Не жена

Глава 26

Карина.

Временный переезд в нашу бывшую квартиру дался мне тяжело. Вообще не понимаю, почему согласилась. Могла ведь спокойно пожить неделю в гостинице. Но получилось, как получилось.

Здесь каждая деталь напоминала о прошлом. Я старалась вспоминать только хорошее, но память постоянно подбрасывала наш последний разговор, приведший к разводу. Возможно, я и плакала во сне, не знаю, но проснувшись в одной постели с Артуром я растерялась так сильно, что некоторое время лежала не шевелясь. Рассматривала его.

С этого дня, между нами словно что-то изменилось. Он по прежнему, проявлял заботу, а я стала мягче, терпимее. Он дарил цветы, обнимал, даже целовал, но все это не выходило за рамки моей готовности шагнуть дальше. Сейчас меня все устраивало.

Я даже сама пришла к нему в спальню, потому что засыпать в одиночестве в огромной квартире было неуютно. Неспокойно. А рядом с ним, я могла расслабиться и поспать до утра.

Когда детская была готова, я даже немножко расстроилась из за того, что придется переезжать. За такое короткое время, что мы прожили вдвоем, я успела вновь привыкнуть к нему. Хотя, возможно, я даже и не отвыкала. Сейчас, у меня ощущение, что до этого мы словно ставили наши отношения на паузу, чтоб разобраться во всем.

Вернувшись домой, я совсем не ожидала того, что Артур приедет вечером, да еще и со своими вещами.

— Ты что ко мне жить переезжаешь? — удивленно смотрела, как он решительно проходит в дом, ставя сумку на пол.

— Можешь упираться сколько хочешь, но до родов я живу с тобой — уверенно ответил он.

— Ладно — согласилась я — Но спать будешь в гостевой спальне — заявила ему. А вот нечего мне здесь расслабляться. Я ничего ему не обещала. Хочет жить до радов — пусть.

— Согласен. Только не злись, малыш — он игриво подмигнул мне и отправился со своими вещали в гостевую спальню. Вообще, он отлично ориентировался в моем доме. Это немного раздражало.

Отец, узнав, что я останусь не одна, сообщил, что постарается прилететь за неделю до родов.

С каждым днем, срок до рождения ребенка, уменьшался, а мне становилось все трудней ходить. Болела спина, ноги и поясница. Ломило кости, о которых я даже не подозревала. Врач сказала что пока все идет в пределах нормы и поводов для беспокойства нет. Только добавила, что при малейшем изменении в худшую сторону: усиление болей, спазмы, звонить сразу же в скорую. Вот это успокоила!

Спать становилось все трудней. Ребенок активно двигался и пинался. Артур переживал и вообще, вел себя как курица наседка. В последние дни появилось стойкое желание выгнать его из дома, чтоб не захлебнуться от заботы.

— Прекращай! Ты меня так только еще больше нервируешь — выдала ему раздраженно.

— Давай съездим в больницу. Ты за последний час ни разу не присела — с тревогой заметил он.

Я скривилась и отошла к окну. Сегодня с самого утра тянет низ живота. Может это схватки? И определить, если я еще ни разу не рожала и понятия не имею, на что это должно быть похоже. К тому же, до родов осталось целых две недели. Получается, что рано.

— Съездим, если повторится снова — меня наконец опустило, и пошла на кухню, выпить чай. Сегодня воскресенье, Артуру на работу не надо. А так бы выставила его. Вообще, меня сегодня ужасно раздражает все.

Поставила чайник и замерла, когда ощутила прикосновение его рук к животу. Артур прижался к моей спине, уткнувшись носом в шею. Мне нравилось, когда он делает так. Становилось сражу спокойней.

— Чай будешь? — обернулась к нему.

— Буду. Только налью сам. А ты посиди — он чмокнул меня в нос.

Я послушно села на стул. Ну не спорить ведь нам из-за такой ерунды?

На всякий случай собрала сумку с необходимыми вещами для больницы. Вдруг соберусь рожать, а я не готова. Отнесла ее в прихожую, чтоб наверняка не забыть.

До вечера мое состояние было нормальным, а ближе к ночи, снова начало тянуть низ живота. В итоге, Артур вызвал скорую. Меня забрали, и теперь я буду под присмотром врачей.

С утра сдала анализы, а ближе к обеду, сделали узи и послушали сердцебиение ребенка. Все было в норме. Да и боли прошли. Только вот домой меня все равно не отпустили. Сказали, что буду лежать, пока не рожу.

Мне было скучно. Я звонила Алле, расспрашивала, как там поживает мой будущий крестник. Она показала его на видео.

После обеда меня навестил Артур. Он пробыл со мной до самого закрытия, пока его не выгнала медсестра.

А на следующий день приехал отец. Выглядел он так, будто помолодел. Показал на фото свою женщину и признался, что собирается сделать ей предложение.

— Рада за тебя, пап — я погладила его по руке.

— А что у вас с Артуром? Когда свадьба?

— Не будет никакой свадьбы. Мы общаемся. Он живет в гостевой спальне.

— А ребенка на него записывать будешь?

— Запишу. И сделаю ДНК — тест.

— Он что, настаивает? Не верит тебе, что ли? — как-то быстро разозлился отец.

— Нет, он вообще про это больше не говорил. Но я все равно сделаю. Чтоб потом не было никак претензий.

Да, сама себе ведь наворотила ерунды. Зачем было тогда устраивать представление с другим парнем. Сейчас это кажется такой глупостью.

Но, раз натворила дел, мне их и исправлять. Рожу Катюшку и сделаю тест.

Мне снятся кошмары. Третий день подряд. Из-за них я не высыпаюсь и чувствую себя разбитой. И еще, то отчаянье, что испытываю, блуждая во сне по темным коридорам, остается со мной еще долгое время после пробуждения.

Мне снится мама, она пытается помочь мне найти выход, но ее утаскивает какое-то чудовище в темноту. И я кричу, и бегу за ней. Царапаю стены, срывая ногти в кровь. Мне плохо и страшно. И все кажется таким реальным, что когда мне удается проснуться, я еще долго лежу с колотящимся сердцем.

На очередном обходе рассказываю врачу, что мне снятся кошмары. Она убеждает что это нервное и скоро пройдет. Анализы, узи и все остальное, показывают, что ребенок в норме.

Тогда почему мне так плохо?

Катюшка последние дни двигается и пинается так сильно, что я даже стоять не могу, не говоря о том, чтоб прилечь. Живот ходит ходуном, болят тазовые кости. Все раздражает. Не спасают даже приходы отца и Артура. Хочу тишины и спокойствия. И нормально выспаться.

Скорей бы уже родить.

Чтоб как-то отвлечься, подолгу разговариваю с Аллой, пока спит ее малыш. Мы обсуждаем все на свете. Она подбадривает меня. После наших бесед мне становится спокойней на душе.

Вчера она наконец-то помирилась с отцом. Он случайно увидел ее гуляющей в парке с коляской. Она ужасно переживала, что он начнет орать, когда видела, как он выходит из машины и направляется к ней. Но все прошло нормально. Он даже попросил разрешение взять внука на руки.

Алла рассказывала об этом, всхлипывая. Я тоже расплакалась, представив эту картину. И именно в этот момент в палату вошел Артур.

Он нахмурился, заметив слезы.

— Ты чего, малыш? Что-то болит? — голос его был полон тревоги и я снова расплакалась, только уже от того, что он за меня переживает. Значит ему не все равно.

Рассказала ему про Аллу. Артур обнимал меня, успокаивая. И только тогда я смогла немного поспать, крепко обнимая его за шею, и удобно устроившись у него на коленях.

А потом пришла медсестра и все испортила. Выгнала его, потому что время посещения закончилось еще полчаса назад.

Отец позвонил и сказал, что должен ненадолго уехать. У них там возникли какие-то проблемы на предприятии, и нужно его присутствие. Пообещал вернуться к моим родам.

А мне казалось, что этот день не наступит никогда. Но…

Схватки начались именно тогда, когда я меньше всего ожидала этого. Ночью.

Проснулась, потому что сильно вспотела. Отбросив одеяло, тут же скривилась от тянущей боли внизу живота.

Сходила в туалет. Не помогло. Боли начинали усиливаться. Меня потряхивало.

Я пыталась дышать как учили, но это помогало слабо.

Вызвала медсестру. Она шла так долго, что я не выдержала и вышла в коридор сама.

А потом меня увели на осмотр.

Там и начался мой личный ад.

Засекала время между схватками. Почему-то, временной промежуток между схватками, вместо того, чтоб сокращаться, увеличился. Меня даже хотели отправить назад в палату, но я так скорчилась от боли, что меня оставили.

А потом, по ногам потекло. Отошли воды.

Мне казалось, что их слишком много и они зальют всю комнату.

Низ живота резко скрутило.

Нова чертово кресло. Проверяют, как раскрыта матка. Меня трясет. Почему-то стало резко холодно, потом снова жарко.

Мне кажется, что что — то идет не так. Я говорю об этом акушеру. Та заверяет, что хорошо. Задает вопросы. Отвечаю.

А в голове пульсирует тупая боль.

Снова схватки. Только теперь они стали чаще. Мне больно. Пытаюсь ходить и дышать. Но хочется орать, что все это полный бред и никакие дыхательные упражнения не помогают.

Через пару часов, когда частота и боли усилились, мне поставили обезболивающее. Не знаю, поможет это или нет, но теперь я хотя бы надеюсь, что станет немного легче.

Хочу позвонить Артуру или папе, но телефон остался в палате. Меня не выпускают. Медсестра обещает принести, а потом все становится неважным, потому что, как мне кажется, ребенок начал выходить.

Снова кресло проверка. Да, теперь я точно рожаю. Пытаюсь следовать инструкциям акушера, но порой накрывает такой резкой болью, что мне становится не до этого.

Я думала, что все будет быстрей. Но время тянется, а я все еще не родила. И обезболивающее так и не подействовало.

— Тужься! Ещё! Давай Карина, ты можешь — строгим голосом наставляла меня акушер. А я…

Мне кажется, что силы закончились еще два часа назад. Боже, как же больно. Страшно. Кажется, что что-то идет не так. И почему ребенок не выходит, если уже начались роды?

Плачу, искусав все губы до крови. Я тужусь. Как могу. Но видимо, толку от этого мало. Почему не получается?

Такое ощущение, что я просто умру на кресле, так и не увидев дочку.

Снова пытаюсь действовать по указаниям врача, но тело становится каким-то слабым и будто не моим.

Глаза открываются с трудом. Моих сил просто больше нет. Какой — то серый туман мешает рассмотреть, что происходит вокруг. Накатывает такая апатия и безнадега, что хочется надрывно выть. Голоса врачей доносятся как сквозь толщу воду.

— Не закрывай глаза, слышишь? Моргни, если поняла — надо мной чье-то лицо. Я пытаюсь моргнуть, но вся будто парализована. Не знаю, получилось или нет.

— В операционную ее — чей — то крик становится последним что слышу, прежде чем я проваливаюсь в густой мрак.

