Не наследник, которому по…

Глава 9

Перед очередным бесполезным занятием, я бегло пролистывал заданную тему, периодически хмыкая и готовя краткие тезисы, чтобы в пух и прах уничтожить препода, как к нам с Анюрой, подошел наш одногруппник, Иося, двадцатилетний, самый, наверное, старший по возрасту в группе.

Был он высок, худ и смотрел на мир сквозь стёкла очков с большим интересом, и любил, как и я, задавать людям вопросы. Правда, я задавал их заранее, зная правильный ответ, с целью посрамить оппонента, а Иося честно пытался удовлетворить своё природное любопытство.

Но несмотря на эту принципиальную разницу между нами, смотрели волками преподы на нас почти одинаково. Что вызывало у меня лёгкое недовольство, всё-таки, самым ненавидимым студентом должен был быть именно я и конкуренты в этом мне были не нужны.

— Эм… прошу прощения, — осторожно произнёс парень, приблизившись и с опаской взирая на нас со Светловой.

Чего он опасался, я не понял, вели мы себя исключительно мирно, но заглянув ему за спину, я поймал напряжённые взгляды остальной группы и понял, что это была не личная инициатива Зильбермана — такая у Иоси была фамилия, а коллективный засыл его делегатом.

— Да, Иося, — с лёгкой прохладцей в голосе произнёс я, — тебе что-то нужно?

Меньше всего мне сейчас хотелось выслушивать упрёки и предъявы по поводу сорванных уроков. У меня был план, и я собирался его придерживаться, несмотря ни на что или на кого.

— Тут, в общем… — он оглянулся на остальных, ища поддержки, — мы с остальными посоветовались и хотим сказать…

Я покосился на нахмурившуюся Анюру, затем на продолжающего тянуть резину парня и поторопил:

— Ну давай, рожай быстрее, что вы там хотели?

— В общем, — собрался тот с духом, — мы хотели сказать, что мы на твоей стороне. Нам тоже непонятно, почему нас учат заведомо бесполезным вещам.

— Да вертел я ва… — начал было я, но быстро вник в суть сказанного и замолк.

А мысли мои быстро-быстро завертелись в голове. Их много и вместе мы будем уже целая группа. А группа, это не один человек, вспоминая уголовный кодекс, который я тоже изучил внимательно ещё учась в школе, группа лиц по предсговору, это всегда более тяжкое деяние, а уж организация преступного сообщества и подавно. А сообщество организовать — тьфу, дело плёвое, всего лишь подтянуть нескольких учеников с других факультетов и пожалуйста. А когда всё вскроется, а оно вскроется, уж я постараюсь, то всех, конечно, не выгонят, но вот организатора, то есть меня, тут же из академии выпнут, к гадалке не ходи.

Стоило мне всё это обдумать, как я тут же резко заулыбался и другим, уже мирным и благожелательным тоном произнёс, — Это хорошо, даже замечательно, что вместе со мной учатся такие здравомыслящие люди. Что же вы раньше ко мне не подошли?

— Ну понимаешь… — растеряно улыбнулся Иося, суетливо подвигал руками, не зная, куда их деть, то ли упереть в бока, то ли сложить на груди.

Затем просто засунул ладони в карманы подрясника и ответил:

— Просто ты такой, ну, не как мы, ты аристократ, ты чемпион школы, и испытания все прошел, в общем, ты другой, поэтому мы, если честно, боялись с тобой заговаривать.

— Да ну ты брось, — махнул я рукой, скромно заметил, — я такой же ботаник как и вы, Анюра, подтверди.

— Да, — кивнула та серьёзно, — Дрейк был лучшим по учёбе в школе и любимым учеником нашего физика, тот его даже в кружок физики позвал.

Иося, в некоторой растерянности, почесал подбородок, затем нерешительно кивнул. А меня, сказанное Светловой заставило вновь задуматься. Клуб физики… А что, неплохая штука там, где преподают всякое мракобесие не имеющее ничего общего с реальностью. Только назовём это тайный клуб физики.

Поэтому я, тут же подхватив Зильбермана под локоток, буквально потащил его к остальной группе, жадно наблюдающей за нашим диалогом.

— Значит так, — произнёс я, удостоверившись, что все внимательно на меня смотрят, и в коридоре больше нет посторонних, — знакомимся заново, Дрейк Рассказов, Анюра Светлова, мы фанаты науки и адепты знания, не терпим ереси и суеверий, наш девиз — Ученье свет, а неученье тьма!

Всё это я выдал экспромтом, на вдохновении, но одногруппники впечатлились. Да и Анюра, тоже, но постаралась сильно виду не показать. Ничего, скоро научится не дрогнув бровью воспринимать сказанное мною, каким бы бредом оно ни казалось.

Секунд тридцать они обдумывали мой спич, затем кто-то неуверенно спросил:

— А в чём твоя цель?

О да, они, как люди логически мыслящие, тоже понимали, что у меня есть цель и какой-то план, но не могли пока понять, в чём он заключается. Что ж, раскрывать свои истинные цели я не собирался, но у меня было что им ответить и на этот вопрос.

— Моя цель, нести знание и просвещение в самые тёмные и мрачные уголки вселенной.

Так, с пафосом чутка переборщил, вон как Светлова морщится, поэтому я добавил:

— А если конкретно, то в эту самую академию.

— И ты это планируешь делать, выбешивая учителей? — спросила единственная кроме Анюры девушка-ботан.

— Нет, — я покачал головой, — учителям я всего лишь показал, что то, что они преподают, это фикция и замена настоящей науки средневековой мистикой. На самом деле моя цель, найти единомышленников, с которыми можно было бы заниматься изучением настоящей науки.

— Типа клуба физики? — прищурился Иося.

— Тайного клуба физики! — заговорщически поднял я палец вверх, — мы будем незримы, как инертные газы и неуловимы как гравитационное поле. Мы будем нигде и в тоже время везде.

Народ сдержанно зашумел, кто с сомнением, а кто и с проснувшимся интересом.

— Только, — сделал я строгое лицо, — запомните, первое правило клуба физики — никто не говорит про клуб физики, второе правило клуба физики, — я ещё строже оглядел присутствующих, и повторил с нажимом, — никто никогда не говорит про клуб физики.

— Мы словно какая-то мафия, — хмыкнул Иося.

На это я ничего отвечать не стал, только хищно улыбнулся, глядя в расширившиеся глаза парня.

— А как?... — задал было вопрос ещё один наш одногруппник, но в этот момент в конце коридора появилась фигура преподавателя и я, остановив говорившего взглядом, коротко ответил:

— Потом, всё потом, когда будем в нужном месте.

Академия была не совсем крепостью, а может и совсем не крепостью, а только стилизованным под крепость комплексом строений, и строилась явно с выдумкой и извращённой фантазией, другим я, наличие в стенах потайных ходов объяснить не мог.

Извращённой, фантазия неизвестного строителя была потому, что даже я, весьма искушенный в подобных вещах человек, обнаружил систему ходов не сразу, а день на третий, примерно. Исследовав их, обнаружил, а когда нашел, то сразу понял, что лучшего места для проведения там тайных собраний просто нет.

Один из проходов был в кладовке в конце коридора, где стояли никому не нужные старые столы, сломанные стулья, покрытые пылью шкафы, и прочий хлам. Отперев его последовательным нажатием на несколько камней в стене, я заглянул в тёмный, пахнувший сыростью проход и качнул головой остальным, столпившимся за моей спиной студентам:

— Проходите. Не переживайте, я уже там был, это безопасно. Главное, на ступеньках не поскользнитесь.

Самолично заперев проход, когда в нём исчез последний адепт тайного клуба физики, я спустился по длинной каменной винтовой лестнице вниз и зажег факел у входа в потайное помещение, где столпились остальные.

— Вот это и будет наш тайный клуб физики, — объявил я, короткими пыхами огня с ладони, идя и зажигая остальные факелы вдоль стен.

— Мрачновато тут, — поёжившись, выразила общую мысль, Анюра, которая тоже оказалась внизу впервые.

— Зато тихо и спокойно, — ответил я, вновь окидывая внимательным взором доставшиеся нам просторы.

Помещение было большим и пустым. Не знаю, для чего оно предполагалось раньше, но что-бы тут ни было, этого здесь не осталось.

— И что мы тут будем делать? — спросил ещё кто-то.

— Заниматься физикой, конечно, — ответил я.

Прошелся перед немного растерянно озиравшимися парнями и двумя девушками, затем, заложив руки за спину, произнёс:

— Во-первых, нужна система конспирации и иерархии. Глава клуба будет называться — академик, и это буду я.

Остановился, внимательно вглядевшись в лица одногруппников:

— Возражений нет, надеюсь?

Возражений не последовало и я продолжил:

— Заместитель главы клуба будет называться профессором и это будет Анюра.

Возражений не последовало и в этот раз.

— Также организуем совет клуба, из глав направлений, они будут называться доцентами, ну а все остальные — аспирантами.

— А что за направления? — поинтересовалась Яна, вторая и последняя девушка-ботан нашей группы.

— Это направления работы клуба, включающие как научную так и научно-просветительскую деятельность, — ответил я.

— А если каждый выберет себе своё собственное направление? Кто будет аспирантом?

— Никто, — спокойно произнёс я, — если я признаю направление действительно интересным, то все будете доцентами.

На том и порешили, и первое собрание клуба было открыто.

На самом деле это были не сильно важные вопросы, но видимость чётко структурированной и, главное, глубоко проработанной организации надо было соблюсти.

К тому же, меня, признаюсь честно, увлек выбор направлений доцентами. Всё-таки, там было много интересных идей, кроме парочки дурацких. Кстати, прослеживалась тенденция не просто заняться голой физикой, а попытаться органично соединить ту с магией. Похвальная инициатива, если бы магия этого мира была не настолько убога. Да, маг воды может вытянуть из воздуха влагу, но тоже самое спокойно делают аппараты, не имеющие в себе ни капли магии. Мага холода заменит холодильник, а мага огня, в зависимости от сферы народного хозяйства — целый спектр устройств от зажигалки до огнемёта. И вот это вот, в науке подкупало больше всего. Ты просто создаешь аппарат, который делает нужную тебе функцию и, создав его, ты можешь сделать их хоть миллион. И так в любой сфере деятельности. А маги — это штучный товар, который не растиражируешь толком.

А самым классным было то, что не обязательно знать внутреннее устройство чего-либо, чтобы уметь им пользоваться. Чтобы научить мага запустить огненный шар, нужно от полугода до двух лет обучения, где ученик должен не просто понять принцип действия, а досконально знать все нюансы иначе, в лучшем случае получит пшик, а в худшем спалит сам себя. А здесь, чтобы выстрелить из пушки, нужно просто показать, за какой рычаг дёрнуть.

Нет ничего в местной магии такого, что бы не могли исполнить бездари, создав соответствующий механизм. И наоборот, большую часть современных устройств магией не заменить никогда. И если бы в моём прошлом мире я бы ещё подумал секунду другую, то здесь всё было кристально ясно — магия и рядом не валялась с наукой и техникой.

К тому же, я это ясно понял, попав сюда, именно магия была основным препятствием на пути к прогрессу. Бездари привыкли работать коллективом, и открытия одних, становятся базисом для других. Маги, наоборот, — скрытные одиночки, каждый раз открывающие для себя всё с нуля. Нет передачи накопленного опыта. В магических академиях тебя обучают лишь основам работы с даром, а дальше — сам. И чем больше ты открыл, тем сильнее ты трясёшься, чтобы другие не узнали и не использовали твои открытия против тебя.

Паранойя, шпиономания и тотальное перестраховничество — вот спутники любого чего-то добившегося чародея. Интриги, наёмные убийцы, устранения конкурентов, я не мог представить, чтобы даже двое магов моего мира, могли спокойно и коллективно над чем-то работать. Либо второй — ученик, которого учитель использует в том числе и как подопытный материал, а сам ученик втайне копит силы и ищет пути как убить учителя и завладеть всеми его наработками.

А тут, в мире бездарей, не так, заходишь в сеть и можешь найти информацию практически обо всём, исключая самые последние наработки, да и то, если те касаются военной тематики. А так, учёные мира оперативно делятся с коллегами своими наработками, публикуют статьи, результаты исследований, самые последние научные теории. И всё это в открытом доступе: бери — не хочу.

Нет, магия — это зло, один плюс: сильный дар неплохо продлевает жизнь, по крайней мере, в моём мире. Вот только местным до сильного дара как до Луны, а значит живут они лишь чуть дольше бездарей.

Это, кстати, тоже было проблемой весьма относительно, я за исследованиями в области генетики тоже стал следить достаточно внимательно, потому что, в моём понимании, вопрос долгой жизни крылся именно там. Либо в переносе сознания на искусственный носитель. Но там уже несколько проблем вылезало, над которыми следовало работать, во-первых, это вычислительные мощности, а их, судя по количеству нейронных связей в мозгу человека, долго ещё будет не хватать, затем механизм аналогичный действию гормонов, потому что иначе будешь безэмоциональной сволочью, ну и то, что я назвал барьером логики, самой главной частью человеческого мозга — способностью создавать что-то новое.

Была у меня теория, как работает этот барьер логики в биологическом мозгу, но сильно пока не хватало базовых знаний в этой области прикладной науки, ею я собирался заняться сразу после квантмеха.

Ну а пока следовало сделать всё, чтобы выбраться из этой чёртовой Академии туда, где дают реальные знания, а не рецепты мухоморовых настоек.

— Что это?!

— Что?

— Где?

— Да вот же, смотрите!

Идущие утром по коридору на занятия студенты, как один, поднимали головы, смотря туда, куда указывали их более глазастые коллеги и замирали, приоткрыв рот. На стене, огромными буквами ярко-красного цвета было небрежно выведено: — “Трепещите — сила действия равна силе противодействия!”.

И только студенты жёлтого факультета понимающе переглядывались между собой, пряча улыбки, для остальных фраза была неуловимо зловещей, пахнущей опасностью, и даже в чём-то угрожающей. Словно ультиматум неведомых сил.

А затем надпись начала блекнуть, светлеть, от краёв, к середине, постепенно исчезая. И спешно прибежавших преподавателей ждала только голая стена, да толпа обсуждающих увиденное студентов.

— Магия иллюзий! — авторитетно заявил какой-то старшекурсник из красных, но нарвался на фырканье присутствовавшего там же зелёного.

— Магии иллюзий нет, тупарь!

— Сам ты тупарь — набычился боевик, — это очень редкий дар, поэтому его считают несуществующим.

Тут он понизил голос и добавил:

— А ещё говорят, что таких специально ищут и забирают, — после чего тут же рефлекторно посмотрел наверх.

Зелёный нахмурился, но слова оппонента заставили его задуматься, а затем тоже посмотреть наверх. После короткой паузы, он уже другим тоном спросил:

— Слушай, как думаешь, а что означала надпись?

— Мне кажется, — ответил ещё тише красный, — что это намёк, что маг иллюзий смог ускользнуть от контроля и теперь тоже учится в академии. Понимаешь, это такой вызов. Вызов существующей власти…

— Тихо ты, — осадил его зелёный, после чего они оба спешно разошлись друг от друга, проталкиваясь через толпу и стараясь не оглядываться.

— Идиоты, — пробормотал я вслух, всё это время стоя за полуколонной и прекрасно слыша весь их разговор, — третий закон ньютона не узнать.

Надпись была моих рук делом. Ингредиенты я позаимствовал всё в той же лаборатории эликсироведения. Простейший, на самом деле, состав, всего лишь этиловый спирт, нашатырь, пурген и вода, и вуаля, исчезающие чернила готовы. Пока надпись свежая — её видно, как высохнет — становится бесцветной.

Таких надписей я собирался написать ещё несколько, а затем, когда аудитория дойдёт до нужной кондиции, жахнуть чем-нибудь посерьёзней. Так, чтобы вопроса исключать или не исключать зачинщика, даже не стояло.

Никем не узнанный, в бороде и с метлой, я влился в поток двинувшихся дальше студентов, мысленно вспоминая принцип чисел Фибоначчи и золотого сечения. По расписанию у нас была магия небесных чисел, поэтому я хотел показать истинную числовую магию, а не поиски несуществующей судьбы на спекуляциях с датами рождения. Думаю, это должно неплохо разозлить преподавательницу.