Не отдавай меня

Глава 34

Ян.

Если бы не ребра, повернулась бы ко мне спиной. На это и был расчет, когда решал, какую половину кровати ей выделить.

Глядя в какую-то точку на потолке, она очень быстро засыпает. Меня тоже рубит, проваливаюсь в сон, но не дольше, чем на час. Мозг отключить не получается, мышцы расслабить тоже. Тело как натянутый канат.

Повернув голову к девчонке, смотрю на ее спокойное лицо. Глазные яблоки под веками в покое, рот чуть приоткрыт.

На верхней губе залипаю.

Красивая очень.

Чем дольше смотрю, тем сильнее снова завожусь. Ярость и злость, рискуя разорвать на части, снова сочатся из каждой поры.

Хреново все. Пиздец, как хреново.

Плохо, что Галсан дерзить начал. Плохо. Плохо, что крысу в логове своем не распознали.

Плохо, что вчера, отключив разум, только на инстинктах действовал. Никогда прежде такого себе не позволял.

Никто слова не сказал, но я обнажился. Факт остается фактом.

Здравствуй, фобия.

Хуево.

Закинув руку за голову, закрываю глаза.

Не вовремя я ее встретил. Будь отец жив, он бы не позволил.

Когда мне было восемь, какие-то гастролеры взяли нашу с Адамом мать в заложники. Через сутки отец заплатил выкуп и забрал ее. Что с ней происходило в эти сутки, мы не знаем. Отец не рассказывал, а мы с братом никогда не спрашивали. Но помню, что после этого в области прошла генеральная зачистка.

Через неделю он оформил развод и выслал мать из страны с билетом в один конец. Первые два года запрещал нам с ней общаться, пока по городу не поползли слухи, что он, не пережив позора, избавился от нее.

Потом начались редкие созвоны. Мы узнали, что отец спрятал ее в Южной Америке и даже замуж там выдал. Вот так.

Отрубил ее от себя, сжег все мосты, но любил до последнего вздоха.

Не хочу с Леной так же.

В принципе не хочу испытывать ничего подобного. Это сильно осложняет жизнь. А она и так ебически сложная.

Вибрирующий на тумбе телефон выдергивает из мрачных мыслей, и я принимаю вызов от Галсана.

- Ян, дорогой... - бормочет заплетающимся языком. - Осознал. Был не прав. У Карлинки не убудет... Она баба. Отмоется и дальше пойдет. Сына мне живым верни!..

- Нахрена? Чтобы вы мне в спину ядом плевались? - говорю тихо. - Данияр у меня на службе останется. И тебе, и мне спокойнее будет.

- Хорошо!.. - хрюкает пьяно. - Ой, как хорошо, дорогой! Да-да, ты прав... пусть работает... он надежный, оступился немного, на сестру свою повелся, дуру.

Отключившись, на Лену смотрю, и снова сердечная мышца в тиски попадает.

Злость на нее страхом и потребностью защищать перекрывается. Что-то глубинное подсознательное к ней тянется. Пару свою чувствует.

Жуть.

Неглубоко вздохнув, она вдруг во сне кашлять начинает. Кривится от боли, прокашливается и с тихим стоном на спину переворачивается. Протянув руку, касаюсь ее лба.

Температура.

Блядь!

Беру телефон и сразу Ивана, доктора, что мне Остап дал, набираю.

- Обезболить? - отзывается сонно.

- Температура поднялась.

- Так и знал... через десять минут буду.

Поднимаюсь, треники натягиваю и зажигаю настенный светильник. Присев около Лены на корточки, одеяло с нее снимаю, она тут же протестующе возиться начинает. Мурашками покрывается, трясется вся.

- Холодно... мама... закрой окно...

Пиздец.

- Лена... - касаюсь ее плеча, немного сжимаю. - Лена, проснись... капельницу поставить надо.

Открывает глаза, смотрит на меня, словно не узнает, потом по сторонам осматриваться начинает.

- Где мама?

- Капельницу поставить надо... - повторяю тише.

После трех негромких стуков в комнату заходит Иван со штативом. Установив его около изголовья, протягивает мне градусник.

- Померьте, Ян Викторович.

- Тридцать девять, я и так чувствую. Может, в больницу?

- Послушаю сейчас...

Садится рядом и задирает ее футболку. У меня в груди словно клубок змей шевелится от того, что он видит и трогает ее.

- Что там?

- Хрипы есть, но не критично... Давайте, прокапаем и посмотрим на реакцию организма...

- Иван... Слышь, Иван... - склоняюсь на ним. - Если, не дай Бог, ей хуже станет, я с тебя голову сниму.

Мужик пугается. С иглой около ее вены замирает.

- Если не поможет, увезете в реанимацию, сейчас нет необходимости.

- Я предупредил.

- Я услышал.

Пока капает лекарство, он сидит рядом и держит ее руку, я стою над ними. Лена время от времени мечется, мать свою вспоминает, в какой-то момент даже имя свое слышу.

- У нее бред?

- Она все еще под действием снотворного, ну и... да...

После капельницы заставляю его витамины ей вколоть и выгоняю из комнаты.

Через полчаса температура начинает падать. Облегчение, которое я испытываю, выступает на коже холодной испариной. Она успокаивается и крепко спит.

Я, не раздеваясь, ложусь рядом. Пытаюсь разум свой включить, активизировать здравый смысл, чтобы спалить к чертям полгорода.

Утром температура снова ползет вверх.

Лена белее подушки, на которой лежит ее голова. Синие круги под глазами, слабое дыхание.

Стою над ней и каким-то, нахер, чудом вижу это, потому что перед глазами алая пелена. В груди котел ярости, и жажда крови вытягивает жилы.

Даже прикасаться к ней не хочу, боюсь вред причинить - так плохо себя контролирую.

Слышу щелчок дверного замка и, обернувшись, встречаюсь взглядом с Адамом.

- Выйди.

- Не гони, брат. - говорит, бросая взгляд на разметавшиеся белокурые волосы. - На счет меня ты мимо.

- Выйди, я сказал! - рявкаю приглушенно.

Тот даже ухом не ведет. Смотрит исподлобья, но прямо в глаза.

- Я бы не пошел против тебя. Ни при каком раскладе. - проговаривает тихо, но уверенно. - И меня ебать как волнует, что ты меня чмом считаешь.

- Я просил тебя присмотреть за ней. Присмотреть за девчонкой на закрытой, блядь, базе!

- Не досмотрел. Признаю, мой косяк.

- Тебе повезло, что она жива... иначе...

- Выдыхай, брат. - поднимает обе ладони. - Не забывай, кто ты, не теряй голову.

- А я помню, и тем, кто против Лютого пошел, тоже забыть не позволю.

- Они вспомнят, Ян... обещаю. Но, - кивок в сторону кровати, - ты же понимаешь, что ей здесь не место?.. Около тебя ей не место.

- Не трогай ее. Еще одно слово, Адам, я не посмотрю, что ты брат...