(Не)любимый муж

36

Понедельник тянется невыносимо долго. Я не могу сосредоточиться на учёбе, сижу, подперев ладонью подбородок, и смотрю в одну точку. Жду звонка от Ярослава. Боюсь узнать правду про отчима. Хочу, чтобы на него не нашлось компромата, просто у Виктора слишком поздно проснулись отеческие чувства. Так же бывает, да?

Наивная Майя. Ничему тебя жизнь не учит. Люди не меняются.

Я закрываю бесполезные тетрадки и пытаюсь отвлечься от дурных мыслей. Мне нужна работа. С восемнадцати лет я привыкла трудиться, не покладая рук, совмещала учёбу с десятичасовыми сменами в ресторане, да ещё умудрялась личную жизнь устроить. Почему сейчас расслабилась? Хорошо жить на всём готовеньком, но ведь о самореализации тоже не стоит забывать.

Только вот официанткой я точно больше работать не буду. Осточертело. Да и не положено супруге крутого бизнесмена бегать с тарелками и ублажать похотливых мужланов. Хммм, а кем тогда мне устроиться? Гипнотизирую взглядом телефон. Надо бы Ярослава спросить, чем занимаются жёны миллионеров. И какого чёрта он до сих пор не звонит? Я так ногти все сгрызу, думая об отчиме!

— Эй, поможешь мне с вещами? — без стука врывается в комнату Таня.

— Окей, — быстро соглашаюсь я, пряча телефон в кармане.

Ярослав уже нашёл квартиру для Тани. Вот так, за один день. Просто позвонил знакомому риелтору, скинул сестре фотки — и она с радостью согласилась на приличную однушку в центре города. Так что завтра-послезавтра Таня съезжает, и я с грустью думаю о том, что дом вновь станет слишком пустым и холодным.

— А ты чего мрачная какая-то? — спрашивает любопытная девчонка.

— На работу хочу устроиться, но не знаю, на какую именно, — разглядываю комнату с разбросанной одеждой, качаю головой, понимая, что за один вечер мы вряд ли справимся.

— Серьёзно? На хера тебе работа? — Таня крутит пальцем у виска. — Я бы на твоём месте жизнью наслаждалась, а ты о рабстве мечтаешь.

— Любимая работа — это не рабство, а удовольствие, — тут же возражаю я.

— Ага, конечно, мои родаки обожали свою деятельность, но уделяли ей слишком много времени, постепенно превратившись в рабов. Все их мысли, все заботы посвящены только бизнесу, никакой свободы, отдыха, путешествий. Сдохнуть же можно от такой жизни!

— Но если им нравится, что здесь такого?

— Ребёнка тогда не надо было рожать! — злобно шипит Таня, ударяя кулаком по столу. — Если работа для них — смысл жизни, на хрена им дети? Или это обязаловка такая, хочешь не хочешь — а роди, иначе ты будешь считаться неполноценным?

— Не всем дано быть хорошими родителями, — с сожалением говорю я.

— Вот именно! — Таня мотает головой, отворачивается и звенящим от напряжения голосом произносит: — Ладно, не важно всё это. Ты на вопрос не ответила: зачем тебе работа?

— Чтобы чувствовать свою значимость. Чтобы не лезть на потолок от скуки, когда после сессии начнутся двухнедельные каникулы. Чтобы найти себя в конце концов!

— Ярику это не понравится, — поджимает губы Таня. — Он же старый, и мысли у него старпёрские. По-любому скажет, чтобы ты сначала университет окончила, а потом уже о работе думала.

— Мне кажется, ты ошибаешься.

— Посмотрим, — Таня достаёт из шкафа огромный чемодан, скептически осматривает захламленную комнату. — Ну что ж, да начнётся сбор шмоток!

Вещи мы с Таней собрали, даже в три чемодана всё уместили, а потом посмотрели четвёртую серию «Эйфории» и выгуляли собак. Девчонка ушла к себе, а я маялась на кухне, втыкая в твиттер и ожидая прихода мужа.

Когда Ярослав возвращается домой, я тут же напрягаюсь, боясь услышать плохие новости об отчиме.

— Привет, — мой голос выдаёт меня с потрохами: он сиплый, неуверенный, чужой.

Бесит неопределённость! Я должна знать правду. Давай, Яр, рассказывай про моего отчима!

— Почему ты дрожишь?

— Ты что-то узнал про Виктора?

Яр подходит ближе и обнимает меня. Я прижимаюсь к сильному телу, встаю на цыпочки, чтобы заглянуть в любимые зелёные глаза. В них отражается смутная тревога.

— Да, мой человек раздобыл информацию, — Яр сжимает мою ладонь, кивком головы указывает на гостиную. — Пойдём, тебе лучше присесть на диван.

— Звучит вот совсем неутешительно! — раздраженно вздёргиваю подбородок, но послушно бреду в другую комнату.

Яр достаёт виски, разливает тёмный напиток по бокалам, добавляет несколько кубиков льда.

— Держи, — протягивает мне крепчайший алкоголь. Значит, дела совсем плохи.

Залезаю с ногами на диван, обнимаю коленки рукой и дрожащими пальцами держу бокал. Пить не особо хочу, но, наверное, после слов Ярослава у меня возникнет желание забыться. Облизываю пересохшие губы и смело смотрю в глаза мужа.

— Я готова. Рассказывай, — произношу уверенным, слегка повышенным тоном.

— Твой отчим действительно работает в строительной компании, получает весьма приличную шестизначную сумму. Он хороший руководитель, в своём деле разбирается, жалоб на него никаких не поступало. Здесь не к чему прикопаться.

— А к чему есть?

— Квартира, которую ты переоформила на маму, уже давно сдаётся в аренду. Ты об этом знала?

— Нет, — удивлённо таращусь на Яра. — Мама категорически против аренды, она всегда говорила, что незнакомые люди могут испортить мебель, обокрасть, обмануть. Да и вообще на эту квартиру у неё не было никаких планов.

— Верно. Потому что в аренду её сдаёт не твоя мама, а твой отчим.

Я совсем ничего не понимаю. Делаю глоток виски, даже не обращаю внимание на жжение в горле.

— Но ведь квартира мамина, каким боком тут отчим?

— Не все жильцы проверяют документы арендодателя, особенно свидетельство о праве собственности на квартиру. Так что отчим вполне мог сдавать жильё, не поставив в известность твою маму.

— И куда же он тратит деньги?

— Правильный вопрос, Майя, — Яр на секунду отводит взгляд, его губы сжимаются в тонкую нить. Нутром чую, сейчас узнаю что-то очень неприятное. — Недавно Виктор заложил свой дом и взял кредит на сумму в несколько сотен тысяч. Также он продал свою машину, купил тачку в три раза дешевле.

Я пытаюсь сложить два плюс два. Отчим влез в огромные долги, нелегально сдаёт жильё моей матери, внезапно хочет познакомиться с обеспеченным Ярославом.

— Когда он начал сдавать мою бывшую квартиру? — пазл постепенно складывается, мне только нужно разгрести последние детальки.

— Около двух лет назад. Почти сразу же, как ты переписала её на маму, — тихо отвечает Яр.

Раньше мама с отчимом ездили на море, хоть как-то отдыхали, а потом Виктор стал слишком занят. И за пару месяцев до моего совершеннолетия он заявил, что отныне я должна всего добиваться сама. Вскоре я переоформила квартиру, а отчим решил получать с неё деньги, не сказав об этом маме. Ко всему прочему он заложил дом и взял кредит. При этом у него офигенная зарплата с шестизначной суммой.

В голову приходят только два варианта. Первая догадка — он наркоман и тратит все деньги на очередную дозу. Но тогда бы мама по-любому что-то заметила, она же не совсем слепая! Значит…

— Виктор — игроман? — осторожно спрашиваю я. Морщусь, когда пью прохладный виски. По телу разливается приятное алкогольное тепло, но этого мало, чтобы чувствовать себя нормально.

— Да, Майя. Он постоянный клиент подпольных казино.

Я вздрагиваю, мотаю головой, не желая мириться с поступившей информацией. Бред, как мама могла ничего не заметить? Это же болезнь, зависимость! Она должна была что-то заподозрить! Или наивно верит, что Виктор загружен работой, хотя на самом деле он зависает в казино? Да они же запрещены! Это нарушение закона, это опасно и страшно!

— Лучше бы он оказался меркантильным ублюдком, который хочет попросить у тебя денег на развитие собственного бизнеса, — всхлипнув, шепчу я. — Игромания — это болезнь. Это намного хуже. Она вообще лечится? Что нам делать?

— Для начала — успокоиться, — Яр убирает бокал с недопитым виски и заключает меня в свои тёплые объятия. — Это не смертельная болезнь, не наркомания. Выход есть всегда.

— А долги? Какие же там суммы, если дом заложен, если кредит взят? Я боюсь даже представить!

— Это не твоя забота, Майя.

— Да, но он мой отчим. И мама с ним в одной лодке. Я уверена, что она ничего не знает. Как ей быть дальше? Жить с человеком, у которого зависимость от игр, это ужасно! Вдруг он снова сорвётся? Вдруг влипнет в неприятную историю, и маме начнут угрожать коллекторы?

Яр гладит меня по спине, пытается успокоить. А я совсем растеряна, взволнована, не понимаю, что делать, как сообщить маме о болезни отчима. Это её убьёт. Она так сильно любит Виктора, что простит ему все грехи и будет дальше жить с игроманом.

— Майя, постарайся не паниковать. Зависимость излечима, а долги рано или поздно можно погасить, — пытается достучаться до меня Яр. — Твои родители — взрослые люди, они справятся.

— А я вот не уверена.

— Я понимаю твои тревоги, они вполне обоснованы. Но давай решать проблемы по мере их поступления, — Яр ловит мой растерянный взгляд и ободряюще улыбается. — Для начала нужно переговорить с твоими родителями.

— Виктора я не хочу ни слышать, ни видеть. Он лжец!

— Да, но он дорог твоей матери.

— И что теперь? Простить и понять?

— Для начала — встретиться с ним и с твоей мамой. Раз Виктор так сильно хотел меня видеть, то так уж и быть, я выполню его желание. Предлагаю на днях съездить к твоим родителям и обсудить возникшую ситуацию.

— Ты серьёзно? Это плохая идея. Я просто позвоню маме и расскажу ей всю правду о ненаглядном Витюше!

— Подобные новости нельзя сообщать по телефону. Ты и сама это понимаешь, Майя.

Я освобождаюсь из его тесных объятий и несколькими крупными глотками допиваю виски с подтаявшим льдом. Закрываю глаза. На ощупь нахожу руку Яра, прижимаюсь к ней губами. Его пальцы касаются щеки, ласково гладят чувствительную кожу. Я сворачиваюсь клубочком на диване, кладу голову на колени Яра и наслаждаюсь его прикосновениями. Так мы и сидим, в тишине одинокой гостиной, но это тишина приятная, светлая. Благодаря нежным ласкам мужа я потихоньку успокаиваюсь, и ситуация перестаёт казаться такой уж безысходной.