(не) Беременна от чемпиона

Глава 10

— Витек?

— А?

— Ты чем вообще думал?

— Не знаю. Само вырвалось…

И слава богу, что у Риты хватило ума отказаться. Вежливо так, слегка поморщив нос.

— Она тебе нравится что ли?

Витя краснеет, как школьник, и молчит. Пинает попавшийся под ноги камешек. Приехали, блин.

— Значит, нравится. Не пробовал по-другому подкатить?

— Подкатишь к ней. Она даже не смотрит в мою сторону, вечно занята своими делами.

Очень некстати вспоминаю наш вчерашний поцелуй с Ритой. Как-то неловко перед Витьком, хотя откуда я мог знать, что он сохнет по моему менеджеру? И как бы по-детски не звучало, сама полезла целоваться, я вообще про это не думал.

А думал… о том, о ком нельзя думать. Чертова шарада жизни…

— Ладно, разберемся, — говорю я больше самому себе, нежели Смолову. — Далеко еще до Османа?

— Да уже пришли. Заходи, — машет Витька в сторону двери с массивными черными вставками и резными ручками.

В жизни бы не подумал, что здесь может располагаться питейное заведение. Снаружи здание смахивает, как минимум, на небольшую резиденцию арабского шейха.

Мы входим, и в нос тут же ударяет приятный запах пряностей, жареного мяса и мускуса. Я неплохо разбираюсь во всем этом, ведь моя мама в одно время увлекалась созданием коллекции мужских ароматов. Тогда к нам домой постоянно приносили самые разные пробники с фабрики, которые мама тщательно перебирала.

Она вообще была натурой быстро увлекающейся и находящей себе самые разные занятия. Сейчас это называется «ищу себя», но злые языки часто говорили, что жена бизнесмена Громова просто бесится с жиру.

— Гром, а ты…

Смолов не успевает договорить свою фразу, потому что его прерывает громкое:

— Я верила тебе, Осман! А ты украл у меня все! Мою любовь, семью и невинность! Я больше не хочу тебя видеть! Никогда!..

Мы с Витьком застываем на полпути и переглядываемся, когда слышим крики незнакомой девушки, а затем видим ее саму, выбегающую в проходную. Это еще что за сцена из мелодрамы?!

— Подожди, Поля! — высокий темноволосый мужчина успевает схватить ее за руку и развернуть к себе. — Объясни мне, что случилось? Что за бред ты несешь?

— Спроси у своей невесты, Осман! Да, не смотри на меня так! Я все знаю, мне все рассказали! Ты врал мне, когда клялся в любви, врал мне, когда обещал на мне жениться! Вы никогда не берете таких, как я в жены! Женитесь только на своих! Я для тебя никто, так что оставь меня в покое!

Девушка вырывается из хватки мужчины, который, судя по всему, и есть тот самый друг Витька, Осман, и бежит прочь, чуть не натыкаясь на нас по пути — мы только и успеваем, что отскочить в сторону.

— Поля! Полина! Дай мне все объяснить! — Осман выбегает вслед за ней на улицу, но очень скоро возвращается обратно.

— Уехала! Села в машину к этому придурку и уехала! Даже слушать не стала…

Он выглядит потерянным и совершенно сбитым с толку. Совсем как я, когда мы порвали с Яной. Ну, то есть. Сцены такой точно не было — Яна перестала отвечать на мои звонки, тупо слилась, но боль была такой же.

Кажется, мы со Смоловым выбрали не самое удачное время для дегустации раков.

— Осман? Что случилось, брат? — Витя подходит к другу ближе и здоровается с ним, слегка похлопав по спине. Тот только сейчас замечает, что не один.

— А? А, брат, это ты…

— Ну и страсти у вас, — протягиваю руку. — Егор.

— Осман. Да, брат, сам не ожидал, такие дела нынче творятся.

— Девушка?

— А? Поля-то, больше, чем девушка. Вся моя жизнь, люблю ее, жениться хотел.

— Ман, мы не вовремя, пойдём, наверное…

— Э, не, брат, какой пойдем! Вы мои гости, не могу отпустить вас.

— Да на тебе лица нет, друг.

— Брат, сердце у меня вырвали…

— О, тогда вы нашли друг друга! — восклицает Смолов, я уверен, без всякой задней мысли и тычет плечом в мое плечо. — Вот еще один такой же, пострадавший от любовной горячки.

Пока мы ехали я успел вкратце рассказать Витьку о том, почему мы с Дуровым не ладим. Вскользь обронил о Яне, однако проницательность Смолова и тут побила все рекорды — уловил всю суть с полуслова.

— Не, слушай, в другой раз зайдем… — начинаю я, чувствуя, как боль накатывает снова, но Осман хлопает меня по плечу и, не убирая руки, ведет в сторону зала.

— Брат, не суетись. Пойдем, сядем, поговорим как друзья.

— А как же Поля? — спрашиваю я, сам не знаю почему.

— Она меня и слушать не захочет, пока не успокоится. Я же всю ее за это время изучил, а она… Глупышка! — последнее Осман произносит с горечью и досадой. — Вас провожу в зал и поеду к ней домой. Если не простит — не знаю, как быть дальше.

Я лишь качаю головой, понимая, что давно перестал верить в любовные сказки со счастливым концом. Будет ли хоть у кого-то хэппи-энд, а не как у нас с Яной?..

Осман оказывается нормальным мужиком. Он уезжает вслед за Полей, но вскоре возвращается совершенно разбитым в прямом и переносном смысле этого слова. Костяшки его пальцев содраны в кровь, сам тоже… никакосовый.

— Друг, что случилось?

— Уехала Поля. Отец у нее вышел и сказал, что навсегда. Попросил оставить ее в покое. Сказал, что ничего у нас с Полиной не может быть путевого.

Осман с силой бьет по стене, а потом еще и еще. И, блин, в этот момент я реально понимаю, что он чувствует! Его изнутри кромсают на куски, вонзают в бьющееся сердце нож, снова и снова, оставляют его там и просят жить как ни в чем не бывало…

Через некоторое время Осман затихает и присоединяется к нам. В этот вечер мы втроем сидим так, как будто знакомы лет сто, не меньше. Каждый со своей болью. Ну двое из нас точно, насчет Смолова не уверен.

Меня приятно удивляет то, как хорошо друг Витька разговаривает по-русски, без единого акцента. Только имя и яркая внешность выдают в нем человека другой национальности. Но мне на такое в принципе плевать.

— У меня мать наполовину русская, — говорит Осман, словно прочитав мои мысли. — Да и вырос я в Москве, мы переехали сюда, как только я родился. У отца бизнес здесь хорошо пошел, поэтому решение приняли быстро.

— А что за бизнес?

— Рестораны, восточное кафе, еда на вынос. На волну попали, хайпанули, выстрелили. Это все мой отец постарался, Махдаев-старший.

Осман рассказывает о своем отце с благоговением, и я не могу не удержаться от сравнения. Мой отец ведь тоже в бизнесе, как акула в море, ему практически нет равных, но он так и не смог построить между нами нормальных отношений «отец-сын». У нас не было ни общих шуток, ни общих тем для разговора — все, что во мне его интересовало — это мои успехи на льду.

Иногда я начинал думать, что отец ко мне относится, как к хорошей инвестиции, к возможности срубить побольше кэша.

— Как ее звали? — обращается вдруг ко мне Осман, окинув внимательным взглядом.

Наверное, подумал, что я завис в мыслях о девушке. Хех.

— Кого?

— Да ты понял, брат, о ком я.

Конечно, понял. Просто… черт, любое воспоминание о ней дается мне с трудом. Я заново переживаю все то, что пережил совсем недавно.

— Яна.

— Все еще любишь ее?

Я молчу. Молчу, но внутри меня все сжимается до маленькой точки, до трех букв ее имени.

— Осман Дамирович, чай заваривать?

Как же вовремя появляется одна из официанток, держа впереди себя поднос с божественно-пахнущими лепёшками.

— Гуль, сколько раз просил, не называть меня так. Осман, Ман, как угодно, только не делай меня аксакала раньше времени.

— Хорошо, Осман. Извини.

— Ничего, Гуль, ничего. Я уж так, ты же меня знаешь.

— Знаю.

— Чай обязательно завари. Тот, что коллекционный, китайский. Пацаны, пуэр вам сил так придаст, что финов на льду отпуэрите по самое… Да, по то самое, ну вы поняли.

— Кстати, Ман, на игру-то придешь? — интересуется Витька, закидывая в рот пару виноградин.

— Обижаешь, брат! Я когда-нибудь пропускал? Ты мне билеты только подгони завтра через Заура.

— Считай, они уже у тебя. У нас еще и афтепати после матча намечается, может, подкатишь? Пропуска для своих организуем.

— А что, можно. Только с Полей решу вопрос. Мои уже пробивают, куда она поехала. Шифруется, на звонки не отвечает, думает, что не найду ее. А у меня здесь, — Осман слегка ударяет себя прямо тому месту, где находится сердце, — навигатор есть. На нее настроен, ловит одну волну и все. Найду ее. Найду и верну!

Он еще долго рассказывает о том, как любит Полину, как его подставили перед ней, как решили их разлучить, а я все никак не могу отделаться от назойливой мысли, что даже не попытался вывести Яну на разговор.

Просто… Черт, Дуров не мог узнать о «звездочке» — татушка Яны почти на самом пикантном месте. Она мне проспорила тогда, а я взял и попросил в качестве выигрыша эту фигню. Я и не думал, что Золотова согласится, но она была не из тех, кто пасует и врубает заднюю.

— Заклеймить решил меня, Громов? — выдохнула Яна прямо мне в губы, сводя с ума своей лукавой улыбкой.

— Ты — моя. Только моя! — я прижал ее к себе посильнее, показывая ей всю степень своей готовности «заклеймить».

Мы уже встречались полгода, и за эти полгода «ни-ни». Вот прямо ни разу, только гуляли, за ручки держались, целовались.

У меня потом после поцелуев по ночам такой отходняк был, не знал куда себя деть, даже холодный душ не спасал. Никогда бы не подумал, что буду сгорать от желания к девушке так сильно.

А чего удивляться, я же был нормальным мужиком, в двадцать пять на одних поцелуях долго не протянешь, но торопить Яну я не хотел.

И потому я еще больше утвердился в этой мысли — у нас все будет, когда Златовласка сама этого захочет.

Только вот… она все тянула и тянула с этим, и после набитой почти там «татушки», я не сдержался.

— Яна! — прорычал я в изгиб ее шеи. — Ты нарочно меня дразнишь?

— А что случилось?

— Вот это случилось. — Прижимаю ее к себе, чтобы все почувствовала. От и до. — И случается каждый раз, когда мы с тобой вдвоем. Может, мы уже?..

А она так резко отпрянула, так покраснела, что я подумал, что сказал что-то не то.

— Егор, я…

— Что, сладкая?

— Я не готова… Пока не готова.

— А когда будешь готова? — вырвалось на автомате, хоть и обещал не торопить.

Ляпнул сдуру. Тестостерон ударил в мозг.

Яна выдержала секунду, прежде чем прошептать, глядя мне в глаза.

— Я еще никогда этого не делала…

Ну и дурак же ты, Егор!!!