...И сплетают паутинкой
Сказочные сны
И кладут мои слезинки
На судьбы весы
Спи мой ангел, мир безгрешен
Мир живет любя
Он однажды подарил мне
Ангел мой тебя...
...Тогда я буду стоять на холме, и оглядывать мир, как его хозяйка. И я буду Богиней, Темной и Небесной, знающей все тайны. И будут пройдены испытания силой, волей и страстью... И будет падение мира, разрушение связей. Будет встреча двух разлученных возлюбленных - прошлого и будущего. И я буду сражаться на стороне обоих.
Взгляну вдаль, чтобы увидеть блеск кровавых листьев в свете заходящего святила, а потом переведу взгляд на орду, надвигающуюся под закатом Флеймонда. И мое оружие будет готово разить. Оно выльется из моих вен чернеющим шипом, собираясь из капелек графитовых слез смертоносного украшения. И шип выберет целью того, кто покусится на безопасность Темной Небесной, и он поразит врага с легкостью, достойной самой Истины...
Часть вторая.
Богиня.
Это ты. Ты сопровождаешь каждое мое движение своими робкими, но такими чувственными потоками. Обнимаешь каждую клеточку тела нежностью. Притягиваешь, как кислород всегда притягивал языки пламени. Невозможность существовать друг от друга… это исступление.
Твой тихий вскрик, заглушаемый моими губами…
Прости, прости, прости…
Я взял бы всю твою боль себе, если бы смог…
Рассыпаюсь дробными поцелуями. Чувственный рот. Прикрытые веки с длинными изогнутыми ресницами. Лоб. По-детски мягкие щеки. Нежная округлость подбородка. Кончик носа… Знаешь, какой у тебя великолепный носик? Руки мои скользят по белоснежной коже, своей мягкостью сравнимой лишь с бархатом.
Двигаюсь внутри. Жарко, влажно, тесно.
Прижимаешся всем телом, оставляя на моей коже следы – будто татуировка, которая проявляется от прикосновения, исчезая через секунду…
Протяжный стон боли давно уже сменился на песню удовольствия, завораживающую меня не хуже, чем дудочка факира влечет кобру.
Толчок…
Горошинки твоих сосков упираются в мою грудь.
Толчок…
Воздух переплетается с нашими стонами. Хриплыми, томными, горячими…
Толчок…
Касание рук – это необходимость, как дыхание.
Толчок…
Теряюсь. Где заканчиваюсь я, и начинаешься ты?
Мы будто одно целое. Цикличное продолжение друг друга.
Горячий камень должен обжигать, но он просто крошиться от высокой температуры, превращаясь в песок, а потом кристаллизируется в стекло. Прозрачные потоки подхватывает ветер и вздымает их ввысь, оставляя остывать высоко над нашими телами в причудливых ломких формах.
Целую, целую, целую…
Не могу выразить восхищение как-то по-другому. И думать не могу. Давно превратился в одно сплошное ощущение. Как я жил раньше, не поклоняясь Тебе?
Нас подбирают мощные потоки воздуха, поднимая ввысь, к серебряно-синему небу.
Стеклянный лес, стремительно выросший еще не так давно, оплавляется и расступается в стороны, плача прозрачными слезами. Они застывают в полете и рассыпаются на осколки, едва коснувшись земли…
Я горю, словно живой факел, но Каре это абсолютно не важно – в этот момент, или вообще, не знаю… Ноги Ее оплетают мои бедра. Придерживают. Притягивают. Заставляют проникать глубже. Подчиняюсь нашему общему желанию, насаживая на себя гибкое, нежное и податливое тело.
Чистый кислород охватывает меня, заставляя гореть еще ярче – абсолютно белым пламенем. Её руки почти прозрачны, а за спиной распрямляются крылья. Тонкие, ломкие, похожие на радужную пленку мыльного пузыря. Безумно красивые. Настолько, что невозможно отвести взгляд, но… Глаза Кары манят меня еще сильнее.
Зрачки исчезли. Растворились в серо-голубых радужках, клубящихся грозовыми тучами. Вспышки молний внутри и яростные ураганы. О…
Как молиться Тебе, моя новообретенная Богиня?
Кара наклоняется, чтобы что-то мурлыкнуть мне на ухо, но слова исчезают в безумной вспышке оргазма…
Энергия хлещет из меня сплошным бесконечным потоком, затопляя Её тело. Наполняя. Заливая до краев. Она кричит и бьется в безумном экстазе. Принимает меня целиком.
Да будет так, Богиня моя…
Закрываю глаза, глядя на происходящее через призму пламени. Вокруг бушует пожар. Языки огня вздымаются к небу так ярко, что ослепляют меня даже сквозь закрытые веки. Конечно, ведь она воздух, и гореть так без Нее совершенно немыслимо.
Кара великолепна. Светится изнутри темным, как опал. Прекрасная настолько, что я не в силах описать. Она поглощает свет, вбирает в себя, будто бездонный колодец. Я горю, пылаю и отдаю, ощущая в этом безумную потребность, граничащую с необходимостью дышать. И силы мои бесконечны, подпитываемые Ею самой, как бесконечным чудом, будто живой символ Инь и Ян.
Прижимается ко мне, пресыщенная, как накормившийся котенок.
Новая. Другая. И всё та же.
В глазах тайное знание, которое никогда не осилить мужчине.
На коже Её щек, бледной и палевой, блестящие дорожки слез. Пробую языком.
Касаюсь губ. Нежно. И небо рассыпается дождем. Диким, яростным, чистым, дробным…
Кара запрокидывает голову и тихо, но счастливо смеется.
Я держу в своих руках чудо…
Огонь гаснет, оставляя после себя лишь тонкие струйки дыма и лишь мое тело не подвластно стихии. Она держит мое пламя без особых усилий, опутывая нас обоих воздушными крыльями. Теми самыми - тонкими, ломкими, будто стеклянными крыльями.
Краем глаза замечаю на нежной женской шее тонкую – будто ошейник – вязь татуировки: «…время предвечной Тьмы пришла в Миры…». Язык старинный. Старотемный. Я знаю его не очень хорошо, да сейчас это и не важно. Подарок Великой Пустоты? Возможно. Не сейчас.
Мы все еще висим в воздухе, поддерживаемые бурлящей силой энергии. Под нами бушуют стихии – огненные островки перемежаются с бесформенными стеклянными фигурами и озерцами воды, все еще падающей с неба.
- Закрой глаза, Богиня моя, - шепчу Ей прямо на ухо, и Она нисходит до этой молитвы.
Что для Бога конкретное место? Всего лишь один взмах ресниц.
В моей комнате все просто – большая кровать, несколько кресел, камин и стеллажи с книгами. Несколько дверей - в оружейную, лабораторию и коридор.
Тут усталость берет свое, наваливаясь, будто тяжкая ноша. Аккуратно кладу Кару на постель и тяжело падаю рядом, почти сразу погружаясь в целительный сон…
***
Тихие звуки движения. Она ходит как мышка.
Приоткрываю веки и поражаюсь - сквозь открытое окно виден край серо-голубого неба, как если бы цвет её глаз навечно впитался в мой мир. Будто напоминание, которое останется со мной, пока я сам этого захочу.
Я хочу. Очень.
Легкий поворот головы. Она стоит перед зеркалом, критически рассматривая собственное отражение.
Тоненькая точеная фигурка. Длинные ноги. Аккуратная попка. Плавный переход талии. Не большая, но идеальной формы грудь. Руки, порхающие как две белые птички. Темные кудряшки, обрамляющие нежное личико.
Хорошо, что я лежу на животе, хотя и не очень удобно…
Хмурится, задумчиво вглядываясь в саму себя. Потом взгляд застывает, а соски превращаются в тугие бутончики. Желание проносится по комнате легкой воздушной волной. Быть может, я ловлю его лишь потому, что хочу слышать, а возможно…
Прикасается к себе, осматривая татуировку, виденную мной ранее. Вчера? Сегодня? Не важно. Не хочу, чтобы это время оканчивалось. Встаю, подхожу ближе. Ощущается как прохладный ветерок, нежный и удивительно приятный. Это странно, ведь обычно Темные не совсем приятны в непосредственном контакте…
- Теперь я богиня, да?
Для меня - самая чудесная во всем пантеоне...
- Очевидно, - отвечаю просто.
- Темная.
В голосе сожаление. Такое сильное, что мне инстинктивно хочется прижать её к себе и как-то успокоить. Но я лишь киваю. Неизвестно как отреагируют наши полярные энергии друг на друга. Мне не хочется, чтобы Каре было больно...
- Теперь мне не коснуться тебя.
Она порывисто придвигается, глядя глаза в глаза, и легонько касается моей кожи венчиком груди. На нас обоих, точно в месте прикосновения, расцветает причудливый узор, сотканный из темных переплетений под моей, и белых под её, кожей. Живая татуировка движется и живет своей жизнью, следуя за касанием. И ощущение крошечных молний, совершенно несвойственное никому из Темных… Ухмыляюсь. Наши заряды не поляризируют, когда мы стоим рядом, так ведь? И мы же спали сегодня в одной постели? К тому же, судя по моим ощущениям, это было далеко не на разных концах простыни…
- Это можно проверить.
Мой голос напоминает мурлыкание, а движения стремительны. Притягиваю Кару к себе и целую, выпивая дыхание, лишая воли и возможности вырваться. Она отвечает сразу, не задумываясь, жадно и так притягательно, что теперь, воли лишен уже я. Разгораюсь белыми огоньками пламени. Обвиваю ее тело руками, краем глаза замечая, как гипнотизирующее по нам обоим танцуют завитки татуировок. Её руки притягивают меня еще ближе, хотя, казалось бы, как можно? Следующая стадия – только раствориться друг в друге…
Следуя инерции, приникаем к гладкой поверхности зеркала, мгновенно расцвеченной её воздушными крыльями в радужные тона. Это очень кстати, потому что у нее начинают подкашиваться ноги, увлекая нас обоих на пол… а у меня немного другие планы. Я снова хочу услышать песню её стонов, сводящих меня с ума… Чуть отстраняюсь, чтобы восстановить дыхание и смотрю в глаза напротив.
Боже… Ничего не изменилось. Они все так же притягивают меня к себе, открывая совершенно новую, неизведанную вселенную. Такую ли неизведанную сейчас? Не важно, не помню, не могу помнить, когда она на меня ТАК смотрит…
Провожу ладонью по нежной скуле со следом копоти, наблюдая за реакцией. Касаюсь пальцем припухших от поцелуев губ Кары. Зрачки её расширяются, почти затопляя серо-лазурную радужку, а дыхание вырывается с всхлипом. Я и сам готов выдыхать так же, вот только не могу. Затаив дыхание слежу, как светлая кожа расцвечивается причудливым узором. Там, где мы касаемся друг друга. И яркие блики миниатюрных разрядов проскакивают между нами, совершенно безболезненно, скорее, придавая прикосновениям некую пикантность…
– Вот видишь... - шепчу я, прямо в розовое ушко, – Великая Пустота… Таларра… Эллинайе… она знает, что нужно ЕЁ детям.
Кара что-то бормочет в ответ, прижимаясь ко мне всем телом. Теряю голову, разгораясь еще ярче. Какое дело до мыслей матери, если в руках у меня такое сокровище?
Скольжу руками вниз по бархатистой коже, а губами и языком ласкаю нежную шейку. Её руки касаются меня, утопают в волосах и притягивают ближе. Дорожкой поцелуев спускаюсь к мягким выпуклостям грудей с острыми колкими вершинками. Поочередно облизываю каждый сосок, легонько помогая себе зубами. Награда не заставляет себя ждать, играя в моих ушах музыкой её протяжного стона.
Благословенна будь, Кара Небесная… Моя Кара… Хоть не надолго, но моя…
Покрываю поцелуями её живот, трусь жесткой щетиной подбородка, любуясь на лилейные цветы, появляющиеся под кожей Богини с каждым моим прикосновением. Слушаю звуки. Ощущаю запах страсти. Продолжаю свое поклонение… Губами, языком, ладонями и пальцами, но этого мало, ничтожно мало для тебя, твоего совершенства.
Впадинка пупка. Округлые бедра. Она судорожно вцепляется пальцами в мои плечи и стонет, стонет, сводя меня с ума…
– Закинь ножку мне на плечо, маленькая, – голос хриплый, сбивчивый и будто чужой.
Кара не слышит меня или просто не понимает, что я от нее хочу. Прекрасная, как воплощенное чудо, с отражением страсти на лице… Улыбаюсь ей, не хочу и не могу остановиться. Сам приподнимаю её ногу, целуя нежную кожу внутренней поверхности бедра. Она, кажется, понимает, что я хочу, цепляясь ножкой за мое плечо и подтягивая к себе. Влажная, розовая… Боже…
Целую ее между ног, помогая себе языком. Кара протяжно стонет, цепляясь пальцами за мои волосы, лаская завитки пламени. Играю языком с плотной бусинкой клитора и упиваюсь происходящим, как мальчишка… Богиня моя…
Отпрянув, дую на нежную поверхность и ловлю недовольный всхлип.
- Знаешь самое сексуальное слово, которое я хочу от тебя слышать? – голос хриплый, а вдобавок, еще и прерывается. - Скажи «ещё»…
- Еще...
Полустон-полуслово, и я, послушный её желанию, встаю во весь рост, ощущая, как стройная ножка юной богини скользит вниз, прочно цепляясь за мою талию. Подхватив Кару под попку, аккуратно проникаю внутрь. Божественные тела быстро залечивают любые раны. Но ведь ранее Кара была обычной девушкой. Она может попросту испугаться или занервничать…
Томно выдыхает, обхватывая мою шею руками, и закидывает вторую ногу мне на талию, опираясь на мои же ладони и гладкую поверхность зеркала за спиной. Захватывает меня в плен. Но я и не собираюсь жаловаться – это наше обоюдное желание. Погружаюсь в нее, как пламя в безбрежные воздушные потоки, и растворяюсь в чистейшем удовольствии…
Глава 4
Часть первая.
Пробуждение.
***
Веры осколками молюсь тебе,
Ветра агонией, тьмой своей.
Внутри содрогаясь, от жажды сей,
В эмоциях плавлюсь, горю в огне.
Стало не важно так все теперь.
Шепчу себе: только в Богиню верь.
Осколки вновь вспыхнут в объятьи страстей,
Когда ты во мне, поклоняешься ей.
Пробуждаюсь, выплывая из глубин сна, который уже видела совсем недавно. Но теперь он ощущается четче, словно я не только живу в том мире, я им повелеваю.
Бог все так же мирно спит рядом. И я удивляюсь своей раскованности - лежать обнаженной, рядом с, по сути, незнакомым мне мужчиной.
Так ли это? Он незнакомец? - шепот в моей голове.
После того, что произошло между нами... он стал первым... самым родным...
Тяжело вздыхаю, ловя эмоции воздуха, пляшущего в моих легких. Оглядываю обстановку. Все очень обычно… по-человечески, можно сказать. Огромная кровать - как намек алым пламенем. Мягкие кресла, книги, двери, за которые, скорее всего, нельзя заглядывать.
Спускаю ноги на пол, ощущая невнятное покалывание и холод. Глядя на свои дрожащие в волнении руки, напряженные бедра, чувствую, как тепло раскрывает свои объятья, как будто оно окутывает только рядом с Эйданом. Словно просыпаясь, моя кожа начинает раздражаться на это тепло, хотя я всей душой стремлюсь к нему.
Неужели это то, что называют конфликтом полярных энергий?
Встаю, и сразу стыжусь. Мое тело сейчас оголено не только физически, казалось, что и нервы обнажены, отдаваясь отзвуками в каждой конечности.
Но мне нечем прикрыться, да и зачем? Мое тело принадлежит ему настолько, насколько он сам захочет.
Иду вдоль стеллажа, слегка касаясь корешков старинных фолиантов. Золотые запасы знаний.
В углу высится большое красивое зеркало. Оно притягивает мое любопытство. Интересно, какая я новая? Сейчас есть шанс рассмотреть. Найти перемены с обретенной Божественностью.
Не скажу, что любуюсь, но ищу что-то, что ясно скажет мне - перед тобой Богиня. И не нахожу.
На теле бледно-серые мазки копоти. Оболочка явно исстрадалась там, в бассейне. Но я не чувствовала тогда ничего, кроме Бога, и наслаждения, что он дарил.
При воспоминании трепет наполняет меня, соски напрягаются, и трепетно истекают теплые вздохи где-то внутри, в животе. Я всматриваюсь в свои глаза, они точно такого же цвета, как небо во время наивысшей точки моего последнего оргазма. И только сейчас замечаю спиральные полосы у себя на шее, они лишь слегка отличаются от цвета кожи, словно только рождаются, или уже угасают.
Смотрю, как зачарованная, на татуировку, где прослеживаются схожие штрихи с некоторыми рисунками на лице и запястьях Зариланны.
Бог появляется позади меня, прекрасный в своем отражении.
- Теперь я богиня, да? - спрашиваю.
Окидывает меня взглядом, прожигая насквозь, искушая.
- Очевидно.
- Темная, - с сожалением, не поддаваясь на его оптимизм. Он лишь слегка кивает в одобрении.
Резко разворачиваюсь, отчаяние звучит в голосе.
- Теперь мне не коснуться тебя.
Он плотоядно улыбается, как будто знает некую тайну.
- Это можно проверить.
Все происходит очень быстро, но его поцелуй уже разжигает мои уста, руки обнимают откликающееся тело, и я цепляюсь за него, отвечая со всей своей божественной страстью, на которую теперь способна.
Когда чувства страсти захватывают в плен, пути отступления горят синим пламенем.
Я чувствую прохладу зеркала спиной. И снова ты со мной играешь. Прошу, играй...
Вытягиваюсь вся, подобно капельке, паря свободно. Частичка каждая меня стремится полностью к тебе, тобою жить, дышать тобою. Прими...
Не думаю, лишь ощущаю, как горести, в прах превращаясь, высушиваемые вздохом до конца, все умирают. Каким-то образом ты мой опять, и строишь мир моих страстей, из них в плавленьи получая тобой желаемые чувства. И это лишь тебе подвластно. Так строй...
И больно, как от своего желанья. Так упивалась горем по невозвращаемому, что ныне счастье рождается по новой. Оно цветет татуировками на нашей коже. Так прикасайся...
И, кажется, в прикосновениях не просто отражаются свои узоры, они обмениваются чувствами, как мы, общаются, придумывая собственные поцелуи, и правила, запретами которых является между тобой и мною расстояние. Не отступай...
Но ты все ж отступаешь. Ты на мгновение далекий. Взгляд пламенеет, блуждая по телу моему. Оно твое, возьми все без остатка, но только обними опять. Всё забирай...
Раскрой мои секреты, я покорна. Но не томи, не отдаляйся. Люби меня сейчас. Люби...
И ты внимаешь моим мольбам. Не это ль ты прочел в моих глазах? Ласкай...
Твои ладони на моем лице, чаруют, изучают. Отсюда и до глубины моей вселенной не будет слаще этих прикосновений, и токи их бегут по венам вместо крови, они врываются в сознание, и управляют легкими, дыханием. Ну, изучай...
Хочу раскрыть тебе всю правду - что для меня твой взгляд, ласкающий, крадущийся в моей ночи, твои неслышные слова, которые читаю я в ростках татуировок, и тишина твоя, рожденная Великой Пустотой, что это все кричит, горит и обжигает, оглушает. Слышишь? Оглушай...
Я выдыхаю стон. Ты нужен мне...
- Вот видишь... Великая Пустота… Таллара… Эллинайе… она знает, что нужно ЕЁ детям.
- Ты нужен мне!..
Мечтай со мной...
И мне неважно больше думать, и волноваться об устойчивости тела, о ровности поверхности, что под ногами. Я отдаюсь твоим прикосновениям всецело. Я отдаюсь тебе...
Парю в вершинах ощущений, которые переполняют. Испей до дна, все чувства высуши сполна, и подари мне новые. Всё больше, больше. В твоем огне горю...
Я тяжело дышу, и тело все танцует, неспешным ласкам подчиняясь. Не знаю, как мне ближе стать, я не могу за гранью ухватиться, чтобы скорей преодолеть ее. И я внимаю....
Потоки мысли так неуловимы в голове, касание волос тревожит кожу, внутри усиливая трепет. Качаю головой, и прижимаюсь к прохладе зеркала щекой, цепляюсь за свое сознанье. Я ускользаю...
Ты шепчешь мне, ты хочешь что-то. Но я не знаю, лишь ощущаю твое дыхание на коже, и томное биение во мне. Ты ласково приподнимаешь ногу мне. Я подчиняюсь...
Ласкаешь клитор языком, целуешь влажно бедра, губы, сочащиеся соком для тебя. Я испаряюсь...
Я не выдерживаю, не могу. Умру, ты воскресишь меня всей этой пыткой, чтоб мне истлеть опять, ведь ты касаешься меня внутри, почти, играешь струнами моей души. И я пою тебе...
Ты снова требуешь внимания, прости. Я понимать отказываюсь слово. Пусти меня, как я тебя в себя пускаю. Ведь я тебя пускаю...
Ведь ты уже внутри...
Но требуешь ответа, и жаждешь от меня, чтоб повторила это слово. Я повторяю...
- Еще...
Молю...
Играй со мной... прими... и строй, и прикасайся. Не отступай, всё забирай. Люби... Ласкай... Всю изучай... И обжигай, и оглушай... Со мной мечтай...
Меня вдыхай, и покоряй. И выплавляй, как только хочешь. Меня целуй, рисуй и сочиняй... Испей меня... Имей... Желай...
Сверкнут небесной радугой во взгляде твои движения во мне. Я обниму, стремясь продлить всю полноту своих пустот.
И в упоении забуду, что ты не мой, что Бог, и что, таких как я, их было много. Что все не вечно, а истома бесконечна...
Я оплету тебя собой, ведь мы с тобой сейчас едины. И буду слушать в тишине, как ты живешь во мне.
И буду выводить узоры нашей связи на плечах и на спине. На бронзовых щеках, в твоем бушующем огне.
Я буду бабочкой порхать, любуясь даром, что ты мне дал. И наслаждаясь тем, что ты даешь. Я возведу мечту сама.
Взорвусь, миллиардами святил, и сникну, как под ураганами дома. Или растаю, как от пламени свеча.
Ты заберешь, не ведая, весь мой покой. Ты разобьешь мои преграды, войдешь в мой мир и навсегда останешься там господином.
Ты жизнь моя. Душа моя. И в этот миг я так люблю тебя.
***
Эйдан покоряет меня с каждым мерным толчком. Цепляюсь, как могу, окутывая его не только ногами, но и крыльями.
У меня есть крылья!
Они прекрасны. Возможно, я не видела никогда ничего прекрасней.
Но ведь я так не люблю летать...
С ним бы я летала всю свою бесконечность.
Я смотрю на сосредоточенное лицо Бога, упиваясь ощущением его гладкой кожи под пальцами, трением члена внутри. Капельки влаги испаряются со спины.
Истома пожирает меня изнутри. Мое тело живет своей жизнью. Оно желает само, думает само, чувствует самостоятельно.
Спина выгибается под мужскими пальцами, ягодицы стремятся навстречу его движениям. Ноги болят от напряжения, но прижимают сильнее с каждым мерным отдалением бедер.
Но главное - импульсы, врывающиеся волнами, как энергетические лучи, проникающие все глубже по мере того, как Бог усиливает давление, ускоряет движение.
И грань мелькает перед моим внутренним взором все ближе, заставляя тереться лицом о его шею, запускать пальцы в пряди огненных кудрей.
Мой стон звенит, пульсируя в унисон с внутренними стенками лона, когда я достигаю разрядки.
И словно крепкие нити, что-то притягивает меня к Эйду ближе, чтобы он был еще глубже.
Но мой Бог не удовлетворен, я чувствую, как сильно он сдерживается, не желая встречать экстаз со мной. Почему?
И в следующий миг я ощущаю, как мои ноги больше не удерживают его, под коленями мягко, а руки опираются на изголовье нашего ложе.
Эйд позади, и снова наполняет меня собой, обвивая руками мое тело, теребя горошины сосков. Проникая пальцами к клитору, рисуя там вязи татуировок.
Его погружения резки, но выходит он медленно и томно. Еще одна пытка для меня.
Новая поза, новые ощущения. Он кусает мою шею. Я обнимаю его своими крыльями, они горят вместе с ним.
Движения нарастают, и теперь и Бог подходит к оргазму вплотную.
Не хочу его отпускать. Никогда, ни за что. Впиваюсь ногтями ему в ягодицы, царапая, подавая бедрами назад, кусая его губы, когда он стремится ко мне поцелуем.
И вот толчок еще одного моего оргазма. Как будто внутри разрываются вены и горячая кровь, прожигая внутренности, изливается на волю.
Мне щиплет глаза, они пылают, я жмурюсь. Когда он исторгает свои истоки в мое лоно, я нервно вбираю все до последней капли.
Мы замираем, тяжело дыша. Бог перекидывает мои волосы мне через плечо, целует затылок, обдавая жарким дыханием волоски у основания шеи.
Он не стремится покинуть мои глубины. И я не хочу этого. Эйдан сможет разжечь желание вновь, достаточно лишь еще раз взглянуть мне в глаза. Еще раз подарить узоры холмикам грудей пальцами, губами. Он искушает лишь одним своим сильным объятием, шумным вдыханием моего запаха, оттягиванием моих волос, больно, но так эротично…
Я готова упиваться им снова и снова. Пока он готов мне позволять это.
Часть вторая.
Не отпущу тебя.
Толкаюсь внутрь, туда, где узко, влажно, тесно. Наполняю и растягиваю. Целую белую кожу плеч, мгновенно покрывающуюся тонкой вязью татуировок. Слушаю музыку стонов. Она прижимает меня ближе, манит своими губами, руками, телом… Даже её эфирные крылья сплетаются вокруг наших тел, приводя в неистовство тот огонь, который горит на моей коже.
Богиня моя… молюсь тебе, как умею…
Медленно, томно, вязко.
Проникаю до самого конца и медленно покидаю бархатные глубины, чтобы тут же проникнуть назад. Она прогибается и подается мне навстречу. Поет песню нашей страсти своим неземным голосом. Отдает и принимает.
Ощущаю циркуляцию энергий между нами почти на ощупь, особенно когда целую её.
Жарко, жадно, голодно.
Не могу насытиться. Быстрее и глубже…А она поет песню страсти, потираясь об меня нежным личиком, запуская пальчики в мои волосы и чутко реагируя на каждое движение. Нет. Я не смогу отпустить её навсегда. Это как утерять какую-то важную часть души. А в том, что она часть меня, я уже не сомневаюсь. Темные – Светлые… по сути, разница лишь в полярностях, которые имеет наша общая энергия…
Она празднует свою разрядку особенно протяжным стоном, сокращаясь нежно и трепетно, прижимаясь ко мне ближе, утягивая в бездну оргазма… Но я не ныряю вслед, желая доставить Каре еще немного удовольствия… Столько, сколько нужно… Я так хочу этого… Подхватываю её, обессиленную, на руки и несу к постели. Моя маленькая богиня заслуживает достойного алтаря для поклонения…
Хватается за изголовье, давая мне полный доступ к такому желанному телу. Проникаю в нее вновь, лаская всю доступную мне поверхность кожи, жадно целуя в затылок. Тянусь к возбужденным соскам, превратившимся в восторженные маленькие пики еще до моего касания. Скольжу ладонью, задевая тончайшие волоски на её теле, ощущая потоки энергии и собственные проникновения – резкие, глубокие. Касаюсь напряженной горошинки клитора и медленно выхожу, чтобы возвратиться назад с тем же напором…
Вздрагивает под моими руками, помогает удовольствию всем телом. Такая… совершенная. Дорожка поцелуев по нежной шейке Кары и аккуратное касание зубами. Она громко стонет, прижимаясь ко мне, позволяя наполнить себя еще сильнее. Обнимает легкими воздушными крыльями – я ощущаю их касания, холодящие мою разгоряченную кожу, и сгораю, сгораю, сгораю...
Быстрее, сильнее, глубже.
Теряя волю, сдержанность, мысли – все то, что всегда составляло часть меня, даже в самые головокружительные моменты… Краем сознания отмечаю, как впиваются в мою кожу её ноготки. Как острые зубки терзают мою нижнюю губу, одаривая её капелькой крови… Да, пожалуйста, да! Только не отпускай меня, только позволь дать тебе всё, что я могу, только…
Кара обхватывает меня плотным кольцом своего оргазма, принимая мой - как данность. Чистый костер из смешения энергий и наших сущностей. Живой поток удовольствия, охватывающий все вокруг, как сплошное чудо. Даримое её волей. Сладостное, тягучее, восхитительное чудо по имени Кара… Моя Богиня…
Ласкаю её темные волосы, влажно липнущие к коже спины. Упиваясь запахом, провожу губами по основанию шеи, глядя на расцветающие под кожей узоры. Быть может, только кажется, но они так и льнут ко мне, ласкаясь под влажной бархатистой поверхностью. Клубясь под пальцами, как влюбленные облака, инстинктивно тянущиеся к солнцу… Не хочу покидать её теплых гостеприимных глубин, да и она сама, кажется, совершенно не желает этого.
- Кара… - этот хриплый полу-стон рождается из моей груди почти неосознанно, когда я смотрю в её бездонные глаза, подернутые зыбкой пеленой удовлетворенного желания.
Касаюсь её жадно, нетерпеливо. Резко оттягивая темные пряди, запрокидывая голову Кары, чтобы коснуться языком нежной впадинки шеи. Расцвечиваю прикосновениями нежные округлости грудей и изгиб чудесного тела, ощущая, как вновь просыпается желание обладать ею... Да и исчезало ли оно вообще? Возможно ли насытиться её совершенством? Ответа нет, а желание дать все, что она просит, просто всепоглощающе…
Целую, ощущая соленый привкус пота на её коже, вновь начиная движение внутри. Откликается с пылом, будто и не было только что этого безумного исступления между нами. Будто я – все что нужно ей сейчас, её Альфа и Омега… Господи… За что мне она? Я уже сейчас не могу даже выпустить её из кольца своих рук, что же дальше?! Великая Эллинайе… Я не смогу отпустить её, ты же понимаешь…
Горю белым огнем, переплетаясь с кислородом, который дарит мне Кара. Двигаюсь внутри, мерно и плавно, продляя наши общие сладкие мучения. Ласкаю как только могу, поклоняясь пальцами, ладонями, губами… Хочу эту сладкую истому и вкус её кожи на языке. Хочу стоны на грани фантазма и коготки на моей спине, очерчивающие грани татуировки... Хочу её вот так, любую, разную… еще не изведанную до конца, но уже безгранично любимую…
Стонет и мечется, охватывая меня руками, ногами, крыльями. Прикрыв веки, целую сочные и пухлые губы своей маленькой богини. Наверняка прекрасная – радужная, гибкая, излучающая темное сияние… просто ослепительная… Для меня. Сейчас. Целиком и полностью.
Этот оргазм приходит быстрее, окуная меня в пучину лавы и потоки ветра. Энергия расходится от нас волнами, впитываясь в окружающий мир, заставляя цвести растения там, снаружи, в буйном потоке моей светлой животворящей силы и её темной воли, согнавшей тучи животворящего дождя…
Обессилено откидываюсь на голый матрац. Простыня есть, просто она куда-то исчезла… в процессе… Притягиваю Кару к себе, чтобы быть еще ближе. Не могу отпустить. Пока не могу.
И шепотом, почти на грани слышимости, произношу:
- Можно, я оставлю тебя себе?
И она отвечает.
"Да"...
Это слово бьется во мне, даря небывалую эйфорию. Я инстинктивно тянусь к её губам, благодаря за всё это чудо, за нее саму, такую необыкновенную...
Не могу остановиться. Или не хочу. Ведь то, что я давно желал и искал, наконец, у меня в ладонях...
Конечно, еще много мелочей и условностей, ведь Темная Богиня и Светлый Бог - это две полярности, но... есть ли что-то невозможное, когда так сильно этого желаешь? Эллинайе когда-то говорила именно так...
Еще на Земле я читал книгу, несколькими своими строками запомнившуюся мне особенно отчетливо: «Любовь не знает постепенности. Еще накануне мир был исполнен смысла и без присутствия. А теперь мне необходимо, чтобы любовь моя была рядом – иначе истинное сияние каждой вещи сокрыто от меня".
Как же, оказывается, верно... Ощущаю себя цельным. Всё то же и абсолютно новое, другое, более заполненное, лучшее, чем накануне...
Кладет голову мне на грудь, не желая глядеть в глаза. О чем думает? Не жалеет ли?
От таких мыслей странно. И страшно. Боялся ли я потерять женщину раньше? Ответ "нет"... Я всегда был готов отпустить любую по первому требованию. Велению сердца, души или просто разума, разрывая любые связи. Сейчас я готов не был, и буду ли когда-нибудь вообще? Она стала для меня… чем? Дыханием? Душой? Я не могу подобрать определение, эти слова слишком мелкие и невыразительные. Кара - это все что я вижу, слышу... ради чего существую. Вот так, просто и без затей.
Поначалу, когда понимание настигает меня, оно ошеломляет своей простотой и одновременной сложностью. Что делать теперь? Как быть?
Служить.
Ответ прост. Я могу только служить ей. Так, как она этого захочет. Как заслуживает.
Не просто секс - это было поклонение и полное единение, на условиях, которые я не понимал, но которым покорился полностью и безоговорочно. Она изменила меня, мое восприятие, весь мир вокруг. Решение дается мне на удивление легко.
Все еще молчит, задумчиво водя пальчиками по моей коже. Наши татуировки сплетают причудливые узоры, занимаясь своей безостановочной любовью. Зрелище завораживает, но безмолвие Кары пугает.
Не молчи...
- Ты настолько красноречиво молчишь... - погружаю кончики пальцев в тяжелые пряди её волос, наслаждаясь простым касанием.
- Что тишина давит? - её голос, несмелый и тихий, но хриплый от недавних стонов, рождает в моей груди довольство. Но и малую толику отчаяния...
- Иногда в тишине и покой, и таинство,- рука моя снова погружается в шелк волос, - но бывает, когда тишина - враг. Ты что-то надумала себе.
- Ты же Бог, вот и узнай сам. - Мое сокровище недовольно ворчит, не зная, что я уже все решил. И она решила своим тихим и емким "да". И убежать я ей не позволю.
- Посмотри на меня, Кара, - прошу я.
Поворот головы, дрогнувшие веки и на меня вновь глядят небеса... Чудо моё, чудо... Не отпущу тебя. Не смогу... Прости... Не смогу...
Подтягиваю к себе, легко касаюсь губ. На них вкус моей собственной кожи и ветра, и в пору снова сойти с ума, но я должен попытаться объяснить, хотя подобрать слова так трудно...
- Все изменилось с нашей встречи.
- Что именно? - она не спрашивает, требует.
- Всё.
Кара садится прямее, будто пытаясь отдалиться. Это... странно? Страшно...
- Что могло измениться для тебя, Старшего Бога?
Настороженный взгляд и вихри тайфунов в зрачках.
- Всё.
Я повторяюсь и знаю это. Но выразить по-другому не в силах. Изменилось всё. Она просто появилась и перевернула мой мир к другой полярности. Перевела приоритеты на себя. Стала дыханием, желанием, центром меня - всем.
- Я уже ненавижу это слово. - Качает головой, продолжая смотреть взглядом дикого котенка.
Не надо, не отгораживайся от меня...
Притягиваю ближе через слабое, почти незаметное сопротивление.
- Ты ведь понимаешь, - татуировки снова оплетают наши тела в местах соприкосновения, продолжая непрерывный танец страсти, - эти символы соединяют нас. Это Судьба.
Вырывается, вновь пытаясь отдалиться. Не могу, прости... Я не отпущу тебя, ведь ты уже решила все своим тихим "да"...
- Судьба. Это слово тоже ненавижу. Судьба как обязанность, не желание...
Ты не понимаешь, но я докажу, сумею. Пусть даже на это уйдет остаток моей вечности... ведь без тебя она не будет иметь смысла.
Отпускаю на мгновение, чтобы в следующую секунду вновь прижать её к себе. Так, чтобы моя маленькая хрупкая девочка не смогла вырваться и услышала то, что я хочу сказать.
- Сколько ненависти. А как же другие чувства? Любовь? - внимательно всматриваюсь в такое любимое лицо.
Боги легко меняют личины, но я легко угадаю её в любом облике, знаю это совершенно точно. Так же, как знаю, что она будет сниться мне еще долго вот такая - растерянная, сбитая с толку, ослепительная и желанная... Не должно быть стен между нами. Не тех, которые мы можем построить сами. Не так.
- Я так тебя желаю, жажду, что мне больно от этого, - шепчу я, - все, что нужно для твоего счастья - требуй. Ты для меня теперь важнее всего.
Всё для тебя...
Небо мое, теперь навечно отраженное в её чудных глазах, занимается дождем.
Чудо мое... Радость моя... Ну что же я сделал не так?
- Не плачь, - целую влажные щеки, отирая соленые дорожки пальцами.
Не хочу, чтобы ты плакала. Никогда...
- Мой, только мой...
- Твой, - соглашаюсь, - только не плачь, не надо, у меня сердце разрывается...
Если у таких старых богов есть сердце. Моё - вот оно. Лежит и заливается слезами.
Собираю капельки языком, пока она цепляется за мою шею. Снова терзаю припухшие губы поцелуем с привкусом соли, а она отвечает мне вязко и жарко. Не отпущу. На всю мою вечность.
На этот раз все нежно, очень нежно. Кара как цветок, открывающийся навстречу солнцу. Моим рукам, губам, пальцам, языку... Я везде, как всепоглощающее пламя, а она - как воздух, которым не могу надышаться.
Шепчу в забытьи её имя, как молитву. Боготворю всю, от корней волос до кончиков пальцев. Тонкая шея, нежные руки, слегка выступающие ключицы... Упругие полукружья грудей и острые пики маленьких совершенных сосков. Бархат кожи и впадинку пупка. Ноги - длинные, совершенные - для меня она вся - эталон, отныне и впредь, какую бы внешность не предпочла в дальнейшем... Аккуратно потираю горошинку клитора и вхожу в тесные влажные глубины, слушая хриплую песню страсти.
Не отпущу.
Замираю внутри, добившись чуть более осмысленного взгляда, и шепчу в розовое ушко:
- Весь твой, котенок мой... веришь?
Глава 5
Часть первая
Объяснения.
Свет не живет без темноты.
Как тени порождает он,
Как поглощают ночи дни,
Я наполняю явью сон...
Пересыщенные, на время удовлетворенные, мы лежим рядом, не желая отдаляться друг от друга. И не было ничего интимнее этих объятий.
Моя щека на его плече, ноги, закинуты на бедра, руки на мужской груди. Его пальцы в моих волосах, и выводящие трепетные импульсы на спине.
Я прокручиваю в голове опять и опять, как он произносил мое имя. В голосе звучало благоговение.
Мое имя еще никогда не было надеждой и проклятием одновременно. Я звалась Карой, но для него была спасением.
Пламя, что пылало в его глазах, - пылало для меня. И я каким-то образом знала это.
Просто он давал мне понять это снова и снова, целуя, обнимая, лаская.
Я знаю, что он мой. "МОЙ" - звенит в ушах, заполняя меня, окутывая, но я боюсь произнести это вслух.
Кто бы мог подумать, что выбор, сделанный в пользу познания целительной страсти, как жизни, и рождения во мне Богини, станет погибелью для меня?
Ведь без него я, как цветок без объятий солнца, погибну. Он - мой огонек во мраке ночей.
В какой-то момент нас обуяло чувство намного более сильное, чем сама страсть, любовь.
Что-то более глубинное. Потребность... Необходимость...
Если бы мы обоюдно не желали этого, то татуировок бы не было.
А они все цветут, распуская свои бутоны прикосновениям навстречу, лаская кожу изнутри, сплетая узоры почти по всему телу Бога... и моему.
Любуюсь этим доказательством моего триумфа... но его победы. Ведь он покорил Кару Небесную... отныне и навсегда.
В эту минуту наслаждаюсь покоем, теплом его объятий, электрическими импульсами узоров, нашим дыханием, биением сердец.
А в следующую - мне уже хочется вызвать Бога на словесный поединок, быть взбалмошной и эгоистичной. Познать его и позволить познать себя.
Не расслабляться же ему, в самом деле? Он не сможет от меня избавиться теперь. Ведь я хочу его, а я - дочь своего отца, и получаю то, что хочу.
Так тихо и сладко звучал его хриплый голос, когда он, словно из самого сердца, просил у меня остаться с ним.
И его слова являлись настолько собственническим порывом, что я возжелала его с еще большей силой. С такой же собственнической.
Я лишь взглянула на него и выдохнула прямо в губы одно слово: да. И дальше был томящий поцелуй, яростный и глубокий.
Его язык проникал так, как совсем недавно его член проникал в мое лоно. И мне казалось, что я вновь испытываю всю наполненность им, не ощущаю себя пустой... одинокой.
Я была желанной, и не было никаких противоречий. Я хотела быть его трофеем в победе. Принадлежать и быть игрушкой, быть его женщиной.
Ведь он открыл во мне эту женщину. Неистовую с ним, горящую только с ним.
Хотя ума не приложу, чем он заслужил - или провинился? – что судьба ниспослала именно меня. Но заслужил навеки. А я?
Тогда я была целой. Прежде мне не хватало кусочков-пазлов для ясности картины, чтобы собрать мои желания и цели. Он не только подобрал в пустоты нужные фрагменты, но раскрасил картину ярчайшими красками, своими, он дополнил меня и напитал.
И сейчас мне хочется смотреть на него долго, изучать каждый рельеф тела, рассказывать все самое важное, и болтать лишнее.
Но я упорно прячу взгляд, скрывая глупые мысли.
Чувствую, что для него все так же особенно, но так боюсь ошибиться.
И лишь впитываю его близость, становясь безумной от необходимости в нем.
Эйдан обнажил меня настолько, что я не могу снова выстроить стену самовлюбленной гордости, с ним я стала уязвимой. Именно в этот момент стала.
И, ни мой отец, ни Зариланна не гордились бы мной сейчас. Ибо я слабая, и смертельно боюсь конца нашего единства.
Я бы согласилась быть безвольной для него, но в то же время мне хочется, чтобы я была нужна Эйду со всеми своими недостатками.
- Ты настолько красноречиво молчишь... - наконец молвит он, нарушая тишину.
- Что тишина давит? - шепчу в продолжение.
- Иногда в тишине и покой, и таинство. Но бывает, когда тишина - враг. Ты что-то надумала себе.
- Ты же Бог, - отмахиваюсь, - вот и узнай сам.
- Посмотри на меня, Кара, - приказ или просьба?
Я могла бы поступить, как трусиха. Но я запрещаю себе быть ею. И, хотя рядом с ним это практически невозможно, первую битву я выигрываю - смотрю на него.
Глаза горят, и в них столько чувств, что я вздрагиваю, когда его рука ложится мне на затылок. Он лишь слегка придвигается и припадает к губам в легком, успокаивающем поцелуе.
Когда касание губ прерывается, потоки электрических рисунков прекращаются, он вновь устремляет свой взгляд на меня.
- Все изменилось с нашей встречи.
- Что именно?
- Все.
Я медленно отстраняюсь, выравниваясь в сидячем положении, замечая, как нехотя он отпускает, но не прекращает касаться спины.
- Что могло измениться для тебя, Старшего Бога?
- Все, - повторяет он.
- Я уже ненавижу это слово.
- Ты ведь понимаешь, - Эйд притягивает меня за руку, обратно, в свои объятья, и по ней росписью разрастаются вязи татуировок, - эти символы соединяют нас. Это Судьба.
Оказываю сопротивление его напору, стремясь вырваться. И почему я вдруг стала такой? Он разрушил наш покой.
- Судьба. Это слово тоже ненавижу. Судьба как обязанность, не желание...
Уступает, как мне кажется, потому что моя рука вдруг становится свободной, но в следующий миг я уже прижата спиной к матрасу его могучим телом. Он возвышается такой сильный и грозный.
- Сколько ненависти. А как же другие чувства? Любовь?
Мой настрой опять сменяется, решительность пропадает, оставив место лишь любопытству.
Может быть, это все из-за обретенной божественности? Мое настроение меняется так резко и так часто.
Его следующие слова становятся для меня глотком живительной влаги... Или огня...
- Я так тебя желаю, жажду, что мне больно от этого. Все что нужно для твоего счастья - требуй. Ты для меня теперь важнее всего.
В следующее мгновение слезы вырываются из глаз. Реву, как маленькая девочка. Жутко стыдно и обидно за такое поведение, хотя плачу-то я от счастья.
Он улыбается, иссушая мои слезы легкими поцелуями.
- Не плачь, - шепчет.
- Мой, только мой - лишь радостно всхлипываю, обнимая его за шею и вдыхая любимый запах.
Я, скрывая от всех светлых чувств, что омоют,
Раскрываюсь тебе и горю пред тобою.
Ты забудешь других. В этот миг я решила.
Страстью бешеной вспыхнет воздух мой темнокрылый.
И если это дивный сон, то я хочу навек забыться...
Эйд обнимает и шепчет на ухо, что мой.
Мой... Мой... Только мой... - поет мне сердце, отбивая свой собственный ритм. И слезы никак не желают стихать.
Повсюду, где его руки, губы, алчущий язык касаются меня, татуировки сплетают узоры, и мне кажется, что это клейма, повторяющиеся многократно, прожигающие в сердце: поцелуи МОЕГО Бога.
И мне мечтается, что они останутся навсегда, как доказательство, как ласка его самолюбия на моем теле и ответ: я ТВОЯ.
Сопротивлению нет места в новом акте нашей любви. Мне кажется, что он не просто ласкает, что он лакомится, растягивая удовольствие, расписывая мое тело, пытая языками своего пламени.
И я томлюсь и теку, как если бы стала раскаленной лавой, поглощаемой Эйданом.
Его шепот, многократно выплетающий из тишины звуки моего имени. Пальцы, исследующие все мои территории, повторяя каждый контур телесных карт, лаская возникающие вязи, словно пытаясь догнать их и запечатлеть на все оставшиеся времена.
Мои припухшие губы, терзаемые желанием изучать моего Бога. Любить его рельефы, горы и равнины, припасть к коже, и упиваться, источая всхлипы, внемля всему происходящему.
Бедра сами раскрывают доступ к лону, вздрагивая, когда Эйдан тягучими ласками подкрадывается к средоточию моих желаний. Его уста касаются моих век, щек, скул, завлекая своей нежностью, словно играя в прятки.
Отвлекая настолько, что медленное вторжение становится неожиданным, тем самым, захватывая всецело, вытягивая протяжные стоны от такой искушающей пытки.
В момент, когда я уже готова царапаться и кусаться, ожидая, что вот он, наконец, начнет обратный отсчет пути, давая надежду на постепенное ускорение поступательных движений, Бог замирает.
И я готова впиться в губы до крови, от досады и злости, и умолять его всеми желаемыми им способами.
Но Эйдан касается виска, убирая с моего лица влажные волосы, и лишь требует взглянуть. Я подчиняюсь, встречая его огненный взгляд, наполненный и нежностью, и страстью, и неудовлетворенным голодом.
- Весь твой, котенок мой... веришь?
О! Я верю, - хочется крикнуть, чтобы он, наконец, начал желанное мной движение. Но из груди исторгается только недовольный стон. Выгибаюсь, потираясь набухшими сосками о божественную грудь, в надежде разрушить его сосредоточенность и невозмутимость. - Поверила еще в тот момент, когда ты любил меня пламенем взгляда, признаваясь в своем поклонении. Поверила, когда поняла, что могу потребовать твою жизнь, и ты отдашь ее, подчиняясь моим желаниям, ты станешь смертным. И я буду беречь этот дар, ведь сейчас знаю, что дарю тебе так же свою душу. О, Боги! Прочти мои мысли, молю, прочти, потому что у меня нет сил ответить словами.
Прочти...
Не знаю, смогла ли я сказать все это, но Эйд наконец отвечает моим обеспокоенным и ищущим движениям новым вторжением во влажные глубины. Он делает это так же медленно, лишая меня воли, разбивая мысли, выискивая очередным заходом новые места, жаждущие божественных прикосновений. И мелкие электрические потоки вбираются каждым нервом внутри, чтобы по пути вне сплести тугие канаты, оплетающие меня. Разрывающие кожу, позволяющие светиться всем естеством от охватывающих взрывов оргазма.
Хочу любить Бога с таким же исступлением, и ничего не могу поделать с этим желанием. Подчиняюсь ему, лаская губами и языком, находя свои лакомства, запуская в огненные пряди пальцы, вдыхая их аромат. Нервы словно обостряются, давая возможность ощущать многое на фоне всепоглощающего.
Он позволяет мне, я властвую и изучаю. Под моими руками рисуются узоры, они будто перебегают с моих пальцев на кожу желанного, упиваясь страстным обменом. А тело трепещет под ласками татуировок. Слизываю новый для меня, но заведомо любимый, пряно-соленый вкус огня с его кожи. Нахожу приятное счастье от шумного дыхания, теперь уже его нетерпеливых пальцев в моих волосах. Касаюсь бережно и неопытно, но страстно и горячо. Влажные губы находят божественный орган - венец пути моих исследований. И он бы мог напугать своей силой и мощью, но не меня. Мне кажется, что я принимала его столько раз, любила своими глубинами.
Плохо помню лекции Похоти, которая в свое время не упустила возможности развратить юный разум доставучей дочери Верховной Жрицы, потому действую по наитию.
Ласкаю и пою ему оду, вбирая в рот, следуя за говорящими урчаниями Бога. Ощущаю несравнимую гладкость обволакивающей его кожи языком. Наслаждаюсь неудовлетворенными восклицаниями Эйда, когда прерываюсь, чтобы вновь залюбоваться на вспыхивающие, словно рождающиеся в черном огне, ростки татуировок на члене.
Но на то он и Бог, чтобы отнимать у меня господство, когда ему вздумается. Я не сержусь, ведь этот собственнический рывок приводит к тому, что его естество вновь внутри моего.
Эйдан снова любит меня, на этот раз неистово и требовательно, словно наказывая за пытку, которую я ему дарила.
Ну что ж, теперь ты знаешь, почему так неистова и я.
Забываю кто я, что я, зачем... Не важно, где и почему... Лишь только важен он сейчас, навсегда, мой Бог.
***
- Так странно... - нарушаю целительную тишину.
- Что? - хрипло отзывается Эйдан.
- Я меньше недели взрослая. Эти волосы, глаза, видеть их в зеркале... Я еще даже не успела привыкнуть к этому телу, приспособиться. А уже нашла свое счастье.
Грудь под моей щекой вздрагивает от легкого смеха.
- Тебе повезло. Мне пришлось ждать много много больше.
- Но все эти годы ты же не был одинок.
- Ревнуешь? - ирония в голосе.
- Нет, - отвечаю честно, - скорее сожалею. Я три тысячи лет пряталась в белоснежных стенах Храма по собственному желанию, хотя могла быть с тобой. И ты бы ждал на три тысячи лет меньше.
- Прошлое в прошлом, котенок. Не стоит о нем жалеть. Только твоему отцу дано изменить былое. Но даже он не рискнет, это очень опасно. Главное, что мы вместе сейчас.
- Сейчас - это мало.
- Наше сейчас будет длиться долго. Обещаю тебе.
В его голосе звучит уверенность, придающая мне сил. Не понимаю, чего боюсь, ведь я уже знаю, что его потребность во мне не меньшая, чем моя в нем. Но, все же, как-то не по себе.
Мои конечности протестующе ноют, пытаюсь незаметно сменить позу, но несколько мгновений спустя мне вновь становится неудобно.
- Что ты все ёрзаешь, непоседа? - наконец не выдерживает Эйд.
И я отвечаю первое, что приходит мне в голову.
- Хочу гулять, - приподнимаюсь и гляжу ему в глаза, и тут же начинаю оправдываться. - У меня странное чувство, словно что-то гложет. И еще, только не смейся, мне хочется посмотреть, что стало с бассейном.
- Ты не помнишь, что с ним стало? - удивляется.
- Лишь урывками. Не могу сложить в полную картину.
На что Бог ухмыляется, но резонно замечает:
- Ты была занята.
Шлепаю его по груди, вызывая еще больше смеха.
- Как будто ты не был.
- Был, но все же заметил все разрушения.
Не обижаюсь, пусть издевается. Но наказываю его, вскакивая и отдаляясь, стремясь к окну и виду, что открывается там внизу.
Его движения не отвлекают меня, пока на мои плечи не опускается легкая ткань, обволакивая тело без усилий с моей стороны. Оказывается, что Эйдан уже оделся сам, и теперь одевает меня.
Удобно.
- Хорошо, мы пойдем гулять, - торжественно заявляет он и тянет меня из комнаты.
А я лишь на прощание удостаиваю грустным взглядом ложе нашей долгой и нескончаемой любви.
Часть вторая.
Мир, где небо цвета глаз.
- Так странно...
Её голос гармонично вплетается в негу нашей общей тишины, разбавляя окружающее красками.
- Что? - мой голос будто принадлежит кому-то другому. Не мне раннему, такому, каким я был еще пару часов до этого - целую вечность тому назад - а тому, кем я стал сегодня.
- Я меньше недели взрослая. Эти волосы, глаза, видеть их в зеркале... Я еще даже не успела привыкнуть к этому телу, приспособиться. А уже нашла свое счастье.
Не могу сдержать довольного смеха. Счастье... это ты мое счастье, моя радость, моё всё...
- Тебе повезло. Мне пришлось ждать много, много больше - замечаю.
- Но все эти годы ты же не был одинок.
Она отвечает почти сразу, не задумываясь, не понимая самого важного... Её нельзя сравнить ни с кем. Сейчас я, как вечно плутавший в пустыне, вышедший к пресному океану...
- Ревнуешь? – осторожно.
- Нет, скорее сожалею, - она пожимает плечами, - я три тысячи лет пряталась в белоснежных стенах Храма по собственному желанию, хотя могла быть с тобой. И ты бы ждал на три тысячи лет меньше.
Что такое три тысячи лет для бога? Краткий миг, единый вздох вечности, но... жалею ли я о том же? Безусловно. Каждая секунда, проведенная с ней, подобна мельканию цветных кадров в черно-белом кино...
- Прошлое в прошлом, котенок. Не стоит о нем жалеть. Только твоему отцу дано изменить былое. Но даже он не рискнет, это очень опасно. Главное, что мы вместе сейчас.
- Сейчас - это мало, - недовольно тянет моя богиня.
Она еще не понимает. Наше сейчас бесконечно. Все зависит только от желаний Кары...
- Наше сейчас будет длиться долго, - смотрю на нее пристально, - обещаю тебе.
Быть может, я обещаю больше себе самому, потому что одна мысль о том, что она может покинуть меня, приводит в отчаяние, гасящее любой огонь. Ведь пламя не существует без воздуха, правда?
Внезапно, вспоминаются слова моего старого друга: "Узнав, каким бывает идеал, трудно смириться с чем-то меньшим..." Теперь я готов согласиться со многими словами Вассаго и его, на первый взгляд, абсурдным решением - забыть. Если бы теперь я твердо знал, что лишусь Кары, то предпочел бы полное забытье такому существованию.
Да, я знаю ее лишь неполные сутки.
Да, по сути, она еще ребенок.
Да, её характер относится к Темной Божественной Сущности (что потенциально значит, что она склонна ко лжи, разрушениям, эгоизму, взбалмошности, постоянному влипанию в неприятности и многим другим сюрпризам).
Но я знаю и то, что Кара для меня дороже всех, и всего сущего.
И все то, что я могу назвать - всего лишь её грани, те, которые мне предстоит узнать, и которыми предстоит насладиться. И если вдруг не станет её в моей жизни, то умрет какая-то часть меня, самая важная… Та, что люди однажды назвали душой, так и не придумав другого имени. От этого безумно страшно, странно и, где-то там, глубоко внутри, сладко до дрожи... Что она все-таки есть. Такая. Тут, рядом со мной.
Секс фееричен, но мне хочется познать в ней всё: увидеть улыбку, услышать счастливый смех, полюбоваться на раскованные движения... Она ведь стеснялась меня до всего... этого. Да и я был немного скован... Теперь же, мне хочется подарить ей весь Мир. Этот или любой другой, который она желает. Однако, есть кое-что, что я не могу ей дать, как не хотел бы. Знание об управлении Темными Искусствами.
А тем временем мое беспокойное сокровище то и дело крутится рядом.
- Что ты все ёрзаешь, непоседа? – в голосе моем улыбка. Так трудно сдержать её, когда счастье явно…
- Хочу гулять.
Небесный взгляд Кары задерживается на мне, порождая новый приступ желания и обожания. Это так ново, что почти сразу вызывает настороженность, которая бессильно тонет в серо-голубых озерах её глаз.
- У меня странное чувство, словно что-то гложет. И еще, только не смейся, мне хочется посмотреть, что стало с бассейном.
- Ты не помнишь, что с ним стало? - притворно удивляюсь я. Меньше всего мне хочется, чтобы её сейчас что-то волновало – хватит одного меня – поэтому, цепляюсь за вторую, более любопытную и для меня самого, тему.
- Лишь урывками. Не могу сложить в полную картину, - честно, и с искоркой любопытства в глазах.
- Ты была занята, - довольно смеюсь я. А в ушах её волшебные песни страсти, ощущение её губ на мне, и вновь напряжение во всем теле…
Возмущенное выражение лица Кары вызывает у меня еще больше смеха. Прекрасные глаза мечут молнии, её ладошка с силой опускается мне на грудь, но в голосе слышны медовые нотки.
- Как будто ты не был, – ворчит.
- Был, но все же заметил все разрушения, – дразню. На деле же, сам не помню почти ничего, ведь был так поглощен своей Богиней…
Она вскакивает и устремляется к окну, почти по пояс выныривая из оконного проема. С восхищением гляжу, как покачиваются бедра, пока Кара болтает ногами, неосознанно держась за раму, чтобы не упасть. Тут не высоко, всего пару сотен земных метров, но сердце предательски ёкает – богиня не может умереть, но сращивать поломанные кости - это не совсем приятное времяпрепровождение. Встаю и иду к моему сокровищу, пока она не решила проверить данную теорию на практике. Одежда появляется на моем теле уже в дороге – уж очень любопытно, а что в действительности стало с садом и бассейном?
За окном серо-голубое небо и цветущая бесконечность. Удивительно… Обнимаю Кару за плечи, ощущая, как под пальцами появляется легкий шелк. Да, именно так она ощущается. Шелк. Нежного телесного оттенка, подчеркивающего неземные глаза моей Кары.
- Хорошо, мы пойдем гулять, – беру нежные пальчики в свою ладонь и тяну к выходу, останавливаясь на середине. – А давай попробуем кое-что?
- Что? - в её взгляде мгновенно просыпается любопытство.
- Светлая и Темная энергетики полярны, соответственно принцип действия у них разный. Но некоторые вещи мы делаем одинаково, - на этих словах Кара краснеет. Я улыбаюсь и продолжаю, - например, перемещение в пространстве. Стоит только представить себе место, где ты хочешь быть, или того, с кем рядом желаешь оказаться, энергетику, или просто примерные координаты на карте, и захотеть перенестись туда.
- А если я представлю место, которого нет? - недоумение в глазах.
- Тогда оно появится, - пожимаю плечами, - без сложных живых организмов, потому что их нужно продумывать особенно тщательно, но именно такое, как ты себе вообразишь.
- Почему тогда Боги не теряются в собственных иллюзиях? - любопытство.
- Потому что это скучно, - моя улыбка становится шире. – Разве мог бы я придумать тебя лучше, чем ты есть?
Нежное пожатие тонких пальцев, как позволение к молитве.
- Поиграем в догонялки сейчас? – предлагаю. – Я перемещусь к бассейну, оставив энергетический след, а ты тянись за мной, представляй, что появляешься рядом, хорошо?
Конечно, на первый раз нужно было бы выбрать расстояние меньше, чтобы Кара могла меня видеть, но я верю, что у моей любимой все получится. Настолько принадлежу ей, что не найти меня она не сможет. Вспышка. Переношусь к бассейну, оставляя чистый открытый канал и… столбенею.
Все вокруг цветет. Буйно, ярко, многоцветно. Воздух напоен озоном, кислородом и ароматами трав, добавляя к вчерашнему, густому и пряному запаху, свежие нотки. Небо над головой цвета глаз Кары – серо-синее, клубящееся облаками и залитое лучами солнца. Мой мир явно превратился в Рай… На месте бассейна глубокая выемка, заполненная голубоватой водой. Дно её залито стеклом, фигуры из которого гармонично вздымаются из воды, сияя и устремляя свои оплавленные конечности к небесам.
Ловлю свою богиню прямо из потоков бытия, которые по нитям энергии привели ее ко мне, и прижимаю близко-близко. Кара обхватывает меня руками за шею, будто испугавшись того, что увидела в темноте.
Умничка, она смогла. Оглядывается вокруг и, не удержавшись, тихонько ахает мне на ухо.
- Твой мир был другим.
Конечно. В нем не было Тебя.
- Он… прекрасен… - в голосе моем благоговение. И страх.
Обычно на изменение мира уходит не один год, а тут все произошло за считанные часы. Даже при условии, что все это сотворили мы вместе, в ней огромная сила, почти на уровне старых богов. Я не смогу научить Кару пользоваться Темным Даром, как она того заслуживает. Мне придется отпустить мою богиню на время… которое уже кажется мне вечностью.
- Я всё испортила.
В её голосе почти сожаление.
- Нет, - отрицательно качаю головой, - теперь лучше. Это и твой мир тоже… теперь. Мне это очень поможет дождаться тебя.
- Ты меня отсылаешь? - настороженно.
Поспешно отходит от меня, будто пытаясь отгородиться.
- Кара… - как объяснить, когда все слова куда-то деваются? – Кара моя… Так нужно. Прежде всего, тебе самой. Я не смогу дать тебе то, что необходимо. Это не в силах Светлого бога, научить повелению Изначальной Тьмой.
- Но ты не идешь со мной.
Обвинение и страх. Она еще настолько человек…
- Любимая, я не могу, - пытаюсь объяснить, - тебе нужно учиться Тьме, а я Свет. Божественность не всё, это только начало. Я не смогу находиться рядом с другими темными долго. Это причиняет боль всему живому возле нас.
Никогда никому ничего не объяснял и не уговаривал, но тут готов броситься на колени и молить. Зариланне не выдержать моего присутствия долго, да и мне самому приятно не будет. А ведь она лучший элементалист среди темных, и сможет обучить Кару в разы быстрее любого другого.
- И что ты будешь делать без меня?
Настороженность. Обида.
- Ждать. Скучать, - подхожу, вновь притягивая к себе. – Без тебя каждая секунда будет вечностью.
- А другие? – сердито.
- Разве есть другие? – смотрю прямо в глаза, взяв любимое лицо в чашу ладоней и поглаживая пальцами. – Я же обещал, что только твой. И слово это намерен сдержать, что бы ни случилось.
Она еще не понимает, что я чувствую. Не может увидеть в моей душе всего того, что хочу показать. А я не хочу читать ее до того, как она не будет способна сделать то же самое. Чудо мое…
- Ладно.
Недовольно сопит, но и сама понимает эту необходимость.
- Первым должно быть ментальное общение, - расцвечиваю любимое лицо вязью татуировок, возникающих под моими губами, - но принцип немного разный. Попробуешь позвать меня?
Глава 6
Часть первая.
Преодолевая расстояния...
Игра в догонялки. Легко сказать. Бегать же не надо, надо, наоборот, остаться на месте, а что делать потом?
Эйд исчезает в своем свете, и мне сразу становится так грустно, одиноко... и пусто.
Ненавижу его за это. Он в одно мгновение рушит мое счастье. Бью кулаком в стену. Скажете, чисто мужская реакция? Отнюдь.
Физическая боль. Она отрезвляет. От самой себя тошно. Вместо того, чтобы действовать - развожу нюни.
Прислоняюсь лбом к гладкой поверхности, закрываю глаза. Ощущаю, как боль растворяется, убегая волнами по пальцам и вне. И тут же чувствую эту силу, тянущую меня сквозь пространство.
Будто мои новые мышцы сами управляющие разумом, они сокращаются, дышат, требуют, вбирают меня.
Смотрю на руки, ощущая их отдаление, увеличение расстояния между тем, что я вижу, и тем, что осознаю. Представляю, как пальцы расписывают узоры его прикосновений. Прикосновений моего Бога.
Где-то на задворках сознания твержу себе, что Богиня. Безостановочно, его голосом. Что мы будет вечно вместе, что нас ничто не разлучит.
Он рядом, целует, обнимает, любит. Стремлюсь к нему всем своим существом, готовая вобрать его ласки.
Я сокращаю новые мышцы. Они слушаются, притягивают, отдаляют, рвут все ощущения реальности.
И в этот миг меня охватывает страх. Потому что мгновение длится и длится, пустое, неизвестное, бескрасочное и бесцветное. И оно для жизни, как нехватка воздуха для вздоха - исход, который страшит своей неизбежностью.
Когда вздох удается, как искра для моих глаз, передо мной возникает Эйдан. Ничего не замечаю, потому что он - моя обитель. В его огне сгорают и страхи, и воспоминания страхов. Я лишь обнимаю своего мужчину, и теперь знаю, что найду его, где бы он ни был. И все, что нас будет разделять - это еще одно мгновение неизбежности, еще одна ее вечность.
Он отвечает объятием, и я, наконец, расслабляюсь, вспоминая, зачем мы решили покинуть уютное ложе.
Любопытство - не порок. Это мера выживания. Открываю глаза и замираю.
Разве так все было? А где янтарь, охра? Вокруг буйство красок, небо серое, зелень. Стеклянные остроконечные скульптуры, скрытые водой. Разве вода не испарилась? И лишь яркое святило слегка золотит поверхности.
- Твой мир был другим, - вырывается у меня.
- Он… прекрасен…
Голос неуверенный, и мне становится не по себе. Хочется оправдаться. Теперь мир обычен, нет яркого, бросающегося в глаза понимания, что находишься в мире Огня.
- Я всё испортила, - говорю с сожалением. Я любила тот мир, потому что он был сплетен из его чувств и желаний. А что теперь?
Бог качает головой и обжигает взглядом.
- Нет, теперь лучше. Это и твой мир тоже… теперь. Мне это очень поможет дождаться тебя.
На мгновение застываю, а в следующую секунду пячусь, преодолевая притяжение, желая спрятаться. Новая боль. И теперь он причиняет ее сознательно. Что-то рвется. С ним я настолько чувствительна, что презираю себя за это. Не будь это так, мне не надо было бы обнимать себя, сдерживая всхлипы отчаяния.
- Ты меня отсылаешь? - хочется лишь констатировать факт, соглашаясь со своими страхами. Конечно, разве могло быть по-другому? В момент, когда счастье становится для меня реальностью, все ускользает, сыплется песком сквозь пальцы. Но получается жалобный вопрос. Все чувства наружу. Хочется заорать, солгать, отвернуться, исчезнуть.
Но он не дает. Движения Эйдана стремительны. Его голос сильный, он стучится, пытается проникнуть. И я пускаю, не могу не пустить.
- Кара… Кара моя… Так нужно. Прежде всего, тебе самой. Я не смогу дать тебе то, что необходимо. Это не в силах Светлого бога, научить повелению Изначальной Тьмой.
- Но ты не идешь со мной, - возмущаюсь с манерой, совсем не присущей, по моему мнению, богине. Но я уже решила, что этот мужчина всюду оплетен моими правами. Я их предъявила. Я потяну за нити - он последует за мной.
Эйд притягивает, обнимает. Сопротивление бесполезно, потому я лишь ищу логику в его словах. И нахожу ее в каждом.
- Любимая, я не могу, тебе нужно учиться Тьме, а я Свет. Божественность не всё, это только начало. Я не смогу находиться рядом с другими темными долго. Это причиняет боль всему живому возле нас.
Это правда. Сейчас я опасна с безграничной силой, которая мне не подвластна. И ведь Лана собиралась обучать меня дальше. Не думала же я, в самом деле, что из-за того, что мы подошли друг другу так идеально, он выдержит какую другую темную энергию рядом? Я точно не знаю, что испытывают разнополярные Боги от воздействия энергий друг друга, но из воспоминаний отца полагаю, что это лишь терпимо. Я не заставлю Эйда терпеть неудобства из-за своей прихоти, насколько бы эгоистична не была моя сущность, а она такова лишь наполовину. И, в данном случае, эта половина сдается под напором более положительной.
- И что ты будешь делать без меня? - интересуюсь, потому что все в нем мне любопытно.
- Ждать. Скучать. Без тебя каждая секунда будет вечностью.
Еще одной, из многих других, которые он коротал без меня, в объятьях других женщин. Я все-таки ревную?
- А другие? - не удерживаюсь от вопроса.
- А разве есть другие? Я же обещал, что только твой. Это слово я намерен сдержать, что бы ни случилось.
Так и хочется спросить - а если меня не станет? Но сдерживаюсь. Это больно - вообразить мир без него. Не разрешаю себе даже допускать такой мысли. Потому не хочу, чтобы он представлял. Лишь соглашаюсь с его словами, признавая свое маленькое поражение. А была битва? А какая разница?
Эйд тянется поцелуями, ластится, я отвечаю.
Это так все волнительно, счастье и горе сменяют друг друга резко и ярко.
Неудобно, ощущать все более остро. Видимо, увеличились не только силы, но и эмоции.
- Первым должно быть ментальное общение, но принцип немного разный. Попробуешь позвать меня?
Наставляет, уже уверенный, что у меня выйдет. Явно слышу это в его голосе. Но я однажды лишь докричалась до Ланы, и еще - общалась с отцом. Это было странное и сложное действо, в силу неосознанности с моей стороны. И никак не вспомнить с точностью, почему оно получилось. С Истиной припоминаю только, что была зла, у меня не выходило призвать ее, а положение было отчаянное. А с Лэйдером – там был его мир, отцовская энергия была повсюду. Уверена, она была катализатором.
Сейчас же Эйдан рядом, боль от расстояния мелькает на горизонте, но я пока не хочу злиться на него за это. Предполагает ли мой Бог, что есть возможность после укрощения силы не остаться такими же, подходящими друг другу, как сейчас? Как он там говорил? " Великая Пустота знает, что нужно её детям"…
А я знаю, что ничего не изменится по окончании учебы. Эйд будет нужен мне и тогда, как сейчас. Так же, как знаю, что он услышит.
Теперь уверенность в нем, и в себе - залог моего спокойствия. И я буду уверенной.
Прижимаюсь щекой к его груди, и, не давая себе отступить, проговариваю, ментально наращивая громкость:
Я люблю тебя.
Девочка моя! - тут же расцветает у меня в голове. Эйд притягивает мое лицо, обнимая его и руками, и счастливым огненным взглядом. - Как же я люблю тебя!
Божественные поцелуи опаляют меня, выжигая любимое имя знаменем в моей душе. И я буду носить его гордо.
***
Мы перемещаемся в обитель Богини Истины.
В пустоте я держусь за него так крепко, что у меня затекают руки. И склеиваются ресницы.
Разлепляю их, когда Эйдан чуть отступает, беря меня за руку. Едва пожимает ладонь, словно подбадривая.
С ним я одна, но с другими - совершенно иная. Мои чувства закрыты для них. Им не познать меня так, как Огонь, и не понять.
Потому, смотрю настороженно и чуть агрессивно.
Окружающее странно. Пушистый охровый ковер под ногами, сам пол зеркальный. Обстановка скудная, словно поставили лишь самое необходимое... на данный момент.
Бог Времени и Богиня Истины - каждый встречает нас по-разному. Зариланна с неким любопытством, но будто сквозь дымку. Отец настороженно, и в точности так же агрессивно, может, даже более.
- Интересно швыйхты пляшут, - выдает Лана, потирая кисть руки.
- Ты прибыл как раз вовремя, чтобы погаснуть, - шипит папа.
Моя боль вырывается наружу в следующее мгновение, когда отец наносит первый удар.
Боль за того, кого я люблю всем сердцем.
Эйд принимает пощечину. Темная энергия разрывает кожу и мышцы, оставляя после себя рваную рану, сочащуюся золотым ихором.
Мой ступор превращается в отчаянный крик в разрушающейся пустоте:
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!
Встаю между Старшими Богами. Глупо, но мне все равно. Не задумываюсь о возможном риске, просто это не важно. Чувствую, что Эйд пытается отгородиться от меня, словно защищая. Защищая не только от последствий, но и от причин. Какое они имеют право так поступать со мной? Как они могут ставить меня виновницей?
Да как вообще наша ситуация могла разрастись до столкновения двух старейших?
Между их яростью и моим отчаяньем такая малая разница сейчас, потому что и оно постепенно перерастает в ярость.
- Я не позволю вам драться из-за меня! Папа!... Эйдан....
Последнее с мольбой. Не могу не смотреть на его затягивающуюся рану. Не могу не думать о новых...
Ловлю его взгляд, но почти не вижу глаза. Их постепенно затягивает пламя жажды ответить.
Где-то рядом раздается голос Зариланны. Она тянет меня назад, убирая с поля битвы.
- Что ты, детка… Разве же они дерутся? Вот когда кора планеты трескается от того, что на разных полушариях время идет с разной скоростью… И из пролома коры бьет столп пламени до самого неба. Вот это значит – они дерутся. А это так… Всего лишь милая дружеская беседа.
Хороша беседа: делать друг в друге дыры, не разбираясь. Давайте, допустим трескающийся покров планеты и тогда начнем разводить панику... Только тогда я умываю руки!
- Да-да. Иди ко мне, малыш…Побеседуем, - тем временем ярится отец. В руках Эйдана появляется плеть, объятая пламенем. Его лицо светится улыбкой.
Не хочу смотреть! Не могу отвести взгляд.
В момент, когда змея плети со свистом обрушивается с невероятной скорость и силой на Бога Времени, я стремлюсь вперед, и врезаюсь носом в преграду.
– Так, ты куда, Одиссей, без жены, без детей! А ну, стоять! - выдает Лана. Снова стебется!
А мне это не шутка. Прозрачной стеной, преграда сотворенная Истиной, стоит между мной и разрушительной схваткой дорогих мне Богов.
Нет! Только не так! Я начинаю колотить по щиту руками.
- Пусти меня к ним! - отчаянно рвусь сквозь плотное пространство.
Зариланна лишь скрещивает на груди руки.
- Пусти!!! – вновь атакую преграду, повышая звук голоса.
- Прости, но ты там лишняя. Побыть грушей ты еще успеешь.
Да мне плевать на себя!!!
- Они поубивают друг друга! Пусти меня, Темная! Пусти! - пытаюсь пробиться чуть дальше, но ответом мне служит лишь вибрация щита. - Да чтоб Шурик все твое оружие заныкал! - летит проклятие в Богиню.
Отец вновь уходит от хлыста, нападая. Не выдерживаю всей нелепости происходящего, с упреком давлю на логику, обращаясь в самую гущу схватки.
- Ты мне отцом лишь три дня назад стал! Еще под домашний арест посади! Ты мне сам мужичину выбрал! И недоволен?!
- Не мешайся, дочь! Взрослые беседуют.
Этих взрослых бы в ясли, в разных концах Великой Пустоты!
- Эйд, не смей. Это же твой брат! Мать моя Жрица! Он отец мне!
И на кой тьме я вообще пытаюсь противостоять их решению? Почему мне не все равно? Было бы намного проще. Вон, как Ланке.
- Перестань вопить. Ты их не остановишь. Далеко они не зайдут. По крайней мере, слишком далеко.
- Легко тебе говорить, Лана, - пытаюсь скинуть ее рука с плеча. – Ты не умеешь любить. И НЕ ПОНИМАЕШЬ!
- Тсс, не сотрясай свою стихию. Воздух, верно?
Какая сейчас разница? Ну, да и что? В ответ лишь киваю.
- Зачем они так? – горько обращаюсь к Истине.
- Причина и следствие, причина и следствие… - смеется.
А мне не смешно! Я причина! И какого следствия!
Как приятно наблюдать за рукоприкладством двух братьев по моей вине.
Я виновата! Кругом и всюду. Да чтобы вас покарала высшая инстанция!
Настороженно наблюдаю, как мой Бог меняет физическую форму, и мне становится страшно. Я еще не видела его такого, даже в воспоминаниях отца Эйдан не так яростен. Хотя, я подозреваю, что отец мне передал не все воспоминания, вовремя скрыв некоторые главы.
Сейчас Огонь пожирает не только телесную оболочку Времени, но и мою душу. И от чего мне более страшно – от лицезрения такой силы, или от понимания, что она настолько масштабна – не знаю.
Волосы Лэйда испаряются под порывом температур, кожа местами обугливается, местами пузырится. От здания пылью летят ошметки. Руки отца кипят в тот момент, когда он запускает их в самую гущу истинного пламени Огня.
И мои слезы сами струятся по щекам навстречу земле. Я больше не могу смотреть. Не могу...
Часть вторая.
Огонь и Время.
Идти к Темным совершенно не хочется, как не хочется и отпускать только что найденное чудо по имени Кара, но есть вещи, которые необходимо делать, верно?
Необученные боги опасны, а уж такие юные - вдвойне. В первую очередь для самих себя - вот что именно меня волнует в первую очередь. Другие... это были другие, её комфорт и благополучие означают для меня еще и душевное спокойствие. Кроме того, Кара еще частично ощущает как человек - это значит неприятности и большое количество спонтанных приключений на ее хорошенькую попку. Готов ли я к этому? Вполне. Если это гарантирует мне присутствие рядом, то я пойду на гораздо большее.
Если задуматься, только Эллинайе знает, каким идиотом я оказался. Как мог я не заметить её еще в Храме? Пропустить в маленьком застенчивом ребенке эту бесконечно родную воздушную искру, это чудо... и как же я рад, что она рядом сейчас. А вот от осознания, что я мог бы пропустить Кару еще на несколько столетий… или тысячелетий, а то и вовсе отдать кому-то другому... мне было почти физически плохо.
- Интересно швыйхты пляшут.
Южный павильон Дворца Истины очень красив снаружи и изнутри. Впрочем, мы появляемся сразу возле двери, и рассматривать внешнее убранство мне недосуг. Внутри же все довольно аскетично, хотя стены окрашиваются в цвета гостей. Так задумала сама Истина. Потому сейчас наблюдаю мои цвета - красный и золото, теперь щедро сдобренные белым. Да уж... Кара действительно стала осязаемой частью меня...
Лэйдер смотрит со злобой и, кажется, уже готов попытаться раздавить меня, как таракана... Очень жаль, ведь именно в этом вопросе я не намерен уступать ни на йоту. Кара – моя, и отпускать я её не собираюсь, даже если против само Время.
- Ты прибыл как раз вовремя, чтобы погаснуть...
Наконец, он выдавливает из себя хоть что-то. Как и ожидалось, ничего нового я не услышал.
Серым пеплом ссыпаются враз постаревшие стены. Половицы скрипят под ногами, а недавно пушистый ковер превращается в груду обрывков из перегнивших нитей.
В глазах Лэйдера характерное лишь ему сумасшествие, затопившее зрачки и радужку белой бездной.
Кара стоит рядом, и я не хочу поранить её. Это желание гораздо сильнее желанной возможности надавать старшему волшебных пи*дюлей. Странно, ведь раньше я ни за что не упустил бы такой возможности, но... моя Богиня важнее.
- Я не буду с тобой драться, - качаю головой.
- Еще как будешь!
Злобно отвечает старший, влепляя мне символическую пощечину, состоящую из темных энергетический эманаций. Засранец. Далее следует сакраментальный жест, который я видел в одном забавном фильме на Земле. Сво*очь... От меня начинают подниматься тонкие струйки пара, а в зрачках пляшут первые языки пламени.
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!
В голосе страх и страдание. Это настолько режет мне слух и царапает душу, что чувства буквально отражаются на лице. Хочется просто плюнуть на все, и уйти, взяв её с собой, но это лишь раззадорит Лэйдера, уже настроившегося на мое "воспитание".
- Я не позволю вам драться из-за меня! Папа! Эйдан…
Его она призывает, мне же - повелевает и молит. Уже за это я готов простить ему всё, но старшему поганцу все неймется.
Ринна отдергивает Кару в сторону и что-то ей шепчет. Теперь я знаю, что девочка моя в безопасности - Ринн хоть и темная, но никогда не позволит обидеть того, кто находится под ее покровительством.
Глаза Времени пылают безумием, а меня вдруг захлестывает азарт. Какого черта? Раз этот зазнайка так хочет, почему бы мне не проучить его, а?
- Да-да, - улыбается Лэйдер самой «милой» из своих улыбок. – Иди ко мне, малыш… Побеседуем…
О, мы побеседуем. Будь уверен.
Плавно замахиваюсь всем корпусом, выпуская из ауры длинную огненную плеть, под моими пальцами обретшую вполне материальные формы. Кольца живого пламени свиваются на полу, прожигая старые доски, тронутые гниением ровно там, где еще миллисекунду назад был мой брат. Я ожидал этого, как и появления Темного прямо за моей спиной. Сдавливает мою шею голыми руками. А вот и хрен тебе! Возгораюсь полностью, наплевав на бич - в рукопашной против Времени от него мало толку. Его кожа мгновенно покрывается волдырями, почти прогорая до костей. Лэйдер шипит и отплевывается, ускоряя потоки, чтобы мгновенно залечить раны. Где-то рядом, не выдержав быстрой смены веков, в пыль рассыпается стена. Пол занимается потоками пламени, которое медленно гложет доски - брат не хочет закончить нашу потеху хоть на немного раньше...
Краем сознания замечаю, что Зариланна поставила Щит Энергий. Молодец, Темная, можешь же, когда припрёт!
Не позволь ей покалечиться, сестра! - ментальная просьба далась мне легко. Быть может потому, что прошу я не для себя. Кара...
Впечатывает меня в стену, прожигая остатки покрытия, будто напалмом. С другой стороны осыпается серый пепел тления. Начинает трескаться потолок.
Да ну нах*й!
Бросаю в его сторону взрывную волну. Примерно ту же, то получается при взрыве атомной бомбы. Брат растягивает время, выныривая слева, а энергия сносит оставшуюся половину стены и пожирает часть крыши.
За щитом что-то кричит Кара. Она не ранена, я ощущаю это отчетливо.
- Не мешайся, дочь! Взрослые беседуют! – ревет Время.
Пока я отвлекаюсь, пытаясь осознать ее слова, брату удается задеть меня справа. Хук у Лэйдера, скажу я вам, очень болезненный. Настолько, что соприкосновение со стеной можно сравнить с подушкой. Срастаясь, противно зудят кости черепа. В голове бьет набат. Кажется, что-то кричит Кара, но у меня лопнули барабанные перепонки, поэтому я ничего не слышу.
C-c-с-с*ка!
Время снова рядом и снова замахивается. Плюю на все, теряя физическую форму и превращаясь в сплошное жидкое белое пламя. Горит даже воздух вокруг, скрадывая последние молекулы кислорода. Ты хотел драки, брат мой? Почему бы нет? Вот только не стоило забывать, чем я славюсь в первую очередь. И почему именно я ношу звание предводителя Небесного Воинства… Да, он Время, но и Огню есть чем удивить…
Его рука проскальзывает через мое тело. Быстро, очень быстро, как может только Бог Времени. Но это не спасает от всепоглощающего меня. Этот огонь в силах погасить только я сам. Кожа Лэйдера загорается, вся жидкость в теле кипит, а волосы осыпаются пеплом. Не будь он Старшим, то давно был бы мертв.
- Ты этого желал, Брат мой? – шепчет мое пламя.
В ответ Лэйд, сверкая белыми провалами глаз, с нечеловеческой скоростью выбрасывает руку вперед и хватает меня за горло. Он погружает руки в пламя, пытаясь нащупать корень той энергетической субстанции, из которой я состою. Это неприятно, а то, что время движется со скоростью недобитой черепахи, и брат все же может причинить мне вред – неприятно вдвойне. Однако, я знаю, что делать, хотя и не хотел этого с самого начала. В Адском Пламени от его физической формы не останется и следа… а вот злость, пожалуй, сохранится гораздо дольше, чем после простой драки…
- Aodha'n… - голос похож на выдох Вселенной. Мама…
Давление Времени ослабевает, и я уже нахожусь в воздухе, ярко пылая в наполненном кислородом пространстве. Не чувствую опоры, но она и не нужна – меня поддерживают сами потоки, напоминая воздушные крылья моей маленькой богини.
- Матушка… - в голосе моем благоговение.
Великая Пустота - это основа… Исход и бездна. Бесконечность.
- Ты снова поддался на провокацию брата…
Виновен, что уж…
- Кара…
Эллинайе устало вздыхает, и будто все сущее дышит вместе с ней.
- Лэйдер не понимает. Не может понять пока. Он знает только то, что хочет – как и ты. Вот только желание у вас одно – счастье Карделии.
- Её счастье для меня – всё…
- Он боится, что ты обидишь его дочь.
Улыбаюсь в ответ, зная, что мать все видит, все понимает. Обидеть Кару – это как отвернуться от рая.
- Я знаю. Но мой Старший Сын не может чувствовать так, как ощущаешь ты. Он думает, что любовь – это слабость и, в какой-то мере, Лэйдер прав.
- Я превращу её в силу.
- Пути есть,- кивает она и гладит меня по голове, сквозь пламя, - но вы должны найти их вместе.
- Ты ведь не скажешь, что нас ждет, Матушка?
- В жизнях ваших миллионы дорог, - улыбается она.
- Они переплетены? – пытаюсь уточнить.
- Возможно, - снова улыбка, - решать только вам.
- За себя я решил, - впервые за много веков я настолько счастлив, что не могу выразить словами, – не смогу отпустить её.
- А если в этом будет залог её счастья? – в глазах Эллинайе лукавство. Она знает ответ.
- Значит, меня не станет, - твердо. Ведь кто я без нее? Еще один потерянный бог…
- А ты ведь напугал её, Огонь…
***
Лэйдер напротив, но глаза его уже нормальны, и не сияют безумием. Победно ухмыляется и гордо смотрит в сторону - туда, где чувствуются энергетические эманации Зариланны и Кары.
- Мелкая, мы тут тебе пространство сбацали. Новый домик построишь. А то старый был не по Фен – Шую, - с довольной ухмылкой говорит брат.
Оглядываюсь... Да... Если ЭТО по фен-шую, то я - балерина...
От потолка остался лишь обгорелый каркас. Стены держаться на одном честном слове. В полу огромные дыры - стеклянная часть вздыблена, оплавлена и частично ссыпалась осколками, а дерево попросту сгнило под гнетом времени... Пожалуй, если увидеть такое впервые, то действительно можно испугаться...
- Да фен с ним, с Шуем! Старшие называется! Впаять бы вам 15 суток в карцере за хулиганство!
Ри ругается, а я гляжу на Кару, стоящую поодаль. Смотрит на меня огромными небесными глазами. Боится? Меня? Не понимаю... Только накатывает безумное чувство усталости и осознания, что, по сути, в этой драке не могло быть победителя, и главный судья там, в том углу - не говорит ничего, порицая одним только взглядом...
- Да восстановим, не шипи, - эмоции отражаются в голосе.
Брат мой прав, и любовь - это слабость. За её счастливый взгляд я готов построить новую вселенную, а за разочарование - рассыпаться искрами угасающего костра.
Устало прислоняюсь к остаткам стены, стараясь не опираться слишком сильно, чтобы на мою многострадальную голову не рухнули куски потолка. Ринна продолжает ругаться, а Лэйдер вяло отшучивается. Впрочем, в голосе его довольство. Наверняка, Эллинайе сказала ему то, что он хотел услышать. По сути, ведь все мы слышали именно то, что желали. Вот только мой паззл совсем не желал собираться.
Смотрю сквозь полусомкнутые веки. Глядит в сторону Темных, на лице раздумье. Сила она или слабость?
Сажусь на останки пола. Пальцы в волосах - виски так ломит от бесполезных мыслей и хочется вырвать пару прядей, в надежде, что боль хоть немного заглушит эти ощущения. Она боится меня.
Я её испугал.
Кара... Моя Кара...
Пропускаю момент, когда меня окутывает родной запах, а нежные тонкие руки притягивают к груди. Я настолько принадлежу своей маленькой Богине, что её энергетическое поле воспринимается, как мое собственное.
Ласкаюсь в кольце её рук, наслаждаюсь каждым мгновением, ароматом кожи, прикосновением пальцев... Теперь я готов свернуть горы или отстроить еще один мир, если Каре будет так угодно.
«Жду на Шезгарте. Найдете меня по Энергии», - в голове голос Зариланны.
Пусть её. Потом.
- Дочь, что ты возишься с этим Светлым? – бурчит Лэйдер.
Недовольство в голосе, но уже без явной враждебности. Похоже, все вернулось на круги своя, да, брат?
- Ты выбрал шикарный способ проверки ухажеров. Но ты кое-что забыл. Не тебе делать выбор. Решать не тебе, – отвечает его дочь.
Спокойно, рассудительно и по-темному. Во мне поднимается волна восхищения и обожания. Не многие решатся так открыто противостоять Времени. Даже очень близкие родственники.
- Ты сделала свой выбор, я – свой, - разносится вокруг хриплый бас.
- И хорошо бы ты научился прислушиваться к тому, что хотят другие, наконец, - встреваю я, смотря на него в упор, но злости не замечаю.
Интересно, он жалеет о произошедшем? Хотя бы, ради разнообразия?
- Лучше бы ты не лез, Рыжий. Я-то всегда буду её отцом, а вот таких, как ты, может быть много...
Время ухмыляется, а мне неожиданно больно от его слов. Кто-то другой будет смотреть в эти дивные глаза и видеть небо? Поможет её горлу исторгнуть песнь наслаждения?
Я дезориентирован и где-то даже потерян. Сила или... слабость? Не знаю, но отказаться от части себя не в силах, в любом случае.
- Решать не тебе, - и как же я этому рад...
Брат отворачивается, разглядывая руины.
- А неплохо мы поразмялись. Надо бы как-нибудь повторить, - наконец выдает он.
- Для начала нужно, все же, убрать за собой, - соглашаюсь я, - заодно покажешь Каре, как управлять темными потоками.
Глава 7
Часть первая
Пустота и откровения.
***
Пустота не имеет цвета, не владеет температурой.
Ее прошлое и будущее в настоящем, а настоящее - в прошлом и будущем.
Ее смысл не в переменах, но и не в постоянстве.
Она имеет задачи и решения. Вопросы и ответы. Она - истина и ложь в единой любовной агонии.
Не ощущается и не воспринимается, только пока Сама не захочет.
И тьма подвластна только Ей одной. И тишина желанна. Ведь Она сама пред взором.
Как эхо в ночной разбивается мгле,
Так я в Пустоте собираюсь в осколки.
И трепетно долго я слушаю только,
Как голос ее разливается в тьме...
Омоет потоками вечных пустот,
Священно касаясь меня своей дланью,
И ласково манит, и яростно ранит,
К истокам начал за собою ведет...
Таларра...
- Это из-за тебя столкновение, дитя? - томно выхватывает темнота, словно любуясь каждым словом, кистью рисуя образ.
- Моей вины нет, - отвечаю гордо.
Взмах бледной кисти, образ отчетливее. Черная материя окутывает и обнимает изящный стан. Как скульптор, обожествляя своё возникающее творение. И я вижу Ее... Матерь...
Да, ту, что меня растила. Но и ту, что создала. Чувствую Ее, как саму себя. Внемлю словам, опутанным красками жизни лишь мимолетное мгновение, желаемое Ею.
- Сияние новой Богини - редкое явление. Ты так молода, мое дитя. Прекрасное творение самой себя. Твое рождение тайно, - тут же образ матушки покрывается дымкой, выводя кистью новый, любимый образ моего Бога, и его голос: - Твое становление уникально.
Возникает видение - картина, словно из кинофильма, - Боги, молчаливо склонившие головы. Сам Огонь в центре, не копия, оригинал, такой, каким я его вижу. Прекрасный и весь покрыт еле заметными узорами наших вязей. Обращаю внимание на свою, покрытую светлой росписью, кожу. Видение поглощается пустотой.
- Спящая сила огромна.
И вновь образ меняется передо мной, Зариланна блестит своими разноцветными очами.
- Готова ли ты принять свою судьбу, неизменную и навеки нерушимую?
Опускаюсь на колени.
- Да, Святейшая.
Голос становится ярче, резонируя о несуществующие стены.
- Ты, Богиня по рождению, Темная по призванию. Дочерь Темного Бога Времени, ученица и приспешница Судьи, Темной Богини Истины, пробужденная и навечно обрученная Светлым Богом Огня. Готова ли ты принять судьбу, определенную тебе Таларрой, неизменную и навеки нерушимую?!
Слова разрастаются в воздухе, окутывая меня своей силой, пробуждая инстинкты, неизвестные мне доныне.
- Я, Богиня по рождению, Темная по призванию. Дочерь Темного Бога Времени, ученица и приспешница Судьи, Темной Богини Истины, пробужденная и навечно обрученная... Светлым Богом Огня. Я принимаю судьбу, определенную мне Таларрой, неизменную и навеки нерушимую.
Тишина все длится и длится, поглощая мои слова, как клятву, данную Великой Пустоте и себе.
Таларра растворяется в пространстве, забирая эту клятву с собой. И лишь, когда тишина начинает давить своей нескончаемой зеркальностью, я слышу последние слова Матери всего сущего, выжигающие в пустоте мое будущее:
- Я приветствую тебя, младшая моя дочь, в мире Богов, готовом принять тебя. Отныне и на бесконечные века ты служишь пяти мирам, оберегая и сохраняя равновесие в них. Ты будешь Карателем виновных, откликнувшаяся на призывы угнетенных. И да свершится намеченное, и будут величать тебя творения моих детей Сага Инфинити, Богиня Мести...
***
Взмах… я взмахну крылами Бога,
Они родятся в тишине…
Вздох… я вздохну – ростки свободы
Поселятся навек во мне…
Взгляд… я взгляну – потоки жизни
Плетут свои пути вперед…
Вслух… прокричу забытым смыслом,
Туда грядущее зовет…
Вмиг… в бесконечность, без раздумий,
Без колебаний, как всегда…
Вверх… буду помнить, буду умной!
Темница чувств – моя беда…
Лишь открыв глаза, понимаю, что на коленях я не стою. Но тишина вокруг находит свое продолжение. Так странно наблюдать пустые стены, отсутствие их частей...
Молчаливый, но радостный отец - его улыбка светится гордостью и победой.
Эйдан, который совсем не смотрит на меня. Такой одинокий, уставший.
- Мелкая, мы тут тебе пространство сбацали. Новый домик построишь. А то старый был не по Фен – Шую.
- Да фен с ним, с Шуем! Старшие называется! Впаять бы вам 15 суток в карцере за хулиганство!
Мне даже не улыбнуться на перепалку темных. Даже не понять весь юмор...
Он смотрит. В глазах боль. Я знаю, что видит. Мое непонимание, укор, обиду. Отводит взгляд.
- Да восстановим, не шипи.
Что-то рвется во мне, как будто нервные нити в висках, глазах. Его поза, такая человеческая, он сам, такой израненный, не только физически.
Пока Темные обсуждают насущные вопросы, Эйд опускается на то, что осталось от пола. Руки в волосах, давят виски.
Не остаюсь в стороне, не могу.
Приближаюсь под пристальными взглядами всех собравшихся, кроме самого любимого. Кроме того, которого хочу. Потребность касаться, нежить такая сильная, что мне уже не вспомнить, как ужасно я злилась, как боялась...
И вот уже я на коленях рядом с ним, мои пальцы заменяют его в огненных кудрях. Как же я люблю эти кудри. Рыжая голова притягивается моими руками к груди.
Внимай стуку сердца. Вслушивайся, он звучит для тебя.
- Дочь, что ты возишься с этим Светлым? - гневно выслушиваю недовольное ворчание. Отец семейства, ей тьме!
- Ты выбрал шикарный способ проверки ухажеров. Но ты кое-что забыл. Не тебе делать выбор. Решать не тебе.
- Ты сделала свой выбор, я – свой, - весело сообщает Время.
Мой прожигающий взгляд устремлен в стену, чтобы не видеть лицо отца, а так бы он узнал всю мою злость, направленную на него.
Но вот Эйд, видимо, решил общаться с братом лицом к лицу. И именно они громили друг друга еще несколько мгновений назад?
- И хорошо бы ты научился прислушиваться к тому, что хотят другие, наконец.
- Лучше бы ты не лез, Рыжий. Я-то всегда буду её отцом, а вот таких, как ты, может быть много...
Самодовольно. Как хочется развернуться и врезать. Не только ему, но и Эйду. Сущие эгоисты. Ведь я тоже должна быть такой. Почему же нет?
- Решать не тебе, - говорит тихо, словно обреченно. Но при этом меня прижимает еще теснее, и я отвечаю тем же, просто чтобы показать, что он прав. Не им решать. Не им драться за мое решение, не им его менять.
- А неплохо мы поразмялись. Надо бы как-нибудь повторить.
Вот тут я почти не выдерживаю. Хотелось бы мне уметь исчезнуть, чтобы меня не смогли найти. Чтобы побыть в одиночестве. Чтобы заставить их задуматься. Они защищали мои интересы.
И если бы меня не было, то и драки бы не было...
- Для начала нужно все же убрать за собой, заодно покажешь Каре, как управлять темными потоками.
Не могу слушать светские беседы. Неужели ничего, по-вашему, не случилось?! Проявляю чисто детский порыв, вскакивая со своего поста и заявляя, что мне ничего и ни от кого не нужно.
- Никогда не упускай возможности поучиться, - отвечает мне на это Светлый.
- Поучиться? - восклицаю я, несдержанно, эмоционально. - А то, тоже был урок мне? К черту все ваши энергии! Они рушат всё!
- Любимая, чем лучше ты можешь управлять ими, тем меньше неожиданностей.
Их обоих, к черту! Они оба могут катиться наливным яблочком по голубому блюдечку!
Не отвечаю, а просто перемещаюсь от. Дальше, в пустоту и темноту, и снова на воздух.
Сейчас я не стремлюсь к одиночеству. Хотела бы, но не стремлюсь. Знаю, он последует за мной. Последует в свой мир, потому что в другой я переместиться не могу. Да и не хочу.
Зариланна ушла во время перепалки, значит, она нас ждет. Меня ждет. Значит, мне нужно его покинуть. Но не в таком же состоянии? Потому что у меня чувство, что все рвется сейчас. Что я все рву.
Желаю защитить, а сама рву.
- Почему ты допустил? Не посчитал важным, что я буду смотреть? - накидываюсь сразу, как только Эйдан появляется за моей спиной в мгновение ока.
- Кара, по-другому ему противостоять не было возможности. В тот момент нужно было ответить.
- Нужно было тебе или ему? Ваши ответы логичны лишь для вас двоих! Я не должна этого чувствовать. Твоя боль раздирает меня изнутри. Моя сила должна была увеличиться, построить крепости. Но ты сделал меня лишь слабой! - Отвратительные мне слезы вновь наворачиваются на глаза. - Я думала, что умру там. В какой-то момент, на долю бесконечности, ты стал чужим. Далеким. Старейшим, где я рядом с тобой – лишь заплутавшая в белоснежных стенах Храма маленькая рыжеволосая девочка...
- Кара моя...
Я вижу его перед собой сейчас. Он стремится ко мне, показывая это на подсознательном, чувственном уровне. Но я не позволяю ему приблизиться, я пячусь, заканчивая свою тираду.
- И все, что произошло между нами - стало лишь моим обычным сном о грядущем. Несуществующем грядущем. Я боюсь подумать, что было бы, если бы Таларра не вмешалась... Не я твоя кара, а ты моя.
Увожу взгляд, обнимая себя. Мне отвратительны моя боль и агония. Он виноват и в том, и другом.
- Не отворачивайся от меня.
Смотрю вдаль, где сливаются на горизонте его цвет земли с моим неба, не могу избавиться от чувства, что я меняю свою судьбу такими словами. И его судьбу, переплетенную с моей.
- Ты думал когда-нибудь, что наш иллюзорный мир может рухнуть от одного неверного дыхания?.. Я неверно вдыхала все те секунды, что ты был Истинным.
- Ты боялась меня.
- Я, Темная, Богиня Мести... я боялась, - вывожу приговор - противоречие всем моим доводам.
- И я боялся... и боюсь сейчас, что ты решила что-то за нас в те самые мгновения своего страха. Что разлюбила...
В ярости бросаюсь к нему, колотя его в грудь, ненавидя его за такие мысли.
- Как ты только мог такое подумать! Как мог!
Он прижимает меня к себе до тех пор, пока я не стихаю, упиваясь его прикосновениями, огнем.
- Ты не права, - тихо сообщает мне он, - наш мир не идеален, наш мир не иллюзия. И мы в настоящем. А будущее ты еще успеешь увидеть.
Отпустить тебя я не в силах...
После меня - безумие...
Смотрю на него. На любимого. В его взгляде вся моя жизнь.
Я твоя кара, как и ты моя...
- Я бы хотела, чтобы все было проще, - выдыхаю, прижимаясь к нему, радуясь его объятьям... - Если бы мы были обычными, наверное, было бы легче.
Его пальцы в моих волосах, губы целуют мои веки.
- Есть вещи, которые не дано изменить даже богам. Ты не могла бы быть обычной для меня никогда.
Шепот, согревающий изнутри. И больно, и радостно.
Я твоя кара, как и ты моя...
- Хочу уметь защитить тебя, даже от себя, - вырывается признание. Именно этого и хочу. Чтобы я не была его слабостью. Пришла, ворвалось и захватила. А после себя лишь руины? Не желаю такого. Не хочу после...
Отвечает, словно объясняя историю малому ребенку.
- Ты не учитываешь, я старый, очень старый. Старше только Время и Изначальная Тьма. Мне сложно причинить вред вообще как-либо.
- Но я причиняю.
И это правда. Сколько боли в его глазах, когда я говорю ему о своей. Как замкнутый круг. Я тебе - ты мне. Все больше и больше... и с болью так же...
Снова медленно, уверенно... мудро...
- Ты не понимаешь. Теперь, когда я знаю как это - быть с тобой, без тебя мне будет гораздо хуже.
Вот, правда. И никак иначе. Ведь и мне без него не хочется быть. Согласилась бы я отказаться от божественности, чтобы не знать его и эту любовь? Она нагрянула только вчера и так внезапно...
Не зная о ней - может быть и согласилась бы. Но зная... Да и что гадать? Прошлого не воротишь, а будущее без него мне ненужно, ни за какие блага миров.
- Значит, быть вместе - меньшее из зол…
Скорее самой себе, как констатация всех приведенных аргументов.
Но он и тут опровергает, защищая нас самих от своих доводов.
- Зло ли? Посмотри на Истину. Она отказалась от такого дара, какой был поднесен нам… Живущий наполовину – слаб. Быть может, твой отец боится именно этого, но я никогда не предам и никогда не причиню тебе вреда намеренно. Любое пламя будет лишь ласкаться к тебе, и только. Ты радость моя и любовь, как могу я сделать тебе больно?
- Но ты сделал, - скорее порыв, не осуждающий, но неосознанный и, потому, несдержанный. А могла бы сдержать, ведь ему горько от моих слов.
- Мне трудно, Кара. Тот, кто вечно жил лишь для себя, не может измениться в одно мгновение. На заре времен я уничтожал миры, всего лишь играя. Оставлял за собой выжженные пустыни, без капли влаги, только чтобы посмотреть на последствия, или по пустой прихоти. Теперь я думаю над своими поступками, но мысли эти с позиции сильного, с позиции Бога. Позволь мне делать то, что я привык, и не бойся за меня. Я сберегу себя для тебя, что бы ни случилось, выполню обещанное. Твой, только твой…
Не знаю, почему мне становится легко, но вдруг я парю где-то под небесами, согретая солнцем. Огненным солнцем, ласкающим губами основание шеи, руками - изгиб спины.
Слова улавливаю еле-еле, как легкий шепот листьев под ласковыми прикосновениями ветерка. И ему хочется отвлекать, нравятся мои прикрытые веки, приоткрытые уста, дыхание, шумно приподнимающее грудь.
- Ты можешь сделать меня сильнее, Богиня моя. Учись управлять своей Тьмой, чтобы я не волновался. Твоя сила – это моя сила. А вместе мы многократно повторенная мощь. Ты веришь?
Расцветаю под его ласками, как и мир вокруг. Улыбаюсь, вознаграждая его за то, что открылся, за то, что попросил. Но он попросил, а значит - моим ответом будет лишь...:
- Тогда нам нужно к Зариланне.
И как можно быстрее. Ведь, как только время вдали от него начнет превращаться в прошлое, будущее единение станет приближаться скорее.
- Ты должен меня отвести. Я не могу сама.
Все так же с закрытыми глазами, ласкаясь о его ладонь, задевая ее губами, вслушиваясь в родной запах, звук... шепот...
- Пока, пока не можешь.
Да... но скоро смогу. Все смогу для тебя. Моя сила – это твоя сила.
Часть вторая.
Любовь и прощание.
Она исчезает в пространстве, но зовет и тянет за собой, как путеводная звезда. Лэйдер громко хохочет, упиваясь ситуацией. Да уж, вот кто полностью доволен результатом… Злюсь. Жутко зол на себя, него, Ринну – на всех кроме Кары, потому что на нее злиться просто не в силах. Не понимаю, что сделал не так. Может, я просто стал идиотом за последние сутки? И исправить все одним желанием не получится – это не простая человеческие судьбы, которыми мы все привыкли повелевать.
Выныриваю на другом конце оставленной ею энергетической нити, натыкаясь взглядом на гордо расправленные плечи.
- Почему ты допустил? Не посчитал важным, что я буду смотреть?
В голосе её холод, и ему вторят грозовые небеса над моей головой. Мой мир… нет, уже не мой, а наш общий, охвачен холодом, какого не знал с момента создания. А я… мне почти больно физически. Так странно и непривычно…
- Кара, по-другому ему противостоять не было возможности. В тот момент нужно было ответить.
- Нужно было тебе или ему? Ваши ответы логичны лишь для вас двоих! Я не должна этого чувствовать. Твоя боль раздирает меня изнутри. Моя сила должна была увеличиться, построить крепости. Но ты сделал меня лишь слабой!
В голосе её горечь, и небо набухает дождем. Это больно, безумно больно, ведь каждое её слово - это чистая правда. Трава под моими ногами пожухла, а кусты, секунду назад горделиво покрытые яркими пламенными цветами, ссыпали всю зелень вниз, открывая уродливые голые струпья веток.
- Я думала, что умру там. В какой-то момент на долю бесконечности ты стал чужим. Далеким. Старейшим, где я рядом с тобой – лишь заплутавшая в белоснежных стенах Храма маленькая рыжеволосая девочка...
- Кара моя...
Тянусь к ней всем существом, не только физически, но и ментально, в едином порыве души и тела, но она закрывается, отступает назад. Хотя я не помню собственного детства, и не было во всех мирах такого, с чем огонь не может справиться, сейчас я будто ребенок, нашедший путь в страну чудовищ…
- И все, что произошло между нами - стало лишь моим обычным сном о грядущем. Несуществующем грядущем. Я боюсь подумать, что было бы, если бы Таларра не вмешалась... Не я твоя кара, а ты моя.
Слова её больнее моего огненного бича. Они не убивают сразу, а обнажают нервы, продолжая задевать там, где отвратительнее и больнее всего. Я – её кара… Уж столько ли грешило это дитя, что достался ей я? Тот, кто привык заботиться лишь о себе, исполнять лишь свои желания… тот, кто даже не может и не умеет объяснить этого так, чтобы она поняла…
- Не отворачивайся от меня, - прошу.
Мольбы мои напрасны. Смотрит вдаль, лаская взглядом горизонт и грозовые облака, готовые пролиться дождем над яркой цветущей бездной. Понимает ли она, что никогда не станет все так, как прежде, как было до неё?
- Ты думал когда-нибудь, что наш иллюзорный мир может рухнуть от одного неверного дыхания?.. Я неверно вдыхала все те секунды, что ты был Истинным.
- Ты боялась меня.
- Я, Темная, Богиня Мести... я боялась.
Ей горько от этих слов, я знаю, вижу.
- И я боялся... и боюсь сейчас, что ты решила что-то за нас в те самые мгновения своего страха. Что разлюбила...
Быстрый разворот, и горящие молниями ярости глаза. Её кулачки ударяют по моей груди – не сильно, но весьма ощутимо.
- Как ты только мог такое подумать! Как мог!
Боже… В последние сутки я молюсь чаще, чем когда-либо еще. Бог, который молится… никогда не думал, что это возможно. Но она любит, и мир вокруг снова оживает и цветет – и трава под ногами, и злосчастные, вновь покрывающиеся буйной растительностью, кусты…
Притягиваю Кару ближе, как можно ближе, желая раствориться в ее сбивчивом нежном дыхании. Затихает в моих руках, прижимаясь теснее, и что-то успокаивается во мне, снова становится цельным и безмятежным, как огонь, мирно покоящийся в камине.
- Ты не права, - голос мой не громок, но теперь я уверен в собственных словах, - наш мир не идеален, наш мир не иллюзия. И мы в настоящем. А будущее ты еще успеешь увидеть.
Молча слушает, поглаживая пальцами мой затылок.
- Эллинайе сказала, что слабость наша может превратиться в силу, но пути должны искать мы сами. Я слишком стар и не умею слушать других… но я хочу слышать тебя, очень хочу, – голос мой крепнет, хотя громче не становится. - Ты должна показать мне, научить тому, чего я не знаю. Нам нужно, необходимо это, чтобы обратить слабость в силу.
Поддеваю её подбородок пальцем, поднимая лицо к свету. Смотрит на меня в упор осколками бесконечного неба.
- И, да, я твоя кара, как и ты моя. Лучше привыкай к этому быстрее, потому что отпустить тебя я не в силах.
- Я делаю тебя слабым безумцем?
В голосе отчаяние, и мне бы соврать, но я попросту не умею. Да и не хочу. Не ей.
- Ты этого стоишь.
- Я бы хотела, чтобы все было проще.
Прижимается, ласкается. Руки мои утопают в темных прядях, а губы прикасаются к её лицу. Так гармонично и естественно, будто миллионы раз до этого.
- Как это, проще?
- Если бы мы были обычными, наверное, было бы проще.
А было бы? За жизнь свою я не раз убеждался, что все склонны находить проблемы – даже там, где их, по сути, нет. Кто поручится, что будь мы, к примеру, простыми жителями Земли, проблем было бы меньше?
- Есть вещи, которые не дано изменить даже Богам. Ты не могла бы быть обычной для меня никогда, - шепчу на ушко.
- Хочу уметь защитить тебя, даже от себя.
- Ты не учитываешь, - терпеливо начинаю, - я старый, очень старый. Старше только Время и Изначальная Тьма. Мне сложно причинить вред вообще как-либо.
- Но я причиняю…
Тихо, но с таким сожалением… Отрицательно качаю головой.
- Ты не понимаешь. Теперь, когда я знаю, как это - быть с тобой, без тебя мне будет гораздо хуже.
- Значит, быть вместе - меньшее из зол…
Мне кажется, или в голосе у нее облегчение?
- Зло ли? Посмотри на Истину. Она отказалась от такого дара, который был поднесен нам… Живущий наполовину – слаб. Быть может, твой отец боится именно этого, - разъясняю, - но я никогда не предам и никогда не причиню тебе вреда намеренно. Любое пламя будет лишь ласкаться к тебе, и только. Ты радость моя и любовь, как могу я сделать тебе больно?
- Но ты сделал.
Уже не обиженно, просто как констатация факта. Беру её лицо в ладони, окунаясь в любимый взгляд, как в потоки легкого бриза.
- Мне трудно, Кара. Тот, кто вечно жил лишь для себя, не может измениться в одно мгновение. На заре времен я уничтожал миры, всего лишь играя. Оставлял за собой выжженные пустыни, без капли влаги, только чтобы посмотреть на последствия, или по пустой прихоти, - абсолютно не горжусь тем, что делал, но скрывать от нее не намерен, - теперь я думаю над своими поступками, но мысли эти с позиции сильного, с позиции Бога. Позволь мне делать то, что я привык, и не бойся за меня. Я сберегу себя для тебя, что бы ни случилось, выполню обещанное. Твой, только твой…
Погружаюсь в ее запах, целуя в шею. Пробую на вкус, как самое изысканное лакомство, и хочу, просто жажду, большего. Небо рваными облаками меняет цвет на светло-сиреневый, пропуская багровый свет солнца. - Ты можешь сделать меня сильнее, Богиня моя, - её глаза затуманены, дыхание затруднено, но Кара слушает, - учись управлять своей Тьмой, чтобы я не волновался. Твоя сила – это моя сила. А вместе мы многократно повторенная мощь. Ты веришь?
Кивает, освещая мир улыбкой.
Какая у нее улыбка… Еще одно совершенство, помноженное на счастье.
Улыбаюсь в ответ, ощущая, как расцветает мир вокруг – бескрайние сады в багряно-розовом цветении, душистые травы, тянущиеся стебельками к солнцу… даже горделивые деревья покрываются легкими завязями цветов, перемешиваясь с созревшими плодами.
- Тогда нам нужно к Зариланне.
Киваю, большим пальцем поглаживая её щеку.
- Ты должен меня отвести. Я не могу сама.
- Пока, - улыбаюсь я, - пока не можешь.
Кивает, неосознанно ласкаясь о мою ладонь.
Она удивительная…
***
Почему-то Ринн сидит на полу и выглядит так, будто её ударила молния. Чем это она занималась, интересно? Впрочем, не так интересно, когда я думаю о том, что мне сейчас предстоит. Оставить Кару даже на время – это пытка. Лишь осознание неизбежности новой встречи помогает держать себя в руках.
- Ты не передумала меня учить, Лана? – вопрошает моя любовь.
- Нет. Развить задатки и закрепить нестабильные проявления, - возражает Зариланна.
«Ты не увлекайся», - говорю ментально.
Не хочу, чтобы Кара сомневалась в себе хоть на мгновение, поэтому не произношу этих слов вслух.
«Ты заморачиваешься не в тему, Aodha'n», - лыбится Темная.
«Волнение за самое ценное не может быть не в тему», - а руки сами автоматически поглаживают спину моей маленькой Богини, прижимая её чуть ближе.
«Волнение – путь к расшатыванию опор», - скалится Ринн.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги