быть так необходимы?

Меж разведенных бедер чувствую мужские пальцы. Они скользят в моем желании. Тебе достаточно лишь намекнуть на прикосновение, и при очередном выдохе слышу вновь свой стон, приглушенный все еще неистовой любовью губ.

Твои пальцы внутри, и это так неожиданно. Но импульсы проникают, точно воздушные потоки, все глубже. Чувство трепещет внутри… нет, трепыхается, как будто рождаясь на свет. И каждая секунда неуловимо близка и далека в топях пытки, которую ты создаешь. Я разве еще не рассыпалась в твоих руках? Тебе не кажется?

В нарастающем и ярком наслаждении я теряю всякую бдительность, и ты успеваешь подхватить у самой земли. А я продолжаю падать.

Кажется, это был бассейн, полный воды? Где же она?

Сила, власть, мощь - ты источаешь это, возвышаясь. Хотела бы я, чтобы мои глаза могли охватить тебя всего, единого.

Но что-то новое теперь, не только во мне, но и в тебе. Во взгляде, в движениях, когда ты опускаешься в колыбель моих инстинктивно раздвинутых ног.

Как я могла бояться чего-то с тобой? Как не поняла сразу?

Зову тебя, призываю, как только умею. Разве не научилась я ментальному общению? Ведь я сейчас так стараюсь, и не выходит, как будто связи нет.

Но она есть! Она выше холмов и тверже чертогов. Ее сплетает сама пустота из ничего.

Противоречия... Разве это ничего? Разве? Здесь всё. И это всё поет во мне.

Будь ниже, ближе... везде.

Ты, словно, слышишь. Что тебя влечет? Ведь я сейчас мотылек, а ты пламя. Разве не должно быть наоборот?

Снова водоворот ласк и поцелуев. И даже ожидания меркнут. Наслаждаюсь тем, что дотрагиваюсь, где хочу. Ласкаю ягодицы, впиваясь ногтями, словно желая оставить там след. Хватаясь за твою талию, выгибаюсь в искрах особенно жгучего поцелуя. Или моя кожа горячит сама? Все, к чему стремлюсь - это подарить такие же блаженные ощущения тебе.

Но разве я могу? Ты Бог. А я всего лишь невинное дитя. Была им тысячелетия. За пару дней не могло многое измениться.

Но могло за мгновения с тобой. И это правда. Когда ты становишься еще ближе. Когда головка члена дразнит так невыносимо, когда ты гладишь уже не пальцами, а божественным органом, но глубина остается нетронутой. Я возмущаюсь, за настолько сильной эмоцией не замечая нарастание более важной. Какой это по счету?

Оргазм... и снова стон. Я лишь надеюсь, что не оглушаю тебя в этот момент. Хотя, мне все равно. Пусть так. Зажмуриваюсь, напрягаясь всем телом, прижимаясь к тебе, чтобы продлить наслаждение. И чем сильнее накатывает, тем яростней я сжимаю пальцы рук на твоих плечах, пытаясь восполнить воздух, вышедший со стонами из легких.

Веки не слушаются, фокусирую взгляд с трудом. Ты такой же прекрасный, как и был, и неудовлетворенный, пламенный.

Касаюсь твоего лица пальцами. Не они ли мгновение назад безжалостно терзали твою кожу? Или это было давно?

Мне хочется сейчас обжечься тем огнем, что горит в твоих глазах, в тебе во всем.

Да, я без сил. Но это мало. Ты дашь мне больше. Ты можешь, должен. Я так хочу...

- Хочу...

Если бы этим действом Богиня даже лишалась своей силы, я бы согласилась.

- Прости.

Ты шепчешь мне в ответ, вновь припадая к губам. Одним точным рывком вторгаешься в мою более не девственную плоть, неся с собой другие ощущения, ты разбиваешь...

Осколки боли... Я почти взлетаю ввысь, касаясь стали неба, которое должно быть золотым. Когда оно успело синим стать?

И там, в верхах раскалываюсь мельче, чем пыль песка. Мне ветер шепчет. Он хочет подарить мне крылья, чтоб летать.

Но он не знает, что я обретаю. В осколках боли я теперь не та, но пламени объятья чувством оплетают.

И воздухом витая, я рвусь к тому, кто дарит боль и негу. Блаженство... Ветер, слушай тишину, ведь я уже летаю.

Осколками настоящего мы строим свое будущее, отражаясь в нем огнями своих страстей.

Боль находит отголоски в каждой клеточке. Мышцы внимают ее мольбам, и протестующе ноют.

Мне остается лишь сильнее прижаться к тебе. Так должно быть, ненадолго.

Бери все, что могу дать, и пусть это будет невыносимо. Я отдам. Я подарю тебе, единственному в это мгновение, все свое настоящее и будущее.

Движения твои размеренны и неистовы. Поглощают меня, как огонь, источаемый тобой.

Его языки лижут пальцы ног и рук, заставляя напрягать тело еще больше, стремиться к тебе еще ближе, ведь мне почему-то так холодно, ужасно холодно.

Ты же огонь, почему не греешь?

Что-то шепчешь, а я жмурюсь еще сильнее, отказываясь слышать. Моя боль на пике, я будто леденею изнутри, леденею под твоим пламенным напором.

Разве такое возможно?

И когда морозный страх достигает самое сердце, а твой напор и давление садняще пульсируют в моих глубинах, именно в эту секунду у меня вырывается последний стон боли, выхватывающий потоки слезинок, которые я так старалась скрыть от тебя. Ты не виноват. Не хочу, чтобы ты был виноват.

Как только боль отдаляется, сразу становится жарко, и я в освобождении распахиваю взор и вижу небо.

Мне снилось оно желтым в мире Бога Огня. Мне виделось оно в янтарных отблесках его собственного пламени. Но сейчас оно намного темнее. Вместо охры оттенки серо-голубых завихрений, таким странным образом согревающие меня еще больше.

Тепло не захватывает медленно, терзая тело, как это было с холодом. Оно почти сразу же взрывается, взывая откликнуться. И я откликаюсь первым стоном страсти после твоего проникновения.

Ты каким-то образом знаешь это, притягивая меня к себе на колени. И я исступленно захватываю твои губы в поцелуе, желая передать тебе свои чувства, поделиться, отплатить.

Взбираясь на вершины блаженства, до которых остались лишь считанные мгновения, но они недосягаемы.

И я двигаюсь, выписывая бедрами один и тот же знак, сверкающий в сознании - бесконечность.

И я царапаю твою кожу, подгоняя тебя и себя, требуя и упиваясь.

И я кусаю свои и твои губы, теперь уже смелая, отплачивая тебе за причиненную мне недавно боль. Или это было давно?

Боги, пытка недосягаемого удовольствия кажется такой долгой...

И ждать уж нету сил, я не хочу.

Горю я заживо, но в пепле не сгораю.

Хочу лететь, ну почему же не лечу?

Хочу воспеть тебя и воспеваю.

Ты слышишь эхо? Это мой каприз.

Мой стон на воле крылья расправляет.

В потоках зыбких дней ты получаешь приз.

Все это я. Об этом все мечтают.

Я приглашаю в мир, который мой.

Ты научил летать, а я смеяться.

Твои вершины покорять, в твоих чертогах спать.

И страху впредь запрет, чтоб не бояться.

Я задушу тебя своим потоком сил.

Ты будешь рад тому, что подарила.

Когда небесными слезами оросил

Уже мой мир, с тобою в выси воспарила.

И как бы ни был сложен этот путь,

Он пройден в страсти, пламени и боли.

Я не хочу забыться и уснуть,

О, Бог, не дай забыться и уснуть!

На волю я хочу, с тобой на волю.

Прости за эту явь, за этот сон.

Мне не сдержать все обещанья, что давала.

Покину, как и сны тебя, твой дом,

Но буду вечно помнить, я с тобой летала...

Пробуждение

Мое сердце бешено несется, колотит в грудную клетку, норовя вырваться. Распластанная на кровати, в неестественной позе. Почему-то хочется свернуться в клубочек, заплакать.

Горевать по тому, что никогда не повторится.

Я ощущаю энергию. Она сплетает нити моих жизненных потоков в канаты и укладывает в пласты, строит меня сильную.

Но только сила не спасет от желаний.

Бог лежит рядом, его руки покоятся на моих бедрах, словно оберегая. Его грудь мерно движется в глубоком дыхании.

С трудом поворачиваюсь на бок, чтобы напитать свою память этим образом: пересыщенный и удовлетворенный Эйдан... удовлетворенный мной.

Если бы я видела это в своем будущем раньше, поверила бы? Я склонна верить картинам моих снов всегда. Но эта… такая нереальная... чудесная.

Ласкаю взглядом божественное тело, не желая тревожить его прикосновениями. Но, видимо, верх берет наследственный эгоизм.

Осторожно, пробираясь сквозь потоки воздуха, ощущаемого мною сейчас каждой частицей тела, как и потоки времени, медленно выводящие свою песню в огненном мире, мои пальцы касаются его кожи в районе локтевого сгиба. Осторожно и трепетно.

Не в движении, а лишь в чистом ощущении тепла, и осознании, что это его кожа. И вижу, как медленно, словно вырастая из центра прикосновения, появляется рисунок, оплетающий вокруг этого места, бледными почти не выступающими рельефами, свои чудные узоры.

Эта картина лишь для меня. Мое маленькое чудо. Будут ли еще такие чудеса в моей бесконечной жизни?

Ответ я знаю и без предсказаний. Нет, не будут.

Придвигаюсь настолько осторожно, насколько могу, чтобы лежать и видеть рождение узоров при новом прикосновении, и их угасание при разрывании тактильной связи. Играю, как малое дитя, стараясь не потревожить, и напеваю ту саму песню, что пела мне моя матушка в своей безграничной любви ко мне.