Не бойся перемен

- О чем речь? Обещай ему все, что захочет.

- О.К. Тогда еще одолжи зонтик.

- Зонтик?

- Шеф, с утра дождь на улице, не заметил что ли?

Сергей вышел со мной в прихожую, вручил зонт и, открывая дверь, попросил:

- Только не долго, ладно?

Шурик «временно жил один». Так он говорил, по крайней мере. И этот период тянулся уже несколько лет. После того, как от него ушли две жены и две подруги, не выдержавшие ненормированной работы и нерегулярной зарплаты, он не спешил заполучить очередную «головную боль».

О женщинах он никогда не жалел.

«Вы все похожи, - утверждал Агеев. – И живете по одному шаблону. Сначала любовь и ласки, потом требование денег и внимания. А как можно оказывать даме внимание, если я должен как раз зарабатывать эти самые деньги?».

От первой жены у него была дочь, милая копия 10-летнего Шурика. Они часто виделись и шумно обожали друг друга, чем вызывали ревность всех женщин, бывших у папарацци. «Почему на Альку у тебя время есть, а на меня нет?» – задавали они законный вопрос.

- Алька – моя кровиночка и солнышко. А ты сегодня со мной, а завтра – неизвестно где, – отрезал Шурик. Так что последние годы он жил один, и вполне был доволен своим положением.

Хорошо, что Русановка – небольшой район, где все рядом. Поэтому мои друзья из садика или школы жили где-то поблизости. Конечно, часть из них переехала в другие районы Киева, но таких было меньшинство. Как правило, человек выросший на Русановке, оставался ее патриотом на всю жизнь, и Шурик в этом не был исключением. Так что вскоре я стучалась к нему в дверь.

Меня радостно сгребли в охапку, почти перенеся через порог, а потом Агеев занялся приготовлением кофе, а мне разрешил осмотреть его берлогу.

Квартира моего одноклассника четко делилась на две части. И сразу можно было определить, где он собственно живет, а где работает. Рабочее место Шурика было идеально чистым и четко упорядоченным, комната блестела от развешенных на шнурке глянцевых фотографий, а все полки на стене были заполнены многочисленными журналами и книгами, сложенными чуть ли не под линейку.

Зато жилая комната была похожа на свалку, где вперемешку с бельем и одеждой валялись куртки, сумки, бутылки и обувь; а также «благоухали» пол-литровые стеклянные банки, полные окурков. Центральное место хозяйского дивана занимала подушка непонятно-забытого цвета, на которой настороженно сидел Пузик. Увидев меня, он зевнул, потянулся и вновь завалился спать, утыкаясь носом в лапки.

- Хватит рассматривать этот натюрморт, - пробасил над ухом Шурик. – Пошли кофе пить.

Мы устроились на почти чистой кухне, и я рассказала все, что могла о нашей проблеме. Рассказ занял около 10 минут, и окончила я его словами:

- Мы хотим, Шурик, чтобы ты помог нам последить за пани Збышевской. Выяснить, с кем она видится вне офиса, куда ходит и зачем. Возможно, твои снимки помогут нам избежать беды. Так что выручай, приятель, за ценой не постоим.

- Ясно, – Шурик задумался. – Тогда мне нужно знать, когда прилетает эта ваша пани Агата, еще нужна ее фотография и место обитания, то есть адрес отеля. И, конечно, аванс на бензин и фотопленку. А общую стоимость своих услуг я определю уже после выполненной работы.

- Спасибо, что доверяешь, - ответила я.

- Дело не в доверии, Мусечка. Ты - моя лучшая гарантия. Что брови подняла, разве не знаешь о чем я? Просто ты, солнце, всегда держишь слово, я это еще со школы помню. Раз пообещала, что все будет чики-пики, значит, так оно и будет.

- Очень хорошо, Агеев. Значит, мы договорились. А пока что дай-ка номер своей мобилки, ты, Пуаро местного разлива.

Шурик заржал:

- Вот за что люблю тебя, Машка, так за то, что палец тебе в рот не клади, откусишь по самое «не хочу». Пиши. – И он продиктовал телефон.

На улице меня ожидало жаркое солнце. Дождь закончился. Но зонт я все равно раскрыла, так как во всю капало с деревьев. Воздухом невозможно было надышаться, парило, как в бане. Мой костюм сразу же стал неудобным и жарким, и противно прилип к спине. «Зайду домой переодеться», - решила я.

Наскоро приняв душ, я перезвонила шефу.

- Сергей, я обо всем договорилась.

- Очень хорошо, Маша.

- И что теперь?

- Возвращайся сюда.

- А что..?

- Я сказал: «Возвращайся». Ты поняла?

- Да.

- Жду, – и он отключился.

Всю дорогу до дома Войтюка я упражнялась в придумывании эпитетов в адрес шефа.

«Тиран и деспот, сатрап и самодур, рабовладелец и ...еще не знаю кто. Можно подумать я не знаю, зачем ты меня вызвал. Ха! И не надейся! «Утешать» я тебя не собираюсь. И блеять над тобой, как овечка, тоже. «Бе-е-едненький, приедет злая тетя, и будет обижать невинного мальчика. Ой-ой-ой! Такого обидишь, как же!»

Так можно было упражняться долго, но мои ноги вскоре вновь оказались у двери начальника. Он открыл, рассматривая меня с подозрительностью вахтерши женского общежития. Молча забрал зонт и ушел в гостиную. Я глянула в зеркало, чтобы понять, что у меня не так. Зеркало показало, что все в порядке. Светлая блуза вполне пристойна, юбка не морщит, волосы как всегда убраны в узел. Никаких пятен и грязи. Чего же шеф злится? Или это не на меня?

- А где Люся? – задала я вопрос, не обнаружив подругу в гостиной.

- Ушла уже, – Сергей стоял, отвернувшись к окну, и явно демонстрируя, что сердит. Расспрашивать его трагическим тоном: «В чем дело?» и «Что случилось?» - мне абсолютно не хотелось. Я не признаю эти игры в «обиженных и оскорбленных». Чем выпендриваться, показывая свое недовольство, почему не сказать напрямик? Поэтому я ткнула пальцем в спину шефа:

- Войтюк, когда перестанешь кукситься, найдешь меня на кухне. Я голодная. – Уйти он мне не дал, так резко обернувшись, что даже пришлось отскочить:

- Кукситься? – рявкнул он.

- Это именно так и называется, - спокойно объяснила я. Правда, мое спокойствие было напускным, потому что физиономия шефа никак не внушала доверия. Я ненавижу бояться, а сейчас, нависающего надо мной разъяренного мужика, вдруг испугалась. Но именно страх – лучший катализатор храбрости. Поэтому, вновь сделав шаг вперед, я заорала в полный голос:

- Не смей кричать на меня, сукин сын! И пугать не смей! А то, как дам по роже, зубов потом не соберешь! Понял?!

- Я не кричу! - проорал в ответ Сергей. А потом сел в кресло и уже более спокойно добавил. - Просто я расстроен.

- Тогда объясни в чем дело. Потому что я не Игорь Кио и мысли читать не умею, – я опустилась на диван.

- Прости, меньше всего на свете я хотел напугать тебя.

- Может, и не хотел, но у тебя хорошо получилось.

Сергей затравленно посмотрел на меня и отвел глаза. Ему было ужасно неловко и то, что он таки собирался сказать, требовало героических усилий. Он пару раз открывал рот, но звука я так и не дождалась.

- Хорошо, Войтюк, - пошла я ему навстречу. – Давай попробуем просто отвечать на вопросы, хорошо? Ты только головой мотай «Да» или «Нет». Вот и ладненько. То, что ты не можешь выговорить, связано с работой? Нет? Значит, с Агатой? Тоже нет? Ну, не я же довела тебя до такого состояния? Что, это я-я-я!?

Мне пришлось выдохнуть, чтобы перестало звенеть в голове от собственного крика. Меня не было около двух часов. Что же могло случиться за это время?

- Продолжим, шеф. Хотя признаюсь, я просто в недоумении. Итак, пока меня не было, кто-нибудь звонил? Нет. ...Хорошо, то, что так смущает тебя, связано с работой? Нет.

Я немного помолчала, логически складывая все одно к одному. «Люська, будь она неладна! Ее рук дело».

- Сергей, я делаю вывод, что здесь не обошлось без моей дорогой подруги. Ага, значит так. И что же рассказала тебе Людмила Павловна? Что так могло довести тебя до ручки? Давай, не молчи, включай звук.

- Маша, - Сергей прокашлялся. – Чем больше мы продвигаемся в нужном направлении, тем глупее я себя чувствую.

- Да? А почему?

- Потому, что я – дурак, – шеф ответил, как гвоздь вколотил. И по его виду я поняла, что большего не дождусь. Но он еще не знал, с кем связался.

- Постой, если ты думаешь, что я удовлетворюсь таким объяснением, то глубоко ошибаешься. Ты встретил меня, как инквизитор, а через пару минут уже пытаешься изобразить раскаяние? Ложь! Хочешь, чтобы все было по-честному, иди до конца. Ну? Давай, говори!

- Она сказала, что вы с ним встречались, – Сергей наконец-то решился сказать, за что взъярился на меня. Правда, вид у него был неважный. Да и глазки виновато бегали.

- С кем? – не поняла я.

- С Агеевым.

- Ну, встречались. В 8-м классе. А что?

- Когда? – вытаращился на меня Войтюк.

- В 8-м классе, - повторила я, а потом задумчиво кивнула. – И всего две недели, кажется.

Головоломка сложилась: Люська решила форсировать события, чтобы подтолкнуть Войтюка к активным действиям. Небось, наврала ему с три короба о моем несуществующем романе с Шуриком, а потом смылась, чтобы избежать последствий.

Так. За такие медвежьи услуги придется подруге отрабатывать. Пусть и не надеется, что ей это с рук сойдет, интриганке чертовой. Пошутила и свалила, а я расплачивайся.

А этот тоже хорош! Ревновать меня вздумал! Целую сцену устроил! Правда, хоть мозгов хватило вовремя остановиться. Да еще и покраснеть так, что смотреть жалко.

- Вот что, Сергей, - начала я. – Предлагаю тему закрыть. Я все просчитала и поняла, так что свои извинения можешь засунуть, сам знаешь куда. И в данном случае я полностью с тобой согласна, что ты - дурак. Тебе сколько лет, мужик? Или температура вконец мозги высушила? С каких это пор твои глупые фантазии берут верх над здравым смыслом? Так нельзя, Войтюк, предупреждаю в первый и последний раз. И скажи спасибо, что я все еще здесь, а не ушла, как следовало.

- Спасибо. И прости. Ты абсолютно права, – Сергей выглядел пристыженным и несчастным. С его имиджем непобедимого мачо это никак не вязалось. Вздохнув, я решила все же выручить тупицу:

- Кончай краснеть и марш на кухню. Такое оскорбление можно смыть только хорошим обедом.

- А чего тебе хочется? – Войтюк подорвался с кресла, готовый на что угодно, только бы сбежать с моих глаз долой.

- Все равно, лишь бы недолго.

Сергей исчез, а я встала с дивана, чтобы задвинуть шторы. Августовское солнце вновь припекало, а мне хотелось прохлады. Я открыла окно пошире, скинула туфли и прилегла, закрыв глаза. Дремота навалилась, будто бы я не спала сто лет. Есть у моего организма такая особенность: когда заканчивается большой выброс адреналина, я сразу «впадаю в спячку». Так всегда было после сессий в институте, или после сдачи годового отчета, а еще после окончания хорошей ссоры. Смешно, правда?

- Соня, вставай, - донесся до меня голос Сергея.

- Иду, - отозвалась я, и вновь уснула.

- Маша, поднимайся, остынет же все.

Прошлось внять голосу шефа. Я открыла глаза и увидела, как он выходит из комнаты. «Ах, вы только посмотрите, какой деликатный мужчина. И где была его деликатность, - я посмотрела на часы, - час тому назад?»

Я вскочила с дивана, самочувствие было отличным, настроение прекрасным. И даже то, что юбка измялась, а очки оставили красный след на переносице, не портило душевного комфорта. Пока я возилась в ванной, мое второе «Я» вышло на связь. Ниже привожу стенографию диалога (надеюсь, это все-таки не признак грядущей шизофрении):

« - Он действительно ревновал?

- Уверена.

- Но ведь не ревнуют, если...

- Не смеши, Войтюк и любовь? Исключено.

- Тогда, что это?

- Думаю, чувство собственника. Многие мужики путают его с любовью.

- Но ведь он испугался, что я могла уйти?

- Я тоже могла, не забывай.

- Так, эти диалоги доходят до абсурда.

- Тогда о чем ты хотела поговорить?

- Меня смущает ручной Войтюк. Это - неправильно.

- Не обольщайся, он ручной, пока нас не трахнул.

- Фу!

- Правда жизни, дорогая. Жаль, конечно, но как только мужики нас «имеют», то накал их страстей сразу же падает.

- И что делать? Я хочу Сергея до звона в ушах. Но как только поддамся, он меня вскоре бросит.

- Вот ты и сказала то, что так долго прятала и от себя, и от меня. Ты его хочешь, и хочешь давно.

- А ты не догадывалась?

- Я это просто знала.

- Но ведь и он нас хочет, не забывай.

- Только вот в удобное для себя время. Помнишь, как он сказал, что сначала разберется с Агатой? Так что придется ждать.

- Чего ждать? Да и сколько?

- Это знают лишь Господь Бог и Войтюк. У них и спрашивай.

- Но я не хочу!

- Что же делать?

- Будем думать. И думать очень хорошо.

- Тогда, до связи, пока».

На обед Сергей приготовил жареную рыбу в кляре, рис и салат из помидоров с майонезом. Порции были просто огромными. На мой вопросительный взгляд, он ответил:

- Я не знал, сколько тебе положить. В общем, ешь, а там видно будет.

Мы занялись обедом, слушая последние новости. Небольшой телевизор, вмонтированный в кухонный стеллаж, бодро рассказывал, где кого убили, кого взорвали, и кто умер за последние сутки на нашей «веселой» планете. Такой «оптимизм» комментатора, вкупе с его бодрой улыбчивой физиономией, привел к тому, что мы с Войтюком дружно прыснули.

- Ты только посмотри на него, - я не удержалась от смеха.

- Похоронная фирма «Не горюй!» – вставил Сергей, чем вызвал новый приступ хохота.

- Лучше переключи на музыку, - посоветовала я, - доесть ведь хочется. Все так вкусно.

- Спасибо, - улыбнулся довольный шеф.

Уже после обеда, когда мы курили на балконе, Сергей сказал:

- Завтра я уточню, когда прилетает Агата. Нужно будет заказать ей номер-люкс в отеле. И подумать над тем, как пани Збышевская будет перемещаться по городу. Я могу выделить Витю и свой «БМВ», но захочет ли она?

- Все утрясем по ходу визита, - успокоила я шефа. – В конце концов, это ведь не царственная особа приезжает, чей визит будет освещать мировая пресса.

- Все так, - согласился он, поворачиваясь к солнцу спиной. – А ты смотри, как припекает. И не скажешь, что дождь шел полдня. – Сергей посмотрел на часы. – Ого, пятый час уже.

- Тогда мне пора, - сказала я.

- Куда это?

- На кудыкину гору, Войтюк.

- Не хами.

- А ты не спрашивай.

- Но ведь интересно же?

- Хорошо, так и быть, скажу. Я иду домой досыпать.

- Так я и поверил.

- Хорошо, я иду бить Люську, - решила честно признаться я. – И предупреждаю - не смей вмешиваться. Мы с ней сами разберемся, что к чему.

- Но она ведь и моя подруга, - законно заметил шеф.

- Не в этот раз, Войтюк. Наша подруга переступила черту, так что пусть расплачивается. И вообще, что-то задержалась я у тебя. Пора и честь знать.

Я вышла в прихожую, забрала сумку и, повернувшись к шефу, официально попрощалась:

- До завтра, Сергей Николаевич. Вы ведь выходите на работу? Очень хорошо. Значит, там и увидимся.

- Я позвоню вечером, - предупредил меня Сергей.

- Зачем?

- Затем.

- Вразумительное объяснение.

- Мне нельзя тебе позвонить?

- Хорошо, звони, но не позже девяти вечера. Я рано ложусь.

- С чего бы это? Хорошо, как скажешь, позвоню в девять.

- Пока, шеф.

Вместо того чтобы нестись к Люське на «разборку», я свернула на рынок, прошлась по лоткам и выбрала к ужину виноград и дыню. А позже в магазине прикупила твердого сыра и свежий багет.

В шесть часов вечера впору было вешаться от безделья. Нет, все-таки придется идти к подруге ругаться, скучно ведь. Но Люська, наверное, отдыхает с дороги, так что лучше отложить это удовольствие на более позднее время. «Если делать нечего – иди и побегай, дорогуша. Одновременно и лишние калории растрясешь», - посоветовала моя вторая половина, так что, переодевшись, я вскоре бежала по привычному для себя маршруту.

Плеер остался дома, и отвлечься от уличного шума в этот раз не удавалось. Поэтому пришлось рассматривать автобусы, развозящие народ по домам после рабочего дня. И улыбаться чинно дефилирующим знакомым старичкам, выгуливающим внуков, собак и самих себя. А еще обратить внимание, что во дворах замелькали съезжающиеся после каникул дети и подростки. Ведь скоро сентябрь.

- Маша, - крикнули сбоку. Я затормозила, поворачиваясь, и увидев, кто позвал меня, сразу заулыбалась. Тетя Клава, мамина приятельница, сидела на скамейке в тени большого каштана и курила. Рядом стояла чашка кофе и обкусанный пирожок.

- Привет, - поздоровалась я. – Отдыхаем?

- Да вот, заправляюсь перед новым рывком. – Клава кивнула на парикмахерскую, где работала уже 40 лет. – Клиентка, представляешь, записалась предварительно. Еще и уговаривала меня, чтобы я выделила ей 3 часа. А сама не явилась. Хорошо, хоть перезвонила, что не придет. Теперь вот жду, может, кто другой появится.

Решение пришло мгновенно:

- Тетя Клава, а если меня попробуем?

- Господь с тобой, Марья, ты же знаешь, что я уже который год уговариваю тебя сменить прическу.

- Но при мне нет денег.

- Занесешь позже, невелика беда.

Тетя Клава энергично подхватилась со скамьи и, взяв меня за руку, («Чтобы не передумала», - объяснила она) завела в парикмахерскую.

Через минуту я уже сидела укутанная шелковой накидкой перед большим зеркалом. В начале Клава немного поколдовала вокруг меня, зачесывая мои волосы в разные стороны, а потом решительно вынесла вердикт:

- Делаем рваную челку и мелирование.

- А это больно?

- Что?

- Мелирование.

- Не смеши меня.

- Жаль. Кто бы меня насмешил?

- Ты что, Маш, расстроилась?

- Тетя Клава, когда годами видишь в зеркале одно и тоже, то перемены как-то пугают, знаете ли.

- Так ты передумала? – расстроилась Клава.

- Ни в коем случае.

- Вот и отлично, девочка. Я всегда верила, что ты однажды придешь ко мне, и я из тебя сделаю красавицу.

Так, у Золушки появилась еще одна волшебная тетушка. Первой была Люся, когда рассказала о конкурсе на должность референта. И я изменила профессию, вычеркнув ненавистную бухгалтерию из своей жизни. А теперь вот тетя Клава меняла мою внешность, делая из Золушки Принцессу. Ну-ну, посмотрим, что у нас получится.

Следующие три часа меня активно стригли, обрезая волосы прядями разной длины. А потом красили. Когда же Клава, отложив фен, повернула меня лицом к зеркалу, я себя не узнала.

На меня «смотрела» роскошная грива волос. Платиновые «нити» придали моему русому окрасу необходимый шарм и стильность, а челка прядками и пышный затылок с локонами немного ниже плеч, увеличили объем головы вдвое. От такого великолепия мое лицо без косметики просто исчезло.

- На вот, - Клава подала мне косметичку, - подмалюйся хоть немного, а то и не видно кто под волосами.

- Только помаду, - сказала я. – Темно ведь на улице, одиннадцатый час. А разве вам еще не пора закрываться?

- Мы до одиннадцати, детка. За те полчаса, что остались, я как раз уберусь и все закрою.

- Может вас подождать?

- Маша, я живу в этом же доме. Чего мне бояться? Тем более, за мной Максим зайдет.

- Ах да, а как он там?

- Все еще переживает.

Сын тети Клавы, Максим, недавно развелся. И инициатором развода стала жена Марина, заставшая мужа в объятиях подруги. Парочка самозабвенно целовалась на лестничной клетке во время какого-то дня рождения. Оба были изрядно навеселе и храбро послали на три буквы разъяренную женщину. Когда утром Макс пришел в сознание, в прихожей стоял чемодан с вещами. И ни его уговоры и покаяния, ни просьбы родителей не остановили Марину. Брак распался с треском.

- Они хоть видятся иногда?

- Каждый день, ведь вместе работают.

- Может, помирятся?

- Надеюсь. Ладно, - показала мне на дверь тетя Клава, - иди уже. А то мне еще убирать.

- Я деньги завтра занесу. И спасибо большое.

- Пожалуйста. Маме привет.

Я медленно шла по бульвару, рассматривая свою тень на асфальте. Фонари вырисовывали незнакомую лохматую голову, и только силуэт был мой, я это точно знала. Ощутимо пахло осенью и уже почти незаметной влагой утреннего ливня.

У подъезда на скамейке сидела Люся, которая абсолютно не узнала меня с новой прической. Разногласия временно были отложены на потом, так как Люся бросилась мне на шею с криком:

- Войтюк, Машка нашлась!

Через минуту из темноты выскочил взмыленный Сергей и заорал:

- Ты где была? – а потом умолк, рассматривая меня.

- В парикмахерской, а что случилось?

- Маша, - отодвинув меня, начала объяснять Люся, - мне позвонил Сергей, чтобы спросить, где ты. Ты ведь сказала ему, что идешь ко мне, и не дошла. Телефон у тебя молчал. У родителей тебя тоже не было. А теперь скажи, что мы могли подумать?

- Соседка видела, как ты побежала на вечернюю пробежку, – объяснил Войтюк. – И уже три часа прошло. Я подумал, может, что случилось?

Пришлось срочно сесть на скамейку, так как от изумления я чуть не упала.

- Из-за каких-то трех часов вы устроили панику?

- Мне пришлось подчиниться силе, - Люся закатила глаза. - Хорошо, что хоть муж у меня не ревнивый. Отпустил с чужим мужиком на ночь глядя, да еще и переживал, куда подевалась его любимая кума.

- Кума? – переспросил Сергей.

- Я крестила Димку, - объяснила я, и решительно встав со скамейки, направилась к подъезду.

- Ты куда? – изумленно спросил шеф.

- Домой. «Уж полночь близится...», не ясно?

- А как же...? – у Войтюка от возмущения просто речь отнялась.

- Проведешь Люсю?

- Конечно.

- Вот и хорошо, до завтра.

Дома, приняв душ, я сидела, уставившись в зеркало, но себя в нем не видела. Меня переполняла такая злость, что я готова была придушить Сергея, попадись он мне сейчас на глаза. Даже если он договорился, что будет звонить (хотя зачем – не понятно), это не повод поднимать такой кипишь. Или он ожидал, что я поставлю его в известность, что меня не будет? Я его референт и друг (пока что), и не должна отчитываться за каждый шаг. Тем более, в свободное от работы время. Ну, нет меня, так что? А, может, я просто разговаривать с ним не хочу?

Минут через десять позвонила Люська.

- Ну что, успокоилась?

- Нет еще.

- Так мне когда перезвонить?

- Люська, не придуривайся. Лучше скажи, что ты Войтюку днем наплела? Он меня чуть не убил.

- Правда? – подруга засмеялась.

- Тебе смешно?

- Не обижайся, Машка, но ревнивый Войтюк – это действительно смешно. Тем более что я – твоя ближайшая подруга, считай – сестра, должна была убедиться, что ты для этого Дон Жуана – не очередная прихоть. И что у него к тебе серьезные чувства. Это была такая маленькая проверка на вшивость. Если бы Серж прореагировал иначе, я бы ему сама рожу начистила и тебя бы предупредила не связываться. А так я могу спокойно спать.

- Спасибо, дорогая подруга, успокоила. И что мне теперь делать с этими серьезными чувствами нашего шефа?

- Сама решай, солнце. Здесь я уже не советчик.

- Да, вляпалась я.

- Кончай ныть. Давай лучше я скажу то, что не успела 15 минут назад. Машка, прическу ты себе сбацала – просто высший класс! Наконец-то, дорогая, я смогу гордиться красавицей-подругой! Сбылась моя мечта. Как это хоть получилось?

- Случайно встретила тетю Клаву, у нее клиентка не пришла.

- Вот и прекрасно. Молодец, что не сдрейфила. Уж я то понимаю, каких сил тебе это стоило. Ну и как ты себя чувствуешь?

- Пока привыкаю к чужому человеку в зеркале.

Мы поговорили с Люсей еще пару минут и, не успела я положить трубку, как сразу перезвонил Сергей.

- Вообще-то по-хамски себя ведешь, Ланская. Я бегаю, переживаю, а ты машешь ручкой и уходишь. Как это понимать?

- Слушай Войтюк, тебя никто не просил проявлять такую бурную поисковую деятельность. Так что не заставляй меня говорить вслух очевидные вещи.

- Ты о том, что у меня нет никаких прав и все такое?

- Именно.

- Но друзья ведь беспокоятся о своих близких.

- Мы не друзья.

- Так, а это как понимать?

- Это цитата, разве не помнишь, что сам вчера говорил?

- Ах, ты об этом?

- Об этом. Слушай, Сережа. Я, конечно, тронута, что ты переживал, куда я подевалась. Но прошу на будущее – притормози. Я – твой референт. В остальном же – абсолютно свободный человек. Не дави на меня, предупреждаю. А то перегнешь палку.

- Боже, как давно мне не угрожали женщины, – Войтюк определенно разозлился. – Хорошо, я все понял. Беспокоить больше не буду. Извини и спокойной ночи.

Ну вот, всех разогнала. Теперь и спать можно. Но сон, конечно, не шел. Все мысли крутились вокруг Сергея. А в груди и в низу живота ныло. Это болели душа и ЭТО самое. Тело требовало своего, а я ему отказывала. То есть не я, конечно. Это пан Войтюк так решил, что будет разбираться с бабами по очереди.

И я поняла, что злюсь уже сутки именно из-за этого. Из-за необходимости ждать. Давно я не чувствовала себя такой зависимой от другого человека, что угнетало и очень расстраивало.

Ну что же, пора все разложить по полочкам.

1. Я хочу Сергея. Но если начну ставить ему условия, то потеряю все: и его привязанность, и доверие, и дружбу. Значит, нужно ждать, быть рассудительной и спокойной. Именно эти качества привлекли его ко мне с самого начала. Но я ведь живая женщина и мне так хочется, чтобы из-за меня мужчины сходили с ума и делали какие-то милые глупости.

«Стоп, дорогая, - вдруг вмешалось второе «Я» - а дивная сцена ревности днем, плюс вечернее «представление»? Разве они не подходят под категорию милых глупостей? А ты как на это прореагировала? Правильно сказал Сергей – именно по-хамски. Так что будешь утром извиняться».

Конечно, буду, куда я денусь.

2. Есть вариант самой соблазнить шефа, тем более что он давно готов к этому. Но сможет ли тогда Сергей быть убедительным с Агатой? Ведь у женщин интуиция на ЭТО срабатывает в первую очередь. Что же тогда делать?

Оставаться собой. Жить. Ждать. А там видно будет.

Уже засыпая, я вспомнила, что Войтюк ничего не сказал о моей новой прическе. Ну что же – это я ему еще припомню.

Утро выдалось хлопотным, ведь к новой стрижке требовалось и новое лицо. Пришлось ярко подвести глаза, чтобы их было видно сквозь желтые очки, и помаду выбрать более сочную; а потом решить, что же делать с прической. Просто оставлять волосы распущенными я не хотела - слишком жарко. Поэтому завернула их «ракушкой», оставив для украшения длинные «пейсы» на висках и затылке, ну и конечно челку, мою новую фишку. Из одежды я выбрала любимые крепдешиновые брюки и светлую блузу.

На улице было, как в парилке, или в тропиках. До дождя оставались считанные минуты. Я спешила к трамваю, стараясь не прижимать к себе горячие булочки, как всегда купленные к завтраку с Ритой Семеновной.

Почти у самого моста через канал, меня ожидал мой дорогой шеф. Небрежно облокотившись на любимый «БМВ», он внимательно и хмуро разглядывал проходящих мимо женщин. И только когда я оказалась рядом, вздрогнул и шагнул навстречу.

- Я не знал, как ты будешь выглядеть, - объяснил он. – Здравствуй.

- Привет.

- Вот, решил подвезти тебя на работу. И сразу поговорить о наших проблемах. Так что садись давай, а то уже капать начинает.

Через минуту хлынул дождь, да еще такой сильный, что Сергей предложил немного переждать. Машину, как отрезало от внешнего мира, стекла омывали потоки воды, шумел дождь. А я, воспользовавшись ситуацией, перехватила инициативу, чтобы не дать Войтюку первым заговорить. Если честно, то я просто боялась неизвестности и того, что Сергей мог напридумывать за ночь.

- Я хочу извиниться, Сережа. И объяснить, что вечером, когда ушла на пробежку, я совсем не рассчитывала попасть в парикмахерскую. Решение было спонтанным и потребовало всего моего мужества. Знаешь, когда долгие годы ходишь никакой, то, поверь, оказавшись под ножницами тети Клавы, я не только забыла, что ты должен звонить, но и вообще обо всем на свете.

И пойми еще одно, меня уже много лет никто не проверяет где я и с кем. Я достаточно осторожна, чтобы не провоцировать всяких там маньяков, но и постоять за себя при случае сумею. Уже много лет я посещаю секцию самбо. Это не классическое самбо, а просто правила самообороны для женщин. Туда наш тренер включила главные приемы защиты от возможных нападений противника. Что, не ожидал?

- Так ты дерешься, как Брюс Ли? – вся серьезность Сергея исчезла. Он улыбался, поддразнивая меня, и я с облегчением вздохнула.

- Нет, как Телепузик.

Сергей хрюкнул, а потом расхохотался во все горло.

- Боже, Машка, ты просто прелесть.

- Ладно, Войтюк, теперь твоя очередь. Давай говори свою речь, небось всю ночь репетировал.

Сергей оборвал смех, прокашлялся, а потом серьезно начал:

- В первых строках своего письма, дорогая Мария Петровна, разрешите сказать то, что я не успел вчера. Ты стала просто красавицей, малышка. Стрижка тебя изменила на 100%. И я всецело одобряю эти перемены, молодец.

- Спасибо, - я вспыхнула от удовольствия.

- Но добавлю и то, что меня беспокоит. Первое, наш офис не сможет сегодня спокойно работать, все только и будут бегать глазеть на тебя. День я потерплю, так и быть. Но с завтрашнего дня объявляю террор. Так что предупреди своих ухажеров, которые обязательно возникнут, что у них есть один день, не больше.

Второе, предлагаю сегодня вместе поужинать. То, что я ляпал под воздействием температуры, да и как вел себя, требует корректировки и объяснений. Все у нас происходит неправильно. И эти недомолвки и разногласия - главный камень преткновения.

- Войтюк, - перебила я его. – Ты хоть сам понял, что сказал?

- Не очень, поэтому и хочу все это обсудить.

- Хорошо, но тогда ужинаем у меня.

- Согласен, я хоть узнаю, как ты готовишь.

- Нормально готовлю. Давай, заводи свой рыдван и поехали на работу, вон и дождь уже стихает.

- Господи, где ты только эти слова выкапываешь? Поползновения, кукситься, рыдван. Я скоро начну составлять твой персональный словарь.

К «Новому дому» мы доехали, уютно болтая о всякой всячине, хотя оба понимали, что главное, не сказанное, осталось «за кадром». А вскоре Войтюк торжественно водворил меня на «кухню»:

- Смотрите, Рита Семеновна, кого я вам привел.

Мне пришлось выдержать «ахи», вздохи и активные поздравления и пожелания «Так держать!». Сергей при этом выглядел, как гордый папаша на школьной линейке.

- Скажите и мне спасибо, Рита Семеновна, - не выдержал он. – Если бы не мое очарование, Мария Петровна так бы и не решилась... Ай! Больно же, Машка, - от ощутимого тычка под ребра он даже согнулся. – Каратистка, ты что творишь?

- Сергей Николаевич, еще одно такое замечание, и вы останетесь без завтрака. Понятно?

- Это шантаж? Если мне отказывают в булочке, я буду жаловаться маме. Хорошо-хорошо, ухожу уже.

Вопросительный взгляд Риты Семеновны, которая с трудом сдерживалась от смеха, но при этом тактично молчала, требовал хоть каких-то объяснений.

- Рита Семеновна, я все расскажу под кофе, - пообещала я.

По моей просьбе она вначале отнесла завтрак Войтюку. А я, тем временем, сочинила отредактированную версию наших с шефом отношений.

- Понимаете, я с Сергеем давно знакома. Десять лет назад мы вместе отдыхали в санатории. Мы не встречались, нет. Просто две недели катались на лыжах, играли в бильярд, ходили на танцы и в кино. И все, никаких шуры-муры.

На собеседовании я его узнала, а он меня нет. Поэтому я и молчала. Не скажешь же: «Мы с вами когда-то отдыхали вместе»? А вдруг бы он решил, что я хочу воспользоваться этим для получения работы? Так что мое назначение было без всяких блатов, вот. Я спокойно работала и не ждала сюрпризов, как вдруг Сергей два дня тому назад признался, что вспомнил меня. Обсудив ситуацию, мы решили не афишировать наше давнее знакомство, но наедине перестали придерживаться формальностей.

- Маша, - подумав, ответила Рита Семеновна. – Неужели вы не видите, что обманываете и себя, и Сергея? Ваши хорошие отношения давно переросли рамки обычной дружбы. Это же просто в воздухе ощущается!

- Что ощущается? – не поняла я.

- Придется называть вещи своими именами, - вздохнула Рита Семеновна. – Сережа вами просто очарован, да и вы к нему неравнодушны, не отрицайте. Так что, если вы еще не любовники, то скоро ими станете. Теперь понятно?

- Теперь понятно.

- Простите, Маша, что я вмешиваюсь, но все Сережины романы до недавнего времени заканчивались плохо. А теперь у него появилась новая цель - вы. Вот я и переживаю, чтобы он вас не обидел.

- Рита Семеновна, большое спасибо за участие. Но понимаете, я с годами все больше и больше становлюсь фаталисткой. Раз судьба вновь решила столкнуть меня с Сергеем, то зачем с ней спорить? Не знаю, как все будет дальше, хорошо ли, плохо ли, но сбегать я не собираюсь.

- Ну, тогда помогай тебе Бог, девочка. – И мы решительно «чокнулись» кофейными чашками.

Мое «преображение» вызвало целый фурор на фирме. Служащие «Нового дома» толпами приходили посмотреть на чудо-секретаршу и поздравляли меня так, будто бы я выиграла миллион в «Лото-Забаву». Клиенты, и новые и старые, наперебой сыпали комплиментами. Масса мужчин просили дать им домашний телефон, а еще мне назначали свидания, приглашали в кино и ресторан. И всех я честно предупреждала, что сегодня такая лояльная атмосфера в приемной только с разрешения шефа. Завтра же вновь начинаются трудовые будни.

Посетили меня и наши дамы. Кое-кто из них искренне, а кто и довольно кисло, высказались, что я хорошо маскировалась все это время. И каждая без исключения спрашивала о реакции Войтюка, и о том, собираюсь ли я завести с ним роман.

К обеду я уже озверела и, занося шефу почту, не сдержалась:

- Войтюк, скажи, ну что у тебя за репутация? Почему наши бабы считают, что ты обязательно должен бросаться на каждую смазливую мордочку? А я, между прочим, порядочная женщина и мне это совершенно не нужно.

- Что не нужно? – спросил Сергей.

- Я не знаю, - беспомощно разведя руками, я направилась к двери. – Прости, но меня уже все достали бесцеремонными вопросами.

- Потерпи, Маша, они скоро привыкнут и успокоятся, - пообещал Сергей. Я кивнула головой и вышла.

Юра, мой верный рыцарь, просто цвел, разглядывая меня. Он внимательно, прядь за прядью, обследовал всю мою голову, а потом попросил помочь его подруге попасть «на прием» к тете Клаве.

- Если у Светки будет такая же прическа, то я, так и быть, женюсь, - торжественно пообещал он.

- Тебе еще рано, парень, - посоветовал ему вышедший из кабинета шеф. – И вообще – марш на рабочее место.

Люська, периодически заглядывавшая в приемную, довольно кивала мне и, подмигивая, исчезала вновь. Я знала, что она роется в раскладках телефонных переговоров, и по ее лицу уже поняла, что оказалась права: Нестеренко таки звонил в Варшаву. Значит, нам с подругой светило посетить салон красоты, и это не могло не радовать.

Сам же Нестеренко, зайдя в приемную и внимательно рассмотрев меня, все-таки испортил обстановку, ехидно заметив:

- Чувствую благотворное влияние нашего президента.

- Ну что вы, - ответила я елейным голоском. – Это тлетворное влияние загнивающего Запада.

- С трудом верится, Мария Петровна. Признавайтесь, теперь и вы не избежали обаяния нашего Сергея Николаевича.

- Что вы имеете в виду?

- То что, став его любовницей, вы сразу похорошели.

- А в дыню, Нестеренко? – ласково поинтересовалась я.

Он отшатнулся, кисло скривившись:

- Что, вам уже разрешается хамить?

- А вам?

- Я не хамил.

- Ой, ли?

Он выскочил из приемной, а я прошла в кабинет Сергея.

- Войтюк, я сорвалась...

- То есть? Не понимаю, - Сергей встал и пододвинул мне стул. – Сядь и объясни толком, что случилось, а то ты бледная, как стена.

Пришлось рассказать о «милом» диалоге с его заместителем.

- Знаешь, шеф, - добавила я в конце. – Даже будь на мне венец девы Марии, Нестеренко все равно бы ничему не поверил. И если честно, думаю, весь коллектив считает, что мы любовники. Вот, как твоя «незапятнанная» репутация портит мое честное имя.

- Чего ты хочешь, Маша? – Сергей как-то странно посмотрел на меня. – Людям все равно рот не закроешь, да и думать гадости не запретишь. Ты права в одном, я действительно был неосторожен, - он вздохнул, – но все это в прошлом. А то, что Нестеренко обижен, ну и черт с ним. – Шеф отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. – А теперь иди, не мешай работать. За те пару дней, что я болел, тут такого успели наворотить.

К вечеру оказалось, что наш с Сергеем ужин канул в Лету. Его вызвали на совещание в Киевгорстрой, а когда оно закончится, было неизвестно. Уходя, шеф положил мне на стол мобильный телефон:

- Это тебе подарок. Вот инструкция к нему, изучи внимательно. И чтобы он был всегда при тебе, обещаешь?

Я растерялась, но все же кивнула головой.

- Если бы вчера у тебя был с собой телефон, я бы знал где ты и не сходил с ума, - объяснил Сергей.

- Ты хочешь сказать, что теперь сможешь меня контролировать?

- Очень на это надеюсь, - шеф улыбнулся на прощание и вышел.

Рабочий день закончился суматошно. Мне пришлось переделывать часть писем, а еще пересмотреть почту, сверяя ее с реестром. Одно письмо странно затерялось, и я уже подумала, что это происки Нестеренко, как вдруг пропажу принесли из бухгалтерии. В общем, обычная рутина.

Развлекла меня только Муська, кошка Сергея. Неожиданно возникнув в приемной и опустошив свою тарелку, она улеглась на любимое кресло, и заснула. А спустя время, взглянув на Муську, я тихо ахнула. Перевернувшись во сне на спину, она открыла заметный живот, демонстрируя скорое пополнение семейства Войтюка. Вот шеф «обрадуется»!

К вечеру вновь пошел дождь. Перебираясь через лужи, я тихо ругала проезжающие мимо машины. Крепдешиновые брюки, мокрые от дождя и брызг, неприятно облепили ноги, вызывая постоянное желание встряхнуться, как собака. От сильного ветра зонт пару раз вывернуло наизнанку, и уже в метро я поняла, что он окончательно сломан. Народ, мокрый и взъерошенный, дружно «испарялся» по всему вагону, распространяя такие запахи, впору слона завалить. А меня вовсю обтирал какой-то мужик, стараясь «случайно» прижать к двери, пока, на счастье, между нами не застряла плотная бабуля с двумя авоськами.

До дома я добралась абсолютно мокрой и несчастной, и только горячая ванна согрела и успокоила меня. А в половине девятого мелодично запиликал новый телефон:

- Ты где? – донесся до меня голос шефа.

- Дома.

- Тогда я сейчас перезвоню.

И уже по домашнему номеру он уточнил:

- Я подумал, а вдруг ты и в такую погоду бегаешь?

- Иногда бывает.

- А я только приехал и вот сижу в одиночестве, голодный.

- Войтюк, не сегодня. Видишь же, что все против нас, даже погода. Я так замерзла, пока домой добиралась, что только недавно зубы стучать перестали.

- Ты, смотри, не заболей там, - проворчал Сергей. – И выпей какую-нибудь таблетку для надежности. А то у меня большие планы на выходные.

- Ты меня ставишь в известность? Или спрашиваешь разрешения?

- Блин, Маруся, ну хоть какую-нибудь инициативу проявить я могу?

- Не называй меня Марусей.

- Я тут вообще думал, как мне тебя называть. Вариаций масса. Вот слушай: Маша, Мария, Марина, Маруся, Руся, Муся. И это не считая уменьшительно-ласкательных вариантов, наподобие Машеньки, Мусечки или Марусечки. Кстати, и свою кошку я Муськой назвал. Как теперь вас различать?

- Бр-р-р, шеф, только не это. Никаких Мусек-Марусек. Я и так не очень люблю свое библейское имя, так что называй меня просто – Мария Петровна. А наедине – Маша, идет?

- Ладно, уговорила.

- Так что ты придумал на выходные?

- Завтра расскажу. А сейчас я топаю на кухню, потому что голодный – ужас. Спокойной ночи, Мусечка-Марусечка.

Пятница, последний день рабочей недели. Все приободрились, ожидая выходных и праздника – Дня независимости Украины. А мне с утра подняла настроение Люся, когда вызвала в кабинет шефа.

- Вот, смотри, ты была абсолютно права, Маша. – Разложенные «гармошки» телефонных распечаток закрыли почти весь стол шефа. - Этот подлец таки звонил в Польшу, и не один раз.

- Было бы интересно узнать, когда именно начались их переговоры, - сказала я. – Может, еще поищешь, Люся? А то хочешь, задержимся после работы и я тебе помогу.

- Не нужно привлекать излишнего внимания, - ответила подруга. – Сама справлюсь. – Она повернулась к Войтюку и многозначительно подняла бровь. – Что скажешь, начальник?

- Что-что, дурак у меня заместитель, вот что я скажу.

- И все?

- Да ладно, девочки. И так же ясно, что спор я проиграл. Так что можете отправляться в свой салон красоты и наводить марафет. Только предупредите заранее, когда это будет.

Люся ушла, а меня Сергей попросил задержаться, и я догадывалась, о чем он собирался говорить.

- Я знаю, что проиграл, Маша, но мне действительно нужна твоя помощь. Сегодня торжественное собрание во дворце «Украина» и я очень хочу, чтобы ты пошла со мной, пожалуйста.

- Хорошо.

- Спасибо, - Войтюк просто расцвел на глазах. – Тогда вот, - он открыл бумажник, - возьми деньги и отправляйся за новым платьем и всем, что к нему прилагается. Мой водитель отвезет тебя, куда скажешь. Только постарайся управиться поскорее.

- У меня есть деньги, шеф, - ответила я. – И не настаивай, все равно не возьму.

- Жаль, мне хотелось сделать тебе подарок.

- В другой раз.

- Хорошо, поступай, как считаешь нужным, Маша. Но не забывай, что мы представляем лицо фирмы «Новый дом», поэтому ты должна выглядеть на все сто.

Чтобы не носиться зря по магазинам, я перезвонила своей однокласснице Зое, которая лет пять уже работала на Киевской швейной фабрике. После нескольких минут приветствий и обмена новостями, я рассказала, что ищу платье для вечера, и попросила помочь.

- Нет проблем, Маша. Подъезжай к проходной, пропуск я выпишу. Когда тебя ждать?

- Через десять минут.

Привычно усадив на свое место Юру, я незаметно исчезла.

Зойка цепким взглядом профессионала оценила мою фигуру и дала заключение:

- Думаю, вечернее платье должно быть выше колена, без рукавов, по фигуре. Цвет сочный, но не броский. К платью мы подберем болеро или большой шарф. А с обувью определяйся сама, тут я уже не помощник.

- Зоя, я полностью тебе доверяю.

В течение часа я перемерила около дюжины нарядов, пока не остановила свой выбор на маленьком черном платье. Его глубокий вырез был украшен элегантными стразами, а оголенная спина – пикантной шнуровкой. В дополнение к платью Зоя подобрала еще роскошную шаль из индийского шелка.

- Не знаю, что и сказать, подруга, - лукаво вздыхала она. – Если твой начальник не упадет от такого зрелища, значит он просто слепой.

- Пусть падает, - легко согласилась я. – Так ему и надо.

Шеф и не заметил, что я уходила. Выглянув в обед, он изумленно поинтересовался:

- Мария Петровна, вы почему еще здесь?

- Потому что я уже все сделала.

- Ага, очень хорошо. Тогда будьте готовы к трем часам. Витя нас завезет домой переодеться и в половине пятого мы уже должны быть в «Украине».

- Знаете, шеф, мне всегда казалось, что такие мероприятия проводятся днем.

- Обычно так и бывает. Но в этом году почему-то все перенесли на пять часов вечера. Да и какая тебе разница?

Дворец «Украина» встретил нас приглушенным гамом, музыкой и смехом. Сотни киевлян и гостей столицы, красивые и нарядные, рассаживались в многотысячном зале, обновленном после ремонта. А мы с Сергеем пока гуляли в холле, где Войтюк встречая знакомых, активно вел светскую жизнь.

Я не была здесь уже много лет, поэтому с любопытством рассматривала все изменения интерьера. А Сергей, здороваясь направо и налево, не забывал представлять меня.

- Мария Петровна, мой референт, – с гордостью провозглашал он, чем вызывал понимающие улыбки у знакомых и их дам. Но его это нисколько не смущало, как и меня, кстати. Потому что мне было некогда, я была на работе.

Внимательно рассматривая подходивших к нам людей, я мысленно листала каталог досье, который когда-то составила на них в компьютере. И решала, какие нужно будет внести изменения или дополнения в их личные файлы. Мило улыбаясь или протягивая руку для знакомства, я не забывала запоминать:

«Этому заместителю дарить только что-то помпезное и круглое, как и он сам, Колобок-переросток.

А вот шефу городского отдела культуры, явно интеллектуалу, подойдет картина или старинная ваза.

Дама из санитарной службы города – явная любительница серебра. Вон, сколько навешала на себя, так и упасть недолго.

А этому строителю к юбилею подойдет бутылка «Перцовки» в виде казацкой сабли.

Господи, а этот менеджер «Динамо» - просто душка. Так и ест меня глазами. Ха, не успел, Войтюк на страже. Сразу засек соперника. Ты еще порычи, Сережа, порычи, может, и отгонишь ухажера».

Беспокоило меня только одно: чтобы я ничего не забыла и не перепутала. Поэтому и оценивающие взгляды знакомых Сергея воспринимала спокойно, даже с иронией. И шутить не забывала:

- Что вы, Сергей Николаевич – очень строгий начальник. Чуть что не так, сразу всех увольняет. А меня, так каждый день.

Еще мне пришлось активно демонстрировать свой ум и эрудицию, интеллект и чувство юмора, знание книжных новинок и театральных премьер.

- Сергей Николаевич, - пошутил его очередной приятель, - ты где нашел такое чудо?

- Где-где, в капусте, - вяло огрызнулся Войтюк.

- Адрес скажи, может и на мою долю достанется.

- Бесполезно, я последнюю забрал.

Прозвенел звонок, приглашающий нас в зал. И уже, когда мы сидели на своих местах, Сергей неожиданно наклонился и поцеловал меня в щеку.

- Спасибо, ты была просто великолепна.

Началось торжественное собрание. Президент Украины произносил речь, а я, откинувшись на спинку кресла, вспоминала все, что услышала и увидела перед этим в фойе. «Хоть бери с собой в следующий раз магнитофон в сумочку, - вздыхала я. – Тогда точно ничего не забуду и не перепутаю».

И еще грело сердце воспоминание о том, как встретил меня Сергей, когда увидел в новом наряде. Он терпеливо ждал у машины, такой крупный, представительный, в красивом костюме; и постукивал носком дорогих туфель по тротуарному бордюру. А потом так и замер с занесенной вверх ногой.

- Ну, Марья, - прохрипел он, не скрывая восхищения, - бьешь просто наповал.

- Ногу опусти, - ласково посоветовала я.

- Видишь, до чего довела? Я прямо в столб превратился.

- Поехали, болезный, неровен час, опоздаем.

- Опять ты выражаешься, как в 19 веке.

- Я не специально.

Сергей, тем временем, двинулся в обход меня, осмотрел «тылы», восхищенно присвистнул и вновь вернулся в исходную позицию. Теперь его внимание приковало мое лицо.

- Ты что с собой сделала

- А что?

- У тебя глаза стали зеленые.

- А-а, это? Это специальные линзы.

- А почему каждый день в них не ходишь?

- Потому, что от линз у меня болят глаза. Больше 3-4 часов я их носить не могу.

- Жаль.

- Слушай, Войтюк, может, поехали?

- Куда? – он с удивлением посмотрел на меня.

- В «Украину».

И тут я увидела, как мой невыносимый шеф краснеет. Он торопливо обошел машину, помогая мне сесть, при этом что-то про себя бурча; и только тронув с места, пожаловался:

- Можешь радоваться, довела мужика до такого состояния, что я забыл, куда собрался.

Я улыбалась во тьме зала, абсолютно глухая к словам, которые лучшие люди страны произносили с трибуны, и жалела лишь об одном - что не могу искренне радоваться происходящему. Меня тревожило будущее, в котором было столько неясного: отношения с Сергеем, приезд Агаты, а главное – чем все-таки закончится вся эта «эпопея».

Поздним вечером, заглушив машину у моего дома, Сергей спросил:

- Ужинать позовешь?

- Пошли.

Героически отказавшись от помощи (цитирую) «опытного повара», я занялась «сочинением» ужина, а Войтюк стал осматривать мою квартиру. Через несколько минут заглянув на кухню, он спросил:

- Этот подиум с кроватью – чья идея?

- Моя.

- А постель где держишь?

- В ступеньке, она на колесиках.

- Класс, - с уважением произнес Сергей. И только за ним закрылась дверь, как загудело сиреной мое второе «Я»:

«- Он что там, кровать разбирает?

- Откуда я знаю?

- Так сходи, посмотри.

- Сейчас, разбежалась.

- Я боюсь.

- Ты такая всегда уверенная, чего вдруг переполошилась?

- Не знаю, а вдруг...?»

Договорить мы не успели, так как вновь появился Сергей с вопросом о картине, висящей над компьютером. Пока я отвечала, он уселся в углу на любимый Люсин табурет и так уже и не поднялся, потому что наши разговоры плавно перешли в ужин.

Картофельное пюре, куриные котлеты, салат из овощей и селедка под сладким соусом. Ничего меню, правда? На десерт мы перешли в комнату, где «под телевизор» ели дыню и пили чай.

По всем признакам оставаться Войтюк не собирался. Это успокаивало, но и как-то задевало. Я улыбалась, стараясь быть естественной и дружелюбной, а внутри все дрожало мелкой дрожью. И было огромное желание стукнуть по голове этого тупицу. Я даже села себе на руку, чтобы вдруг не наделать глупостей. И тут Сергей неожиданно спросил:

- Ты что завтра делаешь?

- Еще не знаю.

- Тогда давай вместе погуляем. Я так давно не бродил по Крещатику, или где-нибудь в парке. Ведь завтра День независимости, праздник.

- Хорошо, давай погуляем.

- Вот и отлично. – Он вскочил и резко направился к выходу. – Я перезвоню утром. Спасибо за вечер и ужин.

Дверь захлопнулась, а я осталась стоять с открытым ртом.

« - И что ты на это скажешь? – возмутилось второе «Я».

- Безобразие.

- Хуже, это – издевательство.

- Но что я могла сделать? Не бросаться же самой ему на шею? А вдруг бы он меня оттуда снял? И как потом...?

- Я не пойму, что за игру он затеял? Ведь то, что он, выражаясь стилем наших романов, «опален страстью» и ежу понятно.

- Может ежу и понятно, а мне, так нет».

Когда я заканчивала убирать кухню, позвонил телефон.

- Ты должна мне медаль за вечер, - гаркнул в трубку Войтюк.

- За что?

- За то, что я ушел.

- За это медаль?

- Ты не представляешь, чего мне стоило уйти.

- Я ничего не понимаю. Что происходит?

- Что-что... я за тобой ухаживаю.

Мои ноги резко подогнулись. Пролетев мимо табурета, я хлопнулась на пол, ощутимо приложившись копчиком об плинтус. А телефонная трубка продолжала спрашивать голосом Сергея:

- Что случилось? Ты куда пропала? Что там за грохот?

- Войтюк, - хрипло прошептала я. – Все нормально. Просто от твоих слов я упала. Буквально.

Пару секунд трубка молчала, а потом из нее понесся такой хохот, что я не выдержала и присоединилась.

- Тебе смешно, - кричала я. – А мне больно, между прочим.

- Хочешь, я вернусь и тебя пожалею?

- Хочу, но лучше не надо.

- А что ты мне ответишь?

- А ты разве что-то спрашивал?

- Я сказал, что ухаживаю за тобой.

- Это не вопрос, это утверждение.

- Все равно я хочу знать, что ты об этом думаешь.

- Спи спокойно, дорогой товарищ.

- Это не ответ.

- До завтра, мистер президент.

- Эй, я хочу выспаться, а ты оставляешь меня в подвешенном состоянии.

- Ты сам себя подвесил.

- Ну, Машка?

- Да что ты как маленький? Завтра поговорим, если не сдрейфишь.

- Да я никогда...

- А выспрашивать такое по телефону, это как называется?

- Ах, ты...

- Спокойной ночи.

Я положила трубку и засмеялась. Это же надо, чтобы зрелый мужик 42 лет, вел себя, как мальчишка? И куда только подевалась его хваленая самоуверенность? Но, даст Бог, завтра все выяснится. А пока нужно «отскрестись» от пола и заканчивать уборку.

Перед сном я решила побаловать себя ароматической ванной, и уже в воде, пахнущей лимоном и розмарином, поняла, как устала. Но полностью расслабиться не дало грызущее сомнение, что масса информации, которую я накопила за вечер, может к утру забыться. Так что сразу после ванны я уселась записывать все, что увидела и услышала в «Украине», добавив еще и собственные комментарии по каждому «объекту». И только потом со спокойной совестью легла спать.

День независимости «порадовал» тучами и близким ожиданием дождя. Я привычно пробежала два круга вдоль Русановского канала и уже направлялась домой, когда в кармане «задрожал» новый телефон.

- Доброе утро, - голос Сергея был бодрым и напористым.

- Привет.

- Бегаешь?

- Уже добегаю домой.

- Я так и понял.

- Ты о чем?

- О том, что стою у твоей двери, а ты не открываешь.

- Жди, скоро буду.

Сергей встретил меня на ступеньках, внимательно разглядывая мой спортивный прикид. Чем ему не понравились шорты и футболка я не знаю, но он нахмурился и недовольно буркнул:

- Обязательно бегать голой с самого утра?

Я только фыркнула в ответ, не собираясь отвечать, но потом не выдержала:

- Извини, паранджа еще не высохла после стирки.

- Ты, острячка, договоришься...

- А тебе сказки сочинять не надоело?

Сергей зарычал, пытаясь загородить мне дорогу, но я проскользнула у него под локтем, и птичкой взлетела на четвертый этаж. Правда, он почти сразу догнал меня, и успел даже легонько ущипнуть за бедро, но настроение мне это не испортило.

- Один–один, - констатировала я, открывая дверь квартиры. – Располагайся, а мне нужно в душ.

Когда я вышла из ванной, меня уже ждал кофе и гренки. А мой невозможный шеф, восседая за кухонным столом, иронизировал и хохотал, читая записи, сделанные мною вчерашним вечером.

- Ты их оставила на столе, - совершенно не смущаясь, объяснил он, - а я начал читать и не смог оторваться.

И только отсмеявшись, он поинтересовался:

- Слушай, зачем тебе это нужно?

- У меня на каждого заведено досье. А эти записи лишь дополнят имеющуюся информацию.

- Ничего себе, - Сергей потрясенно взглянул на меня.

- Войтюк, не прикидывайся дурачком, - рассердилась я. – Можно подумать, ты не догадывался, почему так успешно решаются проблемы твоей светской жизни?

- Нет, не догадывался. Правда, пару раз удивился, как ты удачно подбирала подарки, особенно к юбилею Ивана Ивановича, и еще Кузьмина. И мне было очень приятно, но чтобы такое?

- Так вот, мистер президент, - начала я решительно. - Чтобы поддерживать твое реноме, как и репутацию фирмы «Новый дом», мне пришлось перешерстить массу информации для того, чтобы побольше узнать о людях, с которыми ты общаешься и от которых часто зависишь. Список «объектов» ты мне дал сам, если помнишь; основные данные их биографий подсказала Людмила Павловна. А вся остальная информация ежедневно пополнялась из прессы, телевидения и проверенных слухов.

- И эти досье хранятся в твоем компьютере? В приемной?

- Они надежно защищены. Да и пароль я часто меняю, так что не дрейф, начальник.

- Да-а-а, Марья, - протянул Сергей. – Умеешь ты удивить.

- Но ты тоже, - не удержалась я, – такой умный и такой наивный. Запомни, хорошая работа – это не только усердие и исполнительность. В первую очередь - это информация и умение ею распорядиться.

- Покраснеть мне, что ли? – задумчиво спросил Войтюк. – Я совершенно забыл, что имею дело с опытным бухгалтером. А на такой должности дураков не держат.

- Вот именно, - подтвердила я.

- И теперь я за тобой, как за каменной стеной.

- А ты не рад?

И тут Сергей сделал то, чего я никак не ожидала. Потянувшись через стол, он захватил в плен мои руки, и стал нежно их гладить и целовать, чем жутко меня смутил. Не привычная к таким ласкам, я сидела тихо, как мышка, и разве что не попискивала.

- Машка, - прочувствовано шепнул он. – Я постоянно благодарю небо за то, что ты вновь появилась в моей жизни. Ты такая умница, красавица...

- Спортсменка, комсомолка, - добавила я, вспоминая «Кавказскую пленницу».

- И с чувством юмора, что очень важно, - Сергей улыбнулся. – Как я жил без тебя все эти годы? Поверить не могу. И временами мне даже становится не по себе, как подумаю, что мы могли вообще не встретиться.

В это время солнечный луч, прорвав занавес облаков, упал на кухонный стол и осветил наши переплетенные пальцы. Ситуация стала слишком сентиментальной, и мне захотелось отодвинуть подальше наше романтичное объяснение. Все-таки, кухня в 9 часов утра – не то место, где хочется слышать нежные признания.

- Кажется, дождя все-таки не будет, - сказала я, аккуратно вытягивая свои ладони из рук Сергея.

- В Киеве всегда на праздники расстреливают тучи, чтобы не было дождя, - он молчаливо согласился сменить тему разговора, но по выразительному взгляду его золотистых глаз я поняла, что мне просто дали отсрочку.

- Тогда пошли гулять, как и собирались. Или ты передумал?

- Конечно, нет. Иди, одевайся, а я подожду здесь, на кухне.

А потом был просто чудесный день. Тучи исчезли, выпустив солнце на волю. Сразу стало жарко, и я была рада тому, что удобно оделась. Светлые брюки и такая же блуза, а еще замшевые сандалии сделали «поход» для меня комфортным и легким.

На трамвае мы доехали до Почтовой площади, а потом фуникулером поднялись на Владимирскую горку. Я показала Сергею свои любимые места в Михайловском соборе, а он купил мне в подарок дорогую иконку с изображением Богоматери.

- Ты на нее чем-то похожа, - сказал он, когда вручал ее.

- Она брюнетка, - не согласилась я.

- Дело не в цвете волос, глупая. У вас взгляд одинаковый.

- Жалостливый, да?

И тут Сергей неожиданно обнял меня и поцеловал в висок.

- Не жалостливый, а мудрый. Будто бы ты уже все на свете знаешь. Поэтому, рядом с тобой, я часто чувствую себя мальчишкой. И творю такие глупости, за которые, оставшись один, умираю от стыда.

Я улыбнулась, пожав плечами.

- Не обращай внимания. Я совсем не такая умная, как кажусь и тоже делаю глупости. А мой спокойный внешний вид – это просто издержки бывшей профессии.

- Ты говоришь о бухгалтерии?

- Ну да. Бухгалтер со стажем – это или очень нервный человек, который психует по поводу и без повода. Или, наоборот, спокойный, который научился хорошо скрывать внутренние бури и раздражения.

- А «серединки» бывают?

- «Серединки» бывают в любой профессии. И на их настроение влияют самые различные факторы, но только не работа, на которую им глубоко начхать.

- Вот видишь, Маша, об этом я и говорю, - как бы подвел итог данной темы Сергей. – Ты - по-житейски мудрая женщина. Но главное твое достоинство – искренность и прямота. А это в наши дни большая редкость.

- Так за нее же деньги не платят, - вздохнула я.

Мы прогулялись по Крещатику, перекусили в кафе рядом с Бесарабкой, а потом медленно стали подниматься на Печерск. И все это время Сережа, как бы ненароком, старался прикоснуться ко мне, подержать за руку, обнять за плечи или талию. В конце-концов я не выдержала.

- Войтюк, прекрати меня трогать, а то я себя чувствую пугливой кобылой, которую пытаются приручить.

- Тебе неприятно? – нахмурился Сергей.

- Дело не в этом.

- А в чем?

- Я женщина простая и скажу прямо. Или делай все, как полагается, или вообще не делай.

Сергей замер, пытаясь сообразить, что же я сказала, а потом, махнув рукой, заржал:

- И это называется просто и прямо?

- Ну да, как в английском анекдоте.

- Расскажи.

- Нанял один лорд сыщика, чтобы тот выяснил, есть ли у его жены любовник. Через неделю получает письменный доклад. «После вашего отбытия в Палату лордов к вашей жене приезжал граф Такой-то. Они вместе поужинали, а потом ушли в спальню и погасили свет. Дальнейшее увидеть было невозможно». «Ах, Боже мой, - восклицает лорд. – Опять эта неопределенность».

Сережа улыбнулся, кивая головой:

- Ты так ничего и не поняла, да?

- Только не говори опять, что это ты так ухаживаешь.

- Честно говоря, - Войтюк немного смутился, - я уже и не помню, когда по настоящему ухаживал за женщиной. Как правило, все мои последние романы сводились к одному: быстрее попасть в постель.

Мы остановились под каштаном и сели на лавочку у детской площадки. Вокруг было тихо, пусто и жарко. Печерск будто бы вымер под солнцем. И только изредка было слышно, как где-то вдали проезжает машина, да еще редкое чириканье воробьев.

- Чем же сейчас все отличается, Сережа? Если конечная цель та же? – я решила спросить напрямую.

- Конечная цель совершенно другая, Маша. – Сергей взял меня за руку и приложил ее к своей щеке. - Я не хочу все сводить к постели, хотя и не отрицаю, что она играет важную роль. Но сейчас для меня главное - убедить тебя в том, что у меня серьезные намерения.

- И что это значит? – осторожно поинтересовалась я.

- Все это время я хотел, чтобы ты поняла, какой я есть на самом деле; чтобы увидела во мне человека, с которым тебе будет хорошо и спокойно, и которому ты сможешь доверять. Моя репутация, - он расстроено вздохнул, - подгадила мне так не вовремя. Поэтому и пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не наброситься на тебя. А уж как хотелось….

Он придвинулся и начал целовать меня, бережно придерживая за спину. Голова моя закружилась, ноги стали ватными, а сердце застучало частым молоточком, мешая дышать и думать.

- Как давно...? – успела спросить я между поцелуями. Почему-то мне было очень важно знать это.

- Достаточно, чтобы сойти с ума, - прошептал Сергей и снова обнял меня.

Сколько мы так просидели, я и не поняла, потому что временно выбыла из реальности. И только проехавшая мимо машина заставила нас отодвинуться друг от друга и осознать, чем мы занимаемся: двое взрослых людей, забыв обо всем на свете, целуются на детской площадке Печерска.

- Пошли, а то я сейчас наделаю глупостей, - поднял меня с лавки Сергей. – Но все же не очень быстро, а то мне пока нельзя на люди.

Я опустила глаза и захихикала от пикантного зрелища. Впереди на штанах у моего приятеля ощутимо выпирала ширинка. Сергей, абсолютно не смутившись, проворчал:

- Знала бы ты, как я измучился от эрекции за последний месяц? Тебе только стоило показаться на глаза, как этот паршивец вставал «на караул».

В напряженном молчании, мы дошли до улицы Грушевского, где поймали частника и поехали к Сереже домой. Но стоило нам оказаться за дверью его квартиры, как мы тут же бросились друг на друга, словно изголодавшиеся животные. Сергей, рыча, рвал на мне блузку, отрывая пуговицы «с мясом»; а потом, подхватив на руки, быстро донес до спальни, и бросил на постель.

- Если хочешь попасть домой в своей одежде, лучше разденься сама – посоветовал он.

Наш взаимный стриптиз занял секунд 20, не больше. Со сладким хрипом: «Машка!», Сергей ворвался в меня, заполнив до краев такой мощью, что я застонала. И началось: мы яростно толкались навстречу друг другу, и наши тела быстро стали мокрыми и скользкими. А поцелуи, больше похожие на укусы, стоны и хрип стали свидетельством долго сдерживаемой страсти обоих. Нам пока было не до нежности. (Это, как у путника в пустыне, который, обнаружив оазис, бросается пить воду; он громко глотает ее, чтобы поскорее утолить жажду, и ему не до хороших манер).

Последовавший вскоре «взрыв» унес меня с Земли, забросив в сладко пульсирующую нирвану. И я, как когда-то 10 лет назад, вновь лежала оглохшая и счастливая, уткнувшись лицом во влажную грудь Сергея.

Наступила благословенная тишина и мы, наконец, смогли «отлипнуть» друг от друга и лечь рядом.

- ...мечтал, надеялся, что нам хорошо будет вместе, - донесся до меня шепот Сергея. - Но чтобы такое? Это же фантастика, Маша! - Он глубоко вздохнул и повернулся ко мне. - Ты хоть понимаешь, что это значит?

- Нет, а что?

- Это значит, что именно ты – моя половина.

- Поня-я-ятно, - протянула я, а потом, чмокнув любовника в кончик носа, соскочила с постели. – Но можно я сначала схожу в душ и ее помою? – Я рванула в ванную, а Сергей, опоздав лишь на мгновение, ввалился следом за мной в кабинку и прижал меня к холодной стене.

- Ты поплатишься за это, - грозно пообещал он.

- За что?

- Я объясняюсь в своих чувствах, а ты смеешься!

- Сережа, я не смеюсь, я немного встревожена.

Он пустил воду, и мы начали взаимно намыливать друг друга.

- Что тебя беспокоит?

- Понимаешь, я – кошка, которая привыкла гулять сама по себе. Я давно ни перед кем не отчитываюсь и ни от кого не завишу. Я осознаю, что наши отношения должны теперь измениться, и мы обязаны учитывать желания партнера. Но прошу – давай делать все постепенно.

- То есть?

- Я не буду давить на тебя, но и ты не будешь контролировать каждый мой шаг. Я... - вода попала мне в рот, потому что Сергей направил на меня струю воды, смывая шампунь. Так что пришлось временно заткнуться. А руки любовника тем временем стали мять мне грудь, а потом, подхватив под ягодицы, приподняли и прижали к стене.

Сколько раз я читала о любовных играх в душе, но реальность оказалась гораздо прозаичнее. Чтобы не свалиться на пол в самый неподходящий момент, мне пришлось крепко обхватить Войтюка ногами и руками. (Мишка коала отдыхает!). И все, что я чувствовала, кроме ритмично входящего в меня члена, было трение мокрого кафеля по спине и боль в грудной клетке, куда этот тяжеловес упер свою чугунную голову. Слава Богу, длилось это недолго. Рыкнув, он дернулся пару раз и затих, успокаиваясь.

- Прости, я прервал твою речь, - прошептал он.

- Ну что ты, милый, - снисходительно протянула я. – Это было так недолго, что я могу продолжить.

Меня вновь прижали к стене, зажав рот пламенным поцелуем. А потом Сергей все-таки опустил меня на пол, проворчав:

- Будешь так говорить - заимеешь мужика-импотента.

- Никогда не поверю, - категорично не согласилась я. – Ты же первый жеребец в классе 40-летних, да еще и с репутацией обаря-террориста. Так что пугай такими сказками соседских бабушек, но не меня.

- Ну, знаешь, так обзываться!? Давай-ка, лучше помолчим оба, а то слова все только портят. – Меня завернули в махровую простыню и вынесли из ванной.

А потом мы привели в порядок постель и вновь занялись любовью. Именно любовью. Утолив свой первый голод, Сергей теперь мог контролировать себя, так что все внимание он направил на то, чтобы показать мне свою нежность и чувственность. И я плавилась в его руках и таяла под поцелуями; и видела в его глазах такое, о чем боялась шептать и даже думать. «Молчи, а то спугнешь», - сказала я себе. И все нерастраченные за долгое время чувства направила на то, чтобы и Сергею теперь пришлось и сладко и тяжко.

И только спустя долгое время, он смог сказать:

- Знаешь, за последние годы у меня было достаточно женщин, но я никогда...

- Не нужно сравнивать, - я зажала ему рот рукой.

- Согласен. – Сергей приподнялся надо мной, поцеловал легко в щеку и лег рядом, притягивая к себе на грудь. – Я не буду сравнивать, но хочу объяснить. Понимаешь, - продолжил он, - у меня всегда были свои требования к женщине. То есть, она должна была быть молодой, длинноногой, грудастой и все такое. И если девушка хоть по какому-то параметру не подходила под шаблон, я просто не тратил на нее время. А когда появилась ты, и я понял, что пропал, то мне даже в голову не пришло высматривать твои размеры. Я знал одно: я тебя хочу, и мне неважно, большая у тебя грудь или маленькая, неважно, какие у тебя ноги и какой возраст. А важно лишь то, что ты есть, и я хочу быть с тобой.

Сергей приподнялся и внимательно присмотрелся ко мне, а потом провел руками по моим плечам, груди, животу, и, с удовлетворенным вздохом, снова лег обратно.

- Ты оказалась намного лучше ожидаемого. Приятный сюрприз.

На этих словах я и уснула. После такого выброса энергии мой организм, как всегда, потребовал сна. Мне даже сон приснился, какой-то легкий и приятный. А когда я проснулась, то оказалось, что за окном ночь, а моего милого рядом нет.

Нашелся он на кухне, где под чипсы с пивом смотрел бокс по телевизору. Взгромоздив ноги на кухонный стол, этот здоровяк что-то энергично бормотал в экран, периодически выбрасывая вперед руку с кулаком, будто бы для удара. Но, увидев меня, он сразу вскочил, выключил телевизор и шагнул навстречу, раскрывая объятия.

- Соня, ну ты и сильна поспать.

- А который час?

- Скоро десять.

- О, Господи, нужно было меня разбудить.

- Жалко стало, ты так сладко храпела.

- Я храпела?

- Ну, немножечко. А что? Если думаешь, что этим ты разбила мое сердце, то не переживай. Я тоже могу храпеть. И поверь – гораздо громче.

Сергей усадил меня к себе на колени, утыкаясь носом мне в грудь.

- Ты в этой простыне такая аппетитная, съел бы.

- А можно попозже? А то я сама есть хочу.

- Меня?

- Ты – десерт.

- Обещаешь?

- Клянусь.

- Ладно, садись к столу. Сейчас буду тебя кормить.

Я сидела и рассматривала Сергея, радуясь, что мы сейчас вместе и что все хорошо. Гложущие сомнения временно ушли, чтобы не портить безмятежности вечера. «Они ведь всегда так коротки, эти мгновения счастья, - сказала я себе. – Так что лучше ими наслаждаться и не думать о том, что будет завтра».

Мы ужинали в тишине, разглядывая друг друга с все возрастающей страстью. Сергей закончил первым и, отодвинув тарелку, встал, дожидаясь меня. И не успела я отложить вилку в сторону, как меня сграбастали, и унесли обратно в спальню.

Мой следующий оргазм ознаменовался салютом, который вдруг громко хлопнул за окном. Мы с Сергеем просто скатились с кровати и через секунду были на балконе. Над Днепром взрывались фейерверки, рассыпаясь разноцветными брызгами, а мы весело кричали с балкона, два голых и абсолютно счастливых человека.

Уже заканчивалось воскресенье, а я все еще была у Сергея. Фактически, мы весь день не вылезали из постели, только изредка делая короткие забеги на кухню. Сергей все не мог насытиться мною (что очень радовало), измышляя различные варианты любовной техники; но под вечер я взмолилась:

- Войтюк, все. Это было в последний раз.

- Могла бы и раньше сказать, - со стоном отваливаясь на бок, прохрипел Сергей. – Я уже просто замучился.

- Да кто тебя просил!? – взвилась я на кровати.

- Тихо-тихо, маленькая. Шуток не понимаешь? – Меня обняли, мягко прижимая к себе, и я затихла, уткнув нос в мощное плечо.

- Сережа, скоро вечер, - продолжила я. - Мне нужно домой, да и тебе не мешало бы отдохнуть.

- Я полгода отдыхал, солнышко.

- Ты о чем? – не поняла я.

- О целибате.

Я фыркнула:

- Хочешь сказать, что у тебя никого не было?

- Не было.

- А почему?

- Во-первых, я сам дал себе зарок после последнего скандала….

- Ах, эти гадкие секретарши..., - вздохнула я «с участием».

- А во-вторых, однажды у себя в приемной я обнаружил очень интересную женщину, от которой меня просто заклинило. Так что, грубо говоря, на других баб уже просто не стояло.

- Как же ты умело маскировался все это время?

- Сам удивляюсь. Только в тренажерном зале и спасался, чуть мышцы не сорвал железом. И все вспоминал Челлентано в фильме «Укрощение строптивого». Помнишь, как он дрова колол по ночам?

Я хихикнула:

- Смешной момент, согласна.

- Но очень жизненный.

Мы еще немного помолчали, как бы пытаясь удержать неумолимо убегающее время, но я все же вернулась к началу разговора.

- Нам действительно еще о многом нужно поговорить. Так что давай вставать. Есть темы, которые лучше обсуждать одетыми.

- Вот она и наступила, проза жизни, - вздохнул Войтюк.

Через полчаса, приделав все необходимые дела, мы сели на кухне решать проблемы будущей недели.

- Агата прилетает первого сентября, - начал Сергей. – И думаю, что будет она не одна, а с командой.

- Большой?

- Человека три, наверное.

- Понятно, специалисты разных направлений?

- Вроде того. Так что всю предстоящую неделю я буду очень занят, гоняя наших сотрудников в хвост и в гриву. Но это не значит, что мы не сможем видеться вечерами, ужинать вместе, - он вдруг нагло облизнулся и подмигнул мне, - и все такое прочее на десерт.

Я засмеялась.

- Тебе Войтюк было бы полезно все-таки посидеть на диете.

- Насиделся, хватит.

- Все равно я считаю, что нам лучше поберечься. Не нужно давать лишний повод для недоброжелателей кинуть в тебя грязью.

- И в тебя тоже.

- Я для них – никто, человек маленький. Охотятся не за моим скальпом, так что не выступай.

- Но я не собираюсь афишировать наши отношения в офисе, - успокоил меня Сергей. – Все, что происходит в рабочее время, будет мною тщательно контролироваться, обещаю.

- Это ведь не только «физический контакт», ты ведь понимаешь, правда? Это и нежные взгляды, или какие-нибудь эротические намеки вслух – нет никаких гарантий, что кто-то их не засечет. А проявление невозмутимости, если вдруг мне оказывают знаки внимания другие мужчины?

- Да уж, - вздохнул Сергей, - с этим могут быть проблемы.

- Войтюк, я тебя умоляю, держи себя в руках. Если тебе плевать на себя лично, то не забывай, что за этой могучей спиной находятся еще и твои друзья-соратники, которых ты привел за собой в «Новый дом»; и последователи, которых ты вырастил уже на новом рабочем месте. Сотрудники уважают и любят тебя, Сережа. Так что хотя бы ради них ты должен бороться до последнего.

- Ты ничего не сказала о нас, Маша.

- Если честно, то мне абсолютно плевать и на Агату, и на твой возможный уход с фирмы. Потому что наши отношения от этого не зависят, по крайней мере, для меня.

- А от чего они зависят, как ты думаешь?

- От любви.

- А ты меня любишь? – тон Сергея вдруг стал требовательным.

- Откуда я знаю? Мы с тобой почти не знакомы, парень. То, что нас закинуло в одну койку – не показатель долгосрочности отношений. Уж кто-кто, а ты это знаешь лучше меня.

- Но я, по крайней мере, тебе нравлюсь?

- Я ведь здесь?

- Машка, иди ко мне. – Сергей потянулся, пытаясь обнять меня, но я резко отпрыгнула от стола, свалив табурет.

- Прекрати немедленно. Или я обижусь и уйду.

Сергей сел, не скрывая разочарования. Вот всегда так, стоит только намекнуть мужику, что он не центр мироздания, как он сразу пытается с помощью секса доказать обратное.

- Ну вот, все испортила, - буркнул Войтюк.

Я вернулась к столу и снова села.

- Послушай, жеребец, об этом я и говорю: держи себя в руках. А то всем плохо будет, не только тебе. И перестань дуться, как маленький, по любому поводу.

- Я не дуюсь.

- Именно это ты сейчас и делаешь.

- Я просто расстроился.

- Кажется, такую песню мне уже пели пару дней назад.

- Мы отвлеклись от темы, - ловко увернулся Сергей.

- Ты о чем?

- О следующей неделе. Мы сможем видеться только поздними вечерами. От этого ты не отказываешься, я надеюсь?

- Нет.

- Уф, уже легче. Что еще ты хотела обговорить?

- Ты меня проводишь?

- А попрощаться? - Он встал, протягивая ко мне руки, и я с готовностью бросилась обниматься на дорожку.

Только мы подошли к мостику над Русановским каналом, как неожиданно столкнулись с Люсей. На базарчике прямо у входа на мост моя подруга азартно торговалась с бабкой за огромный гарбуз. Заметив меня и Сергея, она приветливо кивнула, и быстро оценила взглядом наши ясные лица. Этот Штирлиц в юбке сразу все просек.

- Поздравляю, - заулыбалась Люся. – Давно пора было. И хорошо, что вы мне встретились. Сережа, поможешь донести?

- Зачем тебе такой огромный? – Войтюк ловко подхватил оранжевого гиганта и зажал под мышкой. – Надеюсь, не для мужа?

- Сын заказал, - Люся пошла вперед, изящно лавируя среди вечерней толпы на мосту; и меня с собой прихватила.

- А Митьке зачем?

- Он в селе увидел и захотел себе домой. Но чтобы не везти в руках, позвонил мне и говорит: «Хочу на Хеллоуин гарбуз». «Это ж не наши традиции?» – говорю я, а он в ответ: «Ну и что? А если интересно, почему нельзя?»

Мы немного оторвались от Сергея, поэтому Люся, воспользовавшись моментом, прошептала:

- Ты когда позвонишь?

- Через полчаса.

- А разве он у тебя не ночует?

- Нет. Тихо, молчи, он уже рядом.

- Мои мужики, - громко проговорила Люся, - из села приезжают только в среду. Так что я веду жизнь холостячки. Жрать не готовлю, стирать-убирать не надо. Сплошной отдых.

- Ну и хорошо, - одобрительно проговорил Сергей. – А то я боялся, что ты обиделась за прерванный отпуск.

- Потом догуляю, не проблема, - небрежно отмахнулась Люся.

Мы доставили подругу и ее гарбуз к дому, но зайти отказались, так как нам еще предстояло свое прощание:

- Расставаться не хочется, - сказал Сергей под подъездом.

- Мне тоже, - откликнулась я. – Но нужно. Так что давай не будем мучить друг друга, а быстренько поцелуемся, и я пошла.

Быстренько не вышло. Но через пол часа, как и обещала, я перезвонила подруге. Люся выслушала мой краткий отчет (без интимных подробностей, конечно) и вынесла вердикт:

- Наконец-то, - торжественно провозгласила она. – Свершилось! Я просто счастлива! Теперь самое главное – сохранить ваши отношения на высоком накале. И это твоя задача, подруга. Потому что, если мужчина начинает воспринимать женщину, как само собой разумеющееся, то это ее вина. Не давай ему продыху, удивляй, шокируй, провоцируй. Скука – вот главный враг долговременных связей, уж я то знаю. Но и не перегни палку, Мария. А то он сбежит с перепугу. В этом у него огромный опыт. Так что лавируй, подруга, как можешь, но такого мужика грех упускать.

- Ладно, буду лавировать. Надеюсь, он того стоит?

- Кто знает? Жизнь - она штука коварная.

Вся следующая неделя прошла под знаком «Великой гонки». Сергей самолично решил проинспектировать «Новый дом», устраивая неожиданные набеги то на бухгалтерию с отделом реализации, то в цех, где изготавливалась продукция, то в сам магазин. Спешно подчищалась необходимая документация, приводились в порядок кабинеты, инструктировались сотрудники и охрана.

К середине недели мы уже знали, что пани Збышевская прилетает с двумя помощниками, которые помогут ей вести проверку нашего филиала. В автопарке по соседству были арендованы автомобили для обслуживания гостей. А в отеле «Турист», рядом с метро «Левобережная», заказаны три номера класса «Люкс».

Фирму лихорадило. И откуда только взялись слухи, что Войтюка хотят снимать? Скорее всего, Нестеренко старался подготовить почву. И добился таки результата, потому что в пятницу, в конце дня, в приемную вдруг заявилась толпа сотрудников, которые серьезно именовали себя «Комитетом спасения чести и достоинства Президента». Сергей, конечно, был тронут, но разогнал «комитет» в три секунды.

- Слухи о моей смерти сильно преувеличенны, - громко провозгласил он, чем вызвал хохот родного коллектива.

- Николаевич, - серьезно предупредил его председатель «комитета» и по совместительству главный менеджер магазина. – Если что, только свисните.

Ночи Сергей проводил у меня. За несколько дней моя ванная «обросла» чужой косметикой, а в шкафу появились костюм, галстук и две мужские рубашки. Я безуспешно пыталась бороться за свободу на отдельно взятой территории, но встречала лишь шутки и поцелуи в ответ. Войтюк явно намерился приручить меня, как и приучить к мысли о совместном проживании.

При этом он безукоризненно вел себя в офисе, и его обращение со мной, как обычно, было официальным и доброжелательным, не более. И даже наедине Войтюк не пользовался своим положением, чем окончательно покорил меня, коварный.

Со стороны никто бы и не догадался, ЧТО вечерами вытворял грозный начальник в моей постели. Да-а-а, любовничек мне попался тот еще! Его неиссякаемый энтузиазм в этом деле просто поражал.

- Господи, - иногда просила я его. – Да угомонись ты, наконец, и дай поспать.

- Машка, как ты не понимаешь? - жаловался он в ответ. – С понедельника ты станешь для меня табу на 24 часа в сутки. Вот я и добираю авансом.

- Но нельзя же в этом деле наесться впрок?

- Но успокаивать-то себя можно?

- Ха! Теперь я знаю, как называют таких мужиков. Злоедучий.

- Как? – возмущался Сергей. – Да я тебя за это...!

И все начиналось сначала.

Выходные мы «прощались» уже на территории Войтюка, где наши интимные часы чередовались с деловыми встречами. То заходила Люся, чтобы переговорить о «нюансах» предстоящей недели. То я встречалась с Агеевым для передачи данных на Агату. Но все когда-то заканчивается. Так закончился и наш этап выжидания.

Встречать пани Збышевскую и ее эскорт выехали две машины во главе с Войтюком и Люсей. Сначала польских «друзей» завезли в гостиницу, где те отдыхали до обеда и лишь в три часа пополудни доставили к нам в офис. Пани Агату ждал личный кабинет, а ее сотрудники расположились в соседней комнате.

К пяти часам Войтюк с комиссией успели провести ознакомительный осмотр достопримечательностей нашего филиала, а потом в конференц-зале был собран весь коллектив «Нового дома» для официального уведомления о предстоящей проверке. Шеф выступил с краткой речью, в которой мило отозвался о пани Збышевской и заверил ее, что наши сотрудники постараются помочь комиссии в любых вопросах, могущих возникнуть в ходе проверки.

С краткой ответной речью выступила и пани Агата. Это была красивая холеная и очень уверенная в себе женщина, которая прекрасно говорила по-русски и совершенно не скрывала, что она – давний друг Войтюка. Ее черные блестящие волосы, да еще в сочетании с зелеными глазами, плюс прекрасная фигура, затянутая в бордовый «Шанель», были убийственным коктейлем для мужских сердец.

- Мы - плановая проверка, - успокоила наш коллектив Агата. – Никто не собирается, как это говорят...? - запнулась она. – Ах, да, заниматься охотой на ведьм. Сегодня мы инспектируем киевский филиал «Нового дома», а через месяц пан Войтюк может получить приказ ехать в Польшу для аналогичной проверки Варшавского филиала.

Народ вздохнул с облегчением. Знал бы он правду, не сидел бы так спокойно.

Собрание закончилось, и я вернулась на рабочее место. За это время в приемной скопилось достаточно клиентов, которых нужно было успокоить, напоить холодной минералкой, приветливо ответить на все вопросы и улыбаться, улыбаться, пока не заболит за ушами. Через 10 минут Войтюк тоже проследовал к себе, и работа закипела.

К семи часам, когда ушел последний человек, я, наконец, смогла заняться почтой. «Гости» меня не беспокоили, так что вскоре я зашла попрощаться с шефом, оставив предварительно дверь открытой. Сергей выглядел уставшим, но довольным:

- Заходите, Мария Петровна. Почта? Очень хорошо.

Мы поговорили на сугубо деловые темы, но, прощаясь, я забылась и по привычке назвала Сережу «шефом».

- Мы же договаривались, - поддел он меня, - что вы не будете называть меня шефом на людях.

- Так никого же нет, Сергей Николаевич, - растерялась я.

- Но дверь то открыта?

Неуверенно хихикнув и не зная, что ответить, я быстро попрощалась и вышла. «Вот дурной, - бурчала я про себя. – И что он хотел этим сказать? Нас что – подслушивали?»

В метро, откинувшись на спинку дивана, я расслабилась, и закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать. Но полностью отключиться не давало чувство, что меня кто-то внимательно рассматривает. В транспорте часто так бывает, особенно, когда людям приходится долго ехать. Они изучают рекламу на стенах и потолке, «помогают» читать книги и прессу соседям, но чаще всего все сводится к одному: мужики глазеют на баб, а мы, женщины, изо всех сил делаем вид, что нас это не касается.

Сегодняшний же взгляд был особенно настойчив, заставив меня открыть глаза, чтобы «просканировать» вагон. Я быстро оглядела, сидящих рядом людей, но ничего криминального не обнаружила, пока случайно не глянула в соседний вагон. Вот это да! Спутники Агаты! Один из них, высокий 40-летний брюнет, стоял у двери между вагонами, и с любопытством смотрел на меня через двойной ряд стекол. Увидев, что его заметили, он не смутился, а, наоборот, радостно кивнул и на соседней станции перешел в мой вагон.

- Нас не представили. Войтех Пшитула, - улыбаясь, отрекомендовался мужчина.

«Спорим, что второй мужик тоже прекрасно говорит по-русски, – сказала я себе. И сама же ответила. – А как же, дорогуша, можешь и не сомневаться».

Девятый час вечера, в полупустом вагоне места хватает, так что пан Пшитула уселся рядом со мной, протягивая руку для знакомства.

- Если не будете целовать руку, то можно и поздороваться, - улыбнулась я в ответ.

- Пани против поцелуев? – изумился поляк.

- Знаете, в девять часов вечера, после длинного, трудового дня, да еще в метро - это как-то негигиенично.

- Ах! – Пшитула расхохотался, но руку все-таки не отвел. – Тогда давайте просто здороваться.

- Давайте, – я протянула руку и назвала себя.

Войтех Пшитула представлял собой мечту домохозяек, обожающих мексиканские сериалы. Жгучий брюнет, с большими влажными глазами, он был хорош собой и в меру нахален. Разговаривая, он периодически посматривал на стекло напротив, где в темноте вечера четко высвечивались наши отражения. Да, контраст был замечательный: он - весь черный и смуглый, а я - вся белая и пушистая.

- А мы красиво смотримся, панна Мария, – кивнул на стекло Пшитула. – Я считаю это хорошим знаком.

- Если вы любите шахматы, пан Войтех, - согласилась я.

- Не понял, - растерялся мужчина.

- Мы с вами, как фигуры в шахматах, - пришлось объяснить свою мысль. – Черный король и белая королева.

- Красиво сказано, - польстил Пшитула.

- Случайно, - не согласилась я, а сама подумала: «Если бы ты немного подумал, то сообразил бы, что между черным королем и белой королевой нет ничего общего. Они – вечные антагонисты - только могут «съесть» друг друга, вот и все».

На «Левобережной», при выходе из метро, Пшитула познакомил меня со своим спутником. Януш Корчак был представлен мне, как «молодой и талантливый экономист», что очень смутило парня. Я старалась, поэтому, не слишком пристально разглядывать его, хотя посмотреть было на что. Двухметровый красавец-блондин, в красивом деловом костюме, он разительно отличался от обычной публики, пользующейся метро. Так что мне ничего не оставалось, как «сильно удивиться» и начать задать вопросы.

- Послушайте, панове, а почему вы едете в метро? Вам же выделен автомобиль?

Пшитула постарался изобразить смущение, но потом, махнул рукой на приличия, и откровенно признался:

- Панна Мария, вы поразили мое сердце с первого взгляда. Такая роскошная женщина! А сразу подойти к вам знакомиться было неудобно. Поэтому я решил э-э-э... сделать это попозже. А Януш не захотел отпускать меня одного, вот мы и поехали вместе.

Так себе объяснение, плохонькое.

- И почему я этому не верю, а? Как вы думаете, пан Януш?

- Потому что панна – умная женщина, - бойко ответил красавец.

- Учитесь, пан Войтех. Вот как нужно делать комплименты, - засмеялась я. – Хотите завоевать внимание дамы, не хвалите ее внешность, хвалите ум.

- Мы все равно выиграли, панна Мария, - выкрутился поляк. – Я не знал, что вы живете рядом с нашим отелем. Да и на машине сюда мы бы дольше добирались, разве нет?

- Дольше, - согласилась я. – Но ведь поздним вечером в метро людей немного, а вот в час «пик» вы бы испытали непередаваемые ощущения от давки, можете мне поверить.

- У нас тоже есть метро, - обаятельно улыбнулся в ответ Корчак. - И я им часто пользуюсь. Это быстрый и удобный вид транспорта.

- Ай, пан Януш, - отмахнулась я, - вам с вашим ростом и бицепсами нигде не страшно. А что делать нам, слабым женщинам? - Такую панну, как вы, только на руках носить, - вмешался Пшитула.

- Тогда пан заработает грыжу. А оно вам надо?

Мужчины рассмеялись, подхватили меня под руки и вот так, подшучивая друг над другом, мы и подошли к гостинице «Турист». Я любезно попрощалась с польскими панами, решительно отклонив предложение вместе поужинать. И уже в маршрутке стала размышлять, что же означает эта вечерняя встреча:

«Хозяйка сказала «Ату!» и свора понеслась? Чего же добивается Агата? Прозондировать почву? Да нет, это больше похоже на боевые действия под девизом «В борьбе все средства хороши»».

Звонить Войтюку было нельзя, так как он в это время мог ужинать со Збышевской. А поделиться впечатлениями хотелось. Я наскоро перекусила и поспешила к Люсе. И уже у подруги, привычно сидя на балконе с вечерней сигаретой, мы подробно обсудили сегодняшние события.

- Агата интересовалась тобой, - многозначительно начала Люся. – Она даже попросила твое резюме в отделе кадров. А потом еще расспрашивала некоторых сотрудников, что они думают о новом референте.

- И что же?

- Кажется, ты расстроила пани проверяющую, потому что она в конце дня пришла ко мне с вопросом, чего ей ждать от «Серого кардинала».

- Как? – ахнула я. – Но почему? Я ведь никуда не вмешиваюсь, сижу тихонько в своем уголке, и мне нет дела до интриг и сплетен. И тем более, нет дела до власти «Серого кардинала».

- Маша, ты – нетипичный представитель приемной.

- Да? А какие типичные?

- Типичная секретарша, будучи любовницей начальника, всегда влияет на его вкусы и пристрастия. А также активно вмешивается в дела родного коллектива, выделяя любимчиков и убирая неугодных и соперников.

- Но я же этого не делаю!

- А откуда они знают? Стереотип мышления, дорогая. Раз ты сидишь в приемной, прекрасно выглядишь и начальник тобой доволен, значит, ты его любовница. А любовница не может не влиять на босса и его политику. Просто все считают тебя слишком умной, чтобы афишировать свою власть, и уважают за это. Твое поведение воспринимается коллективом, как высший пилотаж в такой «игре», можешь мне поверить.

- Бред какой-то, - ахнула я. – Неужели они действительно думают, что я влияю на Войтюка и на то, что происходит в «Новом доме»?

- Ага, и не сомневайся, - Люсины глаза блестели в темноте вечера, и я видела, как она улыбается. – И если бы я не знала тебя, то думала бы также как и все. Я же говорю: стереотип мышления.

- А что ты ответила Агате?

- Что она ошибается. Что, мне кажется, ты слишком любишь независимость, чтобы подчиняться мужчине. И в коллективе ведешь политику невмешательства, лишь бы тебя никто не трогал.

- Она не поверила?

- Нет, конечно. Узнав о твоем бухгалтерском прошлом, Агата считает, что ты не просто очередная дурочка-секретарша, которая спит с Сережей...

- А «серый кардинал»? – вставила я.

- Дорогой комплимент ты заработала, подруга, – Люся зябко повела плечами. - Агата видит в тебе не просто любовницу Сергея, а достойного противника. И бороться будет всеми доступными ей методами.

- Ты меня расстроила, а теперь еще и запугиваешь? Что вообще Агате нужно, как ты думаешь? Пани открыто подослала ко мне своих помощников, и чего она ждет в ответ? Что я отмахнусь от них? Или, наоборот, буду вовсю строить глазки?

- А чего хочешь ты сама? – поинтересовалась Люся.

- Я ничего не хочу. Мне не нужны «липовые» ухажеры; тем более, неизвестно, как на них прореагирует Войтюк. С его глупой ревностью, да еще и отсутствием терпения, он может наломать таких дров, что всю игру нам испортит.

- Да, с тобой у Сережи мозги напрочь заклинило, - с гордостью согласилась подруга.

- И чему ты радуешься?

- Тому, что ты, наконец, нашла мужика, Машка; что Сережа оценил и выбрал именно тебя, мою лучшую подругу. А главное, я радуюсь тому, что вы оба серьезно настроены на перемены в будущем. Или я ошибаюсь?

- Нет, не ошибаешься, по крайней мере, на счет меня.

- Вот и не бери лишнего в голову, особенно на ночь глядя. Даст Бог день, даст Бог и хлопоты.

- Согласна, я сама не люблю переживать авансом.

Сергей позвонил мне около двенадцати. Язык его немного заплетался, видимо от обильного «ухаживания» за бывшей пассией.

- Зайчик, я так соску-у-чился.

- Ты где сейчас, Сережа? – недоверчиво спросила я.

- Д-дома, где же еще? – Голос Сергея изменился. – А-а-а, ревнуешь, ревнуешь? Наконец-то! А то все я один...

- Глупый, у тебя все нормально?

- Все-все.

- И как ты провел вечер?

- Зайчик, прости, я немного перебрал и ужасно хочу спать. Можно я завтра расскажу?

- Когда?

- Вот проснусь и сразу расскажу. Честно-честно.

Мне оставалось только мило попрощаться.

Всматриваясь в темный потолок, я лежала, и думала о том, как быть дальше. Различные варианты будущих событий мелькали в голове, мешая мне успокоиться. Нужно было засыпать, а я злилась. Злилась потому, что Сергей напился. Ведь раньше этого никогда не было. Но стоило приехать Агате, как все изменилось.

В конце концов, я поняла, что злюсь от собственной неуверенности и бессилия. От того, что не знаю, как поступит Сергей с Агатой. А главное - хватит ли мне сил пережить возможное предательство?

В общем, мерзко мне было, и все.

Пришлось прибегнуть к надежному «снотворному», то есть лечь на пол и отжиматься до тех пор, пока не устану до изнеможения.

Утро раннего сентября было тихим и прохладным. На пробежке я свернула с привычного маршрута и завернула под дом к Агееву. Шурика видно не было. Но будить его я не решилась, так как он, возможно, тоже поздно лег. (Судя по звонку Войтюка его «свидание» с пани Збышевской затянулось до полуночи).

Руки мои болели после ночных упражнений, все-таки я перестаралась. Зато ноги легко завернули на второй круг по Русановке, и бег продолжился. А у кинотеатра «Краков» меня ждала неожиданная встреча. Пан Корчак собственной персоной. Януш, одетый в спортивный костюм, перегнал меня, ритмично выдыхая воздух.

- Доброе утро, - крикнула я ему в спину.

Парень обернулся, вглядываясь в меня, а потом широко заулыбался.

- Панна Мария. Конечно, утро доброе, раз я вас встретил.

- Ах, эти галантные поляки, - я засмеялась.

- Вы позволите? – Януш присоединился ко мне, перестраиваясь на более медленный темп. – Я живу на 12 этаже отеля, где из окна такой роскошный вид на Руса...? Не помню, как дальше.

- Русановку, - подсказала я.

- Так. На Русановку. И еще вчера я решил здесь бегать. А вы живете рядом?

- Да, через два дома. И должна сказать, что я уже заканчиваю пробежку.

- Жаль, - вздохнул Корчак. – Но вы разрешите мне завтра с вами...?

- Бегать? Конечно, присоединяйтесь.

- А где мне вас ждать?

- На первом светофоре, за мостом. Ровно в шесть.

- Договорились. – Януш приветственно поднял руку, и мы разбежались в разные стороны.

А Сергей мне так и не перезвонил.

Я привычно позавтракала с Ритой Семеновной, рассказывая ей последние новости о польских «гостях». Она вздыхала, расстраиваясь за шефа и возможный исход проверки. Поэтому, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, я поменяла тему и рассказала непристойный анекдот. Вот такими хохочущими нас и застал Войтюк, заглянув на кухню.

- Веселитесь, - угрожающе прогромыхал он. Глядя на его подпухшие глаза и уставшее лицо, я не испытывала жалости, поэтому весело ответила:

- А как же!

- Мария Петровна, - он исчез в коридоре. – Прошу ко мне.

- Сейчас буду, господин президент.

Я растворила две таблетки «Алка-Зельцер» в стакане с водой. Кроме этого на поднос встала еще пачка апельсинового сока и чашка кофе. И только потом я пошла к Сергею.

Он молча выпил лекарство и отвернулся к окну.

- Прости, - услышала я тихий шепот.

- Нет.

- Что? – Он так изумленно уставился на меня, что я сразу поняла, что его «прости» - опробованный метод замять неприятный разговор.

- Я сказала «нет», Войтюк.

- И чего ты хочешь? – взгляд его стал подозрительным.

- Ничего не хочу, абсолютно. – Я отошла к двери. – Если это все Сергей Николаевич, то напоминаю, что у вас встреча в половине девятого.

- А ну стой! – гаркнул Сергей, срываясь с места. – Я еще не закончил разговор. – Он силой посадил меня в кресло, и сам уселся напротив. – Ты что себе позволяешь? Хочешь совсем меня с ума свести?

- Вы и без моей помощи прекрасно управляетесь, Сергей Николаевич.

- Маша, - взгляд Войтюка стал заискивающим. – Я тебе вчера звонил?

- Звонил.

- И что сказал?

- А ты не помнишь?

- У меня полный провал. Чувствую себя конченым идиотом.

- Хорошо, помогу тебе. Ты был пьяным, сонным и обещал перезвонить.

- Понятно, - Сергей пожал плечами. - Нет. Ничего не понятно. Как я умудрился так ужраться?

- Это от радости, Войтюк, – яд из меня просто сочился.

- Какой радости? Что ты несешь?

- А встреча с благодетельницей разве не радость?

Войтюка передернуло.

- Оказывается, ты можешь быть очень неприятной.

- Ты тоже.

- Подожди, - он взял меня за руку. – Давай действительно все обговорим, но только позже. Лучше вечером у тебя, хорошо?

- Хорошо, Сережа. Но не обещай напрасно то, чего не сможешь выполнить. Пани, наверняка, тебя задержит.

- Я все равно обещаю, Маша. – Он поцеловал мою ладонь, нежно прикусив кожу. – Я так соскучился.

В обед меня вызвала «знакомиться» пани Збышевская. Сегодня на ней был брючный костюм «под малахит», жакет которого кокетливо открывал манящую ложбинку на груди. Пани подала мне руку для знакомства и предложила сесть, а потом откровенно призналась:

- Мне давно хотелось познакомиться с вами, Мария Петровна. Не удивляйтесь, но о том, что у Сергея Николаевича появился уникальный референт, рассказал он сам на совещании в Мюнхене.

- Мне тоже повезло с начальником, - вежливо улыбнулась я в ответ.

- Понимаю. – Агата откровенно рассматривала мой нынешний наряд, песочное платье с короткими рукавами. К нему на плечо я заколола массивную брошь из черненого серебра с большим янтарем.

- Красивая, - похвалила мой выбор Агата. – Подарок? – Ее кивок в сторону двери и многозначительное подмигивание означали, что подарок явно приписывался Войтюку.

- Бабушки, - радостно ответила я. – Это семейная реликвия.

- Ага, - Збышевская скисла. – Ну, хорошо, давайте поговорим о вашей работе.

Следующие полчаса мне задавали вопросы о делах приемной и обязанностях референта, а также о взаимодействии его с президентом компании. В конце разговора пани Агата предложила мне охарактеризовать Войтюка, как руководителя.

- Сергей Николаевич – толковый производственник. Он постоянно модернизирует и расширяет ассортимент нашей продукции, что прекрасно отражается на результатах работы «Нового дома». Он ладит с людьми, как своего коллектива, так и с любым представителем заказчиков, а также имеет тесные контакты с руководством города. Я думаю, что он на своем месте, пани Агата, - закончила я краткую речь. – Теперь все зависит только от вас.

- Что вы имеете в виду? – деланно изумилась она.

- Сергей Николаевич говорил, что вы умная женщина и поэтому я надеюсь, не поддадитесь эмоциям, и четко просчитаете возможное развитие событий. Ведь от неправильного решения зависит не только будущее Войтюка, но и ваше собственное.

- Что? – Агата подалась вперед, впиваясь в меня подозрительным взглядом. – Как это понимать?

- Рано или поздно все встанет на свои места, пани Збышевская. И однажды вам придется объяснять свой выбор немецким хозяевам. Не думаю, что Нестеренко – достойный преемник Сергея Николаевича. Он прекрасный исполнитель, не отрицаю. Но он – далеко не орел, нет.

- Как? – Збышевская от неожиданности расхохоталась.

- Это мое субъективное мнение, но я считаю, что такие прирожденные лидеры, как Войтюк, должны использоваться с максимальной эффективностью для пользы фирмы. Его организаторские способности, интуиция и обширные связи помогут благотворно развиваться киевскому филиалу «Нового дома».

В приемной до позднего вечера было людно. Заходили и Пшитула с Корчаком, приглашая «на каву», но мне пришлось им отказать, сославшись на занятость. А в седьмом часу еще раз заглянул Януш и предложил подвезти меня домой. Я согласилась, только зашла попрощаться с шефом:

- Почему так скоро? – поинтересовался Войтюк.

- Меня предложили подвезти наши польские гости, – объяснила я. – А что? Нужно было отказаться?

- Сама решай, Маша, - вздохнул Сергей. – Не могу сказать, что я в восторге от их физиономий. Но еще вчера Агата намекнула мне, что ты произвела на ее сотрудников неизгладимое впечатление.

- Ого, - иронично согласилась я. – Значит, вот почему они ехали со мной в метро?

- Что? – возмутился Сергей. – Они вчера тебя провожали? Быстро же...

- Панове – галантные кавалеры, - улыбнулась я.

- Ты смотри там, - угрожающе показал кулак шеф, - не увлекайся. А то заработаешь неприятности.

- Спокойно, малыш, все под контролем.

- Малыш?

- Ты же называешь меня зайчиком?

- О Господи, Машка, не доставай. Тут и так голова пухнет.

- Мне жаль, Сергей Николаевич, вашу голову. Но в данной ситуации вы сами виноваты.

- Если ты об Агате...? – возмутился он.

- Балда, я о лишних литрах выпитых вчера.

- А-а-а, ну тогда ладно. Хорошо, Мария Петровна, - перешел Войтюк на официальный тон, - вы можете быть свободны, до свидания. – При этом он так многозначительно подмигнул, намекая на позднюю встречу в моей кровати, что я не выдержала, и фыркнула.

Польские мужчины вновь пригласили меня вместе поужинать, и вновь я им отказала. Невзирая на это, меня довезли до самого дома и мило напросились в гости.

- Давайте завтра, господа. – Я улыбалась со всем обаянием, на какое была способна. – А пока - до свидания.

К десяти часам появился Сергей. Еще в прихожей этот медведь навалился на меня, целуясь и раздеваясь, одновременно. А потом, на два часа забыв об ужине, мы активно «вспоминали» друг друга, будто бы не виделись много лет.

- Вот погоди, - уже уходя, шепнул Войтюк. – Закончится вся эта ерунда, выпишем себе по недельному отпуску и смотаемся на море. Представляешь рай, да? Для меня это море, песок и ты, вся такая голая и вся-вся моя. Ах, Маруся, и что ты со мной делаешь? Коварная соблазнительница, вот ты кто.

В шесть утра Януш уже ждал меня возле мостика через канал. Он бодро поздоровался, и мы слаженно потрусили по привычному для меня маршруту. Утро было прекрасным, в воздухе ощутимо пахло осенью, хотя солнце все еще было жарким. Мы не разговаривали, берегли дыхание и лишь изредка обменивались короткими замечаниями. После второго круга я попрощалась, и Корчак завернул обратно, к своему отелю. А я, переждав немного, вновь выбежала на бульвар, сворачивая к дому Агеева.

Шурик ждал меня у своего подъезда, занимаясь на турнике. А Пузик, его пудель, как обычно носился кругами по спортивной площадке, яростно облаивая ленивых жирных голубей.

- Привет, - буркнул Агеев. – Вон сумка на скамейке. Там в кармашке снимки. Давай смотри, а я прокомментирую.

С первой фотографии на меня смотрела Агата, снятая на фоне аэропорта. Рядом с ней, улыбаясь, стоял Войтюк с цветами.

- Значит так, - начал Шурик, присаживаясь на скамейку, рядом со мной. – Пани Босс и ее свита были встречены и облобызаны твоим шефом с утра в понедельник, после чего их доставили в гостиницу «Турист». В тот же день с 15.00 они засели в вашем офисе до вечера. Куда делись потом шляхтичи, я не знаю, так как получил приказ следить за Агатой...

- Шляхтичи увязались за мной, представляешь? – вставила я.

- Да, Ланская, пользуешься ты популярностью у нашего брата, - согласился Агеев. – И ведь на первый взгляд ничего особенного в тебе нет. Но стоит присмотреться и все, капут, пропал.

- Не смеши меня, Шурик. – Я дружески ткнула его кулаком в плечо. – Давай, дальше рассказывай.

- Тогда продолжаю. Вечером пани Збышевская ужинала с твоим шефом в ресторане отеля «Киевский». Войтюк был паинькой до того момента, пока дама не захотела танцевать. – Свои слова Шурик подтверждал фотографиями. – Не знаю, что потом случилось, но после очередного прижимания к твоему начальнику и обтирания его до убойного состояния, пани добилась абсолютно обратного результата. Пока Агата после танцев пудрила носик в туалете, Войтюк сел за стол, и выжрал всю водку, что была в графине. Пани Збышевская застала на месте старого приятеля в дупель пьяного мужика, отчего расстроилась неимоверно. Надо отдать должное, она не бросила его, а дотянула до такси и довезла до дома. После чего отправилась к себе в гостиницу, и уже не выходила.

Я давно так не хохотала, с облегчением поняв, что Войтюк нашел идеальный способ, как отделаться от посягательств бывшей пассии. Да, получила пани облом.

- Вчера ужин этой парочки был уже без алкоголя. Они долго разговаривали о чем-то серьезном. О чем? Не имею понятия, у меня же нет подслушки. А что говорит твой шеф?

- Молчит, как партизан. Да я и не спрашиваю. Захочет, расскажет сам.

- Тогда это все на сегодня.

- Хорошая работа, Шурик, – похвалила я его. – Продолжай наблюдение и предупреди заранее, если будут нужны деньги, хорошо?

- Договорились.

- Пока, Агеев, до завтра.

Среда для меня была обычной до того момента, пока я не вспомнила, что вечером ожидаются гости. Блин! Нужно срочно лететь скупаться!

- Сергей Николаевич, - заглянула я к шефу. – У меня сегодня гости к ужину. Одолжите машину на час, пожалуйста.

- Кто? – поинтересовался Войтюк.

- Пан Корчак и пан Пшитула.

- Ничего себе, - возмутился Сергей. – И ты только сейчас об этом говоришь?

- А я что, нарушаю какие-то планы?

- Да, нарушаешь. Мои.

- Можно яснее?

- Можно. Что делать мне? Ходить под окнами и ждать, когда твои ухажеры свалят?

- У вас, господин президент, насколько мне известно, очередное свидание вечером. И закончится оно, как всегда, поздно. К тому времени панове уже отправятся в отель. И вообще, Войтюк, если тебе жалко машину, то так и скажи.

- Не жалко.

- Тогда прекрати жлобиться. Можно подумать я в восторге оттого, что у меня будут гости? Но они так напрашивались, что пришлось их пригласить.

- Да? С чего бы это?

- С того. Был, конечно, и альтернативный вариант: совместный ужин в ресторане.

- Ну, уж нет! – Сергей даже привстал с кресла.

- Вот и мне показалось, что ужин у меня дома будет более безобидным. И учти, делаю я это только ради тебя. Так что давай машину и не выступай.

Я быстро сделала покупки, отдав предпочтение котлетам «по-киевски» и скумбрии горячего копчения. Также прикупила пару готовых салатов, фрукты и вино. Если панове захотят более крепких напитков, пусть сами об этом беспокоятся – водки в магазинах навалом.

Дома, окинув взглядом квартиру, я пришла к выводу, что все выглядит довольно мило. Осталось только уничтожить следы пребывания здесь моего шефа. Поэтому его косметика из ванной комнаты отправилась в шкаф, как и свитер со стула.

- Я на месте, - позвонила я к Войтюку из приемной. – Вам что-нибудь нужно?

- Сделайте два кофе, пожалуйста, - голос шефа был деловым и холодным.

Вторая чашка предназначалась пани Збышевской, естественно. Она пытливо оглядела меня, будто что-то высматривая, а потом молча кивнула и взяла кофе. Я улыбнулась, также молча кивнула в ответ, и вышла.

«Фу! Как некрасиво, пани. Вы дуетесь? – хотелось спросить мне. – А что случилось? И кто из вас, ты или Войтюк, высверлили мне дырку в спине пламенным взглядом? Эх, и когда вы оба поймете, что пора заключить перемирие? Ведь умные же люди, но ваши амбиции и гонор встали поперек здравого смысла».

Проверка фирмы, тем временем, велась активно и плотно. Сотрудники Агаты развили бурную деятельность, и пока Пшитула «вылизывал» производственную линию фирмы, Корчак занимался экономическим анализом. Сама пани Збышевская внимательно изучала деятельность администрации, часто прибегая к помощи Люси. Моя подруга пока выбыла из тесного общения, так как все наше время было отдано гостям.

«Вот ты и дождалась, - ехидничала я в собственный адрес, - с Люськой повидаться некогда, все внимание уделяешь мужикам. Хорошо, хоть телефон существует, и вы с подругой можете обмениваться новостями, да и то - в темпе аллегро. Ничего, еще недолго осталось. В субботу «делегация» улетает. А вот что дальше будет, неизвестно».

Мои гости, как оказалось, тоже приготовились к ужину. На пороге квартиры мне торжественно вручили цветы и комплект от «Гетьмана», то есть шампанское, конфеты и коньяк. Пока я накрывала на стол и делала пюре, панове смотрели телевизор, листали журналы и даже пытались помогать мне.

Ужин прошел на «ура». Я не собиралась производить впечатление на галантных поляков и вела себя по-дружески и просто. Мы плотно поели, хорошо выпили, и все время шутили и смеялись, что придало нашему ужину приятную легкость. В девять часов вечера мои гости с большим сожалением начали прощаться.

- Теперь я могу поцеловать панне руку? – улыбаясь, спросил Пшитула на пороге.

- Целуйте, так и быть, - милостиво согласилась я.

Януш присоединился к нему, шепнув тихо:

- А завтра...? – имея в виду утреннюю пробежку.

- Все так же, - кивнула я.

В одиннадцать появился Войтюк, почти трезвый. Он подозрительно оглядел меня у двери, а потом прошествовал в комнату, высматривая «следы преступления».

Я молчала, ехидно глядя на этого нахала, и ждала, что же будет дальше – сцена ревности или сцена любви. К счастью, Сергей выбрал второй вариант и так им увлекся, что остался ночевать. И только утром, собираясь со мной выйти из дому, он спросил:

- О чем вы говорили вчера?

- Так, ни о чем.

- А все-таки?

- Послушай Сережа, если бы было что-то интересное, я бы сразу тебе рассказала.

- Правда?

- Если на то пошло, я же не выпытываю, о чем ты шепчешься вечерами с бывшей пассией?

- А могла бы и спросить.

- Захочешь, сам расскажешь.

- Ах, ты...

Сергей попытался зажать меня в углу коридора, пытаясь поцеловать, но я успела выскочить за порог квартиры. А потом помчалась вниз по ступенькам, крикнув ему на прощание:

- Прости, мне бегать пора. Дверь захлопни.

Итак, четверг. До конца проверки осталось два дня. Чего ждать от Агаты – коварства или справедливости? Хотя я не сомневаюсь, что умная женщина всегда сумеет талантливо объединить эти два качества.

И тогда для меня все пропало.

Что я имею в виду? То, что Агата сможет выиграть, только в одном случае - если потребует у Войтюка уволить референта. Уволить не потому, что я плохо работаю, или являюсь любовницей шефа. А в первую очередь потому, что я - уязвимое место Сергея и именно этим Агата сможет его «достать».

Если бы дело было лишь в Сергее, я не сомневаюсь, что он «послал» бы пани подальше и уволился. Но за плечами Войтюка большой коллектив «Нового дома», и это ему придется расплачиваться за былые грехи шефа.

Значит, рассмотрим возможные варианты будущих событий.