Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать.
Блин, сначала я подумал, что поймал глюк. Не могла же, в самом деле, Яна оказаться прямо на льду во время моей первой тренировки в новой команде? Не могла.
Но тогда, какого черта, она находилась прямо на моих руках?! Да еще и сознание потеряла, едва разглядела мое лицо сквозь защиту.
— Яна? Эй, Яна, очнись! — я легонько ее трясу и мягко провожу по щеке, чувствуя, что кончики пальцев начинает покалывать от этой внезапной близости.
И сердце вот-вот вырвется из груди.
— Эй! Сюда! Тут девушке плохо! — кричит подоспевший напарник по команде, нападающий Витя Смолов. — Гром, тащи ее на трибуны! Там уже ждут!
Я подхватываю Золотову под колени и, прижав к себе, доезжаю до скамейки запасных игроков. Там как раз собрался весь наш тренерский штаб, включая докторов и медсестер.
— Клади сюда, Егор, — один из самых опытных тренеров, Сергей Петрович, открывает дверцу, пропуская меня внутрь, и указывает на скамейку.
Медсестры тут же подбегают со своими специальными сумками, я осторожно опускаю Яну на чью-то расстеленную куртку поверх скамьи и отступаю назад, стараясь не мешать медперсоналу.
— Как она там оказалась?
— Я не знаю, — пожимаю я плечами, не сводя взгляда с бледного лица Яны, которая все еще находится без сознания.
Я беспокоюсь за нее, хоть и не должен. Меня пробирает дрожь от мысли, что с ней может случиться что-то плохое.
— Яна?! — раздается громкий мужской голос, и мы с тренером одновременно оборачиваемся.
Это еще кто?..
— Вы знаете ее? — уточняет Сергей Петрович у мужчины с именем Виталий Кулибин на бейдже.
Неужели это новый объект Яны?.. Я бросаю на него недобрый, оценивающий взгляд. Стоя в защитном шлеме, как оказалось, очень удобно разглядывать людей, не боясь быть замеченным.
— Да, это моя новая сотрудница. Что с ней произошло? — Кулибин подходит ближе, и я отмечаю про себя, что для шефа он слишком сильно печется о здоровье своей подчиненной.
— Выскочила на лед и шмякнулась в обморок! — опережает меня Витя Смолов с ответом и добавляет, ткнув кулаков мне в плечо: — Ладно Гром ее успел поймать, а то не поздоровилось бы красотке.
Почему-то эти слова Смолова задевают меня, заставляют… приревновать его к Яне. Хоть они и были сказаны без какого-либо умысла или подтекста. Это же Витя, Витек, который говорит, не думая, говорит первое, что приходит ему на ум.
— Гром у нас сегодня герой? — подхватывают другие сокомандники, успевшие подкатить на шум. — Отметим?!
— Тише, тише, ребят! — тренер жестом призывает к тишине. — Вы хотите напугать спящую красавицу? Она вот-вот очнется…
Его слова словно приводят меня в чувства. То есть… Яна сейчас придет в себя и…
Нет, я не готов к этой встрече! Что я ей скажу? «Привет! Ну как ты? Покорила столичного мажора? Смогла найти кого побогаче? А я вот не смог тебя забыть…».
Давай, Гром, выстави себя полным придурком перед всеми: новой командой, тренером, чертовым Кулибиным…
Мотаю головой и медленно пячусь назад. Вон, Яна уже глаза открыла. Нет, не хочу оставаться рядом с ней. Просто не смогу быть рядом с «другой» Золотовой.
А вдруг с ней что-то серьезное? Неужели я оставлю ее в такой трудный момент?
— Яна, ты нас напугала! — Кулибин вдруг бросается к своей подчинённой и… опустившись на колени перед ней, берет ее за руку.
А вот и ответ на мой вопрос — о Яне есть кому позаботиться. Отворачиваюсь, стиснув кулаки в перчатках.
— Егор, ты куда? — удивленно окликает меня тренер, но я делаю вид, будто не слышу его, и устремляюсь в сторону раздевалки.
Злость на Золотову становится все сильнее — она, что, поставила себе цель, добить меня окончательно?! Или ее целью был кто-то из моих напарников по команде? Это ведь так в духе Яны, падать прямо в руки к тому, кого она хочет закадрить.
— Ну, ну! — хмыкает мой внутренний голос. — Тебя же насильно привязали к Золотовой!
Скрипя сердце я признаю, что сам умудрился запасть на эту девчонку. Реально, тогда это выглядело так, словно кто-то щелкнул пальцами и изменил весь мой мир. Сменил полюса местами, сделал моим центром притяжения Яну…
— Егор, что случилось? — у порога раздевалки я встречаю удивленную Риту. — Куда ты идешь?
— Тренировка на сегодня окончена. Я хочу переодеться и принять душ.
— А что там за собрание?
— Там… Да так, небольшой инцидент с участием посторонних.
Сжимаю в руках свои вратарские перчатки, понимая, что меня так и подмывает обернуться и посмотреть, все ли в порядке с Яной.
— Слушай, если тебя не устраивает расписание или возникли проблемы с тренером…
— Все в порядке, Рита. Я просто не в духе.
Не знаю, зачем я говорю это своему личному менеджеру, наверное, пытаюсь сгладить углы, которые сточил в самом начале нашего с ней разговора своим грубым тоном.
— Вижу, — хмыкает она и добавляет: — Я улажу вопрос с тренером, а ты сделай так, чтобы завтра у тебя появился боевой настрой.
— Спасибо, — я искренне благодарен ей за предложенную помощь.
Мне нужно развеяться, нужно отвлечься, ведь сегодня я впервые… сошел с ума наяву. Думал, думал, думал о Яне и надумал так, что она оказалась прямо на льду во время тренировки.
А теперь надо все раздумать обратно, чтобы получить обратный эффект. Пойду прогуляюсь, загляну в какое-нибудь приличное заведение и вкусно поем, в кино может схожу, но это не точно. Сделаю все, чтобы забыться. А еще говорят, что клин клином вышибают…
— Ладно, я пойду.
Рита прерывает хаотичный поток моих мыслей, намереваясь уйти. Я хочу остаться один? Больше всего на свете не люблю одиночество, оно обычно работает не в мою пользу. У меня лишь доли секунды на раздумья…
— Постой, Рит?
— Чего тебе, чемпион? — она бросает на меня удивленный взгляд, от чего ее аккуратно очерченные брови выгибаются дугой.
— Не составишь мне компанию сегодня?
В новый омут с головой?..
Зачем я это сделал? Нет, серьезно, еще никогда не чувствовал себя таким… отвергнутым, что ли. Блин, на что я надеялся, когда предлагал Рите дружескую прогулку?
— Егор, мы на работе, — замечает она спокойно, сложив руки на груди. — Давай соблюдать субординацию.
Сейчас ее слова противоречат тому заинтересованному взгляду, который я поймал на себе в начале нашего разговора. Ее отказ и внезапная встреча с Яной запускают во мне какой-то мощную волну негодования. Наверное, я похож на маленького мальчика, которому не дали поиграть с понравившейся игрушкой.
— Я говорю про вечер, — упрямо стою на своем. — Не хочешь сходить куда-нибудь выпить кофе… то есть чай или просто прогуляться.
— Я сегодня занята, извини.
По тону Риты я понимаю, что ее решение непоколебимо. Черт, давненько я себя не чувствовал так паршиво. В последний раз такое со мной проделывала… Яна.
Опять она. Сколько можно, Егор?
— Хорошо, я понял. Не буду тебя задерживать, — почти рычу сквозь зубы и, не дожидаясь ответа Риты, направляюсь в сторону раздевалки.
С ходу бросаю на скамью перчатки и шлем, бью ногой по дверце своего шкафчика.
— Чтоб тебя!
Отвергнутый, злой и одинокий. Прекрасное начало сезона, Гром! Такими темпами недолго и карьеру пустить под откос, с жизнью уже все понятно — она напоминает катакомбы после бомбежки.
Я ухожу из центра одним из первых, не столкнувшись ни с кем из своих сокомандников. Дорога до дома занимает минут двадцать — отец не поскупился на новенькую квартиру неподалеку от места моих тренировок. Но я дал себе слово, что при первой же возможности жилье куплю себе сам. Честно говоря, мне не прельщает жить за счет богатого папы, особенно когда он пытается решать все за меня.
В новый клуб меня отправил лишь для того, чтобы похвастаться перед своими компаньонами по бизнесу. Мол, вот у меня сын играет в одной из самых крутых сборных страны.
Осточертело, что в первую очередь во мне видят «сына того самого Громова», и только потом «подающего надежды игрока». Я с уверенностью могу сказать, что достоин всех своих наград и полученных регалий. Хоккей — полностью моя стихия.
Однако многие считают по-другому. Выбился за счет денег отца, мажорик, захотевший поиграться в хоккей, — половина того, что я слышал изо дня в день. Так говорили и мои напарники по прошлой команде, вот только потом им пришлось признать, что я, действительно, талантлив.
Кстати в этом плане в новой команде оказывается куда проще. Никому нет дела до моей семьи: играю отлично и не пропускаю шайбы — значит, достоин находиться среди них. Сергей Петрович, мой личный тренер, объясняет это тем, что
Звонок прерывает мои мысли. Достаю телефон из переднего кармана куртки. Отец. Почему я не удивлен? Я думал, позвонит раньше, наверняка, его верные псы уже доложили о том, что я слинял с тренировки пораньше. Та же Рита, например.
— Да, пап?
— Сын, как дела? Ждал звонка, но ты, видно, был занят…
Надо же, не доложили. Удивительно. Проникаюсь к Рите чуть большим доверием. Странно, что после Золотовой я еще могу кому-то доверять.
— Да, осваиваюсь на новом месте.
Не говорить же отцу, что я просто не хотел с ним разговаривать. Мои детские обиды со временем отдалили нас друг от друга. А что он хотел, когда даже в детстве решал, с кем мне дружить и чем заниматься в свободное время?
Для отца всегда существовало только два мнения: его правильное и неправильное всех остальных.
— Как тебе личный тренер?
— Сергей Петрович?
— Ага.
— Прекрасный человек, душевный.
— Я спрашиваю, как он тебе в профессиональном плане? Душевностью в спорте далеко не продвинешься.
Я хмыкаю, понимая, что моего отца мало волнуют люди, на первом месте всегда стоит бизнес. Наверное, я для него тоже в некотором роде товар или ресурс, на котором можно заработать. Все чаще я в его глазах чувствую себя именно так.
— Самый опытный из всех, кого я знаю, — отвечаю коротко отцу, выруливая с оживленного проспекта к себе во двор.
— С менеджером уже пообщались?
— Да.
— Как тебе?
— А то ты не знаешь ничего о том, кого сам ко мне приставил, — не могу удержаться от колкости в адрес папы.
Я сегодня в принципе колючий, как кактус.
— Сын, я всего лишь подобрал тебе опытного человека. Эта Маргарита долгое время работала за бугром, вела дела одного из самых крутых хоккеистов, обладателя кубка Стенли, между прочим…
— Пап, я понял, можешь не продолжать.
— Да что с тобой такое? Не поговорить, не обсудить ничего, — отец вдруг заводится, но я понимаю, что мое нынешнее поведение кого угодно выведет из себя.
— Ничего. Акклиматизация.
— Ты сменил город, а не страну. Соберись уже, Егор. На кону важный матч, а ты себя ведешь, как минимум, непрофессионально.
— Как мама? — я перебиваю отца, не желая выслушивать его нотации. Не маленький, сам разберусь со своим поведением.
— Мама в порядке, занята благотворительным фондом, но обещала, что позвонит тебе вечером и проверит там что-то.
Я не могу сдержать улыбку, когда слышу эти слова. Моя мама воистину необычная женщина, удивительно, как она вообще связалась с сухим и черствым отцом.
— Егор?
— Да, пап?
— Запомни, сын, этот сезон — очень важный для твоей будущей карьеры. Теперь все зависит только от тебя. Любой твой промах будет караться серьезно, вплоть до исключения из команды.
— Я понял, — чувствую, что пора скорее закругляться, иначе рискую вылить на отца всю накопившуюся за день злость. — Мне пора бежать.
— Береги себя, сын.
Я отбрасываю телефон на переднее сиденье своего автомобиля и, затормозив у дома, прикрываю глаза. Сезон только начался, а уже устал, как собака.
И это никак не связано с физической усталостью, скорее моральное истощение.
Поняв, что день итак испорчен по самое не хочу, я собираюсь провести вечер дома. Выходить никуда не хочется, хочется вытряхнуть из головы все мысли о Золотовой и проснуться на утро новым человеком.
Но моим планам не суждено сбыться, потому как ближе к полдесятому вечера раздается телефонный звонок.
— Ну кто там еще…
Звонит Рита. Странно, что ей понадобилось в такое время? Может быть, что-то срочное насчет завтрашней тренировки?
— Да, Рит?
— Егор? — голос Риты не узнать, она, что… плакала?
— С тобой все в порядке? — спрашиваю я, подскочив на диване.
— Я… Да… То есть… Можешь приехать, Егор? Мне не к кому обратиться…
— Да, конечно! Где ты находишься?
Через пять минут я уже еду по ночному городу по адресу, который мне дала Рита. Наверное, это глупо, но… я радуюсь тому, что этим вечером я не один. И судя по зареванному голосу моего менеджера, вечер обещает быть «веселым». Во что она вляпалась?..