Не отвергай любовь

Глава 10

Рейчел быстро скрестила руки на груди. И в этом жесте было что-то, что заставило Уайатта на мгновение остановиться. Что это было? Отчаяние? Нежелание подчиняться? Сожаление? Уайатт прямо смотрел ей в лицо, его глаза встретились с ее глазами.

Он взял ее за запястья.

— Ты замерзнешь, — сказал он. — Иди сюда ко мне. — Уайатт притянул ее к себе и заставил забраться под одеяло. Она перестала сопротивляться и прижалась к нему. Мгновение, и теперь Рейчел лежала на спине.

Уайатт приподнялся на руках, но его раны снова напомнили о себе, его грудь прострелила острая боль. Не торопясь Рейчел начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Ее руки скользнули под тонкую ткань, и она почувствовала, как напряглись мышцы на его спине и плечах.

Уайатт наклонил голову и прикоснулся губами к ее рту. Затем его губы нашли мягкую влажную ложбинку у основания ее шеи. Скользнули к плечу. Ее пальцы замерли на его спине. Прикоснувшись к ее груди, Уайатт почувствовал, что Рейчел перестала дышать. Он стал ласкать ее затвердевшие соски, и она глубоко вздохнула. В этом вздохе было что-то, что заставило Уайатта насторожиться.

Ее спина изогнулась, ноги слегка напряглись. Она вытащила руки из-под его рубашки и положила их ему на голову. Ее пальцы переплелись с его волосами. Она закрыла глаза. В ее груди развернулся горячий веер, и тело Рейчел внезапно обмякло и сделалось податливым. Уайатт продолжал ласкать ее грудь, и Рейчел наслаждалась незнакомыми ей до этой минуты ощущениями.

Спазмы внизу живота готовили ее к тому, что скоро она будет должна принять его. И это была не уступка его требованиям, это было ее собственное желание. Она хотела принять его. Она была готова это сделать.

Она приподнялась ему навстречу, и Уайатт поцеловал ее в губы, останавливая крик, который был готов вырваться из ее горла.

— Вот чего я хочу, — прошептал он. — Но это еще не все. — Уайатт осторожно развязал завязки на ее панталонах. Она опустила руки, чтобы помочь ему. Каждый раз, когда ее руки прикасались к его коже, Уайатт ощущал, как усиливается его желание. — О, Рейчел… Господи… — пробормотал он, отталкивая от себя ее руки. Глубоко вздохнул.

Пальцы Рейчел впились в простыни. Только это она и могла сделать, чтобы сдержать себя.

— Ты хочешь оставить меня?

Он заморгал. Его голос сделался глухим и хриплым.

— Никто и ничто не заставит меня оставить тебя. Подожди немного, иначе я… — Он запнулся и покачал головой. — Доверься мне.

— Я не была любовницей мистера Мэддокса. Ты веришь мне? Да?

— Я все уже понял. — Он провел губами по ее губам. — Ты могла бы сказать мне это и раньше.

Рейчел отвернулась в сторону. Пожала плечами.

— Все в порядке. — Он поцеловал ее. — Не торопись.

Рука Уайатта легла между ее ног, его пальцы стали гладить ее лоно, и напряжение горячей волной распространилось по всему ее телу. Приподнявшись, она сильнее прижалась к его руке. Его пальцы вошли в нее. Если бы он не накрыл ее рот губами, она бы не смогла сдержать вскрика. Его язык проник в ее рот и стал двигаться там в том же ритме, в каком двигались и его пальцы. Рейчел отдалась своим чувствам и перестала сопротивляться. Желание затопило ее.

— Ты можешь сейчас взять меня, — прошептала она.

Уайатт вошел в нее.

Его бедра приподнялись, затем вновь опустились. Она положила руки ему на плечи. Она подалась вперед ему навстречу. Через мгновение она уже двигалась с ним в одном ритме. Боль и наслаждение слились вместе. Он продвинулся чуть глубже, и из его горла вырвался стон.

Рейчел перестала задумываться о чем-либо, она лишь повторяла его движения. Она не знала, куда все это приведет ее, но ей хотелось большего. Когда он прикоснулся губами к ее соску, Рейчел почувствовала, что уже не в силах переносить эту сладостную пытку.

Спина ее изогнулась, ноги с силой уперлись в матрас. Каждая частичка ее тела была вовлечена в это движение, и оно погружало Рейчел в темную бездну наслаждения.

Он почти сразу последовал за ней. По телу Уайатта пробежала сильная дрожь, и он уткнулся лицом в ее шею.

Он не сразу понял, что всей массой своего тела придавил ее к кровати. Выругавшись про себя, он слегка приподнялся, чтобы откатиться в сторону.

Но как только Рейчел поняла, что он собирался сделать, она обхватила его руками. Она не отпускала его. Она не хотела, чтобы он покидал ее.

— Я раздавлю тебя, — сказал он.

— Нет, — прошептала она.

Несмотря на ее протест, Уайатт скатился с нее и лег на бок. Но она по-прежнему продолжала обнимать его. Быстрота его движений напугала Рейчел. После неловкой заминки они устроились поудобнее. Рука Уайатта легла на ее спину, и Рейчел немного успокоилась.

Уайатт закрыл глаза. По его телу пробежала дрожь.

— С тобой все в порядке? — спросила Рейчел, осторожно ощупывая его плечо.

Уайатт не сразу понял, что она сказала, он прислушивался только к тону ее голоса.

— Все хорошо. — Он попытался стряхнуть ее руку со своего плеча, но она не позволила ему этого сделать.

— А здесь? — Она просунула руку между их телами и прикоснулась к повязке на его груди.

— Со мной все в порядке, Рейчел, не беспокойся. Тебе не придется зашивать меня еще раз. — В его голосе послышались грубоватые нотки. — Не нужно меня изнеживать и баловать. Скажи мне, что я осел… или по крайней мере веду себя как осел. И покончим с этим.

— Покончим с этим до следующего раза, — фыркнула она, — когда ты снова будешь вести себя как осел.

Один уголок его рта слегка приподнялся. Казалось, Уайатту было больно улыбаться, и он делал это через силу.

— Я уверен, что так оно и будет. — Теперь, когда он предпринял новую попытку освободиться из ее рук, она позволила ему это сделать. И как ни странно, Уайатта это огорчило.

Теперь, когда Уайатт пошел на поправку, ему было не обязательно все время находиться в постели и жить в «Коммодоре». Тайна их брака сделалась всеобщим достоянием, и само собой предполагалось, что отныне Уайатт должен жить в доме Рейчел. Уайатт считал, что его жизнь в «Коммодоре» имела некоторые преимущества. Бытовые условия там были более комфортными, но Рейчел предпочитала уединенный образ жизни и ради этого была готова носить воду из источника и колоть дрова.

Джонни Уинслоу, Нед Бомон и Уилл помогли им перевезти вещи в дом Рейчел. Глядя на то, как коляска с их поклажей отъезжает от центрального подъезда гостиницы, сэр Найджел прослезился. Ему было жаль расставаться с Уайаттом по двум причинам. Во-первых, Уайатт был первым постояльцем «Коммодора», а во-вторых, его постоянное присутствие здесь заставляло гостей и игроков, собиравшихся за карточными столами, вести себя тише и осмотрительнее.

Рейчел всегда считала, что у нее достаточно большой дом, когда она жила в нем одна. Все в комнатах у нее было сделано удобно, все вещи находились на своих местах, всем она пользовалась. Но когда к ней переехал Уайатт, ее дом как-то сразу стал меньше. И это несмотря на то что у шерифа с собой почти не было никаких вещей. Когда привезенные из гостиницы пожитки внесли в дом, оказалось, что большая их часть принадлежала Рейчел. Всего за две недели жизни в «Коммодоре» она сумела перевезти в гостиницу почти все содержимое своего рабочего кабинета. А все состояние Уайатта ограничивалось одеждой на нем самом, небольшой сумкой и более чем скромным чемоданом.

Несмотря на это, Рейчел казалось, что теперь повсюду в ее доме находились вещи Уайатта. На полках появились его книги. Его часы заняли место на камине рядом с ее часами и, надо сказать, выглядели при этом просто нелепо. Его ботинки остались в прихожей, а свой ремень он повесил на дверь ванной комнаты. Принадлежащие ему бритва, расческа и щетка смотрелись инородными телами среди ее баночек с кремом, духов и вкусно пахнущих запасов мыла.

Когда Рейчел бросала критический взгляд на хранящиеся в кладовке пищевые запасы, ей начинало казаться, что все эти продукты с невиданной скоростью истощаются. Уайатт всегда ел так, будто делал это последний раз в жизни.

На работу Уайатт уходил на рассвете. По воскресеньям он вставал даже раньше обычного и отправлялся в полицейский участок. Потом встречался с Рейчел в церкви и уже к обеду возвращался домой, если не случалось чего-нибудь такого, что требовало его незамедлительного вмешательства. Если что-то и случалось в это время, то обычно это были драки в салунах, и Уайатта вызывали, чтобы утихомирить разбушевавшихся пьяниц или картежников. Тогда он прибывал домой к ужину и чувствовал себя весьма изголодавшимся.

По четвергам он, по своему обыкновению, совершал объезд местности и забирал с собой мешочек печенья. Лишь в эти дни она завтракала в одиночестве, если у нее вообще возникало желание поесть. Рейчел могла спокойно заняться шитьем только в то время, когда Уайатта не было дома, и она пользовалась этой возможностью. Он, конечно же, не мешал ей шить и не задавал без конца вопросы, просто его всегда было слишком много. Когда он появлялся в доме, то сразу занимал все пространство.

Проблема состояла в том, что Рейчел не хотела, чтобы начатые в «Коммодоре» отношения имели продолжение.

В начале их совместной жизни у нее в доме она плохо спала по ночам, все время опасаясь, что шериф попытается нарушить их первоначальный договор. Она отодвигалась к самому краю кровати, временами рискуя просто упасть с нее. Уайатт заметил это, так как он всегда все замечал, но не сказал ни слова по этому поводу. Пока она ворочалась в постели с боку на бок, Уайатт спал как убитый. Если Рейчел старалась занимать как можно меньше места, то Уайатт спал на спине, раскинув руки и ноги.

Их кровать напоминала скорее место боевых действий, а не супружеское ложе. Рейчел удручало такое положение дел, а Уайатт, казалось, воспринимал все со стоическим спокойствием. Она, возможно, и хотела бы как-то изменить это, но не знала, как это сделать. Теперь решение зависело не только от нее.

Если ей и случалось передвинуться во сне к центру кровати, то она не отдавала себе в этом отчета. Иногда ей снилось, что Уайатт обнимает ее, но, просыпаясь, Рейчел обнаруживала, что лежит далеко от него. Временами, когда она не спала, Рейчел молча созерцала повернутую к ней спину Уайатта. Чаще всего он лежал на правом боку, отвернувшись от нее. Рейчел даже хотела предложить ему поменяться местами в кровати, но не осмелилась это сделать.

Иногда ей казалось, что между ними все равно установились пусть и странные, но близкие отношения. Именно это чувствовала она. Что же испытывал и думал по этому поводу Уайатт, ей не было известно.

Иногда, бреясь и умываясь по утрам, он оставлял дверь ванной комнаты открытой. Если утром его мужские потребности недвусмысленно напоминали о себе, он, конечно же, не сообщал ей об этом, но и не собирался скрывать это от нее. Когда она одевалась, он не пытался специально, чтобы посмотреть на нее, зайти в комнату. Но, проходя мимо, он всегда был готов застегнуть пропущенную пуговицу на ее платье или заправить ей в прическу выбившийся локон.

Он приносил ей воду для ванны, помогал нагревать ее, а когда Рейчел начинала раздеваться, уходил. Однажды она попросила его помочь ей смыть мыло с волос, и он спокойно выполнил ее просьбу. Это и в самом деле было удобно. Вода стекала ей на голову, на лицо, на плечи, и Рейчел получала от этого настоящее удовольствие. Так почему бы и в самом деле ей хотя бы иногда не пользоваться помощью Уайатта?

Уайатт сдержал данное Рейчел обещание и свозил ее на шахту. Для нее он взял спокойную кобылу из конюшни Редмонда, которая с удовольствием следовала за мерином Уайатта и делала все то же, что делал и он. Путешествие оказалось приятным и без неожиданностей.

Когда Рейчел увидела зияющую в земле огромную дыру, она испугалась. А когда они подошли к краю кратера и посмотрели вниз, ее сердце опустилось и на мгновение перестало биться. Нет, упасть туда она не боялась. Дело было не в этом. Эта ужасная язва являлась своего рода осквернением земли. Раньше Рейчел никогда не задумывалась о том, как добывалось золото и серебро. Она, конечно, имела некоторое представление о том, как моется золото. Невозможно, живя в Калифорнии, ничего не знать о том, как добывается золото. Но она впервые увидела начальную стадию разработки большой золотоносной жилы.

Казалось, ее глаза впервые открылись, и она увидела последствия, порожденные строительством железной дороги Клинтона Мэддокса. Находившиеся повсюду огромные водяные пушки, из сопла которых вырывались струи воды, были нацелены на одну сторону горы. Бившая из них с огромной силой вода разделяла камни и землю. Гравий и золотоносный песок, минуя специальные шлюзы, уносились в одном направлении, а земля вымывалась в залив и в устье реки. Огромные водяные пушки управлялись шахтерами, которые время от времени меняли давление воды и направление струи. Другие шахтеры стояли у основания шлюзов, в которые поступала горная порода. Они отделяли золотую и серебряную руду от ненужных шлаков при помощи специальных механизмов. Масштабы процесса мытья золота поражали своим размахом.

Уайатт также показал Рейчел и плавильни, в которых расплавлялась руда, чтобы из нее можно было выделить золото и серебро. В функции шахтеров, обслуживающих шахту, была включена и охрана места добычи. Повсюду вокруг шахты были установлены палатки, в которых находились вооруженные люди. От этих палаток прилегающая к шахте местность просматривалась на многие мили. Слитки золота и серебра переправлялись на поезд по очень узкому проходу, по которому было затруднительно пройти даже двум людям плечо к плечу. Лошадей для переправки слитков не использовали, так как тропа шла в гору под опасным углом.

Драгоценные металлы транспортировали не каждый день. Слитки складывали в углубление в горе, где тоже была выставлена охрана. День переправки золота на поезд выбирался произвольно, никакой регулярности в этом процессе не существовало. Выбирать день было поручено Сиду Уокеру. Он вытаскивал из хранившегося у него замшевого мешочка один из двух камней и после этого принимал решение. Если он доставал аквамарин, это означало, что переправка слитков состоится. Если же он вытаскивал черно-желтый тигровый глаз, переправка откладывалась на неопределенный срок. Иногда золото транспортировали три раза в месяц, иногда только один раз. Переносившие золото люди тоже постоянно менялись и выбирались произвольно.

Рейчел рассказали, что грабители ни разу не нападали на людей, доставлявших слитки на поезд. И только однажды была предпринята попытка ограбить шахту. Поезд являл собой более легкую добычу для воров. Его пытались захватить два года назад, но тогда грабителям это не сошло с рук. Они были убиты.

Но не только нерегулярность переправки золота являлась залогом безопасности шахты. Второй важной составляющей было то, что никто за пределами Рейдсвилла не знал, насколько продуктивной была разрабатываемая жила. Рейчел узнала, что двадцать лет назад было принято соглашение, обязывающее шахтеров держать в секрете все то, что происходило на шахте. Более того, за пределами Рейдсвилла считалось, что основная часть золота и серебра давно выбрана из шахты, и поэтому здесь редко появлялись новички, желающие получить работу. В основном на шахте работали люди, поселившиеся в городе давно, а на смену им приходили их дети. Так что отсутствие массового перемещения рабочих на шахте также обеспечивало ее безопасность.

Золото текло из горы огромным потоком, но из города оно сочилось лишь тоненькой струйкой. Рейчел даже и представить себе не могла, насколько огромным был грот, в котором складывались золотые слитки. Уайатт предложил ей осмотреть этот подземный склад, но она решительно отказалась от экскурсии. Черный провал в горе и настил из бревен перед входом в него выглядели пугающими. Хотя Уайатт пытался развеять ее страхи, говоря, что все это выглядит ужасно только со стороны и что так было сделано специально, чтобы придать складу заброшенный вид, Рейчел наотрез отказалась спускаться в этот склеп.

— Я теперь богата, да? — спросила она вечером Уайатта, когда они сидели в гостиной у камина. Уайатт расположился на стуле с книгой в руках, а Рейчел устроилась на диване с сиреневым атласом на коленях. Он читал «Трех мушкетеров». Она шила свадебное платье для Вирджинии Муди.

Не отрывая глаз от книги, Уайатт проговорил:

— Ты думаешь об этом?

Рейчел приблизила к лампе вырез платья, которое она шила, и внимательно осмотрела только что сделанные стежки. Убедившись, что все в порядке, продолжила шить.

— Я просто хотела получить от тебя подтверждение. Дело в том, что мне все это кажется нереальным.

— В таком случае — «да». Ты очень богата.

— А ты?

— Да, я тоже богат. У меня нет необходимости жениться на тебе ради денег.

— А Лонгабахи, Уокеры, мистер Бомон и…

— Ты хочешь перечислить всех жителей Рейдсвилла? — И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, Уайатт добавил: — Да, все они поживают неплохо. В нашем городе у всех все в порядке.

— Но у них нет того, что дали мне.

— Миллионов? Да, этого у них нет. — Уайатт закрыл книгу и с любопытством посмотрел на Рейчел. — Кажется, ты слишком много думаешь о шахте.

— Да, так и есть.

— Ты жалеешь, что поехала туда?

Она на мгновение задумалась.

— Нет, — в конце концов сказала она. — Я должна была увидеть шахту. Я должна была понять, что именно сделало меня богатой.

— Но ты наотрез отказалась спускаться в склад.

Она кивнула и пробормотала:

— Просто это было… неожиданно. Мне казалось, что золото достают из-под земли или из внутренней части горы.

— Иногда бывает и так. В Скалистых горах есть склоны, насквозь изрешеченные тоннелями. Их прокладывают, чтобы добраться до золотоносных жил, которые иногда могут залегать и в самом деле очень глубоко. Обвалы случаются чаще, чем хотелось бы, и шахтеры гибнут целыми бригадами. Кому хочется тратить время на установку опор из бревен, если лес, который рубят и прокладывают в тоннелях, стоит гораздо дороже человеческих жизней?

По спине Рейчел пробежал холодок.

— Значит, мыть золото пушками гораздо безопаснее?

— В какой-то степени — да. Но здесь поджидают другие опасности. Оползни. Наводнения. Однажды у Неда повредилась пушка, и брандспойт с металлическим наконечником начал прыгать во все стороны и ударил его в ногу.

Перед глазами Рейчел мгновенно возникла эта мрачная картина. Она вздрогнула.

— Что с тобой, Рейчел?

— Не знаю. Я просто снова представила себе эту страшную дыру в горах. Никак не могу выбросить это из головы. — Она наклонилась чуть ниже. — Это просто варварство.

— Надеюсь, ты не обдумываешь план закрытия шахты?

Она заморгала.

— Разве это в моих силах?

— Нет, хотя ты и владеешь половиной шахты. Чтобы закрыть шахту, ты должна заручиться моей поддержкой и поддержкой города, а этого ты никогда не получишь. Ты никогда не получишь наше согласие.

— Не забывай, у меня есть еще железнодорожная ветка, — сказала она.

— Мы не должны разговаривать с тобой на эту тему.

Рейчел сжала губы.

— Я не собираюсь делать всякие глупости, Уайатт. Не имею привычки кусать руку, которая меня кормит. Но это не означает, что я не могу ничего сделать. Сколько всего сделано кратеров, подобных тому, что я видела сегодня? Сколько акров земли находится во владении шахты?

— Акров? Понятия не имею. Я знаю, что кратеры располагаются на участке земли в сорок квадратных миль.

Рот Рейчел слегка приоткрылся. Эти цифры лежали за пределами ее понимания.

— Ты хочешь увидеть остальное?

Задавая свой вопрос, Уайатт подался вперед. Казалось, он прямо сейчас готов встать и везти ее осматривать другие части шахты.

— Хочешь показать мне остальное прямо сейчас? — недоверчиво проговорила она.

Он кивнул:

— Конечно, дай мне только одну минуту. — Уайатт отложил книгу и встал. — Помнишь, у меня был небольшой чемодан, который я привез из «Коммодора»? — Он быстро показал руками, какого размера был его чемодан. — Ты не знаешь, где он?

— Под кроватью, — сказала она. — Джонни Уинслоу запихнул его туда.

— Что ж, это место ничем не хуже других. Вернувшись в гостиную с чемоданом, Уайатт положил его на ковер и открыл замки.

Рейчел с интересом наблюдала за манипуляциями Уайатта с чемоданом. Она даже переместилась на край дивана и наклонилась вперед, чтобы ничего не пропустить. Наконец крышка чемодана откинулась, и Рейчел могла увидеть хранящиеся там богатства.

Там оказались фотографии. Сотни фотографий.

— Это ты фотографировал?

Уайатт кивнул.

Он начал доставать из чемодана снимки и по нескольку штук передавал их Рейчел. Иногда он комментировал то, на что она смотрела.

— Эта гряда последняя из тех, на которых ведутся разработки. Дальше на тех горах уже нет кратеров. И никто не знает, есть ли там золото. Вот посмотри сюда. На этом снимке видно то, что образуется на горном склоне после взрывов. Здесь даже можно рассмотреть золотоносные жилы.

На следующей серии фотографий была изображена гора в разных стадиях разработки. Она совсем не походила на луковицу, с которой снимали слой за слоем.

Рейчел с интересом рассматривала лица шахтеров, которые стреляли по горе из своих водяных пушек, промывали золото в лотках, просто отдыхали, собравшись маленькими группами и держа в руках кирки, мотыги и совки.

— У тебя определенно есть талант. Все твои снимки очень выразительны, ты всегда выбираешь самые острые моменты.

— Я бы сказал — не моменты, а минуты.

Рейчел улыбнулась:

— Ну, пусть будут минуты. Но они все равно замечательные. — Она показала рукой на изображенный на снимке водопад, серией каскадов падающий в реку. Солнечные лучи, играющие на висящей в воздухе водяной пыли, превращали ее в великолепное созвездие алмазов. — Это очень красиво. Похоже на что-то, что существует в другом мире, в другом измерении.

Уайатту очень понравилось то, что сказала Рейчел.

— Со мной тогда был мерин, которого звали Жаба, он мог забраться на любую скалу. Он нес на себе все мое фотографическое оборудование. А его с собой у меня было немало: треножник, камера, сменные объективы, растворы и палатка, которая служила мне темной комнатой. Все стоимостью больше пятидесяти фунтов. Если мой мерин не мог куда-нибудь подняться, я нес свое оборудование сам. Но такое случалось не часто. Иногда мы уходили в горы на несколько дней. В основном весной, иногда летом. В этом было что-то такое… — он на мгновение замолчал, пытаясь подобрать правильное слово, — возвышенное.

Рейчел завороженно смотрела в его глаза, напоминающие голубые кристаллы. Под этим взглядом у нее возникало ощущение, что она становится одухотвореннее. Его голос оказывал на нее гипнотическое воздействие. Повисла пауза, но Рейчел не торопилась заполнить ее словами, она просто взяла еще кипу фотографий, которые лежали уже почти на самом дне чемодана. Это были пейзажи с изображением горных кряжей и отвесных скал, диких лесов и покрытых снегом вершин. Зияющие дыры, сделанные шахтерами, странно контрастировали с естественными гротами и расселинами — плодами творчества ветров и воды. На нескольких снимках были отражены разные стадии строительства отеля «Коммодор». Уайатт запечатлел в снимках не только этапы развития шахты, но и историю города. То, что он сделал, можно было назвать подвигом любви к своему краю.

— Никогда бы не подумала, что ты захочешь поделиться со мной этим, — тихо произнесла Рейчел, укладывая фотографии обратно в чемодан. Потом она подняла голову и заглянула ему в глаза. — Ведь это твоя душа.

Он ничего не ответил.

Рейчел наклонилась над чемоданом и взяла руку Уайатта в свои ладони.

— Идем со мной в постель, Уайатт.