Не беси Комаришкина

Глава 16

Я пинком распахнул двухстворчатую дверь и рявкнул во весь голос:

— Здаров, обрыганы, пинка вам в сраку! — а потом, вежливо выразил желание в том же тоне: — Метнулись сусликом и напузырили мне горючки!

Разговоры стихли. Затянутые в кожу со стальными заклепками фигуры неспешно обернулись ко мне. Сидевший за отдельным столом у бара здоровенный мужик недобро взглянул на меня и негромко, но в наступившей тишине весьма отчетливо спросил:

— Парень! Ты мало того, что не туда зашел, так еще и не те слова для приветствия выбрал.

А потом добавил, весьма нецензурно, что сейчас со мной сделают. Я так же нецензурно, в одно слово ответил, что он врет.

На мои слова из-за ближайшего столика поднялся здоровенный детина. Его руки были толщиной в мою ляжку, торс скрывала черная куртка с косым запахом из плотной жесткой кожи. Как и у других посетителей в подобной амуниции, куртка была проклепана во многих местах.

Ну как я и думал! Примитивный кожаный доспех бедноты! Даже без металлических вставок в уязвимых местах. Обычно именно клепками фиксируют металлические вставки, но расположение клепок выдавало фальшивку. Так что со стилем общения я угадал.

Не меняя стиля, я в два, весьма нецензурных, слова потребовал освободить проход. Детина взревел и врезал мне в лицо.

К моменту начала действия я уже взвинтил восприятие и активировал рост мускул. Удар я мог легко пропустить мимо себя или заблокировать, но паттен поведения требовал брутального противостояния. Так что я всего лишь немного отклонился и убойная силу удара ушла в пустоту, кулак лишь слегка толкнул меня в челюсть, а затем — я врезал в ответ!

Настоящий удар должен быть резким и акцентированным. Я бил сильно, но протяжно, это был больше толчок, чем настоящий удар, которым запросто можно раскрошить челюсть, а то и вовсе свернуть шею.

Детину от удара повело, не удивлюсь если он и сотрясение получил, так как сделав пару шагов назад и вбок, агрессор обрушился на стол с четверкой подобных себе.

— Наших бьют! — раздался рев в кабаке и затянутые в кожу владельцы двухколесников ринулись из-за столов на меня.

А я, с не меньшим ревом, бросился им навстречу. Завязалась классическая кабацкая драка, в ход пошли пивные кружки, стулья, бутылки. Все пытались ударить, пнуть меня, а я бил и пинал кого придется в ответ.

Казалось бы — у меня нет шансов, но в реальности разогнанного восприятия противники двигались как под водой. Я был быстрее и сильнее каждого из них. Самое сложное для меня в таком действии — не нанести серьезных повреждений, кабацкая драка это отдельный вид искусства и у меня в нем большая практика.

Через пару-другую минут произошло неизбежное, из «наподдай чужаку» драка перешла в стадию «все против всех». Я активно участвовал укладывая отдохнуть самых ярых бутозеров и сходясь с наиболее сильными противниками.

Кабацкая драка полна чувств, но не продолжительна. Через 10 минут напор стал ослабевать, а через 15 и вовсе все затихло. На ногах остался только я и не принимавший участия бармен. Остальные участники драки или лежали в отключке или начинали вставать.

Потребовав от бармена кружку темного, я прислонился к стойке спиной и разглядывал зал.

Пиво оказалось на порядок лучше ожидаемого, не кислило и было совершенно не выдохшимся. Даже странно, ну не может в захудалом кабаке быть настолько качественный напиток.

— Ты кто, парень? — спросил тот, кто первый ко мне обратился.

Я его приложил в драке не сильно, но весьма чувствительно.

— А кто спрашивает? — вопросом на вопрос ответил я и отхлебнул пива.

— Глава Вольных волков! — последовал ответ полный гонора.

— Глава рода Комаришкин! — с неменьшим гонором ответил я.

«Комаришкин!», «Тот самый!», «Действительно похож...» и тому подобные шепотки полетели по залу среди поднимающихся.

— И что главе рода надо в нашем баре?

— Топливо. — пожав плечами ответил я. — Тачка с браком, указатель не работает, высох на дороге.

— А нормально попросить? — продолжил спрошать глава Вольных волков.

— А что, не послали бы? — удивленно спросил я в ответ.

— Послали бы! — усмешка прорезалась в его голосе.

Я снова пожал плечами, это и так было понятно. Зато сейчас говорим нормально.

— Пить будешь? — в лоб спросил глава.

— А то! — согласился я.

Пару часов спустя я уже был со всем на «ты». Узнал много нового про двухколесники. И про то, что тут закрытый клуб с намеком на элитность тоже узнал. Не понял сути, но принял.

Меня пытались накачать алкоголем, сначала пивом, потом более крепким, затем и вовсе спиртом.

— Ты пойми, парень, моткол — это свобода! — с убеждением в голосе доказывал мне один из собутыльников этого вечера. — Четыре колеса везут тушу, а два — носят душу!

Я не соглашался, мотивировал тем, что и на четырех колесах я не менее свободен, но передвигаюсь с большим комфортом.

Сидящие поблизости отчетливо фыркнули услышав слово «комфорт», прям, как будто я выругался в приличном обществе.

— Комфорт, это иллюзия! — заявил мой собеседник. — Только преодоление трудностей позволяет жить полной жизнью.

Я покивал, но остался при своем мнении, просто не считаю, что трудности надо организовывать себе самостоятельно, мне их подкидывают все кто ни попадя, причем со всех сторон. А двухколесник — это вообще не трудности, а простое неудобство в передвижении.

На экране над баром начались вечерние новости и там показали мое фото, а потом нарезку из сюжета с пулеметами. Ведущая вкратце рассказала об объявлении кланом Рысей войны и их неудачах за первый день ее ведения. Сюжет закончился моим селфи на фоне банковских тележек с деньгами.

Сюжет мотоколесники встретили одобрительным ревом и тостами «За свободу!». Поддавшись моменту я объявил:

— Гуляем за мой счет! До утра! — меня захлестнула ностальгия о прошлой жизни и я решил ей не препятствовать.

Я пил со всеми, не пропуская тостов, многие фотографировались со мной и подбивали меня «показать класс» на мотколе. Я упирал на то, что еще не все выпито, а значит — еще рано и эти фразы встречали полное понимание.

Несколько раз меня вызывали на игру «кто перепьет» и я неизменно выигрывал оставаясь на ногах, а вызывавший утыкался лицом в столешницу.

Народ чествовал победителя очередной ударной дозой алкоголя, а после пятой победы меня приняли в почетные члены Вольных волков весьма странным ритуалом. Бармен вытащил из под стойки весьма странный стакан, больше похожий на деталь механизма, намешал в него коктейль, поджег его и нахлобучил на мою голову весьма побитый защитный шлем.

Мотколовцы заорали «Пей до дна», я и выпил, опалив себе брови. Стоило стальному стакану брякнуть дном об стойку, как, кто-то сзади, охавячил со всей дури меня по шлему гнутой железякой. А когда я повернулся разобраться с этим наглецом, народ заорал: «Устоял! За мотбратана!» и подняли кружки с пивом.

Бармен втолкнул мне в руку огромную кружку с пивом литра на два, я заорал в ответ «За братство» и в несколько больших глотков осушил ее, уж больно мерзкий по вкусу коктейль подсунули и срочно требовалось смыть из горла горечь.

С рассветом, когда самые неугомонные уже уронили головы на столы, бармен подал мне завтрак и пояснил, что игры были на технику и теперь я владелец пяти мотоколесников. Их я сменял у него же на полный бак топлива с парой канистр в придачу, выписал чек за гулянку и отправился дальше в путь.

Да, обмишурился я с оценкой кабака, но публику оценил, тем не менее, верно. Топливо добыл, сам тоже дозаправился, алкоголь активно преобразовывался организмом в энергию, а еда — в питательные вещества. При необходимости я мог неделю бодрствовать в таком режиме, но, надеюсь этого не понадобится. Я поднажал на педаль газа и, пользуясь отсутствием других машин на дороге, злостно нарушая скоростной режим, устремился в Сибирь.

***

Говорят, ехать ночью в лес, да еще и в багажнике — это не к добру. Вениамин Комаровский понимал это как никто иной. Все же, когда дело касается тебя, понимание происходящего происходит очень быстро, даже у тугодумов.Машина потряслась по кочкам и остановилась на полянке. Из передних дверей вылезли два дюжих молодца и достав Вениамина посадили его к ближайшему деревцу оперев спиной о ствол.

— Слышь, Веник, ты что говорил про пацана? Базаром его разведешь, как сыр в масле кататься будем? — присел на корточки рядом со связанным первый бугай. — Мы под это дело вложились после откидки, у тебя же самого ни деньги не было! А в результате — облом! Ты теперь нам должен и дюже сильно должен! Правильно я говорю, Михась?

— Дело говоришь, Сева, дело. — второй бугай нянчил недавно вывихнутую руку, хоть ее и вправили, но сустав еще болел.

— Так что ты попал, Веник, внатуре попал и по крупному. Как отдавать будешь?

Комар мычал пытаясь оправдаться, но закрывающая рот строительная скотч-лента держалась крепко.

— Ты, вижу с нами и говорить то не хочешь… Наверное не уважаешь нас?

— Как есть, Сева, не уважает! — поддакнул Михась и добавил: — По глазам вижу! Мож в расход его?

— В расход, это правильно. За такой косяк прям даже полезно. Но в кармане от этого не зазвенит.

— Так мож черным докторам его, на это, на органы?

— Да что с него взять то? Все органы изношенны и пропиты денатуратом. — Сева потянулся и резко оторвал скотч со рта Венимана. — Говори, если есть, что сказать.

Вениамин жадно задышал ртом, он заглатывал воздух и никак не мог надышаться. При связывании и упаковке в багажник ему накидали тумаков и пара ударов попала в лицо, нос был опухший, одна ноздря забита кровью. Всю дорогу Вениамин боролся с удушьем, дыша в одну сузившуюся ноздрю.

Отдышавшись Комаровский заныл:

— Уважаемые! Да кто же знал? Этот Комаришкин всегда размазней был! Да и сейчас — сопляк-сопляком! Как только его главой сделали?

— А по радио балакали, что он с двух пулеметов Рысей расстрелял и на миллиард их нахлобучил. — влез в нытье Михась.

— Миллиард? — задумчиво переспросил Сева, который вел машину и не слишком прислушивался к негромко бубнящему приемнику.

— Ага! Мож выкрадем Комаришкина и Рысям продадим? — предложил Михась.

— Если выкрадем, то продавать не понадобиться.. — задумчиво ответил Сева. — Только как бы он и нас из пулеметов не положил. Парнишка то резкий.

Вениамин только рот открывал на такие новости. В его голове и не укладывалось, как такой задохлик, как Комаришкин, мог увести миллиард и расстрелять клан из пулеметов. Сам бы он на подобное ни в жизнь не решился.

— Вот что, пакуй-ка, Михась, Веника назад в багажник. Есть у нас что продать Рысям, надеюсь за дядю своего обидчика они раскошелятся. Может тысч 100 дадут или хотя бы 50.

Вениамин взвыл услышав такой расклад, но долго голосить ему не пришлось, грубые руки Михася легли на затылок и челюсть, рот закрылся, а Сева тут же залепил рот скотчем. В их движениях виделась сноровка наработанная неоднократным применением таких действий.

***

Ехалось мне хорошо, я бы сказал отлично, если бы не идиоты на большегрузах. И кто им только права выдал?

Вот каким надо быть альтернативно одаренным, что бы истошно дудеть когда я выезжаю с закусочной или заправки? Ну и что, что ему приходится слегка сбросить скорость? Сами то большегрузы кода выезжают — так вообще о других не думают! Видит небольшой просвет в трафике и вылазит со скоростью пешехода, а тебе — оттормаживайся педалью в пол практически до полной остановки.

Возможно, едь я на премиумном авто с гербами рода, то и поостерегись бы так себя вести, но, видя рыдван на дороге — они не стеснялись выражать свое недовольство продолжительными гудками. Не раз возникало желание выйти и хорошенько отмудохать этих «королей дорог», останавливало только то, что большегрузов на дороге очень много, все ведут себя по хамски и займись я их воспитанием — на дорогу до Сибири уйдет слишком много времени.

Но парочку особо наглых, что выбесили еще и на стоянке, не удержался, отметелил слегонца. Еще и большегруз их классически проклял — воля плюс пожелание этой махине сдохнуть и не ездить. Всю ненависть скопившуюся за пару бессонных суток на него выплеснул. Я успел перекусить и выруливал со стоянки, а они все суетились задрав кабину, пытались завести свою колымагу.Так им и надо! Ибо — нельзя бесить Комаришкина!

Что я там натворил и не в курсе даже, проклятья на механизмы ложатся плохо, но если уж удалось — то даже полная переборка с дефектовкой деталей и капремонтом не поможет.

А в целом — путешествовать понравилось, держись за баранку, да неспешно обдумывай что хочешь, а автомобиль тебя приближает к точке назначения. В прошлой жизни, пока развивался, так никаким транспортом и не пользовался. Пока тебя везут — враг качается! Так что — все сам, бегом, со всей поклажей и вещами на плечах! Не путешествие, а сплошная тренировка. А тут — полный релакс и расслабуха.

*** Кабинет главы клана Рысь ***

Глава клана Рысь опять кропел за бумагами, с начала объявления войны неудачи следовали одна за другой. Вот как! Как могло случится так, что на счетах транзитного филиала в момент объявления войны оказалась такая сумма денег? Умом Николай понимал, протоколы разработаны для военных действий, когда вражеский клан может взломать цифровую инфраструктуру и просто выпотрошить оперативные счета. И в этом случае — обналичка и перевоз денег в центр менее рискованная операция, чем 99% вероятность потери цифровых денег.

Но случилось то, что случилось и сейчас, клан Рысь является фактически банкротом с огромными долгами перед другими кланами. Как только Рыси объявят о завершении войны, то все счета и долги будут предъявлены.

Еще и начальник службы безопасности шальную пулю словил. Единственная потеря, но — такая значимая. Его заместитель дела принял, однако он пока еще только входит в должность, многое было завязано лично на Вольдемара и заместителю требуется время на полный подхват всех обязанностей и полномочий. А времени то как раз и нет.

Николай, с отчаянья, даже звонил Комаришкину, надеялся уговорить вернуть деньги, хоть под процент, хоть как-нибудь. При этом прекрасно понимая малоперспективность такого предложения. К его сожалению, номера Комаришкина и его сестры отвечали «Аппарат абонента выключен», а ведь пришлось немало потратиться, что бы эти номера узнать. Официальный номер и вовсе отвечал обезличенным голосом дворецкого «Клан Комаришкиных находится в состоянии войны, все ваши сообщения будут переданы главе».

Заместитель главного безопасника предупредил Николая о нарастании недовольства и скором переходе его в мятеж. А так же сообщил о том, что гвардия этот мятеж, скорее всего и возглавит. Может Вольдемар и смог бы разрулить ситуацию, предложить меры по снижению недовольства, но в данный момент он находился в клановом морге и готовился к погребению.

Глава Рысей явно понимал, все начнется сразу после похорон. И если ему хочется остаться в живых, то надо успеть придумать и реализовать что-то такое, что успокоит и сплотит клан. Николай даже провел мозговой штурм, записывая всякие бредовые идеи в блокнот и размышляя над ними. Единственный вариант который можно было бы попытаться реализовать — это сдаться роду Комаришкиных. Правда такое не поймет никто, ни соклановцы, ни общественность. И за свою жизнь после такого действия Николай не дал бы и мелкой монеты.

Размышления и работу с бумагами прервал зуммер селектора, звонок был от ворот особняка, обычно такие звонки главы клана не достигают, их решают на более низком уровне управления, но для экстренной ситуации возможность связи оставалась.

— Что там у вас? — голос Николая выражал море неудовольствия от необходимости принятия решений на столь низком уровне.

— Глава, тут дядю Комаришкина привезли и хотят продать нам за 100 тысяч.

— Кто привез? — Николай был явно удивлен, не каждый день в открытую предлагают нарушить один из базовых законов Империи о запрете рабства.

— По фигурам каторжники, а так — не знаю, отказались представляться.

— Приглашай пройти и в пыточную! — принял решение глава.

— Так они без денег дядю то не отдадут. — гвардии-рядовой оказался явно не из сообразительных.

— Всех в пыточную! Сейчас подойду и разберусь!