Не желаю быть королевой

Глава 22

На этот раз мы оказались на небольшом горном плато. Татинкор быстро откатился, хоть на этот раз и не упал на меня. Стоило лишь голову повернуть, чтобы посмотреть на пополнение нашей компании. И на секундочку я разочаровалась, что с нами был принц, а не граф.

Конечно, от принца, подскочившего на месте и в недоумении озирающегося, посыпались вопросы. Много вопросов. А поскольку более скрывать способ нашего перемещения не имело смысла, я рассказала всё и по порядку. Принц был впечатлён.

– Я даже не знаю, хорошо ли это или плохо, но мы в Икерии, – пришёл Татинкор, который решил осмотреться, пока я ввожу в курс дела принца Кализа.

– Весело, – усмехнулась я. Хотя ожидать, что мы так просто вернёмся домой, было наивно. Богиня решила со мной поиграть. Что ж…

– Переговорник не работает, – выдохнул Кализ. Я проверила и свой на всякий случай. Результат тот же. Тишина.

– Что будем делать? – спросила я Татинкора.

– Смотря что мы хотим. Можем просто искать путь домой. Но сразу скажу: мы глубоко в стране. Внизу лес, но в Икерии очень много лесов. Но чуть дальше вправо поля какие-то, а влево небольшой городок. Но я бы не стал туда ходить.

– Почему? В городке можно найти связь с родителями, провизию тоже неплохо.

– За провизию нужно платить, Лефания, а у нас ничего нет. Город может быть сам по себе опасен. Разве вы не слышали, что в Икерии бунты? Хотите в такой попасть?

Я замотала головой. Бунты – это плохо. Неважно, с чего они начинаются и кто прав, заканчиваются они всегда многими смертями.

– Но и просто идти в поля нельзя, – вздыхал Кализ, что тоже решил осмотреться.

Вообще, вид был не так чтобы красивый, леса и леса, а вот поля вдалеке странные. Что они там выращивают? Почему они розовые?

– Почему нельзя? Опасно?

– Не знаю. Просто мы можем пойти не в ту сторону. И вместо того, чтобы идти к Шамбуре, придём в Скрузу.

Да, такое могло быть. Даже если идти вдоль горного хребта, что тянется на тысячи километров.

– Надо сходить в город на разведку. В идеале – добыть карту и чего-нибудь ещё. Мы опять остались ни с чем. Даже меньше, – поджал губы Татинкор.

– Отлично. Иди, а я посторожу принцессу.

– С чего это он куда-то пойдёт? И не надо меня сторожить. Татинкор, ты никуда один не пойдёшь.

– Эмоции сейчас излишни. Он воин, маг, знает, как общаться с простыми людьми, может и договориться о чём.

– Он всё ещё ранен, зрение вряд ли восстановилось полностью, а договариваться и вы, принц Кализ, должны уметь.

– Я пойду, – тихо сказал Татинкор, но мы с принцем продолжили спорить. Тогда он просто пошёл к тропинке, ведущей вниз. Увидев это, я тут же перестала спорить и направилась за ним.

– Лефания, вы поступаете неразумно. Там может быть опасно, – говорил мне в спину Кализ, – а мы безоружны. Мой меч остался там, а кинжалом сильно не повоюешь.

– Тогда чем же вы собирались меня охранять? – бросила я, даже не оборачиваясь, уже нагнав Татинкора и схватив его за рукав.

– И куда ты собрался? Ну?

– Осторожно, – поддержал он меня, потому что именно в этот момент оступилась. – Лефания, каждый из вас прав в той или иной мере. Я действительно лучше впишусь в городок. Принц будет настолько выделяться, что его скорее в плен возьмут, чем дадут хоть какую-то информацию. Мы сейчас спустимся, найдём хорошее место для стоянки, в идеале найти воды. И пока я буду на разведке, ты можешь попробовать собрать что-то съедобное. Я знаю, что у тебя получится.

На последних словах он улыбнулся, и я ответила ему или попыталась ответить тем же.

– Будь осторожнее, – закусила я губу.

– Будем стоять? – послышался недовольный голос принца Кализа.

– Нет. Идём, – кивнул Татинкор. Мне же уже хотелось сказать принцу пару не совсем ласковых слов. Он, скорее всего, жив только благодаря нам, а ведёт себя… как принц с прислугой.

Не стала ничего говорить. Просто пыталась сопоставить поведение. Выходило, что ко мне он относился как к нежной принцессе там, на балу. Когда мы были в пещере, тоже попытался давить статусом, но я была слишком занята мыслями о лечении и пропитании. А потом, когда мы ехали в ловушку, он снова пытался быть милым, ухаживать. Почувствовал себя лучше, увереннее? Из-за чего?

Деревья в этом лесу были совсем не как в предыдущем, не исполины совсем. Этот лес состоял из различных деревьев высотой не более четырёх метров, с обильной зелёной кроной, толстого слоя опавшей прошлогодней листвы и множества низкорослых кустов. Только пока шли, мы встретили пару кустов с ягодами, правда недоспевшими, потому снимать их не стали. Воду нашёл Татинкор. Я, честно говоря, и в прошлый раз не особо поняла, как он это сделал, а тут, когда лес абсолютно одинаковый куда ни глянь (хорошо, что горы позади, а так бы можно было кругами ходить), вообще не имею понятия.

Моей радости от найденной воды принц Кализ тоже не понял. Скривился, когда я стала пить прямо из небольшого ручейка с ледяной водой. Видимо, с гор. Ну и ладно. Я не стала ему ничего объяснять.

– Нет. Надень, – кинулась я к Татинкору, который уже привычно кинул свой пиджак на землю. И пиджаком-то это было уже страшно называть, но всяко лучше окровавленных и разорванных рубашки с брюками. Сейчас я смотрела на него и корила себя, что не постирала вещи. Хоть как-то можно было это сделать, тем более вода была холодной. Но я не подумала об этом, а он теперь выглядит как… даже слов нет.

– Лефания…

– Нет. Послушай, у тебя сейчас не самый презентабельный вид. Тебе не только информацию не дадут, но в лучшем случае положат в лечебницу, в худшем, разглядев укусы животного, пойдут в лес на охоту.

Я резко оглянулась на принца.

– Одолжите ему свои брюки. И рубашку тоже.

– Нет. Это моя одежда, – вскинулся Кализ, – мне не в рванье же ходить.

– А ему? Он, между прочим, в городок собрался. И вот в таком виде…

– Сойдёт за своего, – произнёс принц, поджимая губы. – Вы забываете, что Икерия фактически рабское государство. Здесь таких оборванцев на каждом шагу.

– Богиня, а если тебя примут за одного из рабов и… – Я даже рот прикрыла ладошками, потому что моя фантазия уже рисовала всякие жуткие сцены.

– Лефания, – выдохнул Татинкор и тут же притянул меня к себе, обнимая. Я сопротивлялась? Как бы не так. Я прижалась к нему всем телом, обвивая руками. Мелькнула мысль, что меня теперь будет не отодрать.

– Вы напугали её, – зло рыкнул он, а потом стал меня гладить и даже поцеловал в волосы. – Лефания, мне нужно туда сходить. И я буду осторожен. Может быть, вообще к людям не выйду, послушаю разговоры, посмотрю обстановку. Не переживай, всё будет хорошо.

Я подняла на него глаза, в которых наверняка уже стояли слёзы. И да, я понимала, что он прав и вообще сильный и опытный мужчина, маг, в конце концов, но руки не хотели разжиматься, пальцы будто свело.

– Я не могу тебя потерять. Не могу, – шептала я, всматриваясь в его глаза.

– И не потеряешь. Всё будет хорошо. Я скоро вернусь. И попробую принести что-то из еды. – Он расцепил мои пальцы и сделал два шага назад. – А ты пока поищи травы, грибы или ягоды. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула я, смотря, как он быстро скрывается за деревьями. Кажется, он сбежал от меня.

Я долго ещё стояла истуканом, не сводя глаз с того места, где скрылся его силуэт. Но всё-таки нашла в себе силы сдвинуться с места и заставить себя переключиться. Принц молча сидел, облокотившись на ствол дерева. Сидел прямо на земле, и ничего королевскую персону не смущало. Пытаясь найти хоть что-то, я постоянно держала его в поле зрения, просто боялась потеряться, ведь совершенно не ориентируюсь в лесу. Грибов я не нашла, но ягодки были. Набрала горсть и молча отдала принцу, пошла за ягодами ещё. Травы тоже нашла, но все их надо было заваривать, что нам было недоступно. Хотя пучок собрала на всякий случай. Села у соседнего с принцем дерева, положила тряпку, в которую набрала ягод для Татинкора, рядом и стала ждать. Больше ничего в лесу я не умела.

– Вы понимаете, что вам не разрешат взять его в мужья? – вдруг спросил Кализ.

– С чего вы так решили?

– Это очевидно. Он даже не аристократ, – пожал плечами он, – просто охранник, пусть и маг.

– Это только ваше мнение. Мои родители его не разделяют. У нас слишком разные взгляды на брак и на статус человека.

– Возможно. Просто будьте готовы, что его не примут. Если не короли, то народ.

– А мне кажется, что король из народа этим самым народом будет не только принят, но и любим и уважаем. И не будем об этом.

– Хорошо. Не будем, – вздохнул Кализ, и мы надолго замолчали. Ровно до того момента, как я поняла, что уже не просто сумерки, а действительно темнеет, сквозь кроны уже видны первые звёзды. Я начала паниковать. Страшные картины вернулись вновь, разъедая только-только обретённое спокойствие.

Когда совсем стемнело и не было толком ничего видно, я готова была выть, как те волки. Его не было. Татинкор так и не вернулся. Тут Кализ уже стал меня успокаивать, что он просто задержался, не пошёл ночью и прочее. В общем, ночка у меня прошла дико. Кализ тоже пытался меня обнять и успокоить, но я не давалась. Так и уснула беспокойным сном возле дерева.

Рассвет. Я подскочила от какого-то звука, но его источника не нашла. Поняла, что замёрзла, стала ходить кругами. Тут ещё и голодный желудок запел свою песню. Так я разбудила недовольного принца, который спал у соседнего дерева, свернувшись комочком. И мне было всё равно на его недовольство.

Я уже хотела сама идти в городок, когда из-за деревьев показались всадники. Прятаться было бесполезно. Поэтому оставалось ждать. Шесть всадников медленно (разогнаться хаотично росшие деревья не давали) приближались к нам.

Глава 23

Мне не составило труда найти взглядом Татинкора, которого и привели под конвоем. А вот принца Понтера было не узнать. Он ничем не выделялся среди остальных воинов. Те же тканые доспехи с ремнями, накладками и усилениями на плечах и руках. Только приглядевшись, я поняла, что его доспех выполнен из другого материала, явно укрепленного не одним заклинанием, но главное отличие – плечевая накладка, она была немного другой, более широкой и двойной. То есть разница есть, но с первого взгляда её не найдёшь.

– Приветствую вас, принцесса Лефания, – первым произнёс он приветствие, при этом не спускаясь с коня. – Не самое лучшее время для путешествия вы выбрали, не самое.

– Приветствую вас, принц Понтер. Согласна, моя оплошность, – развела я руки в стороны, смотря краем глаза за Татинкором. Но он сидел, почти не двигаясь.

– Приветствую вас, принц Понтер, – присоединился к расшаркиваниям принц Кализ. И от его голоса Понтер только напрягся. – Мы случайно оказались в ваших землях.

– Ой ли? Случайности не случайны. Что вы делаете в наших лесах, да ещё и без охраны?

– Наш охранник сейчас восседает среди ваших воинов, – не успела я ответить что-то другое, как принц Кализ полностью перетянул разговор на себя. И меня это бесило. Я сделала вдох-выдох.

– Принц Понтер, – влезла я, понимая, что нам не доверяют и отпускать Татинкора не собираются, – мы действительно случайно оказались в ваших землях. Всё по моей вине. Мы не шпионим и не представляем для вас, и уж тем более ваших воинов, никакой угрозы. Посмотрите на меня, – показала я руками на свой непрезентабельный вид, – разве нарочно можно путешествовать в таком виде?

– Смотря с кем вам пришлось столкнуться.

– Мы всё вам объясним, если позволите, – попыталась улыбнуться я, чем, по-моему, напрягла его ещё сильнее. Тем не менее он спустился с коня, а следом за ним и его воины. Последним приземлился Татинкор. И была причина. Татинкор был в оковах.

– И не смотрите так, принцесса. Если бы вы во время подавления бунтов на своей территории обнаружили постороннего из другой страны, да не простого, а воина и мага, вы бы тоже заподозрили неладное.

– Согласна. И не оспариваю ваши действия.

– Я тоже не стремился попасть в ваши земли, так сложились обстоятельства, – добавил Кализ, посматривая на воинов с опаской. И в какой-то мере он прав.

Мы очень выгодные заложники. Принцу Понтеру стоит всего лишь взять нас в плен и потребовать какие-либо привилегии для своей страны за наше возвращение домой. И если рассматривать ситуацию именно так, то я тут самый ценный ресурс. Кализ никогда не станет королём, хоть и является принцем, а вот я другое дело. Именно поэтому принцессам и не разрешается путешествовать по другим странам. Они, то есть мы, очень хорошо продаваемы.

Ненадолго воцарилась напряжённая тишина, которую прервал вой моего желудка. Именно этот звук заставил Понтера улыбнуться уже искренне.

– Думаю, что вы голодны. И за завтраком мы сможем поговорить.

Я лишь кивнула, Понтер бросил взгляд на воинов. И всё завертелось. Татинкору освободили руки, предварительно предупредив. Быстро организовался завтрак, вынутый из сумок воинов. И нет, я не стала отказываться или нос воротить. После того, что мы пережили, это было глупо. Однако воин, что давал мне бутерброд с вяленным мясом и сыром, а также извинился, что у него только фляга, смотрел на меня странно. Особенно когда я его поблагодарила.

– Рассказывайте, – начал Понтер, что смиренно дождался, пока я доем.

– Я сбежала. Знаю, глупо. Давайте не будем обсуждать этот мой поступок. После всего, что случилось потом, я сама себя корю, – начала я рассказывать всё ту же историю, что когда-то Кализу, в надежде, что он нас не сдаст. Всё-таки информация о том, что есть уникальный минерал, который может перемещать людей, очень опасна. Особенно если учесть, что активировать эту его особенность могу только я.

В доказательство истории о волках Татинкор продемонстрировал свои раны. Я же смотрела на них и вздыхала. Зелье кончилось, как заживляющее, так и общеукрепляющее с противоядием. И я даже не знаю, как у него со зрением. В любом случае время экстренных мер уже вышло. У него останется именно такое зрение, что есть на данный момент. Возможно, целители его потом улучшат, но не вернут полностью.

– В вашей истории есть белые пятна, но я приму пока как есть. Вижу, что есть причины, – прищурился Понтер. Я же лишь губы поджала. – Мы проводим вас до границы с Шамбурой. Дальше не сможем никак. Времена у нас неспокойные.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Только вам нужно переодеться. И я сразу прошу прощения, но женской одежды у нас нет, да и небезопасно это.

Я поблагодарила Понтера ещё раз, приняв мужскую сменную одежду, по качеству которой можно было с уверенностью сказать, что он отдал мне именно свою. Татинкору тоже выделил одежду кто-то из воинов. Кализа переодевать не требовалось.

Выдвинулись в путь мы, не задерживаясь более. И до самого вечера мы ехали молча. Только воины и Понтер обменивались какими-то понятными только им (ну, может быть, ещё Татинкор их понимал) сигналами. Несмотря на разговор, напряжение оставалось. Очередной бутерброд мне выделил уже другой воин, но также странно на меня смотрел. И я даже не берусь судить, что было в том взгляде.

Ближе к вечеру Понтер велел нам прикрыть лица тканью, которая тоже у него нашлась, и немного ускориться. Причину я поняла очень скоро. Розовые поля, что мы видели с плато. Это целые поля пактуреллы. Того самого ядовитого цветка, что Понтер пытался мне подарить. Сам по себе цветок очень красив, но целое поле – это что-то с чем-то. Долго любоваться этой красотой не получилось, потому что мы достаточно быстро его проехали. Воины не гнали лошадей, но и размеренным ходом это уже не было.

Привал был организован очень быстро. Понтер и воины действовали настолько чётко и слаженно, будто единый организм, что не вызывало сомнений их очень долгое сотрудничество. Понтер лично расчистил площадку от листьев и выкопал небольшое углубление, воин принёс дров, они организовали костёр с котелком, в который второй воин принёс воды. И хотя меня отпустили умыться, я не могла перестать наблюдать за воинами.

– Лефания, – раздался рядом голос Татинкора, – а той травки для глаз у тебя не осталось?

– Богиня, ты снова не видишь? Эффект получился временный? – испугалась я, заглядывая ему в глаза. Только взгляд был нормальным относительно. Радужка мутная какая-то. Капилляры не в счёт.

– И да, и нет. Я вижу, но не всегда. В городке будто пеленой закрыло, всё стало мутным и нечётким. И я подумал…

– Фух, напугал. Нет, травки кончились. Здесь я их не видела. Да и не хочу тебя расстраивать, но сильно исправить уже не удастся. Прости.

– За что ты просишь прощения? – приподнял он мой подбородок. – Ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, меня бы уже съели волки.

– Если бы не я, мы бы туда, да и сюда, вообще бы не попали, – шмыгнула я носом.

– Ты не могла знать, что такое случится. Никто не знал и не мог даже предположить. Поэтому прекращай слёз разлив, пойдём умоемся.

Не успела я согласиться, как возле нас появился Понтер.

– Не желаете поговорить? – спросил он меня, но смотрел на Татинкора. Последний кивнул, извинился и ушёл к речушке, возле которой мы оказались.

– Вы часто путешествуете таким составом? – начала я, не зная, что ещё можно с ним обсуждать.

– Бывает. Мы выросли вместе, – пожал он плечами.

– Принц с солдатами? – удивилась я. Мои старшие браться тоже учились и тренировались, но уж никак не с простыми воинами. Понтер же только хмыкнул.

– Не солдаты, а королевский воинский отряд. Каждый из них не просто аристократ – второй из сыновей самых влиятельных родов Икерии.

– Аристократы массово идут в воины? Пусть и элитные? – хмурилась я, пытаясь вспомнить, что мне преподавали про Икерию. И вот не было такого точно.

– Наши войска превосходят численностью ваши с Анузой, вместе взятые, вдвое. Так что не надо недооценивать наших воинов, – прищурился Понтер.

– Не собиралась даже, – приподняла я руки, – просто удивилась.

– Вы же в курсе, что в Икерии мужчин в несколько раз больше, чем женщин?

– Ну, эта ситуация повсеместно. В каждой стране такое. И у нас в том числе.

– Какое соотношение мужчин и женщин у вас?

– За последние годы выравнивается. Когда мои родители поженились, соотношение было шесть мужчин на одну женщину. Сейчас четверо на одну. А что?

– А в Анузе?

– Не знаю. Вот не увлекаюсь статистикой, – развела я руками.

– Просто у вас всё очень даже хорошо со статистикой, поэтому и нет необходимости увлекаться. А мы отслеживаем её постоянно, – усмехнулся Понтер, а потом обратился к принцу Кализу с тем же вопросом.

– За последние двадцать лет сократилось. Было десять к одной, сейчас восемь к одной. А что?

– Так, небольшой экскурс для принцессы в ситуацию в Икерии, – махнул Понтер на него рукой.

– Да, у них больше немного, – согласилась я.

– Немного. У нас же на каждую женщину приходится двадцать шесть мужчин.

Он произнёс эту страшную цифру и замолчал. Видимо, давал мне осознать такой жуткий диссонанс. И улыбнулся, видя мою реакцию.

– Вижу, что вы впечатлились. Поэтому предупреждаю: когда мы будем встречать хоть кого-то по пути, вы не должны выдавать свой пол, это может быть опасно именно для вас.

– Но я не выгляжу как мужчина, даже за парня меня не принять.

– Надо что-то сделать с волосами. В идеале убрать под шапку, но, увы, – развёл он руками, – у нас нет головных уборов. К тому же лето, никто шапки не носит. Если не хотите отрезать, что было бы неплохо, то хотя бы заплетите в косу, одну и простую. Косы у нас иногда носят, хоть и редко.

– Я сделаю всё, что смогу. Спасибо, – кивнула я, получив такой же кивок от него. И Понтер уже сделал шаг от меня, но тут появился Татинкор. И он споткнулся. Я кинулась к нему, но Понтер оказался быстрее. Вопрос, зачем принцу помогать чужому воину, я решила задать потом.

– Что с вами? – нахмурился Понтер.

– Всё нормально. Оступился, – с достоинством ответил Татинкор. Конечно, кто будет признаваться в собственной слабости.

– Опять? – спросила уже я. Он мне лишь кивнул.

– Что опять? Раны же уже почти зажили, – не понял Понтер, который не собирался отставать.

– Не в ранах дело, – помотала я головой.

– Не надо. Всё нормально, – возразил Татинкор, сфокусировав наконец-то взгляд.

– Ну хорошо. Как знаете, – ушёл Понтер.

– Ты бы не доверяла ему сильно. Миледи не верит икерийцам. Считает, что они пытаются захватить женщин.

– При таком соотношении это неудивительно. И никто не говорит о полном доверии, но навредить нам он точно не собирается.

– Ты так уверена?

– Не вижу смысла.

– Ты. Ты весь смысл.

– Если бы он что-то хотел сделать, ещё утром бы сделал. А так…

– А так он пытается завоевать твоё доверие.

– Ты не веришь ему? Думаешь, что не доведёт до границы?

– Не знаю. Выглядят они вполне отличной слаженной командой.

– Расчёска, – прервал нас Понтер, – и да, мы команда. И не надо нас в чём-то обвинять. Мы вас не звали и не ждали, так что проявите немного уважения. Мы хоть сейчас можем оставить вас, указав направление, только, если вы наткнётесь на ферму, вам не выжить.

– У вас такие воинственные фермеры? – не поняла я.

– У нас бунты по всей стране. Мужчины требуют женщин. На пути до границы будет ещё две фермы и пограничный городок. Но вы можете рискнуть.

– Нет. Пожалуй, мы воспользуемся вашим щедрым предложением проводить нас, – быстро ответила я.

– Спасибо, – натянуто улыбнулся Понтер, – идите ужинать. И про косу я не шутил.

Пришлось идти ужинать, откладывая умывание. Мужчины умудрились поймать не только рыбку, но и зайца. И можете смеяться, но ничего вкуснее я не пробовала. Я почти мурчала от наслаждения, таким сочным и ароматным получилось мясо. Хотя стоило мне открыть глаза и наткнуться на голодные взгляды мужчин, стало неловко.

– Простите. Просто очень вкусно. Не знаю, кто из вас готовил, но мясо просто восхитительное, – решила я похвалить повара. И хоть это было заслуженно, воины стали отводить взгляды. И самое интересное, что никто не признался в авторстве. Я пожала плечами, даже попыталась помыть миску, за что получила обиженный взгляд. Понтер лично забрал миску из моих рук. Молча. Зато взглядом показал на реку.

– Татинкор, не проводишь меня?

– Конечно, – поднялся он. Мне было неудобно его напрягать, но только с ним я чувствовала себя в полной безопасности. Да и побыть с ним вдвоём очень хотелось.

– Лефания, – вдруг обратился он ко мне, – прими совет, пожалуйста.

– Я слушаю, – поднялась я от воды, успев уже умыться и думая, как бы помыть голову. Просто расчесаться уже не получится после таких приключений.

– Ешь в их присутствии так, будто на королевском приёме. Так всем будет легче.

– Я смутила воинов. Но не поняла чем, – призналась я.

– Ты так ела, что… – Он отводил взгляд от меня, будто собирался сказать что-то неприличное. – В общем, не делай так при мужчинах вообще. Это касается не только икерийцев.

– Почему? – Я уже подошла к нему очень близко, но он так и не посмотрел на меня.

– Смущаешь.

– Это я поняла. Чем?

Да, я уже вспомнила некоторые свои уроки. Однажды мне рассказывали и показывали, что можно соблазнить мужчину только приёмом пищи, чаще всего поеданием ягод и фруктов. И сейчас у меня было ощущение, что, сама того не подозревая, я именно это и сделала, хоть и с мясом.

– Лефания, ты же уже взрослая девушка, должна понимать, что…

– Посмотри на меня, – потребовала я. Он вздохнул, но выполнил просьбу.

– Я тебе нравлюсь? Хоть чуть-чуть?

– Фани, – выдохнул он, впервые сократив моё имя. И так он его произнёс, что меня бросило в жар.

– Поцелуй меня, – новый приказ от меня. Только он не спешил его выполнять. Только смотрел на меня диким взглядом, будто я чего-то невыполнимого попросила.

– Значит, не нравлюсь, – улыбнулась я грустно. Даже сердце закололо. Я сделала шаг в сторону. Мне вдруг захотелось сбежать. От него, от себя. Но мне не дали. На пути опять стоял Татинкор, только теперь и за талию держал. Я подняла глаза.

– Слово «нравишься» не может описать моих чувств к тебе, Фани, но…

И не надо мне больше было ничего. Я подалась вперёд, обвивая его шею руками и касаясь этих желанных губ. Рваный выдох, и мои губы сминают в порывистом поцелуе, запускают пальцы в растрёпанные волосы. Но проходит мучительно мало времени, и поцелуй становится медленным, тягучим, нежным. Талия всё ещё в тисках, но уже поглаживают спину. Мурашки бегут по коже вслед за жаром, что распространяется по всему телу, концентрируясь где-то внизу.

Он отстраняется первым. Я же всё ещё тянусь к нему, но он касается своим лбом моего, и я вынуждена открыть глаза. Почему у него такой обречённый взгляд? Мысль о том, что ему не понравилось, я тут же отмела.

– Я люблю тебя, Татинкор. И хочу, чтобы ты стал моим мужем, – выпалила я. Почему сейчас? Почему вот так? Не знаю. Просто чувство, что так правильно, так надо.

– Фани, я же…

Не знаю уж, игра света ли это, но мне показались слёзы в его глазах.

– Ты лучший из мужчин, что я знаю. И если ты заикнёшься о статусе, я тебя стукну.

Моя угроза вызвала у него только улыбку.

– Я почти слепой.

– Ерунда. Мы это исправим. Когда вернёмся.

– А если нет?

– Ты не сможешь заглядываться на других леди.

– Разве есть другие?

– Полно.

– Миледи меня убьёт.

– Ничего подобного. Она тебя обожает и уважает. Ты не ответил, – закусила я губу.

– Я люблю вас, принцесса Лефания. И принимаю предложение. Я буду твоим мужем, если на то будет воля Богини. – Невыносимый мужчина. Даже здесь Богиню приплёл. Но теперь это мой мужчина.

Я улыбнулась до ушей и снова поцеловала его. Только нежному поцелую не суждено было долго длиться. Рядом что-то сверкнуло, привлекая наше внимание.

Пока я недоумённо смотрела на песчаный берег речушки, Татинкор сделал два шага и поднял что-то. Только теперь шок на его лице читался невооружённым взглядом. Он молча смотрел на этот предмет. Пришлось подходить. И каково же было моё удивление, когда я обнаружила свои брачные браслеты у него в руках. Как они здесь оказались? Богиня шутница, не иначе.

Дело в том, что брачные браслеты для каждой семьи делаются свои. И изготавливаются они именно под девушку. Мои давно уже были сделаны и, насколько я помнила, находились под охраной. Естественно, я знала их от и до, да и гравировка с моим именем на мужском браслете не давала усомниться в их принадлежности. Надо ли говорить о том, что я их с собой не брала?

– А ты сомневался, – воскликнула я, бросаясь Татинкору на шею. А мама ещё говорила, что у Богини не самые приятные методы. Да после такого подарка я её ещё больше обожаю. Не думаю, что хоть у кого-то возникнут сомнения в Татинкоре после такого.

– Я…

– Отбой. Лефания, вы где? – раздался голос Понтера.

– Иду, – крикнула я, а Татинкора не удержалась и поцеловала ещё раз, хотя он даже не успел ответить.

– Спрячь. Не думаю, что их стоит сейчас демонстрировать, – пришёл в себя он. И он был прав. Пока нет возможности ими воспользоваться. Надеть браслеты я могу только в храме Богини, и для этого мне нужно двое мужчин. Думаю, что сейчас Богиня их дала в качестве благословения, чтобы Татинкор не отказывался и не сомневался. А вот остальным и правда не стоит о них знать, мало ли что.

– Мне некуда. Сам прячь. Я побежала. – Несмотря ни на что улыбка не могла покинуть моё лицо, что вызвало подозрительные взгляды со стороны мужчин в импровизированном лагере.

– Нет ничего прекраснее, чем смыть с себя дорожную пыль, – заявила я им, укладываясь на выделенное мне место. Отдалённо ещё успела подумать, что Понтер и его воины много всего с собой возят. Зачем?

Глава 24

Утро встретила на рассвете. Выспалась замечательно. И думать о причинах такого прекрасного сна и настроения совершенно не хотелось.

Татинкор одарил меня смущённой улыбкой, когда я позвала его умываться. Кализ, который до сих пор не встал, сопроводил нас хмурым взглядом. Воины Понтера, имён которых я не знала, были заняты приготовлением завтрака, разминкой и прочими утренними процедурами.

– Ты такая бодрая, – усмехнулся Татинкор, когда мы подошли к воде.

– Просто счастливая. Ты же не передумал?

– Нет, – закусил он губу. Я же потянулась к нему. Лёгкий, почти невесомый поцелуй мне был ответом. Даже обидеться захотелось, да не моглось.

– Тебе помочь расчесаться?

Неожиданное предложение, но разве я могла отказаться? С удовольствием и волнением отдала свою шевелюру в его большие и заботливые руки. А пока наслаждалась, рассказывала об опасениях Понтера. И Татинкор его поддержал. Даже сам заплёл мне именно мужскую косу. Ещё странно посмотрел на мою грудь и предложил перетянуть немного. Только идти к Понтеру за чем-нибудь похожим на шарф отказался. Пришлось самой.

– Понтер, можно вас на минуточку? – обратилась я к нему, озвучивая идею.

– К сожалению, всё, что у нас было, мы вам отдали. Только если выстирать ваши порванные вещи, – развёл он руки в стороны, а потом, посмотрев мне за спину, снова задал вопрос: – Что с магом? Такое ощущение, что у него голова кружится или что-то типа того. Он с лошади-то не упадёт?

– Не упадёт, – поджала я губы, – спасибо.

– Не за что. Если что, обращайтесь.

Быстрый завтрак, и снова в путь. До обеда всё было нормально. Тишина вокруг. Никто не разговаривает. Только я пару раз замечала, как Татинкор трясёт головой. Плохо дело.

– Понтер, можно вопрос? – подъехала я к нему ближе, чуть отставая от Татинкора и Кализа.

– Задавайте, принцесса, – улыбнулся он.

– Можно и по имени, – скривилась я. Ну не люблю я титулы, и всё тут. – В этом лесу, случайно, не растёт исака?

Исакой называется та самая травка, сок которой я закапывала Татинкору в глаза.

– Нет, не растёт. Она ближе к горам растёт, но нам туда не надо. А что случилось?

Пришлось признаваться. Да, это могло быть не лучшим решением, ведь я открывала наше слабое место, вдруг они воспользуются этим. Но рассудила, что, если бы они хотели устранить Татинкора, они бы это сделали давно. Думаю, что Понтер собирается всё-таки получить свою выгоду от этого сопровождения, но позже и в виде благодарности от моих родителей. Это более логично и безопасно.

– Мы можем сделать небольшой крюк к полям пактуреллы. Одного цветка ему будет достаточно, – выдал он невероятное.

– Вы что? – повысила я голос. – Пактурелла – ядовитое растение. Вы убить его решили? Вообще не понимаю, зачем вы их выращиваете в таких масштабах.

– Пактурелла – символ Икерии. Это во-первых, – жёстко отрезал Понтер, явно задетый моей реакцией. И да, на флаге Икерии действительно изображена пактурелла, но причины там в легенде. – Во-вторых, мало кто знает, что свойства пактуреллы зависят от способа её выращивания. В соседстве с разными травами и деревьями она может нести разные свойства.

Дальше ещё не меньше часа он рассказывал, как можно использовать этот цветок. И если он прав, то это поистине бесценное растение. Понтер уверяет, что лично проводил опыты над этим растением и использовал не только лепестки самого цветка в свежем и сушёном виде, но и листья, и стебель, и даже корень. Так вот, оказывается, что в их влажном климате пактурелла не так уж и опасна своим запахом. Да, в полях может стать от неё дурно, поэтому они и закрывают лица, но там причина в количестве, а не в качестве.

До самого обеда да и после него мы с Понтером обсуждали этот удивительный цветок. Понтер посмеивался над моим недоумением о том, что нам об этом цветке почти не известно.

– Условия. Именно условия его произрастания очень сильно влияют на этот капризный цветок. Настолько уникальный, что нам приходится брать образцы каждый раз и с каждого отдельного поля. Уже не раз было так, что в разные годы с одного и того же поля пактурелла шла на совершенно различные цели. Это крайне редко встречается, да и нашими зельеварами было обнаружено случайно. Зато является одним из секретов Икерии. Так что на рецепт не надейтесь. А вот свежевыжатый сок в течение получаса сможет помочь с любым повреждением. Лучше всего восстанавливает нервные окончания, в том числе и глаз.

– Хотите сказать, что мне повезло? Такое простое средство и почти под рукой? – усомнилась я.

– Не почти, а в часе езды. Правда, потом нам придётся очень быстро уносить оттуда ноги. Во-первых, скоро начнёт темнеть. А во-вторых, рядом с полями ферма. Не думаю, что вы захотите пообщаться с рабами.

– Я вообще не приемлю рабство, – передёрнулась я. И зря я это сказала. До этого момента Понтер был живым, весёлым и интересным собеседником, а сейчас будто маску надел.

– Не надо нас осуждать. Я прекрасно знаю мнение других стран по этому вопросу. И помню о том, что никто не захотел нам помочь. Даже ваша матушка, миледи Элен, отказала нам в помощи подавления бунтов. Она так любит людей, ценит их жизни, но помогать отказалась.

– После того как вы пошли на нас войной, сговорившись с предателями, и даже после постоянно пытаетесь разжечь конфликт? Что вас удивляет?

– Ничего. Вы правы. Мы с вами очень разные. Что-то я забылся, – пришпорил он своего коня, отстраняясь. Вот и поговорили. Но почему тогда я чувствую себя виноватой?

Из-за действий принца Понтера весь наш отряд поехал быстрее. Теперь принц лично возглавлял его. За ним следовали двое воинов, потом принц Кализ, Татинкор, я, и уже замыкали ещё трое воинов-икерийцев.

– Вы поссорились? – спросил Татинкор, поравнявшись со мной.

– Нет, просто не поняли друг друга.

– Я-то уж подумал, что вы нашли общий язык. Целый день разговаривали.

– Прости. Ничего такого. Мы разговаривали о…

– Об очень полезном цветке. Я слышал. Да все слышали ваш разговор. Что собираешься делать?

– Сорвать пару цветков и закапать тебе их сок. Думаю, что Понтер поможет.

– Ты ему стала доверять?

– Не знаю. Он всё ещё меня настораживает, но думаю, что это даже не к нему относится, а к Икерии в общем. Мне не принимаем их уклад жизни, общества. А если ты о цветке, то не вижу смысла ему вредить нам. Спокойно и безопасно вернувшиеся в Шамбуру, мы ему намного выгоднее, чем если что-то пойдёт не так. За возвращённую дочь в целости и сохранности родители вынуждены будут более лояльно отнестись к предложениям Икерии. С Анузой не знаю уж как, но тоже не за спасибо будет.

– А ты всё чаще начинаешь думать как королева, – похвалил меня Татинкор.

– Я всё чаще оказываюсь в малоприятных ситуациях в обществе королевских персон. Вот и приходится думать, – вздохнула я.

– И всё-таки Понтер обиделся. Поговори с ним.

Как раз Понтер дал сигнал закрыть лица.

– Позже. Сначала пактурелла, – кивнула я.

Только мне даже не пришлось спускаться с коня. Понтер сам спрыгнул с лошади, чуть ли не на ходу срывая три красивейших цветка. Он так же быстро вскочил на коня и поскакал дальше. Все остальные за ним. Почему такая спешка, я поняла чуть позже.

Мы отъехали относительно недалеко, только так, чтобы можно было снять повязки.

– Не теряйте времени. Сок должен попасть в глаз не более чем через полчаса с момента срыва цветка. То есть у тебя не более пятнадцати минут. При этом сок не должен касаться металла. Лучше всего сразу выдавливать, – вручил Понтер мне цветы.

Татинкор быстро постелил на землю бывший свой пиджак и лёг на него. Воины Икерии немного отошли от нас, что-то делая с лошадьми. На самом деле мне казалось, что они делают вид, а сами наблюдают. Кализ не страдал скромностью, поэтому наблюдал за мной открыто. Понтер же стоял рядом и давал советы. У меня же не получалось.

– Успокойся. Нужно не более трёх капель в каждый глаз, – говорил Понтер. А у меня выдавилась всего одна. Ну как из тонкого лепестка можно выдавить больше?

– Лефания, не переживай. Ничего страшного, – совсем не успокаивал меня Татинкор.

– Может, ты? – обратилась я к Понтеру с мольбой. Мало того, что выдавить за десять минут удалось всего три капли, так я ещё и промазала с одной.

– Ты слишком переживаешь, – сказал Понтер и взял меня за руку. – Смотри. Как я тебе уже сказал, лепесток сворачиваем в трубочку, – свои действия он сопровождал словами, – и давим исключительно на основание, мягко, но сильно.

Прямо на моих глазах он выдавил каплю, но она упала мимо, потому что он не целился. Я чуть не взвыла. Тогда Понтер тяжело вздохнул, покачал головой и проделал всё то же самое, только с моей рукой, то есть его рука и пальцы были поверх моей. Вот в такой позе мы смогли закапать Татинкору глаза. Надо сказать, что он тоже молодец, лежал и терпеливо ждал, стараясь держать глаза широко открытыми.

– Запрокинь немного голову. Минут через пять глаза начнёт жечь. Продлиться может до получаса, – давал указания Понтер, – остальные могут заняться чем-нибудь.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я Понтера.

– Не за что. Если у него сильные повреждения, желательно делать такие закапывания хотя бы дня три. С одного раза эффект будет временным, так же как и с исакой было.

Там, где мы остановились, не было воды, просто лес. Лошадей никто не рассёдлывал, просто отпустили пастись. Кто-то из воинов решил перебрать запасы, кто-то решил сделать растяжку. Только принц Кализ сидел без дела и сводил меня сума своим пристальным взглядом. При этом он ничего не говорил. Я же осталась с Татинкором, просто держала его за руку. Откровенно боялась, что он будет так же сильно мучиться, как от той травы, но нет. Татинкор лишь сжимал мои пальцы, кусал губы и не открывал глаз.

Как только боль его утихла, Татинкор поднялся. Мы опять отправились в путь. Зато я выяснила очень неприятную для себя вещь: дальше на нашем пути будет только одно поле пактуреллы. И выбор был такой: либо мы на сутки задерживаемся около поля, чтобы иметь возможность закапать глаза ещё раз, либо мы оставляем всё как есть, надеясь, что хоть какой-то эффект останется. Меня второй вариант не устраивал, а первый, по словам Понтера, был опасен.

Бунты – это всегда опасно, поэтому оказаться в самой гуще событий мне не хотелось. Зато я пыталась узнать ситуацию полнее, а всё потому, что все мужчины были против задержки, даже сам Татинкор, но я не хотела этого. Мне казалось, что один день в нашем пути ничего не решит, а ему может восстановить зрение. Только описание ситуации и меня не радовало.

– Чтобы вы понимали, что происходит на самом деле, я расскажу более подробно, – начал тогда Понтер. – Наше общество разделено на три класса: аристократия, простолюдины и рабы. Первые два класса есть и у вас, пояснять, думаю, не нужно, а вот рабы вам не понятны. Дело в том, что при таком диссонансе в рождаемости мужчин и женщин наши правители ещё четыре века назад заложили рабство, хотя тогда оно так не называлось. А всё потому, что женихи для новорожденных девочек всегда находились очень быстро, сейчас так тем более, поэтому родители стремились выбрать более обеспеченных или перспективных мужчин, что, в принципе, было естественно. Только всё дошло до абсурда. Однажды оказалось, что все девочки сосватаны за аристократов, то есть для простолюдинов не осталось вариантов. Тогда были первые бунты и первый странный закон о том, что каждая семья, во избежание необоснованного обогащения (потому что родители девочек стали ещё и деньги на воспитание брать), обязана родить девочку, в противном случае сыновья из этой семьи не имели права вступать в брак. Ты можешь представить, что тогда началось.

– Да, у вас был всплеск рождаемости и появилось рабство, – кивнула я.

– Нет. Тогда это было ещё не рабство. В семьях стало появляться очень много детей. И если аристократы как-то решали данный вопрос, то простолюдины стали голодать. Впоследствии выяснилось, что некоторые мужчины убивали новорожденных мальчиков, чтобы не кормить лишний рот. И это было не только среди простолюдинов. Короли тогда были в панике. Они создали приюты для лишних детей. Желающих было столько, что не успевали строить здания, как они уже наполнялись новыми жильцами. На какое-то время всё утихло, успокоилось, но мальчики росли. Конечно, их обучали мастеровым профессиям, давали минимальное образование, многие смирились со своей судьбой и прожили тихую, хоть и небогатую жизнь. Зато были и несогласные. Новые бунты привели к массовым заключениям. Теперь уже строились тюрьмы для бывших отказников, которые считали себя обделёнными и нападали на семьи, даже не зная, кто откуда. Так появились огромные комплексы с заключёнными, которых просто так государство кормить не собиралось и нашло им применение. Вот тогда, посмотрев, что люди присмирели и даже работают, те правящие короли создали рабство. Они решили не заморачиваться с приютами, то есть не испытывать судьбу, какие граждане из них вырастут. Они посчитали, что раз уж государство их полностью содержит, то они принадлежат этому государству полностью и жизни их стоят ровно столько, сколько за них уплачено. Вот так появились рабы. Юных ещё мальчиков стали продавать на фермы. Аристократы, а фермы принадлежат исключительно им, быстро просчитали свою выгоду между наёмным простолюдином и рабом. Фермы быстро наполнились рабами. Вторая волна бунтов была от простолюдинов, ведь они лишились работы.

– Да, людям дали возможность открывать своё дело. У вас пошла торговля, а ещё частичный отток людей, который быстро перекрыли. С тех пор выезжать из страны у вас нельзя.

– Можно, с королевского разрешения. Как ты понимаешь, никто его просто не мог получить, ибо для этого нужно было оставить на нашей земле женщину. Либо дочь, либо жену, которую очень быстро снова выдавали замуж. Мало кто на такое решался, но всё-таки были прецеденты. Тогда уже ввели ограничение по численности семьи и младших детей государство забирало само. Конечно, простые попадали в рабы, а вот для аристократов были созданы военные заведения. Государство получило вышколенных военных. Но всё это не решало вопрос с женщинами. Да, временный эффект был, потому что в каждой семье появились дочери, но всё нивелировалось большим количеством сыновей. Ко всему прочему мы получили другую проблему. Женщины стали болеть и умирать. Некоторые даже не успевали родить дочерей. Новое ограничение в количестве мужей привело к новым убийствам. А сейчас восстали рабы, что не только не могут жениться, они и женщин-то никогда не видели.

– На фермах не бывает женщин?

– Нет. Это очень опасно. Да и женщинам есть чем заняться в своих домах. Ни один муж не потащит жену на рабовладельческую ферму. Да просто в путешествие редко когда берут. Мою мать в одном таком путешествии убили.

– Я знаю, что первая жена королей умерла буквально через несколько лет после свадьбы, но нигде не говорится, что её убили, тем более рабы.

Неужели нам столько не известно? Хотя то, что он рассказывал, отчасти я учила по истории, просто преподносилось это иначе, будто они изначально установили рабство. Я тоже как-то не задумывалась об истоках фактов, которым нас учат, принимала на веру. А стоит перечитать и подумать…

– Это не афишировалось. Это же позор для любого мужчины, а уж для короля, – поджал Понтер губы.

– Хочешь сказать, что это случилось при нём? – ужаснулась я.

– Да, поэтому я не хочу, чтобы вы задерживались. Конечно, вы мне не жена, но подвергать опасности любую женщину не могу.

– У меня тут такая охрана, что…

– Вы думаете, у моих родителей не было охраны? Была. И отцов поехало тогда сразу двое. Да, короли не могут похвастаться, что лучшие воины, но и далеко не последние. И тем не менее, когда против тебя разъярённая толпа в сотни, пусть и невооружённых, мужчин…

Тут объявили привал, и мы вынуждены были прервать разговор. Вечерние процедуры не заняли много времени, но очень хотелось помыться. Краснея и бледнея, я обратилась с просьбой к Татинкору.

– Вода холодная, да и речка неглубокая, – было мне ответом.

– Я не буду в полной мере купаться. Оботрусь только, но всё тело, – не поднимала я на него глаз.

– Я предупрежу наших воинов и постою рядом. Смотреть не буду, не переживай.

Так неудобно было, что все мужчины знали, зачем я пошла. Ещё более неловко было раздеваться, видя спину Татинкора. И вот я даже не знаю, чего мне хотелось в тот момент больше: чтобы он повернулся или нет. Только мой жених (Богиня, как же это приятно) был человеком чести, иногда спрашивал, в порядке ли я, но не поворачивался. Интересно, а ему хотелось?

Кто же знал, что невинное действо обернётся катастрофой…

Глава 25

Казалось бы, ничего не предвещало, мы спокойно поужинали и легли спать. Традиционно двое воинов остались настороже, потом ночью они поменяются. Насколько мне стало понято, за ночь они меняются дважды, так все успевают поспать. Причем ни Татинкора, ни принца Кализа икерийцы не привлекают. Чего нельзя сказать о принце Понтере. Он дежурит наравне со своими воинами. Да и общаются они без подобострастия или титулов. Смотря на них, не понимаешь различия в статусах.

На их фоне очень выделяется принц Кализ, который не только не разговаривает ни с кем, даже с равным по статусу принцем, но и осматривает каждый раз миску с таким видом, будто ему туда минимум плюнули. Думаю, что у мужчин уже назревает такая мысль. Именно его отношение к окружающим отвращало меня от него день за днём. Я уже не понимала, как он мог мне понравиться, хотя и находила этому обоснования. Тогда был бал, все были статусные, гости разодетые кто во что горазд, там невозможно было заметить, как он кичится своим титулом. Мне прямо страшно стало от естественно возникшего вопроса: а что он будет делать, когда перестанет быть принцем? Ведь после коронации его сестры и моих братьев он потеряет свой титул, станет герцогом, что явно ниже принца по статусу. Надо предупредить братьев, мало ли что созреет в его голове за годы, что девочка взрослеет.

На этот раз я проснулась совсем не утром. Меня разбудили крики, и кто-то тряс меня за плечо.

– Фани, заберись на дерево, быстро, – команда от Татинкора.

Я, ещё ничего не понимая спросонок, на одних инстинктах выполнила приказ. Только куда там лезть? Деревья невысокие, толстые ветки только снизу, уже на вторую по высоте я лезть не решилась: вдруг обломится?

Только обняв ствол дерева, я оглянулась вниз. А там кошмар. Тот самый, которого так боялся Понтер. Множество мужчин, как безумные, рвались к нам, точнее, ко мне. Они требовали отдать им женщину. И я даже не скажу, что страшнее: безумные волки или безумные мужчины.

Все мужчины, даже Кализ, стояли в обороне. Пока я видела лишь двоих мужчин на земле и троих раненых. Толпа окружила нас, но остановилась. Рабы, а это были именно они, что-то выкрикивали со всех сторон. Понтер поднял руку и что-то кричал им, но все его слова тонули в гомоне голосов. Тогда Татинкор выпустил огненный шар, который завис над головой Понтера. Мужчины обменялись мимолетными взглядами, а толпа затихла. Ага, магия – это вам не шутки.

– Остановитесь. Женщину мы вам не отдадим. Она не наша. Она гостья из Шамбуры. Если вы навредите ей, Шамбура объявит нам войну, – решил он запугать мужчин. Хотя, если меня убьют, война будет. Родители такого не простят. И будет совсем неважно, что я сама здесь оказалась случайно.

– Отдайте нам женщину. Мы будем её любить, – отделился от толпы один мужчина. Одобрительный гул за его спиной меня напугал. Любить? Все?

– Нет. Я ваш принц и приказываю отступить. Девушку мы вам не отдадим.

– Вы всегда забираете женщин, – выплюнул тот слова, – считаете нас мусором, не достойным на нормальную жизнь. Выкидываете нас, используете, а сами наслаждаетесь любовью женщин. Мы тоже живые. Мы тоже хотим. Мы отсюда видим, какая она тонкая и нежная. Я бы хотел притронуться к её коже, вдохнуть запах. Наверняка она пахнет не потом и грязью. Мальчишки видели, как она купалась. Она чистенькая, – улыбался мужчина, смотря на меня.

У меня же мурашки бежали по коже от его слов. Я понимала, что сама оказалась виновата в этой ситуации. А ведь мужчины будут биться за меня. Все мужчины. И это пугало. Когда начнётся бой, будет множество смертей. И я не уверена в том, кто победит, потому что рабов было много, очень много. Что такое восемь вооружённых мужчин простив безоружной сотни?

– Все наши женщины помолвлены с самого рождения. Их мало, – пытался вразумить рабов Понтер, но это было не то. – Как только ситуация улучшится, вам тоже…

– Не будет этого! Мы знаем, что становится только хуже. Хватит нас кормить сказками. Мы хотим женщину сейчас, а не когда помрём.

– Тем более она не замужем ещё. Может, она из нас кого выберет, – выкрикнул кто-то сбоку. И такой гул поднялся, что уши закладывало. Мои защитники напряглись ещё больше, хотя куда уж. Что же делать? Думай.

– И что с того? В брак вступить могут только шесть мужчин, а вас здесь намного больше.

– Пусть хоть кто-то из нас поживёт нормально.

– Да вы хоть знаете, кто она? – высказался Кализ, а у меня сердце в пятки ушло. – Она принцесса Шамбуры, будущая королева. Она не может взять никого из вас в мужья.

Я даже стукнулась лбом об ствол дерева, настолько была обескуражена этим принцем. Он вообще не понимает, что творит? Они же теперь меня порвут на сувениры. Как же, не просто женщина, которую они никогда не видели, а самая настоящая принцесса.

Гул поднялся среди рабов надолго. Толпа зашевелилась. Мои защитники опять кого-то слишком активного ранили. Татинкор выпустил по ним заклинание электрической волны. Теперь первые ряды рабов било в несильных судорогах, зато толпа остановила наступление. Что делать?

Может быть, я тоже решила сделать глупость, но другого в мою голову не пришло. Я слезла с дерева, похлопала в ладоши, надеясь привлечь внимание мужчин, но куда там. Последние судороги прошли, мужчины глубоко дышали, восстанавливаясь. Я подошла к Татинкору.

– Фани, – выдохнул он неодобрительно.

– Прости, – поджала я губы, заранее извиняясь за то, что собиралась сделать.

– Мужчины, – крикнула я, обращаясь к толпе, что замерла. В этот раз мне повезло, меня услышали, и все присутствующие сконцентрировались на мне. Даже мои защитники кидали на меня косые взгляды, не зная, что я собираюсь сделать.

– Меня зовут Лефания Дюрах, принцесса и будущая королева Шамбуры, соседнего государства. К вам приехала знакомиться с женихами и знакомить их между собой. И как бы ни было велико моё желание, взять в мужья более положенного количества я не могу. Закон един для всех. А для королевских особ есть отдельный закон по всему миру. Я не могу взять в мужья мужчину, который не образован, не воспитан или болен чем-либо. Поверьте, претендентов на места моих супругов было и есть множество. И уж простите, но ни один из вас сейчас не соответствует. Я ни в коем случае не сомневаюсь в вашей силе, уме или достоинстве, понимая, что вас просто ничему не учили, относясь потребительски. Понимаю ваше возмущение сложившейся ситуацией. Я даже не представляла, что в Икерии она настолько критична. Могу сказать, что в Шамбуре сейчас нам удалось стабилизировать ситуацию. И мы будем делиться опытом с Икерией. Есть ещё ряд возможностей помочь вам извне, то есть из Шамбуры, но пока пообещать ничего не могу, ведь ещё не королева, да и любые шаги должны быть тщательно продуманы. – Ох, может, удастся заговорить им зубы и не осуществлять задумку? – Поэтому ваши агрессивные действия сейчас по отношению ко мне и моему сопровождению ни к чему хорошему не приведут. Мы готовы поделиться знаниями в медицине, чтобы ваши женщины не болели и не умирали, что зафиксировано в последнее время. Это я могу вам пообещать уже сейчас. Всё остальное требует детальной проработки. Но всё сейчас зависит от вас. Никто не будет пытаться спасать диких и агрессивных мужчин, не способных просчитать собственную выгоду.

Вот это речь я загнула. Сама собой горжусь. Эх, мама меня не слышала…

– Вся ваша помощь будет не для нас. Мы так и останемся гнить здесь. Что нам от ваших обещаний? – высказался мужчина чуть позади ранее говорившего от них.

– Изменить ваш статус в Икерии не в моих силах. С этим разбираться вам. Но агрессией вы ничего не решите. На силу всегда отвечают силой. Вас не слушают и не слышат. Вам нужно сесть за стол переговоров с вашей властью, предъявить им свои требования. Только учтите, что они должны быть осуществимы. Пожелать по жене для каждого вы можете, только это невозможно в нашем мире. Здесь и сейчас присутствует ваш принц Понтер. Думаю, что он может выступить гарантом того, что ваши требования услышат короли. Используйте эту возможность.

– Он ничего не скажет королям. Зачем ему это?

– Я так же, как и вы, хочу разрешить эту ситуацию, – вступил в диалог Понтер, послав мне взгляд, который я посчитала благодарным.

– Зачем? Вам же выгодно наше положение бесправных тварей. Вы относитесь к нам так же, а иногда и хуже, чем к животным. Спасибо, что на мясо не пускаете.

Дальше мужчины стали рассказывать об ужасах своей жизни. Я даже не буду ничего перечислять, потому что на бесправии дело не заканчивалось, а только начиналось. Некоторые даже задирали свою одежду, показывая шрамы от пыток. Для меня так и осталось загадкой, почему катализатором такого положения всё-таки стало отсутствие женщин.

Пока шёл поток обвинений от рабов, я подошла ближе к Татинкору и вопреки безопасности взяла его за руку. Мне была просто необходима его поддержка. Одно касание, один взгляд, а мне уже легче. Хорошо, что не пришлось делать глупость. Может быть, они сейчас разойдутся миром?

– Давайте сейчас сделаем так. Вы составляете точный список ваших требований. Писать же вас учили? – донеслось до меня окончание беседы.

– Старшие – да, умеют, – кивнул мужчина. И по высказыванию я поняла, что себя к таким он не отнёс. И ведь нельзя сказать, что он совсем молод. На вид нему чуть больше, чем Татинкору.

Интересно, что Понтер на это лишь сквозь зубы что-то проговорил. Я не услышала слов.

– Хорошо, – сказал он уже громче, – вы составите список. Завтра отдадите его мне, мы его обговорим. Я сразу смогу вам сказать, что из вашего перечня обсуждаемо, а что невозможно. А потом я передам его королям.

– Ага, вы там будете годами что-то обсуждать, пока мы здесь гниём. Так не пойдёт. Нам нужны гарантии. И мы возьмём принцессу.

– Она не вещь, её нельзя взять. И вам же сказали, что если вы навредите ей, то ни о каких переговорах и речи идти не может, – встрепенулся Понтер.

Татинкор же мимолётно сжал мою кисть и отпустил. На его ладонях начинали формироваться заклинания. Я их видела, а вот остальные мужчины – нет.

– Мы не будем ей вредить, но никуда не отпустим. Она пообщается с нами, мы насладимся обществом женщины, а вы, если хотите быстрее получить принцессу назад, быстрее обсудите наши требования, – под конец речи мужчина улыбался, довольный собой. И в целом его решение было логичным. Если у них такое отношение к рабам, то пообещать им могли чего угодно, а вот исполнения этих обещаний не гарантировали. И именно меня выбрали в качестве гарантии.

– Это… – не мог подобрать слов Понтер.

– Я выступлю вашим гарантом, но одна я с вами не пойду, – высказалась я. Ибо этот разговор мог начаться сначала – и так до бесконечности.

– Конечно, ваши женихи могут пойти с вами. Только мы не видим браслетов ни на одном из них. Вы нас обманули? – опять улыбнулся тот.

– А у вас браслеты надевают не в храме? – нахмурилась я, переводя взгляд с предводителя рабов на Понтера и воинов.

– Нет, в храме обручальные браслеты сливаются с кожей, образуя брачные метки. А сами браслеты надевают во время помолвки, – ответил мне Понтер, прикусывая нижнюю губу. И это было нехорошо.

Брачные браслеты – это не просто кусок металла, украшенный камнями, это артефакт. Надев его однажды, снять не получится. То есть взять сейчас и надеть на любого мужчину мой браслет для отвода глаз не выйдет.

– То есть они вам ещё не женихи, раз браслетов нет. Тогда наше предложение в силе. Вы можете выбрать из нас. Шесть мужчин, шесть счастливчиков. Свободная женщина у нас в гостях.

И я думала, что после этих слов толпа опять будет ликовать, но нет. Повисла тишина. Они ждали моего ответа. И что нового они хотели услышать?

– Спасибо за столь щедрое предложение, но я вам уже назвала причину, по которой не могу выбирать из вас. И мои женихи здесь, пусть на них ещё и нет браслетов. В традициях Шамбуры браслеты надевают прямо в храме.

– Ерунда какая. Как же другие мужчины узнают, что женщина занята?

– Никак. До самого бракосочетания любой может передумать, – ответила я, ожидая закономерной реакции.

– Ненормальные. Кто же в своём уме может передумать? Ладно, – махнул он рукой, – прошу к нам в гости. И раз уж вы свободны… браслетов на руках ни у кого нет, не обессудьте.

И вот не нравилось мне его последнее высказывание.

– Вы не посмеете навредить принцессе, – рыкнул Понтер, подаваясь вперёд.

– И не думали. Но чем дольше вы будете обсуждать наши требования, тем меньше терпения у нас останется.

Он сделал приглашающий жест, и толпа расступилась, образовывая проход. Так мне давали понять, что не оставят в лесу. Только куда меня приведут и что меня там ждёт, я тоже не знала. И это пугало.

– Что вы задумали? – подал голос один из воинов.

– Мы соблазним свободную женщину. Среди нас есть и красивые мужчины, без шрамов и прочих увечий. Мы слышали, что женщины падки на ласку. Вот и проверим.

– Да как вы смеете! У меня уже есть женихи. И это… – задохнулась я, представив, как они все ко мне пристают. Бр-р.

– Нет браслетов – нет женихов, – отрезал этот тип, посматривая на меня страшным взглядом. И вот теперь я была уверена, что мне очень не понравится у них в гостях.

– Я могу надеть браслеты прямо сейчас. Тогда вы оставите меня в покое? – заявила я решительно. И можете считать меня трусихой. Но приставаний немытых мужчин, которые женщину увидели впервые, я не выдержу.

– Что? Все шестеро здесь? – напрягся уже этот тип. Не понравилось ему моё предложение. Ой, не все они бедные и угнетённые, возможно кое-кого всё устраивает. Здесь он предводитель рабов, дай ему свободу – и он станет никем, таким же, как остальные. Но моего решения этот вывод уже не мог изменить.

Я не хотела замуж? Да, признаю, была глупа и наивна. Сейчас мне придётся выбрать максимально допустимое число мужей, и ведь отменить уже ничего не получится. Богиня, я ведь даже не узнавала имён икерийских воинов, а тут… Не из рабов же мне мужей брать? А может быть, передумать? В отчаянной попытке не делать глупость я бросила взгляд на Понтера, но он тоже был растерян.

– Мы защитим тебя, захочешь – убьём всех, – прошептал Татинкор. Он надеялся меня так отговорить?

– Помнишь, ты посчитал появление браслетов благословением? А что, если это единственный путь к спасению? Четыре незнакомца, но я уверена, они достойные мужчины и лучше толпы обезумевших рабов.

– Фани, ты не должна этого делать, – шептал он, но я уже надела ему браслет. Лёгкое мерцание, и браслет стал сплошным, снять его невозможно.

– Как-то не торжественно вы это делаете, – прокомментировал мои действия этот странный тип. – Такое событие. А вы даже его согласия не спросили.

– Я спросила его ранее. Не переживайте. А торжественность... Кому она нужна? Пыль и мишура, – пожала я плечами, подходя к Понтеру.

– Принц Понтер, – начала я стандартную речь, – согласитесь ли вы разделить со мной жизнь со всеми её тяготами и радостями, любить и защищать меня, уважать и заботиться? Согласны ли вы стать моим мужем?

– Лефания, вы уверены? Назад пути не будет. Мы сможем вас защитить. Мы хорошие воины. Татинкор вообще маг, – шептал мне Понтер.

– Знаю, но их очень много. Или ты уверен, что они не убьют меня, как твою мать? – сглотнула я ком в горле, потому что даже не смерть меня страшила, а то, что было её предвестником. Не уверена, что переживу насилие даже одного, не то что целой толпы.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Лёгкий кивок ознаменовал принятие моего решения.

– Я согласен стать вашим мужем, любить и оберегать вас до конца своей жизни. – Понтер надел на мою руку второй тонкий браслет. Мужские браслеты были широкими, потому что одни, а женские парные тонкими.

– Лефания, трое моих парней помолвлены. Чтобы браслеты не мешались, они их поднимают почти до локтя. Поэтому браслеты не видно, – шептал он. У меня чуть сердце в пятки не ушло. Я не подумала о такой возможности.

– Что это вы замерли? Принцесса? Здесь много желающих. Мы тоже хотим поучаствовать, – кричал этот тип. А мне хотелось рычать. Ведь второй браслет не наденется на руку мужчины.

– Зачем вы меня подгоняете в такой ответственный момент? Это нечестно, – решила я покапризничать, пока в голове царил хаос. – Может быть, я очередность выбираю или речь немного другую сочиняю? Нехорошо же у всех мужчин спрашивать одно и то же.

– Какая разница, что спрашивать? Вы делаете им предложение не на балу, а в лесу. Зачем лишние речи? Я вам предоставлю свою руку и без речей.

Вот уж не будет этого!

Я решительно сделала шаг в сторону ближайшего воина.

– Имя? И отвернись от толпы, – прошептала я уже зло. Знаю, что мужчина не виноват, но меня прямо затрясло от перспективы надеть свой браслет на этого… даже слов нет, как хочется назвать этого типа.

– Тамир, – прошептал в ответ воин, поворачиваясь к типу спиной.

– Тамир, согласен ли ты стать моим мужем? – действительно не стала произносить речь. Мужчина ответил согласием и вдруг чуть наклонился вперед. Я уж испугалась, что он решил меня ещё и поцеловать, но нет, он поправлял браслет, который не активировался.

– Спасибо, – прошептала я одними губами. Он прикрыл от окружающих тот факт, что браслет не засветился.

– Аккут, согласен ли ты стать моим мужем? – следующий воин.

– Вы уверены? – прошептал он. Только по одному вопросу я поняла, что он тот самый свободный пока воин, на котором браслет сработает.

– Я уверена, что ты достойный мужчина, – попыталась улыбнуться я.

– Я никогда не обижу вас, – было мне ответом, и четвёртый браслет оказался у меня на руке.

Ещё двое воинов повторили трюк с прикрытием браслета. На последнем предводитель рабов чуть ли не слюной брызгал, вопя о том, что аристократы опять обхитрили рабов, и всё в этом духе.

– Я с самого начала вам сказала правду. Никакой хитрости здесь не было. Я приехала знакомиться с женихами. Не смейте меня в чём-либо обвинять, – жёстко ответила я ему. – А сейчас прошу оставить нас. Утром мы будем ждать ваши письменные требования к королям Икерии. И лично отвезём их.

– Нет, вы никуда не поедете. Вы останетесь здесь в качестве гаранта.

– Тогда прошу проводить нас в наши покои, раз уж мы ваши гости, – натянула я улыбку. Со злым оскалом он махнул в толпу, которая тут же стала расступаться, образуя своеобразный коридор. Кто-то из воинов быстро кинулся собирать наши пожитки, а меня с двух сторон оградили Татинкор и Понтер. Первым пошёл Аккут.

Глава 26

Шли мы под таким своеобразным конвоем не менее получаса, а может быть, и больше. Нас привели не в рабские браки, которые стояли в стороне и куда направилось большинство мужчин-рабов. Нас привели в господский дом. Небольшой, но добротный. На окраине страны шикарный и не нужен. Тем более что это ферма.

Принц Кализ, про которого я и забыла уже, с высокомерием заявил, что ни с каким отребьем делить покои не собирается, и заперся один. Да, в этом состоял минус небольшого дома: на всех отдельно не хватало покоев. Но воины не растерялись или не обратили внимания, заявив, что будут нести дежурство около моих дверей, а спать в гостиной. Благо имелся большой диван.

Зато именно меня пытались под различными предлогами и непристойными предположениями (открытыми оскорблениями) поселить одну. Но не тут-то было. Понтер и Татинкор не повелись. Так мы втроём оказались в одних покоях.

Они состояли из небольшой прихожей с комнатным деревом в большом горшке, спальни и ванной комнаты. Конечно, основным предметом мебели в спальне была именно кровать, но сейчас в присутствии двух мужчин она почему-то не вызывала во мне ничего, кроме желания спать. Хотя нет, было ещё желание помыться.

И раз уж я оказалась в нормальных покоях, где имеется ванная, глупо было себе отказывать. О чём и сообщила мужчинам, удаляясь. Ещё один плюс ванной: я осталась одна и могла подумать. О чём? Да о том, что мама отправила меня в графство Монтеро для того, чтобы отдохнуть от королевского двора, ухажёров и прочего. Она давала мне время повзрослеть и принять неизбежность будущего замужества. А что я сделала? Даже смешно. Сбегая от женихов, как раз ими и обзавелась. Но жалею ли я? Нет.

Да, я не знаю, как сложатся наши отношения, даже не знаю, как я выберусь из Икерии. Но кто может заранее сказать, что его брак точно будет счастливым? Мои собственные родители такого наворотили. И сейчас они любят друг друга, но всё равно частенько спорят. Признак ли это несчастливого брака? Да ничего подобного. Да, мне не хотелось повторять историю мамы, я мечтала сразу выйти замуж за любящих и любимых мужчин. Но мама не полюбила отцов сразу, они прошли долгий путь друг к другу. И вот теперь я оказалась в такой же ситуации. Я люблю только Татинкора, но это же не значит, что не смогу полюбить Понтера и Аккута. С последним я и парой слов не перекинулась, я вообще его не знаю. Так и в храм меня пока никто не тащит…

В общем, я убедила себя, что всё у меня будет хорошо, просто нужно дать себе и им шанс. Мама говорила, что надо мужчин узнать поближе, тогда и чувства могут возникнуть. Вот так я и сделаю. Буду общаться с ними.

Довольная принятым решением, я вышла из ванной и встала в ступоре. Эти двое из каких-то одеял устроили себе спальные места на полу. Причём лежали они в ногах кровати, непосредственно перед дверью и головами друг к другу. При моём появлении они синхронно повернулись на звук, но не встали.

– Вы чего устроили? – выдохнула я, кутаясь в найденный халат.

– Спать легли, – ответил Татинкор.

– Хотя я бы тоже ванну принял, – дополнил его Понтер.

– Живо мыться. Ещё не известно, когда получится.

– Слушаюсь, моя принцесса, – посмеялся Понтер, поднимаясь и отвешивая шутовской поклон. Вот сейчас он был похож на того принца, что прибыл на бал.

– Татинкор, убери эту ерунду. Кровать огромная, мы все поместимся, – махнула я ему, – и ты тоже пойдёшь мыться.

– Фани, ты уверена? Это…

– Да, принцесса. Помолвка – это одно, а постель – совсем другое, – остановился у двери Понтер.

– Я не предлагала вам ничего такого, – опустила я глаза, краснея, – только спать. Успеете ещё на земле наспаться.

Чтобы не смотреть на мужчин, которые молча переваривали моё предложение, я направилась к шкафу, где, конечно же, не нашла женской одежды. Пришлось выбирать рубашку и нательные брюки. Татинкор без лишних просьб отвернулся к двери, пока я переодевалась и ныряла в кровать. Пока он тоже выбирал себе ночное одеяние, мне пришла в голову забавная мысль.

– Татинкор, а можно я твоё имя тоже сокращу?

– Ты можешь всё что угодно, – ответил он, но по напрягшейся спине было легко понять, что ему не понравилась идея.

– Если ты не хочешь, я не буду даже пытаться. Давай договоримся, что не будем делать ничего, что заведомо неприятно другому. Зачем себя мучить или ломать? – переползла я на край кровати и дотронулась до его спины, поглаживая. – Я люблю тебя, это правда. Но читать твои мысли и желания не умею, помоги мне в этом.

– Фани, – вздохнул он, разворачиваясь ко мне, а я поднялась, – я тоже тебя люблю, поэтому и разрешаю сократить имя так, как тебе хочется. Вряд ли ты придумаешь что-то оскорбительное. А по поводу мыслей и желаний… – поджал он губы. – Я взрослый мужчина. И тебе не стоит сейчас знать о том, чего мне хочется.

– Спасть? – широко улыбнулась я, делая вид, что не поняла намёка. И да, я в курсе таких желаний, меня просветили на этот счёт. Татинкор тоже улыбнулся и прикрыл веки, слегка кивая.

– Татик мне не нравится. Тин или Кор? – решила я его дожать. По тому, как он скривился на первых двух сокращениях, сделала вывод: – Кор. Однозначно Кор.

– Да, пусть будет так.

– А меня не надо сокращать. И так имя не длинное, – раздался голос из-за спины. – Да и не к лицу как-то.

– Будешь выпендриваться – станешь Пони, – быстро придумала я. Татинкор рассмеялся, я тоже посмеивалась, а Понтер смотрел на меня в ужасе.

– Я надеюсь, что ты пошутила.

– Пошутила, не переживай, – махнула я рукой, – но предупредила.

Татинкор ушёл в ванную, я забралась назад на середину кровати, даже приготовилась спать, но шорох рядом не давал расслабиться. Я повернулась спросить, что он там возится, но не произнесла ни звука. А всё потому, что Понтер переодевался. И, как истинный принц, выбирал, что надеть. Только вот брюки нашлись быстро, а сорочки ему не нравились. А потому он стоял ко мне спиной, обнажённой спиной. И видимо, мужская спина – мой личный возбудитель. Боясь вдохнуть лишний раз, я наблюдала, как перекатываются мышцы под кожей, как одна из них рвано дёргается под длинным шрамом, начинающимся в середине левой лопатки и заканчивающимся почти у позвоночника.

– Чем это тебя так? – не удержалась я от вопроса. Понтер вздрогнул всем телом, видимо забылся или задумался, а потом замер.

– Я уж подумал, что вы спите, принцесса, – не ответил он.

– Я твоя будущая жена, так что можно на «ты» и по имени. Татинкор зовёт меня Фани, ты тоже можешь.

– Фани, – как-то странно произнёс Понтер. – Если бы не сегодняшний случай, ты бы не выбрала меня. Так что я не строю иллюзий.

Мне опять пришлось сесть в постели. Видимо, я сегодня и не лягу.

– Посмотри на меня. Понтер, – потребовала я, и он выполнил. – Не закрывайся от меня. Неважно, как я сделала предложение, не важно ничего. Главное, что мы будем делать с этим дальше. И твои выводы неверны. Да, сложись всё иначе, предложение я сделала бы тоже по-другому. Но получилось как получилось. Не будешь же ты меня всю жизнь за это винить?

– За что? – нахмурился он.

– За то, что нарушила твои планы. Вообще здесь оказалась. А теперь ещё и привязала тебя к себе.

– Ты не поняла, – покачал он головой.

– Так объясни. Если ты закроешься и будешь лелеять обиды, ничего хорошего не выйдет. Я, конечно, не могу помнить того, что происходило между моими родителями, но мама и отцы частенько рассказывают, сколько всего натворили и как чуть не потеряли друг друга. Отец Фрост очень долго закрывался от мамы, да и сейчас такое бывает, но редко, и мама быстро его выковыривает. Я не хочу такого повторения. Давай не будем совершать те же ошибки.

– А ты изменилась, – присел на край кровати Понтер. Сорочку он так и не надел.

– Да, последние события в моей жизни заставили кое-что пересмотреть. Многое воспринимается сейчас не так, как раньше.

– Ты правда рассматривала меня? Мне казалось, что ты уже определилась с женихами.

– Я определилась с одним. И не буду скрывать, Татинкора я люблю. Но это не значит, что тебя не смогу полюбить. Знаешь, его я тоже далеко не сразу полюбила, а может быть, и сама не понимала очень долго. В общем… – Я вздохнула, пытаясь подобрать нужные слова, но они не потребовались.

– Я тебя понял. Спасибо, – улыбнулся он.

– Не за что, – выдохнула я. А Понтер потянулся ко мне рукой.

– Не рановато ты решил соблазнить НАШУ невесту? – рыкнул Татинкор.

– Я же не виноват, что ты тормозишь, – парировал Понтер, впрочем убрав руку и улыбаясь.

– Я воспитан, в отличие от некоторых.

– Ой, давайте не будем, – хлопнула я по одеялу. – Нам спать осталось пару часов, а вы тут… хотите ссориться и мериться… – я запнулась, потому что мама в этом месте говорила неприличное слово, – воспитанием. Идите в коридор. Всё.

И на последнем слове демонстративно плюхнулась на кровать и накрылась одеялом чуть ли не с головой. Рядом послышались вздохи, шуршание, бормотание, и наконец-то мужчины легли с двух сторон от меня. И если я думала, что не смогу уснуть, то сильно ошиблась. Стоило мужчинам лечь, как меня унесло в сон.

Проснулась я в забавной, но дико неприличной позе. Я обвилась, как когда-то в лесу, вокруг Татинкора, а вот позади меня обнимал Понтер. Одна его нога лежала на моём бедре, а рука покоилась на животике.

– У меня такое странное ощущение, что у меня две невесты, – буркнул Татинкор.

– Почему такие выводы с утра? – усмехнулась я, думая, как выбираться, ибо Понтер крепко меня прижимал.

– С того, что у меня на руке лежит не только твоя прекрасная головка. Да и руки лишние пришлось с себя скидывать.

Я же представила, как Татинкор полночи отбивался от сонных приставаний Понтера, и не сдержалась. Я засмеялась, чем потревожила нашего принца.

– Бедненький мой, как ты пережил такое надругательство, – выдавливала я сквозь смех, но в конце концов уткнулась ему в грудь в попытке задавить смех.

– Да вот же. Звал, звал тебя на помощь, а ты спишь и не чувствуешь моего ужаса, – поддержал меня Татинкор, но и сам рассмеялся.

– Чего это вы такие радостные с утра? – спросил Понтер.

– Радуемся, что не нам сейчас на встречу с рабами идти, – ответил Татинкор.

– Ага. Вижу. Столько счастья.

– Неправда, – слегка шлёпнула я Татинкора ладошкой по груди, – он пошутил.

Стук в дверь смыл остатки внезапного веселья. Действительно, пора приниматься за переговоры.

– Принцессу приглашают на завтрак, – раздалось из-за двери. Ой.

Собрались мы быстро. И уже несколько минут спустя, натянув свою грязную одежду, отправились на завтрак. И вдруг у меня возник вопрос:

– А где хозяева?

– Ты уверена, что хочешь знать? – повернул ко мне голову Понтер. И да, я уже передумала. Не думаю, что они живы.

Завтрак накрыли в большой столовой. За длинным столом уже сидели наши воины и «гостеприимный» хозяин в сопровождении ещё четырёх рабов. Другие рабы прислуживали. И вот не было в лице их предводителя какого-то непринятия их положения. Сейчас, восседая во главе стола, занимая место хозяина дома, он чувствовал себя замечательно, прислуга была необходимым антуражем.

Хотя надо отдать должное, список требований был внушителен. И если первые пункты об отмене рабства, установлении им достойной оплаты за работу, предоставлении возможности уехать в другие земли были понятны и логичны, ведь люди хотели свободы, то следующие несколько выбивали дух. Жен они хотят, хотя бы по одной на десятерых. Вы только вдумайтесь: на десятерых. На логичный вопрос, что свободных женщин в стране на данный момент нет, даже младенцы уже помолвлены, откуда их взять, они ответили, что самый простой способ – законно увеличить максимальное число мужей, а можно и вообще отменить.

Споры были, но каждый настаивал на своём. Они хотели всего, а мы могли лишь часть. В итоге Понтер гарантировал им первые три пункта, а по остальным пообещал поговорить.

С Понтером уезжали двое воинов. И когда они вернутся, мы не знали. Мне он тоже пообещал, что скоро возвратится и всё будет хорошо. И я ему верила. Не знаю почему, может быть, мне этого тоже хотелось?

– Принцесса не составит нам компанию? Может быть, споёт для нас? – начал этот тип.

– А у вас есть инструменты? – удивилась я и краем глаза заметила, что Татинкор интенсивно моргает, будто сморгнуть что-то пытается. – У вас здесь так уныло. Ни одного цветочка нет, хотя целые поля изумительно красивых цветов, – надула я губы.

– Цветы надо заслужить, – появилась мерзкая улыбка.

– Песню тоже. В таком унынии и петь совсем не хочется. Вот если бы в моей комнате стояла ваза с тем замечательным цветком, может быть, и душа запела бы. Я же женщина, натура тонкая, чувствительная, тянущаяся ко всему прекрасному. Вот смотрю на этот дом и понимаю: женщины здесь никогда не было.

Во речь загнула. Сама собой горжусь. Главное, чтобы они повелись.

– Вам принесут цветок. Если хотите, всё здесь цветами засыплем.

– Что вы, это будет перебор. Много красоты тоже нехорошо. Всего должно быть в меру.

Ага, ядовитые цветы он в дом насовать решил. Там лица прикрывать на полях, то есть на открытом воздухе приходится, а что будет в помещении? Вот не надо мне этого.

– Так что? Споёте?

– Может быть, я могу что-то рассказать?

– Мы что, дети малые, по-вашему?

– А где дети? Я так понимаю, здесь и подростки должны быть.

– Есть и дети. Подростки на работах, вернутся только вечером, – вставил свое слово другой мужчина, – а вот малыши в своём бараке.

– Малыши? Совсем маленькие? – ужаснулась я.

– Их нам привозят семилетними. Иногда по хозяйству помогают.

– Да, проводите меня к ним, – вдруг решила я. И нет, я не знала, что делать с толпой малышей, но они точно лучше и приятнее взрослых. Этот их главарь вон одним взглядом готов испепелить ответившего мне мужчину.

Малыши жили в относительно приличном бараке. Почему относительно? Да потому, что рядом стояли другие, навевающие мысли о том, что ничто не вечно и пора на покой. В смысле, эти строения готовы развалиться в любой момент.

Когда мы вошли внутрь, малыши сначала замерли кто где был, а потом каждый рванул к своей кровати и вытянулся в струнку. Вот это муштра. Нас бы с братьями так никто не заставил делать, хотя… мы и не на месте этих бедолаг. Я смотрела на них, и слёзы на глаза наворачивались. Ведь эти мальчишки никогда не знали мамы, они брошены и никому не нужны.

На эмоциях, не иначе, я подошла к ближайшему ребёнку и погладила его по голове, по грязным волосам, а он попытался вжать голову в плечи. И такой был взгляд. Да, я разревелась, упала на его кровать, крепко обняла этого мальчишку и ревела. А вокруг была тишина. Когда я подняла голову, поняла, что никто и с места не сдвинулся, а смотрят на меня как… как… даже не знаю, восторженно, опасливо, настороженно.

– Идите ко мне. Я вас обниму. – Держа одной рукой мальчонку, другую я протянула остальным. Только никто не рванул ко мне. Лишь с соседней кровати мальчик решился сделать шаг.

– Мы вас чем-то обидели? – спросил он с опаской.

– Нет. Чем вы могли меня обидеть?

– Не знаю. Вы плачете.

– Мне просто больно видеть, что вы здесь, а не в семьях. Что у вас нет мамы. Ты знаешь, кто такая мама?

– Нет. Зверь какой-то? – появилось на лице любопытство, а меня аж замутило.

– Леди, им не рассказывают этого. Ни к чему. Потом вырастут, всё узнают, – слегка наклонился тот самый мужчина.

– Это ужасно. Просто ужасно. У нас есть приюты для беспризорников, но все они сироты. Если у ребёнка есть хоть кто-то из родителей, ему помогают, государство помогает. У нас целые программы по поддержке семей в бедственном положении. Никто и не думает разлучать детей с родителями.

– Это тоже было не всегда так, – вставил Татинкор. Да-да, Татинкор и двое оставшихся воинов пошли за мной. Только принц Кализ, позавтракав, удалился в свои комнаты. И я не виню его, хоть и не понимаю.

– Я знаю, что мама исправила это. Знаю, что именно она создала и продвинула эти программы. Многие люди благодаря этим программам нашли новую работу, переехали, да просто начали нормально жить. Это точно надо исправлять. Вот так, – я оглянулась на мальчишек, что слушали меня открыв рты, – нельзя. Это бесчеловечно.

– Мы за то и боремся.

– Вы неправильно боретесь. Количество мужей здесь не сыграет роли. Скорее даже усугубит. Понтер сказал, что ваши женщины чаще стали болеть и умирать. Вот эту проблему надо решить в первую очередь. Сохраните хотя бы тех женщин, что у вас есть. Больная женщина не сможет родить здоровых детей. Это законы природы, и тут ничего не исправить. И превращать женщину в машину для рождения новых детей нельзя. Вы просто не представляете, сколько тонкостей в женском организме. Один сбой девушка переживёт, даже два, но три могут подкосить её настолько, что потом уже ничего не спасёт.

– Это нужно объяснять не нам. Я лично шестой раз в жизни вижу женщину. И вы первая, кто со мной говорит.

– Я… – покачала я головой, – даже не знаю, что на это сказать.

Некоторое время я сидела, закусив губу. А потом мальчик, которого я всё ещё продолжала обнимать, стал трогать мои волосы и даже понюхал их. И вот я точно знаю, что ему понравилось, потому что он улыбался.

– Мальчики, а вы знаете, что такое сказки? Вам их кто-нибудь рассказывал?

– Не занимайтесь ерундой. Это всего лишь дети, – подал голос предводитель рабов. И вот что ему неймется?

– Мы куда-то спешим? У нас чёткий график и расписана каждая минута? – обернулась я на него. Сквозь зубы почти мне ответили, что нет. – А раз нет, то я вас не задерживаю. Лично вы можете заниматься своими делами. А пока я у вас в ГОСТЯХ, – надавила я на своё вынужденное здесь присутствие, – буду заниматься тем, чем захочу. В пределах допустимого, конечно. И вообще, кто-то обещал для меня цветок принести.

До самого обеда я рассказывала мальчишкам сказки. Удручало, что многое пришлось показывать на пальцах. Зато я получила кучу вопросов зачем и почему. Дети – они и есть дети, юные пытливые умы. Они ещё не угнетены собственным положением. Да, они живут в бараке, но они другого не знали, и пока им не с чем сравнить. Как и мамы у них не было, потому они и не понимают, чего были лишены.

В обед мне вручили цветок. Кусая губы и придумывая небылицы, я всё-таки смогла быстро уйти в свои покои и увести с собой Татинкора.

– Ты рисковала, – проговорил он от самых дверей.

– Мы вообще рискуем, находясь здесь. Я не знаю, что задумал этот тип, чего он хочет на самом деле, как долго мы здесь пробудем, как быстро вернётся Понтер и с чем он приедет. Ничего не знаю. А вот зрение у тебя опять ухудшается. И не надо пробовать убедить меня в обратном. Ложись.

После моей тирады Татинкор смиренно лег на кровать, лишь слегка улыбаясь. Я посчитала это хорошим знаком. Наука Понтера не прошла даром, ибо я достаточно быстро выдавила из лепестков нужное количество сока. Даже подержала Татинкора за руку, пока он терпел боль. Но так было нужно. Боль сейчас принесёт облегчение потом.

Как бы мне ни хотелось просидеть оставшееся время в комнате, меня не могли оставить надолго в покое. Пришлось выходить. На этот раз я развлекала взрослых мужчин, но не песнями, а рассказами о том, как живут в Шамбуре. Многое и для себя узнала, вот так вот напрямую общаясь с простыми людьми. Некоторые вещи выглядят совсем иначе. Было о чём подумать.

После такого общения мужчины стали смотреть на меня иначе. Особенно главарь. Он был просто в бешенстве, высказал мне за ужином, что я забиваю рабам голову глупостями, что в Икерии никогда не будет так, как в Шамбуре, и я только расстраиваю мужчин. Возможно, он прав, но теперь многие из них смогут сформулировать свои желания, не ограничиваясь “хочу женщину”, ведь никто из них и не знает, что с этой самой женщиной делать.

После ужина пришли подростки. С ними уже сказками не отделаешься, а рассказы о другой стране и её быте им ещё не нужны. Пришлось петь. Мамины песни. Точнее, из маминого мира, которые очень мне нравились. Ой, чего уж, у нас столько последователей подобных песен появилось. Парни были в восторге, они просили ещё и ещё, пока я не стала зевать.

В этот раз мы с Татинкором ночевали вдвоём. И это было очень волнительно. Вчера я не могла себе позволить лишнее, просто сил не было, да и Понтер тоже был тут. А сегодня, сколько бы эмоций я ни испытала, желание прикоснуться к нему не исчезло. Правда, когда я поняла, что он выстирал мою одежду, стало стыдно. Надо мной посмеялись, пожурили и поцеловали.

Этот поцелуй, с его точки зрения, должен был быть невинным. Почему? Да потому, что он сразу пытался отстраниться, но мне было мало, я сама подалась вперёд, обвила его плечи руками (насколько смогла), прижалась телом плотнее. Никогда не думала, что касание через одежду может быть таким волнительным. Спина горела под его руками, казалось, ткань дико мешала. Грудь пульсировала зачем-то, прижимаясь к его груди. Приятный жар и покалывания проносились волнами по моему телу. Это было восхитительно, но не бесконечно. Вдруг его руки переместились ниже, сжали мои округлости и замерли, как и он сам, будто закаменел. На вдохе с хрипом он медленно отстранил меня.

– Фани, – выдох с закрытыми глазами и закушенной губой, – мне надо в душ.

И он тут же ушёл. Я так и не поняла, что сделала не так. Лежала и ждала его, но его не было очень долго, я уже начала засыпать, когда дверь ванной тихо отворилась, но он не сразу лёг. Я притворилась спящей. Он, видимо, боялся меня разбудить, потому что очень аккуратно лег с краю и затих. Так мы и уснули.

Утро было немного неловким. Мне не хотелось вставать и вообще от него отрываться, потому что за ночь я вновь перекатилась, проснувшись в уже привычной позе.

– Встаём? – спросил он.

– Почему ты ушёл? – произнесла я с обидой, потому что поняла, что обиделась.

– Фани, – вздохнул он с каким-то отчаянием, – ты взрослая девушка, но иногда…

– Вот теперь ещё больше обижусь, – стукнула его кулачком по груди. А этот невыносимый мужчина рыкнул и одним рывком перевернулся, оказавшись сверху меня.

– Чего ты от меня хочешь, Фани? Чтобы зашёл далеко? Ты этого хочешь? – Он скользнул вдоль моего тела своим так, что нечто твёрдое прошлось по внутренней стороне моего бедра.

– Нет, – вырвалось из меня раньше, чем я успела осознать сам ответ. Я испугалась? Почему?

Татинкор откатился в сторону.

– Вот поэтому я ушёл. Ты не готова. Я не буду на тебя давить, тем более мы не женаты, да и обстоятельства совсем не те. Ты в курсе, что замуж должна выйти невинной?

– В курсе, – сделала я глубокий вдох.

– А о том, что я не мальчик? О том, что я могу сорваться? Или ты даже не представляешь, насколько желанна?

Он опять приблизил своё лицо к моему, заглядывая в глаза.

– Я поняла, прости, – отвела я взгляд, но за подбородок его вернули.

– Поняла она. Что ты поняла, моя девочка? Как мне тяжело не целовать эти губки? Как сложно остановиться и оторваться от них? Или как мне хочется прижать к себе настолько сильно, чтобы и не оторвать было? Чтобы ни один мерзкий взгляд не коснулся твоей кожи, даже одежды. Как мне хочется вдыхать запах твоих волос, будто не способен надышаться? Как хочется закрыть мою хрупкую, но такую смелую и отважную девочку от всех тревог? Как… я много своих желаний могу озвучить. Хочешь узнать их все?

– Хочу, – выдохнула я, – я хочу знать о тебе всё.

– Ты готова услышать все, – выделил он последнее слово, – мои желания? О многом ты и знать ещё не знаешь. Фантазии взрослого мужчины сильно отличаются от твоих невинных.

И таким взглядом он обвёл моё тело, что я покраснела, даже не слыша никаких непристойностей, а только подозревая о них. Богиня, да меня саму в жар бросило. Почему-то загорелась кожа там, где ещё вчера были его руки, губы закололо.

– Ух ты, – широко улыбнулся он, даже руку ко мне протянул. А мне стало стыдно за свою реакцию, хотя я и думать ничего не думала, а поди ж ты.

– Да ну тебя, – шлёпнула я его по руке, быстро сползая с кровати. – Я умываться. Вставать пора.

Захлопывая спешно за собой дверь, я слышала лишь его сдавливаемый смех. Вот как обижусь…

Глава 27

Прошло три дня. И все они проходили по аналогии с первым. Утром малыши слушали мои сказки, после обеда собирались мужчины, с которыми мы уже активно дискутировали о том, что из нашего опыта можно перенести в Икерию, а после ужина у нас был музыкальный вечер. Оказалось, что трое парней плохо, но умеют играть на инструментах. Они очень быстро схватили мелодию. Да, до идеального исполнения тут было далеко, но основа была. Тем обиднее было осознавать, что икерийское общество выбросило фактически этих мальчиков.

Пактуреллу мне тоже приносили регулярно. Под предлогом, что сорванный цветок увядает и теряет свою красоту, я требовала ещё. Татинкор уверял, что у него всё хорошо со зрением, но я не слушала его. Раз есть возможность, надо делать. Лечение должно быть планомерным, от урывков и недоделок мало пользы.

Эти дни отличались лишь тем, что Татинкора пытались под разными уловками и отговорками выманить из комнаты, не дать ему уйти вместе со мной. Я сама не поняла этого сначала, потом уже он сам поделился выводами, чем заставил насторожиться. Татинкор считал, что они собираются меня выкрасть, не понимал только зачем, ведь далеко не уйдут, выкуп потребовать больше, чем уже, не получится. Деньги рабам не нужны, просто деть некуда. Что им нужно? Самое очевидное и мерзкое я от себя гнала.

На четвёртый день что-то случилось и им непременно понадобился маг. И если сначала Татинкор пытался от них отвязаться (я вообще не слышала разговора, его отвели в сторону), то потом сдался. Я в это время общалась ещё с малышами.

– Я скоро буду, – шепнул он мне на ухо и ушёл.

Я запаниковала? Да, ещё как. Я просто чувствовала, что это подстава (так мама выражается), но не могла ничего сделать. Только то, что рядом со мной тут же встали оставшиеся двое воинов, включая Аккута, немного меня успокоило.

Прошёл обед, разговор с мужчинами не клеился. Я всё думала и думала о том, что Татинкора заманили в ловушку. Вот не могла избавиться от этого мерзкого ощущения. Разными наводящими вопросами попыталась выяснить, что это сегодня такого экстраординарного случилось. Но либо те, кто пришли в господский дом, действительно ничего не знали, либо молчали мастерски. На ужине я даже есть нормально не могла. После ситуация стала только хуже. Я начала пытать Аккута, но он ничего не знал. На мои вопросы никто не отвечал, Татинкор не возвращался.

Я настолько распереживалась за него, что не могла петь: голос пропал. Бурная фантазия воспроизводила самые жуткие страхи.

– Леди, что с вами? – тихо подошёл ко мне один из мальчишек, что пытался мне подыгрывать. Только сегодня я играла хуже, чем любой из них.

– Ваши мужчины забрали моего любимого ещё утром. Он так и не вернулся, – призналась я. Что мне было терять? Я и так у них в заложниках.

– Вы его так сильно любите? – и столько любопытства, отчаяния и боли было в этом вопросе, что, прежде чем ответить, мне пришлось сглотнуть ком в горле.

– Очень, – выдохнула я, даже кивнув дополнительно.

– Мы найдём его. Не переживайте, – бросил подросток и убежал. Я ещё видела, как из общей массы отделяются другие мальчишки и следуют за ним. И вот странно, разум вопрошал: что могут сделать мальчики-подростки против злых умыслов взрослых мужчин? А мне стало легче, спокойнее. Нет, нервозность не прошла, но утихла.

Буквально через полчаса (наши посиделки с песнями ещё не закончились) мальчик появился в гостиной. От его выражения лица мне стало плохо, сердце забилось глухо. И поскольку я замерла как истукан, все обратили на него внимание.

– Простите, леди, – пробормотал он.

– Что с ним? Где он? – выдохнула я, а у самой уже кружилась голова.

– Там. Мы принесли его от ручья. Вы ещё успеете попрощаться, – говорил он, не поднимая глаз.

Вдруг почувствовала, как кто-то сбоку поддерживает меня за локоть. Я пыталась упасть?

– Веди, – проговорил Аккут. Теперь я точно могла сказать, что это он.

Сначала он медленно вышел, а потом с порога побежал. Мы за ним. Аккут так и держал меня за руку, хоть мне этого и не требовалось. Теперь я бежала сама, вполне поспевая за мальчишкой, который оглядывался постоянно. Бежать пришлось недалеко. Или мне так показалось. Не помню.

Навстречу нам вышли шестеро мальчишек, что на какой-то ткани несли Татинкора. При моём появлении они тут же опустили его на землю и отошли в сторону. Я же упала рядом с ним на колени. Такой боли я ещё не испытывала. Всё тело горело, душу рвало на части, склеивало и вновь разрывало. Я не знаю, кричала ли я. Не знаю, сколько длилась моя агония. Слёзы капали вниз, будто насмехаясь, не застилали глаза, а давали возможность разглядеть его в полной красе.

Татинкор не двигался, глаза его были закрыты, лицо опухло, на раздутой шее виднелись глубокие царапины. И более ни одной травмы.

Я упала ему на грудь, заливая слезами, и услышала стук сердца. Очень слабый, настолько, что сама усомнилась и прислушалась, но спустя бесконечно долгие мгновения прозвучал второй.

– Любимый, – прошептала я. – Он жив. Он жив, – закричала я во всё горло, будто это что-то могло изменить.

– Да, леди. Пока жив, – подтвердил мальчик.

– Ему не помочь. У него явное отравление пактуреллой. Я видел когда-то, – произнёс другой.

Мальчишки необразованные и не знают, что в таких случаях тоже можно помочь. Моя голова заработала так, как никогда. Память в ускоренном режиме прокручивала все уроки о ядах, отравлениях и пактурелле. И вот именно отравления ей были очень страшными, потому что убивали очень медленно. Фактически, вдохнув или проглотив специально обработанную пактуреллу, человек получал химический ожог. А уж химию я люблю и уважаю.

Руки действовали будто сами, я лишь фиксировала отдельные вещи. Отрешиться от окружающих удалось на удивление быстро. Да, я просто не имела права больше медлить. Если его отравили сразу, то времени прошло уже более чем достаточно.

Попросить помощи у Богини или вспомнить о том, что я вроде бы плохо управляю своей магией, я не подумала. Вот это как раз и прошло мимо моего сознания. Я просто действовала.

Найти источник – щелочь в лёгких, носоглотке и гортани. Видимо, он пил воду, чего в таких случаях делать категорически нельзя, потому что щёлочь распалась и продолжила своё дело.

– Мне нужно любое растительное масло, – сказала я. Кто и как мне его достанет, меня не интересовало. Была только уверенность, что принесут.

Медленно, шаг за шагом я выводила по крупицам ядовитые частицы, какие-то в чистом виде, какие-то соединяя в более безопасные вещества. О том, что я чувствую и вижу с помощью своей магии настолько мелкие вещи, я не думала. Первым делом я освободила носоглотку и одно легкое. Татинкор сразу задышал глубже, я чувствовала, что пульс стал не таким слабым. Мне принесли масло, но для него было ещё рано. Я выводила остатки щёлочи из гортани, где её было крайне много. А оставшееся лёгкое вообще не доставило хлопот. Вот теперь по каплям распределяла масло по гортани, трахее и носоглотке. К концу моих манипуляций Татинкор открыл один глаз.

– Всё позади. Всё будет хорошо, – шептала я, пытаясь не сбиться с настроя.

Мальчишки, как только я поднялась на ноги, подхватили импровизированные носилки и понесли в господский дом. Тишина, в которой всё происходило, была для меня благодатью. О том, что все присутствующие поняли, что я маг, придётся думать позже.

Всю ночь я с помощью магии снимала отёки, очищала дыхательные пути, а пару раз даже усыпляла Татинкора. Мальчик, что первым подошёл ко мне, помогал. Он носил мне влажные тряпки, ибо всё выходящее нужно было куда-то девать, да и сам организм активно боролся, а значит, повысил температуру. Мы сражались и с жаром, и с тошнотой, потому что яд попал и в желудок.

Отдалённо я отметила, что за дверями моих комнат что-то происходило, был слышен шум, но никто так и не вошёл в комнаты. На рассвете я поняла, что устала. Мои руки нервно подёргивались, перед глазами плыло, в голове гудело, не было той ясности. Из последних сил я убедилась, что Татинкору больше ничего не грозит, и отключилась.

Утро, а точнее, это явно уже было не утро, я встретила одна в постели. Я даже описать не могу, насколько испугалась. Татинкора не было рядом. Я подскочила на кровати, заметалась по комнате, зачем-то обежала кровать и уже была голова звать на помощь, как дверь ванной отворилась и оттуда вышел почти здоровый Татинкор.

– Добрый вечер, – с улыбкой произнёс он, а я… я не могла сдержать эмоции.

Я бросилась ему на шею и расплакалась. Со слезами выходило всё моё напряжение и страхи. Я так за него боялась, что сердце до сих пор колет. Да что там, меня потряхивает только от одной мысли, что я могла его потерять.

В какой момент мы стали целоваться и кто начал первый, я не помню, хотя это и не важно. Только его горячечный шёпот о том, что нужно остановиться, вырвал меня из дурмана наслаждения. Татинкор упёрся лбом мне куда-то чуть ниже ключиц, руки его замерли на моих бёдрах. При этом он касался обнажённой кожи. Именно последнее заставило меня оторвать голову от подушки, чтобы узреть степень своего бесстыдства.

Как оказалась на кровати, я не помню, как и куда делась моя блуза – тоже. А штаны? Когда он успел их спустить? Да и сам Татинкор оказался без сорочки, хорошо хоть, в брюках ещё. А почему хорошо? Какая разница когда? Сейчас или пару месяцев спустя?

– Прости. – Татинкор слегка поцеловал кожу на груди и, спружинив на руках, поднялся.

– Ты вот так меня бросишь? – возмутилась я. Но меня не поняли.

Татинкор закрыл глаза и чуть ли не на ощупь прикрыл меня одеялом. Было даже обидно.

– Прости.

– Не прощу. Хотя не думаю, что ты просишь прощения за то, что решил бросить меня в таком состоянии. Что я теперь должна сделать? Я до сих пор хочу тебя.

– Фани, – с отчаяньем прорычал он, – я не могу. Просто не остановлюсь. Ты же должна понимать, что мы ещё не женаты. Мало ли…

– Мало ли что? Ты откажешься? Отрубишь себе руку вместе с браслетом, потому что иначе его не снять? Что случится? – Я даже села на постели от возмущения, но одеяло рукой на груди придержала.

– Нет, я никогда уже не смогу от тебя отказаться, только если сама прогонишь. – Он даже шаг ко мне сделал.

– Значит, в любом случае ты уже станешь моим мужем? Так? – Я получила ответный кивок. – Так почему тебя заботит эта условность с невинностью? Ведь это только для того, чтобы невеста могла выбрать из мужей. И поскольку у нас браслеты надевают в храме, до этого момента невеста и остаётся невинной, потому что у женихов, как и у неё, остаётся возможность передумать. Но мы уже в браслетах. И я тебе прямо сейчас могу сказать, что, кто бы ещё ни стал моим мужем, первым моим мужчиной будешь ты. И я не вижу разницы – сейчас или потом. Подумай об этом, – вздохнула я, отмечая, что в это время моё тело пусть и ныло от неполученного удовольствия, но уже успокаивалось. Кожа уже не горела в местах его прикосновений, мурашки и жар тоже ушли. Осталась только пустая пульсация внизу, но и это пройдёт.

– Фани, – выдох.

– Просто подумай. А я в ванную, – встала я и прошла мимо, увернувшись от его руки. Может быть, это глупо, но я обиделась.

Я не знаю, сколько просидела взаперти, но раздавшийся стук вырвал меня из прострации. Пришлось выходить.

– Понтер вернулся, – только и сказал Татинкор. При этом взгляд был виноватый, но больше он не извинялся. Я только отметила, что никаких признаков ожога не осталось. На секундочку хотелось собой гордиться, но иррациональная обида задавила это чувство.

– Как вы? – резко открылась дверь у меня перед носом. Настолько, что воздух прошёлся по моему лицу.

– Секундой позже – и было бы больно, – вдруг сказала я, смотря в обеспокоенное лицо Понтера.

– Прости. Напугал? Как ты себя чувствуешь? А ты, Татинкор?

– Мы нормально, – ответил Татинкор.

– Голодные, – ответила я одновременно с ним. Только мои слова подтвердил желудок. Но я больше не стеснялась этого воя, просто улыбнулась и пожала плечами.

– Ещё бы. Мне тут сказали, что ты чуть не выгорела, пока спасала его. А я вот даже не знал, что ты маг.

– А как же мой рассказ о перемещении сюда? – удивилась я.

– Я подумал, что это свойство того минерала. Ты точно в порядке? Голова не кружится? Ничего нигде не болит?

– Нет, но есть хочется зверски. Никогда такой голодной не была, – честно ответила я. Интересно, что по пробуждении я не чувствовала такого голода. Эмоции перебивали?

– Если Понтер прав и ты чуть не выгорела, то твоё состояние неудивительно. Организм требует наполнить его энергией, пусть пока и через пищу.

– Знаю. Так что кормите уже свою голодную невесту. А поговорить можно и за столом.

Мужчины улыбнулись, кивнули друг другу и повели меня в столовую. Там быстро накрыли обед, но никого, кроме нас троих, за столом не было. Даже воины Понтера остались стоять у дверей.

– А где Аккут и… забыла, как его зовут, – поджала я губы.

– Сахен. Они общаются с заключёнными, – ответил Понтер.

– Какими заключёнными? – удивилась я. Вот какая из меня королева, когда мои собственные чувства и эмоции заслонили всё? Я упустила из виду окружающую действительность, пока лечила Татинкора, а потом отсыпалась и прочее.

– Скажем так. Рабы были поражены до глубины души твоим отношением к Татинкору, твоим самопожертвованием. Они впервые увидели, как женщина может любить, как безнадёжного можно вернуть к жизни. Ты сделала невозможное. Если верить их описаниям, то мы должны были Татинкора уже сжигать на погребальном костре, а он живее всех живых. И это благодаря тебе и твоей магии. Так что мужчины сами нашли тех, кто на него напал, и закрыли, удерживая до утра. Аккут и Сахен не хотели покидать двери твоих комнат, ведь больше тебя некому было защитить, но тут прибыли мы. Мхан рассказал нам, что случилось. И я пошёл узнать, что с вами.

– А Мхан – это кто? – уточнила я.

– Это парень, что нашёл его, а потом помогал тебе ухаживать за Татинкором. Кстати, он тоже, оказывается, маг. Никто и не знал об этом.

– И не узнали бы… – тяжело вздохнул Татинкор. Наверняка он провёл параллель с собой. Ведь он был беспризорником, и, если бы не мама, так и остался бы выживать на улицах.

– И что же они замышляли? Зачем пытались убить Татинкора?

– Он маг. И он единственный, кто мог помешать им. Все подробности нам расскажут Аккут с Сахеном. А пока ешь.

– Хорошо, но позови их тоже. Нехорошо как-то.

– Принцесса приказывает вам разделить с ней трапезу, – повысил голос Понтер, обращаясь к воинам. Я же только закатила глаза. Вот же выбрала себе двух язв. Может, хоть третий окажется нормальным?

Мужчины поусмехались, но сели за стол. А к концу явились и долгожданные Аккут с Сахеном. На их лицах были такие выражения, будто они кого-то похоронили только что.

– Что? – кажется, этот вопрос прозвучал на несколько голосов.

– Ужин? – добавила я, чем немного разрядила обстановку.

– Спасибо, – поблагодарил воин, имени которого я так и не запомнила.

– Аппетита совсем нет, – это уже Аккут.

И тем не менее им предложили сесть за стол. Хорошо, что я уже поела, а может быть, и не очень, потому что от их рассказа меня стало немного мутить.

Глава 28

Картина выходила следующая: главным у них действительно был тот самый противный тип. Именно под его чутким руководством и науськиванием мужики зациклились на женщинах, точнее, на их отсутствии. Фтах, так его звали, организовал вылазки нескольких мужчин, каждый раз состав менялся, под предлогом, что все должны попробовать, постоянным был только сам Фтах. И организовал он это достаточно давно. Так вот, эти группы мужчин похищали молодых женщин и девушек, сначала уговаривали остаться с ними, но после отказа насильничали, а потом либо девушки сами умирали от полученных ран, либо сводили счёты с жизнью. Конечно, со временем делясь между собой историями, мужчины додумались и о попытке поговорить с жертвой, и о необходимости более бережного отношения, обработке и лечении ран, но это не приносило им удовлетворения. Они сделали странный вывод о том, что чем лучше они относились к женщине, тем меньше любви им доставалось, а она, «неблагодарная», всё равно сводила счёты с жизнью, не желая оставаться с ними.

На мой вопрос, куда смотрели короли, если у них под носом такое можно было организовать, был фееричный ответ. Мужья долгое время стеснялись признать, что у них украли жену. Это же позор на всю жизнь. Мужья клянутся защищать и оберегать жену, а тут не смогли. Вот они молчали до поры до времени, а потом уже было поздно. Конечно, со временем пошли слухи, и мужчины уже перестали считать это личной проблемой, вот тогда и стало подключаться руководство страны.

Только вот, насколько бы рабы ни были необразованными, ума и фантазии им было не занимать. Они предварительно нашли место, куда никто не подумает идти искать женщину, а именно какую-то земляную пещеру, где постоянно происходят обвалы. Нормальные люди туда не ходят, а рабы нашли способ укрепить стены одной такой и пещеры и держали там похищенных. А трупы они, не заморачиваясь, уносили в любые другие, многие из которых уже обвалились. Что за долина у них тут такая?

Время шло, количество жертв росло, в округе закончились женщины, они стали делать вылазки к границе, пытаясь пройти её, но это отнимало много времени и было заметно для хозяина. Тогда они решили убить его, а документы в столицу от его имени отправлял прислужник, который и раньше этим занимался. Так вышестоящее начальство даже не заметило, что власть на ферме захватили рабы. И они прекрасно жили целый год. До нашего прихода.

– Я-то, дурак, основываясь на отчётах, посчитал, что здесь максимально спокойная местность, поэтому повёл вас здесь, – вздыхал Понтер, – а оказывается, это всё фикция.

– Не вини себя. – Импульсивно я взяла его за руку, вызвав дикое удивление на его лице. И хотя я кроме как поддержкой не могла объяснить это своё действие, но и такой реакции не ожидала. Сделала себе пометку поговорить с ним об этом потом, а пока продолжила: – Всегда и в любом обществе появляются криминальные личности, считающие себя обделёнными, ущемлёнными и лучше других. На самом деле это неуверенные в себе люди, мелкие и алчные душонки, жаждущие утвердиться за счёт других. Почему за этим Фтахом последовали другие, тоже отчасти можно понять. И что-то мне подсказывает, что Аккут рассказал нам урезанную и сильно смягчённую историю. И самым отмороженным в ней является именно Фтах. Я давно уже поняла, что он хотел не свободы, а власти. Мама говорит, что жажда власти самой по себе никогда ни к чему хорошему не приводила. Так что он всё продумал. И дальше бы жил подобным образом, если бы не появились мы. Так что вдохни поглубже и представь, скольких женщин мы спасли от такой участи.

– Ты права, но мы допустили это, – скривился Понтер.

– Ваш государственный строй допустил это. Если бы вы попросили помощи у других стран не территориями, не женщинами, а знаниями, то ситуация давно бы уже стала выправляться. Но вы не только не просили помощи, вы отворачивались от неё.

– Когда такое было?

– Родители рассказывали. Ваш король с королевой, что приезжали к нам трижды всего, вели себя очень некрасиво. На предупреждения не обращали внимания, советов не слушали. «Я король в своей стране и знаю, что делать», – так мама цитировала вашего короля.

– Это было давно.

– Да. Зачем вести переговоры с тем, кто относится к тебе как к грязи? Родители прекратили попытки. Они сказали, что, пока у власти именно эта королева, ни о каких нормальных отношениях между нашими странами быть не может.

– Шахра, конечно, та ещё змея, но почему такая категоричность? – хмурился Понтер.

– Потому что ваша королева с помощью своей магии принуждает окружающих делать именно то, что ей хочется. Уверена, что она давно обработала всё своё окружение, которое и слышать не желает ни о какой отмене рабства. И короли её поддерживают.

– Магии? – послышалось от воинов.

– Магии убеждения. Вы не знали? – теперь удивилась я.

– Нет, – был нам ответ.

– Как удобно, – усмехнулся Татинкор, молчавший всё это время, – миледи вычислила её ещё два десятка лет назад. Когда они прибыли на подписание мирного договора после войны. Королева Шахра попыталась воздействовать на королей, силой магии заставить подписать нужный им договор, но не учла миледи, у которой было столько защиты навешано в связи с тогдашними событиями в Шамбуре, что магия убеждения не пробилась. Тогда вашего короля с королевой выставили ни с чем почти. И с тех пор, собственно, не жалуют у нас.

– Ничего себе, – схватился за голову Понтер. – И что же делать?

– Самое простое и логичное – надеть на неё антимагические браслеты, как на преступников. На королей не будет воздействия магии, и, возможно, мозг включится. Но это не точно. Она же их обрабатывала десятилетиями.

– Может быть, она и братьев обрабатывает?

– Есть подозрения? – грустно вздохнула я.

Мама рассказывала, что им никак не удалось убедить королей ограничить магию жены, когда они были второй раз в Шамбуре. Сами родители не имеют никаких полномочий на это, ибо она не только не гражданка Шамбуры – она королева соседнего государства. Всё было в руках королей, но они остались глухи к доводам. С тех пор королеву Икерии не приглашают в Шамбуру, ну а она не пускает мужей. Вот так вот незамысловато на пару десятилетий были прерваны отношения. Нет, были разные договоры о взаимных поставках, переговоры по беспорядкам на границах, но всё это делалось через послов.

– Теперь есть. Мальчишки отдалились от меня. Конечно, и я редко бываю во дворце, но всё же, – поджимал Понтер губы, – я не знаю.

– И пока не узнаешь. С чем ты приехал? Результаты у поездки есть? – Татинкор не выдержал.

– А зачем теперь? Никто их не отпустит на свободу. С такими-то делами, – передёрнул плечом Понтер. – Нам бы тела теперь найти, чтобы близкие могли попрощаться с убитыми.

– Мы составили список, – протянул названное Сахен.

Целый день мужчины занимались этим расследованием, допрашивали, подозревали, сажали. Многих закрыли уже после. Это те мужчины, что были первыми. Я не мешала им и не лезла. Во-первых, это не моё дело, а во-вторых, просто не хотелось копаться в этой грязи. Я решила отвлечь на себя детей и подростков.

Ночью мои мужчины (Понтер с Татинкором, Аккут с Сахеном опять охраняли меня) явились дико уставшие. Даже не хотели в ванную идти. Я не стала их уговаривать, молча проводила в помещение, где на стуле уже лежали их вещи. Мужчины одарили меня разными взглядами, но не сопротивлялись. Зато уснули, стоило только головой коснуться подушки.

Следующий день тоже был полностью посвящён расследованию. Арестованных мужчин уже было много. Те, что прислуживали в доме, тряслись как лист на ветру, дергались и оглядывались. Мои доблестные охранники не выдержали этого и допросили их отдельно. Оказалось, что двое таких «страждущих до женщин» были и в доме.

На второй день они отправились в ту самую долину за телами. И вот на саму долину с подземными пещерами мне посмотреть хотелось, а на то, как вынимают тела, – нет, поэтому я посчитала за благо никуда не ездить.

Чтобы немного отвлечься, я решила познакомиться со своим случайным женихом и будущим мужем.

– Аккут, расскажи мне о себе? О семье? Я же ничего о тебе не знаю, – обратилась я к нему в обед, ведь до самого вечера у меня свободное время. Мужчина посмотрел на меня испуганно, а может быть, мне показалось. Сахен же как-то очень быстро доел и встал у дверей. Понятливый мужчина.

– Я даже не знаю, что вам рассказать, – пожал он плечами.

– Тебе. Обращайся ко мне на «ты», – поправила его я.

– Хорошо, – кивнул он и замолчал.

– Мне всё интересно. Всё, что ты захочешь рассказать. Я вот рождена принцессой, у меня замечательная любящая семья из мамы, трёх отцов и двух братьев. Только несмотря на то, что девочка я, сорванец в семье тоже я. Так мама говорила. Все мои отцы любят маму, а она их. Я тоже хочу такую семью.

– Наслышан о вашей королеве, то есть о матери, – отвёл он взгляд.

– Что именно ты слышал?

Так, слово за слово, я смогла его разговорить. Узнала, что он третий сын в семье баронов, их земли находятся в противоположной от нас стороне. Отцов у него, как и у всех в Икерии, шесть, братьев тоже шесть и сестра-подросток. С десяти лет он учился в общей закрытой школе для детей аристократов, а потом его отправили в военную академию, откуда он выпустился четыре года назад, что на год раньше Понтера. В Икерии воинский долг отдают все свободные мужчины вне зависимости от рода и титула. Срок службы пять лет. И Аккуту, по сути, ещё год служить, но он не знает ничего, кроме этого, поэтому собирался оставаться. А тут я.

– Извини, если помешала твоим планам, – вздохнула я.

– Что ты, не было никаких особых планов. И…

– Как бы то ни было, я очень некрасиво вмешалась в твою жизнь. Извини, – взяла я его за руку. Да, к этому времени мы уже сидели не за столом, а переместились на мягкий диванчик.

– Ничего. Стать женихом принцессы огромная честь.

– А уж какая от этого ответственность… – поиграла я бровями, хоть тема и была серьёзной. Я видела, что он не готов пока обсуждать наше общее неизбежное будущее. Хотя что там обсуждать? Мы теперь будем вместе, а как и где – уже неважно. Это потом я пойму, что в семье не бывает неважно, не бывает мелочей, но это потом.

Вечером явились Татинкор с Понтером, и вид у них был, будто они постарели резко. Причина была проста и ужасна: они вынули останки четырнадцати женщин. Ни одну уже не узнать, природа не делает поблажек для насильно убиенных. В лучшем случае по остаткам одежды. Понтер написал несколько писем, а именно в семьи пропавших, в надежде, что они смогут узнать и забрать своих.

Королям он тоже написал, подробно изложив всю ситуацию. И мы никуда уехать не могли, конечно. Но был и плюс: я смогла отправить весточку своим. Письмо писала долго и в одиночестве. Чтобы мама ничего не додумала, изложила всё максимально сжато и по существу, обещала вернуться в скором времени.

За эти дни я продолжала общаться с малышами, которые уже не стесняясь подходили ко мне и даже обнимались. Мне было не жалко, а им очень нужно. С подростками я такого уже не делала.

Понтер с Татинкором очень сдружились. По крайней мере, они постоянно занимались делами вместе, оставляя со мной Аккута, чем пользовалась я. И если в самом начале он утверждал, что никаких особых увлечений у него нет, это оказалось неправдой. Он очень любил играть.

– А чем ещё заниматься вечерами в военной академии? – посмеивался он. Прямо на глазах мужчина раскрывался и не казался уже таким хмурым и серьёзным, хотя это было редко. Но мы же с ним теперь надолго вместе, будет у меня время ещё. Шахматы я не очень любила, стратег никакой, но в отсутствие иных занятий ничего другого не оставалось. И на третий день у меня даже стало получаться лучше, обидно было всегда проигрывать.

Все эти дни на ферму прибывали мужчины, опознавали или нет, но не задерживались. Некоторые вообще в дом не заходили. Я не навязывалась, у людей горе, им не до светских бесед.

Из столицы Икерии прибыл целый отряд и конвой. Оказалось, что конвой для заключённых, а отряд для нас, чтобы проводить до границы. А вернувшись на ферму, они увезут всех малышей в приют. Подросткам дали документы о свободном статусе. Мальчишки тут же напридумывали себе фамилии, ведь раньше их не было. Но главное, что всем оставшимся и подросткам, и мужчинам дали свободу. Как они ей распорядятся? Это теперь их выбор.

Я на радостях начала собираться, хотя чего мне там собирать-то было? А вот Татинкор поднял интересный вопрос.

– Фани, я понимаю, что ты стремишься домой, к родителям. Честно понимаю. Но… – как-то тяжело вздыхал он.

– Но? – насторожилась я.

– Тебе нужно поговорить с Понтером. Он не просто мужчина, он принц своей страны, а тут, как видишь, творится нечто.

– Ты клонишь к тому, что он должен быть здесь? Помогать своим людям?

– Да.

– Я это прекрасно понимаю, Кор. И не собираюсь его неволить. Он должен остаться здесь.

– Я неправильно выразился, – прикрыв веки, вздохнул он. – Вообще, не стоило заводить этот разговор.

– Так, – протянула я, обеспокоившись, – завёл – значит, посчитал нужным. Что не так?

– Поговори с ним перед тем, как оставишь его на границе. Ну, чтобы он не подумал… – Он отвёл взгляд.

– Чтобы не подумал, что я его отвергаю. Я поняла тебя. Спасибо, – улыбнулась я.

И да, разговор с Понтером был, как и с Аккутом. Обоих я уверила, что жду их, как только всё разрешится, и они без вреда смогут приехать. Интересным оказалось то, что Понтер попросил поцелуя, а Аккут нет, просто кивнул и даже хотел уйти. Мне пришлось его задержать и самой дотянуться до щеки. Пусть и такой вот невинный поцелуй получился, но лучше того холодного отстранения, с которым он собирался уйти.

Самое интересное, что про принца Кализа почти все забыли. Общаться с простыми воинами он считал недостойным себя любимого, а уж про рабов и говорить ничего не стоит. Он только в первые пару дней выходил из покоев, чтобы поесть, а в остальные ему приносили в комнаты. Чем можно заниматься целыми днями в одиночестве в закрытых комнатах, я не знаю. Сахен сказал, что ему книги носят. Ну и пусть.

Может быть, именно поэтому принц Кализ, покидая гостеприимную ферму, был так несказанно рад, даже с час рассказывал, как будет отдыхать во дворце от всего этого ужаса, и пенял, что потребует и с Икерии, и с Шамбуры компенсацию за такие малоприятные приключения. Вот из-за этих угроз возник конфликт, чуть не перешедший в вооружённый.

Дело в том, что Татинкор напомнил ему о возможной незавидной участи быть съеденным бешеными волками, и если бы не мы, то так оно и было бы. Только Кализ не хотел признавать очевидное и даже стал обвинять Кора в том, что как маг тот спокойно мог убить всех тех воинов и волков и послужить положенную ему службу принцессе. Кор тоже ему припомнил, что он был ранен в тот момент, а вот Кализу дали восстанавливающее зелье, которым тот не соизволил поделиться. На что получил ответ, что он принц и не должен делиться со всякими, мол, его жизнь важнее. Тут и Понтер вставил своё слово, за что тоже получил много разных эпитетов про якшанье с простолюдинами. Так слово за слово разгорался конфликт. Что делать?

Мне-то хотелось Кализа чем-нибудь огреть, чтоб замолчал. В этот момент я поняла, что была безумно счастлива все эти дни не видеть его. А ещё задавалась вопросом: как он мог мне понравиться в первую нашу встречу? Права мама, первое впечатление обманчиво, всегда надо узнать человека поближе.

– Тихо, – крикнула я, когда мои нервы сдали. И пусть меня простят мои мужчины, но я впервые решила воспользоваться своим положением. – Из всех присутствующих самой ценной являюсь я. Во-первых, я женщина, во-вторых, наследница трона, в отличие от вас – двух принцев. И я не желаю и дальше путешествовать в такой обстановке. Все мы устали и хотим домой. Так что будьте любезны не испытывать МОЕГО терпения. Я ведь тоже могу покапризничать. И вам это ой как не понравится, – последнее я постаралась произнести с угрозой в голосе. Смотрела я при этом исключительно на принца Кализа.

– Я… – начал он.

– Я не желаю слышать оскорбления более ни в чью сторону. Вообще желаю ехать в тишине, насладиться пением птиц. А тех, кто не согласен, я не задерживаю в нашем ужасно недостойном обществе.

Кализ некоторое время смотрел мне в глаза. Не знаю уж, что он в них увидел, но молча задрал подбородок и тронул коня пятками. Весь отряд в полной тишине двинулся в путь. И так было до самого вечера. Только поймав на себе грустную усмешку Понтера, я поняла, что где-то перегнула и мои слова задели и его. А поскольку мне этого было не надо, отозвала его в сторону на разговор. Так мы оказались на берегу широкой реки, которую нам предстоит перейти завтра.

– Я хочу попросить прощения, если задела своими словами тебя. Просто он меня взбесил, – начала я.

– Понимаю. И не обижаюсь.

– Почему же так грустно смотришь? Что тебя гложет? – У меня уже стало привычкой держать мужчин за руку. Вот нравилось мне это, легче как-то было их понять. И просто теплее на душе становилось. Странно? Возможно.

– Не могу точно сказать. Всё?

– Ты меня спрашиваешь? – удивилась я.

– Себя, наверное. Не обращай внимания. Сейчас не до моих заморочек, – махнул он рукой.

– Нет. Понтер, мама частенько даёт мне мудрые советы, многие вынесены из её опыта с отцами. И знаешь, раньше я не воспринимала эти истории в серьёз. Ну мало ли что у них с отцами случилось, у меня же будет не так. Я вообще не особо стремилась замуж, не понимала или скорее не принимала. Это внезапное путешествие по двум странам заставило меня многое обдумать, посмотреть иначе, оценить совсем не те вещи, что ценились раньше. И если тебя гложет, что предложение тебе я сделала при таких обстоятельствах, то знай, что, если бы ты мне не нравился, я бы не пошла на такой поступок. Татинкор уже к тому времени дал своё согласие просто устно. И да, скорее бы я осталась сидеть на том дереве и, сжавшись, попыталась не видеть бойню. Ведь если бы вступили в бой, то это была бы бойня. И неизвестно, кто бы выжил, а кто погиб. Я боялась за всех вас. А отношения можно выстроить, главное – доверять друг другу.

– Я уже говорил, что ты изменилась. И наверное, должен быть рад, что ты здесь оказалась. По крайней мере, для меня всё складывается хорошо. Я теперь жених наследницы престола, вон какую банду раскрыл, наконец-то появились хоть какие-то изменения в ситуации с рабами.

– Но? После такой речи обязательно должно быть но, – нарушила я тишину, возникшую после его слов.

– Я завидую. Ясно? Я завидую Татинкору, которого ты любишь. По-настоящему любишь. Я же вижу, как ты на него смотришь, как прикасаешься. А завтра вы с ним уедете домой. Я же останусь здесь.

– Я пообещала самой себе никогда вас не обманывать и не скрывать своих чувств. Поэтому не буду даже начинать. Да, я люблю Татинкора, мы долго знакомы, через многое прошли в этом путешествии только вдвоём. – Я взяла его лицо в руки. Было не особо удобно, ведь он выше, но разве это сейчас было важно? Вот так, глаза в глаза, я продолжила: – Но это не значит, что мы не сможем полюбить друг друга. Просто у нас было мало на это времени, а в любовь с первого взгляда я уже не верю. Когда вы уладите здесь свои дела и сможете ко мне приехать, у нас будет много времени впереди. Буквально вся жизнь. Просто будь со мной, не отгораживайся, доверяй мне, и всё у нас будет хорошо.

– Фани, как хочется верить, – вздохнул он и даже чуть быстрее заморгал.

– А ты не верь. Просто делай. Например, целуй меня.

Удивление в глазах на мгновение кольнуло меня, но потом сильные руки обвились вокруг талии, крепко прижимая к себе. Несколько секунд он всматривался в мои глаза, а затем быстро наклонился и накрыл мои губы нетерпеливым поцелуем. Он будто пытался выпить меня, настолько неистово терзал мои губы, заражая и меня этой энергией, разжигая в теле желание, посылая толпы мурашек по коже. Только постепенно накал стал спадать, и Понтер отстранился. Один взгляд в глаза, шальная улыбка и ещё один поцелуй, на этот раз лёгкий, мимолётный.

– Вот теперь верю, что у нас всё получится. Я буду стремиться к тебе за таким-то поцелуем, – улыбался он, а я восстанавливала дыхание. Как-то не так прошёл этот поцелуй. Меня будто дурманом накрыло. Приятным таким, который оставил ощущение предвкушения. Ой, да мне банально хотелось ещё…

– Я буду ждать тебя. И Аккута тоже. Чувствую, что с ним будет тяжелее всего, – вдруг поделилась я своими размышлениями.

– Почему? Он отличный воин, сильный, надёжный, скромный сильно, правда, и молчаливый. Но мужчина и не должен быть балаболом, – нахмурился Понтер.

– Сильный воин, – вздыхала я. – Допустим, сейчас мне действительно нужна защита, но потом… Он закрыт от меня. Ладно, я разберусь.

– Я поговорю с ним.

– Не надо. Мало ли как он это воспримет. Я сама. С каждым из вас у меня свои отношения. И его можно понять. Согласись, что тут же раскрыться постороннему человеку, которого и знать не знаешь, очень сложно. Время. Нам с ним нужно время.

– Невесте, а не постороннему.

– Девушке, что узнала его имя, только делая предложение. Не самые тёплые отношения, согласись?

– М-да… – Он даже забавно взъерошил волосы на затылке. Я уже пару раз замечала эту привычку у него. И несмотря на то, что в обществе такое не оценят, ведь теперь он лохматый, мне почему-то нравилось. Сейчас он был взъерошенный и тёплый, какой-то свой, близкий. Может быть, это начало? Поживём – увидим.

За ужином у костра трое воинов сняли и вернули мне брачные браслеты. Тихо и молча. Я их поблагодарила, а меня одарили скупой мужской улыбкой и поклоном. Я тоже сняла парные браслеты и спрятала. Теперь остались лишь трое, которые когда-нибудь станут мне мужьями.

Следующий день прошёл спокойно: подъём, завтрак, путь до моста, по мосту, обед, и всего через три часа нас встретили уже наши воины. Граница, которую пересекли только трое: я, Татинкор и принц Кализ.

Мне было так грустно прощаться с ними. Прямо до слёз. Я смотрела и смотрела на них, не в силах уйти. Понтер с воинами тоже стоял и глядел на меня.

– Попрощайся с ними нормально, – прошептал мне Кор, а на мой недоумевающий взгляд дополнил: – Как невеста.

Тело, видимо, считало мои желания раньше, чем я сама их осознала, потому что уже в следующее мгновение лошадь подо мной пересекла границу вновь. Что сказал мне вслед начальник гарнизона, встречающий нас, я не слышала. Как соскочила с лошади, тоже не особо запомнила. Только радость на лице Понтера, который спустился ко мне, обнял и поцеловал. Вот так, на виду у всех. Грустно и нежно, с горечью расставания и надеждой на встречу.

– Я жду тебя, – прошептала я, оторвавшись.

– Я приеду. Обязательно, – было мне ответом.

Понтер меня отпустил, я сделала шаг назад и быстро нашла взглядом Аккута, который и не думал спускаться. А во мне проснулась хулиганка. Я подошла к его лошади, погладила шею, гриву. Молча. Тишина.

– Ты не хочешь попрощаться с невестой? – с хитрой улыбкой спросила я его. На лице мужчины была растерянность. Почему? Он считает себя хуже двух других моих женихов? Стену между нами выстроил и спрятался? Так я тебя всё равно выковыряю. Я такие капризные растения у себя в теплице выращивала, что прям сил не было, но я смогла. И тебя я выращу, то есть вытащу.

– Быстро спускайся, – это уже был ему приказ. И вот что значит военная выправка и привычка. По-моему, он исполнил приказ раньше, чем понял это. Мгновение, и вот Аккут передо мной.

– Хорошего пути? – выдавил он, заставив меня улыбнуться.

– Очень хорошего, но для этого мне кое-чего не хватает, – сделала я к нему шаг и провела пальчиком по груди. Не знаю уж, почувствовал ли он это, но вытянулся в струнку. Тишина. Смотрю ему в глаза и не вижу понимания.

– Поцелуй жениха был бы лучшим напутствием, – почти мурлыкаю я, продолжая улыбаться, но он вновь не двигается. Вот что за мужчина!

Пришлось самой. Медленно обвила его шею руками, наблюдая за расширяющимися в удивлении глазами, приподнялась и коснулась его губ губами. И вот я не мастер поцелуев, но, кажется, отклика я не нашла. Жесткие губы лишь слегка приоткрылись, скорее, от удивления. Касание вышло неловким и обидным. Ну что ж…

Я опустилась на землю.

– Всего хорошего, – выдавила я улыбку. – Тебя я тоже буду ждать. Помни об этом.

Только кивок был мне ответом.

Уезжая, я несколько раз оглядывалась. Что хотела увидеть? Не знаю, просто не могла иначе.

Глава 29

Дома было что-то с чем-то. Сначала меня целовали и обнимали, параллельно ощупывая. Причём в этом отметились не только родители, но и оба брата. Я тоже по ним дико соскучилась и не отставала от них. В какой момент Татинкор ушёл, я даже не заметила, настолько меня захлестнули эмоции. Потом, конечно же, меня ругали за безответственность и безалаберность. Нельзя было лезть к неизвестному минералу, вообще иди в шахту и прочее. Я каялась, сознавалась и обещала так больше не делать. А что ещё я могла в той ситуации?

Подробный рассказ о случившемся тоже имел место быть. Причём нас с Кором допрашивали отдельно. Удивительно, но против Кора никто не был. По поводу Понтера повздыхали, но приняли мои доводы о том, что ни я, ни они просто не разглядели порядочного мужчину. Хотя мои выводы по поводу Кализа не особо поддержали, но тоже приняли.

– Нас там не было, и не нам судить. Если что, он сам виноват, что оттолкнул тебя своим поведением. И хорошо, что ты всё это поняла до того, как исправить уже не получилось бы, – говорила мама. – Мы всегда тебя поддержим. Просто помни это.

– Спасибо, мам, – шмыгнула я носом.

– А что за Аккут? С ним что? – спросил папа.

Пришлось объяснять, что с ним-то как раз отношения не заладились, но я не теряю надежды. И опять мама меня поддержала, потом уже наедине ещё и кучу советов надавала, к которым я уже относилась достаточно серьёзно, запоминала.

По традиции о помолвке королевских особ положено сообщать всему народу, желательно представляя избранников. По крайней мере, так было всегда. Я стала исключением, потому что у меня в наличии был только один жених, причём сразу в браслете. Это было непривычно, но радости народа нисколько не уменьшало.

Пошло время моего ожидания. Я много времени проводила в разных делах. Теперь магия меня слушалась. Оказалось всё не так уж и сложно. Сейчас я даже не могла понять, почему раньше не получалось. Моя магия была настолько тонкой, что верховный маг только головой качал. При этом она была действенной, потому что меняла саму структуру. Правда, было но. Она не действовала в твёрдых предметах. Вот никак, от слова совсем. Мне нужна была хоть капля жидкости.

Первое время меня настолько замотали, что я несколько дней кряду не виделась с Татинкором. Пока сама не отправила ему записку с приглашением. Так у нас случилось первое свидание, на котором я почти уснула. Но больше я такого не допускала. Пришлось перераспределить свои дела. Особенно тяжело это сделать оказалось после путешествия, где ни о каких занятиях и государственных делах и речи не шло. Да-да, начались переговоры.

Дипломатическая переписка с Анузой и Икерией была сложной. Теперь и я во всём этом участвовала, читая все письма. Родители начали посвящать меня во внешнюю политику страны. Я не особо этого хотела, но, как говорится, сама заварила кашу.

Из Икерии приходили очень тревожные новости. Казни тех рабов ожидаемо не вызвали отклика у других рабов. Вспыхнули новые бунты. Там была целая гражданская война. Я переживала, но ничего не могла поделать. Мама меня успокаивала, а иногда и отчитывала.

Ануза сначала требовала объяснений и компенсации, но потом немного успокоилась, поняв, что именно мы спасли их принца от незавидной участи, о которой сам он, видимо, родителям не поведал. Тогда началось давление на то, что раз одного принца взяли в женихи, то и другого должны были. Тут они получили категоричный ответ от мамы. Отцы ещё пытались как-то мягче ответить, но мама была зла. У неё в последнее время вообще настроение скакало.

Через месяц дома наконец-то были первые результаты.

Ануза успокоилась и отстала от меня без всяких компенсаций, но думаю, что эта история может отразиться на братьях. Я перед ними даже извиняться пошла. Они сначала не поняли меня, а потом погрустнели. Просто я предположила, что их невесту теперь могут настроить против брака с ними. И не сказать, что они были привязаны к невесте, ведь она ещё маленькая, но всё равно расстроились.

Икерия же подавила бунты, объявила об отмене рабства и даже назначила пусть небольшую, но выплату бывшим рабам. Я же была рада за них всей душой, ожидая, что вскоре и мои женихи приедут. Но мама преподнесла сюрприз…

Утро началось как обычно, но не успела я зайти в кабинет, как услышала крики. Мама с отцами ругалась, но понять о чём я не могла: стены специально зачарованы.

– Да как вы не понимаете, что это катастрофа? – кричала она, когда я открыла дверь. Мама была в слезах. Отцы мрачнее туч со скрещенными руками. Все. Все отцы, чего я ещё ни разу не видела. При любых ситуациях хоть один отец был на стороне мамы, а тут…

– Что случилось?

– Это катастрофа, – отчаянно взмахнула руками мама и упала на диван. Я подбежала к ней, обняла, стала успокаивать, смотря на отцов в непонимании. И поймала себя на мысли, что раньше я тут же кинулась бы защищать маму, а сейчас подумала, что не понимаю происходящего. То есть я не приняла сразу сторону. Интересно, но об этом я подумаю позже.

– Так что случилось? – в очередной раз спросила я, но мне опять никто не ответил. – Папа!

– Надо и мальчиков позвать. И уже всей семьёй решить. Это всех касается.

– Да что происходит?

– Скоро узнаешь, – бросил мне папа, тяжело вздыхая и смотря на маму.

Пять минут, и в кабинет ворвались взволнованные братья. Оценили картину. Физон подошёл к нам с мамой, положил маме руку на плечо. Нолан сканировал отцов.

– Что произошло? – теперь этот вопрос задавал уже Нолан.

– Сядьте. У нас есть новости, – скомандовал отец Фрост, но никто не сдвинулся с места, на что он лишь закатил глаза.

– Ваша мать беременна, – озвучил новость отец Милон, а мама шмыгнула носом.

– И что в этом такого ужасного, что мама плачет? – не выдержала я, пока отцы и братья обменивались взглядами.

– Элен считает, что этот ребёнок навредит вам, поэтому не должен родиться, – ходили желваки на лице папы. А у меня аж голова закружилась. Я только недавно приехала из страны, где от «лишних» детей избавлялись самым ужасным образом, а мама нашла другой способ.

– Почему? Мама, почему? Чем может навредить малыш? Это же… – задохнулась я, невольно отстраняясь от мамы. У меня был шок.

– Фани, милая, – прошептала она одними губами. В её глазах был испуг, а во мне что-то ломалось. Детская вера в непогрешимости мамы.

– Фани, не спеши осуждать маму. Она, в принципе, права. В том смысле, что этот ребёнок может сильно изменить ваше будущее, – начал отец Фрост.

– Чем же? – хмыкнул Нолан.

– Если родится мальчик, он будет принцем наравне с вами, Нолан и Физон. Знаете, чем это вам грозит при наличии несовершеннолетней невесты?

– Точнее, невесты, с которой вы не можете пожениться прямо сейчас, до его рождения.

– Он автоматически станет женихом наравне с нами, – спокойно проговорил Нолан.

– И нам придётся ждать уже его совершеннолетия, – удручённо добавил Физон.

– Да, но не факт, что на это пойдёт Ануза. Зачем девушке муж не просто младше неё, но и более чем на десятилетие младше. При таком варианте Ануза скорее расторгнет наш договор и вашу помолвку.

– Ну что ж. Значит, найдём другую невесту, – пожал плечами Нолан.

– Хотя немного жаль. Шания будет очень красивой девушкой, – улыбнулся Физон.

– Вот кто о чём, – закатил глаза теперь уже Нолан.

– Это хорошо, что ему понравилась невеста, – осадил его отец Фрост.

– Понравилась эта, понравится и другая. Что в этом страшного? – не понимал Нолан.

– Как что? Я хотела, чтобы вы тоже были королями, женившись на ней. Пусть не нашей страны, но всё же, – возмутилась мама.

– Мама очень боится повторения истории. Вы же все знаете про заговор, что был у нас ещё до вашего рождения? Как потомки принцев, что не унаследовали трон, затаили обиду и зависть и чуть не погубили нашу страну.

– Мы в курсе. И этого больше не повторится, – нахмурился Физон.

– Никто не может такое гарантировать, – покачала головой мама.

– Это не повод, мам. Малыш не виноват в наших проблемах и нарушенных планах. Это будет наш братик, самый маленький и любимый. А все проблемы мы решим, – обняла я её вновь.

– А если это будет девочка? – усмехнулась она.

– Вообще будет шикарно. Я с чистой совестью откажусь от претензий на трон и свалю сию участь на плечи молодого поколения, – посмеялась я, на что получила удивленный взгляд. – Что? Для кого ещё секрет, что я не хочу быть королевой?

– Но ты же уже и мужей выбрала, я думала…

– Да, ты уверена, что принц Понтер оценит такое твоё решение? – удивился папа.

– Знаете, несмотря на то, что мы относительно недолго с ним знакомы, я уверена, что ему всё равно. Он и в своём-то дворце почти не бывает, а уж тут…

– Это хорошо, что ты в нём уверена, но поговорить об этом стоит. И не откладывать, – вздыхала мама.

– Не знаю, как с Фани и Понтером, но встретиться с королями Анузы необходимо. Если вас так напрягает эта ситуация, – вдруг произнёс Нолан.

– Зачем? Чтобы они разорвали помолвку раньше времени? – испугалась мама.

– Нет, мам. В истории были случаи, когда брак заключали до совершеннолетия одного из супругов. Было такое, надо архивы поднять. Когда учат истории, на этом факте не заостряют внимания, ведь давно уже отказались от такой практики. Но в нашем случае это было бы выходом.

– Ты хочешь жениться сейчас? – понял его отец Милон. – До того, как малыш родится?

– Да, в таком случае на него уже не будет распространяться наш договор. Мы будем к его рождению женаты, и брать ли его в мужья впоследствии, будет лишь решением Шании. Хотя такой вариант маловероятен, учитывая их разницу в возрасте, но тем не менее. Вопрос будет решён.

– А так можно? – подала голос мама.

– Да, дорогая, можно, – улыбнулся папа, – но только если та сторона согласится.

Папа подошёл к диванчику, на котором сидели мы с мамой и рядом с которым стоял Физон. Брат отошёл в сторону, я тоже поднялась, а моё место занял папа.

– Видишь, всё решаемо. Ты зря развела панику. У нас замечательные дети. Смотри, сколько вариантов они сразу нашли. Всё будет хорошо, не плачь, милая, – обнимал её папа, гладя по волосам.

– Я напишу в Анузу прошение о срочной встрече, – кивнул отец Фрост.

– А почему нельзя заранее узнать пол малыша? – вдруг раздался шёпот Физона. Спрашивал-то он Нолана, но услышали все. И замерли.

– Можно, сын, – вздохнул отец Милон, – но только через месяц, а там…

– А там неважно. Брат или сестра – неважно. Он родится, и не разочаровывай меня, мама, – жёстко бросил Нолан и вышел.

– Странно, Нолан – сын Милона, но характером весь во Фроста. – произнесла мама задумчиво.

– Мы братья, милая. У нас больше общего, чем кажется, – усмехнулся отец Милон, Фрост же лишь кивнул задумчиво, смотря на дверь.

Переговоры с Анузой затягивались. Король с королевой, с принцем Кализом и принцессой Шанией даже приехали к нам лично. Но дело не шло. Они почувствовали рычаг давления на нас. Стали требовать обязательного моего брака с Кализом. Но родители не соглашались, ссылаясь на то, что я уже взрослая и сделала свой выбор. Тогда они стали давить на то, что их дочь тоже будущая королева и тоже имеет право на выбор. То есть хотели расторгнуть договор о помолвке вовсе.

Нас же, принцев и принцесс, под предлогом более близкого знакомства отправили восвояси. Да, я смогла наконец-то познакомиться с Шанией. Мы даже подружились немного. Семь лет разницы в возрасте, но сколько в понимании. Сейчас я уже на многое смотрела иначе. И на их с братьями помолвку. Особенно на то, что Нолан держался особняком, сильно напоминая мне Аккута, хотя наверняка у них совершенно разные для этого причины. И на Физона, который действительно пытался познакомиться с ней. Окончательно она прониклась, когда он предложил аттракционы.

Да, в столице, по описаниям мамы, построили целый городок со всевозможными качелями, каруселями и прочей развлекательной ерундой для детей и подростков. Несмотря на занятость взрослых, там всегда были люди, многие ради аттракционов приезжали издалека, даже из других городов.

И вот этот детский городок и сломал напряженность между Физоном и Шанией. Они веселились, смеялись, дурачились. И я поймала себя на мысли, что хочу и своих женихов сюда привести. А что? Вдруг некоторые оттают?

Месяц прошёл, а результата в переговорах с анузцами не было. Зато я впервые получила письмо от Аккута. Да, я им писала. В основном переписывалась с Понтером, узнавала новости, заверяла, что скучаю. И с ним же несколько раз передавала письмо для Аккута. И вот свершилось, он мне ответил. Конечно, письмо было маленьким, в основном с новостями, никак не о нас, но я не расстраивалась. Прогресс налицо, а это уже хорошо.

В одно прекрасное утро меня пригласили в кабинет к родителям. Это было тревожно, потому что к самим переговорам меня не привлекали, достаточно было однажды высказать своё мнение.

Кусая губы, я вошла в кабинет. Братья тоже были здесь. Вся семья в сборе. Отцы и мама напряжённо смотрели на меня. Братья тоже были взволнованы. Все пересматривались. Тишина затягивалась.

– У вас будет сестра, – нарушила тишину мама.

Братья сразу заулыбались, но старшие смотрели на меня. А что я должна была сказать?

– Учтите свои ошибки, родители, чтобы она уж точно была королевой, – засмеялась я, смотря на них.

– Ты уверена? – выдохнул папа.

– Фани, – шмыгнула носом мама, при этом улыбаясь.

– Мечты должны сбываться. Я не хотела быть королевой. Спасибо, Богиня, – воздела я руки к небу.

– Вот уж точно спасибо, – скривился отец Фрост.

– Ты чего такой невесёлый, брат? Всё же решилось, – хлопнул Физон по спине Нолана.

– Будущие родственники совсем не радуют, – буркнул тот.

Эта фраза разрядила обстановку, посыпались поздравления. И длилось это недолго.

– А кто отец будущей королевы, раз Фани отказалась? – на радостях спросил Физон. Но родители почему-то переглянулись, а мама покраснела. Переглядывания длились несколько секунд, а потом Нолан рассмеялся во весь голос. Я же ничего не поняла.

– Мамочка, ты у нас лучшая, – обнял он её и даже поцеловал. – И нечего стесняться. Отцы тебя любят, а остальное неважно.

Физон тоже был немного красным. Одна я ничего не поняла.

– Вот выйдешь замуж, мама тебе всё расскажет, – шепнул мне папа, целуя в висок и выводя из кабинета. Что они скрывали? Как можно не знать, кто из них отец? Про нас же про всех знают. Даже обидеться захотела, но тут активировались анузцы.

Как-то прознав, что ситуация изменилась, они начали сватать Кализа уже за неродившуюся сестрёнку. Тут уже мама встала в позу. Так они и уехали несолоно хлебавши. Одно радовало: Физон нашёл подход к Шании.

Неделя мира и спокойствия закончилась приездом Понтера и Аккута. Они не предупредили о возвращении и почему-то сразу отправились к родителям. Мне же сообщил Физон, прибежавший на наше занятие-свидание с Татинкором. Чуть не застал на поцелуях.

– Что-то случилось? – спрашивала я почему-то Татинкора, который тоже ничего не знал. Хорошо, что идти со мной не отказался. В итоге в кабинет мы вошли оба.

– Хорошо, что все в сборе, – одобрил его присутствие папа. Оглядевшись, я поняла, что опять вся семья в сборе. Ой, какая-то тенденция нехорошая получается.

– Что? Что случилось? – смотрела я всё-таки на Понтера.

– Фани… – начал он, но откашлялся и продолжил более официально: – Лефания, в Икерии случился небольшой переворот.

– Ты цел? – оглядела я его с головы до ног, а потом точно так же осмотрела и Аккута.

– С нами всё в полном порядке. Если кратко, то мне удалось убедить двух отцов надеть на королеву Шахру антимагические браслеты. Она, конечно, билась в истерике, братья попытались её освободить. Оказалось, что они унаследовали её магию, но ещё не развили в достаточной степени. Сразу никто изменений не заметил, только через несколько дней. В итоге отцы заключили её под стражу, вместе с братьями. И уже написали официальный отказ от власти. Дело в том, что она их руками такого наворотила, что они не хотят больше править.

– Нормально, сами дел натворили и в кусты? – возмутился Физон. И никто на него не шикнул. Наверное, потому, что были с ним согласны.

– Этого потребовали люди. Мы объявили о заключении королевы, о том, что проводится расследование, но люди больше не желают исполнять приказы своих королей. Мы смогли усмирить бунты, но это временно. Если не сменить власть, они вспыхнут вновь.

– К чему ты клонишь? – холодела я внутри, понимая, что ничем хорошим для меня это не обернётся.

– Отречение действующих королей влечёт за собой потерю права на трон их несовершеннолетних детей, рождённых от преступницы. По закону все они должны отправиться в ссылку, – пояснил отец Фрост.

– Какой ужас. Тебя изгнали?

– Нет, Фани. Я единственный законный претендент на трон. Есть только одно но.

– Всегда это злосчастное но, – выдохнула я.

– Оно самое, – усмехнулся Понтер. – Я не женат. Чтобы взойти на трон и взять власть в свои руки, я должен жениться.

– Так в чём проблема? Вы же уже обручены и расторгнуть или отменить это уже никак нельзя, – не понял Физон.

– Лефания тоже наследница трона. И её право первостепеннее моего, – ответил ему Понтер, смотря в глаза мне.

– Так она отказалась от трона в пользу будущей сестрёнки, – сдал нас Физон.

– Миледи в положении? – обернулся Понтер, а получив подтверждение этому, просиял, но всё же уточнил: – Ты уверена? Здесь ты будешь королевой по рождению. В Икерии – по браку.

– Какая разница, если избежать трона не удалось, – скуксилась я. – А счастье было так близко…

Ответом мне был хохот. Смешно им…