(Не) лучший принц для попаданки (СИ)

5

Вольные эльфы — смешная сказка, говорила королева Инсидарриэль. Острые уши, рвение к свободе? Да разве есть свободы больше, чем в прекрасном лесу, где властвует она сама? Разве есть сила могущественнее, чем магия природы, которой подпитывается и сама Её Величество?

Разумеется, нет!

Тем не менее, я вдоволь насмотрелась на силу королевы, на прочих эльфов и приняла для себе решение не верить в вольных эльфов по другой причине. О каком могуществе может говорить раса, которая давно сама себя уничтожает тем, что просто топчет собственное здоровье и не задумывается о банальной здравой логике?

Сейчас же передо мной шел эльф, которого я не могла даже отнести к его расе. Да, у Даррена были достаточно острые уши, и я чувствовала привычную эльфийскую ауру, с которой сжилась за прошедшие годы ощущала также привычно, как человеческую. Однако же сила, таившаяся в каждом движении, становилась всё отчетливее.

Он шел по тонкой нити магии и наших следов, оставшихся ещё с прошлого раза, и, очевидно, забыл о том, что должен жеманничать и маскироваться. Налет рок-звезды сошел совершенно, оставляя только сосредоточенного, сконцентрированного мужчину, четко определившегося со своей целью и шедшего к ней.

Магия закручивалась вокруг его пальцев, отнюдь не светлая, и тонкой лентой тянулась вдоль земли. Дар смотрел на эту ленту-змею, определявшую его путь, и шагал вдоль неё, постепенно замедляя шаг. Было видно, что в преддверии опасных территорий он становится осторожнее, каждое движение более вкрадчивое, и он внимательно всматривался в глубины леса.

Наконец-то остановился, и я замерла тоже. До поляны оставалось метров двести, я уже могла её видеть сквозь толщу деревьев. Помнила, как мы бежали здесь, и даже увидела следы… Они уводили прочь, да, но дело в другом: вокруг поляны уже с огромным радиусом никаких следов не наблюдалось.

— Смотри, — Даррен дернул меня за рукав платья и указал вперед.

Всего в метре от нас едва заметно светилась нить заклинания. Я присмотрелась к ней и обнаружила, что магия медленно, но верно ползет вперед. Зачищает следы. Там, где сила скользила по земле, пропадали все признаки того, что здесь что-то происходило. Вскоре не останется ни одной улики!..

Я нахмурилась.

— Не понимаю, зачем это делать, — я повернулась к Даррену. — Кто может так старательно прятать признаки того, что он здесь был? Не слишком ли много свидетелей произошедшего? Ведь кто-то же сбежал?

— Мы на это надеемся, — отметил Дар. — Но мы с тобой побежали в противоположную от толпы сторону. Кто сказал, что сама толпа не оказалась в новой ловушке?

Наверное, всё, что я думаю по этому поводу, сейчас было написано у меня на лице: смесь опаски, недовольства и искреннего недоумения. Кому такое могло понадобиться?

Даррен осторожно двинулся вдоль границы заклинания. Больше к поляне он не устремлялся, не испытывая желания ступать на поврежденную траву.

— Ты говорил, что это могут быть гномы. Зачем бы это им было надо?..

— Ты настолько плохо знаешь историю эльфийского народа и так хорошо разбираешься в эльфийских организмах, что у меня начинают возникать внезапные вопросы, — ухмыльнулся Даррен. — На самом же деле всё просто. Была война, давно. Гномы её проиграли и ушли под землю, но отвоевали Предгорье. В подземельях под горами целые города, куда никому хода нет, и гномы — а они народ трудолюбивый! — денно и нощно трудятся там, чтобы развить свои государства. Жизнь гномов непроста. Без солнечного света и без тепла, без свежего воздуха, всегда под землей… Они богаты и знают, что купить у других народов, но, тем не менее, эльфы остались наверху, даром, что превратились в жалкую расу, совершенно бесполезную сейчас, а могучие гномы там, внизу…

— Всё равно не понимаю, зачем им могла бы понадобиться эта толпа, — скривилась я. — Не логичнее было бы пойти на эльфов войной?

Даррен усмехнулся.

— Память об эльфийских магах ещё сильна, — проронил он.

— Сколько эльфов перевидала — и что-то я не заметила там кого-то, кого можно было бы надолго запоминать, — проворчала я. — Единственная на моей памяти, кто обладал более-менее мощной магией, была королева Инсидарриэль, и я бы не сказала, что дар её настолько могуч.

Дар прищурился и бросил на меня внимательный взгляд. Я поспешила прикусить язык, осознав, что едва не выболтала собственную тайну.

— Ты много знаешь об эльфах, — отметил Дар.

— Разве это так удивительно? Вы — раса достаточно распространенная, — буркнула я. — Правда, Флавор? Кто ж не знает об эльфах?

Дракончик, который всё это время летел за нами, только взмахнул крыльями, взмывая повыше. Оставил меня наедине с расспросами Даррена, предатель! Впрочем, так даже лучше. По крайней мере, он не может выболтать Дару лишнее.

— Вот только об эльфах даже среди людей до сих пор распространены восторженные сказки, — проронил Даррен. — Век эльфа не столь долог, не так давно была война, чтобы о ней забыли. Где же твой страх перед эльфами, где уважение перед остроухой расой, на которой спекулирует моя мать?

Я сжала зубы. Не хватало только, чтобы он сейчас поймал меня на горячем и определил, что не так уж я и была честна, когда говорила о многом…

— Знаешь ли, — промолвила я как можно спокойнее, — Даррен, я жила среди эльфов и настолько хорошо успела познать все плохие стороны вашей породы, что в мощь магов, сражавшихся с гномами за господство, не верю. Современный эльф падает в обморок, наблюдая за тем, как кот ловит мышь, и плачет горькими слезами, когда человек косит пшеницу.

Даррен хотел что-то ответить, но сверху что-то затрещало. Мы оба запрокинули головы, взглянули на Флавора, который, кажется, случайно сломал несколько тонких веток, и услышали драконий оклик:

— Магия вокруг вас сомкнулась!

К моему огромному сожалению, Флавор не солгал. Лента силы вправду изгибалась, и я увидела аккурат у нас за спиной очередную порцию чар. Теперь они стирали и наши собственные следы, убирая любые свидетельства постороннего присутствия.

— И что будет, когда магия прикоснется к нам? — взволнованно поинтересовалась я у Даррена. — Мне такая сила неизвестна, и исчезнуть, соприкоснувшись с нею, я не хочу!

— Есть надежда, что всё не настолько критично, — неохотно отозвался он, но голос мужчины звучал не слишком уверенно. Было видно, что в успехе он несколько сомневается. — Впрочем, согласен, нам не стоит экспериментировать.

— У тебя есть крылья?

— Увы, — он вздохнул. — Отойди на шаг, пожалуйста.

Я подозрительно взглянула на Даррена. На шаг — это куда? Влезть прямо в смыкающийся стремительнее, чем мы ожидали, круг магии?

Тем не менее, я подчинилась. Даррен отступил от дерева за мной следом, а потом бросился вперед. Я и удивиться не успела, как он взбежал по дереву, словно это была обычная земля. Я только и смогла, что восторженно присвистнуть, провожая её взглядом.

Так вот, оказывается, как на самом деле взаимодействуют с природой эльфы!

Даррен ухватился за одну из нижних ветвей раскидистого дуба, до которой, впрочем, не дотягивался даже в прыжке, а потом легко подтянулся, будто не чувствуя веса собственного тела. Мне казалось, что от таких телодвижений камзол на нем должен был треснуть, но ткань растянулась под действием магии, только подчеркивая эльфийскую стройность.

Он легко устроился на ветке, свесился с неё и протянул мне руку.

— Хватайся! Я вытащу!

— Напоминаю, — промолвила я немного неуверенно, — что я не эльфийка и не вешу, как пушинка. У людей не такие тонкие кости.

— Я запомнил, — подмигнул мне Даррен. — Давай, скорее.

Я сердито прищурилась и хотела поспорить, но посмотрела на магию, подбиравшуюся ко мне ближе, и подпрыгнула с протянутой рукой, ни на что особенно не рассчитывая.

Пальцы Даррена крепко обхватили моё запястье, а потом он рванул меня наверх с такой силой, что в какую-то секунду мне казалось, будто есть все шансы остаться без руки. Однако я даже не успела почувствовать вес собственного тела. Дар буквально подбросил меня вверх, миг — и я просто висела на ветке, перегнувшись через неё животом, и крепко хваталась за подвернувшиеся под руку дубовые листки.

Это ещё что за шутки такие?!

Я попыталась выровняться, но, чтобы держать баланс на такой узкой ветке, очевидно, надо родиться эльфом. Поза потеряла остатки приличия; примерно в таком виде, очевидно, я бы висела и на чужом плече, но плеча сейчас не было, а Даррен мог рассматривать мою пятую точку в непосредственной близости от себя.

— Давай помогу? — заботливо предложил он.

— Я сама! — зашипела я.

Справиться самостоятельно оказалось затруднительно, и я ещё довольно долго висела вниз головой, из собственного же упрямства, но всё-таки победила силу всемирного тяготения и перевернуться смогла. Устроилась на ветке удобнее и с ужасом увидела, как Даррен решительно встает.

— Надо бы нам вылезти наверх и оттуда посмотреть, где заканчивается магическая полоса. Если мы хотим выбраться отсюда, конечно. Или попытаться перебраться по деревьям ближе к центру, чтобы посмотреть, что же там происходит.

— Я не дракон и не умею летать, прыгать белкой и делать что-то ещё из того, что тебе, как эльфу, возможно, кажется забавным, — сердито отметила я. — Мне даже не удастся забраться наверх.

— Ну, наверх, положим, я тебя вытащу, — протянул Даррен, наблюдая за тем, как я устраиваюсь на ветке. — А вот с остальным действительно могут быть трудности.

— Ещё какие! — отметила я. — Так что мы — по крайней мере, я! — тут достали. Если не используем мгновенное перемещение, конечно.

Увы, с местными заклинаниями телепортации у меня как-то не заладилось. В прошлый раз я потеряла по пути своё платье и решила, что больше экспериментировать не буду. Конечно, страшно свалиться куда-то голой, но свалиться туда же без ноги, без руки или без головы ещё страшнее, а именно к этому могли привести нестабильные порталы.

Судя по тому, что Даррен такой вариант не рассматривал, у него с магией переноса не лучше, чем с моей.

— Я знаю, как нам с тобой попасть к поляне, — наконец-то промолвил он. — Ну, и от неё тоже знаю, как, просто раз уж мы сюда пришли, то давай сначала туда.

— А магия не поднимется на деревья? — обеспокоенно промолвила я.

— Не-а, — мотнул головой Даррен. — Она гномья. А гномы с живой природой как-то не очень… Потому и траву такую неестественную взрастили.

Я кивнула. Гномья так гномья.

— Тогда на поляну?

— Да, — кивнул он. — Только держись за ветку крепче, пожалуйста.

И сделал самое неожиданное, чего я могла ожидать в данной ситуации — запел.

Голос у Даррена был красивый, бархатистый, сильный. Я его уже, конечно, слышала, но сейчас ощущения были другие. К тому же, пел Даррен не свою обычную песню, отнюдь. Я четко слышала, как он медленно, но верно выплетал неведомое мне заклинание, и оно ложилось с потрясающей легкостью на деревья. Медленно, но верно сдвигались ветви, деревья наклонялись друг к другу…

Такой силой обладала и королева Инсидарриэль. Сын унаследовал её магию в полной мере. Его напев заставил деревья построить настоящую дорогу, и она теперь вела к поляне.

— Впечатляет, — отметила я. — Наследство матери, я так понимаю?

— Да, — кивнул Дар.

— И именно его так боятся гномы?

— О нет, — покачал головой он. — Не его. Но пойдем скорее.

«Скорее» — это, конечно, в данной ситуации было не про меня. Я едва держалась на ветвях и благодарно хваталась за руку Даррена. Он ступал легко, балансируя на тонких ветвях, но мне, человеческой девице, такая уверенность и грация были недоступны. Увы, в чем-то, поняла я сейчас, эльфы действительно могущественнее.

Может быть, я просто с неправильными эльфами общалась? Впрочем, неправильные… Это такое дело. Относительное.

Целый неправильный народ и один правильный Даррен, что ли?

Я не стала задаваться этим вопросом. Просто шла за ним, покачиваясь на ветвях и отчаянно хватаясь за подворачивающуюся под руку листву. Меня придерживали, надо сказать, очень осторожно, не давая рухнуть вниз, и решительно вели вперед. Теплые мужские пальцы напоминали о том, что он реально существует, и я всё ещё могу сломать шею, но остальное казалось сном.

Интересно, если не эта магия так испугала гномов в далекой войне и дала эльфам победить, то какая? Что они вообще умеют, эти дети трав и собственной дурости?

Ответа у меня не было.

Мы добрались до поляны, над которой уже давненько летал Флавор, и я тяжело вздохнула. В самом деле, не как концертная площадка выглядела поляна, ой нет. Высокая трава, она уже достигала бы колена, если б мы стояли там. И продолжала расти. Вероятно, переборщили с заклинанием, а значит, оно приобретено на стороне.

Просто заряд силы использовали, и всё. Приобрели, может, ускоренное заклинание роста где-то на рынке, а как правильно растянуть его — не умеют.

Чтобы понять, что конкретно здесь происходило, мне бы руки к земле прижать, и я бы даже рискнула спуститься туда, где действовало таинственное заметающее следы заклинание — наверняка оно отползло уже достаточно далеко, чтобы точно не сожгло на месте, — но обратила внимание на противоположную сторону поляны и скривилась.

О да, не сожжет.

Гномов точно не сожгло.

Их было шестеро, и выглядели они именно так, как гномы из фэнтезийных фильмов моего мира. Не слишком высокие, примерно мне по грудь, насколько я могла судить на солидном расстоянии, бородатые, широкоплечие и определенно сильные. Двое из них, очевидно, и плели это заклинание. В руках у них были посохи — признак мага, очевидно, хотя я не видела, чтобы эльфы пользовались такими, а с людьми контактировала мало. Может, какие-то и используют, откуда мне знать-то…

Ещё трое были вооружены, кажется, короткими мечами и тяжелыми топорами. О таком оружии я знала, но в использовании на практике, к счастью, его не видела. Зато, кажется, сейчас придется.

Шестой, последний гном оказался вооружен длинным луком. Он присел, почти прячась в траве, а потом запела тетива. Стрела сорвалась и помчалась к нам. Я видела, как мигало на её кончике заклинание наведения, довольно сильное — и мы с Дарреном одновременно вскинули руки, выдавая по короткому заряду защитной магии. Силы схлестнулись, и стрела осыпалась пеплом.

Зато теперь мы были обнаружены. Определенно, большой дуростью было идти сюда без маскировочного заклинания! После того, как здесь творилась такая магия! И зачем мы вообще сюда пошли? Я — от непонимания мощи гномов, а Даррен?.. Не знаю. Может, решил, что так интереснее.

Например, два очень интересных гнома, которые направили на нас свои посохи и наверняка собираются атаковать.

Я запрокинула голову, пытаясь отыскать Флавора, но его и след пропал. Вот паразит мелкий! Интересно, он гномов привел? Или просто сбежал, стоило только их завидеть.

Даррен же дракона искать не намеревался.

— Эй! — крикнул он. — Предлагаю поговорить мирно, господа гномы! Во имя Предгорья, мы пришли сюда не со злом!

— Добро от эльфов, присланных королевой Инсидарриэль, гном никогда не примет! — крикнул лучник. — Бейтесь или падете от моего лука!..

Я скривилась. Нас двое, эльф-певец и целительница, которая весьма смутно разбирается в боевой магии. Их — шестеро. Два профессиональных мага, лучник и три воина. На чьей стороне преимущество?.. Какой может быть бой?

— Даррен, — шепнула я, — а как им можно сдаться?

— Сдаваться мы не будем. Гномы ненавидят тех, кто складывает оружие… Зато уважают честный бой.

— Тот, в котором нас убьют?

— Не убьют. Помнится, — Даррен вздохнул, — ты говорила, что не знаешь, за что гномы боятся эльфов?

— Не представляю себе, — я перевела взгляд на нападавших, убедившись в том, что дракончик помогать нам не намерен, — чем этих можно напугать.

— Ну, — Даррен заправил волосы за уши, подчеркивая лишний раз свою эльфийскую породу, и посмотрел на хмурых бородачей, — возможно, ты сейчас поймешь.

И, криво усмехнувшись, легко спрыгнул вниз, прямо в высокую траву.

Вольные эльфы… Смешная сказка, думала я. Острые уши, рвение к свободе. Что они могут? Что может один эльф, который только и знает, что петь, падая в траву перед шестью боевыми гномами? Точно не больше избранной целительницы, которая немного, но понимает в боевой магии, не так ли?

Я разочаровалась в сказках королевы Инсидарриэль ещё до того, как Даррен успел выпрямиться, приземлившись на одно колено. Его руки сжали воздух прямо перед ним, как будто нащупывая посох, и длинная черная палица, увенчанная крупным молочно-белым шаром, проявилась из ничего. Вокруг пальцев вспыхнули темные ленты силы, оплетая руки эльфа. Камзол весь покрылся белыми письменами, трансформируясь в длинную мантию.

Когда Даррен выпрямился, на певца он больше не походил. На боевого мага из темного культа — вполне. Вокруг него в разные стороны разлетались переполненные силой тени.

— Ты же говорил, — выдохнула я, — что ты сын вольного эльфа?..

— Определенно да, — ухмыльнулся Даррен. — Мой отец главенствовал в Темном Конклаве.

— В Конклаве же люди!

— Вольные эльфы часто прячут свои уши, — протянул Дар. — Постарайся не пораниться, моя дорогая.

Он провернул посох в руке и ударим им в землю, заставляя силовую волну пронестись по траве. Та моментально увяла, рушилось светлое эльфийское заклинание.

Я спрыгнула за Даром следом, активируя собственную магию, но уже видела, насколько меньше от меня будет толка в бою. И в ту же секунду три вооруженных топорами гнома бросились вперед.

Лучник отступил за спину магов. Те сошлись воедино и скрестили посохи, создавая заклинание. Оно белым, ослепляющим щитом накрыло воинов, защищая их от любой атаки. Я едва успела заметить, как сверкнул в воздухе один из топоров, полетев в нас.

Даррен стоял на месте, двумя ногами упираясь в землю. Посох его начинал мягко светиться, тьма вокруг клубилась всё больше и больше.

Защищаться от топора он не планировал.

Я едва не зашипела от разочарования и, прицелившись, выстрелила боевой формулой. Та попала просто в рукоятку оружия, и оно изменило траекторию, впиваясь в землю в нескольких метрах от наших ног. Но у гномов ещё хватало оружия.

Вторая боевая формула промахнулась. В подобной магии я была не сильна, потому едва успела вскинуть руки, устанавливая сплошной магический щит. Воины, окруженные светом, все втроем врезались в него, и меня отшвырнуло на несколько шагов назад. Я едва успела вскочить, вновь активируя заклинание, и обернулась беспомощно на Даррена.

Тот просто стоял. На месте! За посох свой чертов держался. Он собирается что-то делать или нет?

Я перехватила топорик, который как раз очень выгодно оказался у моих ног, и швырнула наобум в гномов. Услышала глухой удар — вероятно, попала кому-то по голове, — но за пеленой света не могла разобрать, насколько критичен ущерб. А они ведь были в шлемах.

— Пригнись! — зычный голос Даррена приказывал так решительно, что я, пусть и преисполненная скептицизма касательно его силы, рухнула на землю — и вовремя. Силовая волна, пролетевшая над моей головой, могла срубить кого угодно.

Дар стоял в центре собственного заклинания, крепко сжимая посох, и четко смотрел на цель. Сила стрелой влетела в два скрещенных посоха, и они разлетелись в щепки.

Даррен не стал проверять, как там маги, утерявшие своё основное оружие. Он перехватил посох посередине, так, словно это была обычная боевая палица, и ринулся на гномов. Тех теперь уже было видно: и того, в которого попала я, он теперь лежал с примятым шлемом, и двух других, вполне готовых сражаться.

Даррен сражался умело и скупо, парируя удары и заставляя гномов бороться в том числе и друг с другом. Ускользал, перемещаясь стремительно, как сама тень, неуловимый и быстрый. Я залюбовалась бы его движениями, да только времени не было. Пришлось сосредоточиться на лучнике, который уже вновь целился в нас — и выстрелил, как только его собратья оказались не под ударом.

Стрела впилась в землю рядом с нами, отскочив от защитного купола, выставленного наспех, но эффективного. Мне почудилось на мгновение, что лучник даже не целился… Но я так и не поняла, какими были его причины.

А потом стрела взорвалась. Нет, она никого не ранила осколками, но во все стороны пополз зеленоватый туман какого-то заклинания. Я даже задержать дыхание не успела — втянула носом облачко дыма и рухнула на землю, и поле боя для меня превратилось в сражение со сном…

6

В себя я приходила медленно. Помнила, что меня сразили какой-то магией на поле боя, но, к моему огромному удивлению, не было ни тошноты, ни головной боли. Наоборот, я чувствовала себя вполне бодро, только плечи немного ныли да что-то стягивало запястье.

Открыв глаза, я обнаружила, что валяюсь на какой-то лежанке. На боку — и с вытянутыми вперед руками. А рядом со мной стоит приземистый бородач и крутит в руках нож.

Мне пришлось постараться, чтобы не завизжать сразу. Нет, нельзя позволить противнику понять, что я уже пришла в себя, и дать ему преимущество. Зарезать меня этот коротышка, что ли, собрался? Не позволю! У меня есть масштабные планы на счастливое будущее!

Я сгруппировалась, подтянула к себе ноги… И решительно толкнула пятками мужчину просто в грудь.

Нож он выронил, а сам, возмущенно фырча, полетел кубарем прочь. Я попыталась сесть, а ещё лучше — вскочить на ноги, чтобы более-менее нормально принять бой, но на меня кинулся второй бородач — надо же, я его даже не заметила, — и придавил к кровати.

Пространство между ладонями накалилось. Я активировала магию, готовясь выплеснуть её на ближайшего противника, и прикинула, насколько сильно смогу развести в стороны пальцы, чтобы силе было как выходить. Чужие руки вцепились в мои запястья крепко, как клещи, но дар уже набирал силу. Ещё мгновение — и вспышку будет не остановить…

— Да скажи ты ей! — провыли в стороне.

— Лада! Лада, прекрати, они друзья! Слышишь? Останови магию!

Я брыкнула ногой, отталкивая в сторону гнома, а потом перевернулась на другой бок и с удивлением воззрилась на Даррена.

Руки у него тоже были связаны, но вид — вполне спокойный. Он сидел на том же лежаке, который при ближайшем осмотре оказался кроватью буквально королевских размеров, упирался в резную спинку, ещё и держал притом такую горделивую осанку, что я едва от удивления не поперхнулась собственным смехом. Куда подевался боевой темный маг, это что за принц такой распрекрасный рядом со мной?!

— Он пытался меня зарезать, — прошипела я. — Что значит, они друзья?

— Госпожа, не зарезать, а разрезать, — уточнил гном, отлепившись от стены, в которую я его толкнула.

— Какая мне разница?!

— Он про твои веревки, — сообщил Дар. — Не собирался он ничего такого тебе делать.

— Если мне помнится, представители этой древнейшей расы, с которой я доселе не имела чести контактировать достаточно близко, несколько часов назад — или дней, не знаю, сколько времени мы провели в беспамятстве, — пытались нас убить.

— Они случайно, — промолвил Дар. — И они уже просят прощения за то, что натворили. Позволь разрезать гному веревки и поговорим спокойно. Они перед нами ещё извинятся.

— Извинятся за то, что ты влез на нашу территорию?! — возмутился кто-то.

Я повернула голову.

Это был другой гном, помассивнее тех, что на меня бросались. Облачен он был в достаточно простую одежду, но на голове у мужчины сверкал украшенный драгоценными камнями венец из золота. Я присмотрелась к здоровенному рубину в самом центре композиции и едва сдержалась, чтобы впечатленно не присвистнуть. Надо же, какие объемы!

Воспользовавшись моим отвлечением, гном с ножом подобрался поближе и, поддев лезвием веревки, быстренько перерезал их. Я выдохнула, чувствуя удивленную свободу рук.

Второй же бородач бросился к Даррену и избавил его от пут. Эльфийский принц удовлетворенно хмыкнул и протянул:

— Я влез на свою территорию. Там был мой концерт. И, насколько я помню, даже если под землей царство гномов, то, что выше, им не принадлежит. К тому же, — он прищурился, — под этой поляной разве уже проложили ваши коридоры? Если так, то это плохо. Причем плохо не для меня, а для вас. Потому что либо вы воспользовались силой, дабы причинить вред гостям моего концерта, либо разучились строить тоннели, и всё просто ушло под землю… Вот я и отправился выяснить этот, несомненно, безумно важный для меня вопрос.

— Даррен! — вздохнул гном, поправляя золотой венец. — И поговорить нормально ты не мог?

— Ощутив гномью магию? — фыркнул Дар, растирая запястья. — На месте, куда провалилась целая толпа? Действительно, после этого самое время вести сознательные диалоги.

Гном почесал бороду.

— Увы. Мы только заметали следы.

— Зачем?!

— Потому что кого обвинят, если увидят, что кто-то провалился под землю? Разумеется, гномов, — он развел руками. — Наш народ и так спрятан под горами, не могу я позволить себе такую роскошь, как ненависть ещё и людей, орков, троллей… Лучше уж про нас мало помнят и не вспоминают, меньше соблазна, Даррен.

— Значит, — серьезно промолвил Дар, — мне предлагается поверить, что устроили это всё не вы?

— Отцом клянусь, — заверил его гном. — Наши отцы дружили, мы с тобой росли вместе! Разве стал бы я тебе лгать?

Я присмотрелась к гному и осознала, что он достаточно молод. Если б не борода, вряд ли я бы дала ему даже тридцать лет. Судя по тому, что он говорил Даррену о дружбе их отцов, гномы старели примерно также, как и эльфы — то есть, нормально старели, безо всякого лишнего бессмертия и долголетия, которое дало бы им ещё больше права задирать нос.

Драгоценный венец на голове у гнома мерно сверкал, переливаясь разными оттенками. В камнях, казалось, плескалась сила, и я, прислушавшись к ней, почувствовала совершенно незнакомую мне магию. Наверное, это был тот самый дар, которым нас и атаковали гномы.

— Не стал бы лгать? — изогнул брови Дар. — Что ж, допустим, я поверю, что где-то во время прохождения эволюционных процессов гномы и разучились лгать на каждом шагу…

— О, прекрати!

— Килин, — Даррен наконец-то прекратил разминать запястья, медленно слез с кровати и выпрямился во весь свой немаленький рост, возвышаясь таким образом над гномом. — Мне известно, что нет обманщиков лучше гномов. И заговорить зубы вы способны каждому.

— Это не та ложь, — мотнул головой Килин. — И вообще, ты разговариваешь с королем гномов!

Дар скептически склонил голову набок.

— Конечно, ведь в гномьих кланах так уважают преемственность! В ноги падают своему королю!

Килин скривился, а потом повернулся к двум охраняющим нас гномам и велел:

— Выйдите-ка! Довольно греть уши.

— Интересно же! — хмыкнул один из гномов.

Я едва не поперхнулась от такой потрясающей покорности. Это ж надо! Прям чуть ли не в ноги стелятся перед своим королем, однако. Как же Даррен прав!

— Да, интересно, — подтвердил Дар. — И я прям вижу, как твой авторитет подрывают мои язвительные речи. Ведь до того, как мы с тобой поговорили, эти гномы слушались каждого твоего слова, и достаточно было повести бровью…

— Ой, прекрати, — Килин приподнял корону, чтобы почесать голову, а потом вдруг изо всех сил рявкнул: — Вон пошли! Бегом!

Очевидно, это в достаточной мере вдохновило гномов, потому что их как ветром снесло. Я только и успела заметить, как хлопнули дверь!

— Итак, — продолжил Дар, — вернемся к гномьей честности?

Он вновь сел на кровать, кажется, чтобы не смущать собеседника высоким ростом.

Килин покрутил какое-то украшение на своей одежде, и кресло, до того таившееся в тени, подъехало к нему поближе. Гном устало опустился в него, откинулся на спинку и закрыл глаза, всем видом изображая невероятную усталость.

— Я не поверю в то, что ты едва держишься на ногах, — совершенно серьезно промолвил Даррен.

— Ты совершенно не по-эльфийски прямолинеен! — возмутился Килин. — Да, хорошо. Гномы умеют приврать, когда торгуются. Это наша работа! Это вы, эльфы, ничего продать не способны!..

О да, в этом я уже убедилась. Эльф не способен уговорить взять какой-нибудь товар, в сфере торговли они вообще совершенно бездарны. Тут уж скорее пожалеешь и купишь, чтобы от тебя отстали, но потом больше в эту лавку не войдешь.

— Но сейчас я не пытаюсь ничего тебе продать, — серьезно продолжил Килин. — Мы говорим о судьбах разумных существ, а не об алмазах и рубинах. Гномы не виноваты. Мы никого не трогали. Но обнаружили на нашей же территории глубокую пропасть.

— И ни одного следа людей?

— Нет. Вообще никого, — покачал головой гном. — Пусто. Только вот эта дыра прямо на поляне, которую мы только недавно решили освоить.

— Значит, хочешь сказать, кто-то роет под гномов.

— Да, — Килин кивнул. — Ты ж знаешь, из-за твоей мамаши и её предков мы давно обязались не выходить наружу. Торговля практически угасла, раса была на грани вымирания…

Даррен отвернулся. Было видно, что такой оборот разговора его совершенно не устраивает, ему до сих пор стыдно за то, что натворили его предки.

— Отлично помню, — промолвил он. — И помню, из-за чего это произошло. Эта война была глупа. Где гарантии, что вы не собираетесь её повторить?

— Не собираемся, — возразил Килин. — Мы бы с удовольствием вышли из Подгорья, но делать это собираемся с помощью денег и договоренностей, а не земли. У гномов есть уже намного больше, чем было ещё несколько десятков лет назад, когда мы с тобой детьми гонялись по лабиринтам. Тролли и орки, гоблины и люди уже постепенно соглашаются работать с нами, у нас расцвет нации! А светлые эльфы настолько потеряли в силе, что они больше ничего с нами не могут сделать.

— Светлые эльфы, — не удержалась я, — это подданные королевы Инсидарриэль?

— Да, они, — подтвердил Даррен. — Те несчастные остроухие, которым не хватает мозгов противостоять моей матери.

— А разве бывают какие-то другие эльфы?

— Конечно, — пожал плечами Дар. — Есть свободные — вроде меня. Они часто стараются замаскировать острые уши, живут в человеческих городах, живут нормальной жизнью. Ну, и есть…

— Темные эльфы. Народ, отколовшийся от своих собратьев, — вставил Килин. — Могучие маги со своей странной философией, те, с кем мы уже много веков не можем сладить. И именно с ними сражаемся за подземные территории. Я уверен, что именно они устроили этот подрыв, чтобы подставить гномов и отвоевать наши тоннели. И кому, как не тебе, Даррен, знать, на что способны темные эльфы!

Я насторожилась. Если существование свободных эльфов казалось мне логичным — просто я думала, что это единицы, отверженные собственной страной, — то наличие неких таинственных темных меня, сказать по правде, жутко удивило. И не сказать, что я испытала массу приятных эмоций, осознав, насколько ограничены мои знания об этом мире.

Я видела то, что мне показывала королева Инсидарриэль — красивую картинку, содержавшую, впрочем, огромное количество эльфов. Глупых, смешных эльфов, которые только и могли, что кичиться своим превосходством.

Но что, если где-то здесь, скажем, в подземных тоннелях, обитают другие эльфы? Такие, как Даррен? Я видела его в бою, и мне, сказать по правде, с головой этого хватило, чтобы понимать: с такими, как он, разговор может быть весьма коротким. И более чем опасным. Мощь, скрывавшаяся в стройном эльфийском теле, магия, способная вырваться наружу в любую секунду… Всё это не шутки.

Дар перехватил мой внимательный взгляд и поспешил заявить:

— Вот только не надо говорить, будто я — темный эльф или, чего хуже, имею какое-то отношение к их правительству, — отрезал Даррен, серьезно посмотрев на Килина. — Мой отец был свободным. И темные эльфы не имеют ничего общего с темной боевой магией. Такие же дураки с забитой всяким мусором головой, как и их собратья, подданные моей матушки.

— Но они владеют даром!

— Ага, и боятся выйти на солнце, потому что верят, будто оно их сожжет, — скривился Даррен. — Не представляю себе, зачем они могли обрушить землю под ногами у стольких людей. И те куда-то пропали… Слишком странно.

— Магия была эльфийская.

— Да понял я, понял, — Дар дернул головой. — Всё равно ума не приложу, зачем им могло бы это понадобиться. Эльфийское королевство, пусть и разделенное на две части, живет по похожим правилам. Одни молятся на ветки, другие на корни, а мусора в голове хватает и у первых, и у вторых.

— Но не могла же Инсидарриэль это наколдовать, — скривился Килин. — Даррен, говорю тебе. Это были эльфы. Темные эльфы.

— Но если темные эльфы настолько беспомощны, может, это свободные? — вмешалась я, увидев, как кривится Дар. — Они сильны, как я могла убедиться…

— Оно им не надо и даром, — отрезал Даррен. — Свободных мало, и они живут своей нормальной жизнью там, где поселились. Им нет никакого дела до гномов и их тоннелей. Чтобы сплести такое заклинание, надо вложить немало сил, а значит, это действительно очень крупная группа… Эльфов. Если ты, конечно, не врешь нам, Килин.

Гном подобрался и так сердито уставился на Даррена, что тому было впору совестливо отвести взгляд. Дар, впрочем, вместо этого только ухмыльнулся и протянул:

— У тебя доказательства-то есть, дорогой мой друг?

— Есть, уж не сомневайся, — заверил его гном. — И если ты считаешь, что я просто так всё это тебе рассказываю, то ты ошибаешься. Темные эльфы армию собирают. Как минимум. Точно тебе говорю! А тебе лишь бы насмехаться. Вот, смотри!

Он сунул ладонь за пазуху, пошарился там, явно что-то разыскивая, а потом протянул Даррену небольшой кулон. Тот осторожно подхватил его, держа, впрочем, предусмотрительно за цепочку, поднес к глазам и хмуро пощелках языком.

— Нехорошо, — промолвил он. — Ой как нехорошо…

— А я тебе о чем! — победно хмыкнул гном. — Хуже некуда, сам видишь! И что делать с этим?..

— Можно мне глянуть? — я потянулась к украшению, и Даррен нехотя вложил его мне в руку.

Да, это определенно была эльфийская работа. Красивый кулон с гравировкой из знакомых мне эльфийских рун.

— Что-то похожее я видела у королевы Инсидарриэль, — промолвила я, даже забыв о том, что таким образом выдаю своё близкое знакомство с Её Величеством.

Даррен, впрочем, не сконцентрировал на этом внимания. Он только бросил подозрительный взгляд на украшение, тяжело вздохнул и проронил:

— Да, у мамы есть такое украшение. Но это не её. Это кулон-накопитель королевы темных эльфов, она часто дает его своим придворным магам, наполнив силой.

— Но его могли украсть, разве нет?

— Не могли, — возразил Даррен. — Кулон совершенно пуст. А опустошить его можно только по разрешению королевы, даже удаленному. Скорее всего, заклинание активировали, но убегали слишком быстро, вот и оставили кулон. Девяносто девять против одного, что она действительно причастна к таким чарам. Остается только понять, что за заклинание было… И где искать его источник.

— И людей.

— И людей, да, — кивнул Даррен. — И других разумных существ.

— Ага, — я вздохнула и спохватилась вдруг. — Кстати, про них! Куда подевался дракончик, который был с нами?!

На бородатом гномьем лице отразилось такое искреннее удивление, что ни один актер не смог бы сыграть.

— Кто-кто?! — переспросил он. — Какой такой ракунчик?..

— Такое небольшое, размером с крупного кота, красное, крылатое и хвостатое, — пояснил Даррен. — И очень паскудное. За нами летел.

— Я такого не знаю, — развел руками Килин. — Крылатое…

— Ага, и чешуйчатое.

— Что-то там в небе летало, — спокойно отозвался гном, — но мы подумали, что это птица. А что, надо было поймать? Он опасный?

Даррен скривился. Очевидно, сейчас в нем боролось желание не выдать гному какие-то секреты и отчаянная жажда поставить раздражающего его дракона на место. В конце концов разум победил, и он ответил:

— Нет, не опасный. И ловить его не надо было. Это… Действительно такая специфичная птичка, но она наделена магическим сознанием и вроде как летала с нами. Но, наверное, вместо гномьего плена предпочла отправиться куда-то на вольные хлеба. Что ж…

— Дракон с воза — кобыла в курсе дела, — буркнула себе под нос я, вспоминая старую домашнюю поговорку. — Надеюсь, с ним все в порядке.

Судя по тому, как демонстративно скривился Даррен, у него подобных чаяний не было. К дракону он вообще относился не слишком хорошо, и я могла б сказать, что это у них взаимное. Нечему удивляться, что эльф не льет сейчас горькие слезы и не изображает глубокую скорбь по исчезнувшему «другу», мне вообще казалось, что будь его воля — он бы Флавора с собой не брал.

Не сказать, что я слишком привязалась к дракону, но меня его потеря расстроила куда сильнее. Во-первых, он тоже был иномирянцем, такой себе тонкой ниточкой, связывающей меня с королевским эльфийским дворцом… И давал надежду, что путь назад можно найти. Как-то же эти порталы открываются, в самом деле! Мой случай — не уникальный! А во-вторых, Флавор знал чуть больше, чем следовало, и мог полететь к Инсидарриэль и сдать нас с Дарреном. Зачем?..

Ну, кто ж его знает. Может, выторговать что-то попытается. В то, что дракон проникся по отношению к нам теплыми чувствами, я не верила. Надо будет — сдаст! Оставалось только надеяться, что он недостаточно доверяет эльфийской королеве.

А к Инсидарриэль я не хотела ещё больше, чем оказаться в гномьем плену. Она однозначно попытается за счет нас с Дарреном решить какие-то свои внутренние проблемы. И я даже не сомневалась, что ничего хорошего в голову королеве не придет. Раз уж пророчество настолько кривое, и она толкует его так, как ей одной удобно…

— Будет надо — найдется, не переживай, — похлопал меня по плечу Даррен, очевидно, немного неправильно истолковав мою грусть. — На то он и крылатый, чтобы улетать, завидев опасность.

— Да, всё в порядке, — я выдавила из себя улыбку. — Я понимаю. Не думай, что я переживаю так уж сильно, нет.

— Вот и хорошо, — вздохнул Дар. — Потому что нам, кажется, предстоит наведаться к темным эльфам с визитом вежливости, а грустной туда ходить не стоит. Там и так найдут, как расстроить.

Килин, который расслабился уже было, убедившись, что ему не придется ловить никакую чешуйчатую крылатую дрянь, моментально насторожился и с опаской воззрился на Даррена.

— Что значит, наведаться к темным эльфам? — мрачно спросил он. — Ты что, всерьез к ним собрался, Дар? Совсем с ума сошел?

— Я должен узнать, куда подевались посетители моего концерта.

Килин пришел в ужас.

— Но ведь это темные эльфы! Ты забыл, кто ты? Забыл, как они к тебе отнесутся?! — возмутился гном. — Даррен, Даррен! Тебе туда ни в коем случае нельзя, они могут сделать с тобой что-то плохое! Даже не думай нарываться на такую опасность, слышишь? Эй! — он повернулся ко мне. — Скажи же ему хоть ты, что так нельзя. Он не имеет права настолько безалаберно подходить к вопросам своей безопасности! Пропавшие с концерта, подумаешь! Пусть о них заботятся его родные…

— Килин, ещё слово — и я решу, что ты по самые уши в это вляпался, — серьезно промолвил Дар.

— Да не неси ты ерунды! — всполошился гном. — Разве ты не понимаешь? Темные эльфы — уже не совсем то, что было раньше. Они одурели, там, под землей, у них царят странные порядки…

Дар слушал это совершенно спокойно. Вид у него был предельно равнодушный, и я отметила для себя это как свидетельство решимости.

— А ты себе новые концерты будешь проводить, — не успокаивался гном. — Послушай…

— Нет.

— Даррен!

— Не будь таким трусом — я всё равно не зову тебя с собой. Прошу только накормить и дать одежду попредставительнее, — отрезал Дар. — Но я пойду и попытаюсь вытащить тех, кто попал в беду. Кому, как не мне, говорить с королевой эльфийского королевства?.. Лада, ты со мной или останешься?

— Там моя подруга, — пожала плечами я. — Конечно, я с тобой.

— Идиоты. Сумасшедшие идиоты, — прошипел Килин. — Ладно. Я помогу вам привести себя в порядок, набраться сил и даже укажу нужное направление. Но если что-нибудь случится — пеняйте на себя.

Дар только криво усмехнулся.

О да, поняла я, что-нибудь случится. Обязательно. Потому что визит в царство темных эльфов спокойно пройти не может аж никак.

7

Килин до последнего не желал соглашаться отпустить нас. Грозил Даррену и клеткой, и кандалами, но эльфийский принц был непреклонен и мягко намекнул, что любые кандалы можно расплавить, было бы желание. Я не горела желанием проводить такие манипуляции над железом, которое находится в непосредственной близости от моей кожи, но обошлось. Килин проворчал, что сумасшедшего эльфийского принца не может остановить адекватный гномий правитель, как бы он ни хотел, и на том диалог был окончен.

Тем не менее, у гномов мы потеряли почти сутки. Нас заставили хорошенько пообедать, потом плотно поужинать, после — хорошо выспаться, и почему-то опять в одной постели. Гномы оправдывали это тем фактом, что н человеческий и эльфийский рост у них только одна гостевая кровать, и почему бы нам с Дарреном не занять её? Что, приличия? Пф-ф!

Гномы относились ко всему проще. Беречь невинность до свадьбы, причем только девушке? Что за ерунда! Мужчины и женщины равны, каждый несет ответственность за свое поведение. Тем более, девиц было меньше, в семьях чаще рождались парни, так что ж, не каждому гному познавать тепло любви? Или ту добрую женщину, что решила осчастливить теплом любви ещё кого-нибудь, записывать в недостойные? О, точно нет!

В общем, разврата у гномов тоже не было, но встречаться, иметь отношения до свадьбы, разводиться, жениться во второй раз — разрешалось. И мне это нравилось, как и то, что нет этой мерзкой мужской вседозволенности.

Сказать об этом самим гномам не удалось, но зато когда нас с Дарреном, приодев во что-то «традиционное эльфийское», вытолкали в нужный тоннель и указали направление движения, я шепотом поделилась своим мнением:

— А они забавные! И живут лучше эльфов.

— Гномы?

— Ну, не камни же.

Даррен только легко пожал плечами.

— Да, у гномов хорошо, — согласился Дар. — Но так, как они, живут и люди, если им посчастливилось родиться подальше от эльфийских деревень. Очевидно, тебе просто не повезло, вот ты и выросла, уверенная в том, что эльфийская жизнь — правильная.

— Я не говорила, что она правильная! — возмутилась я. — Она отвратительна! И она мне претит!

— Итак, воспитали тебя иначе.

— А ты не заметил?

— Ну, мало ли, — Дар предложил мне руку, и я охотно вцепилась в его ладонь. — В этом мире хватает иллюзий, и люди живут тоже весьма по-разному… Но люди, воспитанные вдали от эльфов, очень плохо принимаются ими. Считается, что они не надышались воздухом священного леса, а значит, не способны понять высокую эльфийскую речь и никак не могут взаимодействовать с нами…

Я посмотрела на Даррена, как на сумасшедшего, а потом отметила:

— Последние годы я только то и делаю, что дышу воздухом в этом проклятом священном лесу, и у меня начинает возникать впечатление, что там раскуривают какую-то гадость, иначе откуда б они могли взять этот бред в своей голове?.. Однако, на меня эти средства, очевидно, не действуют, раз уж я до сих пор не стала мыслить категориями «высшая раса» и «священные эльфийские леса». Да и на тебя, кажется, всё это не действует.

— Отец сделал всё возможное, чтобы я не испытывал огромного восторга относительно политики, толкаемой моей матерью, — отметил Дар. — Но кто так хорошо поработал с тобой, что ты не поддаешься на все эти сладкие речи, мне не понять. Ведь ты действительно проявляешь завидную стойкость, моя дорогая! Как такое может быть?

Я пожала плечами.

— Ну… Так вышло?

— Да, вышло. И ты упорно не хочешь рассказать, как именно. Скрываешь от меня что-то… Интересно, почему?

Я вздрогнула. Даррен начинал задавать всё более прямые и откровенные вопросы, а мне всё тяжелее было от них уворачиваться. Вот и что сейчас ему сказать? Заявить, чтобы не лез не в своё дело? Как-то уж слишком грубо получится, эльф вроде как мне не хамил… И, раз уж мы пытаемся действовать сообща, он может справедливо полагать, что имеет право узнать довольно многое.

Больше, чем я хотела бы рассказать.

— Не думай, что я стараюсь скрыть от тебя что-то настолько важное, — выдавила из себя улыбку я. — Зачем мне бы это понадобилось?

— Мало ли. У скрытности есть свои причины… У каждого — свои.

— Да, это так, но я ничего не скрываю. Я действительно достаточно тесно знакома с эльфами… И в моей голове нет всей этой чуши, которую они пытаются навязать. Но ты такой же.

— Я эльф.

— И? Высшая раса? Люди не способны устоять перед вами, а ты — способен, по праву крови, получается?!

Пришлось постараться, чтобы добавить в голос ноток обиды. На самом деле мне совершенно не хотелось провоцировать Даррена на ответ, а уж тем более подталкивать его к каким-либо выводам в контексте меня самой. Но понимала, что, если он меня раскроет, может быть хуже, чем ежели посчитает вздорной девчонкой, просто возомнившей себя выше эльфов.

— Неправильная ты девушка, Лада, — вздохнул Даррен в ответ на моё возмущение. — Как будто из другого мира.

Что? Нет! Я вовсе не к таким выводам намеревалась его подтолкнуть. А вышло вот так. И смешок, который я запоздало из себя вытолкнула, вряд ли действительно разуверил Даррена в его предположении.

— Из другого мира? — изогнула брови я. — Что… что за глупости? Разве такое бывает?

— Ну, с Флавором же случилось. Драконов в нашем мире нет, наверняка матушка выловила его в священном озере… Она туда часто сети забрасывала, всё желала найти там спасение эльфийского рода. Будто непонятно, что этих идиотов спасет разве что образовательная реформа и нормальный рацион. Так может, она и тебя там нашла? Может, ты и есть то самое спасение, Избранная?

Я хмыкнула. Даррен говорил достаточно долго, и мне удалось вернуть себе спокойное выражение лица и даже презрительно фыркнуть в ответ на его в общем-то очень логичное предположение.

— Спасение? О, что ты несешь, Даррен…

— Возрождать эльфов присланная из другого мира!

— Разве что могу возродить адекватность в их головах и под действием заклинаний буду заставлять есть нормальную еду. Авось и рожать легче будут, раз так боятся вымирания, — я выхватила руку из пальцев Даррена, стремясь минимизировать любой тактильный контакт. — А избранница из пророчества, если я правильно помню, должна нарожать тебе три сотни маленьких эльфят королевской крови?

Дар содрогнулся. Очевидно, перспектива стать отцом хотя бы десятка детей его ужасала, что уж говорить об их большем количестве.

Я рассчитывала, что на этом разговор будет окончен, но Даррен проявил завидную смекалку, особенно как для эльфа, и отметил:

— А ведь в пророчестве не указано, как именно Избранная должна спасать эльфов.

— То есть? — поразилась я. — Разве не…

— Нет, ничего про роды там не упоминалось, — покачал головой Дар. — Моя мать — достаточно… Ограниченная в определенных вопросах женщина. Она представляет себе определенную картину мира и живет в её рамках, не желая расширять свою реальность хоть как-нибудь… Вот только это не значит, что всё существует именно так, как она себе придумала. Возможно, суть в том, чтобы вправить эльфам мозги. Только судьбе знать, как именно Избранная будет спасать эльфийскую расу от вымирания. Авось заставит нормально питаться! Ты подходишь, кстати.

Вместо того, чтобы ответить, я попыталась сконцентрировать взгляд на том, что таилось в глубине тоннеля, и серьезно произнесла:

— Это всё, конечно, замечательно, но я не иномирянка, а уж тем более не Избранная. Просто меня воспитали вот так. Не лизать эльфам пятки, думать головой. Разве это невозможно? Ты такой же.

— Такой же, — подтвердил Дар. — Тем не менее, я никогда не был близок ко двору, хотя по праву рождения должен. А ты, кажется, тесно взаимодействовала с классическими представителями моей расы! Целительствовала.

— Не к кому было обратиться, вот ко мне и ходили.

— Ну да, ну да, — кивнул мужчина. — Можешь и дальше считать, будто я в это поверю, Лада.

— Кажется, ты намеревался спасать пострадавших, а не докапываться до моего происхождения. Что-то изменилось?

— Я совмещу, — пообещал Даррен. — Но сейчас нам в самом деле надо сконцентрироваться на более важных задачах, чем вопрос, желаешь ли ты рожать мне триста эльфят.

Я встала, как вкопанная.

— Что значит — я желаю?! — возмутилась я. — Или ты считаешь, что Избранная, кем бы она ни была, бросится твоему высочеству на шею, стоит ей только тебя завидеть, поклянется в вечной любви и согласится делить с тобой ложе? Это, ты думаешь, её высшая цель?!

— Ты так возмущаешься забавно, — усмехнулся Даррен. — Как будто это тебя лично касается… И разве я так уж и плох?

— Очень, очень плох, — ворчливо ответила я. — И мне просто заранее обидно за эту девушку. Кем бы она ни была, что ей на голову свалится вот такой заносчивый эльф.

— Не свалюсь, не переживай, — покачал головой Даррен. — Я, быть может, уже влюбился и собираюсь завоевать расположение любимой. Она пока фыркает, но это пока. А мама пусть ищет кого хочет, это меня мало интересует.

— Да? Не повезло твоей любимой.

— Ну почему же, очень повезло, — пожал плечами он. — Здоровье эльфийское…

— Не назвала бы его хорошим.

— А ты думаешь, легко выжить, если ты жрешь одну траву, а то и вовсе священным лесным воздухом питаешься? О, да люди бы уже давно погибли! А эльфы, сама видишь, держатся, и всё в порядке с ними! Умом некоторые тронулись, но да в семье не без урода.

Я хотела возмутиться и сказать, что склонность к выживаемости на минимуме продуктов ещё ничего не значит, но не успела. Впереди тоннель как-то слишком уж резко сужался, превращаясь в узкий коридор, и пол под ногами начал вспыхивать крохотными электрическими искрами. Жалило, кстати, болезненно.

— Ну вот, мы и добрались до границ эльфийского королевства. А ты сомневалась, что мы сможем его увидеть, — скривился Даррен. — Сможем. Осталось только догадаться, как туда дойти…

В самом деле, портал был перегорожен на славу. Я попыталась метнуть тестовый магический пульсар, чтобы проверить, не освободится ли дорога, стоит применить элементарное заклинание, но его просто поглотили окружающие энергетические поля.

Даррен недовольно покачал головой. Было видно, что преграда ему не нравится, и он с большой неохотой произнес:

— Килин мог бы и предупредить, что они установили границу. А он упомянул только раз десять, что нам надо поесть и переодеться.

Да, гнома, казалось, только это и волновало. Несомненно, и за пищу, и за традиционное гномье платье, перешитое на мою фигуру, я была ему благодарна. В своем тонком эльфийском давно бы замерзла. Однако почему он не сказал о том, что тут… Вот такое?

— Возможно, он не знал? И это установили недавно? — предположила я. — Впрочем, заклинание выглядит отнюдь не как свежее.

— Вот и я о том же, — кивнул Даррен. — Никакое оно не свежее. Несколько месяцев как минимум. Килин определенно понимал, что в конце тоннеля мы его встретим.

— И повернем обратно…

— Не повернем. Я никогда не поворачивал, — хмыкнул Дар. — И об этом, знаешь ли, моему доброму старому другу тоже хорошо известно.

— Тогда я не понимаю, — сдалась я. — Хотя, погоди… Килин так упорно уговаривал нас надеть традиционную гномью одежду… И даже не объяснил, почему. А за туфли эти неудобные весь мозг мне выел. Может быть, она поможет пройти, не пострадав?

— Ты готова рискнуть? — скептически уточнил у меня Даррен. — В самом деле?

— Да! — кивнула я. — Да, готова. А почему, собственно, не попробовать? Нельзя же наивно полагать, будто оттого, что ы тут простоим больше часа, кто-то уберет заграждение, правда?

И, недолго думая, я сделала первый шаг.

Под ногами запрыгали электрические искры, но боли я не почувствовала. Да и вообще, всё было подозрительно нормально. Я медленно двинулась вперед, склонив голову и стараясь не задеть случайно стены. Даррен, зашипев что-то про человеческих девушек, которые совершенно не думают о собственном здоровье, решительно переступил невидимую границу и зашагал следом за мной. Я почувствовала, как его руки ложатся мне на талию, и непроизвольно ускорила шаг.

Как оказалось, не зря. Осторожничать тут было опасно, земля под ногами всё-таки начинала раскаляться. Когда мы выскочили с другой стороны коридора, я уже отчетливо ощущала, как прогрелись туфли. А, обернувшись, увидела, как камни постепенно краснеют.

— Нас могло поджарить заживо, — отметила я.

— Да, потому назад мы этим путем не пойдем, — скривился Даррен. — Но давай, надо посмотреть, что там дальше. И кого-то найти.

— Не уверена, что хочу тут кого-то искать, — пробормотала я.

Подземные коридоры вызывали у меня прямую ассоциацию с тюрьмой. Пока что нас никто не пленил, ничего плохого нам не делали, собственно, мы даже никого не встретили, но ощущения у меня были мягко говоря такие себе. Как будто опасность осторожно подкрадывалась ближе и пыталась отравлять воздух своим существованием.

Я тяжело вздохнула, мысленно проклиная тот день, когда вообще попала в этот мир, посмотрела на туфли — благо, они остыли и не обжигали мне больше ноги, — а потом повернулась к Даррену.

— Продолжим путь?

Он сделал несколько шагов вперед, будто проверяя, не провалится ли земля у него под ногами, а потом поманил меня за собой.

Коридор был длинным и прямым, без поворотов. Я поймала себя на раздумьях о том, не успел ли пол уже остыть, чтобы мы могли броситься обратно и убежать, если понадобится. Потому что других способов тут нет, а темным эльфам я не доверяла. Как ни крути, все остроухие достаточно странны, а уж если вбили себе что-то в голову…

Тем временем тоннель расширялся. С какой целью — я пока не понимала, ведь не увидела ни единого ответвления. Ну проедет так далеко что-то широкое — или кто-то пройдет, — а дальше-то что?

Впереди показалось что-то смутно напоминающее зал. Круглый, с достаточно большим диаметром, он смотрелся словно циферблат часов на ремешке. Я несмело повела плечом, не слишком-то горя желанием шагнуть вперед и оказаться погребенной под камнями или под какой-то магией.

Однако нам не предоставили выбора. Я даже не успела задуматься над тем, не слишком ли подозрительно всё вокруг выглядит, как неведомая сила толкнула меня в спину, заставляя сделать несколько шагов вперед. Я только и успела, что схватить Даррена за руку, и мы крепко переплели пальцы, отдавая мысленную клятву не разбегаться и поддерживать друг друга. Мы же оба хорошо умеем колдовать. Уж постоим за себя, если будет надо!

А потом всё вокруг заволокло черным туманом.

Это определенно была эльфийская магия, причем достаточно сильная. Я чувствовала её влияние. Знакомый привкус пыльцы на языке, утрудненное дыхание, дурман, который пытается пробраться в мой мозг…

Всё это уже практиковала на мне королева Инсидарриэль, но безуспешно. И сейчас я привычно встряхнула головой, пытаясь избавиться от назойливого гула магии в голове и вернуться в сознание. Не надо пытаться убедить меня в том, что магии подвластно всё на свете.

Эльфы не так сильны.

Моя кожа едва заметно засветилась — магия всё-таки рвалась на свободу, довольно громко заявляя о себе. Часть силы пролилась и на Даррена, чтобы черный туман не превратил его в покорную марионетку, и он заметно встрепенулся. Взгляд мужчины прояснился, хотя я не была уверена, что именно благодаря моей магии, а не потому, что он и сам успел среагировать, а теперь потихоньку приходил в норму.

Черный туман тоже начал рассеиваться. Из него вынырнула красивая темноволосая эльфийка, высокая, такая тонкая, что всем этим питающимся свежим воздухом до её талии ещё голодать и голодать, но сильная — и недобрая.

— Кого я вижу, — проворковала она. — Сам принц светлых явился на мою территорию и прихватил с собой такую милую девушку…

— Ваше Величество, рад, что вы лично вышли поприветствовать меня, — Даррен отпустил мою руку и церемонно поклонился. — Должен заверить вас, что явился сюда не как представитель своей матери, а по собственной воле для личного разговора.

— Вот как… — эльфийка покачала головой.

Я не понимала, зачем Даррен так подчеркивает свою отдаленность от матери — это же королева, в конце концов, связь с ней может быть полезной! — но не вмешивалась, а лишь наблюдала со стороны, не решаясь сказать ни единого слова. Ждала.

Королева усмехнулась.

— Ты умеешь подбирать достойные аргументы, дорогой Дарренариэль, — проворковала она. — Будь ты здесь как представитель Инсидарриэль, пожалуй, мне следовало бы убить тебя сразу. Но от тебя в самом деле не тянет светлой магией эльфов…

Дар оставался серьезным. Молчал. Очевидно — не зря, потому что королева продолжила:

— Но сейчас, увы, это не единственный фактор, по которому я не допускаю людей в собственное королевство. А вернуться назад у вас возможности тоже нет…

— Я пришел не для того, чтобы убегать, — отметил Даррен. — А для того, чтобы поговорить.

— О… Это не меняет сути дела.

Она повела запястьем, и тени превратились в эльфиек — таких же высоких, стройных, бледнокожих и темноволосых.

А ещё вооруженных.

Ни одну из них не интересовала я. Они просочились мимо меня с такой легкостью, словно тут и вовсе никого не было, и одновременно метнулись к Даррену, скользя ладонями по его плечам, рукам, оплетая паутиной невидимого заклинания.

Он не успел даже воспротивиться. Эльфиек было слишком много, а Килин не дал нам существенного оружия. Мы верили в магию, а применить её Дар не смог.

Теперь он был обездвижен.

Острое лезвие меча прижалось к горлу мужчины. Даррену пришлось запрокинуть голову, чтобы шею ему не перерезали одним случайным касанием на выдохе или вдохе. К счастью для него, державшим его эльфийкам достигнутого эффекта хватило, чтобы не напирать больше — они пока не спешили его убивать.

— Королева Темных не будет вести переговоры с жалким мужчиной, — Её Величество презрительно скривила губы, бросив на Даррена уничтожающий взгляд.

Он только усмехнулся, но не проронил ни слова.

— Отведите его… В темницу, — велела она своим стражницам. — Потом я подумаю, что с ним делать. Возможно, дорогой мой принц, тебе даже повезет сохранить свою жизнь?.. Плевать. Уведите, скорее. Не хочу видеть его рядом.

Эльфийки подчинились приказу. Мы же остались наедине. Я всё ещё чувствовала леденящее кровь присутствие чужой магии, но с завидным упорством продолжала делать вид, будто всё в порядке. Это, конечно, и близко не так, но вдруг моя выдержка принесет свои плоды?

— Итак, Избранная Озера, — улыбнулась королева. — Теперь мы остались с тобой наедине. Теперь можем поговорить начистоту. Зачем-то же ты пришла… Согласишься поужинать со мной, дорогая? Мы, как две умные женщины, просто обязаны найти общий язык, не так ли?..

— Именно так, — улыбнулась я. — Уверена, мы обязательно поладим.

— В таком случае, прошу за мной, — королева жестом указала на широкий, ярко освещенный тоннель. — И я покажу тебе мир, в котором царствую. Быть может, тебе больше не захочется его покинуть…

О, думаю, ничто не разрушит моё желание умчаться отсюда как можно скорее и больше никогда не видеть в жизни ни единого эльфа. Но это вряд ли можно исполнить, по крайней мере, не прямо сейчас, потому я велела себе набраться терпения и просто двинулась за королевой.

Надо что-то придумать. Раз уж я такая Избранная, то обязана вытащить принца из этой передряги. И всех, кто пострадал во время его концерта.

Вот только что-то — здравый смысл, очевидно, — подсказывало мне, что легко в любом случае не будет.

8

Черный туман рассеялся только по велению королевы. Она, величественная и пугающая, но притом такая хрупкая, что аж смотреть страшно, поглядывала на меня с плохо скрываемым любопытством, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы расправить плечи и попытаться выглядеть хоть сколько-нибудь достойно.

На меня не нападали, но я знала: туман может вернуться в любую секунду, достаточно только королеве взмахнуть рукой. Эта сила перекатывалась у неё под кожей, текла по венам. Казалось, вот-вот падет последняя преграда, и волшба правительницы темных эльфов обрушится на меня со всей присущей ей мощью — но что-то сдерживало женщину.

Пока что.

Она играла.

Я не была сильна в политических интригах. При Инсидарриэль, конечно, зачастую приходилось действовать не напрямую, но до тонких переговоров не доходило никогда. В конце концов, я привыкла к тому, что эльфы смотрят на меня, как на нечто особенное, но притом — не подчиняются. Ни мне, ни здравому смыслу, который, впрочем, к этому ушастому народу в самом деле никакого отношения не имеет.

Темная королева казалась мне почему-то гораздо опаснее её светлой оппонентки. Может быть, потому, что Инсидарриэль никогда не проявляла у меня на глазах всю мощь собственной магии, но кто ж её знает!

— Ваше Величество, — промолвила я, когда мы с ней отошли чуть дальше от места первой встречи, — могу ли я поинтересоваться касательно моей дальнейшей судьбы? Хотелось бы понимать, надолго ли я здесь… В гостях. И что будет с моим спутником.

— Зови меня Анри, Избранная Озера, — покачала головой королева. — Мне не нравится ни обращение ко мне по титулу, ни моё полное имя. Так проще…

— Как скажете, — отозвалась я, не употребив, впрочем, ни одного из вариантов. Лучше буду просто молчать — знаю я, как эльфы реагируют, когда к ним обращаются не по статусу.

Королева ставила меня в тупик.

— Что ж до твоего спутника, — продолжила Анри, заметив, что я не слишком многословна, — то разве он в самом деле тебя интересует? Ничтожный мужчина. Тебе должно быть плевать на его судьбу. Или ты его… жалеешь?

— На данный момент мною в первую очередь движет любопытство.

Это было не так. Во-первых, Даррен ну ни с какой стороны не казался мне ничтожным, а во-вторых, я действительно сильно за него переживала. Достаточно, чтобы сейчас испытывать стойкое желание швырнуть магией в королеву и броситься спасать эльфа. Но далеко ли я смогу зайти?

Вряд ли.

Меня остановят.

Потому приходилось играть по правилам, установленным Анри, и делать вид, будто меня полностью устраивает наша неторопливая беседа, и все те подробности, которые могут при ней открыться, я никоим образом не хочу использовать против неё.

— О, я ещё не решила, что с ним делать, — проронила эльфийка, и вокруг её платья вновь чернотой всколыхнулся воздух. — Возможно, принести в жертву?.. Но нет. Вряд ли. Всё-таки, речь идет об эльфийском принце, его можно использовать получше, чем просто вырезать из груди сердце. По крайней мере, мне так кажется… А как считаешь ты, Избранная Озера?

— Полагаю, что, просто убив его, можно потерять ценный ресурс, — ответила я. — Однако всё зависит от преследуемых целей.

— Да, да, — подтвердила Анри. — Это звучит очень логично и расчетливо. Всегда ли ты поступаешь именно так, Избранница Озера?

— Боюсь, этот мир сделал меня прагматичной.

Королева рассмеялась.

— Прагматичность? При дворе Инсидарриэль? Моя дорогая оппонентка начинает меня разочаровывать, мне казалось, что она возвышена донельзя.

— Возможно. Но это никоим образом не определяет моё собственное поведение.

Анри остановилась и повернулась ко мне. Холодный взгляд скользнул по моему лицу, и ощущения были такие, словно на меня только что вылили ушат ледяной воды. Пришлось приложить немало усилий, дабы не вздрогнуть, да ещё и смотреть королеве в глаза.

Вокруг неё завертелись черные тени — главный источник опасности, по крайней мере, видимой, но я не сдвинулась с места, не попыталась установить защиту.

Во-первых, она вряд ли поможет. Во-вторых, интуиция вопила, что это проверка, и шансов пройти её у меня будет гораздо больше, если я просто буду стоять на месте.

Туман коснулся моего платья, поднялся выше, опутал запястья… И исчез. Я не знала, растворился ли он в воздухе или впитался в моё тело, но не ощутила никаких изменений.

Наверное, всё-таки первое.

— Любопытно, — проворковала Анри. — Ты не попыталась отбить мою атаку. Что это было? Следствие твоего неумения? Или подтверждение благих намерений?

Я не знала, как ответить, потому, воскресив в своей памяти всё, что читала в книгах об эльфах, страшных злодеях и прочим, ответила максимально сдержанно:

— Как вам будет угодно, Ваше Величество.

— Тогда предпочту второй вариант. Не хочу считать тебя слабой, — хмыкнула королева. — Что ж… Много ли тебе известно о темных эльфах?

Я покосилась на Анри. Она отвернулась от меня и прошла вперед, двигаясь вдоль стены и скользя по ней кончиками пальцев. Вокруг женщины то и дело поднимался знакомый черный туман, но он практически сразу оседал обратно. Её магия, достаточно сильная, пряталась, не давая толком ничего продиагностировать, и, увы, я могла назвать себя практически беспомощной в данной ситуации.

Мой дар далек от боевого. Обычно я выезжала на диагностических способностях и банальном жизненном опыте, в том числе врачебном. Но сейчас применить их шанса не было. Попытаться прощупать магией королеву темных эльфов — звучит как акт сознательного самоубийства!

А я жизнь любила и планировала прожить её до конца. Далекого, очень далекого конца, лет эдак через семьдесят!

— О темных эльфах? — попыталась я вернуться к разговору, выныривая из своих опасных мыслей. — К сожалению, о вашем существовании я и вовсе узнала, когда спустилась сюда, в тоннели. Прежде мне казалось, что королевство Инсидарриэль — единственное эльфийское королевство. Вы же понимаете — я здесь гостья, мне многое неизвестно.

Анри обернулась и вжалась лопатками в стену. Два факела, прикрепленных рядом с ней, загорелось ярче, и красивое лицо королевы исказили причудливые тени и всполохи огня. Она растянула губы в слегка издевательской улыбке и протянула:

— Было б неплохо, если б Озеро сразу отдало тебя нам.

— К сожалению, я не выбирала, где мне вынырнуть, — пожала плечами я. — Но мне бы хотелось узнать о темных эльфах больше.

— Зачем?

— Чтобы избавиться от горечи разочарования, — ответила я одновременно максимально честно и льстиво. — Вы, полагаю, понимаете, что трудно быть довольной тем эльфийским обществом, которое мне довелось повидать…

— Да, — кивнула женщина. — Действительно, это непросто. Инсидарриэль… Запустила свою страну. Позволила торжествовать не тем ценностям.

— В темном королевстве иначе?

— Мы выживали, нам было сложнее. И потому мы стали гораздо сильней, — с гордостью ответила она, но в голосе женщины зазвенела боль. — Пойдем.

Я подчинилась и зашагала следом за Анри. Она оторвалась наконец-то от стены и ступала медленно и мягко, как будто прощупывая путь. Я не знала, что именно заставляло её красться кошкой, но невольно и сама повторяла осторожные движения, притом стараясь не упускать ни единого слова королевы. Внимание, конечно, рассеивалось, и мне не нравилось то, что я постепенно теряю остатки концентрации, но каков выход? Пока — никакого.

Голос королевы меж тем звучал завораживающе, как будто оплетал моё сознание.

— Эльфы не просто так вынуждены были уйти во тьму… Настоящие эльфы, я имею в виду, не такие, как Инсидарриэль и её прихвостни! Тогда одни из нас хотели молиться на деревья и травы, питаться нектаром и стать такими возвышенными, чтобы ветер мог унести, только разок в спину ударив!

Я скривилась. Да, это очень похоже на знакомых мне эльфов. До боли похоже! Сколько времени я плевалась, наблюдая за их деструктивным поведением, сколько пыталась осознать, зачем Инсидарриэль так упорно твердит о традициях и о возвышенности эльфийской природы.

— Они все обмельчали, — презрительно выплюнула Анри. — Превратились в жалкое подобие эльфов… И когда часть из них вздумала запротестовать, нас назвали гномьими выплодками! Представляешь себе, моя дорогая? Чистокровных эльфов назвать смесками с гномьей кровью!

— Ужасно, — выдохнула я. — Как они могли?

Можно подумать, в гномах есть что-то отвратительное, хотелось мне сказать на самом деле! Очень разумная раса, по крайней мере, так мне показалось. Встретили нас довольно тепло. Бизнес развивают. Равноправие у них, опять-таки. Прелесть!

— Тогда мы решили доказать обратное, — продолжала Анри. — И ушли под землю, чтобы вытеснить гномов и отсюда. Ведь в прошлой войне эльфы не смогли уничтожить их до конца!

Я вздрогнула. Веяло чем-то весьма нехорошим. Уничтожить целую расу! Что за кошмар? Разве они не имеют права жить?! Тем более, что-то я не заметила, чтобы гномы в самом деле пытались как-то притеснить эльфов.

Нет, ладно, я не так уж и долго пробыла у них в гостях и могла бы что-то заметить. Но Анри и сама не упоминала о кровожадности своих соседей по тоннелям, не пыталась обвинить их в нападении, чтобы оправдать собственные поступки. Если бы! Она просто говорила, что эльфы должны уничтожить соседей и возвыситься за их счет.

— Но разве гномы так мешают? — спросила я, не удержавшись.

Королева обернулась на меня и зло прищурила глаза.

— Не мешают… Так считает и Инсидарриэль. С глаз долой — из сердца вон, если не видно — можно и не беспокоиться! Но они не дают возвыситься эльфам. И потому мы, темные эльфы, выбрали гномов в качестве первой ступени, чтобы подняться к нашему величию.

Я покачала головой. Что за фанатичка? Что она несет?.. Нет, кажется. Даррен зря рассчитывал, что с Анри можно договориться.

Но должна же быть какая-то польза от моей избранности, правильно? Может, я смогу её остановить?

— Неужели доказывать собственное величие всегда необходимо только так? — прямо спросила я. — Ведь я вижу, сколь велика мощь вашей магии, и мне кажется, что вы и без уничтожения способны создать нечто… Совершенно великое и прекрасное! Почему бы не прибегнуть именно к такому способу? Зачем выбирать путь насилия и боли?

— Твои речи, Избранница Озера, слишком беззубы, — хмыкнула Анри. — Настоящая королева темных эльфов всегда знает, как лучше для её страны.

— Да, это так. Но Инсидарриэль сильна в одурманивании чужих сознаний. Вдруг эта мысль — ну, о сражении с гномами, — навязана именно ею? Разве не может быть такого, что её подлость состоит в том, чтобы столкнуть вытесненных в подгорье?.. Гномов и темных эльфов, две силы, которых так сильно боится Инсидарриэль, — я внимательно всмотрелась в черты темной королевы. — Она никогда не была женщиной, которой можно доверять. Так стоит ли сейчас поддаваться чужим уговорам?..

Анри обернулась и внимательно взглянула на меня.

— Неужто ты, девица, считаешь, будто меня можно к чему-то принудить магией? В самом деле полагаешь, что я настолько слабая?..

— О, нет, нет, — замотала головой я. — Напротив. Но могущество че… эльфа можно обернуть против него самого, не так ли? Ударить не по слабой, а, напротив, по сильной стороне? Если Инсидарриэль в самом деле коварна и подла, разве она не будет пытаться манипулировать, чтобы достигнуть того, чего ей хочется? Это кажется мне логичным.

Королева темных эльфов звонко рассмеялась. Мои слова разбились о её самоуверенность и осыпались осколками ей под ноги.

— Не говори глупостей, Избранная Озера, — протянула она. — Инси не способна меня обмануть. К тому же, её сынок сейчас находится у меня в плену…

— Я прожила несколько лет при дворе королевы Инсидарриэль, и ни разу она при мне не вспоминала о своём сыне.

— Потому что он презренный мужчина, — фыркнула Анри. — Конечно, ей он неинтересен, она нашла себе кого-то получше… Тебя. И ты теперь тоже у меня в руках. Дарренариэль ничего не сможет сделать, он нынче в темницах, а ты… В темницах…

Королева нахмурилась. Кажется, заронить сомнение в её сознание мне удалось, вот только будет ли у этого такой эффект, как я рассчитывала? Вполне возможно, что нет. Лицо её исказилось, и она хмуро повела головой, смерила меня быстрым взглядом, пожевала нижнюю губу, забыв о том, что эльфийским королевам положено думать о своей внешности всегда, даже в такие мгновения, как сейчас. А потом подошла ко мне ближе.

— Что ты знаешь о силе Дарренариэля? — спросила она. — Давно вы знакомы? Что он может сделать в наших подземельях?

Я растерялась.

— Мы знакомы с ним всего несколько дней, и это всё, что я могу сказать, — осторожно промолвила я. — Я… Не могу отвечать за его действия.

— Вы пришли вместе.

— Так уж вышло, что у него на концерте не приходилось выбирать, с кем же спасаться, — я посмотрела королеве в глаза.

Анри скривилась. Она сжала руки в кулаки, а потом прошептала:

— Мне нужен был этот мальчишка, а он улизнул. Теперь он пришел ко мне сам, но что-то всё равно не так. Почему он пришел. Почему он не испугался?

— Может быть, потому что он не трус?

— Он мужчина! Все мужчины — трусы!

Я вздохнула. Среди эльфов мне нормальные мужчины до Даррена, к сожалению, не встречались, но не значит же это, что все они слабы и ничтожны. Там и женщины не лучше, хотя королева Инсидарриэль, конечно, заметно отличается от других эльфов.

Или всё-таки матриархальная система у эльфов не случайна? Не просто так же королева родила ребенка не от кого-то из своих непосредственных подданных, а от свободного эльфа? И именно он обучил Даррена всему, что тот умеет.

В коридоре, в котором мы стояли, стремительно потемнело. Анри, кажется, думала сейчас о том же, о чем и я. Что не так с Дарреном, что он сам пришел в эти подвалы и позволил себя схватить? Неужели он в самом деле не учел опасность?

Королева успела отреагировать первой. Она толкнула меня к противоположной стене и прижала. Тонкие запястья взметнулись вверх, и меня с ног до головы опутали черные магические путы. Королева же подошла ближе, протянула руку, и острые её ногти, накрашенные черным лаком, скользнули по моей щеке, оставляя несколько царапин.

— Ну, моя дорогая, — прошептала Анри, — что ты скажешь? Зачем Даррен сюда пришел? Что ему нужно? Что вы задумали?!

Ладонь королевы Анри легла мне на горло. В груди волной поднялся животный страх: что происходит? Что она задумала? Мысли болезненными искрами вспыхивали в голове, и как бы я ни пыталась бороться с ними — тщетно. Паника захлестывала меня с головой, и, что самое страшное, это оказалось не моё чувство, а навязанное. Я четко ощущала, что не имею никакого отношения к вспыхивающим перед глазами жутким картинам, к тому, что горло сдавило, а легкие горели, словно воздух не вдохнуть. Это не мой мозг такое делает, не моя нервная система!..

Как обладатель медицинского образования, я знала, что такое паническая атака. По всем симптомам, сейчас меня накрыла именно она — но мне не была свойственна такая реакция, я вообще ни от чего подобного не страдала никогда. Что же делать? Как бороться?.. Стандартные способы не помогали: Анри разгоняла мою кровь магией, и паника наседала с удвоенной силой.

Мне с трудом удалось немного расслабить тело, чтобы не забиться в судорогах. Но дышать легче не стало. Ещё и рука королевы, сжимающая моё горло, отнюдь не добавляла оптимизма. Как бы я ни пыталась ухватиться за собственное сознание, устоять под давлением, всё было тщетно.

— Что же ты так, дорогая моя, — прошептала королева. — Боишься? Говори. Скажи правду, и тебе нечего страшиться…

— Мы ничего не задумали, — выдохнула я. — Мы пришли просто поговорить.

— Лжешь!

— Просто поговорить, — голос превратился в хрип. — Спросить, не знаете ли вы, куда пропали люди с поляны, на которой был концерт. Там была моя… подруга. Я хотела ей помочь. А Даррен — найти свою группу. И всё.

— Ты думаешь, я в это поверю? Кто вас подослал? Инсидарриэль? Или гномы?..

— Никто.

Постепенно мне удалось взять верх над своими чувствами. И хотя в груди всё ещё растекался предательский липкий страх, я хотя бы дышать могла нормально и смотрела на Анри более ясно.

— Никто… Так может, мальчишка тебя просто обманул? — изогнула вопросительно брови королева. — Быть может, он решил воспользоваться твоей силой, чтобы проникнуть в мои видения? Ты в самом деле полагаешь, что его интересуют эти, с позволения сказать, друзья? Они ведь даже не эльфы! Два человека и — подумать только! — полуорк на барабанах!

Я крайне сомневалась в том, что королева Анри внимательно следит за творчеством рок-группы, потому могла из этих слов сделать только один вывод: она однозначно по самые уши замешана во всём этом дерьме. И неспроста сейчас держит меня за горло и едва не трясет, как ту тряпичную куклу.

— Значит, — хрипло прошептала я, — они действительно здесь? Раз уж вы знаете про них даже больше, чем я?..

В самом деле, я понятия не имела, что барабанщик в группе Даррена полуорк. Они с эльфами категорически не ладят, а тут надо же, работают вместе.

Анри усмехнулась.

— Он задурил тебе голову.

— Что вы сделали со зрителями? — я не позволила себе повестись на её речи. — Где они сейчас?.. Они хотя бы живы?

— Какие же глупости тебя волнуют, девочка…

— Скажите!

Анри не ослабила хватку. Она продолжала смотреть мне в глаза и криво ухмылялась, словно… Знала что-то большее, чем я могла хотя бы предположить. На губах у неё играла кривоватая, злая улыбка. Я вжалась спиной в стену и молчала, дожидаясь хоть какой-нибудь реакции. Перед глазами встала Сиара. Что с ней сейчас? Жива ли она?

Моя наивная подруга, так мечтавшая об автографе от эльфа своей мечты. Да пусть бы только была жива-здорова, и я ей целый рулон этих автографов притащу! И живого Даррена в придачу.

— Они в надежном месте. Живые, — ухмыльнулась Анри. — Пока что. Я думала, что заполучу сына Инсидарриэль, и обо всех проблемах из-за Избранницы Озера можно будет забыть. Что ж, теперь Даррен у меня, но я смотрю на тебя и понимаю, что у пророчества могут быть альтернативные трактовки. Не только рождение детей…

Что ж, в любой другой ситуации я бы обрадовалась этим словам. Необязательно становиться мамочкой семнадцати эльфят, чтобы помочь возродиться очередной «великой расе». Однако в глазах Анри мелькнуло что-то настолько опасное, что любая радость гасла за несколько секунд, не успев толком разгореться.

Нет, она явно задумала что-то нехорошее.

— Пока ты жива, не знать мне покоя, — протянула Анри. — А темным эльфам — победы. Но это легко исправить, моя дорогая. Прости, ничего личного. Ты чудо как прелестна, но Даррен нашел тебя слишком рано.

Я ждала, что она обрушит на меня какое-то заклинание, вновь атакует туманом, и собиралась защищаться своей магией. Но Анри…

Всего лишь впилась ногтями в мою шею, оставляя несколько тонких царапин. Неприятно, но не смертельно. Я даже боли не почувствовала, только холод.

А потом этот холод начал расползаться по телу, и я, уже теряя сознание, поняла: под ногтями был яд.

9. Даррен

Тоннели тёмных эльфов были отнюдь не похожи на гномьи. Строились они, разумеется, по схожему принципу, так, чтобы земля не осыпалась прямо на головы и не похоронила целую расу заживо. Я видел знакомые своды, магию, с которой сталкивался уже неоднократно — всё это не менялось. Вот только планировка, ширина коридоров, их украшение и предназначение поворотов было совсем иное. Гномы больше думали о комфорте, и их тоннели никогда не напоминали запутанный лабиринт. Здесь же не оказалось ни указателей, ни нормального освещения. В углах таились магические тени.

Пока я, окруженный эльфийками, шел по коридорам, считая повороты и стараясь не утонуть в темноте, тени из углов шипели на меня, как будто лапы свои тянули, ползли по земле. Одна даже добралась до моей ноги, но, коснувшись сапог, ускользнула прочь, испуганно зашипев. Я, не сдержавшись, довольно хмыкнул, но, почувствовав на себе тяжелый взгляд одной из конвоирш, демонстративно закашлялся.

Для меня подготовили отдельную камеру — словно ждали. Прутья, сдерживающие магию, стены, оббитые листами металла, так плохо сочетавшегося с силой эльфов. Меня затолкали внутрь и поспешили захлопнуть небольшую дверцу, но за решеткой всё равно стоял конвой. Три эльфийки, замершие в разных точках коридора.

Первые несколько минут я просто лежал на полу. Увидел, как девушки подошли ближе, кажется, желая посмотреть, кого же такого они притащили в свой плен.

— Красив, — хмыкнула одна из них. — Жаль даже, что королева захочет его убить. Может, его дети не были бы слабосилками?

Дети не были бы слабосилками, если б их матери во имя беременности нормально питались, а не морили себя голодом, пытаясь уберечь фигуру.

— Красив, но он всего лишь мужчина, — презрительно скривилась вторая. — Наш принц тоже мужчина, и что он может? Не слуга королеве, а раб.

— Сын.

— Раб! — она раздраженно повернулась спиной к прутьям. — И мне, пожалуй, пора. Нет смысла сторожить его втроем. Что он сделает без магии? Необходимо проверить другие коридоры.

— Ты права, — согласилась до того молчавшая эльфийка. — Пойдем отсюда. Эланель, ты ведь помнишь, что не должна водить с ним разговоры?

— Он без сознания, — усмехнулась названная Эланель. — А если попытается использовать дар, чтобы выйти отсюда, камера выпьет из него силы, разве ты не помнишь? Не сомневайся, даже если б он очень захотел, меня не обманет.

Тени задвигались. Две эльфийки действительно ушли, осталась только Эланель. Она прижалась плечом к прутьям и внимательно смотрела на меня. Внимательно так, сканируя каждое движение. Она была заинтригована, это очевидно…

Мои ресницы затрепетали — отличная имитация внезапного пробуждения. Я попытался сконцентрировать взгляд на Эланель и попытался несмело улыбнуться. Приподнялся на локтях, беспомощно взирая на эльфийку, и хриплым голосом спросил:

— Что вы задумали? Зачем я вам нужен?

Эльфийка уперлась плечом в прутья и усмехнулась, подло так и одновременно обольстительно. Я скользнул по её формам — правильнее было бы сказать «костям», — равнодушным взглядом и вновь воззрился на потолок.

Действительно, листы металла. Отвратительная штука, блокирующая силу любого эльфа. И пол такой же, и стены наверняка тоже. Впрочем, даже если сковырнуть пальцами металл, под ним будет лишь земля, а она тоже не даёт сил эльфам. Воздух и растения, вот что нужно нормальному эльфийскому магу, чтобы подпитаться силой.

Нормальному.

Ключевое слово.

Я наконец-то сел и теперь внимательно смотрел на Эланель. А потом проникновенно сообщил ей:

— Это всё из-за моей матери. Я всего лишь хотел жить спокойной жизнью и петь на большой сцене, а теперь сижу в темнице, и что меня ждет? Смерть?..

— Только если твоя мать будет вести себя неправильно, принц.

— О, — я горько усмехнулся. — Моя мать меня ни во что не ставит. Она не даст ни гроша, чтобы вытащить меня отсюда, и плевать она хотела на то, что я её родная кровь.

— Жестоко, — отметила Эланель. — Но ты мне зубы не заговоришь, эльфийский принц. Не думай, что сможешь заболтать меня до той степени, что я открою тебе двери.

— Вы считаете меня настолько глупым? — вздохнул я. — Настолько наивным?.. Разумеется, никто меня отсюда не выпустит. Но разговаривать-то можно? Здесь… Скучно.

Я отполз к стене, не рискуя вставать на ноги, и прижался щекой к холодной металлической стене. Пальцы тоже легли на ледяную поверхность. Крохотные искры запрыгали вокруг ладони, и Эланель усмехнулась, наблюдая за тем, как магия атакует металл.

— И как, принц, получается?

— Нет, — покачал головой я, но руку отнимать не стал. — Пожалуй, я обречен.

— Несомненно, — подтвердила эльфийка. — И никто жалеть тебя не станет. Если королева захочет, она тебя убьёт. И избавится от девицы, которая пришла с тобой. Жалеешь её?

— Да, — кивнул я. — Это же я втянул её в это. Вообще всё из-за меня… Отвратительно… Наш бог не одобрит подобное рвенье, и душу эльфийскую уж не спасти…

Эльфийка нахмурилась. Музыку любили все представители моей расы, даже если делали вид, что моё творчество им не нравится.

— Что это такое ты поёшь? — спросила она.

— Свою балладу. Спеть тебе? Это немного в другом жанре, потому на публику я её не пою, но тебе могу исполнить. Хочешь?

В какую-то секунду мне показалось, что эльфийка не клюнет, но нет. Секунда — и она решительно кивнула.

Хочу, — прошелестела она. — Спой.

Двигаясь вдоль стенки и не отрывая от неё ладоней, я подобрался поближе к Эланель. Она внимательно смотрела на меня, словно чего-то ждала, но не проронила ни слова, только прищурилась, изображая равнодушие. Ей было интересно, я видел это по глазам.

Стена рядом со мной постепенно нагревалась, но я не отнимал от неё ладоней. Но эльфийка не замечала перемен; её уже успела заворожить песня. Баллада опутывала её, будто веревками, и девушка подалась вперед, жадно ловя каждый звук.

Я поднялся на ноги, продолжая держаться за стену. Голос окреп и зазвучал громче, пронизывая магией всё вокруг. Звук разносился по коридорам, и я не сомневался, что сейчас и другие эльфы уже могли слышать мою песню.

Мне, впрочем, это не мешало. Пусть слушают.

Взгляд Эланель медленно стекленел. Песня звучала всё громче, и она покачивалась в такт — но вздрогнула, когда я из-за пересохшего горла сорвался на высокой ноте. Она заморгала, всматриваясь в моё лицо, и только сейчас заметила, что я стою практически у решетки.

— Странная песня, — наконец-то проговорила она. — Мне кажется, что я её где-то слышала. Или нет? Я не ходила на твои концерты, принц.

— Может быть, тебе уже кто-то пел её, — пожал я плечами. — Но песни — это всё, что у меня осталось. Они моя сила.

— Эльфы любят петь.

— Да, очень, — подтвердил я. — Никогда не понимал, откуда в них взялось столько этой любви… Мама говорила мне, что это смешное баловство.

— Ты ослушался мать?

— У меня нет привычки слушать женщин, которые не кажутся мне авторитетными, — вздохнул я. — Свою силу ещё надо доказать.

— Как, например?

— Ну… например, создав тюрьму, из которой выбраться будет если не невозможно, то хотя бы сложно.

— Тебе мало этой тюрьмы?

— Предостаточно, — улыбнулся я. — Или нет?.. Скажи, Эланель, ты любишь свою королеву?

Она пораженно заморгала, глядя на меня. Потом спросила:

— В каком смысле?

— Почитаешь её?

— Конечно! — кивнула эльфийка.

— А почему?

Девушка задумалась. Даже глаза закрыла, обманутая безопасностью и надежностью решеток.

— У неё сила теней, — наконец-то проговорила девица. — Могучая сила! И она наша королева. Разве этого мало для уважения?

— И ты в самом деле хочешь совершать всё то, что она задумала? — я подошел так близко, что мог протянуть руку и коснуться девичьей щеки. — Полагаешь, что праведно её дело?

Эльфийка не сразу, но всё-таки кивнула. А я с трудом сдержал тяжелый вздох. Смешно и наивно было рассчитывать на то, что от одной песни она вдруг прозреет.

— Спеть тебе ещё что-нибудь? — предложил я.

Эланель кивнула, и я в самом деле запел. Баллада больше походила на древнее заклинание, но эльфийка смотрела на меня пустыми глазами, явно не понимая, что происходит.

Решетки медленно поплыли в стороны. Металл не слишком хорошо подчинялся эльфам, это правда, но главный секрет любой магии в том, чтобы найти подход к материалу. Не так надо звать сталь, как призываешь дерево, но ведь и с дубом говорят иначе, чем с березой.

Вот и сейчас у меня на глазах расползались прутья, удлинялись, истончались, изгибались под причудливыми углами, раскрывая небольшой портал.

Эльфийка смотрела на меня слепыми глазами и позволила завести себя внутрь камеры безо всякого сопротивления. Я провел ладонями по горячим прутьям, возвращая их на место, и, продолжая петь, двинулся осторожно вдоль коридора. На всякий случай вел пальцами по стене, покрытой легким напылением металла. Было бы неплохо, если б мне удалось заманить в подобную ловушку ещё несколько стражниц.

Следующие соперницы нашлись уже прямо за углом. Я остановился и взял ноту повыше. Девушки замерли, а потом, как загипнотизированные, сделали шаг вперед.

О да, петь меня научил отец. Эльф не может без песни!.. Особенно если в этом его сила. Петь мне нравилось, не вкладывая в голос чары, но сейчас это было правильно — использовать магию.

Мне ещё надо найти Ладу. И чем скорее, тем лучше.

Путанные тоннели были настоящим лабиринтом без конца и края — и ориентироваться в них для неподготовленного человека или эльфа казалось кошмаром. Я шел, ориентируясь на отзвуки собственной песни, потерявшиеся где-то в металле. Тот тонким слоем покрывал пол, напылением оставался на стенах, и частицы соединялись друг с другом, превращаясь в одну целостную систему. Настроившись на структуру тоннелей, я пытался отыскать хоть кого-нибудь. Других пленников…

Или Ладу.

О том, что она — избранная, я знал с самого начала. Мать не преминула отправить мне рисованный портрет девушки, убеждая вернуться домой и заняться восстановлением эльфийского величия. Конечно, она не преминула сделать Избранной уши поострее, черты тоже более резкими, наследуя эльфийские типажи, а вместо соблазнительной фигуры нарисовала некий ходячий скелет, но получилось всё равно узнаваемо. Эдакая адаптация.

На адаптацию я, впрочем, не повелся. Возвращаться под крыло матери — худшее, что может быть. Потерять свободу, успех, возможность выбирать то, что я захочу, ради того, чтобы мать потеряла последние шансы для эльфов, поверив в то, что десяток рожденных человечкой эльфят могут что-то изменить! Скорее уж я сделаю своему народу хуже, а не лучше.

Впрочем, в мире существовали правители и похуже моей матери. Например, королева тёмных эльфов, с которой, собственно, мы сейчас и столкнулись.

Вдалеке послышались шаги. Ни человеческое, ни эльфийское ухо просто так их не уловило бы, но звон металла под чужими ногами был достаточно отчетливым, чтобы я определил: идет королева. Она вряд ли направлялась в тюрьмы, впрочем. Шаги были неторопливыми, спокойными, плавными. Она торжествовала.

Но этот коридор наверняка пройдет, ведь сразу за ним — развилка.

Можно было попробовать отступить назад и спрятаться где-то в ответвлениях коридора, но я не считал это надежным. К тому же, понадеялся, что с помощью королевы смогу узнать, где находится Лада. Связи между нами практически не было, всё-таки я эльф, а она человек, и найти девушку магией не получалось.

Я оглянулся и отступил к стене. Вжался в неё спиной, закрыл глаза и позвал магию, которую терпеть не мог использовать. Магию, дарованную мне не свободными эльфами, не матерью, королевой Светлых, а происхождением отца, о котором он так старательно пытался забыть. Не смог, потому что подобное, увы, не забывается, как ни желай…

Тени вынырнули из стены, окутывая меня и скрывая от постороннего взора. Очень схожие с теми, что использовала сама королева Темных. Не точно такие же, можно отличить, но для этого надо присматриваться.

Тьма становилась всё плотнее и плотнее. По мере приближения шагов она заволокла практически весь коридор, и, когда королева повернула всё-таки сюда, меня уже совершенно не было видно. Взглянуть на неё, впрочем, я тоже не мог, потому что терял концентрацию сразу же, как только открывал глаза. Проверено многократными экспериментами.

Королева шла не одна, именно об этом говорил мне металл. Следом за нею спешили ещё несколько эльфиек. Женщины, всё женщины…

Почему в тоннелях воцарился матриархат, я не знал. В целом, эльфам в принципе было свойственно ставить на первое место женщину, а не мужчину. В конце концов, именно они способны родить и выносить ребенка. Эльфийки даровали продолжение роду…

И из-за хрупкого их здоровья раса постепенно угасала.

Но такой перекос, как у Тёмных, тоже не способен привести к добру. За всё время пребывания в тоннелях я не почувствовал ни одного мужского шага. Даже задался вопросом, есть ли здесь вообще мужчины.

Наверное, да, но ещё ж поди найди.

Впрочем, сейчас меня волновало другое. Королева была расслаблена, но вот её спутницы оказались чем-то взволнованы, и одна из них спросила:

— Ваше Величество, возможно, нам всё-таки следует забрать её оттуда?

— Нет, — ответила королева. — Сейчас ею занимаются тени. Вам запрещено её трогать, если не хотите, чтобы влияние яда перешло и на вас тоже.

— Но ведь вы собирались показать Инсидарриэль, что её Избранная умерла.

— Так пусть умрет сначала. Я же сказала, нельзя трогать тело! — с ленивым раздражением отозвалась королева. — Если не хотите присоединиться к ней, разумеется. Или у вас есть такое желание, мои дорогие?

Ответом ей была тишина. Анри — я мог бы вспомнить её полное имя, впрочем, — мягко рассмеялась и зашагала прочь.

Я открыл глаза, когда шаги стали затихать. Тени моментально втянулись в руки, магия затихла, и я продолжал стоять незамеченным посреди коридора.

Но теперь времени медлить уже не было.

Если Ладу отравили ядом теней, времени, чтобы что-то изменить, у меня слишком мало.

Сейчас я уже не крался, на это не было времени. Но и не бежал, потому что ориентироваться приходилось на истончившуюся до предела нить магической связи с Ладой. Определить по ней направление было практически нереально, но, когда я оказывался к девушке ближе, складывалось такое ощущение, словно и нить укреплялась.

Будь у меня возможность колдовать свободно и открыто, а главное, не бояться, что меня вот-вот кто-то поймает за руку, я нашел бы её быстрее. Но желание спешить и забыть о мерах предосторожности пришлось подавить в себе усилием воли.

Да, я обнаружу её быстрее. Да, эти минуты могут быть на вес золота. Но где гарантии, что я успею хотя бы добежать до девушки, не говоря уж о том, чтобы попытаться её исцелить?

От того, что меня поймают, её жизнь длиннее не станет.

Потому пришлось действовать осторожно. Несколько раз я тонул в тенях, скрываясь от посторонних взглядов, но наконец-то из центральных проходов свернул в более узкий тоннель. В этом направлении следовало продвигаться, чтобы попасть к той самой полосе препятствий, что помогала уйти к гномам. Но двинулся я, разумеется, не туда. Дошел до развилки и свернул во второй отдел лабиринта.

Связь упрочилась. Значит, Лада была ближе. Однако, чем быстрее я шагал, уже не слишком беспокоясь о собственной незаметности, тем слабее по тонкой магической нитке шел отклик девушки. Она угасала, медленно, но верно, постепенно теряла силы.

Наконец-то за ещё одним поворотом я увидел её. Лада лежала без движения, и её светлое платье нитями прошивала вездесущая тьма. Лицо девушки было потрясающе бледным, голова оказалась запрокинута назад, шея изогнута под не совсем естественным углом… В какую-то секунду я даже подумал, что она умерла, но когда подскочил ближе, тонкий эльфийский слух подсказал: сердце бьется в груди, пусть и едва-едва.

Как именно королева её отравило, не вызывало вопросов. На тонкой девичьей шее виднелись глубокие царапины, следы чужих ногтей. Я скривился от отвращения, проклиная эльфийку, и провел ладонями по облакам густого тумана, расползавшегося вокруг.

Яд в первую очередь имел паралитический эффект, и как избавиться от него — я пока даже предположить не мог. Проклятье, надо, надо срочно что-то сделать…

Я набрал полную грудь воздуха, взывая себя к спокойствию и разумности, и прокрутил в голове все знакомые мне варианты, как бороться с подобной отравой. Ничего разумного в сознании, к моему огромному сожалению, пока так и не появилось, но зато остро забилось воспоминание, как отец однажды укусил своего противника, впуская ему в руку яд.

Сработало практически моментально.

Отец был Тёмным, но терпеть не мог об этом воспоминать. Тем не менее, дар никуда не денешь, а он у него был сильнее, чем у многих других, даром, что папа терпеть не мог его использовать. Я прекрасно помнил, как он выпускал силу на свободу, и та черными клубами стелилась над землей.

И не причиняла мне вреда, потому что мы — близкие родственники.

Что ж, может, и с королевой сработает?

Я наклонился ниже и попытался ртом схватить несколько облачков темного тумана. Сработало как надо. Во рту немного горчило, но хуже мне не стало, а значит, паралитический эффект магии на меня всё ещё не действует.

Хорошо. Тогда рискну…

Я коснулся губами потемневшей от магии царапины на шее, собирая яд. Сначала осторожно, потом настойчивее. Со стороны это напоминало бы поцелуй, ну, или попытки вампира высосать у своей жертвы побольше крови.

Что ж, со вторым больше общего.

Я пил яд большими глотками, чувствуя вместе с ним привкус крови — и едва не поперхнулся, когда внезапно вместо чёрной магии потекла белая и вполне человеческая.

Пытаясь остановить кровотечение, я провел языком вдоль царапины, а потом переключился на вторую. Королева постаралась, пока наносила ранения…

Сделала всё возможное, чтобы их было больше.

Лада не двигалась. С каждой секундой тьмы вокруг становилось всё больше, я чувствовал, как переполняется плохо усваиваемой магией мой резерв, а она всё не приходила в себя. Слишком много времени прошло с того момента, как она получила раны…

Хоть бы выжила!

Но отчаиваться было рано. В первую очередь мне следовало собрать остатки яда, и я вновь склонился над девичьим телом.

Наконец-то весь до последней капли туман был собран. Я задыхался от его обилия, чувствовал тошноту, но знал, что это пройдет. Организм пусть потихоньку, но принимал всё-таки чужой дар. Значит, я сумею впитать его весь рано или поздно.

Лучше рано.

Но Лада всё ещё лежала без чувств. Дышала, и лицо её перестало быть настолько бледным, но не приходила в себя. Это плохо; яд в первую очередь действовал на нервную систему, и я понятия не имел. Успел ли вовремя.

Хотел попробовать привести девушку в чувство с помощью магии, но не успел использовать ни единого заклинания, потому что к моему горлу прижался кинжал, а пальцы впились в волосы.

— Попался, беглец, — прошипел за спиной мужской голос. — Ты от меня так просто не уйдешь!