Не думай обо мне

36.

Обычно я планирую свой день. Перед сном прокручиваю в голове все планы, стараясь ничего не упустить. Завтрак, поход в университет, посиделки с Маринкой, общение с родителями и еще одна встреча с подругой. Кафе, кинотеатры, клубы – я всегда знаю, как пройдет мой день. Конечно, я не забываю о непредвиденных обстоятельствах. Все бывает. Но какие-то мелочи не могут кардинально изменить задуманное. Несмотря на мою сумасбродность моя жизнь никогда не была похожа на американские гонки.

«Никогда не начинай свой день, если он еще не распланирован», – сказал однажды папа.

Сложно понять, почему эти слова так засели в моей голове. Вообще, они мне помогали. Всегда. Но вчера вечером что-то произошло. Вместо выполнения привычного ритуала я злилась на Артёма, одновременно не понимая его поведения, и в какой-то момент просто уснула.

И сейчас…

Стоя рядом с парнем, крепко прижимаясь к его груди, я спрашивала у себя: почему раньше не послала к чертям собачьим все идиотские планы?

Если бы знала ответ на этот вопрос, то точно бы нашла способ вернуться в прошлое и дать себе по голове.

Страшно ли мне? Нет. Хочу ли я остановиться? Нет и еще миллион раз нет.

Артём тяжело дышит, и этого достаточно, чтобы осмелеть и перестать контролировать свои руки. Кладу ладони на его плечи и громко выдыхаю, когда чувствую, как Артём просовывает пальцы под мою футболку. Никогда не считала себя стеснительной, но сейчас… Не только щеки, у меня даже уши покраснели. Его руки скользят все выше и выше, нежно поглаживая кожу. Сглотнув, я вижу, как моя футболка летит на пол.

Опускаю глаза.

Все тело дрожит, и я слышу стук своего сердца. Он такой громкий, что кажется, будто сердце уже не в моей груди, а я в руках его держу.

– Поверить не могу, что Комиссарова умеет смущаться.

Врезать бы ему за эту издевательскую ухмылку, а потом и наорать заодно, но, замечая его потемневший взгляд, могу только открыть и закрыть рот. Вот так меня накрыло.

– Посмотри на меня, – хрипло произносит Артём и, обхватив мой подбородок, поднимает голову вверх. – Ты такая красивая.

Я забываю обо всем.

Даже комната исчезает из поля моего зрения. Перед глазами только он. Он один – и никого, и ничего вокруг больше нет.

Можно ли растаять от одного лишь взгляда? Можно.

Артём подхватывает меня под бедра и накрывает губами мой рот. На секунду отстраняется, внимательно смотрит в глаза и, найдя в них что-то, прикасается еще раз, сильнее, с напором, жестче.

Жмурюсь, до конца не веря в происходящее.

Меня прошибает разрядом тока.

Черт, черт, черт. Лучше даже не бывает.

Пальцы Артёма везде. Касаются кожи, гладят, изучают. Он не спешит, растягивая каждую минуту, а я буквально превращаюсь в сумасшедшую. Обвиваю руками его шею, прижимаясь к его груди еще сильнее.

– Наверное, сейчас ты радуешься, что я не вешу как слон, – не узнаю свой голос.

– Ты уверена в этом?

Прибью его потом. Сейчас он мне слишком нужен.

– Хочешь выйти из этой комнаты живым – лучше помолчи.

– Что ты собралась со мной сделать? – наигранно удивляется он. – Эй, хорошо подумай. Я тебе точно еще нужен. Сама ты не справишься.

Кровь в венах бурлит, и кажется, моя голова сейчас лопнет от всего, что со мной происходит в данную секунду.

Во рту пересохло, мозг давно уже превратился в кашу, а я завороженно смотрю, как Артём опускает меня на кровать.

– Хорошо, что я выбрала другую комнату. В этой слишком жарко.

– Думаешь, дело в комнате?

Черт, ну какой же у него шикарный голос.

Артём нависает надо мной сверху, и его дыхание становится все горячее. Дело точно не в комнате.

Что делают люди, когда им жарко? Правильно. Они раздеваются. Руки дрожат, и я с трудом, но все-таки стягиваю с себя шорты. Это кажется таким нормальным. Раздеваться перед ним. Смотреть в его глаза и чувствовать себя самой сексуальной. Расслабиться и почувствовать свободу. Быть раскованной. Не боясь ничего вокруг. Сходить с ума от каждого нового ощущения.

Боже.

Артём опускается рядом и перетягивает меня на себя. Упираюсь руками в его грудь, жадно набрасываясь с поцелуем.

Открываю глаза, чтобы в памяти отложился каждый момент.

Секундное легкое смущение, которое замечает Артём и тут же переворачивается. Спина касается матраса. Руки над головой.

Господи, пусть это никогда не прекратится.

Еще. Еще. Еще.

Жалобно скулю, когда перестаю чувствовать тело Козловского. Хватаю его за руку, не совсем понимая, куда он собрался. Артём смеется, рывком стягивая с себя брюки.

Гад. Испугал же.

Ох, блин.

Зажмурилась, когда Артём предстал передо мной во всей красе. Разве законом не запрещено быть таким идеальным? Эй, мать природа, за что ты так со мной? Мне остается только слюной подавиться или же…

– Тём, у меня есть пара сотен. Если станцуешь, они твои.

Я бы рада сказать, что пошутила, но нет. Какие могут быть шутки, когда я готова родину продать за такое зрелище.

– Пара сотен? Серьезно?

– Мало? Если вопрос в цене, то я могу…

– М? – кивает он, пальцем дотрагиваясь до моего бедра. – Что ты можешь?

Ох, черт.

– В теории – все. Насчет практики… – и все. Замычала. Когда я смотрела на голого Артёма, разговаривать совсем не хотелось. Вернее, не получалось. Но кажется, он правильно понял ход моих мыслей.

– Комиссарова, – хрипло выдает он, опускаясь ко мне. – И что мне с тобой делать?

– Ты знаешь, – шепчу, облизывая пересохшие губы.

– Знаю, – довольно выдыхает он, разворачивая меня к себе.

Черт, как же хорошо.

Не хочу останавливаться, сгорая от желания и нетерпения. Закрываю глаза и перестаю дышать. Во мне что-то взрывается. То, что сидело глубоко внутри и наконец-то выбралось наружу. Кричу, не в силах контролировать себя. Это и впрямь какое-то сумасшествие. Взлетаю, падаю и снова взлетаю. Я точно попала в рай. И сейчас решила навсегда здесь остаться. Проходит час, день, вечность, прежде чем я могу восстановить дыхание. С огромным трудом у меня получается повернуть голову. Стоило только встретиться с ним взглядом, как вновь тело пронзил разряд тока. Прикусываю губу, проводя пальцем по его груди.

– Ты запомнил адрес, где покупал цветы?

Закрывает глаза и улыбается.

– Тебе этих мало было?

– Ага. Хочу еще.

Ой, как двусмысленно это прозвучало. Или нет? Плевать. Тот факт, что глаза Артёма заискрились, доказывал, что он меня понял.