Не позвать ли нам Дживса?

Глава XXII

Миссис Спотсворт одна медленно спускалась по лестнице. Моника и полковник Уайверн еще не окончили осмотр места преступления, но они так бесцеремонно говорили при этом про капитана Биггара и откровенно клонили дело в такую сторону, что у нее возникло ощущение, будто в сердце ей вонзают дюжину ножей. Когда женщина любит всеми фибрами своей щедрой души, ей не очень-то приятно слышать, как предмет ее любви называют «краснорожим разбойником» (Моника) и «негодяем, который все равно от нас не уйдет, очень скоро его поймают и упрячут за решетку» (полковник Уайверн). Миссис Спотсворт решила посидеть на скамейке в саду и поразмышлять о том, как все могло бы быть чудесно…

Скамейка стояла в том месте, где сходились две замшелые тропинки, на самом берегу реки, которая, как известно, протекала в саду. Сзади и с боков скамейку ограждали кусты в цвету, прячущие ее от взоров, откуда бы к ней ни приближались, так что, лишь обогнув последний куст, миссис Спотсворт смогла увидеть, что ее скамейка занята. При виде же того, кто на ней сидит, она на мгновение остановилась и замерла. А затем с губ ее сорвался возглас, до такой степени похожий на крик самки зебу, призывающей самца, что капитану Биггару, погруженному в глубокое раздумье и рассеянно глядящему на улитку, показалось на минуту, будто он снова в Африке. Он вскочил, и долгое мгновение они стояли застыв и глядя друг на друга расширенными глазами, а различные пташки, а также пчелы, осы, комары и прочие насекомые, хлопочущие по соседству, продолжали преспокойно заниматься каждый своим делом, словно ничего особенного не происходит. В особенности спокойно вела себя улитка.

Но миссис Спотсворт ее бесстрастности не разделяла. Душа в ней всколыхнулась до самой глубины.

– Вы! – воскликнула миссис Спотсворт. – О, я знала, что вы придете. Они говорили, что нет, но я знала.

Капитан Биггар опустил голову. Он был раздавлен, уничтожен. Любой носорог, попадись капитан Биггар ему сейчас на глаза, наверняка ощутил бы прилив отваги и не дрогнув бросился бы на него, уверенный, что тут его ждет легкая победа.

– Я не смог, – тихо произнес капитан Биггар. – Я подумал о вас и о ребятах в клубе – и не смог.

– В клубе?

– В Англо-Малайском клубе, что в Куала-Лумпуре, где народ порядочный и честность разумеется сама собой. Да, я о них подумал. Подумал о Толстом Фробишере. Смогу ли я после этого смотреть ему в его единственный зрячий глаз? И еще я подумал: ведь вы мне доверились, потому что… потому что я англичанин. И я сказал самому себе: Катберт Биггарт, ты не только Англо-Малайский клуб, Фробишера с Субадаром, и Доктора, и Скиффи – ты подвел всю Британскую империю.

У миссис Спотсворт перехватило дыхание.

– Значит, это вы взяли?

Капитан вздернул подбородок и расправил плечи. Теперь, когда он выговорил эти мужественные слова, он снова стал почти совсем самим собой, так что теперь носорог, взглянув на него, сразу бы раздумал с ним связываться и вспомнил бы, что у него срочное свидание в другом месте.

– Я взял, но привез обратно, – ответил он твердым, звучным голосом. – Я думал позаимствовать эту вещь только на один день, в качестве залога. Но я не смог. Возможно, она принесла бы мне богатство, но я не смог.

Миссис Спотсворт склонила голову.

– Наденьте ее мне на шею, Катберт, – прошептала она.

Капитан Биггар в недоумении смотрел на ее затылок.

– Вы… не против? Вам не противно мое прикосновение?

– Наденьте ее мне на шею, – повторила миссис Спотсворт.

Капитан Биггар благоговейно надел подвеску ей на шею. После чего воцарилось молчание.

– Да, – повторил капитан Биггар спустя минуту или две, – я мог бы разбогатеть на этом, а хотите знать, зачем мне было нужно богатство? Я не такой человек, который ценит деньги, не думайте обо мне так плохо. Спросите любого на Востоке, и вам всякий скажет: «Дайте бване Биггару его охотничье ружье и бифштекс из антилопины после дня трудов праведных и предоставьте ему свободу дышать чистым Божьим воздухом и обращаться лицом навстречу солнцу Господню, а больше ему ничего не надо». Но у меня возникла острая необходимость обзавестись капиталом, чтобы я почувствовал себя вправе признаться в любви. Рози… Я слышал, что вас так называют, и тоже хочу так вас называть… Рози, я люблю вас. Я полюбил вас при первом же знакомстве в Кении, когда вы вышли из автомобиля, а я сказал: «Добро пожаловать, мемсагиб!» Все прошедшие годы я мечтал о вас, и вчера на этой самой скамейке я едва удержался, чтобы не излить вам душу. Но теперь это уже неважно. Теперь я не обязан хранить молчание, так как мы расстаемся навсегда. Скоро я уйду закату навстречу… один как перст.

Он смолк. Но тут заговорила миссис Спотсворт.

– Никакому закату навстречу вы не пойдете один как перст, – твердо возразила она. – Что за глупости! С чего это вы вздумали уходить один как перст навстречу каким-то закатам?

Капитан Биггар улыбнулся печальной полуулыбкой:

– Это не я вздумал уходить закату навстречу один как перст, милая леди. Таков кодекс. Кодекс гласит, что бедный мужчина не вправе просить руки богатой женщины, ибо, поступив так, он бы утратил самоуважение и уже не играл бы прямой клюшкой.

– В жизни не слышала подобной глупости. Кто, интересно, первый затеял всю эту ерунду?

Капитан Биггар чуть-чуть приосанился:

– Кто первый затеял, не знаю, но это закон, который управляет жизнью настоящих мужчин, как Скиффи, и Док, и Субадар, и Огастус Фробишер…

Миссис Спотсворт издала удивленный возглас:

– Огастус Фробишер? Господи Боже мой! То-то мне все время казалось, что знакомая какая-то фамилия – Фробишер. Теперь, когда вы назвали его Огастус… Этот ваш приятель Фробишер, он какой из себя? Такой краснорожий?

– У нас на Востоке у всех лица довольно красные.

– И с маленькими такими усиками, как щеточка?

– И усики щеточкой у нас носят все.

– Слегка заикается? На левой щеке родинка? Один глаз зеленый, а второй стеклянный?

Капитан Биггар был поражен.

– Вот так так! Это Толстый Фробишер! Вы с ним знакомы?

– Знакомы? Еще бы не знакомы! Да я всего за неделю до отъезда из Штатов пела «О, несравненная любовь!..» у него на свадьбе.

У капитана Биггара глаза полезли на лоб.

– Хоуки ва хоо! – воскликнул он. – Фробишер женат?

– А то нет! И знаете ли вы, на ком? На Коре Рите Рокметтеллер, вдове покойного Сигсби Меттеллера, сардинного короля. У этой женщины денег навалом, куда больше, чем у меня. Вот вам ваш кодекс. Когда Огастус Фробишер встретил Кору и услышал, что у нее в кирпичной кладке за камином запрятаны пятьдесят миллионов зелененьких, он что, ушел закату навстречу один как перст? Нет уж, сэр! Он приобрел чистый белый воротничок, вставил в петлицу гардению и – вперед.

Капитан Биггар, шумно дыша, опустился рядом с нею на скамейку:

– Ну и потрясли же вы меня, Рози!

– Вас и надо было растрясти хорошенько. Плетете невесть что с этим своим дурацким кодексом!

– Просто не могу себе представить.

– Немного успокоетесь, подумаете – и все прекрасно представите. Посидите здесь и свыкнетесь с мыслью о том, чтобы пойти со мной к алтарю, а я побегу передам по телефону в газеты о предстоящем в ближайшем будущем бракосочетании между Катбертом… у тебя есть еще имена, мой козленочек?

– Джервез, – тихо ответил капитан. – И фамилия Брабазон-Биггар, через дефис.

– …Между Катбертом Джервезом Брабазон-Биггаром и Розалиндой Бессемер Спотсворт. Жаль, ты не сэр Катберт. Постой-ка… – миссис Спотсворт вдруг осенило. – Почему бы нам не купить тебе рыцарское звание? Интересно, почем они сейчас? Надо будет спросить сэра Родерика. Может быть, в «Харридже» продаются. До скорого свидания, удивительный ты мой человек. Смотри не уйди куда-нибудь закату навстречу один как перст!

Радостно напевая, ибо на сердце у нее было легко и светло, миссис Спотсворт, оскользаясь, побежала по замшелой тропинке, пересекла лужайку перед домом и влетела в гостиную через стеклянную дверь с террасы. В гостиной оказался Дживс. Он оставил Билла и Джил горестно утешать друг дружку в буфетной, а сам возвратился собрать чашки из-под кофе. При виде бриллиантовой подвески на шее миссис Спотсворт у него шевельнулись по меньшей мере три волоска в левой брови – свидетельство того, как близко к сердцу он принял то, что ему открылось.

– Вы, я вижу, заметили подвеску? – сказала миссис Спотсворт, сияя. -Ничего удивительного, что вы удивлены. Ее только что нашел капитан Биггар возле той скамейки в саду, где мы сидели накануне.

Было бы преувеличением утверждать, что Дживс вытаращил глаза, однако самую малость они у него все же округлились, что случалось только в исключительных случаях.

– Разве капитан Биггар вернулся, мэм?

– Вернулся несколько минут назад. Да, Дживс, вы знаете телефон редакции «Таймс»?

– Нет, мэм, но могу выяснить.

– Я хочу объявить о моей помолвке с капитаном Биггаром.

Тут у Дживса шевельнулись четыре волоска в правой брови, словно их ветром растрепало.

– Вот как, мэм? Позвольте пожелать вам счастья.

– Спасибо, Дживс.

– Хотите, чтобы я позвонил в «Таймс», мэм?

– Если вам не трудно. И в «Телеграф», и в «Мейл», и в «Экспресс». Может, еще куда-нибудь?

– Я полагаю, что не надо, мэм. Тех, что вы назвали, вполне достаточно для объявления такого рода.

– Пожалуй, вы правы. Ну, тогда только в эти.

– Очень хорошо, мэм. Осмелюсь спросить, мэм, предполагаете ли вы с капитаном Биггаром поселиться в Рочестер-Эбби?

Миссис Спотсворт вздохнула:

– Нет, Дживс. Мне так хотелось его купить… Этот дом мне ужасно нравится… Но тут сыро. Этот кошмарный английский климат!

– Да, наше английское лето довольно сурово.

– А зима еще суровее.

Дживс кашлянул:

– Может быть, мне позволительно будет внести предложение, которое удовлетворило бы все заинтересованные стороны?

– Что вы мне предлагаете?

– Купить этот дом, мэм, разобрать его по камешку и отправить пароходом в Калифорнию.

– А там снова собрать? Блестящая мысль!

– Благодарю вас, мэм.

– Вильям Рэндольф Херст уже так делал, верно ведь? Помню, я один раз приехала в гости в Сан-Симеон, и там у ворот на траве лежало сгруженное целое французское аббатство. Так я и поступлю, Дживс. Вы разрешили все сомнения. О, лорд Рочестер! Как раз с вами я и хотела поговорить.

Билл вошел в гостиную вместе с Джил медленными, печальными шагами. Но при виде бриллиантовой подвески печаль упала с него, словно плащ с плеч. Не в силах вымолвить ни слова, он остановился, вытянув дрожащий указательный палец.

– Эта вещь, милорд, была найдена в траве вблизи садовой скамьи женихом миссис Спотсворт капитаном Биггаром, – пояснил Дживс.

К Биллу наконец хотя и с трудом, но возвратился дар речи.

– Биггар приехал?

– Да, милорд.

– И он нашел подвеску?

– Да, милорд.

– И он помолвлен с миссис Спотсворт?

– Да, милорд. И миссис Спотсворт приняла решение купить Рочестер-Эбби.

– Что-о?

– Да, милорд.

– Я верю в фей! – воскликнул Билл, и Джил сказала, что она тоже верит.

– Да, Билликен, – подтвердила миссис Спотсворт, – я покупаю Рочестер-Эбби. Сколько вы за него запросите, неважно. Он будет мой, я так решила и сейчас же выпишу вам чек, только сначала схожу извинюсь перед этим милым начальником полиции. Я его бросила на полуслове у меня в комнате и боюсь, он обиделся. Он все еще там, Дживс?

– Полагаю, что да, мэм. Он недавно позвонил и попросил меня раздобыть ему увеличительное стекло.

– Пойду поговорю с ним. Знаете, Билликен, я увожу Рочестер-Эбби с собой в Америку. Это Дживс придумал.

Миссис Спотсворт вышла, а Джил повисла у Билла на шее.

– О, Билл! – восторженно произнесла она. – О, Билл! Хотя на самом деле я не знаю, почему я целую тебя. Это Дживса надо целовать. Можно мне вас поцеловать, Дживс?

– Нет, мисс.

– Подумайте только, Дживс! Вам все-таки придется купить ножик для жарки рыбы, в качестве свадебного подарка.

– С большим удовольствием и почту за честь, мисс.

– Дживс! – сказал Билл. – Оставайтесь всегда с нами, куда бы мы ни поехали и чем бы ни занялись.

Но тут Дживс сокрушенно вздохнул:

– Весьма сожалею, милорд, но боюсь, я не смогу воспользоваться вашим любезным приглашением. Более того, мне, по-видимому, надо предупредить вас о своем уходе.

– О, Дживс! Но как же так?

– Само собой, при всем моем глубоком уважении, мисс. Но я нужен мистеру Вустеру. Я получил сегодня утром от него письмо.

– Так он уже кончил ту школу?

Дживс снова вздохнул:

– Его исключили, милорд.

– Ну надо же!

– Все сложилось крайне неудачно, милорд. Мистер Вустер удостоился приза по номинации «штопанье носков». Две пары с его работой даже были выставлены на витрине в Родительский день. Но потом обнаружилось, что он пользовался шпаргалкой: перед сном тайно провел к себе в комнату одну старушку…

– Бедный старина Берти!

– Да, милорд. По тону его письма я понял, что все это его очень расстроило. И мне стало ясно, что мое место – рядом с ним.

Из библиотеки вышел огорченный Рори.

– Безнадежное дело, – сказал он.

– Рори, а ты знаешь, что произошло? – бросился к нему Билл.

– Знаю, старина. Я окончательно сломал телевизор.

– Миссис Спотсворт выходит за капитана Биггара и покупает Рочестер-Эбби!

– Да? – равнодушно отозвался Рори. – Ну так вот. Мне никак не удается его наладить, и никому из здешних деревенских умельцев это, видно, тоже не по силам. Так что остается только обратиться к первоисточнику. – Он прошел к телефону и снял трубку. – Дайте, пожалуйста, «С-кая площадь, один-два-три-четыре».

С террасы в гостиную со звоном ворвался капитан Биггар, напевая центрально-африканский свадебный марш.

– Где моя Рози? – громко спросил он.

– Наверху, – ответил Билл. – Сейчас придет. Она сообщила нам вашу новость. Поздравляем, капитан!

– Спасибо, спасибо.

– Да, – обернулся Рори, не опуская трубку, – вот вам еще каламбур: «Замужество Розалинды – это награда капитану за мужество». Как, ничего? Ха-ха-ха! А я пока пытаюсь…

Тут его соединили.

– Алло! Это магазин «Харридж»?..