Глава 32

Ян.

Укладываю Лену на заднее сидение тачки и сажусь рядом. Двигаюсь медленно и максимально осторожно, что в моем нынешнем психо - эмоциональном состоянии в принципе нереально.

В венах клубится ярость. Пылает огнем, выжигая нутро и отравляет черной копотью.

Пиздец.

Если бы не охлаждающее действие животного страха, что я пережил, сгорел бы сам и все вокруг спалил к чертям.

Убивать... убивать... хочу крови...

Задрав лицо вверх, тяну носом воздух и запускаю пятерню в волосы.

Вдох. Выдох.

«Не забывай, кто ты» - всплывают в памяти слова отца.

Сказанные давно и в другом контексте, они всегда охлаждали голову и упорядочивали мысли. В данной же ситуации только подливают масла в огонь.

Опустив взгляд, пытаюсь дыхание ее уловить. Дышит. Закрыв глаза и уткнувшись носом в воротник моей куртки, делает вид, что спит.

Дура.

Не понимает еще, что я единственный на белом свете, кому она может безоговорочно доверять.

Дура...

- Ян... Галсан на связи. - говорит Костя с переднего сидения.

- Дай сюда.

Развернувшись, он протягивает мне трубу и жестом спрашивает разрешения подключиться к прослушке.

Разрешаю, хотя Галсану до сегодняшнего дня доверял.

- Ян! Янчик, дорогой, - врезается в ухо, - я не при делах. Клянусь!.. Мамой клянусь!..

- Тебе придется ответить. - глядя на мокрые длинные волосы, насквозь пропитавшие мои футболку и штаны, не повышаю голоса.

- За что?! Мне за что отвечать?!

- За то, Галсан, что детей своих неправильно воспитал. Уважению не научил.

- Да бес их попутал, Ян. - ноет скрипуче. - Бабские разборки. Не бери близко к сердцу.

- Бабские разборки, говоришь?..

Из последних сил взрыв сдерживаю. Дозировано легкие кислородом насыщая, с силой затылок в подголовник вдавливаю.

- Ты же знаешь, она ревнива, как кошка... Вся в мать, засранка...

- Твоя дочь... - цежу сквозь зубы. - Твоя дочь залезла в мой дом и взяла то, что принадлежит мне.

- По глупости...

- Это предательство, Галсан. Я такого не прощаю.

Слышу, как старик пыхтит в трубку. Волнуется, черт. Жопа подгорает.

- Все же хорошо закончилось, жива же твоя... девка... кхм... девчонка.

- Жива?.. - невольно рукой ее к себе прижимаю и понижаю голос. - Будь иначе, Галсан, ты и вся твоя семья отправились бы на тот свет вслед за ней.

В трубке повисает тишина. Пусть усвоит, червь. Уложит эту информацию в свою пустую башку. И держится за нее, как за ориентир, всю свою оставшуюся жизнь.

Вижу, как Костя нервно губу нижнюю прикусывает. Психует, потому что это риск огромный - одному из Лютых Ахиллесову пяту свою миру продемонстрировать.

Но сейчас, в моменте, я не могу иначе. Виновных нужно наказывать и наказывать жестко, чтобы не забывались и помнили свое место.

- Я понял, Ян. - наконец, говорит серьезным тоном. - Дочь мою отдай.

- Через пару дней вернется твоя дочь.

- Ян... не делай этого...

- Я все сказал.

Отдаю Косте трубу и, опустив взгляд, вижу, как Лена смотрит на меня.

У меня нутро тесаками рубит. Выкипает, шипит в венах кровь. Во рту пересыхает.

Положив ладонь на основание ее шеи, подушекой большого пальца яремную впадину очерчиваю. Ее кожа холодная, мои руки трясутся как у алкаша. Скользнув пальцами выше, под подбородком обхватываю.

В кратком порыве, немного сжимаю и склоняюсь над ее лицом, так, чтобы дыхание слабое на своих губах почувствовать.

- Набегалась?

Девчонка крепко зажмуривается и закусывает губы.

- Накупалась?..

Меня все еще крутит от бессильной ярости и животного страха. На части рвет и разъедает кислотой от колоссальных усилий держать себя в руках.

- Ян... - звучит тихое предупреждение с переднего сидения от Кости.

Наполняю легкие кислородом и разжимаю пальцы.

- Остапу набери, предупреди, что подъезжаем.

- Не наказывай Карлин... - вдруг раздается еле слышный лепет. - Это я виновата. Я ее попросила.

- Дома поговорим. - отрезаю я.

Дура малолетняя. Если бы я не решил вернуться раньше, ровно в этот момент ее бы уже закапывали в лесу.

Карлин еще большая дура, если решила, что я не трону ее из уважения к ее отцу.

Через пару минут оказываемся у заднего входа в частную клинику Гриши Остапенко, нашего штатного медика.

Стоя под фонарем, он дожидается, когда джип остановится и сам открывает заднюю дверь.

- Ого!.. Кто это?

- Девочка моя.

Тот, задрав брови, решает не уточнять и правильно делает.

- На каталку?

- Я сам.

Вылезаю из машины с Леной на руках, несу ее сразу в рентген - кабинет. Она, умница, лежит тихо с закрытыми глазами и даже не думает сопротивляться.

- Восьмерка сломана... продольная трещина на семерке...

Затем проверяем легкие и делаем ЭЭГ.

- Возможно развитие пневмонии, будь готов к этому...

- С рукой что?

- Ушиб, растяжение связок, глубокий порез.

Пока ей зашивают ребро ладони, я выхожу на улицу покурить. Травя себя никотином, слушаю как Костя с Адамом по телефону говорит. Его вызов я скинул, когда ладонь Лены осматривали.

Развернув телефон экраном ко мне, жестом спрашивает, не хочу ли я с братом поговорить.

Отрицательно мотнув головой, делаю новую затяжку.

Позже. Не хочу пока. Боюсь сорваться снова.

- Его не было на базе в этот момент. - сообщает начбез, отключившись.

- Я знаю.

- Он точно мимо...

- Я знаю, блядь!.. Думаешь, поверю, что брат с бабами воевать станет?!

- Камеры Данияр вырубил... по просьбе Карлин.

- Закрыли его?

- Да. - кивает он.

Тщетно пытаясь успокоиться, забиваю легкие дымом и наблюдаю, как рядом паркуется машина сопровождения.

- Как ты и думал, - продолжает Костя, - никто ее там не ждал, ну и... соответственно... никаких денег и документов, про которые говорила Карлин, не было.

- Что он должен был сделать?

- Убрать... у него удавка при себе была...

Взрыв. Тьма перед глазами, и эта удавка словно на моем горле затягивается.

- Где он?

- На базу увезли.

Кинув окурок в урну, в здание клиники возвращаюсь. Встав на пороге кабинета, складываю руки на груди. Лежа на кушетке с перебинтованной рукой, Лена смотрит на меня расфокусированным взглядом.

- Я ей снотворное уколол, пусть поспит...

Я глаз от нее отвести не могу. Жилы в узел завязываются, по оголенным нервным окончаниям ток бежит.

Убивать за нее буду.



Загрузка...